Денис Иванович Фонвизин

Д.И. ФОНВИЗИН

Волшебный край! Там в стары годы,

Сатиры смелый властелин,

Блистал Фонвизин, друг свободы…

А.С.Пушкин

Русская комедия начиналась задолго ещё до Фонвизина, но началась только с Фонвизина.

В.Г.Белинский

Фонвизин – единственный писатель екатерининского века, которого будут читать ещё не один век.

В.Г.Белинский

Денис Иванович Фонвизин (1745—1792), несомненно, принадлежит к центральным фигурам русской литературы XVIII века (да и не только восемнадцатого!). В юношеской комедии «Корион» 19-летний Фонвизин писал: «Ты должен посвятить отечеству свой век, / Коль хочешь навсегда быть честный человек», – и остался верен этому завету всю жизнь. Большое художественное дарование сочеталось в нем с беспощадной правдивостью и смелостью общественной. Честность и бесстрашие принесли этому страстному и негодующему писателю славу и благодарность потомков. Честность и бесстрашие сделали его жизнь очень нелегкой, ему не раз приходилось отстаивать право называть вещи своими именами. В последние годы жизни Фонвизина разбил паралич, но он мужественно переносил и моральные, и физические страдания, до последнего дня занимаясь литературным трудом. Скончался он 1 декабря 1792 года, а накануне, 30 ноября, в доме Державина состоялось чтение его последней комедии «Гофмейстер», описанное в мемуарах И.И.Дмитриева.

Родился Фонвизин предположительно в 1745 году. Родители его происходили из старинных дворянских семей. По матери Фонвизин принадлежал к знаменитой, оставившей след в истории России (и в литературе тоже!) фамилии Дмитриевых-Мамоновых. По отцу же – к древнему немецкому рыцарскому роду. Во времена Ливонской войны его предки попали в русский плен и затем остались на русской службе. Им были дарованы земли, и они начали преданно служить новой родине. До самого XVII века Фонвизины пребывали в «немецкой вере» (протестанты). В царствование Алексея Михайловича приняли православие и окончательно обрусели, но их фамилия и в XVIII, и даже в ХIХ веке по-прежнему писалась по-немецки – «фон-Визин», что коробило, например, А.С.Пушкина, который в письме к брату Льву (1824) сердито выговаривал: «Не забудь Фон-Визина писать Фонвизин. Что он за нехрист?! Он русской, из перерусских русской…». Фонвизин вырос в счастливой семье: дружной, благочестивой, трудовой (см. «Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях», начатое в 1785 г., но не завершенное). Отец его имел чин коллежского советника, был «человеком прямого характера», неподкупным, честным служакой, воспитанным во времена Петра I (его черты – в образе Стародума); мать образования не получила (как большинство женщин той поры), но «имела разум тонкий и душевными очами видела далеко». Для родителей Фонвизина было характерно доброе отношение к крепостным крестьянам (таковых за ними числилось 500 душ). Фонвизин взращивался в бесконечном уважении к стародавним русским традициям, он глубоко знал православную службу, церковно-славянские молитвословия и книги: «читая церковные книги, ознакомился я с славянским языком, без чего российского языка и знать невозможно…». У Дениса Ивановича было 3 брата и 4 сестры. Он на себе испытал плоды целительного домашнего воспитания и до самого конца дорожил теплыми родственными связями (особенно с сестрой Федосьей Ивановной). Как глубокий, национально мыслящий писатель, Фонвизин, всматриваясь в духовное нездоровье, поразившее русскую дворянскую семью XVIII века, понимал: твердое стояние нации, её будущее впрямую зависит от качества и крепости семьи.

Учился Фонвизин сначала в гимназии при Московском университете, где получил знания по латыни, немецкому языку, по русской словесности, затем в университете (на философском факультете), где принимал деятельное участие в спектаклях «Московского Университетского театра» (обнаружил сценический талант, и в частности, с успехом «передразнивал» он Сумарокова). Театр «первый раз от роду» Фонвизин увидел в Петербурге, когда в числе лучших гимназистов был отправлен в столицу для представления куратору университета И.И. Шувалову. Театр произвел на мальчика неизгладимое впечатление, как и встреча с Ломоносовым, основоположником русского театра Ф.Волковым, выдающимся артистом И. Дмитревским. В репертуар театра входили и переводы учащейся молодежи. Её литературные упражнения печатали университетские журналы «Полезное увеселение» и «Собрание лучших сочинений» (университетским редактором в то время был
М.М. Херасков).

Литературная деятельность Фонвизина началась ещё в университете переводами с немецкого и французского, свидетельствующими о его раннем интересе к идеям европейского Просвещения: «Басни нравоучительные» датского просветителя и сатирика Л. Гольберга (1761). Уже переехав в Петербург, завершил перевод антиклерикальной трагедии «Альзира, или Американцы» Вольтера (1763).

В конце 1762 г. Фонвизин оставляет университет и определяется переводчиком в Коллегию иностранных дел, а через год его прикомандировали к канцелярии статс-секретаря императрицы Ивана Перфильевича Елагина, автора нашумевшей пьесы «Русский француз». В Петербурге началось серьёзное политическое образование Фонвизина: он активно включился в споры о предполагаемых реформах, стараясь своими переводами привлечь внимание общества к трудам передовых европейских мыслителей. Писал статьи, касающиеся социальных вопросов. Так, в статье «Сокращение о вольности французского дворянства и о пользе третьего чина» рассуждал об учреждении «третьего чина» (сословия) в России (купечество, мастеровые, интеллигенция), о необходимости утвердить право беспрепятственного выкупа на волю и допуск крепостных в университет (воскрешение Ломоносовского проекта), чтобы наиболее способные из них становились вольными представителями «третьего чина». Статья осталась неопубликованной.

Сблизившийся с Елагиным на почве интереса к театру и литературе, имевший репутацию талантливого начинающего автора, Фонвизин был принят в елагинский кружок, куда входили известные драматурги В.И. Лукин,
Б.Е. Ельчанинов и др. Жанр комедии был одним из наиболее значимых в рамках русского классицизма. По определению Сумарокова, «свойств комедии – издёвкой править нрав; // Смешить и пользовать – прямой её устав» (эпистола «О стихотворстве»). Но, утверждая общественно-воспитательное, гражданское назначение комедии, Сумароков настаивал на полном отделении друг от друга элементов трагического и смешного. В кружке Елагина проявляли живой интерес к новому жанру «серьезной комедии» («слёзной комедии», «мещанской драмы»), получившей обоснование в статьях Дидро и завоевавшей европейские сцены. Эта форма комедии «смешанного жанра», недопустимая с точки зрения эстетики классицизма, показывала на сцене реальных людей, картины реальной жизни. Идеолог кружка Владимир Игнатьевич Лукин в предисловиях к своим «слёзным комедиям» последовательно сформулировал и отстаивал теорию «склонения» («преложения») иностранных произведений на «наши нравы». Суть её состояла в переделывании переводных пьес на русский лад (место действия – Россия, русский быт, русские имена, русские характеры) с тем, чтобы комедия могла воздействовать на зрителей, укрепляя их в добродетелях и очищая от пороков. Мысль о необходимости создания серьёзной, воспитательной комедии в противовес развлекательной, и о том, чтобы придать ей более определенные национальные черты, была своевременной (и в этом – заслуга Лукина). В русском комедийном репертуаре в середине 1760-х гг. наметился поворот к реальной отечественной тематике. Но Лукин решительно отвергал принцип сатирического изображения социальных пороков русской действительности и нападал на крупнейшего сатирика эпохи – Сумарокова. Отрицая «сатиру на лица», Лукин утверждал принцип сатиры «на пороки».

Комедия Фонвизина «Корион» (1764) – дань «прелагательному» направлению, первая русская стихотворная комедия. Это вольная переделка пьесы французского драматурга Ж.-Б.Грессе «Сидней». Переработав пьесу Грессе, Фонвизин перенес действие из Англии в Подмосковье, реалии французского оригинала заменил русскими, безличного садовника превратил в безымянного крепостного и в его уста вложил монолог, раскрывающий бесправие крестьян. Впервые на русскую сцену Фонвизиным был выведен русский крепостной крестьянин, показанный, правда, «в шутовском виде» (К.В.Пигарев): цокоющим «деревенщиной». Но, «склоняя» пьесу «на русские нравы», Фонвизин остановился на полпути, и многое в его переделке оказалось чуждым нравам русского общества. Заменив имена действующих лиц пьесы Грессе другими, Фонвизин сохранил их условный характер. Имя главного действующего лица Кориона (вместо Сиднея) – это несколько видоизмененное Карион, нередкое в России (его носил, например, поэт конца ХVII – начала ХVIII вв. Карион Истомин). Имя его друга Менандра – это имя древнегреческого комедиографа, чьи нравоучительные сентенции распространились по Европе и были с давних времен известны в России. Возлюбленную Кориона Фонвизин назвал Зеновией. Только у слуги Кориона русское имя Андрей. Пьеса «Корион» — своеобразный пролог к зрелой драматургии Фонвизина.

В середине 1760-х гг. в стихотворной сатире «Послание к слугам моим — Шумилову, Ваньке и Петрушке» Фонвизин также впервые в русской литературе предоставил место дворовым людям (дядьке, кучеру и парикмахеру — реальным лицам) в диалоге с барином, который терпеливо выслушал их ответы на философский вопрос: «На что сей создан свет?». В суждениях крепостных раскрываются различные стороны российской действительности и характеры слуг. В «Послании…» Фонвизиным блистательно применен чисто драматургический прием: каждому из слуг «поручено» высказаться, каждый из них наделен неповторимым складом характера, образа мысли и даже слогом — так, как если бы это был герой пьесы: покорный и преданный Шумилов, наблюдательный скептик Ванька и ловкач Петрушка.

Своеобразна стилистическая природа фонвизинского стихотворения. В системе классицизма жанр послания — средний, но допускалось послание в высоком стиле (при важности «материи», т.е. предмета, о котором идет речь в произведении) и в ирои-комическом ключе. В «Послании…» Фонвизина сталкиваются «низкое» и «высокое». К Шумилову автор обращается со словами: «Любезный дядька мой, наставник и учитель, / И денег, и белья, и дел моих рачитель!» (цитатой из Фонвизина характеризуется пушкинский Савельич в «Капитанской дочке»: «и денег, и белья, и дел моих рачитель!»). Кучер Ванька («малейшего ума пространная столица!») сравнивается с возницею богов: «Наморщились его и харя и чело / Вещает с гневом мне…». Философом предстает парикмахер: «Я мысль мою скажу, — вещает мне Петрушка, / Весь свет, мне кажется, ребятская игрушка…». Стилистическое столкновение позволяет многогранно, многоцветно обрисовать ситуацию, создать оригинальные образы-типы слуг. В «Послании…» передано восприятие «наивным» сознанием неразумной действительности, дисгармоничности общественных отношений:

Попы стараются обманывать народ,

Слуги — дворецкого, дворецкие — господ.

Друг друга — господа, а знатные бояря

Нередко обмануть хотят и государя;

И всякий, чтоб набить потуже свой карман,

За благо рассудил приняться за обман.

До денег лакомы посадские, дворяне,

Судьи, подьячие, солдаты и крестьяне.

Смиренны пастыри душ наших и сердец

Изволят собирать оброк с своих овец.

Овечки женятся, плодятся, умирают,

А пастыри притом карманы набивают.

За деньги чистые прощают всякий грех,

За деньги множество в раю сулят утех.

Но если говорить на свете правду можно,

Так мнение мое скажу я вам неложно:

За деньги самого Всевышнего Творца

Готовы обмануть и пастырь и овца!

Что дурен здешний свет, то всякий понимает.

В 1769 г. была завершена комедия «Бригадир» – первое оригинальное произведение Фонвизина, в котором по-новому решается вопрос о путях создания национальной комедии, поставленный в кружке Елагина. Классицистически типизированные (как и в комедиях позднего Сумарокова) характеры в «Бригадире» весьма неоднозначны и вполне национальны, с полным основанием об этой комедии говорили и говорят как о первой русской национальной комедии. Комедия остросоциальна, драматург в традициях классицизма сатирически изображает типично российские бытовые явления и затрагивает злободневнейшие социальные проблемы (взяточничество, невежество, чинопочитание, галломания дворян и т.п.). Обращаясь к общественной сатире, т.е. вступая на путь сатирической комедии, Фонвизин окончательно порывает с елагинским кружком, где культивировалась назидательная комедия морализаторского типа (французская модель).

В центре пьесы – дворянство, но не старинное и родовитое, а завоевавшее свой ранг (или чин) усердной службой. «Тебе ещё до бригадирства распроломали голову, а я до советничества в Москве ослеп в коллегии» (Д. I, явл. 1), – говорит Советник. В Табели о рангах, введенной Петром I в 1722 г., все виды службы делились на воинскую (сухопутную и морскую), статскую (или гражданскую) и придворную, а все чины были разделены на 14 классов, из которых первые четыре составляли высшую группу чинов военных и гражданских – генералитет. V класс сухопутных воинских чинов составляли бригадиры; этот чин впоследствии был упразднен. Табель о рангах ставила военных в привилегированное положение: все 14 классов в воинской службе давали право наследственного дворянства, в статской же службе такое право давалось, лишь начиная с VIII класса, т.е. необходимо было дослужиться до коллежского асессора или надворного советника. «Такой советник, как ты, достоин быть другом от армии бригадиру, и я начал уже со всеми вами обходиться без чинов», – говорит в первой же своей реплике Бригадир, и с этого момента в комедию входит тема «чина». Суть персонажей – их чины, социальное положение, что подчеркивается и костюмами, и речью, и привычками, и пристрастиями, выявляющимися в ходе пьесы. Недаром Фонвизин называет основных действующих лиц на протяжении всей пьесы по чинам, а не по именам, хотя в разговорах звучат и имена: Игнатий Андреевич, Акулина Тимофеевна, Артемий Власьевич, Авдотья Потаповна. Причём драматург избрал совершенно неожиданный ракурс: Бригадир и Советник были изображены не на службе, а в быту. Домашняя обстановка, обыденная жизнь подчеркивала невозможность избавиться от «давления» чина, сросшегося с человеком. Поэтому «чином» объясняются ограниченность, жестокость, резкость, солдафонство Бригадира и изворотливость, лицемерие, «витиеватость» Советника. Выложившись на службе, Бригадир оказывается формальным «отцом семейства»: в его доме всё ложится на плечи отупевшей от беспросветной гарнизонной жизни, домашней экономии и грубости мужа Бригадирши. Это дворяне в «первом колене»: они мало образованы, но упорны, выносливы и работоспособны. Недостаток своего образования они пытаются восполнить в сыне, уже потомственном дворянине.

Интересно, что, называя героя Иванушкой и обыгрывая его имя (с одной стороны, явная ассоциация с Иваном-дураком, с другой — контраст имени и французомании), автор постоянно обозначает его в тексте «Сын», подчёркивая тем самым неразрывную внутреннюю связь отпрыска с отцом и матерью. Однако внешне Иванушка стремится провести границу между собой и родителями. В этом отношении показательно, что на упрёк Бригадира «Каково же мне будет, когда люди станут говорить, что у эдакого-то бригадира, человека заслуженного, есть сын негодница?!» Иванушка отвечает: «…я такой сын, по которому свет узнает вас больше, нежели по вашем бригадирстве!» (Д. IV, явл. 6). А Советнице он жалуется: «Живу уже двадцать пять лет и имею ещё отца и мать. Вы знаете, каково жить и с добрыми отцами, а я, чёрт меня возьми, я живу с животными» (Д. I, явл. 3). И хотя сын, в отличие от отца, получил «образование», правда, примитивное и одностороннее, у него отсутствует всякое стремление к службе, да и само понятие «отечество» ему абсолютно чуждо. Когда безмозглый Сын, который поносит всё русское, громогласно заявляет: «Тело моё родилося в России, это правда; однако дух мой принадлежал короне французской» (Д. III, явл. 1), Бригадир даже обещает поколотить его.

Необразованность порождает невоспитанность, эти явления генетически связаны. Именно в этом видится и смысл названия пьесы (первоначальное – «Бригадир и Бригадирша»), которое многие исследователи считают неудачным и случайным, несоответствующим расстановке и значимости действующих лиц, их равноправию в пьесе. Бригадир не оправдывает звание «истинного отца», образ которого хотел видеть на сцене Дидро. Внимание Фонвизина приковано к фигуре отца неспроста: с падением авторитета отца как главы семейства приходит нравственное нездоровье в русские семьи. Дворянская семья стремительно превращается в некое уродливое образование, далеко отступившее и от христианских заветов, и от традиционного уклада русской семьи.

Фонвизин показывает, как у невежественных, пусть и истово патриотичных, родителей вырастают непутевые дети. На формирование характера Иванушки сначала оказало воздействие неразумное воспитание, данное ему невежественной матерью — «дурой» (по определению её мужа). В ответ на замечание Добролюбова: «…всему причиной воспитание», — Бригадир говорит: «Так, государь мой, это правда. Дура мать его, а моя жена, причина тому, что он сделался повесою…» (Д. IV, явл. 6). Следующим этапом стало обучение у французского кучера, «на пансионе» у которого Иванушка находился до отъезда в Париж. Этому «учителю», — заявляет он, — «я… должен за любовь мою к французам и за холодность мою к русским. Молодой человек подобен воску. Ежели б malheureusement (по несчастью — С.Я.) я попался к русскому, который бы любил свою нацию, может быть, и не был бы таков» (Д. V, явл. 2). Завершающей стадией была поездка во Францию. «Всякий, кто был в Париже, — утверждает Иван, — имеет уже право, говоря про русских, не включать себя в число тех, затем что он уже стал больше француз, нежели русский» (Д. III, явл. 3). Галломания — доминанта образа Иванушки, «русского парижанина», безмозглого щёголя. Слепым и бессмысленным преклонением перед всем французским заражено не только молодое поколение, но и более зрелое: Советница — родственная душа Ивана (их реплики постоянно повторяют друг друга). Например, в конце комедии: Сын (к Советнице кинувшись). Прости, la moiti de mon me! (половина души моей! — С.Я.). Советница (кинувшись к Сыну). Adieu, полдуши моей! Обнаружившиеся при прощании проблески искреннего чувства остались неповторенными во всей литературе о галломанах XVIII и XIX вв. (Л.И.Кулакова).

В комедии очень много и сильно обличается взяточничество — и в лице Советника, и в упоминаниях о корыстолюбивых судьях, не желавших «по справедливости» решить дело Добролюбова. Советник, уверенный, что Бог «за всенощную простит ему то, что днём наворовано» (Д. I, явл. 3), — «ужасная ханжа» (Советница) и лицемер. Он рассуждает о взяточничестве с откровенным бесстыдством и цинизмом: «Кто их (уложение и указы — С.Я.), будучи судьею, толковать умеет, тот <…> нищим не останется» (Д. I, явл. 1); «…меня благословил Бог достаточком, который нажил я в силу указов» (Там же); «Ныне кто виноват, тот и отвечай, а с иного что ты содрать изволишь?» (Д. II, явл. 1); «А я так всегда говорил, что взятки и запрещать невозможно. Как решить дело даром за одно свое жалованье? <…> Это против натуры человеческой….» (Д. III, явл. 6). Однако эта острейшая социальная проблема значительно смягчается заявлением о справедливости правительства. «Мы счастливы тем, что всякий, – говорит Добролюбов, – кто не находит в учреждённых местах своего права, может идти, наконец, прямо к вышнему правосудию; я принял смелость к оному прибегнуть, и судьи мои принуждены были строгим повелением решить мое дело» (Там же). В результате Добролюбов становится обладателем двух тысяч душ, что определяет успех сватовства положительного героя к Софье и в конечном счете является решающим фактором в заключительном «торжестве добродетели».

Затрагивается в комедии, но не прямо, и тема крепостного права. В 1 явлении действия I, обращаясь к Советнице, Бригадирша спрашивает: «Пожалуй, скажи мне, что у вас идет людям, застольное или деньгами? Свой ли овес едят лошади или купленный?» — «Шутишь, радость, — отвечает Советница. — Я почему знаю, что ест вся эта скотина?» — «Не стыди меня! — говорит жене Советник и сам отвечает Бригадирше: — Матушка Акулина Тимофеевна, люди наши едят застольное. Не прогневайся на жену мою. Ей до того дела нет: хлеб и овес я сам выдаю». — «Так-то у меня мой Игнатий Андреич: ему ни до чего дела нет, — говорит Бригадирша. — Я одна хожу в анбары». — «Сокровище, а не женщина», — восторгается Бригадиршей Советник. «Здешняя хозяйка не моей бабе чета», — так же в «сторону» замечает Бригадир. «Хвалю разумное попечение твоей супруги о домашней экономии», — говорит Советник Бригадиру, а тот отвечает: «Благодарен я за ее экономию. Она для нее больше думает о домашнем скоте, нежели обо мне». — «Да как же, мой батюшка? — вмешивается в разговор Бригадирша. — Вить скот сам о себе думать не может. Так не надобно ли мне о нем подумать? Ты, кажется, и поумнее его, а хочешь, чтобы я за тобою присматривала». В этом эпизоде, начинающемся вопросом о «людях», социальная проблема — отношение к крепостным — превращена в моральную: противопоставление двух типов женщин («хозяйственной» Бригадирши «бесхозяйственной» Советнице), что, в свою очередь, определяет симпатии по противоположности со стороны Бригадира (к Советнице) и Советника (к Бригадирше). То обстоятельство, что действие происходит в русской крепостной деревне, находит отражение лишь в ремарке («Театр представляет комнату, убранную по-деревенски») и в начальных репликах действующих лиц («…это не помешало мне… заехать к вам в деревню…»; «Мы сами в деревне обходимся со всеми без церемонии»). Единственный фигурирующий в пьесе крепостной — «слуга советничий» — выступает в эпизодической функции «вестника», объявляющего о приезде Добролюбова.

Героев комедии в не меньшей степени, чем сословная принадлежность, объединяет тема «глупости». У каждого из них — свой эталон «ума»: Бригадир дослужился до своего чина и знает наизусть «Артикул» и «Устав военный» (как воплощение грубости, тупого солдафонства, ненависти к просвещению он предвосхищает основные черты Скалозуба); Советник умеет толковать Уложение так, чтобы обирать и правого и виноватого; Советница читает французские романы и берет уроки у французов-учителей; Иван побывал в Париже; Бригадирша умеет наживать (она единственная не изменяет мужу даже в мыслях). Амурные намерения героев — пародия на любовь.

Очевидна неоднозначность характеров в пьесе: умные реплики Бригадира, который имеет «варварство пользоваться правом сильного» (Софья); душевные переживания Советника, Советницы, Иванушки в минуту расставания; черты доброй, забитой женщины в смешной «дурище» Бригадирше (глупая, грубая, жадная, но и страдающий человек, умеющий пожалеть других: жену капитана Гвоздилова). Акулина Тимофеевна — несчастная жена, любящая мать (сатира сочетается с большой человечностью). Типичность образа Бригадирши (ее нелегкая доля — общая судьба офицерских жен) свидетельствует о выходе за пределы норм драматургии классицизма. Углубление индивидуализации речи (по сравнению с Сумароковым): Советник мыслит понятиями судебных указов и церковных книг.

Таким образом, Фонвизин в «Бригадире» объясняет формирование характера, поведение и поступки человека непосредственным воздействием воспитания и среды. Понятие «среда» Фонвизин, подобно Кантемиру, Сумарокову, Новикову и другим сатирикам-классицистам 60-х — начала 70-х годов, трактует в узком смысле слова — как совокупность бытовых и материальных факторов, среди которых существенную роль играет влияние семьи, учителей и т.п. «Это в наших нравах первая комедия» (Н.И.Панин). Она свидетельствовала о просветительских убеждениях автора и о его критическом отношении к действительности.

И если в содержательном плане Фонвизин преодолевает однолинейность, свойственную произведениям других авторов на ту же тему, то в области формы он не выходит за рамки традиционных для этого жанра приемов и правил. Комедия состоит из положенных пяти актов. Основу действия составляет любовная интрига: кроме Бригадирши, кажется, будто здесь влюблены все до единого. Герои делятся на симметричные любовные пары, именно в сценах сватовства и любовных признаний раскрывается суть каждого действующего лица. Стремление объясниться в чувствах, «определиться» в симпатиях движет действие пьесы. Хотя необходимо отметить отсутствие ярко выраженной динамики. Герои мало действуют, больше говорят. Но именно такое развитие событий позволяет заострить внимание на обсуждаемых предметах (книги, грамматика, хозяйство, образование, семейные добродетели и т.д.). Справедливо соображение о природе действия «Бригадира», высказанное О.Б. Лебедевой в учебнике «История русской литературы XVIII века»: говорение, а не любовная интрига, движет сюжет комедии (говорение – генератор сюжета, говорение как драматическое действие, «говорное действие»); с говорением связана смена нравоописательных эпизодов комедии (ментальность выражается прежде всего в языке). Фонвизин соблюдает в комедии правило трех единств. Герои делятся на положительных и отрицательных. Правда, положительные персонажи — Софья и Добролюбов — не обличают яростно недостатки, не выступают в роли резонеров. Фонвизин использует прием саморазоблачения героев (например, хвастовство Иванушки о своих успехах в Париже), что придает отрицательным персонажам большую убедительность по сравнению с положительными действующими лицами. И в построении образов Фонвизин опирается на традиционные сатирические приемы. Прежде всего, это определение доминанты в характере (Иванушка — щёголь, отец его — невежда, мать — скупая, родители невесты — щеголиха и взяточник) и постоянное ее повторение в одежде, поведении, взглядах на жизнь, а главное — в речи, которая насыщалась специальной лексикой. Уже в «Бригадире» Фонвизин постоянно сравнивает отрицательных персонажей с животными, тем самым намечая тему «человеческого скотства», в полной мере зазвучавшую в «Недоросле».

В 1769 г. Фонвизин переходит в канцелярию графа Н.И.Панина, возглавлявшего Коллегию иностранных дел, и вскоре делается одним из доверенных лиц канцлера (который являлся воспитателем сына императрицы Павла). В 1777—1778 гг. путешествует по Франции, где знакомится с юриспруденцией, философией и социальной жизнью страны, давшей миру передовые просветительские доктрины. Проблемам национального характера посвящены его «Письма из Франции» (опубликованные в 1800-х гг.): восемь писем к П.И.Панину (видному сановнику и военачальнику екатерининской России). Разочаровали писателя и сама Франция, и французские просветители (он был свидетелем «триумфа», устроенного по случаю приезда Вольтера в Париж). Сопоставляя предреволюционную Францию с современной Россией, Фонвизин констатировал общую для двух стран «неразумность»: нравственное разложение аристократии, деспотизм высшей власти. Во Франции он открыл для себя, что главная причина упадка наций и угнетения народов независимо от национальной почвы – неограниченное самовластие. В 1782 г. Фонвизин, вышедший в отставку в связи с ухудшившимся состоянием здоровья, подготовил рукопись трактата «Рассуждение о непременных государственных законах». Фактически он изложил политическое завещание тяжело больного Н.И.Панина будущему императору Павлу I — предисловие к задуманному Паниным, но неосуществленному проекту «основных законов», целью которого было ограничение самодержавия в России, ибо Россия – страна, где царит беззаконие. «Рассуждение» — замечательный образец политической публицистики и одновременно изложение идей (верховная власть вверяется государю для блага его подданных и основывается на их любви и непреложных законах; утверждение права нации на политическую вольность и частную собственность), которые нашли художественное воплощение в лучшей комедии Фонвизина «Недоросль» (1781).

Комедия «Недоросль» впервые поставлена 24 сентября 1782 г. в Петербурге Вольным российским театром Книппера на Царицыном лугу (ныне Марсово поле) в бенефис Ивана Афанасьевича Дмитревского. По свидетельству современника, «публика аплодировала пиесу метанием кошельков» (знак особого расположения зрителей). «Недоросль» был тесно связан с современной Фонвизину драматургией. Фабула, образы, конфликт пьесы были во многом узнаваемыми. Сходная с «Недорослем» ситуация представлена в «Рогоносце по воображению» Сумарокова. Развязка комической оперы Матинского «Санкт-Петербургский гостиный двор» повторяется в «Недоросле». Есть совпадения с сатирической комедией Екатерины «О время!». И тем не менее, «Недоросль» — совершенно исключительное в драматургии XVIII века произведение.

На языке XVIII века недоросль – это несовершеннолетний дворянин (подросток), не достигший 15 лет, т.е. возраста, когда он должен поступить на действительную (военную или государственную) службу по указу Петра I (1714). Жил при родителях дома и учился. Не получивший образования (либо в школе, либо на дому) дворянин на службу не принимался и не имел права жениться. Недорослей, не выдержавших проверочные испытания, зачисляли в рядовые без права повышения по службе. При Екатерине возраст недоросля увеличился до 20 лет. Дворянские дети должны были обучаться русскому чтению и письму, французскому или немецкому языку, закону Божию, арифметике и геометрии, географии, истории и артиллерии.

Относительно «Недоросля» нередко говорят, что главной темой этой комедии является «тема воспитания». Это верно, но лишь в самом общем, самом широком понимании. Ведь «воспитание» — тема и раннего «Недоросля» (1765—1766 гг., это незаконченный опыт комедии «на нравы национальные», где Фонвизин впервые обратился к изображению помещичьего быта), и «Бригадира». В зрелом «Недоросле» же воспитание для Фонвизина — вся сумма обстоятельств, воздействующих на человека, причем на первый план выдвигаются такие факторы, как социальное устройство и политический строй общества. Именно поэтому, во-первых, в пьесе нет центрального образа (а есть стремление Фонвизина к созданию «среза» общества), во-вторых, действие разворачивается в русской крепостной деревне. Нравственное уродство ее владельцев, их тунеядство, самодурство, невежество и многое другое — следствия неограниченной власти помещиков над крепостными. Основной закон крепостной усадьбы — «право силы», верховное божество — деньги. Фонвизин показал органичную связь между системой правления, крепостничеством и нравственным обликом человека, разъедающее душу влияние власти денег.

По мнению П.Н.Беркова, 4 основные темы делали фонвизинского «Недоросля» значительным событием тогдашней литературы: 1) тема политическая, 2) тема крепостного права, 3) тема воспитания, 4) тема провинциального дворянского быта.

Имена и фамилии действующих лиц пьесы «говорящие». Фонвизин усвоил в елагинском кружке манеру называть персонажей значимыми именами и надолго утвердил ее в драматургии (это не традиция классицизма!).

Госпожа Простакова — первый в русской комедии персонаж, комическое содержание которого приобретает в развязке трагическую окраску. В «Недоросле» характер госпожи Простаковой поворачивается разными гранями. Это — и бесчеловечная крепостница, не считающая крепостных за людей; грубая, властная хозяйка дома, помыкающая всеми — от служанки до мужа ("презлая фурия"). Это — гостеприимная помещица, способная на лесть. Это — ханжа, всуе поминающая имя Божие. Это — хитрая особа, умеющая примениться к обстоятельствам и менять не только форму обращения, но и самый язык (Простакова помыкает Софьей, пока не узнает о дядином наследстве. С этого момента она разительно меняется по отношению к сироте-родственнице). Она — «сильная» женщина, держащая мужа под каблуком, рачительная «домостроительница» (Д. II, явл. 5: «…С утра до вечера, как за язык повешена, рук не покладаю: то бранюсь, то дерусь; тем и дом держится, мой батюшка!»). Она — нежная мать (см. сцены из Д. III, явл. 3—5). Эта материнская нежность выглядит весьма смешно, когда Простакова ругает Еремеевну за то, что та «пожалела» шестой булочки «робенку»; комична ее забота о здоровье сына, о его головушке, которая у Митрофана (по словам Вральмана, с коими совершенно согласна Простакова) «караздо слапе прюха». С нескрываемой издевкой Фонвизин в ее собственные уста вкладывает слова: «За сына вступлюсь… У меня материно сердце. Слыхано ли, чтоб сука щенят своих выдавала?». (Эта и подобные «саморазоблачительные» и «обличительные» реплики в устах отрицательных персонажей Фонвизина не являются аргументами в пользу «классицистичности» «Недоросля». Такой прием широко используют и Грибоедов, и Гоголь, у которых «фронт сатирических работ» ведут осмеиваемые персонажи).

Но эта же «зоологическая» материнская нежность приобретает черты трагизма, когда Фонвизин сам видит и показывает зрителю и читателю в Простаковой мать, страдающую от бесчеловечности сына. В финале у Простаковых имение забирают в опеку, госпожа Простакова бросается обнимать сына: «Один ты остался у меня, Митрофанушка!» — и слышит в ответ: «Да отвяжись, матушка, как навязалась…». Простакова, потрясенная, падает в обморок. «Очнувшись, в отчаянии» (это ремарка Фонвизина!), она восклицает: «Погибла я совсем! Отнята у меня власть! От стыда никуды глаз показать нельзя! Нет у меня сына!».

Образ Простаковой начертан с гениальной смелостью. Чтобы увидеть страдающую женщину в «презлой фурии», надо было полностью порвать с нормами классицизма, и дело не только в неоднолинейности персонажа (неоднолинейны и персонажи «Бригадира», поздних комедий Сумарокова), но и явно намечающейся уже здесь, в сатирической комедии, тенденции к отказу от четкой однолинейности моральной авторской оценки персонажа. В этом состояло принципиальное новаторство Фонвизина.

Оглашая мораль пьесы, Стародум в финале говорит: «Вот злонравия достойные плоды!». Но в этой реплике содержалась своего рода политическая хитрость. «Недоросль» – первая в русской драматургии XVIII века социальная комедия, в которой предмет изображения составляют не быт и нравы, а общественные условия. «Злонравие» Простаковой показано Фонвизиным не как свойство характера, а как порождение общей ситуации вседозволенности, возникшей после принятия «Указа о вольности дворянской» (в 1762 г. дворянство было освобождено от службы, сохранив преимущественное право поступления в неё и производства в чины). Как заметил В.О.Ключевский, «в словах госпожи Простаковой "Да на что же дан нам указ о вольности дворянства?" — весь смысл драмы и вся драма в них же. Госпожа Простакова — "мастерица толковать указы" (Стародум). Она сказала бессмыслицу (закон оправдывает ее беззаконие), и в этой бессмыслице весь смысл "Недоросля"». И хотя в конце комедии представитель закона Правдин учреждает опеку над имением Простаковых, развязка отнюдь не убеждает в торжестве справедливости (сходным образом заканчиваются «Тартюф» Мольера и «Ябеда» Капниста). Напротив, комедия говорит о бесправии, санкционированном законом. С точки зрения его буквы Простакова не преступала закона и по-своему права, когда вопрошает законника Правдина: «Разве я не властна и в своих людях? <…> Дворянин, когда захочет, и слугу высечь не волен, да на что ж дан нам указ-то о вольности дворянства?» (Эта фраза удивительным образом напоминает слова Ивана Грозного из послания князю А.Курбскому: «А жаловати есмя своих холопей вольны, а и казнити вольны же»).

Официальная идеология старалась представить правление «торжествующей Минервы» как образец просвещенной монархии. «Благоучрежденное государство» Екатерины, в котором «злонравие терпимо быть не может», неявно противопоставлялось временам Петра с их «дикими» нравами. Фонвизин показывает, что «благоучрежденное государство» принадлежит более Простаковым и Скотининым, нежели Правдиным и Стародумам, что дворянин по нынешним временам не должность, как при Петре, когда «придворные были воины, да воины не были придворные», а привилегия, позволяющая «угнетать рабством себе подобных».

Стародум — заглавный положительный герой Фонвизина. Имя его означает, что думает он по-старому, по обыкновению (так, как думали и жили века, на протяжении которых основой русской жизни были простосердечие, глубинная нравственность, прямодушие, доверительность и пр.). Само имя —вызов своему веку, своему времени, когда заправляют хищные, а не честные. Стародум упрямо склоняет к старинным нравам, к естественному, но потерянному и забытому правилу — жить честно. В образе Стародума подчеркнута его преемственная связь с Петровской эпохой как противопоставление современной, екатерининской (П.Н.Берков). В высоких нравственных помыслах своих он укрепился в Сибири (находясь ближе к естественности природы), где заработал большое состояние честно — своим умом и собственным трудом, не льстя и не заискивая, не угождая вельможам и не ползая на коленях перед венценосицей. Сибирь у Фонвизина обретает (пусть лишь потенциально) значение нравственной здравницы. Это край, до которого не добралась пока еще нравственная зараза. Неслучайно он отсылает Стародума в глубинку России, а не в цивилизованную Европу (Э.Л.Афанасьев).

Стародум появляется в III действии и одновременно в пьесу мощно входит проблема истинного и ложного воспитания (явл 1: «невежда без души – зверь. <…> От таких животных пришел я освободить…»). Фонвизин предлагает три модели воспитания: 1) воспитание чести (Стародум и его отец, служивший Петру Великому — явл.1: «имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время»); 2) «воспитание» (антивоспитание) Скотининых их родителем (явл. 5: «…и не будь тот Скотинин, кто чему-нибудь научиться захочет»); 3) воспитание «для виду» Митрофана матушкой явл. 5: «Последних крох не жалеем, лишь бы сына всему выучить»).

В III действии Стародум рассказывает Правдину о своей службе и о тех законах, которые действуют при дворе (явл. 1: «Тщетно звать врача к больным неисцельно»). Знатность рода, богатство, связи, отсутствие нравственных понятий — таковы условия карьеры и процветания в столице. Благодаря речам Стародума возникает явная аналогия между порядками в доме Простаковых (I и II действия) и законами придворной жизни. Именно в III действии определяется основной конфликт комедии между истинным благородством души и невежеством, переросшим в «скотство» (в нем нашли отражение наиболее острые проблемы эпохи). Этим объясняется то, что Фонвизин помещает рядом сцены обучения Митрофана и беседы Стародума с Софьей, Правдиным и Милоном в начале IV действия. Из уст Стародума звучит просветительская программа воспитания истинного гражданина, а Софья, Милон, Правдин — реальные образцы такого воспитания, как и сам Стародум. После разумной, взволнованно-эмоциональной беседы положительных героев карикатурно выглядит сцена «публичного» экзамена Митрофана, прекрасно иллюстрирующая мысль его матушки: «Мы всё сделали, чтоб он у нас стал таков, как изволишь его видеть» (ср. с высказыванием Стародума: «И какого воспитания ожидать детям от матери, потерявшей добродетель? Как ей учить их благонравию, которого в ней нет?»).

В «Недоросле» Фонвизин неминуемо выходил на вопрос о том, «как мудрено истреблять закоренелые предрассудки, в которых низкие души находят свои выгоды». Ответ на этот вопрос дает Стародум: «Старание о воспитании и должно быть залогом благосостояния государства» (Д. V, явл. 1). Однако только государство, во главе которого стоит «премудрый государь» и в котором «каждый должен искать своего счастья и выгод в том одном, что законно…», осознать, «что угнетать рабством себе подобных беззаконно», может создать условия для воспитания истинных граждан отечества. В Стародуме есть нечто от Дон Кихота — неудержимо смелого, благородного, но в чем-то и нелепого, беспомощного, оружие которого — слово. Его наивную проповедь легко осмеять и отбросить за ненадобностью. Развращающему воздействию крепостного права, денег, самодержавия драматург и его герои могут противопоставить лишь надежду на силу совести и веру в добрые начала человеческой души.

Стародум, произносящий длинные нравоучительные монологи, выражающие взгляды автора (20% всего текста), — резонер, «рупор авторских идей». Этот тип персонажа пришел к Фонвизину из драматургии Дидро («Отец семейства», «Побочный сын»). Подобных резонеров нет ни в нормативно-рационалистической, ни в просветительской классицистической комедии (ни у Мольера, ни у Сумарокова). Просветительской концепцией, вложенной в уста Стародума, объясняется и финал комедии: дом и деревня Простаковых взяты в опеку, тиранство и бесчеловечность хозяйки прекращены. Давая такую развязку, Фонвизин, в принципе, следовал уже сложившейся традиции, кроме, пожалуй, оттенка жалости, которую вызывает отвергнутая сыном Простакова.

Фонвизин — противник не крепостного права как такового, а «крайностей» крепостничества, злоупотреблений крепостным правом. В изображении Фонвизина крайности крепостничества — это вполне заурядная, обычная, бытовая картина жизни крепостного поместья. И в том, что Фонвизин изобразил госпожу Простакову рядовой, «нормальной» помещицей, — глубокая жизненная правда, обусловленная реалистическим изображением русской действительности. Простакова — уродливое порождение не только своего невежественного отца, но, в первую очередь, всей государственной системы, позволяющей дворянам тиранствовать в своих усадьбах. Фонвизин показал перерождение человеческой природы в «скотскую», искажение родственных связей в семье (Простаков — Простакова, Простакова — Скотинин, Простакова — Митрофан), унижение человека и его рабское смирение (Простаков, Еремеевна).

Митрофан — нравственное чудовище, разоблачающее свою мать (его имя означает «матерью явленный»). Редкостный лентяй и болван, он оказывается неспособным принести пользу отечеству. В названии комедии зафиксирована типичность Митрофана для своего времени (как замечает в разговоре с Простаковой Вральман, «какоф тфой сын тражайший, таких на сфете миллионы, миллионы»). Чтобы полнее показать социальные условия, формирующие митрофанов, Фонвизин расширил пределы сценической площадки, представлявшей крепостную усадьбу, вводя воспоминания Простаковой и Скотинина об их родителях и родственниках (о покойнике-батюшке и дяде Вавиле Фалалеиче из Д. IV, явл. 8); рассказы Вральмана о множестве дураков и невежд, процветающих «ф свете», повествование Скотинина о его отношениях с крестьянами, соседями; завистливое упоминание госпожи Простаковой о тех «из нашей же фамилии Простаковых», кои, «на боку лежа, летят себе в чины»; рассказ Стародума о молодом графе («сыне случайного отца» из Д. III, явл. 1) — «светском митрофане» по человеческим качествам («с великим просвещением можно быть великому скареду1».

Простаков — «дурак бессчётный», первый набросок типа вроде пушкинского Дмитрия Ларина, но он не жертва (П.Н.Берков). Терентий Простаков — совершенно униженный тип отца. Он не только ни в чем не перечит, не прекословит жене, но глядит ей в рот. Полная бесхарактерность. Отец, практически обращенный в нуль: антипод добродетельного и мужественного отца семейства (Э.Л.Афанасьев).

Еремеевна — законченный, классический тип крепостной рабыни, безропотной, привязанной и преданной своим мучителям, тип поэтому глубоко трагический (П.Н.Берков). В течение сорока лет службы в доме Простаковых получала она одну и ту же «милость»: «По пяти рублей на год, да по пяти пощечин на день», привыкнув смотреть на господ «с рабским подобострастием».

Образ Вральмана — одно из первых подлинно художественных воплощений иностранца в русской словесности. Речь Вральмана передана орфоэпически, с произношением, которое вызывает мягкий комический эффект (По стопам Фонвизина пойдет Крылов в комедии «Подщипа (Трумф)». В «Капитанской дочке» его опытом с изяществом воспользуется Пушкин!). Адам Адамович Вральман полностью развращает своего ученика: он всемерно потакает лени, дурашливости и ребячливости (инфантилизму) Митрофана. При всей сатирической заостренности образ Вральмана жизнен (Л.И.Кулакова). Фонвизин отображает типичную для тогдашней русской действительности ситуацию: растерявший всякие моральные принципы, обманщик и плут, совершенно невежественный иностранец (бывший кучер) и малообразованные русские учителя (семинарист и отставной сержант), находящиеся в неравных условиях, становятся наставниками русского дворянина, от воспитания которого зависит будущее нации, ее процветание, ее судьба. О научении благородству, дворянской чести, достоинству, сознанию долга своего перед нацией и пр. в такой ситуации не могло быть и речи.

И прямодушный Цыфиркин, и более осторожный Кутейкин, прячущий свое мнение о Митрофане в оболочку церковно-славянских поучений и стихи псалмов, — при резкой разности их характеров — оба желают, всё-таки, что-то передать бестолковому ученику и смущаются своим педагогическим неуспехом. Человеческая значительность Цыфиркина зримо выступает при расчете Правдина с ним за уроки (V действие, явление VI).

Положительные персонажи — не надуманные образы. Они имели прототипов в действительности. Однако в них индивидуальные особенности почти неразличимы, ибо оттеснены тенденциозностью автора (Л.И.Кулакова). П.А.Вяземский писал: «Роли Милона и Софьи бледны. <…> Нет сомнения, что в обществе встречаются говоруны или поучители, подобные Стародуму, но правда и то, что они скучны и что от них бегаешь».

Н.В.Гоголь назвал «Недоросля» наряду с «Горем от ума» «истинно-общественной комедией», в которой «раны и болезни нашего общества, тяжкие злоупотребления внутренние <…> беспощадной силой иронии выставлены в очевидности потрясающей». По словам великого писателя, «всё в этой комедии кажется чудовищной карикатурой на русское. А между тем нет ничего в ней карикатурного: всё взято живьём с природы и проверено знанием души…».

Благодаря Фонвизину слово «недоросль» приобрело нарицательное значение: «невежественный человек, нигде не бывавший и ничего не видевший, не умеющий держать себя в обществе». Реплики комедии стали поговорками («Не хочу учиться, хочу жениться») и крылатыми выражениями («женин муж», «матушкин сынок»), а персонажи вошли в культурный обиход и продолжали жить в других литературных произведениях. В 1801 г. А.Н.Радищев в статье «Памятник дактилохореическому витязю», посвященной В.К. Тредиаковскому, чтобы показать, как отразилась российская действительность в «Тилемахиде», рассказывает о судьбе Простаковых (Простяковых у Радищева). После того, как их имение было взято в опеку, Простяковы, продав свои деревни, по-прежнему благоденствуют, живя на вновь купленной финской мызе Наренгоф (Narr по-немецки дурак) и стали еще более жестокими: «Итак, известные лютым своим обхождением с крепостными своими в одном углу Российского пространного Государства, жили как добрые люди в другом углу и, сравнивая обряды новые, которым они училися у своих соседей, с обрядами тех мест, где они жили, они находили (по мнению своему), что они оглашены в жестокостях несправедливо». В «Евгении Онегине» А.С. Пушкина на балу у Лариных среди гостей появляются «Скотинины, чета седая».

Таким образом, в «Недоросле» Фонвизиным был сделан важный шаг вперед не только в разработке темы «злонравия» в его крайнем проявлении, но и определены причины, породившие порок. Проблема воспитания была рассмотрена на государственном уровне: нравственный облик и человека, и общества формируется в первую очередь «формой государственного правления» (по Гельвецию). Поэтому и семья, и общество, как и екатерининский двор, «больны неисцельно». Типичную болезнь всего российского общества — невежество и безнравственность — Фонвизин ставил в зависимость от сложившейся формы русского самодержавия (В.А.Западов). Вслед за «Бригадиром» в «Недоросле» во второй раз и ещё внятнее с русской сцены прозвучала сатира, казнящая и «лица», и «общий порок» (Фонвизин оказался союзником и единомышленником Новикова и противником Екатерины II). Заслуга писателя состояла и в том, что он не ограничился только сатирой, а попытался представить и положительную программу воспитания честных людей, подобных Стародуму.

В «Недоросле» определился и новый подход к изображению героев. Используя традиционные приемы («говорящие» фамилии и имена, обыгрывание черты-доминанты, речевые характеристики), Фонвизин смог создать типичные характеры, обусловленные средой и обстоятельствами. Особенно выразительными оказались образы Простаковой, Митрофана, Еремеевны, Стародума. Они отличались достоверностью, мотивированностью поведения. Язык персонажей не только индивидуализирован, но и психологически обоснован (лексика и синтаксис речи меняются в зависимости от психологического состояния персонажа в данный момент). Причем язык непосредственно зависит от характера того или иного лица. Язык вспыльчивого, импульсивного Стародума, склонного к афористичности выражений, отличается от языка уравновешенного, спокойного Правдина, который не употребляет пословиц и поговорок, но пользуется канцелярскими оборотами. Речь властной, хитрой, не лезущей в карман за словом Простаковой не похожа на косноязычие ее мужа, обиженного богом по части ума. В каждом герое драматург подчеркивал индивидуальность, уходил от комедийной однолинейности и тенденциозности. Типизация, индивидуализация, мотивированность поведения, речевая характеристика – новаторские принципы построения образов в пьесе.

Итак, «Недоросль» выводил русскую комедию на качественно новый уровень в осмыслении общественного зла. Хорошо отработанная классицизмом форма (пять актов, обязательная любовная интрига, положительные и отрицательные герои, соблюдение правила трех единств и др.) совершенно очевидно наполнялись новым содержанием, в котором определялись черты реалистического мышления.

В 1783 г. в журнале «Собеседник любителей российского слова» писатель опубликовал анонимно ряд своих ярких сатирических произведений: «Опыт Российского сословника», «Несколько вопросов, могущих возбудить в умных и честных людях особливое внимание», «Челобитная российской Минерве от российских писателей» (социальная сатира в форме пародии на жанр челобитной, написанная в связи с гонениями на Державина и его отставкой). Получила распространение в списках «философская» «Всеобщая придворная грамматика» (из неизданного при жизни Фонвизина сатирического журнала «Друг честных людей, или Стародум») — острая сатира на нравы двора Екатерины II и любого царского двора, написанная в форме катехизиса (христианского символа веры, изложения вероучения в вопросах и ответах) с использованием филологической терминологии. Например: «Вопрос. Что есть Придворная Грамматика? Ответ. Придворная Грамматика есть наука хитро льстить языком и пером».

«Опыт Российского сословника» это словарь синонимов, в состав которого включена лексика с нейтральным значением и социально-политической окраской. Слова получают просветительское истолкование, а образцы словоупотребления представляют собой острую сатиру на господствующие в России порядки, например: «Низкий, подлый. Человек бывает низок состоянием, а подл душою. В низком состоянии можно иметь благороднейшую душу, равно как и весьма большой барин может быть весьма подлый человек. Слово низкость принадлежит к состоянию, а подлость к поведению, ибо нет состояния подлого, кроме бездельников. В низкое состояние приходит человек иногда поневоле, а подлым становится всегда добровольно. Презрение знатного подлеца к добрым людям низкого состояния есть зрелище, унижающее человечество».

«Несколько вопросов, могущих возбудить в умных и честных людях особливое внимание» вопросы, касающиеся важнейших проблем социальной и политической жизни России, задавались автору напечатанных в журнале «Собеседник любителей российского слова» анонимно «Былей и небылиц», т.е. Екатерине II. Публицистически заостренные и политически злободневные, «Несколько вопросов…» были опубликованы в 3-й части «Собеседника» вместе с ответами императрицы. Фонвизин писал: «…если можно вопрошать прямодушно, то можно и отвечать чистосердечно». Но ответы последовали уклончивые, иногда раздражительные, например: «Отчего известные и явные бездельники принимаются везде равно с честными людьми? Оттого, что на суде не изобличены»; «Имея монархиню честного человека, что бы мешало взять всеобщим правилом: удостаиваться ее милостей одними честными делами, а не отваживаться приискивать их обманом и коварством? Для того, что везде, во всякой земле и во всякое время род человеческий совершенным не родится»; «Отчего в прежние времена шуты, шпыни и балагуры чинов не имели, а ныне имеют, и весьма больше? Предки наши не все грамоте умели. Сей вопрос родился от свободоязычия, которого предки наши не имели»; «В чем состоит наш национальный характер? В остром и скором понятии всего, в образцовом послушании и в корени всех добродетелей, от Творца человеку данных».

Непростительная дерзость обошлась Фонвизину запретом до конца жизни на издание его произведений (сатирический журнал «Друг честных людей, или Стародум» (1787), собрание сочинений в 5 тт.). Статьи из запрещенного журнала были впервые опубликованы только в 1830 г в Собрании сочинений писателя.

В 1786 г. Фонвизин написал небольшую «греческую повесть» «Каллисфен», из содержания которой следовало, что а) судьба «философа» в обществе необходимо трагична, так как его героическое и бескомпромиссное служение Истине есть сознательная жертва (образ Каллисфена автобиографичен); б) превращение даже лично доброго монарха в тирана закономерно и неизбежно.

В начале 1780-х гг. была написана басня «Лисица — казнодей» (вольный перевод немецкого оригинала, впервые опубликованного в 1774 г.). В 1787 г. ее напечатал журнал «Распускающийся цветок» (издание Московского университета). «Казнодей» на языке ХVIII века означает «проповедник». В басне Фонвизина обличается «скотолюбие» придворных и деспота на троне (любого, а не только Екатерины). Лисица-казнодей выступает на похоронах «звериного царя» Льва «с смиренной харею, в монашеском наряде…», и ее «лесть подлейшая» вызывает негодование у Крота, разоблачающего «ложь нахальную», но Собака говорит ему в ответ:

…Чему дивишься ты,

Что знатному скоту льстят подлые скоты?

Когда же то тебя так сильно изумляет,

Что низка тварь корысть всему предпочитает

И к счастию бредет презренными путьми, —

Так, видно, никогда ты не жил меж людьми.

Сатирический талант Фонвизина продолжал традиции не только выдающихся сатириков ХVIII в., но и древнерусской обличительной литературы. Его произведения отличает «серьёзность» смеха. Прославленные фонвизинские пьесы одновременно смешны и страшны. Художественное дарование Фонвизина многогранно: он не только драматург, поэт, но еще и пламенный публицист, автор повести, исповедальной записки… В разных жанрах литературы Фонвизин оказывался на высоте, а его сатира предвосхищает сатиру Салтыкова-Щедрина.

Литература

1. Берков П.Н. История русской комедии ХVIII века. Л., 1977. Гл. V, VIII.
2. Благой Д.Д. Д.И.Фонвизин. М., 1945.
3. Всеволодский-Гернгросс В.Н. Фонвизин-драматург. М., 1960.
4. Западов В.А. Ранний русский реализм // Проблемы изучения русской литературы ХVIII века. Л., 1978. Или: Западов В.А. Литературные направления в русской литературе ХVIII века. СПб., 1995. С. 53–74.
5. Исакович И. «Бригадир» и «Недоросль» Д.И.Фонвизина. Л., 1979.
6. Кулакова Л.И. Денис Иванович Фонвизин. М.; Л., 1966.
7. Макогоненко Г.П. Денис Фонвизин. Творческий путь. М.; Л., 1961.
8. Пигарев К.В. Творчество Фонвизина. М., 1954.

1 Скаредный – скупой; бесчестный, бесстыдный.

PAGE 18

Денис Иванович Фонвизин