Заветы Пушкина
Сказка о системе связи, притча о пользе распри
Глава обширной континентальной державы утратил контроль над положением дел на её границах. Прежде его армия придерживалась наступательной стратегии. Постарев, глава государства перешёл к оборонительной доктрине — и упустил инициативу. Имея протяжённые границы, страна стала уязвимой. Войска, управляемые и посылаемые из центра, не успевали отражать удары, наносимые с разных сторон недружелюбными соседями.
Глава государства принял решение о создании службы связи и оповещения. Царь обратился за помощью к специалисту. Тот предложил свою, оригинальную систему раннего обнаружения опасности. Система работала в следующем режиме: противник не описывался, центр получал лишь сообщение об опасности любого рода (озвучивал это сообщение биоробот, имеющий вид птицы). Государь обязался выполнить в будущем любое пожелание специалиста о награде.
Система продемонстрировала свою эффективность. Вторжения вражеских войск оперативно отслеживались и вовремя пресекались. Вскоре всякие вылазки соседей прекратились. Страна стала жить спокойно. Глава государства получил возможность руководить страной, не прикладывая для этого никаких усилий.
Через два года такой цивилизованной, комфортной жизни служба связи выдала сообщение об опасности, угрожающей стране с востока. Царь послал навстречу опасности войско, которое возглавил его младший сын. По прошествии недели пришло сообщение, что опасность не ликвидирована. Было послано второе войско, которое возглавил старший сын царя. И вновь система сообщила о том, что угроза не уменьшилась, а лишь возросла.
Царь возглавил войско и отправился в поход. Достигнув восточных границ государства, в горном ущелье царь обнаружил, что сыновья вместе со своими отрядами пали жертвами жесточайшей конкуренции. Они уничтожили друг друга в смертельной схватке.
Царь обнаружил и опасный объект, из-за которого погибли его сыновья (и о котором предупреждала система). Объект имел формы женщины и обладал оружием — красотой. Царь впал в полную зависимость от объекта и захватил его в столицу.
При въезде в город к царю обратился специалист, который потребовал от него обещанную награду. Царь был готов расплатиться со специалистом, но на просьбу о том, чтобы получить в качестве вознаграждения захваченный объект, ответил отказом. Когда специалист стал настаивать на своём, царь уничтожил его, не желая расставаться с объектом конкуренции.
При подъезде к дворцу кортеж главы государства подвергся нападению со стороны самой системы оповещения — птицы-биоробота. Царь был уничтожен. Объект распри, который привёл к уничтожению элиты континентальной державы (царя, наследников и ведущего специалиста), исчез.
Иерархия чудес
«Cказка о царе Салтане» даёт представление о полноте мира, который строится на наших глазах буквально на пустом месте, на голом острове. Последовательная реализация желаний в форме специальных действий (которые называют чудесами) приводит к созданию такого целостного мира.
Первым чудом является появление на пустом острове города — крепости с домами, храмами и жителями. Мы назовём это "чудом недвижимости", подразумевая, что недвижимость представляет собой огромный запас "связанной энергии" — нужны значительные усилия больших коллективов людей на протяжении продолжительного времени, чтобы появился город. Хотя сам по себе город для нас не представляется чудом, чудом является его внезапное появление — то есть скорость возникновения недвижимости. Недвижимость движется (как говорили в одном из рекламных клипов).
И идентификация этого явления как чуда купцами, проплывающими мимо острова, в их докладе Салтану вызывает критику — кто-то не согласен принять город у моря за диковинку. В противовес такому чуду выдвигается в качестве контраргумента чудо более чудесное — белка, которая грызёт золотые орехи, вышелушивая из них "ядра — чистый изумруд".
Когда это чудо с лёгкостью появляется в царстве Гвидона, оно обрастает ещё и подробностями — оказывается, белка приносит прибыль: то есть мы имеем дело с чем-то соединяющим в себе свойства золотого рудника, промысла изумрудов, денежного обращения и банковской деятельности ("из скорлупок льют монету да пускают в ход по свету"). Для простоты мы назовем это "чудом прибыли".
Дезавуируя это "чудо прибыли", следующая заказчица чудес высказывает в качестве ещё более чудесного чуда явление отряда "морской пехоты" — витязей-амфибий, которые способны нести воинскую службу на земле и под водой, как некоторое эффективное соединение армии и флота.
Когда Гвидон пересказывает весть об этом чуде исполнительнице всех чудес, она называет витязей своими "братцами родными". Этот факт позволяет нам назвать сие чудо братством армии и флота, идеальной охраной.
Данное чудо по законам сказки дезавуирует более опытный эксперт (баба Бабариха) и говорит о самом чудесном чуде (четвёртом по счёту):
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днём свет Божий затмевает,
Ночью землю освещает...
Когда князь Гвидон приступает к исполнительнице с вопросом об этом чуде, он неожиданно начинает с женитьбы:
Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Не женат лишь я хожу.
Дальше начинается любопытный разговор:
"А кого же на примете
Ты имеешь?" — "Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть..."
"На примете" у Гвидона есть то, о чём говорят: соблазн молвы. Само существование такой идеальной красавицы, "что не можно глаз отвесть", — чудо красоты, которое рассматривается князем Гвидоном как личный вызов — он хочет обзавестись этой царь-девицей в качестве жены. Заметим, что здесь совершается скачок, Гвидон хочет сразу убить двух зайцев — и, утерев нос бабе Бабарихе, завлечь в гости отца, и жениться.
Мы можем назвать это чудо чудом семейного счастья. Вся интрига «Сказки о царе Салтане» основана на разрушении семьи, лишении людей счастья брака и любви: сын лишён отца, жена — мужа. Двигатель сюжета — желание Гвидона восстановить семейные узы.
Итак, выстраивается целая иерархия чудес: недвижимость, прибыль, военное братство — и любовь, семейное счастье как высшее из чудес.
В повести видны инварианты: есть те ценности, которые оказываются незыблемыми и в бунте.
Во-первых, это церковь и религия: Пугачёв не разрушает храм в Белогорской крепости и не убивает попа, напротив, он останавливается в доме священника на постой и устраивает там пир.
Во-вторых, это любовь и замужество: узнав о желании Гринёва и Маши соединиться, Пугачёв намерен содействовать их браку. Так же точно поступает и императрица. И претендующий на роль царя мужик, и сама царица знают, что весть о милости их будет передаваться в наследстве, что встреча с ними должна быть значимой, определяющей в судьбе подданных.
В третьих, это иерархия: как бы комично ни смотрелись приукрашенные избы, где останавливался "государь" Пугачёв, его советники и "енералы", но строгое единоначалие бунтовщиков является законом и в бунте.
Гринёв начинает свою самостоятельную жизнь с решительных поступков — проигрыш и выплата ста рублей, подарок заячьего тулупа... Он рассеивает энергию, раздаёт ценности в начале — и получает далее за это награды. Пугачёв демонстрирует благодарность и великодушие, Зурин содействует ему и берёт в свой отряд.
Эта цифра, сто рублей, соединяет Пугачёва и Зурина. Зурин выигрывает сто рублей, за голову Пугачёва хотят назначить в Оренбурге награду в сто рублей. Оказывается, оба вояки не прочь обобрать молодого офицера — один выманивает у него деньги, пользуясь его неопытностью, другой получает за услугу тулуп, что Савельичу кажется несоизмеримым даром (тулуп — не полтина, которая полагается в таком случае, он стоит двадцать восемь рублей по реестру Савельича).
В невошедшей главе читаем: "Бунт их был заблуждение, мгновенное пьянство, а не изъявление их негодования" (о крестьянах Гринёва). Однако это "заблуждение" касается далеко не всех материй и ценностей.
«Выстрел»
В рассказе происходит уточнение смысла дуэли: речь идёт не о наказании типа "смерть за оскорбление", а об отмщении "бесчестье за бесчестье". В целом рассказ напоминает притчу, а главный герой его, Сильвио, — дервиша. Он описан как аскет парадоксального толка: Сильвио довольствуется только самым необходимым, дом его крайне беден — но шампанское льётся рекой.
Автор, отсрочив выстрел, "разъял" дуэль, заглянул в её бездну. Там, в глубине дуэли, сидит охотник, который живёт по законам мести: он ждёт, пока на его крючок попадётся нечто настоящее, лакомое: любовь, красота, дети. Он ждёт, пока его жертва обрастёт чем-то безусловным, чем-то биологически более важным, чем храбрость и даже честь.
Он ждёт, пока граф окажется уязвимым, пока он перестанет принадлежать самому себе — и оставит своё высокомерие, утратит невозмутимость и барскую спесь. Тем самым Сильвио хочет поймать графа в тот момент, когда он будет живым, когда он будет страдать, а не играть, когда будет горяч, а не холоден... Это ему удаётся. Он преподаёт графу урок. Он оставляет в его жизни неизгладимый след. Он заставляет его стать человеком.
Способ действия Сильвио очень любопытен: он показывает себя как хозяин ритуала, как человек, свободный в том, что называется обычай, обряд или церемония. Он нарушает ритуал дуэли, прерывая её. Он вольно обращается с церемониями карточной игры, беря на себя главную роль — и не входя в объяснения: "...мы уже это знали и не мешали ему хозяйничать по-своему..."