Формальные возможности экономических кризисов

ЕВРАЗИЙСКИЙ ОТКРЫТЫЙ ИНСТИТУТ

УДМУРТСКИЙ ФИЛИАЛ

РЕФЕРАТ

По дисциплине: «Антикризисное управление»

Тема: «Формальные возможности экономических кризисов»

Выполнил:

Студент 4 курса, гр. И-6-М

Лобова Е.Н.

Проверил:_______________

_________________________

Ижевск

2014

Содержание

Введение……………………………………………………………………….	3
1.Сущность кризиса…………………………………………………………..	5
2. Формальные возможности кризисов……………………………………	9
3. Финансовый, экономический и социально-системный кризис современности…………………………………………………………………	14
Заключение……………………………………………………………………	18
Список использованной литературы………………..……………………...	20

Введение

Кризисы являются показателем развития всех предприятий, из-за несоответствия развития других предприятий или отрасли в целом. Хозяйствующие субъекты имеют сугубо индивидуальное развитие, возможности и средства и подчиняются законам и принципам циклического развития всей социально-экономической системы. Оно имеет собственные циклы и кризисные ситуации. На это влияют различные факторы: внешние, внутренние, локальные и общие.

Кризис, начавшийся как финансово-долговой, выступает ныне как социально-экономический и системный. Выход из кризиса требует не частных, а стратегических управленческих решений, связанных с переходом от индустриального и рентно-долгового к социально-инновационному капитализму, использующему для своего развития прежде всего общественные, а не только частные производительные силы.

Системный кризис, социальный по своей природе, проявляется в росте хронической безработицы (Кейнс предвидел, что эта проблема станет главной в ХХI в.), социального неравенства и иждивенчества, экологических угроз, кризисе духовных ценностей взаимного доверия и культуры из-за беспредельного индивидуализма, погони за наживой и манипулирования общественным сознанием.

Новая индустриализация означает модернизацию и создание новых рабочих мест в кластерах и цепях поставок, предъявляющих устойчивый спрос на инновации. Критерием ее эффективности является повышение производительности не только живого, но и овеществленного в энергетических, материальных и капитальных ресурсах труда при обязательном и первоочередном обеспечении социального развития, рациональной занятости населения и экологической устойчивости.

Методологические проблемы создания регулируемой экономики и преодоления системного кризиса исследовали Л. Абалкин, А. Аузан, С. Глазьев, Р. Гринберг, Е. Гурвич, С. Гуриев, А. Дынкин, К. Рихтер, В. Мау, В. Палтерович, Н. Пахомова, В. Рязанов, Ю. Яковец, В. Якунин, Е. Ясин и другие экономисты.

Наибольшую актуальности в этой связи приобретает проблема заблаговременное предвидение экономических кризисов - прогнозирование.

Прогнозирование кризисов позволяет вырабатывать адекватные меры противодействия как регулирующая антикризисная политики государства.

В данной работе перед нами стоит цель, рассмотреть формальные возможности экономических кризисов и специфику их развития в перспективе.

1.Сущность кризиса

Сегодня понятие «кризис» подвержено смысловой инфляции. Все возможные коллизии, которые происходят в современной мир-экономике, пытаются определить этой категорией, что является тревожным симптомом для науки любой сферы. Экономическая наука в некотором смысле уникальна, поскольку, одна из немногих теоретических сфер довольно пренебрежительно относится к своему категориальному аппарату. Может, поэтому и уровень ее развития слишком скромный, а авторитет среди хозяйственных практиков и политиков с каждым десятилетием не прибавляется. У. Баумоль, положивший начало новой дискуссии с целью подвести итоги достижения экономической теории за прошлый век, пишет: «…Наибольший научный прогресс по сравнению с началом века можно обнаружить не в теоретических новациях, а в развитии эмпирических исследований и применении теоретических концепций к решению конкретных практических проблем» [2, c. 80, 104].

Одна из фундаментальных причин такого положения заключается в том, что современная экономика нуждается в фундаментальном пересмотре своих парадигмальных основ [10, с. 336 - 421].

Ведь теория рыночной экономики (неоклассика), которая сегодня доминирует в формировании ценностей и хозяйственной идеологии западной цивилизации, есть не что иное, как лишь учение об обмене, каталлактика, по определению Л. Мизеса [7, с. 10].

Это означает, что для более цельного взгляда на экономические процессы необходимо, по крайней мере, вновь обратиться к категории «воспроизводство», а не только к одной его фазе -обмену, который является центральной областью анализа мэйнстрима экономической науки. Ведь именно в нарушении воспроизводственного процесса в целом проявляется кризис, обнаруживая острые противоречия и привлекая внимание в последующем и к производству, и к распределению, и к потреблению.

«Кризис» (греч. «krisis» – решение, поворотный пункт, исход), таким образом, это исход, к которому приходит система, ориентируясь уже на новую волну в своем развитии. Это означает, что каждый экономический кризис, поражающий не просто какую-то отдельную фазу, а весь процесс воспроизводства, требует перехода на качественно новый уровень всей системы хозяйственных отношений, их форм и институтов. Исключением не является и образ мышления – главная институция, которая охватывает своим влиянием лишь определенные слои населения в какой-то период времени. К сожалению, мышление и теория, царящие в тот или иной период как наиболее влиятельные, никак не учитываются экономистами, занимающимися циклической динамикой. С нашей точки зрения, одной из самых важных причин постоянно повторяющихся кризисов в последние 50 - 60 лет, является именно стандартность мышления. Однако в его оценке требуется выяснить, чего здесь больше: естественного заблуждения, обусловленного инерционностью массовой логики, или все же того, что единообразие мышления большинства населения искусственно поддерживается для извлечения частных выгод[1,c.98].

Все циклы бума и спада, поражавшие разные предприятия трудно охватить даже в сжатой форме, но в оценке литературы по экономической динамике можно обнаружить несколько закономерностей. Во-первых, почему-то изучение динамики связывалось только с экономическим ростом, хотя логично было бы предположить, что любой рост рано или поздно должен потерять свою движущую силу. Во-вторых, исследования роста никак не связывались с источниками, причинами, формами, показателями и прочими атрибутами социально-экономического развития. В-третьих, понятие «кризис», видимо, в угоду чьим-то идеологическим интересам вообще было выброшено из научного оборота, заменено понятием «рецессия».

В-четвертых, анализ литературы показывает, что абсолютное большинство авторов связывает циклы лишь с кредитной экспансией безо всяких оценок качественных изменений, что не соответствует действительности.

Таким образом, современный кризис мирового хозяйства глобального капитала – это кризис парадигмы самого капитала не только на практике, но и в теории. Мягко скажем, в нем больше сознательного и планируемого, нежели стихийного. Мир-экономика сегодня представляет собой многоукладную систему, в которой взаимодействуют простое товарное производство, малый, средний и крупный капитал фирм-аутсайдеров, монополии, банковские монополии, финансовый капитал, ТНК. Эту сложную для изучения и для эффективного управления пирамиду «возглавлял» до настоящего времени глобальный капитал, который и задавал правила, нормы поведения всей мир-системы, ее циклы и траекторию.

Сегодня эта сложная пирамида серьезно закачалась, в том числе и под влиянием кризиса. П. Кругман пишет: «…История предполагает, что экономика свободного рынка может оказаться на длительное время в ловушке, достигнув плохого равновесия, когда хорошее не запрашивается потому, что его никогда не предлагали, и не поставляется, потому что нет достаточного количества людей, его требующих» [4, с. 458]. Равновесие на новой основе актуально, но, к сожалению, экономисты занимаются идеальным, не существующим равновесием упуская из вида накопленный пласт дисбалансов в экономике. О мир-экономике можно говорить в смысле взаимодействия целого и частей, то есть региональных экономик, которые в какой-то степени могут оказать влияние на ее равновесие, жизнедеятельность, тенденции к развитию.

Поскольку современный мир даже в некотором своем целостном образовании представлен крайне диспропорциональным и неравномерным уровнем развития, то также и глобализация по-разному воздействует на отдельные регионы, страны, сферы, хозяйствующих субъектов.

Соответствовать или не соответствовать духу времени глобальных процессов – дело участников происходящих в мире социально-экономических процессов. Рассмотрим формальные возможности экономических кризисов.

2. Формальные возможности кризисов

Общая возможность кризисов дана в самом процессе метаморфоза капитала и притом вдвойне. Поскольку деньги функционируют в качестве средства обращения, возможность кризисов содержится в отделении друг от друга покупки и продажи. Поскольку деньги функционируют в качестве средства платежа, где они действуют в два различных момента времени как мера стоимостей и как реализация стоимости, — возможность кризисов содержится в отделении друг от друга этих двух моментов.

Если стоимость в промежуток между этими двумя моментами изменилась и товар в момент его продажи не стоит столько, сколько он стоил в тот момент, когда деньги функционировали в качестве меры стоимостей, а поэтому и взаимных обязательств, то долговое обязательство не может быть оплачено из вырученных за товар денег, и потому не может быть сальдирован весь ряд сделок, которые, в свою очередь, зависят от этого обязательства. Раз товар не мог быть продан в течение определенного промежутка времени, — даже если не изменилась его стоимость, — то одного этого обстоятельства уже достаточно для того чтобы деньги не могли выполнить свою функцию средства платежа, ибо они должны функционировать как средство платежа в определенный, заранее установленный срок. А так как одна и та же сумма денег функционирует для ряда взаимных сделок и обязательств, то невозможность уплаты возникает здесь не в одном только, а во многих пунктах, и отсюда проистекает кризис.

Таковы формальные возможности кризиса. Первая возможна без последней, т. е. кризисы возможны без кредита, без того, чтобы деньги функционировали как средство платежа. Но вторая невозможна без первой, т. е. без отделения покупки и продажи друг от друга. Однако в последнем случае кризис наступает не только потому, что товар вообще не может быть продан, но и потому, что он не может быть продан в течение определенного промежутка времени, и кризис возникает и получает здесь свой характер не только от того, что товар не может быть продан, но и от того, что не реализуется целый ряд платежей, которые основаны на продаже этого определенного товара в этот определенный срок. Такова форма денежных кризисов в собственном смысле слова.

Таким образом, если кризис наступает вследствие отделения друг от друга покупки и продажи, то он развивается как денежный кризис, когда деньги уже функционируют как средство платежа, и эта вторая форма кризисов в таком случае возникает в качестве чего-то само собой разумеющегося, как только наступает первая. Стало быть, при исследовании того, почему общая возможность кризиса становится действительностью, при исследовании условий кризиса, совершенно излишне уделять особое внимание форме тех кризисов, которые возникают из развития денег как средства платежа. Именно поэтому экономисты и любят ссылаться на эту само собой разумеющуюся форму как на причину кризисов. (Поскольку развитие денег как средства платежа связано с развитием кредита и его разбуханием, следует, конечно, выяснить причины этих явлений, но здесь еще не место для этого.)

Общая возможность кризисов есть сам формальный метаморфоз капитала, отделение друг от друга покупки и продажи во времени и пространстве. Но это никогда не является причиной кризиса. Ибо это не что иное, как наиболее общая форма кризиса, т. е. сам кризис в его наиболее общем выражении.

Но нельзя сказать, что абстрактная форма кризиса есть причина кризиса. Если спрашивают о его причине, то хотят именно знать, почему его абстрактная форма, форма его возможности, превращается из возможности в действительность.

Общие условия кризисов, поскольку они не зависят от колебаний цен (все равно, связаны ли эти колебания цен с кредитом или нет), отличающихся от колебаний стоимостей, надлежит выводить из общих условий капиталистического производства.

Кризис может наступить: 1) при обратном превращении [денег] в производительный капитал — в результате изменений стоимости элементов производительного капитала, особенно сырья; например, когда объем урожая хлопка уменьшается и его стоимость тем самым возрастает. Мы здесь имеем дело еще не с ценами, а со стоимостями.

Появляется кризис труда и кризис капитала, т.е происходит нарушение процесса воспроизводства, вызванное повышением стоимости одной из частей постоянного капитала, подлежащих возмещению из стоимости продукта. Если продукт в качестве средства производства вливается в другие сферы производства, то происходит рост, который вызвает в них нарушение воспроизводства. Если он входит в качестве жизненного средства в общее потребление, то он или входит вместе с тем в потребление рабочих, или не входит. В первом случае последствия будут те же, что и при нарушениях в переменном капитале, о чем речь будет впереди. Но если продукт вообще входит в общее потребление, то в результате его вздорожания (если его потребление не сокращается) может уменьшиться спрос на другие продукты, а потому станет невозможным их обратное превращение в сумму денег, соответствующую их стоимости; таким образом нарушается другая сторона их воспроизводства: не обратное превращение денег в производительный капитал, а обратное превращение товара в деньги. Во всяком случае, в рассматриваемой нами отрасли производства уменьшается масса прибыли и масса заработной платы, а тем самым уменьшается и часть необходимой выручки от продажи товаров других отраслей[6].

Но такого рода недостаток сырья может получиться также и независимо от урожая, или от обусловленной природными факторами производительности труда, доставляющего сырье. А именно, если в какой-либо отдельной отрасли производства на машины и т. д. затрачена непомерно большая часть прибавочной стоимости, добавочного капитала, то, при новом масштабе производства, сырья будет недостаточно, хотя его было бы достаточно при производстве в прежнем масштабе. Следовательно, это происходит в результате непропорционального превращения добавочного капитала в его различные элементы. В данном случае перед нами перепроизводство основного капитала, которое порождает здесь точно такие же явления, как и те, которые порождаются в первом случае [т. е. при плохом урожае сырья].

Так из противоречия, заключённого в функции денег как средства платежа, возникает возможность кризиса, т. е. возможность крайнего замедления и перерыва процесса реализации. Но и это только формальная возможность кризиса, так как в этом случае обстоятельства, вызывающие кризис, не необходимы; они могут возникнуть, но могут и не возникнуть. Возникновение этих обстоятельств (изменение цены товаров, невозможность продажи товаров в определённый срок и т. д.) не вытекает неизбежно из функции денег как средства платежа.

Разделение покупки и продажи только возможно. Оно может случиться, но может и не случиться. Кризис ещё не обязателен, хотя его наступление становится уже более вероятным, более обоснованным.

Точно так же становится обоснованной и другая формальная возможность кризиса, обусловливаемая противоречиями денег как средства платежа. В капиталистическом хозяйстве кредит получает огромное развитие и распространение. Кредитные отношения проникают вовсе поры хозяйства. Взаимные долги и обязательства переплетаются друг с другом. Невыполнение кредитных обязательств в одном пункте затрагивает всю систему кредитных отношений. Поэтому возможность кризиса становится более реальной.

В целом формальные возможности кризисов отражаются несовпадением индивидуальных актов обращения. В схемах воспроизводства обращение рассматривалось как обращение между классами. Процесс реализации рассматривался в конечном его результате. В действительности же процесс реализации совершается через посредство многочисленных индивидуальных актов обращения, в несовпадении которых заложена возможность нарушения хода воспроизводства.

3. Финансовый, экономический и социально-системный кризис современности

За последние несколько лет ведущие университеты мира издали около ста монографий о причинах, природе и последствиях глобального кризиса. Большинство из них посвящено финансовому кризису, который впервые затронул не периферийные страны (Аргентину, Мексику, Малайзию, Россию и т. д.), а мир в целом. П. Кругман и Р. Лэйярд в статье «Экономический манифест здравого смысла» [4] считают непосредственной причиной кризиса чрезмерные заимствования в частном секторе и рисковое кредитование банков с высоким уровнем задолженностей. Это привело к сокращению расходов частного сектора, спроса потребителей, а в итоге — к депрессии и росту госдолга.

По данным World Economic Forum [11], в 2007–2014 гг. долг двадцати развитых стран вырос с 78 до 118% ВВП. В семнадцати странах еврозоны он уже в 2012 г. превысил 87% ВВП, в том числе в Греции — 165%, Германии и Франции — 81–86%, Индии и Бразилии — 64–68%. В США не обеспеченные гособязательства достигли 100 трлн долл., госдолг — 102% ВВП. Совокупный потребительский долг с 1971 г. вырос, по данным МВФ,на 1700% и превысил 92% ВВП (в Германии и Франции — по 60%, в Испании — 87%).

Экономисты Массачусетского технологического института (MIT) связывают это с ошибочной либеральной политикой. Из-за отсутствия глобального регулирования финансового рынка цена производных ценных бумаг, не имеющих материального обеспечения, уже в 2006 г. достигла 473 трлн долл. — в 10 раз больше мирового ВВП.

Инвестиционные банки эмитировали квазиденьги без контроля центробанков и сыграли, по данным комитета Конгресса США, особую роль в финансовом коллапсе.

В публикациях Гарвардского университета [3] макроэкономические причины кризиса связываются с трагедией плохих идей (the tragedy of bad ideas) о финансовом дерегулировании, которые привели к пузырям и инфляции на рынке активов (Assets price in ation), падению доходов среднего класса и т. д. Модель, подчинившая общественные блага (Common goods) рыночным, привела к саморазрушению экономики (economy cannibalized itself). Необходима новая парадигма соотношения финансов и производства. Наибольший урон понесли малые страны, развивавшие преимущественно финансово-долговой сектор, — Исландия, Греция, Кипр (активы его банков во много раз превышают ВВП), Латвия и т. д. Сектор услуг и дешевые кредиты не компенсировали сокращение реального производства, рост импорта промтоваров и продовольствия.

В России госдолг составил в 2012 г., по данным Центробанка (ЦБ), всего 9,2%, а долги граждан — 10,6% ВВП. Кризис проявился, прежде всего, в росте доли конъюнктурных нефтегазовых доходов в ВВП (в 2009–2011 гг. с 7,6 до 10,4%) и бюджете (до 40–50%). По оценке Всемирного банка, без учета этих доходов дефицит счета текущих операций в 2011 г. составил 13%, а бюджета — около 10% ВВП. Средняя цена одного кв. м жилой площади в Москве в 2000–2008 гг. выросла в 9 раз, а квартиры площадью 80 кв. м на вторичном рынке — с одной до 15 среднегодовых зарплат. В то же время капитализация 30 крупнейших компаний, включая Газпром, Аэрофлот, Роснефть, Сбербанк и т. д., в 2012 г. составила всего 530 млрд долл. — меньше, чем одной Apple (620 млрд долл.). Сумма банковских кредитов населению в России намного ниже, чем в странах ОЭСР (по данным ЦБ РФ, соответственно, 12 и 60–80% ВВП), но она росла в 2011–2012 гг. втрое быстрее корпоративных кредитов и давала банкам во много раз большую прибыль (до 20% и 2–3%)[3].

Главным следствием либерально-экономической политики в России стала высокая доля теневой экономики (по оценке ЦБ, около 30% ВВП), бюджетной коррупции, офшорного бизнеса и вывоза капитала. По данным ЦБ, незаконно обналичивается 1,5 трлн рублей в год, для этой цели ежегодно создается до 1000 фиктивных юридических лиц. Наличная денежная масса составляет в России до 12% ВВП (в США — 6,6%) — четверть денежного оборота. По мнению представителей Сбербанка, Россия теряет на этом из-за коррупции и уклонения от налогов 1% ВВП в год. По оценке Института экономики РАН [8], до 10% бюджета составляют прямые откаты (оплата поставок по завышенным ценам и невыполненных работ), а еще столько же — нецелевое и неэффективное использование средств бюджета. Вложения физических и юридических лиц в зарубежную недвижимость в 2007–2011 гг. выросли с 5,5 до 12 млрд долл.

При исследовании перспектив развития экономической науки в 2009 г., в частности, в работах В. Т. Рязанова [8], а также К. К. Рихтера и Н. В. Пахомовой [9], было отмечено, что кризис вызван не циклическим перепроизводством товаров, а несоответствием системы управления новой экономике. Долговые проблемы и рецессия в еврозоне — лишь верхушка айсберга структурных проблем многовекторного мирового развития.

В докладе Всемирного экономического форума (2011 г.) выделены три категории экономических рисков, с распознаванием и предотвращением которых не может справиться действующая система: 1) макроэкономические, связанные с безудержным ростом финансовых рынков; 2) коррупция, организованная преступность и незаконная торговля; 3) истощение природных ресурсов.

При индустриальном капитализме деньги выступали в основном как средство обращения по формуле «товар — деньги — товар». При нынешнем рентно-долговом капитализме банки выпускают под виртуальные активы квазиденьги, а под их залог выдают реальные кредиты по формуле «деньги — деньги». По оценке американских экономистов, корпоратократия — союз правительств, банков и корпораций — приводит ко все большему несоответствию между системой управления и фундаментальными целями общества, к обогащению немногих и обнищанию большинства [3].

Усиление ТНК, как показано в публикации Пенсильванского университета, подорвало роль глобального свободного рынка, обострило его провалы в развитии АПК как одного из глобальных и системообразующих секторов экономики. Рост межрегионального неравенства (Space compression) и терроризма сопровождается превращением экономики производства в экономику удовольствий (Economy оf Pleasure) и коллапсом экологии (Collapsing Ecologies) [3]. При усилении макроэкономического хаоса и социально-политической конфликтности лоббизм крупнейших ТНК позволил им приватизировать прибыль, нередко получаемую за счет «пустотной добавленной стоимости» (по образному выражению В. Якунина), национализировать убытки и возложить глобальные риски на общество. Скандал с крупнейшими банками мира по поводу ставки, определяющей будущую стоимость денег, ипотечных и других кредитов, подтвердил, что манипулирование конфиденциальной информацией о действительном состоянии рынка приносит триллионы долларов прибыли от торговли деривативами.

Заключение

Кризисная ситуация всегда является шоком для системы, рискующей при этом войти в состояние глубокой депрессии. Наибольшую актуальности в этой связи приобретает проблема заблаговременное предвидение экономических кризисов - прогнозирование.

Ощущаемый многими нашими гражданами кризис выразился в неудовлетворенности жизнью, размывании жизненных ориентиров, социальной деградации, архаизации духовной жизни. В этих условиях в последнее время в российском обществе и за рубежом, в широких слоях граждан и среди специалистов наблюдается постепенное наступление момента истины - признаваемого большинством граждан, политиков и ученых консенсуса по текущему моменту и перспективам развития. Если попытаться выделить ключевые концептуальные положения этих взглядов, то возникнет следующая картина новой социальной реальности.

Наиболее острая фаза финансового и экономического кризиса прошла, но системный социальный кризис продолжается. Выход из него требует смены самой общественно-экономической формации. Эта смена заключается в переходе от индустриального и рентно-долгового к инновационному капитализму. Он по-прежнему базируется на горизонтальных связях автономных владельцев капитала, стоимость которого возрастает благодаря самостоятельно принимаемым ими управленческим решениям. Прогностический анализ позволяет выделить основные черты инновационного капитализма.

Для перехода к инновационной экономике необходима новая индустриализация, обновление и развитие на базе современных технологий и глобальных цепей поставок многих традиционных производств.

Критерием эффективности новой индустриализации является комплексная общественная производительность труда. Предстоит разработать модель и методику ее оценки, уточнить перечень и сравнительную значимость ее показателей на национально-региональном, секторальном и локальном уровнях.

Программа модернизации экономики не может ограничиваться совершенствованием финансово-бюджетной и административной политики. Резкое повышение общественной производительности труда требует формирования новой системы социальных институтов и критериев оценки эффективности всех звеньев экономики, развития глобальных сетей-поставок, прежде всего со странами ОЭСР, СНГ и Юго-Восточной Азии.

Список использованной литературы

Байнев В.Ф. Антикризисное управление: Учеб. пособие. – Минск: БГУ, 2012. – 144 с.
Баумоль, У. Чего не знал А. Маршалл: вклад ХХ столетия в экономическую теорию // Вопросы экономики, 2001, № 2.
Бляхман Л. Три цвета экономического времени. Свершения и проблемы российской экономики. СПб., 2011.– 247 с.
Кругман, П. Великая ложь. М.: АСТ, 2004.
Крутик А.Б., Муравьев А.И. Антикризисный менеджмент. – СПб: Питер, 2011. – 432с.: ил.
Маркс, К. Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. 1.
Мизес, Л. Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории. М., 2000.
Рязанов В. Т. Мировой финансовый кризис и экономика России: точка разворота? // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 5: Экономика. 2009. Вып. 1. С. 3–21.
Рихтер К. К., Пахомова Н. В. Мировой кризис, ответственность ученых и драйверы развития экономической науки // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 5: Экономика. 2009. Вып. 3. С. 12–20.
Стиглиц, Дж. Информация и изменение парадигмы экономической теории // Эковест, 2003, вып. 3,– № 3.
Экономический форум: URL: http://www.weforum.org

Формальные возможности экономических кризисов