Крылатые выражения в произведениях Н.В. Гоголя

PAGE \* MERGEFORMAT 3

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ, МОЛОДЕЖИ И СПОРТА

Таврический национальный Университет имени В.И. Вернадского

Факультет славянской филологии и журналистики

Кафедра межъязыковых коммуникаций и журналистики

Нагоева Ирина Валерьевна

Крылатые выражения в произведениях Н.В.Гоголя

Курсовая работа

студентки IV курса

специальность 6.020303 «язык и литература (русский)»

Научный руководитель -

к. ф. н., доц. С.Г. Чернобривец

Симферополь – 2014

СОДЕРЖАНИЕ

Введение ……………………………………………………............................…. 3

РАЗДЕЛ I. Крылатые выражения как языковая единица

I.1. История изучения крылатых выражений. …………….………..…….5

I.2. Типы цитации и смысловые особенности крылатых слов……...….16

I.3. Типы крылатых слов по видам сообщаемой ими информации.…...21

I.4. Источники крылатых слов…………………………………………...25

I.5. Словари крылатых слов и выражений………………………………28

I.6. Особенности перевода крылатых выражений на украинский язык………………………………………………………………………..32

РАЗДЕЛ II. Крылатые слова и выражения Н. В. Гоголя...……..…..……......33

II.1. Структурно-грамматические типы крылатых слов в произведениях Н. В. Гоголя……………………………………………………..………..………

II.2. Стилистическая дифференциация крылатых слов в произведениях Н. В. Гоголя………………………………….………………….…….…………..

Заключение………………………………………………..………………...……43

Список использованной литературы………….……………………………….44

ВВЕДЕНИЕ

Фразеология (от греческого phrasis – «оборот речи» и logos – «учение») изучает сверхсловные (состоящие из двух и более слов) образования. Крылатые слова и выражения являются разделом фразеологии.

Крылатые слова делают речь яркой, лаконичной, значимой и емкой. С их помощью можно описать и охарактеризовать человека или какую-то ситуацию, выразить свое отношение к ней. Если послушать современные разговоры, то можно заметить, что крылатые слова практически не используются, потому что неизвестно значение того или иного выражения, а как следствие – незнание того, в каком контексте его употребить.

Актуальность данной работы заключается в необходимости

Цель данной курсовой работы – описать функциональные особенности крылатых выражений, созданных Н. В. Гоголем, показать реальный вклад писателя в лексику, фразеологию и эптонимию современных русского и украинского языков.

Чтобы достичь намеченной цели, следует решить следующие задачи:

1. описать историю изучения паремиологизмов;
2. рассмотреть структуру упомянутых единиц;
3. проанализировать семантику крылатых выражений;
4. охарактеризовать выбранные единицы;
5. выявить особенности перевода крылатых выражений на украинский язык.

Источником для анализа послужили произведения Н. В. Гоголя. Объем языкового материала – 242 конструкции с фразеологическими компонентами. В словаре, на основе которого проводилась работа, их 250.

Основной метод, использованный в работе, - метод научного описания, реализованный в приемах классификации и систематизации языкового материала. Кроме этого, в работе применялись элементы статистического анализа.

Практическая значимость работы состоит в том, что результаты исследования могут быть использованы в преподавании дисциплин «Современный русский язык» и «Лингвистический анализ художественного текста».

Работа состоит из Введения, двух разделов, заключения и списка использованной литературы.

Во Введении формулируются цель и задачи работы, ее актуальность, указываются методы исследования, практическая значимость. В первом разделе «Крылатые выражения как языковая единица» освещается история изучения крылатых выражений во фразеологической системе русского языка. Второй раздел «Крылатые слова и выражения Н. В. Гоголя» посвящен анализу крылатых выражений в текстах Н. В. Гоголя. Заключение содержит выводы исследования. Список литературы представлен 59 источниками.

В дальнейшем мы планируем продолжить работу над этой темой следующим образом: опишем стилистическую и семантическую характеристику употребления гоголевских паремиологизмов в СМИ и художественной литературе.

Раздел I. КРЫЛАТЫЕ ВЫРАЖЕНИЯ

I.1. История изучения крылатых выражений

Одним из средств образной и выразительной речи являются крылатые выражения. Представляя собой лаконичные формулировки идей и представлений, конденсируя сложные образы, они вызывают в нашем сознании ряд ассоциаций, недостаточное знакомство с конкретными условиями возникновения того или иного крылатого слова приводит к тому, что ассоциации эти меркнут и значение крылатого слова понимается неправильно. Для правильного понимания крылатых слов в текстах художественной литературы и публицистики и правильного употребления их необходимо значение этих конкретных условий.

Как указывают В. П. Берков, В. М. Мокиенко и С. Г. Шулежкова Название «крылатое слово» восходит к Гомеру [3], в поэмах которого («Илиада», «Одиссея») оно встречается много раз («Он крылатое слово промолвил»; «Между собой обменялись словами тихо»). Гомер называл «крылатыми» слова потому, что из уст говорящего они как бы летят к уху слушающего. Гомеровское выражение «крылатые слова» стало термином языковедения и стилистики. Этим термином обозначают вошедшие в нашу речь из литературных источников краткие цитаты, образные выражения, изречения исторических лиц, имена мифологических и литературных персонажей, ставшие нарицательными (например Геркулес, Хлестаков, Тортюф), образные сжатые характеристики исторических лиц (например, «отец русской авиации», «солнце русской поэзии»).

В современном значении термин «крылатое слово» (КС) дали. Этот термин был впервые употреблен немецким филологом Георгом Бюхманом (1822-1884), по словам которого «крылатыми» называют слова потому, что они перелетают из уст в уста. Бюхман выпустил в 1864г. словарь под названием «Geflgelte Worte», который сразу же приобрел у себя на родине огромную популярность и вызвал появление подобных словарей в других странах. Только при жизни филолога, за 20 лет, вышло 13 изданий. Правда, типы их весьма существенно варьируется, а сам термин «крылатое слово» употребляется преимущественно в странах немецкого, славянских и скандинавских языков, но существо от этого не меняется. Очевидно, что такие словари отвечают бесспорной и общественной потребности [3; с.5].

Согласно определению немецкого ученого, к крылатым словам могут быть отнесены «выражения и имена родного и иностранного языка», которые регулярно воспроизводятся соотечественниками, исторический или литературный источник которых известнее (доказуем) [59; S.XXVI].

Каждый из трех выделенных Г. Бюхманом признаков в разной мере учитывался и по-своему понимался последователями, работавшими в жанре словарей КС:

1. родовое название «крылатые слова» позволяло включать в их состав не только выражения – сочетания слов, законченные высказывания, но и отдельные слова, причем не только имена собственные, как это указано в приведенном определении, но и нарицательные;
2. степень регулярности воспроизведения крылатых слов и выражений в речи не оговаривалась. Косвенно о ней можно судить по примерам, которые, однако, отсутствуют в большинстве словарей крылатых слов и выражений. Поэтому наряду с широко распространенными оборотами в издания попадали и выражения с индексом цитирования, не превышающим 1-2, т.е. случайные цитаты-реминисценции, которые вряд ли стоит квалифицировать как общеязыковые единицы;
3. известность и доказуемость источника небезосновательно – исходя из формулировки Г. Бюхмана – уравнивались, поэтому оказывался необязательным признак сохранения оборотом ассоциативной связи с первичным контекстом, да и сам источник трактовался очень широко. Нередко под ним понимались просто знания носителей языка о повседневной жизни и поведении человека, животных, о бытовавших или бытующих в народе приметах, обычаях и т.п., сохраняемые, как правило, внутренней формой многих фразеологизмов, отдельных образов слов.

Практически такое же расширительное значение термину «крылатое слово», как и в третьем пункте признаков по Г. Бюхману, было дано беллетристом-этнографом С. В. Максимовым (1831-1901). В изданную им в 1891 г. книгу «Крылатые слова» включены устойчивые, «окаменевшие» выражения, происхождение которых связанно с различными сторонами быта, например: «бить баклуши», «попасть впросак», «отложить в долгий ящик». Книга С. В. Максимова, вышедшая в 1899 году, пересказана в 1955 Государственным издательством художественной литературы [3; с.9].

КС выполняют в речи очень важную специфическую функцию. Они дают возможность ярко и сжато выразить мысль, метко и кратко охарактеризовывать, явление, ситуацию, отношение, человека, высказать свое чувство. Это «готовые» формулировки человеческого опыта, жизненной мудрости, емкие обозначения типов, характеров и положений, выражение восхищения и иронии, благоговения и насмешки, печали и шутки и т.д. – это облегченные в отточенную языковую форму мысли выдающихся философов, ученых, писателей, государственных деятелей. Это золотой фонд мировой национальной культуры. В памяти любого образованного человека хранятся многие сотни КС, которые употребляются в его родном языке, а нередко и многие популярные иноязычные цитаты. Не случайно, что словари КС относятся к числу лексикографических пособий, особенно популярных у читателей, тиражи их обычно оказываются недостаточными, они, как правило, неоднократно переиздаются.

Есть у КС еще один немаловажный аспект. Хотя в фонде КС, используемых каким-либо народом, множество цитат восходит к иноязычным источникам, весь он в совокупности носит отчетливый отпечаток народного творчества. Этот фонд КС определенным образом отражает национальный характер, культуру народа, историю страны.

Действительно, из бесчисленных источников, из необозримого количества потенциальных цитат – будь то произведение античных авторов, Библия, отечественная и иностранная литература, высказывания исторических лиц, афоризмы философов, изречение философов, изречение ученных и т.д. – народ, отобрал, в ряде случаев видоизменив и придав новое значение, лишь то, что соответствует его представлениям об истине, справедливости, добре, прекрасном, выражает его чаяния, совместимо с его понятием о человеческом достоинстве, удовлетворяет его требованиям выразительности, емкости и, не в последнюю очередь, чувство юмора. Сказанное, разумеется, не исключает того, что народ может использовать для характеристики чуждой идеологии, чуждой системы моральных ценностей такие КС, которые не только не соответствуют его морали, но и в корне противоречат ей. Они, конечно, используются особым образом – с осуждением, иронически и т.д., и именно такое отношение к подобным КС, отражающем иную, враждебную идеологию, также хорошо характеризуют мораль и этику языкового коллектива. Таким образом, словарь КС – это правдивый рассказ, источник объективной информации о народе, его культуре, духовном складе.

Всякий, кто знакомится со словарями КС, обнаруживал, что в них включено определенное количество единиц, источник которых не установлен вообще либо установлен предположительно. Казалось бы, в этих случаях составитель отходит от основного принципа выделения КС: коль скоро источник неизвестен, мы уже по определению имеем дело не с КС, а с пословицей, поговоркой или иным фразеологизмом фольклорного происхождения. Однако такой прямолинейный подход был бы неправилен: обычно стилистические, лексические и иные особенности таких единиц указывают на их книжное происхождение. Немало случаев, когда не установлено происхождение сравнительно новых выражений. Так, в общем, неясно возникновение КС развесистая клюква, которое устной традицией приписывается А. Дюма – отцу, но, видимо, безосновательно; оно появилось предположительно в начале 1900-х гг., но получил широкое распространение после 1910 г., когда в петербургском театре «Кривое зеркало» была поставлена пародийная пьеса «Любовь русского казака» [1; с.295]. Из совсем недавно возникших КС, первоисточник которых не установлен, можно назвать, напр., такие: методом проб и ошибок, утечка мозгов, тактика выжженной земли. Дорога, проложенная во время Великой Отечественной войны по льду Ладожского озера и связавшая осажденный Ленинград с «большой землей», была впервые названа дорогой жизни, очевидно, в статье в «Правде» 9 мая 1942 г., но вполне возможно, что это название возникло раньше. Число подобных примеров можно было бы увеличить.

Немалое количество КС лишь предположительно приписано тому или иному лицу. Так обстоит дело с рядом устных высказываний исторических лиц: когда отсутствует письменная фиксация современниками, нет уверенности, что эти сведения точны, что, напр., авторство не было приписано данному лицу позднее – его приверженцами, подданными и т.п. Формулой разделяй и властвуй руководствовался еще римский сенат, но автор данного выражения неизвестен, и его приписывали и Филиппу Македонскому, и Макиавелли, и Людовику XI. Считается, что выражение мир тесен восходит к Христофору Колумбу – трудно сказать, верно ли это. Историки полагают, что КС победителей не судят приписывается Екатерине II без оснований, точное его происхождение не установлено. Принято считать, что широко известное выражение о, святая простота было произнесено на костре Яном Гусом (1415), увидевшем, что какая-то крестьянка (или какой-то крестьянин) в слепом религиозном рвении подбрасывает хворост в костер, на котором Ян Гус погибал, однако этот факт оспаривается; с другой стороны, согласно церковному историку Руфину, именно при помощи слов «святая простота» некий богослов победил в споре и обратил в христианскую веру одного философа на первом Никейском соборе в 325г., т.е. за 11 веков до сожжения Яна Гуса. Выражение Северная Пальмира (о Петербурге) впервые употребил, вопреки утверждению писателя Д.В.Григоровича, не Ф. В. Булгарин в 20-е гг. XIX века: оно использовалось (в форме Пальмира Севера) с середины XVIII в. [1; с.312]. Весьма вероятно, что в ряде таких случаев мы сталкиваемся с ситуацией, когда одна и та же мысль возникала у разных людей в разные периоды и получало независимо более или менее сходное языковое выражение. Распространенность подобных случаев хорошо отражена французским КС les beaux esprits se rencontrent (великие умы сходятся).

Другую обширную группу спорных случаев представляют собой КС, восходящие к мифологии, космогоническим представлениям прошлого, средневековой науке, древнему праву и т.п. Для них источник употребляется только приблизительно. Выражение terra incognita встречалось на старинных картах и глобусах; более точно определить его возникновение едва ли возможно. К древним космогоническим представлениям восходит КС пуп земли, три кита, витать в эмпиреях и т.п. Средневековой науке мы обязаны употребляемыми метафорически КС философский камень и эликсир жизни. В отношении юридического права audiatur et altera pars ‘следует выслушивать в противную сторону’ можно с достоверностью утверждать лишь то, что оно – видимо, в различной форме – встречалось в Древней Греции и в Древнем Риме, а в варианте audi partem alteram «выслушай противную сторону» употреблено Блаженным Августином (в трактате «О двух душах», 14,22) [3; с.25].

Не укладывается в жесткое определение КС многочисленные метафорические употребления названий исторических событий (типа Мамаево побоище, Ходынка), исторических явлений (крестовый поход, старая гвардия, пятая колонна), исторических лиц (Меценат, Крез, Демосфен, Лукулл – обычно в сочетании типа лукуллов пир и аналогичных – серый кардинал или серое преосвященство, Ксантиппа) и т.п. Строго говоря, источником этих КС как таковых являются не сами исторические события, явления, лица, а люди, впервые использовавшие эти названия метафорически. Однако для большей части КС такого происхождения автор их – в указанном выше смысле - неизвестен. Характерно, что в отношении КС подобного типа словари не регистрируют многие весьма употребительные имена исторических лиц, название исторических событий и т.д., используемые переносно. Так, в доступных нам словарях КС нет, к примеру, статей Наполеон (о человеке с грандиозными честолюбивыми планами), Мессалина (о развратной женщине) и т.д. Между тем, если в словарь КС включаются статьи старый режим, золотая молодежь, лаконизм, то логично было бы отметить и метафорическое использование, напр., таких историзмов, как плебей, спартанец, опричник, ландскнехт, гренадер, иезуит, еретик, ауто да фе, инквизиция, энциклопедист и т.п.

Особый круг проблем представляет собою включение в словари КС пословиц, поговорок и др. фразеологических единиц (ФЕ). Здесь можно выделить несколько вопросов.

Во-первых, среди составителей словарей КС нет единства в отношении включения «чистых» пословиц и поговорок, т.е. таких единиц, которые являются результатом народного творчества и определения авторства которых невозможно. Напр., норвежский словарь КС включает множество подобных выражений, в особенности тех, которые зарегистрированы в старинных сборниках пословиц и поговорок [5; с.28]. Однако, как правило «чистые» пословицы и поговорки в словари КС не включаются.

Во-вторых, заслуживает внимания вопрос о включении в словари пословиц и поговорок, которые стали известными благодаря популярным литературным произведениям, высказываниям выдающихся лиц и т.п. Малоизвестные доселе, эти пословицы и поговорки как бы переживают второе рождение, получают широкое хождение и прочно связываются у читателей с определенным литературным произведением или историческим лицом. Ограничимся несколькими примерами. КС стрелять из пушек по воробьям получило широкое распространение после того, как Мольер употребил его в «Школе мужей» (1661), но, видимо, это старое выражение. Английская поговорка факты – упрямая вещь приобрела известность после того, как Т. Дж. Смоллет употребил ее в своем переводе «Истории Жиль Блаза» Лесажа. КС великие умы сходятся, которое встречается в переписке Вольтера и обычно ему приписывается, является французской пословицей.

Наконец, в-третьих, значительно сложнее вопрос, представляющий собой обратный случай: вопрос о цитатах, потерявших признак цитатности, т.е. переставших восприниматься как цитаты и вошедшие, по выражению С. И. Ожегова, «в ряды «безымянных» фразеологических единиц языка» [38; с.224]. Нередко встречается мнение, что выражения такого рода являются ФЕ, а не КС, и по этой причине не должны включаться в словари КС.

Как известно, основным признаком ФЕ является устойчивость, т.е. заданность состава. Этот признак полностью присущ и КС. Что же касается другого существенного признака ФЕ – сдвига значения, или семантического обособления, то он характерен и для большого количества «бесспорных» КС, т.е. цитат, сохраняющих признак «цитатности», ср., напр., камень преткновения; глас вопиющего в пустыне, возвращается ветер на круги своя; мавр сделал свое дело, мавр может уходить; подпоручик Киже; царевна Несмеяна; летучий голландец и т.п. Поэтому противопоставление КС фразеологизмам просто некорректно. Не случайно, что в теоретических работах крылатые слова рассматриваются как вид фразеологических единиц [26; с.119]. В словари КС принято включать цитаты, утратившие для среднего носителя языка печать «авторства». Так, немецкие словари КС содержат статьи строить на песке, попирать ногами, как один человек, подливать масло в огонь, волосы встают дыбом, сулить златые горы, воды не замутить, лопаться от зависти и множество подобных. Норвежский словарь КС включает в себя такие статьи, как смеяться кому-либо в лицо, как капля в море, один из многих, раз и навсегда, с легким сердцем, создать себе имя, острый как бритва и т.п. Вообще степень ощущения говорящими «цитатности» КС, т.е. их литературного происхождения, весьма различна. Безусловно, очень многие цитаты четко ассоциируются с определенным автором и произведением, говорящие точно помнят, кому принадлежит данное высказывание (ср., к примеру, а ларчик просто открывался; речь не мальчика, но мужа; а судьи кто; я тебя породил, я тебя и убью; лишние люди; человек – это звучит гордо, и т. д.). Однако с очень большим числом КС, широко используемых в речи, дело обстоит иначе: говорящие отчетливо ощущают, что это выражение – цитата, но источника не помнят или не знают. Так, видимо, мало кто может сказать, что источник КС я человек, и ничто человеческое мне не чуждо – комедия Теренция «Самоистязатель». Оценка говорящими «цитатами» какого-либо выражения. Вообще, не может быть субъективной. Если источник данного выражения известен, то нет основания не считать его КС, как бы ни была стерта его «цитатность».

Действительно, есть множество цитат, широкая употребительность которых ни у кого из образованных членов данного языкового коллектива не вызывает сомнений. Таковы, например, КС (русского и иноязычного происхождения): слона-то я и не приметил, есть еще порох в пороховницах; времен очаковских и покоренья Крыма; без божества, без вдохновенья; отцы и дети; из искры возгорится пламя; никто не забыт и ничто не забыто; пришел, увидел, победил; камня на камне не оставить и множество других. Однако имеется достаточно много случаев, когда решить вопрос об употребительности той или иной цитаты совсем не просто, а этот вопрос, естественно, встает перед каждым составителем словаря КС. Лингвостатистические исследования чистоты использования КС в письменной и устной речи отсутствуют, и лексикографу приходится руководствоваться двумя критериями: своим субъективным ощущением употребительности цитаты (возможно, уточненным консультацией с несколькими лицами) и фактом использования данной цитаты в текстах других авторов. Легко доказать, что оба эти критерия не вполне надежны.

Совершенно очевидно, что человеческие память и вкус весьма избирательны. Особенно это относится к литературным произведениям. Читая один и тот же текст, разные люди, в зависимости от своих индивидуальных особенностей, в частности, от вкуса и памяти, а порой и случайных внешних обстоятельств, запоминают его с разной степенью полноты и обращают внимание на разные детали. У нас, видимо, все читали «Мертвые души», но один может на всю жизнь запомнить слова Чичикова с Маниловым в натуре находится много вещей, неизъяснимых даже для обширного ума, другой может эту цитату вскоре забыть, а третий и вовсе не заметит ее. Многие, например, используют цитату потный вал вдохновения или бензин ваш – идеи наши И. Ильфа и Е. Петрова, которая известны не всем.

Использование цитаты другими авторами также, в общем, не вполне надежный критерий. С.И.Ожегов в свое время справедливо упрекал Н. С. Ашукина и М. Г. Ашукину в том, что они включили в свой словарь «Крылатые слова» [1] некоторые, с его точки зрения, малоупотребительные и вовсе неупотребительные цитаты на том основании, что они приводятся у других авторов. Он писал: «Прежде всего надо сказать, что некоторые цитаты, приведенные в книге, вообще сомнительны как «крылатые слова». Ведь нередко пишущие по ходу своей мысли, чтобы иллюстрировать ее сжатым резюме или яркой характеристикой, приводят цитату. Таковы, например, цитата из Пушкина «Мечты поэта, историк строгий гонит вас!» в статье Н. Д. Добролюбова, цитата из Жуковского «В боренье с трудностью силач необычайный» в письмах Пушкина, цитата из И. И. Дмитриева «Мышонок, не видавший света» в статье Н. К. Михайловского. Вряд ли подобные цитаты следует рассматривать как «крылатые выражения», вошедшие или входившие в общий язык» [38; с.222]. К этому остается добавить, что далеко не всегда, приводя в подтверждение своей мысли цитату, автор ограничивает себя кругом употребительных цитат, напротив, нередко он как раз стремится дать цитату малоизвестную, ранее не использовавшуюся, яркую именно этой своей новизной. Причины такого отбора цитат бывают разные: начитанный автор может вполне естественно процитировать полюбившееся ему место, с другой стороны, возможно и просто желание щегольнуть своей эрудицией, произвести впечатление. Тут уместна параллель с использованием цитат в качестве эпиграфов: как правило, используются цитаты малоизвестные.

Существенен еще один момент, также отмечаемый С. И. Ожеговым: корпус цитат, используемых каким-либо языковым коллективом, естественно, не остается неизменным во времени. Меняется круг чтения людей, забываются популярные в свое время второстепенные произведения литературы, популярные некогда цитаты теряют актуальность, уходят в прошлое события и отношения, вызвавшие появление модного для своего времени выражения. [38; с.223]

К сказанному выше, на наш взгляд, следует сделать одно дополнение. Встречаются случаи, когда сам факт цитирования – обычно крупным автором – способствует широкому распространению цитаты, как бы дает ей путевку в жизнь. Вряд ли во 2-ой половине XIX в. средний русский читатель был хорошо знаком с творчеством П. А. Вяземского, а уж в наше время его произведения читают преимущественно те, кто занимается историей литературы. Однако цитата П. Вяземского и жить торопится и чувствовать спешит стала известным КС благодаря тому, что А. Пушкин использовал ее в качестве эпиграфа к I главе «Евгения Онегина».

I.2. Типы цитации и смысловые особенности крылатых слов

Как отмечали создатели Большого словаря крылатых слов русского языка В. П. Берков, В. М. Мокиенко, С. Г. Шулежкова, можно рассматривать еще два вопроса относительно различий крылатых слов и выражений – типы цитации и смысловые особенности КС [3; с.17].

Типология цитатности – обширная самостоятельная тема. Ограничимся здесь лишь общими соображениями.

Случаи цитации (не только КС) можно рассматривать с разных сторон, в зависимости от чего возможны разные их классификации. Этих классификаций по крайней мере три.

С точки зрения характера использования выделяются случаи эксплицитного и имплицитного цитирования.

Под первым понимаем использование цитаты таким образом, что в тексте отмечается сам факт цитирования, т.е. автор тем или иным способом сигнализирует о том, что данный отрезок текста является цитатой. Естественно, что таких способов несколько: это – прямое указание на автора цитаты, использование слов, указывающих на то, что источник цитаты – иной текст, употребление кавычек и т.д., напр.: Словно предвосхищая изречение Станиславского или Немировича-Данченко: «Театр начинается с вешалки», Гете показал скрытую от зрительских глаз внутреннюю жизнь «Дома Талии»…; «Когда боги хотят покарать человека, они лишают его рассудка» - так, кажется, говорили древние? [40; с. 398]; Хотя «мысль изречения есть ложь», но в то же время она уже внешняя модель. Изложение – это кристаллизация мыслей [9; с. 109]; Кузьма Кузьмич собирал монеты «времен очаковских и покоренья Крыма» - монеты старинные, преимущественно золотой и серебряной чеканки [3; с. 2]; Будто (…) он хотел доказать, что все спокойно в городе Багдаде… Почему-то эта фраза из какого-то кино вспомнилась ему сейчас [3; с. 161].

Имплицитное цитирование, т.е. цитирование без какой-либо сигнализации о том, что данная единица взята из другого текста, - явление значительно более распространенное, нежели эксплицитное цитирование. Имплицитное цитирование может быть осознанным или неосознанным, последнее обычно характерно для широко употребительных цитат, авторство которых уже перестало или перестает ощущаться, о чем говорилось выше. Часто это – цитаты, синтаксически эквивалентные членам предложения (т.е. не целые предложения), и они «органически входят в синтаксическую структуру речи» [38; с. 223]. Примерами имплицитного цитирования могут служить следующие:

1. …мы пошлем товарища Потапова в Озерное разбираться в этом вопросе. И пусть он сам себя высечет, как унтер-офицерская вдова. Или наоборот: пусть расскажет нам, что ни в чем не виноват [40; с.74];
2. Какое, товарищи, будем принимать решение? … Желает ли кто еще высказаться? – Народ, однако, безмолвствовал [40; с. 74];
3. - Жив, курилка? Я-то вчера перепугалась, когда в дверь увидела, что вы весь белый лежите. Думаю: а вдруг не дышит? [40; с. 74];
4. Резонно, - одобрил Юра, - Продолжим наши игры, - Он опять взял фотографию, молча пробежал строчки и, найдя нужное место, прочел… [40; с. 74].

Как явствует из приведенных примеров употребления цитат, они используются в различных частях текста: в авторской речи, в речи героев и т.д. Есть, однако, один тип элементов текста, где цитаты употребляются особенно широко. Это – заглавия книг, журнальные и особенно газетные заголовки. Почти в каждом номере газеты можно обнаружить заголовки – цитаты из популярных произведений, в первую очередь поэтических. Особенно популярны в качестве заголовков цитаты из широко известных песен. Цитаты приводятся в таких заглавиях, как правило, в усеченном или трансформированном виде. Стоит отметить, что в заголовках очень часто используются цитаты, не являющиеся КС в обычном смысле слова: их употребление ограниченно. Вместе с тем вопрос о цитатах – заглавиях заслуживает внимания. Членами языкового коллектива такие заголовки воспринимаются как знакомые цитаты, в большинстве случаев читатель знает их источник, а это означает, что человеку, для которого русский язык не является родным, желательно иметь пособие, которое помогало ему установить «цитатность» такого отрезка речи.

Цитаты, в том числе и КС, приводимые в текстах, различаются и по степени точности их воспроизведения. Их можно разделить на цитаты точные и неточные. Неточность цитирования бывает неумышленной и умышленной.

Неумышленное искажение цитаты, в свою очередь, может быть индивидуальным, объясняющимся тем, что цитирующий помнит цитату неточно (случай наименее интересный, хотя и весьма частый), либо массовый, когда весь языковой коллектив использует цитату в несколько измененном виде, например ряд библейских цитат: не хлебом единым жив человек (в Библии: не о хлебе едином жив будет человек)

Умышленные изменения цитат бывают грамматические и лексические и преследуют различные цели. Грамматическое изменение осуществляется обычно для того, чтобы цитата могла быть использована в синтаксическом контексте предложения. Сознательные лексические и, следовательно, смысловые изменения цитат имеют целью использование знакомой читателю языковой формы для передачи нового содержания. Благодаря «эффекту обманутого содержания» такие переиначенные цитаты привлекают внимание читателя, производят на него впечатление. Напр.: Рыцарь сатиры без страха и упрека, рыцарь светлого образа – так, пожалуй, можно его назвать (о Маяковском – Крок.,1983, №20, с. 2); Если бы Тбилиси не существовало, его следовало бы выдумать (Нед., 1982, №19, с. 24).

3) В текстах цитаты-КС используются в нескольких функциях.

Наиболее частое их употребление – в функции номинационных единиц: для обозначения явлений, типов, ситуаций, отношений и т.п. Напр.: «…о проблемах молодых безработных, которых уже не первый год называют на Западе новым «потерянным поколением»» (За руб., 1983, №29, с. 16); «В прокрустово ложе ритма ты должен вмесить без остатка себя и еще плюс кое-то очень важное – народную, национальную интонацию» («Сельская молодежь»,1983, №5, с. 48).

Несколько реже КС используются в качестве аргумента в пользу развиваемой автором мысли либо в качестве формулировки в большей или меньшей степени распространенного взгляда: Правильно говорят: новое – хорошо забытое старое; … «кандиды», которые, подобно герою Вольтера, верят, что все идет к лучшему в этом лучшем из миров. Вариантом такого употребления, впрочем, не слишком частым, является характеризация какого-либо исторического лица принадлежащими ему же цитатами, ср. «Революцией мобилизированный и призванный», Маяковский «в свою звонкую силу поэта» отдал борьбе за утверждение нового строя, нового искусства высокой идейности.

Третий тип использования цитат-КС состоит в «отталкивании» от них, когда выражаемая ими идея становится под сомнение или опровергается. Напр.: Все ли бумага терпит [3; c. 87]; Лицом к лицу лица не увидать – неправда это, еще как увидать! [3; с.10].

Наконец, КС и вообще цитаты широко используются для оживления речи и перевода ее в шутливую тональность. Цитация является часто своего рода языковой игрой. Такое употребление цитат характерно для юмористической литературы. Например, И. Ильф и Е. Петров, Двенадцать стульев, гл.12: «Остап наклонился к замочной скважине, приставил ко рту ладонь трубой и внятно сказал: - Почем опиум для народа?». Особенно типично подобное использование цитат для разговорной речи. Частым случаем здесь является ассоциативное присоединение цитаты к слову-стимулу, входящему в текст сообщения; при этом она не несет смысловой нагрузки. Исследователи особенностей цитирования в разговорной речи отмечают частое изменение цитаты, ее «переиначивание», выделяя несколько типов (в частности, ситуативное переосмысление; замену одного из слов ситуативно актуальным; преднамеренный обрыв, порождающий новый смысл), а также а также прием псевдоцитации, т.е. шутливое приписывание какого-либо выражения лицу, не имеющему к нему никакого отношения [46; с. 205].

К характерным чертам КС принято относить афористичность, глубину сообщаемой ими мысли, особую выразительность, свежесть, образность. Действительно, эти черты характерны для множества КС. Напр.: «кто не работает, тот не ест»; «ищите и обрящете»; «в карете прошлого далеко не уедешь»; «а ларчик просто открывался»; «мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь» и т.п. Такого рода цитаты образуют как бы один полюс массива КС.

На другом полюсе находятся многочисленные цитаты, широко используемые и порой весьма выразительные, но не имеющие какой-то глубокой мысли, не передающие жизненной мудрости, человеческого опыта, а описывающие простые бытовые ситуации. Таковы, например, русские цитаты: спой, Светик, не стыдись; я пришел к тебе с приветом; давненько я не брал в руки шашек; не делайте из еды культа и т.п. Такого рода цитаты - крылатые слова в собственном смысле слова. Видимо, основной источник КС – это тот обязательный литературный минимум, который осваивается в школе, в особенности тексты, в обязательном порядке заучиваемые наизусть. Другие их источники в современном обществе – это популярные литературные произведения (в том числе и детские), кинофильмы, песни, эстрадные представления [43; с.206], анекдоты, считалки, в последние годы – реклама и т.п. КС по преимуществу используются в речи для достижения комического эффекта. Разумеется, состав их весьма текуч, очень многое быстро уходит и забывается, но многое, с другой стороны, обнаруживает поразительную устойчивость.

Вывод:

I.3. Типы крылатых слов по видам сообщаемой ими информации.

Важнейший вид информации, заключенной в КС, по мнению В. М. Мокиенко [3; с. 14], - обобщение человеческого опыта, выражение жизненной мудрости, передача философского смысла. Таковы, напр., КС нет пророка в своем отечестве; рожденный ползать летать не может; наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни; услужливый дурак опаснее врага и т.д. Существенно, что, возникая в разных исторических условиях, у разных народов, стоящих на различных ступенях развития, у разных классов, такие КС, естественно, отражают разный социальный опыт, разное мировоззрение. Поэтому некоторые КС, употребительные сейчас в русском языке, выражают идеи, не только чуждые нашему обществу, но и в корне противоречащие его морали: они используются для характеристики чуждой идеологии, чуждой системы моральных ценностей. С языковой точки зрения КС этого рода в основном представляют собою законченные предложения; реже встречаются предложения-призывы, т.е. предложения с глаголом в повелительном наклонении или с инфинитивом в той же функции. По мнению В. П. Беркова, В. М. Мокиенко, С. Г. Шулежковой, КС данного типа можно назвать гномическими.

Видимо, еще более распространен тип КС, функцией которых является выражение в образной форме сущности какого-либо явления, характера, ситуации, отношения. Так, напр., цитата а Васька слушает да ест метафорически обозначает ситуацию, когда, не прибегая к решительным действиям, лишь взывают к совести виновного, что позволяет тому безнаказанно продолжать свое дело. Ноздревым называют шумного и бесцеремонного хвастуна, пустого болтуна, жулика и сплетника. Ср., далее: луч света в темном царстве; собака на сене; делать из мухи слона; пиррова победа; добру и злу внимая равнодушно; серый кардинал; здравствуй, племя младое, незнакомое; тайна сия велика есть; сюжет для небольшого рассказа и т.д. Нередко такие КС употребляются в ироническом смысле, ср.: свежо предание, а верится с трудом; не хочу учиться, хочу жениться; а подать сюда Ляпкина-Тяпкина; столичная штучка и т.д. Обычно такие цитаты типизируют, т.е. обозначают явления, характеры, ситуации, отношения, более или менее часто повторяющиеся. Значительно реже КС могут относиться к единичным, уникальным явлениям, напр., Северная Пальмира, великий писатель земли русской. С языковой точки зрения эта группа весьма разнообразна; она включает в себя и законченные предложения (а ларчик просто открывался; Иван Александрович, ступайте департаментом управлять; его пример другим наука), и словосочетания разного типа (зарыть талант (в землю); демьянова уха; рыльце в пушку), и имена собственные (Плюшкин, Квазимодо, Отелло, Чичиков). КС этой группы являются по своей сути характеризующими.

Третий тип цитат, по версии В. М. Мокиенко [3; с. 15], – это те, главная ценность которых лежит в эстетической плоскости. Если для описанных выше типов КС характерно обобщение человеческого опыта, либо образное, метафорическое обозначение ситуации, характера, явления, отношения, цитаты этой группы ценятся именно своей языковой стороной и запоминаются именно благодаря яркости и оригинальности их формы. К поэтическим цитатам относятся такие: роняет лес багряный свой убор; все хорошо под сиянием лунным; всюду родимую Русь узнаю; что день грядущий мне готовит?; слушайте, товарищи потомки! и т.д. Каждый образованный человек помнит множество подобных выражений. Вместе с тем в отношении цитат этого рода избирательность человеческого вкуса и человеческой памяти проявляются особенно ярко. В русской поэзии есть тысячи строк, которые являются, так сказать, потенциальными цитатами, потому что их помнят и любят очень многие. Использование цитат этого рода более характерно для устной речи, а сфера их употребления сравнительно узка. Впрочем, цитаты такого типа охотно используются в заголовках.

Наконец, обширную группу составляют юмористические цитаты, используемые для придания речи шутливого характера. Здесь выделяют несколько подтипов. Комический эффект в ряде случаев вызывается противоречием между литературным, книжным, зачастую приподнятым стилем цитаты и прозаичностью ситуации, в которой она используется. Существенно, что собеседники знают изначальную референциальную отнесенность цитаты, и это усиливает комизм. Ср.: откуда ты, прелестное дитя? (говорится неожиданно появившемуся взрослому человеку); сколько их, куда их гонят? (о множестве двигающихся в одном направлении людей); не пропадет ваш скорбный труд (и дум высокое стремленье) (слова ободрения, обращенные к человеку, занятому тяжелым трудом). В целом можно выделить группу таких по происхождению «серьезных» цитат, которые используются по преимуществу или даже исключительно шутливо или юмористически. Разумеется, нередко, особенно в юмористических произведениях, встречается индивидуальное использование «серьезных» цитат в шутливом контексте, и комический эффект опять же достигается благодаря диссонансу между поэтическим или философским характером цитаты и будничностью ситуации. Такие шутливо переиначенные цитаты могут использоваться в других произведениях, например: «Наследство судеб, мой дорогой, это не наследство крови. Тут уже в полном смысле игра судьбы. Судьба играет человеком, а человек играет на трубе» [40; с.76]. Сюда же относятся цитаты, содержащие сознательные отклонения от нормы, типа позвольте вам выйти вон; в рассуждении чего бы покушать, для ради важности; будьте перпендикулярны и т.д. (Конечно, такая неправильность может быть характерна и для цитат характеризующих. Напр., они хочут свою образованность показать).

Наконец, самую обширную группу юмористических цитат составляют те, которые сами взяты из юмористических текстов, и эффект их использования состоит в том, что такие цитаты актуализируют в сознании слушателя/читателя этот комический контекст. Это, как уже отмечалось, цитаты из популярных кинокомедий, песен, эстрадных спектаклей, анекдотов и т.п. Характерные для живой, непринужденной речи, они, естественно, встречаются и в художественной литературе, в особенности в диалогах. Сравните, например, использование заключительных реплик из анекдотов в романе Е. Парнова «Ларец Марии Медичи»: «Благодарю, польщен, - прервал его Юра. – Но не отвлекайся, мамочка. Почему на вас так подействовали масоны?» [40; с.73] и др.

Приведенное разделение цитат, разумеется, условно. Характеристика ситуации может содержать в себе ее оценку, и тем самым цитата получает назидательный смысл (ср. ты все пела? Это дело: так пойди же попляши!). Характеризующие цитаты, конечно, часто бывают поэтическими по своей форме и т.д.

Как утверждает И. А. Уолш, иногда проводится разделение употребительных цитат на КС и «популярные цитаты» [52; с. 31]. Под последними понимают обладающие четким признаком «цитатности» цитаты, не имеющие смыслового сдвига. Они вводятся в текст именно как цитаты (т.е. эксплицитно), часто с указанием автора и, представляя собою синтаксически законченные предложения, не вплетаются в грамматический контекст высказывания. Примерами таких «популярных цитат» могут служить следующие: «В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достигнуть ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам» (К. Маркс); «Где, когда, какой великий выбирал путь, чтобы протоптанней и легче?» (В. В. Маяковский); «Дорогою свободной иди, куда влечет тебя свободный ум» (А. С. Пушкин); «Живой и бойкий русский ум, что не лезет за словом в карман» (Н. В. Гоголь) и т.п. Граница между собственно КС и «популярными» цитатами достаточно нечеткая, и их особое выделение едва ли оправдано.

Таким образом,

I.4. Источники крылатых слов

Крылатые слова многообразны по своему происхождению. Одни из них возникли в отдаленные эпохи, другие — совсем недавно. Культуры различных эпох и стран обогащали их запас. Античные и библейские мифы, народные песни и сказки, мировая художественная литература, критика, публицистика, мемуары, исторические документы, научные сочинения, речи политических и общественных деятелей являются обильными источниками крылатых слов. Большинство крылатых слов заимствовано из Библии - библеизмы.

Репертуар крылатых слов постоянно пополняется. Весьма нечетко он подразделяется на повсеместно распространенный, общеупотребительный и узко-корпоративный – элитарный, знакомый сравнительно небольшому кругу посвященных (скажем, специальному филологическому или какому-то другому профессиональному сообществу).

Между тем очевидно, что крылатые выражения могут стать и становятся благодатными объектами, позволяющими, с одной стороны, судить о том, сколь затейлива, щедра и богата читательская память, а с другой – как безжалостно скупа и мизерна, часто утрачивающая всякую сознательную связь с литературным первоисточником.

К числу наиболее продуктивных литературно-художественных текстов, из которых извлекаются крылатые выражения, безусловно, относятся отдельные комедии, басни, сатирические романы, повести, рассказы, мифы, легенды и т.п.

В отечественной литературно-речевой культуре к самым производительным основам крылатых выражений принадлежат «Недоросль» Д. И. Фонвизина, «Горе от ума» А. С. Грибоедова, басни И. А. Крылова, многие произведения Н. В. Гоголя, Козьмы Пруткова, М. Е. Салтыкова-Щедрина, А. П. Чехова, М. А. Булгакова, В. В. Маяковского, И. Ильфа и Е. Петрова, современных сатириков и юмористов, а также политических и других деятелей, по преимуществу насмешливо воспринимаемых общественным сознанием.

Вспомним, например, знаменитую фразу В. С. Черномырдина «Хотели как лучше, а получилось как всегда», которая прочно вошла в повсеместный речевой обиход в качестве универсальной иронической формулы поразительных по своей несообразности жизненных коллизий, социально-экономических, правовых и политических неурядиц, разного рода давних и новых проб-неудач во всех сферах нашего бытия и т.п.

Выбор может падать и на тексты, исполненные главным образом лирического, патетического, драматического и даже трагического пафоса: «Быть или не быть?» (из переводов «Гамлета» У. Шекспира), «Народ безмолвствует» (из «Бориса Годунова» А. С. Пушкина), «Нет уз святее товарищества» (из «Тараса Бульбы» Н. В. Гоголя), «Ребята! не Москва ль за нами?» (из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Бородино») и др.

Что же касается причин извлечения из целостного контекста именно этой фразы, которая начинает свое независимое от первоисточника, летучее существование, то, по-видимому, следует говорить и о наличии особого номинативного вакуума, о не нареченных конкретно-типовых жизненных ситуациях, о коммуникативной востребованности подобного (заключенного в данном отрывке текста) многозначного смысла и оригинальной формы выражения.

Как вывод можно отметить, что крылатые слова, литературный или конкретно-исторический источник которых может быть установлен, многообразны по своему происхождению. Одни из них возникли в отдаленные эпохи, другие совсем недавно. Культуры различных эпох и стран обогащали их запас. Античные и библейские мифы, народные песни и сказки, мировая художественная литература, критика, публицистика, мемуары, исторические документы, научные сочинения, речи политических и общественных деятелей являются обильными источниками крылатых слов.

I.5. Словари крылатых слов и выражений

Словари крылатых слов и выражений до самого недавнего времени были исключительно одноязычными. Переводные словари появились совсем недавно. Поэтому рассмотрение их естественно ограничить одноязычными словарями.

Они очень различны как по своему объему, так и по структуре. Словарь Н. С. Ашукина и М. Г. Ашукиной [1], к примеру, с дополнениями содержит около 1 800 единиц, различные немецкие словари – около 4 500 единиц, норвежский словарь крылатых слов – около 13 000 единиц, а Оксфордский словарь цитат – около 40 000 единиц.

Разумеется, данный цифры ни в коей мере не отражают реального количества крылатых слов и выражений, бытующих в том или ином языковом коллективе. Расхождения в объеме словников словарей крылатых слов и выражений или цитат объясняются различиями в установках лексикографов, разными подходами к понятию «крытые выражения», несходством трактовки критерия употребительности и т.д. Вместе с тем, из этих цифр явствует, что задача создания достаточно полного словаря русских крылатых слов и выражений еще не может считаться окончательно решенной.

Далее, рассчитанный на образованного русского читателя, словарь Н.С. Ашукина и М. Г. Ашукиной [1] в ряде случаев не объясняет значения и не указывает сферы употребления включенных в него единиц, сравните такие статьи, как «А судьи кто?»; «Легкость необыкновенная в мыслях»; «О честности высокой говорит» и др.

В мировой практике лексикографирования крылатых слов и выражений применяется несколько основных типов расположения материала, которые можно свести к двум основным принципам: «от источника к цитате» и «от цитаты к источнику».

Первый принцип особенно четко представлен в английских словарях цитат типа названного выше Оксфордского. Материал расположен по алфавитному порядку авторов цитат. В алфавитном же порядке, т.е. перемежаясь с фамилиями авторов, помещены такие разделы словника, как Anonymous (автор неизвестен), Ballads (баллады), Holy Bible (Священное писание), Nursery Rhymes (детские стихи), Prayer Book (молитвенник), Scottish Psalter (шотландская псалтирь), Punch (юмористический журнал «Панч»). Цитаты каждого отдельного автора располагаются в алфавитном порядке названий его произведений.

В словарях, выпускаемых в Германии, по традиции, восходящей к 1-ому изданию словаря Г. Бюхмана, материал расположен в хронологическом порядке по отдельным литературам или видам литературных произведений. Так, в современных изданиях бюхмановского словаря в начале идут цитаты из Библии, затем следуют фольклорные цитаты, потом – цитаты из произведений писателей немецких (их, естественно, всего больше), скандинавских, французских, английских и американских, итальянских, испанских, русских, польских, «восточных», греческих, латинских, после чего приводятся цитаты исторического происхождения. В некоторых немецких словарях крылатых слов и выражений корпус разбит на главы по хронологическому принципу (Древний мир; Средний века; Возрождение, гуманизм, Реформация; Феодальный абсолютизм; от Французской революции до Октябрьской социалистической революции; XX век), в пределах которых материал разделен по странам. Цитаты и пояснения к ним соединены более или менее связанным текстом. Также словари являются не только справочными пособиями, но и рассчитаны на то, чтобы их читали подряд.

Принцип «от цитаты к источнику» последовательно проведен в словаре Н. С. Ашукина и М. Г. Ашукиной [1]: все цитаты расположены строго в алфавитном порядке. Встречается модификация этого принципа: крылатые слова или выражения помещаются под опорными тематическими словами, которые располагаются в алфавитном порядке. Так, в одном Норвежском словаре цитат на букву В помещены рубрики… Blod (Кровь), Blomst (Цветок), Blonde piker (Блондинки) и т.д. Используются и комбинации алфавитного и тематически-алфавитного расположения: норвежский словарь «Bevingede ord» дате цитаты, в общем, по алфавиту, но содержит и отдельные тематические гнезда. Напротив, шведский словарь крылатых слов и выражений дает цитаты под расположенными по алфавиту опорными словами, но включает отдельными статьями иноязычные цитаты, а также некоторые шведские.

Конечно, каждый из указанных принципов расположения материала имеет свои преимущества. Не вдаваясь в детальное обсуждение достоинств и недостатков разнообразных подач, практикуемых в словарях крылатых слов и выражений, отметим, что по нашему мнению, всего предпочтительнее алфавитное расположение цитат. Наличие при организованном таким образом словаре различных указателей – алфавитного (в которой, отметим попутно, можно не включать первые слова крылатых слов и выражений) и списка авторов – с отсылкой к соответствующей статье – позволяют не только с минимальной затратой времени найти нужно крылатое слово или выражение и уточнить его источник, значение и сферу употребления, но и установить весь комплекс цитат с данным опорным словом (т.е. тематическим стержнем), определить все множество цитат, принадлежащих данному автору, и т.д.

Очень рознятся словари крылатых слов и выражений и по структуре статьи. Английские «словари цитат» вообще не содержат никаких пояснений, в них указывается лишь источник цитаты. Другие словари подробно освещают происхождение и судьбу крылатого выражения, но их общий недостаток заключается в том, что не во всех случаях достаточно полно раскрывается значение и область применения цитаты: они, в общем, рассчитаны на образованного читателя с определенным культурным багажом. Думается, такой подход неправилен, и статься словаря крылатых слов и выражений должна содержать точную информацию как о происхождении цитаты, так и о ее значении, употреблении, стилистической окраске, кроме, конечно, тех случаев, когда значение цитаты самоочевидно.

Сказанное, разумеется, не означает, что все статьи словаря крылатых слов и выражений должны строиться по единому структурному образцу. Сам материал во многих случаях подсказывает целесообразность той или иной подачи. В общем, видимо, все разнообразие трактовок крылатых слов и выражений можно свести к десятку-полутора типовых схем, которых стоит придерживаться.

Переводная лексикография крылатых слов и выражений имеет целых круг своих специфических проблем. Хотя жанр переводных словарей очень молод, в этой области уже накоплен определенный опыт. Но это – отдельная тема.

Каков массив цитат, реально используемых в современной русской речи? Точного ответа на этот вопрос, естественно, дать нельзя, речь может идти лишь о приблизительной цифре. Ясно одно – массив этот, если включить сюда и бесспорные крылатые слова и выражения, и те цитаты, что выше были названы «разговорными», по сути дела, полностью он еще не лексикографирован.

Создание достаточно полного, построенного на продуманных, четких лексикографических принципах и вместе с тем доступного массовому читателю словаря русских крылатых слов и выражений – назревшая и очень важная проблема. Описание лучшего в сокровищнице русской и мировой литературы, отлитого в сжатые, емкие формулировки и выражающего идеалы и чаяния народа, его представления о добре и зле, о человеке и обществе, о грустном и веселом – актуальная культурная задача. Эта задача представляется еще более насущной, если иметь в виду, что русский язык – это также язык межнационального общения, его изучают десятки миллионов граждан, он получает все более широкое распространение во всем мире. Видимо, создание полного, научного словаря русских крылатых слов и выражений – также важная патриотическая задача российских лексикографов.

I.6. Особенности перевода крылатых выражений на украинский язык

Невозможно переоценить перевод литературы, так как с ее помощью разные народы обмениваются друг с другом идеями и мыслями. И когда мы читаем текст перевода, мы воспринимаем его как художественный и не задумываемся о том, какой труд приложил переводчик для максимально достоверной передачи смысла оригинала произведения литературы.

Перевод художественных текстов осложнен высокой смысловой загруженностью, и переводчик нередко вынужден создавать текст на другом языке заново, а не воспроизводить его с другого языка. На восприятие текста влияет многое: культура, быт, подтекст, национальные особенности и т.д., поэтому переводчику важно правильно адаптировать текст ко всем этим условиям.

Если бы перевод был в буквальном смысле дословным, то он был бы не способен на отражение всех глубин художественного произведения. Следует отметить, что нередко художественный перевод может не совпадать с оригиналом. Главное правило заключается в том, чтобы для носителей языка перевода было понятно то же, что и говорило исходное высказывание для носителей своего языка. И писатель-переводчик, как носитель языка, предлагает нам свое понимание оригинального текста.

Поэтому художественный перевод должен быть всесторонне осмыслен с точки зрения оригинала, здесь уже не обойтись только знанием другого языка, здесь нужно особое чутье, мастерство – уметь предчувствовать языковые формы, игру слов и уметь передать художественный образ.

Однако среди переводчиков есть разнообразные мнения по поводу передачи «духа» произведения. Одни считают, что важно соответствие перевода духу родного языка, другие же, напротив, настаивают на том, что читателя нужно приучать воспринимать чужое мнение и культуру. Вторым порой из-за этого приходится идти на насилие родного языка.

В связи с такой позицией у переводчиков существует мнение, что литературного перевода не существует. Точнее, он невозможен. Ведь один человек интерпретирует и переводит так, а другой – совершенно иначе. Как тут быть? Однако люди всегда старались понять друг друга и обогатить свою душу литературным миром, а значит и переводчики, снова и снова задавая себе вопрос «Возможно ли это?», будут пытаться совершать невозможное.

Раздел II. КРЫЛАТЫЕ СЛОВА И ВЫРАЖЕНИЯ Н.В. ГОГОЛЯ

Все мы вышли из шинели Гоголя, –

так образно и емко литераторы характеризуют ту огромную и до сих пор не превзойденную никем роль, которую сыграл писатель в истории русской словесности [14; с.6]. Эту же фразу может повторить каждый из нас, осознавая в целом по своей повседневной речевой практике значение Н.В.Гоголя для развития языка, наиболее рельефно, без сомнения, проявляющихся в постоянных обращениях к гоголевским сочинениям: то чтобы подтвердить мысль авторитетным мнением, то с целью охарактеризовать поступки человека, определенные явления и события в жизни, либо поэтизируя их, поднимая на необычайную высоту, если образ, к которому прибегает говорящий, возвышенно-романтический либо безжалостно развенчивая, опуская на самое дно, если этот образ едко-сатирический, а то и просто с желанием поиграть с роскошным, вдохновенным, мудрым, веселым, но иногда и язвительным, беспощадным словом.

По словам исследователей Л. П. Дядечко, О. В. Петренко и Ю. Ф. Прадид, среди разнообразных апелляций к текстам Н. В. Гоголя выделяются те, которые традиционно именуются общими терминами «крылатые слова», «крылатые выражения». Они существенно пополнили лексический, фразеологический и эптонимический составы русского и украинского языков. Гоголевские сочинения лидируют по количеству возникших на их базе крылатых единиц в русском языке среди произведений классиков-прозаиков, а в украинском – среди текстов иноязычных авторов (согласно подсчетам, проведенным по словарю А. П. Коваль и В. В. Коптилова «Крилаті вислови в українській літературній мові» [20], в украинском языке Н. В. Гоголю принадлежит 21, А. С. Пушкину – 20, М. Горькому – 16, У. Шекспиру – 11 крылатых оборотов) [14; с.23].

Богатое лексическое, фразеологическое и эптонимическое наследие, доставшееся нам от Н. В. Гоголя, по свидетельству первых поклонников крупнейшего сатирика возникло не вдруг. Младший современник крупнейшего мастера образного и меткого слово А. Ф. Писемский отмечал: «Немногие, вероятно, из великих писателей так медленно делались любимцами массы публики, как Гоголь. Надобно было несколько лет горячему, с тонким чутьем критику, проходя слово за словом его произведения, растолковывать их художественный смысл и ради раскрытия этого смысла колебать иногда даже пристрастно устоявшиеся авторитеты; надобно было несколько даровитых актеров, которые воспроизвели бы гоголевский смех во всем его неотразимом значении; надобно было, наконец, обществу воспитаться, так сказать, его последователями, прежде чем оно в состоянии было понять значение произведений Гоголя, полюбить их, изучить и разнять, как это есть в настоящее время, на поговорки» [41; с. 527]. По прошествии десятилетий процесс вхождения оборотов, отмеченных печатью гения, представляется более быстротечным. Через сто лет К. И. Чуковский пишет: «Кто из русских людей, говоря о «Ревизоре», не вспомнит с восхищением таких «гоголизмов», без которых «Ревизор» - не «Ревизор»: «не по чину берешь», «бутылка толстобрюшка», «эй, вы, залетные!», «вам все – финтерлюшки», «жизнь моя…течет…в эмпиреях», «эк, куда метнул!», «в лице этакое рассуждение», «ах, какой пассаж!», «в комнат такое…амбре», «а подать сюда Ляпкина-Тяпкина!», «Цицерон с языка» и так далее, и так далее – недаром все эти крылатые слова и словечки тотчас же после появления «Ревизора» в печати демократическая молодежь того времени ввела в свой языковый обиход [52; с.267].

Как бы то ни было, уже в 1883 г. в «Сборнике замечательных наречений, цитат, поговорок и т.п. различных времен и народов с историческим и сравнительным объяснениями» И. И. Редникова – первом в России специальном справочнике – зафиксировано более полсотни гоголевских крылатых выражений и ставших нарицательными имен персонажей (в основном из «Ревизора» и «Мертвых душ») [14; с. 17]. Постепенно гоголевские образы завоевали уверенную позицию и в украинском обществе.

Подробное изучение ряда текстов Н. В. Гоголя в средней школе на притяжении всего прошлого века, продолжающееся и в веке нынешнем, а также неоднократная экранизация самых популярных произведений писателя способствовали ранее и продолжают способствовать сейчас расширению круга освоенных русским и украинским языками гоголевских крылатых оборотов, пока не нашедших своего словарного отражения в полном объеме, несмотря на то, что то история их лексикографирования длится уже сто с четвертью лет и имеет безусловные достижения.

В русской лексикографии вслед за названной книгой И. И. Редникова этапными стали:

- издания М. И. Михельсона (1894 г., 1896 г., 1902 – 1903 гг.), в которых автор истолковал и снабдил подтверждающими примерами свыше 70 гоголевских оборотов, более половины из которых – из-за несовпадения со словником предшественника – впервые;

- энциклопедия С. Г. Займовского «Крылатое слово» (1930 г.), весьма критически подходившего к составу описываемых единиц и тем не менее включившего 26 не зафиксированных ранее выражений из произведений писателя;

- пособие «для молодежи, овладевающей литературной речью» В. З. Овсянникова (1933 г.), уделившего пристальнейшее внимание именам литературных персонажей и впервые представившего, например, такие гоголевские омонимы, как Ляпкин-Тяпкин, Подколёсин, Чичиков;

- специализированный сборник Н. С. и М. Г. Ашукиных, трижды издававшийся при жизни авторов (1 изд. – 1955 г., 2 – 1960 г., 3 – 1966 г.), который начиная с середины 50-х годов ХХ в. до начала ХХI в. считался ученым сообществом самым авторитетным. Этот сборник наиболее полно отражал корпус единиц с «печатью авторства» в русском языке указанного периода, включая принадлежавшие Н. В. Гоголю, около десятка из которых отсутствовали в предыдущих книгах;

- опубликованный в 2000 году «Большой словарь крылатых слов русского языка» В. П. Беркова, В. М. Мокиенко, С. Г. Шулежковой, открывающий в своем жанре новое направление работ академического типа и дающий всю необходимую, с точки зрения современной лексикографии, лингвистическую характеристику крылатых единиц, в т.ч. 75 гоголевских [3];

- и, наконец, специально посвященный описанию крылатых слов и выражений из сочинений Н. В. Гоголя справочник В. В. Прозорова (2005 г.), где составитель фиксирует более 60 новых с точки зрения «презумпции новизны» оборотов писателя (правда, часть из них признается лишь потенциально крылатыми) [43].

В украинской лексикографии фактически единственным представителем жанра словарей крылатых слов и выражений вот уже почти полвека остается книга А. П. Коваль и В. В. Коптилова. Выполненная на высоком профессиональном уровне, она выдержала два издания: первое – «1000 крилатих виразів української літературної мови» (1964 г.), второе, под другим названием, переработанное и дополненное, – «Крилаті вислови в українській літературній мові» (1975 г.), где присутствует 21 гоголизм [20].

Если не считать регистрации трех гоголевских оборотов Л. П. Дядечко в словарных материалах «Новое в русской и украинском речи» (2001-2003 гг.), то пересмотр их составов украинском языке не осуществлялся более 30 лет [17].

Самостоятельность крылатых выражений, утрата ими непосредственно цитатных признаков определялась по развитию у оборотов собственного значения и стабилизации у них компонентного состава, не исключающей вариантности, которая, наоборот, подчеркивает высокую степень освоенности языком, являясь результатом, с одной стороны, активного использования в речи, а с другой – давления языковой системы.

Эптонимичность, или «крылатость», восходящих к гоголевским текстам образований, понимаемая, прежде всего, как ассоциативная соотнесенность с первоисточником сознания носителей русского и украинского языков, существенно обогащающая семантику оборотов и выступающая базой для обыгрывания двойного плана высказывания, устанавливалась опытным путем. Слова или выражения из сочинений Н. В. Гоголя признавались крылатыми только при условии, что эти единицы обнаруживались в примерах, в которых они оформлялись как обычная цитата, с прямой или косвенной ссылкой на источник. Отсутствие таких время от времени появляющихся указаний при крылатых оборотах – свидетельство забвения народом их происхождения, стирания «печати авторства» и в итоге – превращения их в обычные, «безымянные» слова и фразеологизмы или, если выражения многокомпонентны, исчезновения у таких выражений свойств устойчивости, влекущих за собой восстановления свободных связей между словами.

В нашей картотеке присутствует 242 (100%) крылатых слов и выражений Н. В. Гоголя из различных произведений. Распределились они таким образом:

«Мертвые души»	87 (36%)
«Ревизор»	77 (32%)
«Записки сумасшедшего»	13 (5%)
«Тарас Бульба»	12 (5%)
«Женитьба»	7 (3%)
«Ночь перед Рождеством»	7 (3%)
«Выбранные места из переписки с друзьями»	5 (2%)
«Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»	5 (2%)
«Вий»	4 (2%)
«Нос»	4 (2%)
«Шинель»	4 (2%)
«Сорочинская ярмарка»	3 (1%)
«Заколдованное место»	2 (1%)
«Вечера на хуторе близ Диканьки»	2 (1%)
«Старосветские помещики»	2 (1%)
«Иван Федорович Шпонька и его тетушка»	2 (1%)
«Пропавшая грамота»	1
«Майская ночь или утопленница»	1
«Тяжба»	1
«Страшная месть»	1
«Несколько слов о Пушкине»	1
«Скульптура, живопись и музыка»	1

Словарь, по которому мы работали [14], содержит 250 распространенных в русском языке имен и выражений, восходящих к гоголевским текстам. Число таких единиц, активно функционирующих в украинском языке, в два раза меньше. Таким образом, в русской эптографии почти 90 гоголизмов впервые обрели словарное описание, в украинской – более 100. При этом понятно, что если в русско-украинской части все 250 единиц выступают крылатыми в принятом понимании, то в украинско-русской – около половины этого числа. Вторая часть оборотов может бать призвана для украинского языка только потенциально крылатой и дана в словаре со справочными целями.

По словам Л. П. Дядечко, О. В. Петренко, Ю. Ф. Прадид, к потенциально крылатым единицам относятся такие, которые уже прошли начальный этап освоения украинской лингвокультурой, так как, во-первых, зафиксированы в переводах русской классики или современной периодики (например, выход крупнейших газет Украины в двух вариантах – на русском и украинском языках); во-вторых, представлены в оригинальных украинских текстах, но их использование пока не приобрело более или менее массовый характер. Отличить такие обороты от собственно крылатых не составит труда: в украинско-русской части в статьях о них отсутствуют толкования, а иллюстрации, если и имеются, то ограничены одним-двумя примерами.

II.1. Структурно-грамматические типы крылатых слов

Проанализировав крылатые выражения Н. В. Гоголя с точки зрения способа их построения, мы выявили, что писатель в основном использует предложения (около 60%), например:

1. "Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи!" («Майская ночь или Утопленница») – о неповторимой, загадочной красоте украинской ночной природы; расширительно – вообще о красоте ночной природы в любом месте земного шара [3; с. 88];
2. "Редкая птица долетит до середины Днепра" («Тарас Бульба») – достичь чего-то очень сложно, почти невозможно [14; с. 175];
3. "Нет житья русскому человеку, все немцы мешают" («Мертвые души», т.1, гл.7) – оправдание собственной бесхозяйственности, неудач; о безосновательности перекладывания на других собственной вины за бесхозяйственность, неудачи и проч. [14; с. 143];
4. "Я в некотором роде замужем" («Ревизор», д.4, явл.13) – фраза построена логически неверно; причина, по которой женщина отказывается вступать в браки [3; с. 305] т.д.

и словосочетания (около 25%). Например:

1. "Возвести в перл создания" («Мертвые души», т.1, гл.7) – наделить необыкновенно высокими свойствами, качествами кого-либо, что-либо; сделать предметом настоящего искусства [14; с.52];
2. "Заколдованное место" (название повести из сборника «Вечера на хуторе близ Диканьки», ч. 2) – 1) место, к которому возвращаются помимо воли; 2) непреодолимое затруднение при решении каких-либо проблем; предел в развитии; 3) место, где происходят необычайные, необъяснимые явления; постоянное место трагедий [3; с. 75];
3. "Живой как жизнь [язык]" («Выбранные места из переписки с друзьями») – 1) о могучем, сочном, созвучном времени языке; 2) о жизнеспособном, всегда актуальном, непреходящем [14; с. 69];
4. "Зуб со свистом" («Ревизор», д.1, явл.3) – о дефекте дикции, невнятной речи [14; с. 81] и т.д.

Реже используется одно-два слова (около 15 %), например:

1. "Елизавет Воробей" («Мертвые души», т.1, гл.7) – женщина, которую принимают в силу каких-либо обстоятельств (в т.ч. курьезных) за мужчину; единственная женщина в мужском коллективе (часто по отношению к женщине, девочке по имени Елизавета) [14; с. 55];
2. "Шпонька" («Иван Федорович Шпонька и его тетушка», персонаж) – обыватель, ничем не привлекательный человек [3; с. 289];
3. "Лабардан-с!" («Ревизор», д.3, явл.5) – 1) это плохо, невыразительно; все ужасно; 2) восклицание полного удовлетворения, физического или духовного [3; с.91];
4. "Панночка" («Вий», персонаж) – женщина, которая отличается мистической, притягивающей, пугающей красотой; своим поведением напоминает ведьму [14; с. 149];
5. "Сорвалось!" («Мертвые души», т.1, явл.2) – что-то не удалось, провалилось [14; с. 184] и т.д.

По одному-два слова относится, в основном, к персонажам и действующим лицам, используется как показательная характеристика человека, его действий и поступков. Например:

1. «Держиморда» - о самовольном и грубом администраторе, нагло обращающимся с людьми – особенно о чиновниках и управляющих) [3; с. 82];
2. «Шпекин» - почтовый служащий, пренебрегающий своими обязанностями (обычно о тех, кто вскрывает письма, а затем еще и доносит) [14; с. 290];
3. «Костанжогло» - настоящий хозяйственник; якобы честно наживший состояние предприниматель [14; с. 123];
4. «Хлопов» - недалекий, трусливый, угодничающий перед начальством работник сферы образования; один из ряда резко отрицательных чиновников [14; с. 208];
5. «Коробочка» - недалекий, духовно ограниченный, живущий мелочными интересами человек, скопидом [3; с. 105] и т.д.

Также такие слова могут употребляться как географическое название

1. «Маниловка» - деревня как идиллическое место, исполненное первозданной естественности, гармонии, спокойствия[14; с. 163];
2. «Заманиловка» - удаленная от культурных центров деревня, расширительно – деревня вообще [14; с. 76]

присутствуют персонажи, в названиях которых указан сам писатель. Например:

1. «гоголевский Осип» - в высшей степени предусмотрительно-бережливый человек, у которого все идет в дело [14; с. 62];
2. «гоголевский нос» - 1. некоторая неотъемлемая часть целого, неожиданно обретшая самостоятельность; оживший предмет, явление; 2. Нос как зеркало души, выразитель внутреннего мира человека (редко); 3. Только для гоголевский нос [шнобель]. Длинный, с горбинкой нос, как у Н. В. Гоголя [14; с. 63]

Если рассматривать выбранные выражения с точки зрения прямого и переносного значений, то большее количество их все же используется в переносном. Например:

1. «Что ни слово, то Цицерон с языка слетел» (перен., ирон.; в восхищ. или шутл.), «Ревизор», д.4, явл.1. – 1) об умении красиво говорить; 2) об умении убеждать собеседников, приукрашивая действительность, говоря неправду [14; с. 214];
2. «Храм уединенного размышления» (перен.), «Мертвые души», т.1, гл.2 – место, где можно спокойно погрузиться в раздумья, предаться мечтам, воспоминаниям [14; с. 201];
3. «Когда Англия нюхает табак, то Франция чихает» (перен.; ирон.), «Записки сумасшедшего» – о неадекватной реакции на какие-либо события, чьи-либо слова; об отсутствии причинно-следственных связей [14; с. 134];
4. «Вареники сами в рот летят» (перен.), «Ночь перед Рождеством» – о том, что достается без каких-либо усилий [3; с. 41].

Высказывания могут быть разных вариаций. Например:

1. из "35 тысяч курьеров" (характеристика хвастливого преувеличения) Н. В. Гоголя стало 40 тысяч:

«Для спешной передачи приказаний начальства скакали, по всем направлениям «сорок тысяч курьеров», о которых сохраниться долговечное воспоминание в комедии Гоголя». (Н. С. Лесков, Человек на часах) [3; с. 77];

1. "Александр Сергеевич – великий поэт, но зачем машину ломать?" – так перефразировали гоголевского Македонского («Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?» - (переход границ разумного, превышение меры):

«Нет повода ломать и стулья и столы. П. А. Вяземский. Что так шумите вы? Право, прах-то Пушкина зачем тревожить. Особенно если любишь стихи? Да и читателей, несомненно, волнует вопрос, хватит ли теперь энергии у транспортировщиков, вдоволь ли запаслись электричеством на этот раз, а то завезут его опять незнамо куда, где ни приволья. Ни покоя. Александр Сергеевич – великий поэт, но зачем машину ломать?» (Лпр., 28.06.86) [3; с. 21];

1. Вместо «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!» («А подать сюда Землянику!» (употребляется в ситуациях, когда хотят видеть кого-либо, просят звать, вызвать кого-то) получим:

«Мы не беремся предсказывать, какое решение вынесет комиссия. Но почему именно этому доктору, доказавшему способность не терять голову в любых обстоятельствах, предписывают срочную переаттестацию? Не реакция ли это на то, что именно он в свое время резко критиковал перекосы в «реорганизации» здравоохранения Сестрорецкого района? Не оно ли, это знакомое правило администраторов – «а подать сюда строптивого», в другой раз не будет поднимать шум?!» (Изв., 6.07.86) [3; с. 45];

1. Из «Есть еще порох в пороховницах» (есть еще силы, энергия для борьбы) выходит «порох, который есть еще в управленческих пороховницах»:

«Пункт (168) свидетельствовал о громком голосе инициативы ревизоров, о порохе, который есть еще в управленческих пороховницах. Не будь этого пункта, управлению пришлось бы довольствоваться скудной учрежденческой формулой: «Я визирую, значит я существую» (Изв., 10.01.88) [3; с. 49];

1. «Из прекрасного далека» преобразовалось в «проклятое далеко»

Русское рабочее движение за несколько дней поднялось на высшую ступень. На наших глазах оно вырастает в общественное восстание, понятно, что нам здесь, в Женеве, из нашего проклятого далека, становиться неизмеримо труднее поспевать за событиями». В.И.Ленин, Революционные дни, - ПСС, т. 9, с.208 [3; с. 74].

Как мы можем заметить, смысл оригинальных цитат и их перефразированных аналогов в основном одинаков.

II.2. Стилистическая дифференциация

С точки зрения стилистической дифференциации больше всего крылатых выражений приходится на отрицательную коннотацию. Например:

1) «А что это у вас, несравненная Солоха?» (шутл.) – вопрос о скрываемых, незаметных вещах, предметах [3; с. 39];

2) «Закон – я немею перед законом» (ирон.) – выражение подчеркнутого законопослушания, обычно притворного [14; с. 67];

3) «Дама, приятная во всех отношениях» (шутл-ирон.) – о приятной, обходительной светской женщине [14; с. 52];

4) «Бобчинский и Добчинский» (шутл. или ирон.) – двое неразлучных приятелей, коллег, обычно одинаково реагирующих на что-либо, синхронно производящих одни и те же действия [3; с. 23];

5) «Агафья Тихоновна» – (иногда неодобр.) [14; с. 32];

6) «Акакий Акакиевич Башмачкин» (иногда презрит.) – выражение характеризовало забитых, покорных судьбе мелких чиновников царской России [3; с. 21];

7) «выздоравливать как мухи» (черный юмор) – умирать [14; с. 50]

Но также присутствует положительная коннотация:

1. «Живой как жизнь (язык)» (одобр.) - 1. О могучем, сочном, созвучном времени языке; 2. О жизнеспособном, всегда актуальном, непреходящем [14; с. 69];
2. «Вакула» (одобр.) – щедрый, по-настоящему любящий молодой человек [3; с. 34];
3. «Птица-тройка» (поэт.) – символ России [14; с. 241];
4. «Молодость счастлива тем, что у нее есть будущее» (афористически) – об оптимизме как неотъемлемом качестве юности [14; с. 192].

и нейтральная коннотации:

1. «Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна» (переносн.) – о простодушной, наивной, заботящейся друг о друге, нежной супружеской паре [3; с. 63];
2. «арбуз – в семьсот рублей арбуз» (символ.) – о ломящихся от яств столах власть имущих; образец безудержной лжи [14; с. 54];
3. «Батько! где ты? Слышишь ли ты? – Слышу!» (публ.) – 1. призыв решить жизненно важные, безотлагательные проблемы и живой отклик на него [3; с. 78];
4. «Бедность, да бедность, да несовершенство нашей жизни» (устар.) [14; с. 91];
5. «Василиса Кашпоровна» (устар.) – мужеподобная властная женщина [14; с. 105];
6. «бутылка толстобрюшка» (просторечн.) – бутылка с выпуклыми боками – обычно как символ выпивки в задушевной обстановке [14; с. 113].

Вывод: Проанализировав крылатые выражения Н. В. Гоголя можно сделать вывод, что писатель внес необычайный вклад в и без того богатый, могучий, прекрасный русский язык. Его произведения продолжают радовать и поучать одновременно

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе нашего исследования мы выяснили, что крылатые слова и выражения изучались и рассматривались

1. описать историю изучения паремиологизмов;
2. рассмотреть структуру упомянутых единиц;
3. проанализировать семантику крылатых выражений;
4. охарактеризовать выбранные единицы;
5. выявить особенности перевода крылатых выражений на украинский язык.

В результате анализа собранного материала мы выяснили, что крылатые слова и выражения очень лаконично, точно и образно описывают какую-либо ситуацию или человека. Для достижения необходимого адресату эффекта, необходимо точное знание семантики крылатых выражений и заключенной в них стилистической коннотации, а также учитывать уместность данного выражения в той или иной речевой ситуации.

Материал свидетельствует о том, что некоторые крылатые выражения потеряли свое первоначальное значение и воспринимаются в противоположном смысле.

Список использованной литературы

1. Ашукин, Н. С., Ашукина, М. Г. Крылатые слова: Литературные цитаты; Образные выражения / Н. С. Ашукин, М. Г. Ашукина. – М., 1987. – 576 с.
2. Белый А. В. Мастерство Гоголя. //Известия РАН. Серия литературы и языка / А. В. Белый. – М. – 1994. №5. Т. 53. С. 15-30.
3. БСКС 2000 – Берков В. П., Мокиенко В. М., Шулежкова С. Г. Большой словарь крылатых слов русского языка / В. П. Берков, В. М. Мокиенко, С. Г. Шулежкова. – М., 2000. – 329 с.
4. БСКСВ 2008-2009 – Берков В. П., Мокиенко В. М., Шулежкова С. Г. Большой словарь крылатых слов и выражений русского языка: В 2-х т. /Под ред. С. Г. Шулежковой. – 2-е изд., испр. и доп. – Т. 1-2. – Магнитогорск; Greifswald, 2008-2009.
5. Беркова О. В. К определению понятия «крылатое слово» // Общая стилистика: теоретические и прикладные аспекты / О. В. Беркова. – М.: Калинин, 1990. — С. 100-111.
6. Галынский М. С. Самый полный словарь крылатых слов и выражений. Происхождение, толкование, применение / М. С. Галынский. – М., 2009. – 378 с.
7. Гладышева Л. А. Образы Гоголя на газетных страницах // Рус. язык в школе. – 1977. - № 2. – с. 77-80.
8. Гоголевский сборник. Вып. 2 (4). СПб.; Самара, 2005. - 360 с.
9. Гоголь в русской критике: сб. статей. М., 1953. – 652 с.
10. Гоголь и русская литературная культура: сб. науч. трудов. Вып. 2. Саратов, 2005. - С.104.
11. Грушко Е. А., Медведев Ю. М. Современные крылатые слова и выражения / Е. А. Грушко, Ю. М. Медведев. – М., 2000. – 529 с.
12. Даль В. И. Словарь живого великорусского языка в четырёх томах / В. И. Даль. – М., 2007. - С. 258
13. Даль В. И. Пословицы русского народа / В. И. Даль. – М., 2000. –614 с.
14. Дядечко Л. П., Петренко О. В., Прадид Ю. Ф. 250 крылатых слов и выражений Н. В. Гоголя: русско-украинский толковый словарь: украинско-русский толковый словарь / Л. П. Дядечко, О. В. Петренко, Ю. Ф. Прадид. – Симферополь: Издатель ФЛП К. А. Лемешко, 2012. – 584 с. – (Книга - «перевертыш»)
15. Дядечко Л.П. Крылатые слова как объект  лингвистического описания: история и современность / Л.П.Дядечко. – К., 2002. - 294 с.
16. Дядечко Л. П. Гоголевские крылатые выражения (материалы к словарю) // Гоголь и современность (к 185-летию со дня рождения). – К., 1994. – С. 210-218.
17. Дядечко Л. П. Новое в русской и украинской речи: Крылатые слова – крилаті слова (материалы для словаря): Уч. Пособие [в 4-х частях] / Л. П. Дядечко. – К., 2001-2003.
18. Дядечко Л. П. Утром роман, вечером - крылатое слово // Рус. речь / Л. П. Дядечко. - М., 1998.-№5. - С. 123-127
19. Зыкова Е. И., Мокиенко В. М. Давайте говорить правильно! Крылатые слова в современном русском языке: краткий словарь-справочник / Е. И. Зыкова, В. М. Мокиенко. – СПб., 2006.
20. Коваль А. П., Коптілова В. В. Крилаті вислови в українській літературній мові / А. П. Коваль и В. В. Коптілова. – Київ: Вища школа, 1975. – 335 с.
21. Коршунков В. А. Гоголевский Акакий Акакиевич: имя и судьба // Рус. речь. – 1998. - №3. – С.3-10.
22. Костючук Л. Я. Лексикографическая база в  помощь лингвистическим исследованиям //Проблемы истории, филологии, культуры / Л. Я. Костючук. – М.; Магнитогорск; Новосибирск, 2009. – С. 213.
23. Кривонос В. Ш. Мотивы художественной прозы Гоголя / В. Ш. Кривонос. – СПб., 1999. – 251 с.
24. Кривонос В. Ш. Повести Гоголя: пространство смысла / В. Ш. Кривонос. – Самара: 2006. – 442 с.
25. Кривонос В. Ш. Самопародия у Гоголя//Известия РАН. Сер. лит. и яз. / В. Ш. Кривонос. – 1993., Т. 52. №1. – С. 25-34.
26. Крылатые слова. – Минск; М., 2001.
27. Крылатые слова: Энциклопедия / Авт.-сост. В. В. Серов. – М., 2003.
28. Манн Ю. В. В поисках живой души: «Мертвые души»: писатель — критика — читатель / Ю. В. Манн. – М., 1987. – 350 с.
29. Манн Ю. В. Постигая Гоголя / Ю. В. Манн. – М., 2005. – 206 с.
30. Манн Ю. В. Творчество Гоголя: смысл и форма / Ю. В. Манн. - СПб., 2007. - 743 с.
31. Маслов Ю. С. Введение в языкознание. – М.: Высшая школа, 523 с.
32. Машинский С. И. Художественный мир Гоголя / С. И. Машинский. – М., 1979. - 432 с.
33. Михайлова С. Е. Некоторые особенности функционирования крылатых выражений // Психолингвистические исследования: слово и текст / С. Е. Михайлова. – Тверь, 2002. – С. 69-75.
34. Мокиенко В. М., Никитина Т. Г. Большой словарь русских сравнений / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина. – М., 2008. – 530 с.
35. Мокиенко В. М., Никитина Т. Г., Николаева Е. К. Большой словарь русских пословиц / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина, Е. К. Николаева. – М., 2010. – 398 с.
36. Нечкина М. В. Функции художественного образа в историческом процессе / М. В. Нечкина. – М., 1982.
37. Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. И. Ю. Шведовой/ С. И. Ожегов. – М.,1991. 915 с.
38. Ожегов С. И. Лексикология. Лексикография. Культура речи. – М.: Высшая школа, 1974, с. 459
39. Отин Е. С. Словарь коннотативных собственных имен / Е. С. Отин. – Донецк, 2004.
40. Парнов Е. Ларец Марии Медичи. – М.: Детская литература, 1982, с.398
41. Писемский А. Ф. Сочинения Н. В. Гоголя, найденные после его смерти. Похождения Чичикова, или Мертвые души. Часть вторая // Собр. соч.: В 9 томах. – М., 1959. – С.527
42. Прозоров В. В. Крылатые слова и выражения из сочинений Н. В. Гоголя: Словарь-справочник – любителям русского слова / В. В. Прозоров. – М., 2005. – 126с.
43. Прозоров  В. В. Крылатые выражения и ситуации // Жанры речи / В. В. Прозоров. — Саратов, 2002. Вып. 3. - С. 75-83
44. Прозоров  В. В. Лестница Гоголя, или Жизненный его подвиг // Саратовские епархиальные ведомости / В. В. Прозоров. - 1995. № 1. С. 22-27.
45. Руднев В. П. Словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты / В. П. Руднев. – М., 1997. – 384 с.
46. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. – М.: Академия, 1984, С.205-206
47. Русский семантический словарь. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений. РАН. Институт русского языка / Под. общей ред. Н. Ю. Шведовой: В 2 т. М.,1998. – 400 с.
48. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь / А. К. Бирих, Л. И. Степанова, В. М. Мокиенко; под ред. проф. В. М. Мокиенко. М., 2005. – С. 65
49. Русско-украинский фразеологический словарь // Олейник И. С., Сидоренко М. М. Украинско-русский и русско-украинский фразеологический словарь. – 2-е изд., перераб. и доп. – К., 1972. – С. 227-446.
50. Русско-украинский фразеологический толковый словарь // Олейник И. С., Сидоренко М. М. украинско-русский и русско-украинский фразеологический толковый словарь. – К., 1991. – С. 213-400.
51. Синявский А. Д. В тени Гоголя // Синявский А. Д. Собр. соч.: В 2 т. М., 1992. – 372 с.
52. Уолш И. А., Берков В. П. Русско-английский словарь крылатых слов. – М.: Русский язык, 1984.
53. Хализев В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. – М., 1999. – 398 с.
54. Чепасова А. М. Теоретические составляющие фразеографии // Проблемы истории, филологии, культуры / А. М. Чепасова. – М.: Магнитогорск; Новосибирск, 2009. – С. 640.
55. Чуковский К. Вина или беда? / Лит. газета, 3 авг. 1963 г.
56. Шулежкова С. Г. Песенные крылатые выражения (XVIII в. – Великая Отечественная война): Материалы к словарю «Крылатые выражения из области искусства». – Вып. 2. – Магнитогорск, 1993.
57. Шулежкова С. Г. Крылатые выражения из песен 2-й половины 1940-х – начала 1990-х годов: Материалы к словарю «Крылатые выражения из области искусства». – Вып.3. – Челябинск, 1994.
58. Шулежкова С. Г. Словарь крылатых выражений из области искусства: Более 1000 крылатых выражений / С. Г. Шулежкова. – М., 2003. – 487 с.
59. G. Bchmann. Geflgelte Worte. Der Zitatenschatz des deutschen Volkes. – Berlin, 1905. – S. XXVI.

Крылатые выражения в произведениях Н.В. Гоголя