Картины родной природы в стихотворениях русских поэтов И. Никитина, Ап. Майкова, А. Толстого

"Так и льются сами звуки из души!" - написал талантливый русский поэт Иван Никитин. Отчего же льются из души звуки? Оттого, что над полями звезды, гладь да блеск озер, в синеве небес сияет месяц - казалось бы, привычные глазу картины. Однако всякий раз они волнуют душу. Развели костер косари, и вот уж "песнь заводит песенник лихой". Он пляшет, приседает, "соловьем свистит". Песне косаря отвечает коростель в лугах. Песня замирает далеко в полях. Ширь полей, бесконечный простор вдохновляют певца, да еще звезд мерцанье, сияние месяца делают незабываемой эту дивную ночь. Потому-то "и льются сами звуки из души!"

Но вот "звезды меркнут и гаснут. В огне облака..." В стихотворении "Утро", как и в стихотворении "Ярко звезд мерцанье", ощущается неразрывная связь человека и природы. Стихотворение наполнено жизнью, в нем много движения. Поднимается от лугов пар, разливается от зари алый свет, ветерок воду морщит-рябит, летят с шумом утки. О присутствии человека говорит чуть приметная росистая тропинка. И действительно, звенит вдалеке колокольчик, в шалаше пробудились рыбаки. Вот уже и пахарь едет с сохой. Он неравнодушен к природе, потому и поет песню - "По плечу молодцу все тяжелое..." Так и хочется вслед за Никитиным воскликнуть: "Здравствуй, солнце да утро веселое!"

И даже дождь не может омрачить радость, которую дарит человеку природа. Стихотворение "Под дождем" Аполлон Майков написал в 1856 году, но когда его читаешь, кажется, это вроде бы ты стоишь под мохнатой елью, а ливень бьет немилосердно, и в то же время солнечные лучи пробиваются сквозь ветви мшистой ели, и создается впечатление, что ты находишься "...точно в клетке золотистой". Дождевые капли, которые прыгают вокруг, напоминают жемчуг. И "не было конца тут страху и веселью", пишет Майков. Но почему присутствует в стихотворении слово "страх"? Да потому что внезапно над головой "гром перекатился". Буря? Да! Но даже буря у Майкова золотая.

Промчится дождь, напоит землю живительной влагой, и снова синева. Только не поймешь, где ее больше - в небе или на земле. Эта синева от степных цветов. Как тут удержаться и не спросить, подобно Алексею Толстому: "Колокольчики мои, цветики степные! Что глядите на меня, темно-голубые?"

Какое удовольствие промчаться по степи стрелой на коне! Конь бьет копытом, и так и хочется попросить прощения у степных цветов за то, что на их красоту скакун не обращает внимания. А приволье такое, что хочется крикнуть колокольчикам: "Не кляните вы меня, темно-голубые!"