Охтенка и заяц в бронзе

Памятники литературным героям появляются по своим особым законам. Нет прямой зависимости между значением писателя в истории русской культуры и количеством скульптур, посвящённых его персонажам. Иначе лидером здесь должен был бы стать, несомненно, Пушкин. Однако, судя по имеющимся сведениям, “солнце нашей поэзии” явно отстаёт, хотя достойных для этого образов у него в избытке, как и мест на карте России, где они могли бы воплотиться в пластической форме.

Мы не будем сейчас составлять подробный реестр потенциальных памятников по мотивам пушкинского творчества с указанием места их будущей прописки (предоставим возможность сделать это нашим читателям), ограничимся лишь кратким обзором того, что нам известно.

Например, в Москве, на углу Плетешковского и Лефортовского переулков, расположился детский сказочный городок персонажей Пушкина, среди которых возвышается “окаменевшая” Голова из «Руслана и Людмилы» (авторы С. Чернышов и Ю. Коновалов, 1980 — Панорама, 1983). Подобные городки, вероятно, есть и во многих других местах.

Можно предположить также, что где-то есть и композиции, в которых изображения героев дополняют скульптурные портреты Пушкина. Как, например, в Перми. Здесь в 1993 году появился памятник поэту работы популярного российского скульптора Вячеслава Клыкова. К слову сказать, памятник этот мог бы быть установлен и раньше. Прежде чем занять своё место в тихом скверике на улице Сибирской, недалеко от главного корпуса педуниверситета, несколько лет простоял он на разных задворках: когда в 1980-е годы Пушкина доставили из Москвы, на установку… не нашлось средств. Теперь же пушкинский скверик, приют студентов, помогает им не забыть детство: в ограждение площадки вокруг памятника вмонтированы прорезные рельефы, изображающие героев сказок и Вступления к поэме «Руслан и Людмила». Вот Балда приготовился щёлкнуть по лбу Попа, смиренно склонившего перед ним голову. А это царь Дадон, заворожённый грациозным станом Шамаханской царицы. Здесь же мы увидим царевича Гвидона, спасшего от коршуна Царевну Лебедь, Учёного Кота, который обходит дуб с сидящей на ветке Русалкой, и других знакомых всем пушкинских героев.

Скорее всего, немало скульптурных изображений сказочных персонажей Пушкина существует в разных городах и весях, живут себе где-нибудь тихо и скромно… И даже о памятнике Золотому Петушку под Петербургом, в Пушкине (Царском Селе), очень часто упоминаемом в разных источниках, конкретно мало что известно, и фотографию найти трудно.

А ещё говорят, будто в Оренбургской области собирали деньги для памятника Гринёву и Маше Мироновой, установить который предполагалось в селе Нижнеозёрном Илекского района. Возможно, этот памятник уже появился. Если это произошло, может быть, жители Нижнеозерного расскажут о нём подробно?

Зато точно известно, что установлен памятник Охтенке. Это произошло 6 июня 2003 года в Петербурге, в парке «Нева» Красногвардейского района (на пересечении шоссе Революции и Среднеохтинского пр.). Бронзовая фигура охтинской молочницы (высотой 2,5 метра) располагается на гранитном камне.

Вряд ли можно в полной мере считать эту скульптуру памятником именно пушкинской героине. Наверное, логичнее было бы вписать образ Охтенки в другой ряд санкт-петербургских изваяний: Городовой, Фонарщик, Фотограф, Пушкарь… (Не так давно появилась у нас в стране мода на воссоздание в бронзе фигур досоветского прошлого, наверное, как реакция против монументальной скульптуры, нагруженной официальной идеологией, как тоска по старой доброй России.)

Но нельзя не согласиться и с тем, что идею обессмертить охтенку в бронзе, скорее всего, подсказали пушкинские строчки из первой главы «Евгения Онегина»: “С кувшином охтенка спешит, // Под ней снег утренний хрустит”. Именно такой, спешащей на переправу через Неву, с кувшином молока, прижатым к груди, изобразили её скульпторы В. Д. Свешников, Я. Я. Нейман, С. М. Короленко.

Надо думать, скоро на улицах Петербурга появятся, если уже не появились, другие исторические персонажи, обрисованные лаконичным пушкинским пером: “Встаёт купец, идёт разносчик, // На биржу тянется извозчик…” Особенно трогательным будет, как мне кажется, “хлебник, немец аккуратный, в бумажном колпаке”, отворяющий свой “васисдас”. А в продолжение темы можно задаться вопросом, почему же до сих пор не слышно об установке памятника Самсону Вырину, ведь его музей («Дом станционного смотрителя») в деревне Выра (см. фото на с. 24) был открыт ещё в начале семидесятых.

Завершая наш обзор, остановимся на памятнике ещё одному персонажу, хотя и не являющемуся непосредственно героем произведения, но, возможно, сыгравшему свою историческую роль в том, чтобы некоторые пушкинские герои на свет появились. Речь идёт о зайце, который, как гласит легенда, перебежал дорогу, когда в декабре 1825 года Пушкин выехал в Петербург. Известно, что поэт посчитал это дурным знаком и вернулся к себе в Михайловское. И вот 175 лет спустя, в декабре 2000 года, в Михайловском открыли косому памятник. Как указано в заметке псковского корреспондента Анатолия Тиханова «Зайцу — спасителю поэта поставили памятник» («Комсомольская правда» от 29.12.2000), Андрей Битов, автор идеи, мечтал об этом с 1949 года. И наконец его идея нашла воплощение стараниями скульптора Александра Великанова. Длинноухий спаситель сидит на полосатом верстовом столбе, надпись на котором гласит: “До Сенатской площади осталось 416 вёрст”.

Так и памятник зайцу по-своему отразил пушкинский универсализм.

Валентина ШЕНКМАН