Переработка и следствия экстремальных ситуаций (социальная изоляция, арест, террор, психоиндокринация)

Цель обучения

Получение знаний о психологических и психопатологических последствиях, связанных с экстремальными состояниями изоляции, страха, ареста, терроризма и деструктивного воздействия на духовную независимость.

Душевное здоровье каждого человека зависит от целенаправленных, относительно безопасных и свободных от страха межперсональных контактов, гарантирующих минимальные условия в данной ситуации. Увеличение межличностной изоляции, подавление страхом, неразрешимость прежних жизненных планов и отсутствие перспектив на будущее, выраженное по интенсивности и превышающее критические границы, приводит к крайним случаям «приспособления» в форме психопатологической переработки. Это приводит к зависимости от измененных психосоциальных стереотипов (самозащита, идентификация с распространенными ситуационно обусловленными идеалами), к кратковременным или пролонгированным психореактивным, психосоматическим или психотическим расстройствам. Каждое состояние (острое возбуждение, ступор или сумеречное состояние сознания, хронифицированная реактивная депрессия, вегетативно-астенические пролонгированные статусы, острые и хронические психосоматические расстройства и т. д.), с одной стороны, может быть преформировано личностными особенностями, а с другой стороны, определяется брутальностью ситуационных стрессоров.

Существенным является то обстоятельство, что человек не может быть безгранично угнетен экстремальной ситуацией. Он может противостоять более или менее длительному напряжению своего психического здоровья в условиях взаимного доверия, уверенности в себе и устойчивого настроения.

Переработка острых переживаний ужаса, страха, насилия

Психиатрические расстройства у жертв разбойных нападений и сексуального насилия, у участников и свидетелей дорожных катастроф, сопровождающихся гибелью близких и родных, захвата заложников и убийств, у людей, переживших умышленное убийство близких родственников, у жертв технических и природных катастроф (наводнений, взрывов, землетрясений) требуют врачебного участия в возрастающих размерах. В острых стадиях переживания страха или утрат часто возникает оцепенение или двигательное возбуждение с сужением сознания на переднем плане клинической картины. Позднее у этих людей развиваются упорные нарушения поведения со страхом или подавленностью. По мере вытеснения или частичного удаления из поля сознания переживаний угрозы появляются психосоматические (см. с. 124) или конверсивно-неврологические (см. с. 100) расстройства.

Клинико-психиатрическая терапия здесь особенно необходима, прежде всего при суицидальных тенденциях. В инициальных стадиях необходимо применять фармакологические средства, подавляющие страх. Очень важно поддерживающее психотерапевтическое участие во всех шагах по восстановлению круга привычных жизненных связей. Если на первом плане стоит вытеснение психотравмирующих переживаний, то может оказаться полезной целенаправленная психотерапевтическая переработка (катарсис).

Врач общей практики должен взаимодействовать с психиатром для определения психотерапевтических путей и действий для помощи жертвам катастроф и насилия.

Изоляция как экстремальное условие

Экспериментальные исследования переживаний и поведения при сенсорно-социальной депривации в так называемой «камере молчания», исключающей вибрацию, акустические воздействия и общение с другими людьми, выявляют у здоровых подопытных возрастание реакций страха, нарушение способности к проекции своих впечатлений вплоть до обмана чувств и иллюзорного восприятия окружающего, т. е. погружение в регрессивно-детскую систему взаимосвязей. Такие ситуации моделируются также в форме нарушения границ восприятия после операции на обоих глазах, в темноте, связанной с обвалом, и т. д.

Одиночество и темнота в сочетании с изоляцией могут привести человека, не подготовленного соответствующими упражнениями к психологическому сопротивлению, к психическому кризу вплоть до психозоподобных состояний (в старых психиатрических представлениях так называемые тюремные психозы и состояния беззащитности при аресте). Агрессивное возбуждение, нарушение ориентировки, суицидальные действия встречаются достаточно часто. Продолжение суицидальных намерений и нарушений поведения в ответ на сигналы, которые могут напоминать или повторять вызвавшие ранее страх сцены, может носить упорный характер.

В хронификации таких нарушений играют роль травмирующие условия (недоедание, пролонгирование и монотонность факторов, вызывающих страх, лишение сна, длительное пребывание в освещенной камере, длительная процедура допросов).

Исследования состояния репрессированных свидетельствуют о подчинении агрессору или даже идентификации с ним. Одиночное заключение, основанное на юридических нормах, как правило, не приводит к расстройствам психиатрического круга. Связанное с одиночным заключением ограничение контактов и свободы (осо-'чо при пожизненном заключении) может пои наличии личностного поелоасположения вызывать хронические неврозы и личностные расстройства (см. с. III). В ФРГ действует закон о компенсации для жертв повторных арестов: в этих случаях врач может давать соответствующие экспертные рекомендации.

Психические нарушения при длительно действующих экстремальных нагрузках (стрессоры гонений и преследований)

Исследования психических нарушений у лиц, подвергавшихся преследованиям как жертвы нацизма по расистским, политическим и религиозным причинам, показывают, что жизнь в условиях террористической угрозы (гетто, нелегальное положение, жизнь в укрытиях, принудительный труд, концлагеря) причиняет ущерб психическому здоровью. Пока расистские, политические и иные «мировоззренческие» мотивы террора переполняют наш мир, совесть и опыт немецких врачей подвергаются испытанию и требуют от них предупредительных мер.

«Психиатрия преследуемых» свидетельствует о том, что у большинства переживших систематический террор выражены анестетические, реактивно-депрессивные, фобо-невротические и другие диссоциативные расстройства. Пережившие вынужденную эмиграцию, слежку, преследования и систематические издевательства дают такого же типа реакции. Личностные нарушения у жертв преследования выражены тем значительнее, чем продолжительнее и брутальнее воздействует на них терроризм. Это ограничивает их шансы на защищенность, стабилизацию психического состояния и установление солидарной связи с другими преследуемыми.

Конфронтация с открытым террором часто приводит к возникновению паники («суицид на проволоке под электрическим напряжением»), острому аффективному параличу («аффективная анестезия» со сновидно-дереализационным отключением от актуальной угрожающей ситуации), редуцирование поведения до квазианималистической техники переживания (сверхугодливость при исполнении рабочих заданий в лагерях принудительного труда вплоть до идентификации с насильниками), прогрессирующая апатия вплоть до пассивного суицида при длительном голодании и страхе (Muselman-Stadium — апатическое, исполненное терпения отношение к своей судьбе при ситуации преследования).

После освобождения: часто многолетний бедный симптомами интервал с легкими вегетативно-астеническими проявлениями и чрезмерной активностью, направленной на самообеспечение. В период приспособления к новой культурной среде (и новым условиям): нервные срывы с депрессивным обескураживанием (депрессивным чувством растерянности) и длительной декомпенсацией, суицидальные проявления, отпечаток хронически-агрессивного напряжения на всей деятельности, сенситив-но-недоверчивое состояние с обращенностью к прошлому, фиксация на самообмане, возникновение иллюзий и бредовых идей психодинамического происхождения, развитие психосоматических (преимущественно желудочно-кишечных и кардиовас-кулярных) нарушений. Переживания старения приводят часто к депрессивным синдромам, которые подвергаются вторичным витально-эндогенным преобразованиям (так называемые поздние проявления).

Каждый подвергшийся преследованиям остается на протяжении всей своей жизни травмированным своим опытом соприкосновения с терроризмом. Каждый вынужден насильственно вспоминать ужасные сцены прошлого, на протяжении десятилетий воспроизводимые в дневных фантазиях, ночных страхах, запечатленных реакциях ужаса, каждый потерявший родных и близких ожесточенно возвращается к патоло-

гическому кругу переживаний собственной вины. Полная ненависти длительная позиция актуализации угрожающих переживаний находит отражение в поведении и затрудняет контакты в кругу родных и в профессиональной области. Даже дети лиц, подвергавшихся террористическому преследованию, вследствие неуравновешенности своих родителей страдают личностными нарушениями («преследуемые второго поколения»).

При психических заболеваниях жертв терроризма и насилия, предрасположенных к шизофренным и аффективным психозам, эти обстоятельства (психическая травма и эндогенная предрасположенность) играют роль совместного причинного фактора в течении болезни.

Оценка причин возникновения заболевания и оценка болезненных проявлений у лиц с нарушениями личности вследствие переживаний, связанных с преследованием, является чрезвычайно ответственной задачей психиатрического консультирования в связи с необходимостью компенсации причиненного им ущерба, гарантированного законодательством ФРГ (см. с. 432).

Деструктивная психоиндоктринация

Законы возникновения и изменчивости мыслей, чувств и поведения людей путем усиления желательного и подавления нежелательного устанавливаются единообразным способом поведения и определяются как индоктринированное разрушение личности (разрушение личности вследствие воздействия тоталитарных доктрин). Древний педагогически-этический принцип уменьшения чувства страха путем поощрения и наказания, в период инквизиции служивший возвышению Божьего величия, в подготовительной стадии политического процесса действенен так же, как в индоктри-нальных ритуалах религиозных сект и в традиционных ритмических ритуалах военизированных или милитаризированных организаций и группировок.

Квазирелигиозные ритуалы экстатического «очищения» и политическая техника перевоспитания («промывание мозгов») приводят к поразительному выравниванию личностных особенностей, к удивительному сходству вовлеченных в индоктринацию людей. В первой фазе «индоктринации» происходит радикальное отторжение от прежних групп и связей («tail cutting», «отрезание хвоста»). Сразу же устанавливается реальная или воображаемая конфронтация со стимулом, вызывающим страх: бесовскими проповедями, прикосновением ядовитой змеи, демонстрацией открытых экзекуций и т. д. При этом путем вызванного страхом или экстазом состояния сужения сознания, интенсивность которого увеличивается монотонными ритмическими движениями, достигается имплантирование нового поведенческого стереотипа в форме эмоциональных качелей от эмоционального устрашения (угроза родственникам, информационная блокада путем депортации упрямых и строптивых, награда за желательные декларации путем запугивания, требования доносительства, лишение сна, отказ от юмористичесих оценок) до предоставления индивидуальной биографии в распоряжение потенциального «симпатичного» надсмотрщика путем идентификации с ним. Консолидация нового поведения и профилактика возможного возврата к прошлому достигается через жесткие связи в ячейках, коллективные исповеди, требования прекращения биосоциальных контактов, «испытания мужества», требования преданности.

Большое значение для врачебной практики при деструктивном психоиндоктри-нировании в настоящее время имеет влияние криминальных молодежных сект. Входящие в группу и связанные клятвой и общими «идеалами» объединены общими принципами техники социальной изоляции через вынужденную проституцию, кримина-"ацию и пр. Элементы такой практики мы находим в солидарных действиях

радикальных террористических объединений, в коллективной правовой пропаганде и методах перевоспитания, применяемых политическими диктаторами.

Деструктивная индоктринация тем действеннее, чем менее выражены предсу-ществующие у данной личности религиозные, политические и др. установки и умственные способности. Такая индоктринация может быть тем продолжительнее и крепче, чем выраженное давление на группу страха и насилия групповой солидарности.

Профилактика и терапия

Терроризм, экстремизм и доктринализм требуют превентивных мер, лежащих в политико-правовых рамках. В мире, где наряду с техническим настоящим живет политико-религиозный атавизм, врач может помогать жертвам с возникающими психоло-гически-медицинскими нарушениями.

Защита против актуального терроризма или индоктринации: поддержка лучшего соматического состояния, предотвращение нарушений сна, правовая защита от ущерба, причиняемого мышлению и образу мыслей и установление (организация) нейтрального общественного сознания, стереотипов и представлений.

Для обратного развития психоиндоктринирования рекомендуется наркоанализ и групповая воспитательная психотерапия. Психологическая помощь жертвам террористов должна проводиться тотчас же после освобождения и должна быть скорее ориентирована на общемедицинские и гуманистические принципы, чем на психиатрические аспекты. Совместное консультирование освобожденных от криминальных юношеских сект детей и юношей должно проводиться путем взаимодействия родителей и тех, кто призван устанавливать новую систему отношений.

ЛИТЕРАТУРА

Ваеуег W.v., Н. Hafner, К.Р. Kisker: Psychiatric der Verfoigten. Springer, Berlin 1971. Lempp R.: Extrembelastung im Kindes- und Jugendalter. Huber, Bern 1979. Matussek P.: Die Konzentrationslagerhaft und ihre Folgen. Springer, Berlin 1971. Stoffels Н.: Schicksale der Verfoigten. Springer, Berlin 1990.

Переработка и следствия экстремальных ситуаций (социальная изоляция, арест, террор, психоиндокринация)