Свободное воспитание - это не про желание пожалеть ребенка

Мы все желаем детям счастья, но желание пожалеть бедного ослабленного несчастного усталого ребенка, освободить его от каких бы то ни было жизненных нагрузок - это никак не философия свободного воспитания. Многим мамам свойственно жалеть своего ребенка, но идея свободного воспитания с этим желанием не перетруждать ребенка и создать ему комфортные условия жизни не связана никак. По крайней мере Жан-Жак Руссо, как идеолог свободного воспитания, резко выступает против изнеженно-женской культуры, где принято ребенка пожалеть, ребенку уступить, за ребенка сделать, создавать ему комфортные условия жизни. Нет, естественное воспитание по Руссо - это прямая встреча ребенка с жесткой и трудной жизнью, с холодом и голодом, с лишениями и смертью. Руссо против медицины, она делает человека изнеженным. Пусть простудится, но не станет сумасбродом. Руссо требователен к воспитанию стойкости ребенка, и приучение ребенка к жесткой реальности жизни вполне сочетается с идеей свободного воспитания. "Думают только о том, как бы уберечь своего ребенка; этого недостаточно: нужно научить, чтобы он умел сохранять себя, когда станет взрослым, выносить удары рока, презирать избыток и нищету, жить, если придется, во льдах Исландии пли на раскаленном утесе Мальты.

Дело не в том, чтобы помешать ему умереть, а в том, чтобы заставить его жить".

Свободное воспитание - это не про вседозволенность Жан-Жак Руссо в отношении вседозволенности выражал следующую, достаточно жесткую позицию. "Знаете ли, какой самый верный способ сделать вашего ребенка несчастным? Это - приучить его не встречать ни в чем отказа; так как желания его постоянно будут возрастать вследствие легкости удовлетворения их, то рано или поздно невозможность вынудит вас, помимо вашей воли, прибегнуть к отказу, и эти непривычные отказы принесут ему больше мучений, чем самое лишение того, чего он желает. Сначала он захочет получить палку, которую вы держите, скоро он запросит ваши часы, затем запросит птицу, которая летит перед ним, запросит звезду, которую видит на небе, запросит все, что только увидит; если вы не Бог, как вы его удовлетворите? Как представить, чтобы ребенок, обуреваемый таким образом гневом и пожираемый самыми раздражающими страстями, мог быть когда-нибудь счастлив? Какое уж тут счастье! Он одновременно и деспот, и в то же время самый низкий из рабов, самая жалкая из тварей. Я видел детей, воспитанных таким образом; они желали, чтобы им плечом своротили с места дом, чтобы дали петуха, которого они видели на шпице колокольни, чтобы остановили шествие полка и дали им подольше послушать барабанный бой, и, если не спешили им повиноваться, они оглашали криками воздух, не желая никого слушать. Все тщетно хлопотали угодить им; так как вследствие легкости исполнения желания их усиливались, то они упорно настаивали на вещах невозможных и всюду находили себе только противоречия и препятствия, муку и скорбь. Вечно бранясь, вечно своевольничая, вечно злясь, они целые дни проводили в криках и жалобах. Могли ли они быть существами вполне счастливыми? Соединение слабости и господства порождает лишь безуми е и бедствия. Из двух избалованных детей один бьет стол, другой заставляет бичевать море: им придется много бичевать и бить, прежде чем они будут жить довольными". Не менее определенно высказывается Александр Нилл, основатель школы Саммерхилл, наверное один из самых последовательных, ярких и успешных лидеров ХХ века, занимающихся практикой свободного воспитания. Он пишет: При свободном воспитании "ребенок ест, когда голоден, приобретает привычки чистоплотно­сти, когда захочет, на него никогда не кричат и не поднимают руки, он всегда любим и защищен. Ска­занное звучит легко, естественно и прекрасно, од­нако поразительно, как много молодых родителей, ревностно отстаивающих эту идею, умудряются по­нимать ее превратно. Например, четырехлетний Томми лупит по кла­вишам соседского пианино деревянным молотком. Любящие родители оглядываются с торжествую­щей улыбкой, которая означает: разве не удиви­тельна саморегуляция этого ребенка? Другие родители считают, что их полуторагодо­валого ребенка никогда не следует укладывать спать, поскольку это было бы насилием над природой. Пусть он бодрствует, сколько хочет, а когда рухнет, мать от­несет его в постель. На самом деле ребе­нок все больше устает и возбуждается. Он не может сказать, что хочет спать, ибо еще не умеет выражать свою потребность слова­ми. В конце концов уста­лая и разочарованная мать хватает его на руки и та­щит плачущего в постель. Одна молодая пара, счи­тающая себя адептом моего учения, пришла ко мне с во­просом, хорошо ли будет, если они установят в детской по­жарную сигнализацию. Приве­денные примеры показывают, что любая идея, будь она старой или новой, опасна, если не со­четается со здравым смыслом. Только полный идиот, если ему поручить маленьких детей, позволит оставить незарешеченными окна в спальне или открытым огонь в детской. И все же до­вольно часто молодые поборники саморегуляции, посещая мою школу, возмущаются недостаточной свободой у нас, потому что мы запираем ядовитые вещества в шкафах или запрещаем игры с огнем. Все движение за свободу детей омрачается и дис­кредитируется тем, что слишком многие поборни­ки свободы витают в облаках. Один такой адепт выразил мне недавно свое возмущение тем, что я накричал на трудного семи­летнего мальчика, который стучал по двери моего кабинета. По мнению возмущавшегося, я должен улыбаться и терпеть шум, пока ребенок не изживет свое желание барабанить по дверям. Я действитель­но провел немало лет, терпеливо снося деструктив­ное поведение трудных детей, но делал это в каче­стве их психотерапевта, а не просто человека. Если молодая мать считает, что ее трехлетнему ребенку следует позволить разрисовать входную дверь к