Светская общественно-политическая мысль эпохи Алексея Михайловича. Г.Котошихин и Ю.Крижанич

№22

Светская общественно-политическая мысль эпохи Алексея Михайловича. Г.Котошихин и Ю.Крижанич.

Котошихин Григорий Карпович (около 1630 - ноябрь 1667, Стокгольм), подьячий Посольского приказа, писатель. В 1658-1661 состоял в русском посольстве, которое вело переговоры со Швецией о заключении Валиесарского и Кардисского договоров. Весной 1664 послан в войска князя Я. К. Черкасского для ведения канцелярских дел, но в августе перебежал к литовцам, затем уехал в Силезию, а оттуда через Нарву в Стокгольм и в марте 1666 принят на шведскую службу. Был казнён за убийство хозяина дома, в котором жил. К. - автор сочинения (издано под названием "О России в царствование Алексея Михайловича", 1840), которое является ценным источником по истории государственного строя России середины 17 в. Сведения К. весьма подробны и точны, большинство их подтверждается др. источниками 17 в., хотя следует учитывать, что сочинение К. составлено по заказу шведского правительства и некоторые его суждения о русской действительности 17 в. тенденциозны.

Родился приблизительно в 1630 г. Он был сыном казначея одного из московских монастырей и с молодых лет связал свою жизнь с приказной службой. В 1659 г. Котошихин был переведен в Посольский приказ - по крайней мере в марте этого года его имя было впервые упомянуто в штате приказа. Он значился молодым подьячим, но вскоре, судя по размеру годового оклада (13 рублей), поднялся на ступеньку выше в приказной иерархии, став подьячим средней статьи. Возможно, его продвижению способствовал каллиграфический талант. О способностях Котошихина по этой части свидетельствует и рукопись его книги, снабженная им красочными заставками, буквицами и узорами. Да и в самой книге Котошихин с большим знанием дела и любовью сообщал о том, как в Посольском приказе пишутся грамоты к иностранным монархам - на "меньшей", "середней" или "большой александрийской бумаге", когда упоминаются титлы полные или краткие, где рисуются "травы" золотом, а где просто чернилами. Это была тонкая работа, требовавшая помимо художественных навыков немалых дипломатических познаний. Сложную науку титулования Котошихин постиг, можно сказать, на собственной шкуре. Из делопроизводства Посольского приказа известно, что однажды он допустил ошибку в царском титуле, за что, по государевой грамоте, ему велено было учинить наказание - "бить батоги". Жестокий урок пошел впрок, очевидно, Котошихин зарекомендовал себя не просто умелым переписчиком, а человеком расторопным и сметливым. Подьячему доверяли не только писать грамоты, но и доставлять их за границу. В начале 60-х годов Котошихину довелось участвовать в подготовке Кардисского мира со Швецией в составе посольства А.Л.Ордина-Нащокина, Б.И.Нащокина, дьяков Г.Дохтурова и Е.Юрьева. Он ездил в "Свею" с письмами и привозил ответные послания шведских государственных советников. Подьячий имел случай наблюдать сложную дипломатическую игру. В июне 1661 г. в Кардисе был заключен мир на условиях, продиктованных шведами. Григорий Котошихин оказался напрямую причастным к этому важному внешнеполитическому событию. Его в целях ускорения ратификации договора отправили с царским письмом к королю Швеции Карлу XI. Он прибыл в Стокгольм 23 сентября 1661 г. и на следующий день отплыл назад с ответной грамотой короля на специально предоставленном ему корабле. Он пострадал от вельможных людей. Котошихин писал с своих автобиографических заметках: "…когда я находился при заключении Кардисскаго договора, у меня отняли в Москве дом со всеми моими пожитками, выгнали из него мою жену, и все это сделано за вину моего отца, который был казначеем в одном московском монастыре и терпел гонения от думного дворянина Прокофья Елизарова, ложно обнесшаго отца моего в том, что будто он расточил вверенную ему казну монастырскую, что, впрочем, не подтвердилось, ибо по учинении розыска оказалось в недочете на отце моем только пять алтын, равняющихся пятнадцати шведским рундштюкам; но, несмотря на то, мне, когда я вернулся из Кардиса, не возвратили моего имущества, сколько я ни просил и ни заботился о том." Можно предположить, что именно материальные затруднения побудили подьячего Посольского приказа стать изменником. Летом 1663 г. в Москву для разрешения споров о денежных претензиях после подписания Кардисского мира прибыл шведский представитель Адольф Эберс (в русских источниках - Адольф Эбершильд). Неизвестно, как и когда произошла, выражаясь современным языком, вербовка агента, но Котошихин снял и передал копии с секретных инструкций, содержащих сведения о размере уступок, на которые был уполномочен пойти русский посол окольничий В.С. Волынский. За свои услуги Котошихин тайно получил 40 рублей. Вскоре изменнические сношения были прерваны, так как Котошихина отправили с поручением под Брянск в полк, откуда он, опасаясь, что вскроется его изменаЮ бежал за границу. Предположительно это произошло в конце лета - осенью 1664 г. А в начале 1665 г. в приходно-расходной книге Посольского приказа появилась запись о том, что подьячий Котошихин "своровал, изменил, отъехал в Полшу". Он быстро выучил польский язык и был принят на службу при канцлере Великого княжества Литовского. Опасаясь, что его изведут за предательство, он сменил имя и стал называться Иваном Селицким. Но в Польше он не прижился и ветер странствий погнал его дальше - в Пруссию, потом в Любек, а оттуда морским путем в Нарву с обмороженными ногами, голодный и нищенски одетый. В ту пору Нарва являлась шведским владением, и Котошихин не без основания рассчитывал на помощь шведских властей, которым оказывал тайные услуги в бытность подьячим Посольского приказа. В Нарве он подал прошение о принятии его на шведскую службу и приложил к нему автобиографическую записку. Русские власти на основании Кардисского договора выдачи "вора" , но шведы не хотели упускать из своих рук ценного агента. Губернатор Нарвы, чтобы усыпить бдительность русских, заключил Котошихина в тюрьму, а после прибытия Эберса, который привез своему осведомителю разрешение на поездку Швецию, для Котошихина был инсценирован побег. В Стокгольм Котошихин прибыл в февраля 1666 г., получил аудиенцию у короля. Согласно королевскому приказу Камер-коллегии перебежчику было назначено 300 тдалеров серебром в год, "поскольку он нужен нам ради своих сведений о Русском государстве, почему и имеет Каммер-коллегия внести его с таковым содержанием в штат своей канцелярии". Эти сведения Котошихин изложил в своей книге о Московском государстве. Шведский переводчик сообщал, что "первая мысль и желание описать нравы, обычаи, законы, управление и вообще настоящее состояние своего отечества родились у него еще тогда, как он, во время бегства своего из России, посещая разный области и города, имел случай замечать в них отличное от Московии устройство политическое, преимущественно же в той стране, в которой он остался на постоянное жительство." На самом деле такое описание было заказано Котошихину, и тот же переводчик откровенно отметил, что важнейшей побудительною причиною к продолжению уже начатого им труда "служило одобрение государственного канцлера, высокородного графа Магнуса Гавриила Делагарди". За восемь месяцев Котошихин справился с поставленной перед ним задачей, а вскоре его сочинение было переведено на шведский язык. Оно предназначалось как пособие для королевских дипломатов, отправлявшихся в Россию. Жизнь на чужбине не принесла Котошихину счастья. Он поселился под именем Селицкого в южном предместье Стокгольма у служившего в государственном архиве толмача Даниила Анастасиуса. Со своим хозяином и его женой он установил теплые отношения, быть может, даже слишком теплые, что через некоторое время привело к ссоре. Предоставим слово Баркгузену, хорошо знавшего Котошихина и выполнившего перевод его сочинения на шведский язык: "Анастасиус подозревал Селицкаго в порочной связи с своей женой, однажды, быв оба дома в нетрезвом виде, они заспорила между собою: начались с обеих сторон упреки и брань, Селицкий в запальчивости гнева нанес Анастасиусу несколько смертельных ударов испанским кинжалом, который в это время имел при себе, и по приговору суда должен был положить свою голову под секиру палача на лобном месте, за заставой южного Стокгольмского предместья. Селицкий переменил российское вероисповедание на лютеранское. За несколько времени до назначенного дня казни он с величайшим благочестием принял Св. Тайны от тведскаго священника Олофа Петерсона Крока, капеллана церкви Св. Марии, что на Сёдер-Мальме (Южном предместий). Прусский уроженец, магистр Иоанн Гербиниус, бывший в то время ректором школы немецкого прихода в Стокгольме и совершенно знавший польский язык, посещал часто Селицкаго в его заключении, утешая его в несчастии... Тотчас после казни тело его было отвезено в Упсалу, где оно было анатомировано профессором высокоученым магистром Олофом Рудбеком; кости Селицкаго хранятся там и до сих пор, как монумент, нанизанный на медные и стальные проволоки. Так кончил жизнь свою Селицкий, муж русского происхождения, ума несравненного".По всей вероятности от бывшего подьячего не осталось бы ничего, кроме скелета на медной проволоке, потому что труд его затерялся почти на два века. Лишь в 1837 г. профессор Гельсингфорсского университета С.В. Соловьев обнаружил шведский перевод в Стокгольмском государственном архиве, а в 1838 г. им был открыт и русский оригинал в библиотеке Упсальского университета. С этого момента сочинение Котошихина стало одним из самых используемых и цитируемых источников по истории России XVII в.Автор не озаглавил рукопись, и издатели вынуждены были дать его сами. По этой причине книга Г. Котошихина иногда фигурирует также под разными названиями, чаще всего "О Московском государстве XVII" или "О России в царствование Алексея Михайловича". Сочинение Котошихина состоит из 13 глав, каждая из которых разбита на статьи и параграфы. Необходимо учитывать, что он писал свой труд по заказу правительства иностранного государства, недавно воевавшего с Россией. Он считал себя несправедливо обиженным и мог поддаться соблазну очернить родное отечество. Вместе с тем сочинение Котошихина является правдивым и объективным свидетельством современника. И хотя в некоторых случаях чувствуется критический настрой автора по отношению к московским обычаям, он никогда не опускается до пасквиля. Фактических неточностей немного - и это удивительно, учитывая, что Котошихин писал по памяти, не имея под рукой никаких материалов, кроме Соборного Уложения.

ЮРИЙ КРИЖАНИЧ

Настоящая книга представляет собой переиздание главного труда выдающегося славянского просветителя Ю. Крижанича (1617—1683). Получил, богословское образование в Загребе, Болонье и Риме. Был священником-миссионером, выступал за унию католической и православной церквей и за единство славянских народов во главе с Россией во имя противостояния османскому наступлению на христианскую Европу. В 1647 и 1659 гг. побывал на Украине, а в 1659 г. приехал в Москву. Произведение написано в 1663—1666 гг. в Тобольске, куда автор был сослан царем Алексеем Михайловичем. Рукопись публикуемого в настоящем издании труда Юрия Крижанича хранится в Центральном государственном архиве древних актов в Москве и входие в состав знаменитого собрания Синодальной библиотеки.

Более двухсот лет сочинения Юрия Крижанича пролежали в забвении на полках московских архивов, пока их не обнаружил русский историк литературы и славянофил П.А. Бессонов. Он был первым, кто открыл читателям имя Крижанича и кто определил его как «ревнителя воссоединения церквей и всего славянства». Более века продолжались споры вокруг имени Крижанича, пока в 1983 г., в трехсотлетнюю годовщину его смерти, не прошел Международный симпозиум в Загребе, положивший начало переизданию его сочинений и единодушно оценивший его вклад в дело консолидации славянских народов.

Будучи пропагандистом идеи объединения славян, свой труд Ю. Крижанич создал на «всеславянском языке», представляющем собой смесь церковнославянского, русского и хорватского языков. Перевод «Политики» Ю.Крижанича на русский язык осуществлен для настоящего издания впервые. В предыдущем её издании, увидевшем свет свыше 100 лет назад благодаря П.А.Безсонову, были переведены лишь отдельные, как он писал в своем послесловии к «Политике», «иностранные, инославянские и полурусские выражения» («Русское государство в половине XVIIв, т.2,М.,1860,стр1). Согласно анализа голландского лингвиста Т.Экмана, занимавшегося выборочной статистикой словоупотребления в «Политике» доля слов, присущих всем славянским языкам, составляет в тексте около 59%, доля русских и и церковнославянских слов – около 10%, серско-хорватских – около 9%, польских – 2,5% и т.д. В «Политике» Крижанича цитируется много мест из Библии, сочинений католических богословов, античных авторов, хроник и др. Язык рукописи Крижанича весьма своеобразен, манера его изложения необычна.

Книга является важным источником по истории России XVII века. В ней затрагиваются также философские, этические, государственно-правовые, экономические проблемы.

Деятельность Юрия Крижанича (1618 — 1683 гг.) уже давно привлекала к себе внимание исследователей — историков, философов, экономистов, литературоведов, лингвистов и других, дававших самые противоречивые оценки его сочинениям. Одни исследователи готовы были видеть в произведениях Крижанича настоящую программу реформ, которая впоследствии осуществлялась при Петре I, рассматривая Крижанича как своего рода предшественника Петра.

Другие авторы рассматривали горькие рассуждения Крижанича о различного рода непорядках и злоупотреблениях в России его времени как памфлет, направленный против России и русского народа. Некоторые из них доходили даже до прямого утверждения, что Крижанич был ненавистником славянских народов и Русского государства, хотя в действительности вся деятельность Крижанича была проникнута идеей общности славянских народов и горячей любовью к славянству.

На самом же деле как восторженные похвалы в адрес Юрия Крижанича, будто бы начертавшего будущие реформы начала XVIII в., так и обвинения его во враждебности к России и другим славянским народам одинаково необоснованны.

Взгляды Крижанича не имеют ничего общего с великодержавными идеями панславизма XIX в. Его труды и его теории надо рассматривать в рамках его времени. Предлагавшийся им план возрождения славянства был обусловлен исторической обстановкой середины XVII в., и его никак нельзя искусственно приладить к позднейшим теориям. В творчестве Крижанича переплелись потребности его родины, изнемогавшей под чужеземным игом, претензии на мировое господство папского Рима и сложные проблемы России, вступавшей в Новый период своей истории. Крижанич умер, идейно вдохновляя и защищая славянский мир в борьбе с турецкими захватчиками.

Издаваемое в настоящей книге основное сочинение Юрия Крижанича, известное под условным названием «Политики», было написано в годы жизни автора в Тобольске, куда он был сослан царскими властями. Тобольск в это время был отдаленным, но по-своему крупным центром, главным местом управления Сибирью. Он имел немалое значение для торговли с сибирскими народами и народами Средней Азии, с «Бухарами». Это было место, куда ссылали людей по политическим причинам различного свойства. Ссыльные в Тобольске второй половины XVII в. находились на особом положении и составляли как бы своеобразную колонию, связанную непосредственно с воеводской канцелярией. О своих встречах с ссыльными людьми — русскими" и иноземцами — рассказывает сам Крижанич, нередко отмечая даты своих встреч и разговоров. Характерно, что даты этих встреч Крижанич пишет по-русски — от «сотворения мира», причем иногда совсем по образцу приказных документов того времени пишет просто 173 год (вместо 7173).

Тонкий наблюдатель, дальновидный исследователь Юрий Крижанич сообщает в своей «Политике» много таких сведений о России и особенно о Сибири XVII в.

Но, конечно, главное значение «Политики» заключается не в том, что она является одним из важнейших источников для понимания русской жизни XVII в. Крижанич выступает перед нами как крупнейший писатель своего времени, как провозвестник славянского единства. Он как бы продолжает развивать те идеи, с которыми в свое время в Сербии выступил знаменитый гуманист XV в. Константин Костенчский. И, надо думать, это не случайно, так как высокие идеи объединения славянских народов были естественны в пределах главным образом Сербии и Хорватии, находившихся под чужеземным игом и постоянной угрозой нападения с севера и с юга. Поразительны и необычайно широки для своего времени взгляды Крижанича на положение славянских народов, в особенности на положение украинцев и русских «луторских и калвинских стран», протестантов) — он старался оградить от общения со славянами, потому что видел результаты «онемечивания» западных славян Западных соседей славян — «немцев» (к ним он причислял, помимо германцев, также и датчан, голландцев, англичан, шведов, т. е. жителей — поляков и чехов. С восточным и южным соседом — Османской империей — он призывал к непримиримой борьбе: османы и крымские турки рассматривались им как главные противники славянского мира. Россия должна была возглавить освободительную борьбу славянских народов против Османской империи, и именно эта борьба и должна была стать первоочередной задачей внешней политики Русского государства. Главенство России в сообществе славянских народов, по мнению Крижанича, должно было также проявиться и в вызволении западных славян из-под гнета политики «онемечивания», причем решающую роль в этом вопросе Крижанич вновь отводил русскому царю. Именно он должен был «язик словенский в книгах исправить и осветлять, пригодними разумними книгами оним людям (т. е. славянам — Л. П.) умние очи открыть».

Чтобы выполнить задуманное, Крижанич обратился к царю Алексею Михайловичу, «советуя стать во главе славянства и прежде всего поднять умственный уровень собственного русского народа». Но, вероятно, царю не понравились некоторые из идей Крижанича и, в частности, о слиянии католической и православной церквей, что послужило причиной ссылки его в Тобольск.

В своих трудах мыслитель глубоко и тщательно проанализировал причины языковой и этнической близости славян и создал своеобразную и стройную теорию славянского единства. В духе своей эпохи он постарался обосновать богословскими доводами необходимость единения всех славян в общую семью. При этом он не только обосновал и провозгласил идею славянского единства, но и попытался наметить те необходимые экономические, политические, культурные и религиозные меры, которые обеспечивали бы задуманному успешно осуществиться. Наглядным воплощением в жизнь его принципов и стала «Политика» — основной обобщающий труд, в котором идея всеславянского единства стала одной из главных тем.

Крижанич — апологет самодержавия, «совершенного самовладства» как наилучшего правления, полностью превосходящего любое иное: при «самовладстве» легко исправить все ошибки, недостатки и извращения и ввести благие законы. Государь - «самовладец» подобен богу на земле, и его судит только бог. Но самодержавное правление не должно быть ни дурным, ни крутым, ни жестоким, ни тираническим, какими были правления Ивана Грозного и Бориса Годунова. Праведная верховная власть может, превратиться в тиранию, если будут введены несправедливые законы. Безграничная власть противна божественному и природному закону. Крижанич был уверен, что в России может наступить время, когда весь народ восстанет против «безбожных», «любодерских» законов, введенных еще царями Иваном Грозным и Борисом. Чтобы этого не произошло, он советовал ограничить законами всевластие «слуг царя», установить новое, наилучшее законодательство. Большим вкладом в русскую политическую мысль явились аргументы Крижанича против многовековой политической мифологии на Руси, в частности, против легенды о происхождении русских князей из рода Августа, а также против концепции «Москва — третий Рим». Следует также отметить, что Крижанич отвергал достоверность летописного предания о приглашении новгородцами варяжских князей.

Политическая мысль Крижанича своей направленностью на упорядочение путем законов самодержавия в России была мыслью в основном прогрессивной, более того, значительно опережавшей историческое время, в котором жила России в 60-е гг. XVIIв. Но не чужда была ей и определенная склонность к ксенофобии, неприязни к Западу, хотя в принципе антизападником Крижанич не был и советовал царю перенимать у иных государств все «хорошо установленное», особенно в законодательстве, полагая, что каковы законы, таков и порядок вещей в государстве.

Светская общественно-политическая мысль эпохи Алексея Михайловича. Г.Котошихин и Ю.Крижанич