Тема 6.
Право Московского Государства ( XIV – XVII вв.)

Вопросы:

Право собственности. Вотчина и поместье.
Обязательственное право.
Семейно-наследственное право.
Уголовное право Московской Руси. Развитие понятия «преступление».
Преступления и наказания в судебниках 1497 и 1550 гг.
Уголовное право в Соборном Уложении. Виды преступлений. Система наказаний.

Право собственности

В указанном периоде обрабатываемые земли уже принадлежат субъектам (феодалам, корпорациям, крестьянам), и их правовой статус становится более четким. Главными формами поземельной собственности становятся вотчина и поместье. Церковное землевладение начинает ограничиваться (при Иване IV особенно), вводятся запреты на приобретение новых земель, на завещания в пользу церкви, на вклады в монастыри. Но оно все ещё остается весьма значительным. Государство постепенно изымает у феодалов их иммунитетные права, прибирает к своим рукам судебные и фискальные функции. Все феодальные земли облагаются государственными налогами и повинностями, тяжесть которых падает на крестьян. Но и крестьяне, прежде всего сидевшие на государственных землях, остаются собственниками земли с правом отчуждения. Здесь сделки с землей даже после установления запрета на выход являются обычной практикой.

Судебники не содержат правовой регламентации собственности. Они лишь упоминаю! различное имущество и землю в качестве объектов возможных судебных споров. Чтобы облегчить разбирательство о принадлежности собственности, Судебник 1497 г. предписывает устанавливать «загороды» между селами, деревнями и земельными участками (ст. 61–62). Утверждается принцип частной собственности на землю: иски о ней могут взаимно предъявляться феодалами, монастырями, крестьянами, администрацией князя (ст. 63). Однако процедура разбора споров и возмещения убытка собственникам в Судебнике не разработана.

Более подробную регламентацию правового статуса земельных объектов дает Судебник 1550 г. Главное внимание он уделяет вотчине и поместью.

Судебник 1550 г. о вотчинах

Вотчина – земельное держание наследственного характера. Оно давалось вассалам за военную службу, но с правом отчуждения; вотчину можно было продать, отдать в залог, подарить, обменять, передать по наследству. Однако новый владелец получал вместе с вотчиной и обязанность нести военную службу. Это то же самое, что феод (или лен) на Западе.

Судебник различает две категории вотчин (ст. 85). К первой относились родовые вотчины, распоряжение которыми ограничивал родовой обычай. Нужно иметь в виду, что часть родовых земель (луга, леса) находилась в общем владении всего рода, во владении отдельных его членов только обрабатываемые земли (пашни). Но и этими землями нельзя было распоряжаться без согласия родичей («остальной братии»). Сделки, как правило, оформлялись от лица всего рода; родичи имели право преимущественной покупки отчуждаемой вотчины; против сородича, ослушавшегося и поступившегося вопреки общему мнению, можно было возбуждать иск.

Идя навстречу пожеланиям вотчинников и упрощая процедуру купли-продажи вотчины, Судебник 1550 г. разрешил отчуждение родовых недвижимостей без согласия родичей. Но при этом, пытаясь сдержать процесс «оскудения» родовитых фамилий, установил в законодательном порядке право родового выкупи. Родственникам была предоставлена возможность выкупать у чужака родовые земли в течение 40 лет после сделки. Сначала это право распространялось только на сделки возмездного характера (куплю-продажу, залоги и мену), а затем, в XVII в., и на все остальные: завещание, дарение и др. Правда, воспользоваться этим правом могли лишь братья и племянники; прямые потомки (дети и внуки), а также все прочие боковые родичи исключались из числа пользователей.

Чуть позже, в 1580 г. Иван IV запретил выкуп принадлежащих крупным земельным собственникам родовых вотчин, заложенных в годы опричнины в монастыри. Очевидно, эта мера подготавливала взятие запрещенных к выкупу земель в казну, но не была осуществлена.

Кроме родовых вотчин имели место вотчины купленные и подаренные (пожалованные) государем за службу пожизненно или в собственность. Последние, как и купленные вотчины, могли свободно обращаться на рынке недвижимости в качестве товара.

Поземельная собственность в форме поместья

Поместье, в отличие от вотчины – держание условное, оно давалось на время службы (аналогично западному бенефицию). Поместье нельзя было отчуждать, передавать по наследству. После смерти служилого человека земля его возвращалась в царский домен.

Первый раз слово «поместье» встречается в Судебнике Ивана III , согласно которому земли на поместном праве даются служащим лицам из черных и дворцовых земель. Позднее текущим законодательством это право служащих на поместье окончательно утверждается, устанавливаются разряды людей, имеющих право владеть поместьем, виды недвижимости, которые могли быть объектом поместного права, регламентируются права помещиков.

Владеть поместьями могли представители всех родов государственной службы: бояре, дьяки, подьячие, придворные служители, гости и др. Размеры служебного держания (поместного оклада) зависели от ряда обстоятельств: от чина, от местности, где проходила служба, от срока службы и ее успехов. За особые заслуги и героические поступки следовали награды в виде прибавок к окладам. К середине XVII в. оклады составляли от 1000 четвертей для бояр, окольничих и думных дворян, до 30–250 четвертей для детей боярских. Имели место и добавочные оклады, особенно на окраинах, в целях скорейшей колонизации и защиты границ. Сверх оклада (пашни) отводились угодья: выгоны, сенные покосы и лес, охотничьи, рыбные, бортные места. Учитывалось и качество земли: «худая» земля «сдабривалась» прибавкой оклада.

Поместный земельный фонд складывался из дворцовых земель, реже из черных, земель, поступавших в казну путем выморочности, конфискаций и экспроприации. Постепенно, однако, этот фонд истощался, изыскивать свободные земли становилось все труднее. Нужно иметь в виду, что наличные поместья обращались, как правило, лишь в определенной категории служилых людей или в определенном месте. Скажем, поместья иноземцевские давались только иноземцам, поместья татар и мордвы запрещалось передавать русским и иным, поместья погибших на войне переходили к землякам, служивших в полках «литовского списка» – литве и т.д. В результате стало постепенно вводиться денежное жалование, сначала в качестве дополнения к поместью (в Сибири имело место хлебное и соляное жалование), затем, с ростом денежного хозяйства, как основное. В XVIII в. оно полностью вытеснит поместную дачу, замененную денежным довольствием.

Помещик имел право экономического использования всех объектов (разного рода земель), а с прикреплением крестьян и право на их труд в размерах, установленных обычным правом («по силе»). От того, как он хозяйствовал, зависело его благосостояние и благосостояние населявших его земли крестьян. Получая поместье, он брал на себя обязанность оберегать крестьян «от всяких обид и налогов», «подати брать с них по силе, с кого что можно взяти, чтобы их не разогнать и в нищие не привесть, насильства не творить» и т.п. У нерадивых поместья (да и вотчины) могли быть отобраны по челобитью крестьян и по «сыску», проведенному на их основе. Эта общегосударственная политика, увы, нередко расходилась с конкретной практикой на местах.

Поместье и вотчина в Соборном Уложении

С Уложения о службе 1556 г., закрепившего обязанность службы владельцев как поместий, так и вотчин, в зависимости от величины надела (дачи), начался постепенный процесс сближения правового режима этих двух видов владения. Главной тенденцией в развитии поместного права становится переход права пользования в право собственности. Он завершается, в основном, Соборным Уложением и последовавшими за ним законами.

Во-первых, развивается право наследования в поместьях. ещё при жизни отцы «припускают» сыновей к участию в пользовании поместьем. При выходе в отставку они «курируют» его до достижения детьми совершеннолетия (15 лет). Такой принцип – не отнимать поместья отцов у сыновей – утверждается со времени Ивана Грозного. А в 1618 г. наследственный переход поместий распространяется не только на нисходящих, но и, за неимением их, на боковых. У помещиков появляется мощный стимул к развитию хозяйства, его можно улучшать, расширять, расстраивать, без опасения потерять (ибо все делается, в конечном счете, во имя детей).

Право наследования укрепляется обычаем выделять пенсию на прожиток вдове и дочерям служилого человека (при его гибели на войне, смерти из-за раны, увечья и т.п.). Она составляет от 1/7 до 1/3 части поместья. В XVIII в. пенсия вдове устанавливается в 1/7 часть недвижимого имущества мужа (дочерям вполовину меньше и только до выхода замуж).

Еще один путь укрепления частных прав на поместные земли – что сдача (справка) поместья в пользование другому служилому человеку (вдовой, самим престарелым отставным дворянином), который обязывался содержать бывшего владельца до его смерти или выдать все содержание вперед деньгами (последнее было равноценно продаже).

В-четвертых, Соборное Уложение разрешило обмен поместий на вотчины (с согласия правительства), а в конце XVII в. – и другие сделки, в том числе продажу и дарение. С этого времени была допущена и продажа поместий за долги при несостоятельности должника. Так стирались различия между поместьем и вотчиной, окончательно ликвидированные указом Петра I о единонаследии 1714 г.

Права собственников и владельцев любых земель основывались на документах и юридических актах, которые становятся главным способом доказательства при разрешении земельных споров. Закон стоял на страже собственности и предусматривал имущественную ответственность и государственные штрафы за нанесение ущерба любой, движимой или недвижимой, собственности (ст. 208–225 гл. 10). Предметом ответственности, однако, земля выступает лишь у владельцев вотчин и поместий и у черносошных крестьян. Частновладельческие крестьяне отвечают лишь имуществом движимым: хлебом, скотом и другими «животами». Но частновладельческие общины, как и общины черносошных крестьян, могли проводить внутриземельные переделы по собственной инициативе, в обычаи крестьян государство и феодалы ещё не вмешивались.

Обязательственное право

В Московском государстве в сравнении со временем Русской Правды в обязательственном праве появляется много новелл. Во-первых, меняется форма заключения договора. Обязательным по закону становится письменный акт, будь то меновая, купчая, кабальная или иная сделка. Акты составляются подьячими (в приказах или на площадях), скрепляются свидетелями (в ценных актах – до 5–6 человек), подписываются самими контрагентами (либо, если они неграмотны, доверенными лицами, теми, «кому они верят») и подтверждаются печатью приказа. В XVII в. данный порядок соблюдался так строго, что, по словам Г. Котошихина, ни одно дело не могло рассматриваться в суде только в присутствии свидетелей «все то ни во что без крепостей». До середины XVI и. отсутствие документа являлось причиной назначения судебного поединка. Требовалось также свободное волеизъявление. С 1719 г. документы надо было регистрировать в Юстиц-коллегии. Только после «явки» их в нее сделка приобретала силу.

Второе. Ответственность по обязательствам переходит от лица к его имуществу. Раньше несостоятельный должник попадал в холопы. Судебник 1550 г. запретил, во-первых, при договоре займа должнику служить за проценты в хозяйстве кредитора, а во-вторых, выдавать его кредитору «в вечное рабство» (ст. 85, 90). Должник мог работать на кредитора только «до искупа», то есть до отработки долга. Для главы и членов семьи устанавливалась и твердая цена каждого года долговой отработки.

В XVII в. взыскание с лица было разрешаю обращать на его имущество: дворы, вотчины, поместья, лавки и заведения посадских людей несостоятельных должников – можно было продавать с публичного торга (в случае, если не помогал правеж и откупиться им было нечем).

Третье. Со смертью должника прекращается только обязательство личного характера (служилая кабала), а имущественные переходят к наследникам. С конца XVI в. вводится в действие такое понятие, как давность или срок подачи исков по договорам. Он равен 15 годам (с момента исполнения договора). Этот срок сохраняет и Соборное Уложение. Но закон знает и уважительные причины неисполнения договора (пожар, грабеж, другой несчастный случай). Он устанавливает отсрочки исполнения обязательств (мораторий) и даже освобождает от него в ряде случаев (когда, например, заложенная вещь украдена). Точно так же и торговцы, потерявшие часть товара или денег в результате стихийного бедствия, при совместных операциях освобождались от уплаты убытков своим компаньонам.

Теперь о классификации договоров. Ко времени принятия Соборного Уложения в Московском государстве сложилась достаточно развитая система обязательств. По-прежнему широко фигурирует купля-продажа. Целый ряд глав Уложения регламентирует ее, поскольку условия купли-продажи базируются не только на товарном обмене, но и учитывают принадлежность участников сделки к тому или иному сословию. Для воинских чинов, к примеру, покупка имущества и провианта предписывалась как сделка «без всякого насилия» и по «прямой цене». Цену диктовали рынок и государственное регулирование. Продажа поместных земель в «вотчину», как уже отмечалось, разрешалась только с «именного государева указа». Вотчины в свободном обороте были только купленные, на родовые и выслуженные распространялось право родового выкупа. Купля-продажа крестьян Уложению не известна. Крестьяне были самостоятельным субъектом договоров. Но грань между крестьянами и их имуществом уже отсутствует: при возврате беглых прежним хозяевам забиралось все их движимое имущество.

Что касается дарений, то в XVI в. запрещаются дарственные на землю в пользу церкви, как, собственно, и другие способы отчуждения недвижимостей в пользу церкви. Зато в XVII в. входит в употребление мена, которая прикрывает куплю-продажу (когда крупное имение, скажем, отдают монастырю за некую ничтожную вещь). В 1714г. Петр 1 прекратил мену вместе с другими способами распоряжения недвижимым имуществом.

Заем. Главное изменение в оформлении договора займа касается процентов (роста). Церковь в России, как и на Западе, осуждала рост (и ростовщичество). Лица духовного звания, занимавшиеся неблаговидным делом отдачи денег в рост, подвергались «извержению из сана». Светские же законы до XVII в. не воспрещали взимания процентов. Правда, власти нередко вмешивались в ростовщические дела, пытаясь притушить недовольство народных масс действиями ростовщиков. В XVI в. законодатель приступает к систематическому снижению роста, чтобы окончательно запретить его в XVII в. Уже Иван IV запретил «понедельные» росты, обязав взыскивать из расчета годовых (на пять шестой, т.е. из 20 %), в 1557 г. он же ввел льготные годы (мораторий), когда в течение 5 лет капитал взыскивался без роста.

В 1626 г. было установлено правило, согласно которому сумма процентов не должна была превышать величину долга. Долг считался погашенным, если проценты превышали его. Наконец, Соборное Уложение совершенно воспретило взимание роста, осудив его с религиозной точки зрения. Этот запрет (но, разумеется, в законе, а не на практике, ибо на практике сохранялись традиционные 20 %) действовал до 1754 г., когда вместе с основанием заемного банка был введен 6 %-ный рост.

Личный наем издревле был источником холопства. В Московском государстве это перестает быть правилом. Сначала Судебник 1497 г. делает исключение для некоторых видов службы (для городских ключников), Судебник 1550 г. запрещает холопить всех, идущих в услужение в городах, распространяет этот запрет на превращение в холопов феодалами «детей боярских» и т.д. Соборное Уложение, учитывая потребности хозяйства в свободном труде, устанавливает свободное «поступление в найм» для крестьян, без оформления «крепостей». Найм подразумевался различный: обработка земли, охрана имущества, хозяйственные работы.

Договор поклажи, как и другие, требовал документального оформления, с точным перечислением вещей, отданных на хранение. Лишь для служилых воинских чинов поклажа могла осуществляться без такого оформления, но при свидетелях. Разновидностью поклажи был заклад имущества за деньги, при просрочке выплаты имущество переходило в собственность хранителя.

К XVII в. получает широкое распространение подряд на доставку товаров, производство разного рода работ, перевозку через реки и т.п. Специально оговаривались в Соборном Уложении ювелирные и высокоценные подряды. Порча украшений, алмазов, драгоценных камней обязывала мастера выплатить стоимость испорченной вещи по оценке сторонних экспертов. Кроме того, возвращалась и сама вещь. Такое правило действовало и для других форм подряда.

Широко известна также аренда недвижимости (земли, водоемов, лесов и пр.), распространенная в крестьянской среде. Осуществлялась она при обязательном участии свидетелей, которые в случае возникновения спора подтверждали условия договора.

Семейно-наследственное право

В Московском государстве брак приобретает черты хозяйственного союза, выгодной сделки. И по форме он становится договором, которому предшествует обручение. Отказ от брака до венчания требовал материального возмещения потерпевшей стороне. Стоглавом в 1551 г. устанавливается брачный возраст: для мужчины с 15, для женщины с 12 лет. С XVI в. действует правило, согласно которому члены семьи отвечают за долги мужа и отца и отрабатывают их за него.

В 1550-х гг. был составлен Домострой – сборник бытовых правил. По нему глава семьи имел право наказывать своих домочадцев. Так, жену рекомендовалось бить плетью, «назидательно, вежиливо», не нанося ей увечий тяжелыми предметами. Смолоду следовало внушать детям должные правила поведения. «Сыну своему воли не давай, но сокруши ребра ему», советовал Домострой. Сам глава семьи рассматривался как верный и покорный слуга государя, который должен «скорбь и тесноту с благодарением терпеть».

С Соборного Уложения, которое утверждает господство мужчины в семье и власть родителей над детьми, становится обязательным согласие на брак родителей. Жалобы детей на родителей запрещаются под страхом наказания. Убийство родителей детьми наказывается «нещадной смертью», убийство детей родителями – только годом тюрьмы и церковным покаянием. Запрещается четвертый брак. Для оформления брака требуется разрешение архиерея, который выдает священнику «венечную память», выяснив предварительно отсутствие препятствий к браку (кровного родства, прошлого брака и др.).

После обязательного церковного венчания брак вступал в силу и был юридическим основанием для возникновения наследственных прав. Уже судебники допустили к наследованию женщин (ст. 60 1-го и ст. 92 2-го), и это правило было подтверждено Уложением. Только в случае отсутствия дочерей к наследованию допускались другие родственники. Наследование осуществлялось по завещанию и по закону. Но воля завещателя ограничивалась необходимостью обеспечения имущественных интересов всех членов семьи законной долей на прожиток.

Собственник свободно распоряжается движимостью. Сложнее с недвижимостью, особенно в крестьянской среде. В кодексе почти ничего не говорится о крестьянском землевладении, очевидно, здесь действовали ещё нормы обычного права. Тем не менее можно отметить, что наследование у прикрепленных к земле крестьян было нацелено на переход земли к семье с сохранением на крестьянском наделе налогов и повинностей. Сохраняется роль общины в перераспределении наделов. То же правило действует и в посадской среде: стремление сохранить городские земли в посадских общинах сдерживает свободу завещания.

Уголовное право Московской Руси

Термин «уголовное» право произошел от головничества, головщины – терминов, связанных с убийством – самой тяжкой сферой преступных действий. Как обособившаяся отрасль права оно сформировалось к XVII в., на стадии позднего феодализма, когда законодатель стал вводить в обиход такие понятия, как «вина», «соучастие», «подготовка к совершению преступления» и др. В Соборном Уложении они находят уже более или менее полное отражение, хотя само понятие преступления как действия, «преступающего» закон в абстрактном смысле, появится лишь в начале XVIII в.

Развитие понятия преступного. Субъект преступления. В Московском государстве понятие преступления как «обиды» частному лицу исчезает. С конца XV в. для обозначения этого понятия стал использоваться термин лихое дело, нарушающее интересы государства. К XVII в. появляется ещё один термин воровство, которым именуются антигосударственные выступления (отсюда вор – самозванец, воровские деньги, воровские письма – фальшивые деньги и документы). Позднее этот термин смещается в сферу имущественных преступлений.

Согласно религиозной точке зрения считалось, что человек может грешить с семи лет. Этот возраст становится минимальным порогом привлечения к уголовной ответственности. Полная уголовная ответственность для мужчин наступала с 14, а для женщин с 12 лет. Это возраст вступления в брак, приобретения всех имущественных и семейных прав. С Соборного Уложения он поднимается для мужчин до 15 лет (возраст клятвопринесения).

Независимо от принадлежности к тому или иному классу или сословию лицо, совершившее правонарушение, привлекалось к суду. Субъектами преступления в это время становятся и холопы. Ко всем сословиям применяются и все виды наказания, хотя феодалы, наделенные правом суда над низшими сословиями, имели преимущество в процессуальной сфере. Но правоспособность и ответственность оставались всеобщими, без какого-либо исключения.

Преступления и наказания в судебниках 1497 и 1550 гг

Деление преступлений в судебниках приобретает подобие некоей системы. На первом месте стоят политические преступления. Судебники (ст. 9 1-го и ст. 61 2-го) квалифицируют их как антигосударственные, требующие применения смертной казни. «Государскому убойце и крамольнику, церковному татю и головному, и подымщику и зажигальнику, ведомому лихому человеку живота не даты, казнити его смертною казнею». Здесь перечислены такие преступления, как измена, заговор, призыв к мятежу, поджег с целью передачи объекта врагу, брань и бесчестье государя, шпионаж, направленные против власти. Законодатель дает лишь примерный перечень таких «лихих» дел, предоставляя суду право расширять их состав (определять впредь «иное какое лихое дело»), подводя под него иные деяния.

На второе место можно поставить должностные преступления. Судебники вводят запрет на взяточничество, мздоимство, злоупотребления властью, неправый суд и пр. Уже Судебник Ивана III (ст. 19) провозглашает возможность отмены решения «неправого суда» боярина и дьяка, не устанавливая, однако, никаких репрессивных мер за него. Ст. 33–34 запрещают недельщику (судебному лицу) просить и брать «посулы» – взятки. В Судебнике 1550 г. эти деяния рассматриваются уже как уголовно наказуемые, но ответственность за должностные преступления носит сословный характер: высшее боярство выплачивает штрафы, дьяки наказываются тюрьмой, подьячие – торговой казнью.

К имущественным преступлениям относятся кражи (татьба), разделяемые уже 1-м Судебником на простые и квалифицированные. Простая кража наказывалась торговой казнью, т.е. битьем кнутом, возмещением убытков истцу и выплатой продажи (штрафа) по решению суда. К квалифицированным кражам, требовавшим применения смертной казни, относились кражи церковные, головные (сопровождаемые убийством), кражи с поличным, совершаемые ведомым лихим человеком (рецидивистом), разбои. При отсутствии денежных средств (статка) тать выдавался «головой на продажу» и должен был отработать нанесенный ущерб (ст. 42 1-го Судебника).

Большое место в судебниках занимает охрана прав собственности. Штрафами и кнутом наказываются повреждение изгороди или межевых знаков земельного участка, запашка или потрава чужой земли, повреждение пчелиных ульев, бобровых гонов, истребление скота и пр.

Знают судебники и споры, возникающие из обязательств по договорам. Они, как правило, решаются полем и заканчиваются для проигравшего уплатой требуемого истом и возмещением судебных издержек.

Преступления против личности чаще всего сопряжены с имущественными (разбой, грабеж). Это убийство (душегубство), ябедничество (злостная клевета) и преступления против чести. Они также разделяются на простые, предусматривающие имущественно-штрафные взыскания, и квалифицированные («ведомым лихим разбойником»), требовавшие применения смертной казни. К преступлениям против чести судебники, в отличие от Русской Правды, относят не только оскорбления действием, но и оскорбления словом («лай» и «непригожее слово»). Споры об оскорблениях заканчивались полем и возмещением ущерба истцу. «А исцово доправят на виноватом» – обычная в отношении суда формула.

Судебники не знают религиозных преступлений, которые, естественно, имели место и сурово наказывались. В России, как и в Европе, еретиков сжигали, но количество таких преступлений было невелико. Русскому праву не был свойственен террор ради террора, на Руси не было инквизиции. Еретиков сжигали лишь тогда, когда в их действиях видели социальную опасность. Даже в середине XVI в., когда церковь начала свой поход против светских развлечений, считая их «бесовским наваждением» (запрещалось играть в кости, шахматы, устраивать увеселения, пляски и т.п.), усиления репрессий против нарушителей не последовало. Церковь прибегала, главным образом, к покаянию и, в особенных случаях, к отлучению.

Более мягким, чем в Западной Европе, было на Руси и уголовное наказание. Смертная казнь, к примеру, применялась по Судебнику 1497 г. в 9 случаях (в германской Каролине 1532 г. – в 44). Русские летописи почти не содержат данных о казнях во время правления Ивана III . До середины XVI в., как о том свидетельствует С. Герберштейн, казни вообще применялись крайне редко, в том числе за кражи и за убийство. Не были распространены и изуверские способы казней, свойственные Европе. На Руси не отрубали части тела, не сажали на кол, не выкалывали глаза, не вытягивали кишок. Наиболее приемлемым считалось отсечение головы, повешение (для разбойников), как и в Европе, фальшивомонетчикам заливали горло металлом. В иных случаях прибегали к утоплению. Так, в 1488 г. Иван III велел «казнити, потопити в Москве реке нощью…лихих баб, приходивших с зельем к великой княгине Софье».

Хотя русскому праву было чуждо изуверство ради устрашения, все же в наказаниях прослеживается стремление законодателя не просто покарать преступника, по и устрашить окружающих по принципу: «чтобы на то смотря, другим неповадно было так делать». Наказания за «коромолу» совершаются, как правило, открыто, при большом стечении народа. Судебник 1497 г. знает кнут (торговую казнь), который применяется и к феодалам, замешанным в антигосударственных заговорах. При Иване IV «раздача боли», т.е. применение палок, плетей и кнута при «наведении должного порядка», становится одним из методов государственной политики. Судебник 1550 г. вводит болевые наказания за должностные преступления: фальсификации протоколов суда, подделку документов, корыстные злоупотребления. Кнут превращается в средство пытки.

С середины XVI в. стали применяться правежи – битье толстыми прутьями по икрам ног для выбивания долга. После месячного правежа несостоятельного должника выдавали кредитору «головой для искупа».

Судебник 1497 г. не знает тюремного заключения, хотя случаи заточения преступников в монастырские подвалы или башни имели место. Однако государство не имело средств для широкого применения заключения, которое долгое время оставалось уделом высокопоставленных лиц: князей, бояр, воевод. Но задачи борьбы с массовой преступностью, размножившейся в XVI в., породили тюрьмы, которые в ходе губной реформы передаются для обслуживания населению. Судебник Ивана IV упоминает тюрьму уже в 21 случае (для служилых, «лихих» людей, лжесвидетелей), но не назначает сроков тюремного заключения.

В качестве дополнительного вида наказаний за большинство преступлений выступают штрафы. Как самостоятельный вид штраф назначается за бесчестье. По Судебнику 1550 г. (ст. 26) для «гостя» он равен 50 рублям, для торгового и посадского человека – 5, крестьянина – 1 рублю. За бесчестье женщины устанавливалась двойная сумма штрафа.

Уголовное право в Соборном Уложении

1. В Соборном Уложении понятие преступления было уточнено и расширено. Под ним стали понимать всякое «противление» царской воле, нарушение предписаний и правопорядка, установленных государством. 2. Четче стало отграничиваться уголовное преступление от гражданского правонарушения (хотя самих понятий ещё не существовало). 3. Соборное Уложение различает преступления умышленные и совершенные по неосторожности, случайно. 4. Знает оно и стадии преступления: умысел, покушение на убийство, совершенное деяние. Ответственность за умышление на государственные интересы наступала и без совершения преступления. 5. Ответственность за уголовные преступления несут все члены феодального общества, без исключения: бояре, дворяне, крестьяне, холопы. При этом соблюдается основной принцип феодального права – права – привилегии: степень наказания определяется сословно-социальной принадлежностью потерпевшего и преступника. Так, за непредумышленное убийство дворянин наказывается тюрьмой, холоп – кнутом.

Виды преступлений

Соборное Уложение впервые дает их четкую классификацию. На первое место поставлены преступления против церкви, ранее бывшие объектом церковного законодательства. В первой главе «О богохульниках и церковных мятежниках» рассматриваются религиозные преступления: святотатство, возложение хулы на Бога и другая «церковная татьба». Проявления богохульства в любой форме (словесно, через поклонение языческим богам, волхование) наказывалось квалифицированной смертью через сожжение. Ещё подробнее расписана защита самой церкви и ее служителей. Срыв богослужения в церкви требует смерти, произнесение в ней непристойных речей в лицо митрополиту или игумену или другому священническому чину – торговой казни. Столь же строго законодательство и в отношении других церковных «бесчинств»: убийства, нанесения увечий в стенах церкви и т.п. Мы видим, что религиозные преступления приобретают политический смысл, и государство, стремясь поднять авторитет церкви как особого идейного института, отходит от былого либерализма.

Свыше 70 статей X главы «О суде» Соборного Уложения посвящены защите чести, достоинства и неприкосновенности духовного сословия всех рангов. За бесчестье патриарха даже думные чины – бояре, окольничие и думные люди отдавались ему головою. Начиная с митрополита и ниже, предполагаются штрафы, составляющие годовой оклад оскорбленных.

Вторая группа преступлений – преступления против особы государя. Впервые в русском законодательстве смертной казнью карается любой человек, независимо от его социального статуса, имеющий умысел против жизни и здоровья царя. (Умысел на жизнь и здоровье феодала – отсечением руки). Весьма детально разработаны в Уложении нормы, направленные на охрану порядка в царском дворе и безопасности государя. Гл. III «О государеве дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакого бесчинства и брани не было» велит наказывать штрафами, тюремным заключением и членовредительством за брань в присутствии «царского величества», драки, побои, нанесение ран. Ранение, причиненное оружием, даже не смертельное, не говоря уже о смертельном, в присутствии царя, влечет за собой неминуемую смертную казнь и уплату долгов убитого. Если царь при таких разборках не присутствовал и угрозы его жизни не существовало, наказание было более мягким.

Третья группа – государственные преступления – действия «скопом и заговором» против власти, против государственного аппарата. Запрещалось самовольно, «скопом и заговором», приходить к царю, к его чиновникам, с разного рода требованиями, а при их предъявлении избивать и грабить должностных лиц. Такого рода действия, имевшие место во время городских восстаний 1648 г., наказываются смертной казнью «без всякие пощады».

Четко определено в законе и понятие измены Московскому государству, каравшейся смертной казнью и конфискацией вотчин, поместий и другого имущества. Это «сбор рати», переписка и иные контакты с недругами царя, оказание им помощи, сдача города недругу, прием шпионов и диверсантов (иностранных людей для измены) и др. Судьбу изменников должны были разделить и члены их семей, знавшие о преступлении и не предотвратившие его. Однако Уложение делает значительный шаг вперед от опричного XVI в., освобождая от наказания жен, детей, родителей и других родичей, не знавших о преступлении. Более того, оно выделяет «прожиток» жене и детям из конфискованного имущества.

Важно отметить также, что при таких строгостях шпиономании не существовало, и Соборное Уложение разрешало свободный выезд за рубеж всем гражданам по личным и торговым делам. Достаточно было обратиться к воеводе, и тог обязан был оформить «без всякого задержания» проезжую грамоту, рискуя в случае задержки подвергнуться «государевой опале» и возмещению простоев и убытков. Даже не всякий тайный (без проезжей грамоты) переход границы рассматривался как измена. Если целью его было торговое дело или другой промысел, можно было отделаться битьем кнутом, да и то для того, «чтобы, смотря на то, другим неповадно было так делать». Соборное Уложение, таким образом, знает презумпцию измены. Измену надо доказывать. По этой же причине убить изменника можно было только в погоне, «догнав по дороге» (и получить награду в виде части имущества), но убийство захваченного изменника расценивалось как преступление со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Также обстоит дело и с ложным доносительством. Возводя извет (извещение о противозаконном деянии), доносительство, в норму закона, Уложение предписывает, что каждый извет должен иметь непреложные доказательства. Недоказанный донос крестьянина или холопа на своего господина наказывается кнутом, ложный извет человека из верхов на одного из своих рассматривается самим царем и наказывается той мерой, которую должен был нести оговоренный.

К государственным преступлениям относятся и нарушения прерогатив и регалий царской власти, порча и изготовление фальшивой монеты, нарушение государственной монополии на изготовление и продажу спиртных напитков и табака, подделка печатей и документов. Все они строго караются вплоть до смертной казни, а их укрывательство, недоносительство влекут за собой пытки, кнут, штраф, отрешение от должности.

Столь пристальное внимание Уложения к преступлениям политическим свидетельствует о шедшем правовом оформлении понятий государственного суверенитета, государственной безопасности, государственного подданства, воинского долга. Воинские преступления (побеги со службы, нарушения правил и порядка, произвол в отношении местного населения, насилие над женщинами) наказываются кнутом, конфискацией поместий, казнью (за измену – повешение на виду у неприятельских сил).

Довольно многочисленную группу составляют в Соборном Уложении должностные преступления и преступления против порядка управления. К ним относятся неправый суд за взятку или в результате пристрастного отношения к подсудимому по мотивам дружбы или вражды, нерадивое отношение к должностным обязанностям, волокита с рассмотрением дел в судах, подделка судебного решения («приписки и скребения» судного списка), вынос дела из приказа, лжеприсяга, нарушение порядка судопроизводства «для корысти» и пр. Нарушение законности дьяками и подьячими строго каралось штрафами, тюремным заключением, отсечением руки и т.п. с обязательным отрешением от должности.

Отслеживались и действия низового звена в судах, приставов, недельщиков, губных целовальников. За поборы, устройства побегов татям и ворам или отдачу на поруку без доклада воеводе следовали кнут, тюрьма, денежные взыскания, лишения имущества и должности. За выборных губных целовальников при этом отвечала избравшая их община: недостающее для возмещения убытков потерпевшего имущество возмещали выборщики. Но закон, как и в других случаях, брал под защиту судебные органы отложных наветов. Ложные челобитья, ложные свидетельские показания и доносы, нанесение оскорблений судьям, драки в суде и т.п. требовали того же наказания, «что указано дьякам и подьячим».

Самую многочисленную группу преступлений в Соборном Уложении составляют уголовные преступления против имущества и личности (прав и жизни частных лиц). В области имущественных преступлений особое внимание уделялось татьбе, разбою и грабежу. Закон отличал простое воровство от разбойных краж и грабежей (с нападением на поселения, жилища, ограбления в пути с применением насилия, с использованием оружия, с сожжением двора, хлеба, с убийством). Наказание определялось в зависимости от характера и размеров содеянного и включало в себя обязательное возмещение материального ущерба. Смертная казнь за кражу назначалась уличенному в пей в третий раз. В первый раз применялась пытка, кнут, 2 года тюрьмы, выдавалась своеобразная «справка о судимости» – резали левое ухо. Во второй раз – резали второе ухо и сажали в тюрьму на 4 года. Уличенному в разбое в первый раз резали ухо и давали 3 года тюрьмы. Повторное преступление требовало смертной казни.

К преступлениям против личности закон относил убийства и нанесение увечий (ран, побоев и пр.). Мри правовой квалификации убийств и при определении санкций за них требовалось усматривать наличие или отсутствие умысла. В первом случае, как правило, следовала смертная казнь, во втором – менее суровое наказание. Соборное Уложение знает непредумышленное убийство (при обороне дома, в драке, в порядке самообороны, при защите слугой своего господина и пр.), наказание за которое зависело от социальной принадлежности человека. Так, служилый человек, убивший чужого крестьянина или холопа, возмещал ущерб другому помещику лучшим своим крестьянином или холопом, вместе с их женами и детьми, с их имуществом, выплачивал их кабальные долги (если они были) и подвергался тюремному заключению «до государева указа».

Уложение знает и категорию убийств нечаянных (от несчастного случая): испугавшимся животным, на охоте при стрельбе в зверя и т.п. В таких случаях предписывается «наказание никому не чинити», ибо совершилось убийство «без хитрости», «грешным делом, без умысления».

Как видим, Соборное Уложение знает такие понятия, как необходимая оборона и крайняя необходимость. Но оно знает и предел необходимой обороны и не допускает самосуда. Убить татя можно было, только поймав его на месте преступления, с «поличным», «в дому», в погоне, при оказании им сопротивления. В таком случае требовалось незамедлительное предъявление убитого (или раненого) «окольным людям» (соседям, односельчанам), а затем доставка его с поличным соответствующим властям. Самосуд над татем требовал компенсации его «бесчестья» и освобождения от пыток при дальнейшем рассмотрении дела. Помещики за самосуд над своими людьми лишались поместья. Даже животное (собаку, например), напавшее на человека, можно было убить только при «ручном бое», а не из ружья.

И только умышленное убийство влекло за собой смертную казнь независимо от социальной принадлежности убийцы. К таким причислялось всякое убийство в церкви, на государевом дворе, в суде, при татьбе и разбое, убийство слугами господ, детьми родителей, женами мужей, незаконнорожденных детей, братьев и сестер. Квалифицированным убийством считалось отравление зельем. Смертной казнью, как уже отмечалось, наказывалось насилие над женщиной воинскими людьми.

Что касается увечий, то их нанесение в любом случае требовало выплаты больших штрафов и часто огромной компенсации потерпевшему. Применялось и членовредительство по принципу талиона: око за око, зуб за зуб, руку за руку, нос за нос, ухо за ухо и т.д.

Система наказаний

Как мы уже видели, Соборное Уложение практиковало множественность наказаний за одно преступление. Это объясняется тем, что законодатель преследовал несколько целей, разрабатывая систему наказаний. Одной из них было желание восстановить справедливость возмещением нанесенного вреда. Не случайно почти в 30 % статей фигурируют штрафы.

Необходимо было устранить из общества склонных к преступной деятельности лиц и по возможности попытаться исправить преступивших закон. Поэтому гораздо шире, чем ранее, применяется тюремное заключение (в 40 случаях). Оно было срочным (как исправительная мера), бессрочным (до указа) и пожизненным (до смерти). Для обычных преступников сроки содержания в тюрьме колебались от 3 дней до 4 лет. Чаще всего практиковалось лишение свободы на срок до нескольких недель и месяцев. Важно отметить, что идея краткосрочного заключения (за нанесение побоев, бесчестье, кражи, оскорбления, нарушение порядка работы государственных учреждений и пр.), являясь исправительной мерой, была и кодексе ведущей.

С 1662 г. на содержание тюрем и заключенных были установлены бюджетные отчисления, и строительство тюрем стало государственной обязанностью. Практиковалась и последующая ссылка на окраины государства, где ссыльные, впрочем, использовались для охраны крепостей и городов и на некоторых государственных службах.

Смертная казнь в Уложении оценивалась учеными по-разному, в литературе фигурируют от 36 до 63 случаев. По подсчетам В. А. Рогова, о смертной казни говорится в 55 статьях, но с учетом повторений остается 25 случаев применения. Это наиболее тяжкие преступления, некоторые из них караются лишением жизни и в современном уголовном праве (богохульство, сдача города неприятелю, подделка денег, изнасилование, поджег и пр.). Смертная казнь за убийство преследовала цель обеспечить защиту личности. Главными способами казни были повешение (за разбой) и отсечение головы (за измену). Соборное Уложение знает ещё сожжение (за богохульство), залитие горла металлом (за фальшивомонетничество) и закапывание в землю по горло женщин (за убийство мужей). Как правило, в других случаях способ казни не указывался. Существовала возможность выбора ее в соответствии с воззрениями эпохи, со сложившимися обычаями. Конечно, применение смертной казни преследовало ещё одну цель – устрашение.

Нужно иметь в виду, однако, что угроза смертью, как полагал в свое время проф. Сергеевский, была чаще всего «мнимой угрозой, исполнение которой не предполагалось и самим законодателем в момент издания того или другого сепаратного закона». Это авторитетное мнение поддержал затем видный российский юрист, знаток уголовного законодательства России, Н.С. Таганцев. Он писал, что смертная казнь сделалась в XVII в. «одной из гиперболических формул, которыми был переполнен наш юридический язык того времени. Как всякий жаловавшийся на побои на подьяческом языке, что его били смертным боем до смерти многажды; как богатый монастырь, ходатайствуя о новых льготах, непременно писал в челобитной, что от крайнего и великого разорения жить братии нудно и гладно и что он ходатайствует лишь потому, чтобы не помереть им голодной смертью всем до единого, так и законодатель говорил всякому ослушнику, что он безмерно живота лишен будет и что его будут казнить смертью без «сякой пощады, вовсе не думая, что эта угроза всегда будет выполнена. Это была излюбленная формула уголовной угрозы» .

Телесные наказания назначались Уложением в 140 случаях. Это были, главным образом, наказания болевые, преследовавшие цель принудить преступников к исполнению правовых и административных предписаний и норм. Членовредительные наказании применялись гораздо реже (всего в нескольких статьях) – урезание ноздрей для «табачников» и ушей для «татей». Чаще всего применялись кнут и батоги, которые не преследовали цели смертной казни. Около 100 статей, говорящих о наказании кнутом, не назначая числа ударов, отдавали решение этого вопроса в руки судей.

Некоторые наказания, применявшиеся, главным образом, к представителям служилого сословия, носили позорящий характер: лишение чести и чина, отдача головою, торговая казнь. Ряд санкций имел неопределенный характер: «быти от государя в опале», «казнить торговой казнью да вкинуть в тюрьму» и др. По всей вероятности они определялись в каждом конкретном случае судьями и самим царем.

Итак, Соборное Уложение, требуя от правоспособного населения исполнения правовых норм, вменяет в обязанность власти заботиться о безопасности всех сословий, тщательно разбирать обвинения, защищать от доносов, осуществлять справедливый суд. Закрепляется принцип индивидуальной ответственности для всех сословий, запрещалось преследование невиновных родственников и членов семьи, применение бесцельных жестоких наказаний. Можно смело утверждать, что, несмотря на свойственную средневековью жестокость, традиции терпимости и гуманности в русском уголовном праве были значительно сильнее, чем в западных странах.

Содержание

Дальше

Тема 6. Право Московского Государства ( XIV – XVII вв.)