Развитие представлений о культуре в отечественной культурологии
Конспект по культурологии
Особое место в исследовании культуры принадлежит русским мыслителям - писателям,
ученым, общественным деятелям. О роли Сорокина - см. 7 билет.
Александр Пушкин оставил множество заметок о русской культуре и истории.
Великий русский писатель-гуманист Достоевский считал, что достижение братства
нардов, социальная гармония возможны только на основе совершенствования жизни и
достижения счастья каждым отдельным человеком. В противовес революционным
преобразованиям общества Достоевский предлагает концепцию почвенничества,
соединения высших слоев общества с великой "почвой" - русским нардом. Писатель
считал, что сохранившийся в народе христианский идеал всетерпимости и
всечеловечности обеспечит России усвоение европейской культуры и цивилизации без
характерных для них крайностей - бедности, вражды сословий, борьбы всех против
всех. Добро и зло в обществе, по мысли Достоевского, не от культуры или
государственного устройства, а от человеческой природы, и любой человек способен
вырваться из ограниченных социальных детерминант и волен сам свободно определить
свою нравственную позицию. Именно человеку свойственно "самостоятельное
хотение", свобода выбора, он ответственен за то, что выбирает - быть человеком
или быть собственником, имущем. В этом смысле творчество Достоевского
перекликается с работами тех западных философов, которые спустя десятилетия, на
основе анализа ситуаций в странах Европы, так же резко критикуют буржуазную
культуру за ее мерканитльнсоть, стремление к узкопонимаемой полезности,
нацеленность на внешний, чаще просто финансовый успех, богатство в ущерб
главному в человеке - в его свободе, творчеству, самовыражению и саморазвитию.
Великий русский писатель Толстой создал свою концепцию понимания развития
российской культуры и цивилизации как самостоятельных и самобытных в своей
основе. Философские работы Толстого содержат резкую критику современной ему
западной культуры и цивилизации, которые по мысли писателя, находятся на ложном
пути, потому что игнорируют интересы простого человека, не улучшают его жизнь, а
созданные интеллигенцией наука и искусство служат верхам общества, а не народу,
его потребностям и интересам. Он видел смысл жизни в удвоении многовековой
народной мудрости и в религиозной вере в учение Христа. Назначение человека -
руководствоваться моралью любви и милосердия, непротивления злу насилием.
Поэтому Толстой резко критиковал государственные и религиозные учреждения, как
основанные на насилии и угнетении, резко выступал против всех форм власти,
считал, что каждый человек должен воздерживаться от исполнения государственных
обязанностей и должностей и какого-либо участи я в политической деятельности.
Толстовское отношение к современной ему западной культуре как ко многовековой
лжи, искусно сдерживающей зло, царящее в мире, оказало большое воздействие н
развитие взглядов философов и писателей-гуманистов 20 века Вов сем мире - М.
Манн и Р. Роллан, М. Ганди и А. Швейцер и многие другие неоднократно говорили о
том, что эти взгляды Толстого послужили основанием не только их взглядов, но и
конкретных действий, направленных на борьбу за подлинную культуру.
Соловьев - первый в русской истории профессиональный философ мирового масштаба.
Сын историка С.М. Соловьева, внук священника, коренной москвич Соловьев был
внутренне, душевно связан с Россией. Поразительно широк был спектр интересов
Соловьева. Он писал об основаниях философии, этики, политики, по национальному
вопросу, о церкви, о красоте в природе, создал религиозно-философские концепции
Всеединтсва и Богочеловечества.
Его считают основоположником русского символизма. Ему принадлежит идея Софии -
премудрости Божией или "вечно женственности", разработанная позже Булгаковым, а
в поэзии Блоком. Философская лирика Соловьева обнаруживает черты целостного,
оригинального мировоззрения, которое называют иногда "религиозным
материализмом". Глубокая вера в реальность духовного мира сочеталась у Соловьева
с пристальным вниманием к земным человеческим чувствам. Он неоднократно писал,
что земная любовь и земная красота имеют высокий смысл как проявления высшей,
духовной любви и красоты.
Опираясь на идеи "соборности" и "цельного знания", высказанные Хомяковым и
Киреевским, Соловьев развил свою концепцию "русской идеи" как вселенской миссии
России. Поэтому его иногда причисляют к славянофилам. Но это неверно. Соловьев
стоял вне всяких партий и группировок, не был ни славянофилом, ни западником.
Соловьеву было тяжело видеть, что даже такие серьезные и глубокие мыслители, как
Данилевский, выступают апологетами имперской политики, направленной на
принудительную русификацию окраин России. Данилевский отрицал единство
человечества, не признавал общечеловеческих ценностей морали, прогресса и
вопреки христианскому универсализму провозглашал принцип самодостаточности
России. Защищая идеи единства человечества, Востока и Запада, России и Европы,
выступал за объединение всех трех ветвей христианства - православия,
католичества и протестантизма, Соловьев подверг книгу Данилевского уничтожающей
критике.
Соловьев полагал, что русский народ не обладает какими-то особенными талантами.
Да они и не нужны для выполнения той миссии, которая ему предназначена. Для того
чтобы выполнять посредническую и миротворческую роль, стать проводником воли
Божьей в человеческих делах нужно быть свободным от всякой односторонности. А
талант, как известно, и есть односторонность.
Чтобы выполнить свою миссию, Россия должна всем сердцем, всей душой войти в
общую жизнь христианского мира и положить все силы на достижение в согласии с
другими народами единства человечества, которое не только заповедано, но и дано
уже как реальность в Церкви Христовой.
Культурная миссия великой нации - не в том, чтобы добиться привилегированного
положения и господствовать, а в том, чтобы служить другим народам и всему
человечеству. Решая вопрос об отношениях между народами, Соловьев использовал
заповедь Христа о любви к ближнему: "Люби все другие народы, как свой
собственный".
Взаимодействие наций складывается не на основе заданных природой качеств, на
основе совершаемого нацией свободного морального выбора. Конечно, каждая нация
может и должна внести посильный вклад в развитие форм, скажем, судоходства,
земледелия, промышленности, в формирование международной системы права. Но не в
этом суть национальной миссии. Главное - это общий и единый для всех народов
моральный долг - участие в развитии великой христианской цивилизации.
Своими философскими поисками Соловьев стремился не только прояснить
универсальную христианскую истину, но и содействовать воплощению ее на земле.
Бердяеву принадлежат, возможно, наиболее интересные, хотя и спорные идеи о
русском типе духовности. Будучи по своим философским взглядам экзистенциалистом
и персоналистом, "анархистом на религиозной почве", как он сам себя называл,
отличаясь также вспыльчивостью, неуравновешенностью и нелюбовью к дисциплине,
Бердяев проявлял особенную чувствительность ко всякого рода противоречиям и
антиномиям. Он признавал "правду" капитализма и социализма, народа и
интеллигенции, Востока и Запада. В русском характере, в культуре России он
видел, прежде всего, комбинацию противоречивых начал.
Бердяев пишет, что Россия давно признана великой державой, но ее духовная
культура не заняла еще подобающего места в мире. Отчасти это связано с тем, что
образ России, ее призвание - неясны.
Подойти к разгадке тайны России можно признав ее "жуткую антиномичность",
противоречивость.
Творчество русского духа двоится, как и само русское бытие. Это проявляется в
спорах западников и славянофилов, в творчестве писателей России, в повседневной
жизни народа. Бесконечная любовь к людям, Христова любовь соединяется у русских
с жестокостью, человеконенавистничеством, рабьей покорностью.
Бердяев формулирует ряд антимоний, через призму которых лучше всего видны
особенности русской культуры.
Россия - самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире. И русский
народ - самый аполитичный народ, никогда не умевший устраивать свою жизнь.
Анархизм - явление русского духа. Бакунин, Кропоткин и Лев Толстой - его
представители. Русская интеллигенция в лучшей своей части стремилась к
абсолютной свободе и правде, невместимой ни в какую государственность. "Земля
наша - велика и обильна, но порядка в ней нет", - как характерно это для роковой
неспособности русского народа создать порядок на своей Земле!
С другой стороны Россия - самая государственная и бюрократическая страна в мире.
Русский народ построил могущественное государство, величайшую империю. Личность
в ней была придавлена огромными размерами государства, предъявлявшего непомерные
требования к ней.
Россия - самая безграничной свободы духа, самая небуржуазная страна в мире. И
вместе с тем - страна жуткой покорности, лишенная сознания прав личности. Это -
антибуржуазная страна. И одновременно страна купцов, чиновников, стяжателей.
Корень этих противоречий Бердяев видит в несоединенности мужественного и
женственного начала в русском духе и русском характере. Эти противоречия делают
безуспешными попытки реформ в России. Он видит лишь один выход: в самой России,
в ее духовной глубине должно раскрыться мужественное, оформляющее начало.
Русский народ должен по-мужски владеть землей и оформлять ее хаотические силы, а
не растворяться в ней.
Федотов в своих "Письмах о русской культуре", написанных уже в эмиграции в 30-е
годы, замечает, что "первой предпосылкой культуры является сам человек". Но
какие удивительные метаморфозы претерпел русский национальный тип после
революции 1917 года! Мы привыкли думать, что русский человек добр. В русской
мучительной жалости видели даже основное отличие православного типа от
западнохристианского. После революции кажется, что жалость совершенно вырвана из
русского сердца" Жалость стала в Советском Союзе бранным словом, религиозным
пережитком. Чужие страдания видимо больше не отравляют веселье, если на фоне
каждодневных расстрелов и лагерной каторги так задорно и весело звучат песни
советской молодежи.
Федотов объясняет факт резкого перелома в русском менталитете после революции
тремя обстоятельствами. Первое - это сознательное истребление старого
культурного класса и замена его новой, из низов поднявшейся интеллигенцией.
Второе - чрезвычайно быстрое приобщение масс к цивилизации в ее
интернациональных, поверхностных формах: марксизм, дарвинизм, техника. Процесс
рационализации сознания происходил и раньше, начиная с 60-х годов, но после
революции он превратился в лавину и смел все, что еще осталось в народной душе
от московского православного наследия. И третье - неслыханное в истории,
предпринятое тоталитарным государством-монополистом в духовной сфере
перевоспитание двухсотнимиллионного народа.
Россия, согласно Федотову, переживает перемену религии и переориентацию
культурной доминанты с западной на восточную. Тем не менее, ядро национального
характера не может так быстро разрушиться.
Это ядро обычно "бицентрично", у него не один, а два фокуса. Двойственность
русской культуры проявляется, в частности, в том, что левые и правые,
революционеры и противники революции видят совершенно по-разному лицо России и
русского человека.
Федотов различает слои культуры по человеческим типам, сформировавшимся в тот
или иной период истории. Тип интеллигента - это, скорее, петербургский человек,
разночинец, европеец с его "всемирной отзывчивостью", отмеченной Достоевским.
Этот тип появляется уже после Петра. Другой русский тип, более ранний, стоящий
ближе к дворянской и народной традиции - московский человек. Все духовенство,
крестьянство, купечество - классы, мало затронутые петербургской культурой,
принадлежат к московскому типу. Про него нельзя сказать, что он "всеотзывчив",
способен быть в Англии - англичанином, во Франции - французом. Простой русский -
это москвич, а не петербуржец. Он бездарен к языкам, не способен входить в чужую
среду.
Петровская реформа, поставив Россию на перекрестке великих культур Запада,
создала породу "русских европейцев". Им свойственны свобода и широта духа. Этим
они отличаются не только от москвичей, но и от самих европейцев! Настоящая
Европа жила более свободно на берегах Невы, чем на Темзе или Шпрее.
Таковы по Федотову, два полярных типа русскости, борьба которых и обусловила
главным образом драматизм 19 века.
Москвич держал на своем хребте Россию, русский европеец ее строил. Трудовой,
творческий тип европейца вырастал все-таки на московском корне. Хотя ему и
приходилось постоянно бороться с косностью и ленью москвичей, у него была с ним
общность нравственного идеала, общая любовь к родной стране. Там, где
"московский дух" полностью выветривался. европеец превращался в "перекати-поле",
терял способность к созидательной работе.