ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ

Глава десятая. ЭЛЕКТОРАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Одним из важнейших направлений исследований, привлекающих постоянное внимание политологов и социологов, является электоральное поведение разных групп населения.

Отечественная политическая социология за короткие сроки (с момента появления реальной многопартийности и действительно свободных выборов) накопила значительный опыт. Что, конечно, не умаляет значения для нынешней исследовательской практики опыта ученых зарубежных стран.

1. Детерминация электорального поведения

Анализируя получившие значительное распространение концепции (модели) электорального поведения, целесообразно обратить внимание на следующие.

Одной из первых в этом ряду является концепция (модель) так называемого “зависимого избирателя”. В рамках данного подхода эмпирически обосновано, что одним из важнейших факторов, детерминирующих электоральное решение, является идентификация избирателя с той или иной политической партией. Партийная идентификация в свою очередь связана с процессами социализации, и прежде всего юношеской социализации (точнее, партийных предпочтений родителей, семьи в целом). Здесь же существенное влияние оказывает референтная группа, а также складывающаяся традиция голосования за представителей определенной партии. При этом анализ программ, позиций кандидатов по конкретным вопросам играет существенно меньшую роль, а собственно процедура выбора не воспринимается строго рационально. Политические представления и опыт “зависимого” избирателя зачастую ограниченны и отрывочны. Характеристики происхождения и социально-экономического статуса не являются в данном случае определяющими для электорального решения. Партийная идентификация выполняет как бы двойную функцию — облегчает решение о выборе и является лакмусом, определяющим, какой из предлагаемых политик отдавать предпочтение.

В основе другой модели, получившей название модели “рационального избирателя”, лежат подходы, широко распространенные в экономике. Использование идеи максимизации полезности при оценке различных вариантов решения позволяет ее сторонникам проводить параллели (хотя и весьма условные) между избирателем и потребителем; между оппозиционными партиями или лидерами и фирмами, конкурирующими за рынок товаров и услуг. По сравнению с предыдущей моделью здесь ориентации избирателя не рассматриваются как стабильные и жестко связанные с партийной идентификацией. Среди факторов, детерминирующих электоральное решение, предпочтение отдается социально-экономической ситуации, текущим политическим событиям, позициям кандидатов по конкретным вопросам. В одном из ее вариантов модель дополняется за счет роли партийного кандидата или лидера. Причем, следуя общей методологической посылке подхода, делается это, исходя из аналогии между избирателями и, например, вкладчиком, лидером и владельцем предприятий, в которые осуществляются инвестиции. В этой связи важны и история кандидата, и уровень доверия к нему, и его общая привлекательность. Обосновывается, что избиратель, принимая решение о поддержке лидера или партии, в большей мере основывается на оценке результатов их прошлой деятельности, нежели на анализе обещаний относительно будущего.

Развитием перечисленного выше является так называемая “когнитивная модель избирателя”. Суть ее состоит в том, что наряду с модификацией предложенного ранее делается попытка дополнения совокупности исследуемых факторов. К ним, в первую очередь, относятся как социальный контекст, в котором происходят выборы, социокультурные традиции общества, особенности политической культуры, так и индивидуальные системы ценностей избирателей. В рамках данного подхода факторы, детерминирующие электоральное поведение, представлены следующим радом показателей:

— возраст и пол избирателей, образование родителей, влияние традиций семьи;

— электоральные предпочтения родителей в юношеский период жизни избирателя;

— уровень образования, тип занятости, социальный статус избирателя;

— текущие социальные изменения, события в политической и экономической сфере, роль используемых информационных источников;

— влияние супруга, друзей, членство в различных общественных организациях;

— прошлый опыт голосования;

— ценностные ориентации, место политики в системе интересов личности;

— видение избирателем прошлого и будущего;

— партийная идентификация, оценки партий и лидеров, мнения по конкретным вопросам политики.

Представляется, что не все из приведенных показателей правомерно использовать для характеристики электорального поведения в российской ситуации. Относительная непродолжительность качественно нового состояния института выборов не позволяет говорить о сложившихся традициях голосования, наличии электоральных предпочтений в юношеский период социализации, существует серьезная региональная специфика. Вместе с тем уже сегодня важными моментами выступают интерес к политике, политические ориентации, отчасти партийная идентификация. Немаловажными являются характеристики текущей экономической ситуации, социально-политический контекст выбора, отношение к образу конкретных политиков. Исследователями зафиксированы определенные различия в поведении избирателей, связанные с социально-демографическими и профессиональными особенностями. Видимо, динамика процессов в классово-групповой структуре будет все более сказываться на содержании этих зависимостей.

Если говорить о наиболее общих чертах выборов в СССР/России 1990—1991 гг., то они во многом определялись “протестной составляющей” существовавшей на тот период политической культуры. Кроме того, немаловажной была принадлежность кандидата и соответственно общая направленность предпочтений избирателя того или иного блока политических сил, партий, организаций. Сошлемся в этой связи на наблюдения и выводы исследователей выборов последних лет.

Так, характеризуя содержание программ кандидатов на выборах 1989 г. (которые в известной мере предполагали и формировали определенный тип восприятия избирателей), зачастую отмечается их поразительная схожесть. Большинство из них сводилось к “стандартному набору лозунгов, почерпнутых из перестроенных газет: “Вся власть Советам!”, “Долой начальников, аппаратчиков и их привилегии!”, “Накормим страну!”, “Масло вместо пушек!”, “Экология”, плюс несколько призывов местного значения. Чрезмерно большую роль играли личностные характеристики кандидатов, а то и вовсе случайные обстоятельства”. Как показал опыт первых опросов, можно выделить четыре основных фактора, определяющих выбор избирателей. Среди них: социально-профессиональный статус кандидата, его политическая декларация (программа), партийность и, наконец, его личностные качества (точнее, тот личностный образ, который кандидат создает в сознании избирателя). Судя по некоторым исследованиям, существенную роль играл именно личностный фактор.

На основе эмпирических данных исследователи выделили фазы принятия решения о голосовании: решение созрело после того, как избиратель узнал, кто будет кандидатом (кандидатами) в округе, и познакомился с биографией (20%); после знакомства с программами депутатов (22%); после знакомства с материалами о кандидате в прессе, репортажах радио и телевидения (15%); после встречи с кандидатом (10%); после знакомства с агитационными листовками, плакатами (7%); решение пришло непосредственно на избирательном участке (20%)1.

Интересными, на наш взгляд, являются эмпирические закономерности, выявленные в ходе повторных голосований. В целом повторное голосование вносило в результаты немало хаоса, в котором проглядывалось все же усиление позиций победителя первого тура: он наращивал преимущество, отвоевывал у соперника участок за участком. По-видимому, голосовавшие за соперника зачастую оставались в разочаровании дома, а сторонники остальных соперников отдавали голоса победителю первого тура, следуя инстинктивной привычке идти за лидером. При слабости идеологических размежевании кандидатов такое поведение избирателей выглядит вполне понятным2.

Анализируя выборы-89 и -90 на массиве Москвы, исследователи сделали следующий вывод. “Весной 1990 г. предпочтения москвичей относительно кандидатов в народные депутаты были те же, что и весной 1989 г. Однако критерий социальной справедливости, неподкупности, некоррумпированности кандидата, оставаясь крайне важным для избирателей, переместился на второе место, уступив компетентности. Еще одним новым и важным моментом избирательной кампании в 1990 г. по сравнению с весной 1989 г. стало появление предвыборных блоков. Если еще в начале кампании москвичи не обращали особого внимания на принадлежность кандидатов к той или иной официальной или неофициальной политической организации, то после опубликования “Демократической Россией” избирательных списков ситуация изменилась. Принадлежность к тому или иному блоку стала определять выбор избирателей. Значительно упали шансы независимых кандидатов”3.

На политический выбор москвичей серьезное влияние оказали информационные источники, определявшие среди прочего электоральное решение. Респонденты называли следующие основные источники информации о кандидатах: 1) пресса, радио, телевидение; 2) листовки, плакаты, другие агитационные материалы; 3) выступления самих кандидатов; 4) рассказы друзей, знакомых4.

Важным фактором оказалось местожительство кандидата. Около 70% московских избирателей предпочли видеть депутатом жителя своего района. Причем это относилось не только к выборам в райсовет, но и в Моссовет и даже в парламент России. Люди предпочитали кандидатов, которых они знают лучше, что называется, в лицо. Это должен был быть если уж не житель, то по крайней мере работающий в районе; знакомиться с кандидатом избиратели также предпочитали лично: на встречах или хотя бы в теледебатах. Газетные публикации или листовки оказывали значительно меньшее воздействие, поскольку люди не верят в беспристрастность прессы. Мужчины-кандидаты пользовались предпочтением по сравнению с женщинами5.

В ряде избирательных округов при множестве зарегистрированных претендентов населению трудно было определить свои предпочтения. Особые сложности возникали там, где среди кандидатов не нашлось известных, популярных либо “сенсационных” личностей. В этой ситуации особое значение приобретало предпочтение предвыборных программ. Выборочные исследования показывали, что позитивное отношение к предвыборной платформе — потенциально сильный фактор, способный привлечь внимание даже к непопулярному кандидату. Развитие демократического процесса выдвигает в качестве субъектов политической борьбы политические партии, движения, блоки. Эмпирические данные свидетельствуют о не конкурентоспособности индивидуальных программ по сравнению с платформой определенного политического течения. По мнению специалистов, в дальнейшем возрастет значение не столько программы конкретного лица, претендующего на депутатское кресло, сколько его умение обосновать и защитить позицию определенного политического течения6.

В заключение несколько подробнее следует сказать об уже отмечавшемся важном факторе электорального поведения — личностных качествах кандидата.

Для того чтобы предсказать, кто из кандидатов в депутаты будет популярен у населения, необходимо выявить порожденный массовым сознанием специфический “образ предпочтительного депутата”, раскрыть содержание личностных стереотипов, определить ту систему значений, категориальную сетку, при помощи которой избиратели вычленяют в политике значимые для себя признаки. Сравнивая результаты разных экспериментов, проведенных в преддверии избирательной кампании в Москве в 1990 г., исследователи пришли к следующим выводам7.

В случае, когда конкретный народный депутат (или кандидат в депутаты) еще не известен избирателю, наиболее важными (информативными) для последнего являются “внешние” характеристики депутата, такие, как “личное обаяние”, “коммуникативные свойства”, “понятность” (“простота”), определенная (небольшая) “оригинальность”.

При восприятии депутатов (кандидатов), которые в той или иной степени уже известны респондентам, главную роль играют морально-нравственный фактор, объединяющий такие личностные качества, как “критичность”, “принципиальность”, “ответственность”, “властность” (последнее чаще выступает как негативный признак), и профессионально-деловой фактор, включающий “конструктивность” “рациональность”, “новаторство”, “профессиональные знания”. При этом значение профессионально-деловых качеств все-таки несколько уступает значению качеств морально-нравственных.

2. Электоральная активность

Электоральная база политических партий и движений 1993—1995 гг. К началу 90-х годов выборы приобретают новые черты. Одной из них является многопартийность. Безусловно, что несформированность и неосознанность социальных интересов как главной основы существования партий не дает возможности говорить о развитой системе партий в современной России. Тем не менее тенденция постепенного складывания партийной политики в нашей стране налицо. Одним из проявлений этого были выборы 1993—1995 гг., которые проходили по партийным спискам.

Следует заметить, что отношение населения к деятельности политических партий может проявляться в связи с двумя различными состояниями последних. Во-первых, можно говорить об информированности и поддержке партий вообще; во-вторых, можно рассматривать партийные предпочтения в связи с поведением электората на очередных выборах. Остановимся на каждом из этих моментов подробнее.

В последнее время уровень информированности населения о политических партиях, движениях был невысоким. Об этом свидетельствуют данные табл. 1.

На фоне невысокой в целом информированности обращает на себя внимание рост этого показателя во всех регионах в течение 1992—1994 гг. Вероятно, это может быть связано с постепенным развитием партийных структур и определенным (хотя и весьма различным по объему) информационным обеспечением, которое наиболее влиятельные партии и движения получили в ходе кампании по подготовке и проведению выборов в Думу в 1993 г.

Невысоким оказался уровень поддержки наиболее известных на период исследований партий и движений (см. табл. 2).

Таблица 1. Распределение ответов на вопрос: “Знакомы ли Вы с программами политических партий и общественных движений, действующих в Вашем городе?” (в % от числа опрошенных)

Информированность о программах политических партий

Да

Нет

Москва

1992

1993

1994

1995

Петрозаводск

1992

1994

Ставрополь

1992

1993

1994

Якутск

1992

1994

Таблица 2. Распределение ответов на вопрос: “Какие из перечисленных ниже партий, общественно-политических движений Вы поддерживаете?* (в % от числа опрошенных)

Партии и движения:
Либерально-демократической ориентации (движение “Демократическая Россия”, “Движение Демократических реформ”, “Московская трибуна” и др.)	15%
Социалистической и коммунистической ориентации (движение “Трудовая Россия”, Социалистическая партия трудящихся, РКПР, Движение “Единство” и др.)	6%
Патриотической ориентации (Российское народное собрание. Российский общенародный союз, РХДД, движение “Отечество”, партия “Возрождения” и др.)	3%
Никого не поддерживали	72%

* Данные для Москвы на май — июнь 1992 г. В отличие от столицы в регионах России уровень поддержки либеральных сил оказался в 1,5 — 2 раза ниже. К середине 1993 г. положение существенно не изменилось: уровень поддержки партий остался примерно прежним, а не поддержали ни одну из партий 73% опрошенных.

Необходимо отметить, что такие показатели политического участия, как интерес к политике, уровень информированности и степень поддержки тех или иных, партий и движений, оказываются весьма тесно взаимосвязанными в статистическом плане.

Рассмотрим особенности электоральной базы поддержки наиболее известных политических блоков и движений. В этой связи обратимся к массиву данных исследования городского населения РФ, проведенного научно-исследовательским центром “V-Ratio” в июле — августе 1995 г. (автор был научным руководителем данного проекта). Исследование было представительным для городов с населением более 500 тыс. человек всех территориально-экономических зон РФ: Санкт-Петербург (Северо-Запад), Москва (Центральный регион), Нижний Новгород (Волго-Вятский регион), Воронеж (Центральное Черноземье), Волгоград (Поволжье), Ростов-на-Дону (Северный Кавказ), Екатеринбург (Урал), Новосибирск (Западная Сибирь), Красноярск (Восточная Сибирь), Владивосток (Дальний Восток). Далее анализировался агрегированный массив городского населения с числом опрошенных N=7994. В табл. 3 приводятся социально-демографические характеристики избирателей, собиравшихся поддержать те или иные партии на очередных парламентских выборах. Перечень партий мы ограничиваем избирательными блоками и объединениями, преодолевшими на выборах в Думу в 1995 г. 5%-ный барьер.

Применительно к перечисленным в таблице партиям и движениям можно говорить об их как общих, так и особенных чертах. С одной стороны, общим является наличие среди их электората представителей всех без исключения социально-демографических групп, т. е. партийно-политические предпочтения являются признаком глубокой внутригрупповой дифференциации. С другой стороны, можно выделить несколько наиболее ярких социально-демографических особенностей электората отдельных партий и движений.

Для электората Либерально-демократической партии очевидно большее преобладание по сравнению с другими партиями мужчин, лиц со средним образованием, рабочих, а также респондентов из “молодых” возрастных групп. Среди избирателей “Яблока” больший удельный вес занимает молодежь. Двумя наиболее яркими чертами электората этого движения были: существенное преобладание по сравнению с другими партиями и движениями лиц с высшим и неполным высшим образованием, а также женщин. Состав избирателей “Яблока”, так же как и сторонников “Нашего дома — России”, характеризуется относительно высокой долей среди них руководителей. Электорат этих движений оказывается несколько более обеспеченным в материальном плане по сравнению с двумя другими партиями. Среди поддерживающих КПРФ больший удельный вес старших возрастных групп.

Качественно новое измерение политического пространства, которое связано с перестройкой и последующими реформами, не может не влиять на процессы политической социализации граждан — того, как люди оказываются включенными в политическую систему. Однако относительная непродолжительность этого периода позволяет говорить пока о том, что только для меньшей части из ныне живущих граждан их политическая социализация приходилась целиком на пореформенный период. Вместе с тем каждое поколение несет на себе отпечаток специфических исторических условий, в которых происходило их становление. Возникает вопрос, каким образом отличия политических поколений современной России сказываются на электоральной поддержке партий и движений?

Таблица 3. Социально-демографическая структура электората политических партий и движений (в % от числа опрошенных в отдельной

социально-демографической группе)

“Наш дом — Россия”

ЛДПР

“Яблоко”

КПРФ

По полу:

мужчины

женщины

42,1

57,9

62,8

37,2

38,2

61,8

43,6

56,4

По возрасту:

до 29 лет включительно

30-49 лет

50 лет и старше

18,6

34,5

46,9

23,2

38,2

38,6

21,3

40,8

38,0

6,9

28,4

64,6

По образованию: среднее

среднее специальное н/высшее, высшее

26,1

25,1

48,8

36,8

29,1

34,1

17,7

23,0

59,2

30,4

26,8

42,8

По роду занятий: руководители (предприятий, подразделений) специалисты (с высшим или сред. спец. образованием) служащие (из числа технич. или обслуж. персонала)

рабочие

учащиеся, студенты пенсионеры

11,7

24,4

10,4

15,0

7,1

31,4

6,7

24,7

11,9

23,3

9,7

23,6

12,6

35,2

10,6

13,1

8,1

20,4

8,3

23,7

7,1

15,1

3,3

42,6

По уровню дохода: очень высокий

высокий

средний

ниже среднего

очень низкий

2,4

16,3

39,8

28,4

10,5

3,4

12,3

36,0

32,1

11,1

2,7

16,2

42,7

27,6

8,4

1,4

7,6

30,6

39,1

19,2

По мнению авторов, занимающихся политической: психологией, среди разных возрастных групп, участвующих в политическом процессе в России сегодня, можно выделить несколько когортных групп8. При этом первичная социализация так или иначе сказывается на особенностях политического сознания и поведения их членов. На основе наших данных мы постарались выявить отличия когорт в связи с отношением к партиям и движениям. Данные об этом содержатся в табл. 4.

Таблица 4. Возрастные когорты в электорате политических партий и движений* (в % от числа опрошенных в отдельной социально-демографической группе)

Наш дом — Россия”

ЛДПР

“Яблоко”

КПРФ

16? 18-летние (1977? 1982) ? “дети перестройки”

2,5

4,9

2,0

0,8

18? 25-летние (1969? 1977) ? поколение позднего застоя

13,7

15,5

15,3

5,3

25? 35-летние (1959? 19б9) ? брежневская эпоха

16,8

19,4

20,0

8,2

35? 45-летние (1949? (1959) ? дети хрущевской оттепели

16,8

19,2

21,1

17,6

45? 55-летние (1939? 1949) ? послевоенное поколение

15,5

16,3

21,1

55? 65-летние (1929? 1939) ? дети войны, шестидесятники”

15,1

14,3

14,2

22,7

65? 85-летние (1909? 1929) ? ровесники революции и гражданской войны

19,5

10,4

11,0

24,0

* Поскольку в исследовании принимали участие респонденты в возрасте от 16 лет и старше, то не были включены в рассмотрение представители когорты 1 — 12-летних (1982 —1995) — “постсоветских детей”, а также лишь часть когорты 13—18-летних (1977 —1982) — “детей перестройки”. Возрастные границы когорт приводятся в предложенной психологами авторской редакции9. Для соблюдения правил расчетов первая цифра границы увеличивалась на единицу.

Приведенные данные позволяют уточнить возрастные особенности электоральной поддержки. Так, ЛДПР поддерживала самая молодая когорта избирателей. Активность поддержки “Нашего дома — России”, ЛДПР, “Яблока” в возрастных когортах 25—65-летних была практически идентичной. Рост поддержки КПРФ начинается с когорты 35—45-летних. Обращает на себя внимание активная поддержка движения “Наш дом — Россия” в самой старшей возрастной когорте.

Наряду с рассмотренными выше обстоятельствами на решение избирателей серьезное влияние оказывают индивидуально-личностные черты кандидата. Результаты наших исследований в Москве позволяют сделать несколько замечаний по этому вопросу.

Анализ настроений избирателей в связи с построением идеального образа кандидата в 1993 г. показал, что наиболее предпочтительным для большинства был возраст депутата до 50 лет. Среди занятий кандидата, которые при прочих равных условиях были бы предпочтительными для избирателей, чаще всего называли профессию юриста. Второе место по предпочтительности занимали несколько видов деятельности — “политический деятель”, “ученый” (чаще всего “экономист”), “предприниматель, бизнесмен”. Другие виды деятельности оказались значительно менее популярными. Большая часть электората склонялась в сторону среднего или высокого материального достатка депутата. При прочих равных условиях две трети избирателей отдавали предпочтение кандидату со средним достатком или выше среднего.

Результаты исследования 1995 г. позволили уточнить те характеристики кандидатов в депутаты, которые учитывались москвичами в первую очередь. Первое место в ранжированном ряду занимала такая категория, как честность (57,6%). Затем следовали: образование (35,2%), политические ориентации (24,6%), опыт работы во властных структурах (17,9%), возраст (16,4%), национальность (13,5%), широкая известность (8,556). Показательно, что такая личностная черта, как честность кандидата, занимала устойчивое лидирующее положение и ранее.

В этом плане показательными будут результаты исследования, задающие структуру восприятия образа желательного кандидата на личностном уровне. В качестве эмпирических индикаторов использовались категории обыденного сознания. Последние фиксировались при ответах на открытый вопрос: “Какие личные качества кандидата для Вас особенно важны? (Назовите не более трех)”. (Данные 1993 г.)

После объединения сходных по своему содержанию вербальных оценок в соответствующие базовые категории их ранжированный ряд выглядит следующим образом:

(49%) честность: неподкупность, чистая совесть, “чистые руки”, бескорыстие;

(30%) интеллигентность: культурность, порядочность, “не наглость”, сдержанность;

(22%) компетентность: профессионализм, опыт в делах, “не словоблудие”;

(17%) человечность: гуманизм, любовь к людям, способность к состраданию, сочувствие;

(17%) интеллект: ум, образованность, знания;

(11%) энергичность: деятельность, напористость, решительность, деловая хватка;

(8%) принципиальность: умение отстаивать свою точку зрения, твердость, последовательность, верность своим убеждениям;

(8%) верность своим избирателям;

(5%) справедливость;

(4%) патриотизм;

(4%) предсказуемость: старание, исполнительность, дисциплинированность;

(4%) рациональность: рассудительность, взвешенность, здравый смысл;

(2%) коммуникабельность: контактность.

Перечисленные качества респонденты называли в определенных сочетаниях. Возникает вопрос, какие типы сочетаний качеств депутата являются наиболее распространенными? Другими словами, какой тип восприятия качеств депутата доминирует среди электората, или существует несколько таковых?

Результаты многомерной классификации с помощью процедуры кластерного анализа свидетельствуют о существовании типов восприятия личных качеств депутата. Их правомерно объединить в несколько основных групп:

Группа 1 (36—40%). Ведущее качество — честность в вариантах сочетаний с принципиальностью, компетентностью, интеллигентностью.

Группа 2 (15—18%). Ведущее качество — человечность в вариантах сочетаний с честностью, интеллектом.

Группа 3 (7%). Ведущее качество — преданность избирателям.

Группа 4 (12—15%). Ведущее качество — компетентность в вариантах сочетаний с энергичностью.

Группа 5 (10—14%). Ведущее качество — интеллигентность в вариантах сочетаний с интеллектом.

Поскольку в ходе анализа мы опирались на исследования городского населения, то, естественно, из поля зрения выпал вопрос об особенностях голосования в зависимости от места жительства. Дополнить картину мы сможем, опираясь на результаты репрезентативного исследования как городского, так и сельского населения10. Исследование проводилось в 35 субъектах РФ в 1993 г. При этом обращает на себя внимание беспрецедентно большое для мировой и отечественной практики число опрошенных N = 35090.

По мнению исследователей, представители различных групп политических ориентации находятся в соизмеримом соотношении во всех типах поселенческой структуры. Политической пропасти между этими структурными типами не существует. Представительство всех без исключения кластеров “крыла реформ” нарастает в направлении от села к крупному городу. Основной кластер оппозиционного крыла, как и крыло в целом, заметно расширяется в обратном направлении — от крупного города к селу. Аналогичная тенденция прослеживается и в отношении “болота”.

Электоральная активность населения. Перейдем теперь к рассмотрению такой поведенческой составляющей политической культуры, как участие в выборах и референдумах.11

Таким образом, для российского населения в целом характерен достаточно высокий уровень участия. Для определения специфики проявления активности в различных социально-профессиональных и демографических группах населения рассмотрим результаты исследования городского электората РФ. В табл. б содержатся распределения ответов на вопрос о готовности респондентов участвовать в декабрьских 1995 г. выборах в Думу и Совет Федерации в различных социально-демографических группах. Напомним, что исследование проводилось в июле — августе 1995 г. среди городского населения РФ.

Различия в установках на участие в голосовании прежде всего связаны с таким индикатором, как возраст. Более молодые потенциальные избиратели оказываются более пассивными. В возрастных группах до 35 лет собирались участвовать в выборах в 1,3? 1,5 раза меньше респондентов, чем в более старших возрастных группах. Несколько более активными в своих электоральных намерениях оказались лица с высшим образованием, а также мужчины. Дифференциации активности в участии в выборах в связи с доходом не наблюдается. Заметим, что нарастание избирательной активности с возрастом отмечалось и в других наших исследованиях. На эту тенденцию указывали специалисты и других научных центров12.

Существуют ли особенности принятия решений об электоральной поддержке? По всей видимости, есть смысл говорить как минимум о двух качественно различных группах электората, каждой из которых присущи свои механизмы электоральных решений. Первую группу условно назовем “активными” избирателями. Ее составляют люди с достаточно выраженными политическими предпочтениями, знакомые в той или иной мере с программами политических партий и движений. По данным различных исследований, проведенных в Москве в 1993—1995 гг., доля ориентирующихся в сфере политики людей составляет от 20 до 30% от всего потенциального электората.

Вместе с тем репрезентативные исследования в Москве в июле —августе 1995 г. показывали, что уже тогда собирались принять участие в декабрьских выборах в Государственную Думу 47% респондентов. По мере приближения выборов число потенциальных участников голосования возрастало. Таким образом, правомерно говорить о второй значительной группе избирателей, политические предпочтения которых выражены менее явно. Назовем их условно “пассивными” избирателями.

Механизмы электоральных решений представителей первой и второй групп избирателей являются, по всей видимости, различными. “Активные” избиратели оказываются в этом смысле более прогнозируемыми, их решения скорее всего определяются конкретными идеологическими ориентациями и рациональной реакцией на текущие события в политической и социально-экономической жизни. Вторая группа, т. е. “пассивные” избиратели, видимо, более подвержены влиянию широкого спектра факторов самого различного порядка, начиная от эффективности пропагандистских компаний до ситуации голосования на конкретном избирательном участке.

Таблица 6. Ориентации на участие в декабрьских 1995 г. выборах в Думу и Совет Федерации (данные в % от числа опрошенных в группе)

Готовность участия в выборах

“Да, собираюсь”

“Нет, не собираюсь”

“Еще не решил”, затрудняюсь ответить

Возраст:

16? 24 лет

25? 34 лет

35? 44 лет

45—54 лет

55—64 лет

65 лет и старше

34,9

32,9

39,3

52,2

56,4

62,8

25,5

25,0

23,0

10,4

12,8

11,6

39,6

42,1

37,8

37,4

30,9

25,6

Пол:

мужской

женский

53,3

42,9

16,6

19,0

30,1

38,1

Образование:

среднее

среднее специальное высшее

39,2

40,2

54,9

24,8

19,1

13,5

36,0

40,7

31,6

Уровень дохода: высокий

средний

низкий

45,3

46,6

48,6

25,0

14,9

17,3

29,7

38,6

34,1

В заключение остановимся кратко на временных характеристиках принятия электоральных решений. Показательными в этом плане являются следующие данные, зафиксированные на репрезентативной российской выборке в декабре 1993 г.13

Вопрос: “Вспомните, пожалуйста, когда Вы приняли решение, за какую партию Вы будете голосовать?” Ответы: “как только был объявлен список партий, участвующих в выборах” (17%); “как только началась рекламная компания по телевидению” (16%); “примерно за неделю до выборов” (16%); “в день выборов” (10%); “затрудняюсь ответить” (10%); “не принимал участия в голосовании” (31%).

По мнению других авторов, общая тенденция здесь такова: за неделю до выборов от трети до половины всех типологических по политическим предпочтениям групп избирателей еще не решили для себя, за кого они будут голосовать14. Итак, даже эти ограниченные данные показывают, что временные рамки принятия электоральных, решений оказываются для различных избирателей не одинаковыми. Это свидетельствует о необходимости учета самого широкого спектра факторов при изучении механизмов электоральных решений.

Цитируемая литература

1 См.Комаровский В.С. .Типология избирателей //Социс. 1990. № 1.

2 См.: Весна 89. География и анатомия парламентских выборов. М., 1990. С. 234.

3 Демидов А. Москвичи о выборах // Социс. 1990. № 10.

4 См.: Демидов А. Секреты избирателей // Социс. 1989. № 5.

5 См.: Демидов А. Москвичи о выборах // Социс. 1990. № 10.

6 См.: Назарчук Е.Я. Методы социологического анализа предвыборных программ // Демократические институты в СССР: проблемы и методы исследований. М., 1990.

7 См.: Кочанов Ю. Д., Задорин И. В. Структура личностного образа народного депутата в сознании избирателей г. Москвы // (Там же.)

8 Гозман Л. Я., Шестопал Е. Б. Политическая психология. Ростов н/Д, 1996. С. 169.

9 Там же.

10 Туманов С. В., Бурыкин И. Г. Электорат России в 1993 г. // Социс. 1995. № 9.

11 Российские регионы накануне выборов-95. М., 1995

12 См., напр.: Горшков М. В чем оказались правы социологи // Независимая газета. 1996. 20 июня.

13 Ослон А., Петренко Е. Факторы электорального поведения: от опросов к моделям // Вопросы социологии. 1994. Вып. 5.

14 Туманов С.А., Бурыкин Я.Г. Указ. соч. С. 18.

Содержание

Дальше