1.3 Петербургский период

Но между падением Константинополя и началом борьбы за независимость православных балканских народов произошло событие, которое имеет огромное значение для Православия в самом широком смысле. Речь идет о русском расколе и следующих непосредственно за ним реформах Петра Первого. В этот момент на Руси произошло качественное изменение статуса Православия, и отныне догматические основы Восточной Церкви, сохранявшиеся около 200 лет незыблемыми, пошатнулись. Дело в том, что перенос столицы из Москвы в Санкт-Петербург и упразднение Патриаршества вместе с учреждением Синода означали то, что Россия перестала быть догматически легитимной Православной Империей в богословском и эсхатологическом смысле. Фактически, был осуществлен переход от собственно православной геополитической модели к некоему подобию протестантского государства. Отныне Русское Православие также превратилось в некую двусмысленную реальность, лишь частично совпадающую на геополитическом уровне с Российским Государством. Но хотя догматическая подоплека была откровенно поколеблена, общая логика российской геополитики продолжала изначальную линию, хотя и на ином уровне, так как светские и чисто политические интересы стали однозначно главенствовать над религиозно-эсхатологической проблематикой. Параллель но, и на самом Западе традиционная католическая модель тоже уступила место укреплению чисто националь но-политических образований, государств-наций, так что и там теологическая проблематика стерлась и отошла на второй план перед лицом более практических, меркантильных и узко политических интересов. Однако, геополитический расклад, предопределенный догматиче ски в схизме церквей, остался суммарно прежним, если не считать появления протестантских стран.

Протестантизм геополитически делится строго на два сектора прусское лютеранство и англо-швейцаро-гол ландский кальвинизм. При внешней схожести и синхронности обоих всплесков протеста против Рима лютеранство и кальвинизм имеют почти полярно противопо ложное значение. Лютеранский лагерь, сконцентриро вавшийся в прусском государстве, был основан и догматически и мистически на критике Ватикана с точки зрения радикализации предпосылок "Нового Завета", и в общих чертах это воспроизводило традиционные для Православия претензии к католицизму. Лютеранская Пруссия и географически располагалась между православной Россией и католической Западной Европой. Кальвинизм же, ставший государственной религией Англии (а позже в огромной мере повлиявший на политическое устройст во США), основывался, напротив, на подчеркнуто ветхозаветном подходе и критике Рима с этих позиций. Не случайно, что и географически кальвинизм и вытекаю щие из него секты тяготели к крайнему Западу и в Европе, и по ту сторону Атлантики.

Послепетровская Россия Романовых была ближе к прусской модели, т.е. отходя от собственно православ ной догматики, она останавливалась на полпути к католицизму, который, к тому же, постепенно сдавал позиции государствам-нациям. При этом основное геополитическое напряжение концентрировалось между Россией, с одной стороны, и Австрийской Империей и Британской Империей, с другой. На религиозном уровне это было противостоянием Православия католицизму (Австрия) и кальвинизму (Англия). Абсолютистская, а потом и революционная Франция играла во всем этом особую роль, стремясь распространить республиканские идеи и Просвещение. При этом важно отметить, что, если у России были с Австрией некоторые общие геополитиче ские интересы (в частности, противостояние Турции), то стратегия Англии была практически во всем противопо ложна стратегии России вплоть до поддержки англича нами османской империи.

Как бы то ни было, даже послепетровская Россия наследовала основные черты византийской геополити ки, хотя догматическая полнота концепции "Третьего Рима" была нарушена. Отныне можно было говорить только об инерциальном продолжении того, что некогда было полноценным и теологически обоснованным путем "народа-богоносца" в истории. Параллельно этой трансформации материальные и узко политические интересы начинали играть во внешней политике все большую роль, и сами религиозные факторы зачастую использовались как предлог для того или иного политического хода, ориентированного исключительно на благо государства в его светском аспекте.

< Назад   Вперед >

Содержание