«Добродетельный круг» твердой валюты

Это выражение знакомо экономистам. Что оно значит? Оно обозначает все положительные эффекты, даваемые стране твердой валютой. Эти эффекты могут показаться парадоксальными. На первый взгляд твердая валюта как будто представляет экономическое препятствие, удорожая национальную продукцию и затрудняя таким образом ее сбыт на экспорт. Страны, которые время от времени уценивают свою продукцию, чтобы «взбодрить» экспорт, хорошо это знают. Не логичнее ли в таком случае говорить о «добродетельном круге» слабой валюты? Подобное замечание представляется анекдотичным. Но это не так. Этот вопрос имел очень большое значение для большинства международных совместных действий восьмидесятых годов. Следовательно, его нужно снять.
Согласно экономической теории, девальвация денег немедленно влечет за собой два хорошо известных обстоятельства: импорт, выраженный в национальной валюте, дорожает, в то время как экспортируемая продукция, оплачиваемая в иностранной валюте, дешевеет. Отсюда следует образование двухпериодной схемы.
1. Схема на очень короткий срок: торговый баланс под-вергается весьма негативному воздействию. Действительно, нужно тотчас же платить за более дорогой импорт, в то время как иностранные покупатели еще не осознали, что предназначенная для них экспортная продукция стала дешевле. Реакция на событие запаздывает в одном направлении, но не в другом. Торговый баланс находится в плачевном состоянии.
2. Схема на средний срок: торговый баланс выравнивается. Страна ввозит меньше заграничной продукции, которая стала слишком дорогой, и ее собственный экспорт улучшается. Подобное выравнивание обычно происходит довольно быстро и компенсирует первоначальное ухудшение. В итоге, можно достичь укрепления международной экономической позиции данной страны.
Эта автоматически установившаяся связь между обоими явлениями называется экономистами «кривой в форме «Ь. Если представить графически развитие торгового баланса как функцию времени, то мы получим великолепную заглавную букву <1. Именно посредством этой знаменитой кривой были решены весьма многочисленные задачи экономической политики в пятидесятые, шестидесятые, семидесятые и восьмидесятые годы, например во Франции при осуществлении плана Руеффа в 1958-1969 гг. или при девальвациях правительства Моруа в 1981-1983 гг. Та же самая «кривая в форме «Ь вдохновляет с 1985 г. американскую политику: понижают доллар, чтобы любой ценой уменьшить головокружительный торговый дефицит. Магический напиток, чудодейственное средство! Таким образом, кажется, что обесценивание денег укреплено всеми добродетелями.
Но это весьма ошибочное мнение, так как великолепная буква «I, ножка которой буквально взлетала к лучезарному будущему торгового избытка, больше не держит своих обещаний. Эта прекрасная конструкция не выдержала ни испытания на деле, ни даже теоретической критики. Примером служат Германия (до воссоединения) и Япония, страна с твердой валютой, торговый излишек которых постоянно растет. Франция и Италия, часто прибегавшие к девальвации, не могут прочно установить свое торговое сальдо. Что касается США, то каждый знает, что регулярное падение доллара, начиная с 1985 г., не привело к росту внешнеторговых обменов. Как это могло произойти? Как практическая деятельность столь очевидно опровергает механизм, который на бумаге кажется таким точным?
Теоретическая критика подсказывает несколько корректив, касающихся самих гипотез «кривой в форме J*. Можно по этому поводу сделать три замечания.
Во-первых, прежде всего в случае обесценивания валюты ничто не доказывает, что цены на импорт повысятся, а цены на экспортируемые товары упадут в тех же пропорциях, в каких происходит девальвация денег. Импортеры и экспортеры могут держаться «на грани», идти в направлении, противоположном ожидаемому. Например, экспортеры могут воспользоваться предоставляемой им таким образом премией, чтобы поднять свои цены, т. е. свою маржу, а импортеры могут предпочесть пойти на жертвы, т. е. на снижение цен, с целью сохранения своей доли рынка, на ту или иную продукцию. Впрочем, более или менее сходная ситуация сложилась во Франции в 1981-1983 гг.: французские экспортные предприятия воспользовались девальвацией, чтобы увеличить цены и компенсировать таким образом дополнительное налоги, явившиеся результатом принятых социалистами мер, а импортеры снизили свои цены, чтобы не потерять клиентов.
Во-вторых, девальвация довольно часто вызывает явление, которое теоретики называют «импортируемой инфляцией». Поскольку импорт становится дороже, повышение цен распространяется на все товары. Это относится к нефти, другим видам сырья и к оборудованию. В лучшем случае каждый вернется в свою исходную „клеточку, в худшем — начнется инфляция. В этом случае правительство снова прибегнет к девальвации и всех захлестнет лавина дефицитов.
В-третьих, для того чтобы девальвация действительно под-хлестнула экспорт, нужно, чтобы предприятия могли и хотели завоевать новые рынки. Если это условие не соблюдено, они не смогут воспользоваться предоставившейся возможностью и столь ожидаемого выравнивания торгового баланса не произойдет. Это не учебная гипотеза. С 1985 г., если ограничиться только этим примером, нехватки в американской промышленности мешают ей извлечь выгоду из снижения стоимости доллара и вновь завоевать рынки, утраченные в пользу японцев и европейцев.
Вывод из сказанного легко сформулировать: падение валюты, это «лекарство» девальвации, — сладкое снадобье, к которому легко привыкнуть. Оно опасно, так как мешает тем, кто его принимает, смотреть в лицо своим слабостям. Девальвация похожа на чудодейственный эликсир с кратковременным эффектом, дающий за дешевую плату иллюзию улучшения. Так начинается порочный круг, фатальность которого хорошо известна французам: они были замкнуты в этом порочном круге с 1970 по 1983 г.
Стратегия твердой валюты может сначала показаться жесткой и трудной, чтобы не сказать героической. Она является грозным испытанием для предприятий, экспорт которых штрафуется, а более дешевые иностранные товары поступают в страну и конкурируют с отечественными предприятиями. Это также испытание и для самой страны, торговый баланс которой может составить стоимость этой строгой денежной политики. Но в экономике, как и во всем, испытания приносят пользу. Они позволяют мобилизовать энергию, не разрешают расслабляться и вселяют надежды. Впрочем, заметим, что стратегия твердой валюты присуща наиболее преуспевающим странам — Германии, Японии, Швейцарии, Ни-дерландам. Это не случайно. Кроме того, что политика создания твердой валюты позволяет избежать только что перечисленных переменчивых влияний девальвации, твердая валюта дает в свое время очень ценные преимущества.
Прежде всего она обязывает предприятия стремиться к повышению производительности, так как для них это единственное средство компенсировать относительное удорожание их продукции. Для руководства предприятий стратегия твердой валюты является таким же стимулом, как и угроза поглощения. Это можно утверждать на примере Японии. В 1986 и 1987 гг., чтобы справиться с неприятностями повышения стоимости иены по отношению к доллару, производитель автомобилей Ниссан сумел повысить свою производительность на 10% в год, что позволило ему уменьшить в тех же пропорциях цены на свои машины. В то же время производительность американских предприятий снизилась до такой степени, что Поль Грей, президент Массачусетского института технологии, имел основание заявить в октябре 1990 г. в L9Ex-pansion: «Для нас проблема заключается не в том, чтобы поднять нашу конкурентоспособность, а в том, чтобы помешать ей продолжать падать».
Твердая валюта побуждает предприятия специализироваться на производстве усовершенствованной конкуренцией серии продуктов, относительно которых можно сказать, что разница здесь не в цене, а в качестве, новизне, послепродажном обслуживании. Все это требует большой исследовательской работы, которая оказывается весьма выгодной для предприятия. Прекрасным примером тому служат немецкие станки. Они дороги, но обладают всем, что есть лучшего в этом классе станков. Кроме того, в автомобильной промышленности заводы Daimler-Benz и IBM стали специализиро-ваться на машинах-люкс, и торговля этими машинами идет очень успешно. (С 1989 г. общая стоимость автомобилей, проданных немцами японцам, выше стоимости японских машин, проданных в Германии. Такую эффективность в работе нельзя не оценить.) Не правда ли, весьма примечательно, что Германия и Япония, производившие до 1940 г. третьесортную продукцию, сегодня имеют репутацию победителей в соревновании за качество?
Не является ли это новым доказательством существования германо-японской модели, модели стран, воинственная некогда энергия которых преобразовалась в подвиги промышленных завоеваний посредством монетарной дисциплины?
Стратегия твердой валюты — тернистый путь, требующий усилий, терпения и воображения; для экономики это лучшее средство совершенствоваться не расслабляясь.
«Добродетельный круг» твердой валюты окупается. Сегодня этот вывод может показаться банальным. Тем лучше! Но не следует забывать, что на протяжении жизни целого поколения все светлые умы, которыми Франция так одарена, объясняли, что для развития экономики было бы более эффективным превратить франк в тающую монету, девальвируемую каждые два года. Их кейнсианство привело к тому, что французы до 1975 г. высмеивали глупую суровость, с которой тяжеловесные немцы лишали себя удобств контролируемой инфляции с целью ускорения экономического роста.
Бок о бок с Раймоном Барром я в течение пяти лет дрался за непризнанное, очерненное дело твердой валюты. Это дело выиграно. С 1983 г. его последовательно поддерживали министры финансов Жак Делор, Эдуард Балладюр, и в особенности Пьер Береговуа. Это несомненно самый прекрасный подарок, который получила Франция, следуя примеру рейнской модели

< Назад   Вперед >
Содержание