2. Об актуальности проблемы модернизации для современной России

Комплексная, системная модернизация государственной и общественной жизни становится для России все более и более актуальной задачей . От ее адекватного и как можно более скорого решения зависит не только успешное развитие нашей страны, но и в прямом смысле слова ее судьба. Вопрос ставится именно так потому, что наиболее развитая часть современного мира быстро прогрессирует, а Россия, все еще не оправившаяся от революционных потрясений 90-х годов прошлого века, все больше отстает от него. Это превращается в открытую и все возрастающую угрозу. Поэтому все более актуальной становится не только понимание этой проблемы, начиная с понимания дефиниций, но и ее скорейшее решение. При этом решение должно быть и фундаментальным, и системным. Иначе говоря, невозможно модернизировать экономику, не модернизировав другие сферы государственной и общественной жизни, в частности, политическую. Но, если судить по тем шагам, которые делает власть, о системном видении и стремлении решить задачу системно, говорить не приходится.

Сделать такой вывод позволяет, в частности, то решение, которое принял в середине мая нынешнего года президент России Д.А.Медведев. Речь идет о решении создать специальную комиссию по модернизации и технологическому развитию экономики страны. «Несмотря на правильные программные установки, – заявил президент, – никаких существенных изменений в технологическом уровне экономики не происходит, и это особенно очевидно в период финансового кризиса». Из-за отсутствия быстрой прибыли не проявляет интерес к инновациям и бизнес .

К теме тотального отставания страны российский президент обращается в последнее время постоянно. Говорил он об этом и на заседании президиума Госсовета, которое состоялось 2 июля 2009 г. в Архангельске. Оно было посвящено вопросам повышения энергоэффективности российской экономики. «Что бы мы ни взяли, повсюду у нас весьма и весьма большое отставание, включая наше мышление». – заявил Медведев, открывая заседание. Это отставание охватывает и сферу энергоресурсов. При этом главная «черная дыра», в которой исчезают наши энергоресурсы – ЖКХ. Именно в этой сфере у нас «самая дорогая и самая неэффективная энергетика. Раз или два раза в сто лет в мире происходит энергетическая революция и к ней надо быть готовыми. По прогнозу Ю.М. Лужкова, «в ближайшие 7–10 лет произойдет очередной технологический скачок в мире». Как и прежние, он также будет связан с поисками энергоэффективности, задачами ресурсосбережения, развитием новых источников энергии и экологичности экономики.

Исследованию этой большой и важной темы Ю.М. Лужков посвятил не одну статью. Последняя (на момент написания этой работы) – «Кризис и наша расточительность», опубликованная в «Российской газете» 3 июля 2009 г., т.е. на следующий день после проведения заседания Госсовета в Архангельске.

Эта объемная статья заслуживает пристального внимания по многим причинам. Но прежде всего потому, что в ней не только показано состояние проблемы энергоэффективности и энергосбережения в России и в мире, но и показаны пути ее скорейшего решения (см., например, раздел «Дорожная карта» энергоэффективности).

Но особого внимания заслуживает начало статьи, в котором обосновывается актуальность вопроса. Здесь, в частности, отмечается, что «в ряду проблем российской национальной экономики есть одна, решение которой заслуживает быть первейшим и на сегодня самым важным приоритетом российской модернизации, затрагивающим к тому же каждого гражданина страны. Это – беспрецедентно высокая энергозатратность не только экономики, но и всего нашего образа жизни. Мы тратим много ресурсов – энергии, воды, топлива, металла, дерева. Избыточно много, безоглядно и безответственно…

Энергозатратность в очень серьезной степени определяет отсталый тип нашей экономики. Для нее характерна низкая конкурентоспособность отечественной продукции на внутреннем и глобальном рынках. Допотопный уровень производительности труда в экономике. Буксующее импортозамещение. Удручающие бюджеты российских домашних хозяйств и несовременное качество жизни людей. Высокая интенсивность истощения запасов и потенциала экспорта энергоносителей, увеличение необходимых инвестиций в их добычу.

При сохранении существующего уровня энергозатратности, через 15–20 лет мы окончательно пройдем «точку невозвращения» в неконкурентоспособности нашей страны и рискуем потерять экономическую состоятельность нашего суверенитета. Россию может ждать тогда «дожигание последних дней»: стремительное скатывание в периферию глобальной экономики и политики без надежд на будущее» .

Трудно удержаться, чтобы не привести из этой статьи еще две небольшие цитаты, также имеющие принципиальное значение, в том числе для нашего последующего изложения. «Технологический переход 70-х годов, – говорится в первой из этих цитат, – был нашей страной позорно пропущен: между модернизационной работой и нефтяной иглой экспортно-сырьевой экономики советские вожди выбрали последнее. И очень скоро потеряли не только дееспособность экономики в целом, но и саму страну в облике СССР.

За последние десятилетия в сырьевой зависимости и низкой энергоэффективности экономики России, к сожалению, мало что изменилось. Нынешний глобальный кризис, случившийся после комфортных для нас и вряд ли уже способных повториться «тучных лет» высокой сырьевой конъюнктуры, является последним шансом для возможной модернизации отечественной экономики» .

Вторая цитата, взятая из той же статьи Ю. Лужкова – прямое продолжение первой. «Прежде чем у нас заработает технологическая модернизация, – говорится в ней, – нужно продемонстрировать определенность государственной позиции, кое-что «поправить в головах», чтобы с энергоэффективностью не вышло «как всегда».

Размышлениям Ю. Лужкова весьма созвучны идеи Бориса Титова, бизнесмена и одновременно председателя Общероссийской общественной организации «Деловая Россия». По его убеждению, позитивный сценарий выхода России из кризиса «может быть только один: диверсификация экономики, отказ от сырьевой модели. Вместо 30–40 крупных компаний, которые являются локомотивами сейчас, должны появиться сотни, тысячи компаний, развиться конкурентная и частная инициатива, в противном случае мы никогда не избавимся от сырьевой зависимости, а это – путь в никуда» .

Нет необходимости дальше останавливаться на обосновании аргументации актуальности темы модернизации и добавлять еще что-нибудь к весьма убедительным словам бывшего московского мэра, подкрепленным многочисленными конкретными фактами и цифрами. Кроме того, основная задача этой статьи состоит не в дополнительном обосновании актуальности проблемы модернизации общественной и государственной жизни России, а в том, чтобы посмотреть на проблему системно.

* * *

Оснований для пессимизма и беспокойства и у главы нашего государства и у многих других граждан России, болеющих за будущее своей страны, более чем достаточно. Чтобы убедиться в правильности такого вывода, достаточно сравнить положение в этой сфере (т.е в сфере инноваций) в Индии и у нас. Пример Индии в данном случае более показателен, чем скажем, пример США, стран Западной Европы или Японии, которые уже давно отладили у себя эффективную инновационную политику и лидируют в этой области. Индия же подключилась к этому процессу позже этих государств. Тем не менее в последние десятилетия производство и технологии развиваются в этой стране очень высокими темпами. И это не взирая на то, что высшее образование в этой стране имеют только 4,5% населения, в то время как в России – 75%. Несмотря на это, Индия захватила мировой рынок в программном обеспечении, аутсортинге информационных технологий – 65%, в бизнес-аутсортинге и инжиниринге – 45%. Располагая одной из лучших в мире математических школ, Россия производит в 60 раз меньше программных продуктов, чем Индия. В 2010 году объем экспорта информационных и телекоммуникационных услуг из Индии достигнет четверти того, что Россия получает от продажи нефти и газа. Все это стало возможным прежде всего благодаря тому, что в Индии создана благоприятная для инноваций среда. Это материализовалось, например, в создании множества разнообразных инновационных структур – основные из них: совет по технологическому развитию (объем 1,5 млрд дол.), Программа развития и демонстрации технологий, Индийская ассоциация венчурного инвестирования, Банк поддержки малого и среднего бизнеса, Национальный венчурный фонд программного обеспечения и информационных технологий (объемом 250 млн дол.), Фонд развития мелких и средних предприятий (более 1 млрд дол.) . В Индии каждый год совершаются сотни сделок прямого инвестирования и венчурные проекты объемом до 10 млрд дол. По объему госсредств с огромным отрывом лидируют биомедицина и биотехнологии, затем идут транспорт, инжиниринг, химия, сельское хозяйство . Большинство индийских инновационных компаний базируется в 30 технопарках, в каждом из которых работает до 15 тысяч человек .

Стоит ли удивляться, что доля России на рынках наукоемкой продукции составляет всего лишь 0,3–0,5%, что в десятки и сотни раз меньше аналогичной доли развитых стран. Если к тому же учесть, что продолжается сокращение числа малых инновационных предприятий и числа научных сотрудников, то перспективы России в области инноваций становятся еще более пессимистическими.

Пути выхода из сложившейся ситуации руководство России видит главным образом в том, чтобы определить приоритетные направления модернизации экономики и сосредоточить на них финансовые, материальные, интеллектуальные и иные ресурсы.

Именно этой теме было посвящено первое заседание той самой Комиссии при президенте по модернизации и технологическому развитию экономики страны, о которой говорилось выше. Кстати говоря, президент был вынужден создать такую комиссию из-за постоянного затягивания процесса скорейшей модернизации. «Необходимо без промедления и, к сожалению, как всегда в ручном режиме начать модернизацию», – заявил Дмитрий Медведев, открывая заседание комиссии .

Учитывая, что современные технологические наработки покупаются Россией главным образом за границей, а туда утекают наши ресурсы, президент поставил задачу «добиться того, чтобы у бизнеса была мотивация создавать товары».

Чтобы определить приоритетные направления модернизации, выбрали ряд критериев. Это, во-первых, должны быть отрасли, в которых уже существует значимый задел и признаки конкурентоспособности; во-вторых, отрасли, ориентированные на нужды Министерства обороны и национальной безопасности; в-третьих, отрасли, способные дать широкий мультипликативный эффект, потянув за собой смежные направления, а также проекты с отдачей для общества.

На основе этих критериев было определено пять приоритетных направлений: энергоэффективность и ресурсосбережение; ядерные технологии; космические технологии с уклоном в телекоммуникации; медицинские технологии; стратегические информационные технологии, включая создание суперкомпьютеров и программного обеспечения .

По оценке многих специалистов, развитие ядерных технологий – эта та область, в которой мы опережаем многих других. Однако для успешного продвижения вперед нужны большие усилия, затраты и немало времени. Первый опытный высокотемпературный ядерный реактор, который позволит получить водородное топливо, заработает в 2015 году, а пуск первой установки по производству термоядерного топлива (это международный проект, в котором участвует и Россия) планируется лишь в 2025 году. Исчерпание ресурсов нефти и газа вынуждает активно развивать не только атомную энергетику, но и другие альтернативные источники энергетики, связанные, в частности, с ветром, солнцем, биотопливом и т.д.

В связи с акцентом на развитие космических технологий приоритетное внимание будет уделяться телекоммуникациям, включая систему ГЛОНАСС и программы развития наземной инфраструктуры. «Это направления, где есть уже значимый задел, где не утрачены признаки конкурентоспособности или возможности конкурировать», – говорит Медведев . «С энергоэффективностью в нашей стране очень плохо, – отметил Медведев. – Одна болтовня идет, а ничего не происходит. И кризис, на который все уповали, ничего не изменил» .

Учитывая, что энергоемкость ВВП РФ в 2006 году была в 3,5 раза выше среднеевропейского уровня, придется принимать жесткие меры, начиная с показателей и нормативов работы и жесткого контроля за их исполнением, чтобы поправить ситуацию. Капиталовложения в эту сферу оцениваются специалистами в 330–360 млрд дол. Для их эффективного освоения потребуется и налоговое стимулирование, и софинансирование со стороны государства, и создание инвестиционного энергетического агентства, и принятие специального федерального закона об энергоэффективности, и многое другое.

Отвечая на вопрос, почему именно пять направлений выбраны в качестве главных для решения задачи модернизации экономики, Медведев сказал: это «должны быть те сектора экономики, развитие которых даст значительный мультипликационный эффект и послужит катализатором движения модернизации в смежных отраслях» .

В рамках комиссии по модернизации созданы пять рабочих групп, которые будут заседать еженедельно. Кроме того, планируется сделать сайт для сбора предложений от экспертов.

Но речь идет не только о ключевых направлениях, вокруг которых планируется сконцентрировать основные силы и ресурсы. Должна измениться также система управления такими проектами, для чего потребуется совершенствовать и инновационное законодательство. Займется этим делом межведомственная рабочая группа, основной задачей которой будет формирование комплексной системы управления, которая связала бы воедино работу разных структур и обеспечила максимально эффективное распределение и сил, и денег. Иными словами, речь идет о проектном управлении, формировании так называемых технологических инициатив. Примером может служить «Роснано». Осенью 2009 года Госдума собирается принять специальное заявление, в котором будут перечислены все необходимые законопроекты. Речь, в частности, идет о законодательстве по защите интеллектуальной собственности, о законе, дающий возможность открываться при НИИ и вузах малым предприятиям и т.д. .

Без соответствующего финансирования ни одно из тех направлений, о которых говорилось выше, не может быть реализовано. Это, судя по всему, не учли разработчики Бюджетного послания на 2010–2012 годы, предоставленного 25 мая 2009 г. членам правительства и главам обеих палат парламента. Чтобы убедиться в обоснованности такого вывода, достаточно процитировать раздел «Об основных задачах бюджетной политики». В нем говорится: «Бюджетная политика должна быть ориентирована на адаптацию бюджетной системы к изменившимся условиям и на создание предпосылок для устойчивого социально-экономического развития страны в посткризисный период. Сложность современной экономической ситуации и связанные с этим проблемы формирования и исполнения бюджета не должны рассматриваться в качестве основания для отказа от ранее определенных стратегических целей.

Бюджет не должен становиться ни источником финансовой нестабильности, ни дополнительным фактором падения деловой активности. Бюджетная политика должна создавать источники повышения конкурентоспособности российской экономики, ее модернизации и технологического обновления. Эти обстоятельства требуют значительной реконструкции бюджетных расходов» .

Все последующие разделы Бюджетного послания – о налоговой политике; о приоритетах бюджетных расходов; о пенсионной реформе; о социальных обязательствах государства; о формировании заделов на будущее; о стабилизации рынков труда; о новом облике Вооруженных Сил; о межбюджетных отношениях; об использовании средств Резервного фонда – не содержат даже намека на то, чтобы быть ориентированными на реализации тех ключевых направлений, о которых говорится в выступлениях российского президента, ни в общем, ни конкретно.

Нет, как мне представляется, достаточно адекватного ответа на вопрос и в окончательном варианте антикризисной программы на 2009 год, опубликованной в середине июня. В ней обозначены следующие семь приоритетов макроэкономического характера, реализация которых позволит, по мнению правительства, преодолеть кризис.

1. В полном объеме выполнить социальные обязательства государства перед населением и развивать человеческий потенциал.

2. Сохранение и развитие промышленного и технологического потенциала для будущего роста.

3. Активизация внутреннего спроса на российские товары.

4. Стимулирование инноваций и структурная перестройка экономики.

5. Создание благоприятных условий для экономического подъема за счет совершенствования важнейших рыночных институтов, снятия барьеров для предпринимательской деятельности.

6. Формирование мощной финансовой системы как надежной основы для развития российской экономики.

7. Обеспечение макроэкономической стабильности .

Антикризисная программа, как и некоторые другие меры правительства, сразу же стали объектом критики со стороны многих экспертов и даже некоторых членов правительства. Например, главы Счетной палаты РФ Сергея Степашина. Чтобы из разрозненных элементов создать полноценную инновационную национальную систему, считает он, следует действовать иначе. Надо, в частности, чтобы законодательные и нормативные акты, предназначенные для сопровождения властных решений, не запаздывали постоянно, как это имеет место сейчас, а шли с ними в ногу. Это было сказано в связи с тем, рассмотрение большей части законопроектов, призванных стимулировать переход производства на инновационные рельсы, отложено на конец 2009 г. Этой же осенью новые наработки в области инновационного законодательства собирается представить в Госдуму глава госкорпорации «Роснано» Анатолий Чубайс. По его мнению, «в России существуют зачатки инновационной экономики, но пока эти элементы не срослись в единое целое, нет внятной программы действий и целостного видения того, в чем, собственно, должен заключаться переход к инновационной экономике». «Для выстраивания единой стройной системы потребуется радикальная реформа законодательных, экономических и социальных механизмов. Практически все законодательство – Налоговый, Таможенный, Гражданский кодексы – создавалось в другую эпоху… А далее все это следует разложить на «региональную карту»: выбрать наиболее перспективные с точки зрения инновационной экономики регионы и по каждому создать конкретные программы, где будут поставлены четкие задачи и ориентиры». – отмечает А. Чубайс. Таких регионов – «точек роста» в России, по его мнению, 10–15. Но единственным источником поддержания инноваций – бюджет, возможности которого крайне ограничены. Проблема еще и в отсутствии спроса на инновации.

По мнению другого участника дискуссии, известного ученого Вячеслава Иноземцева, директора Центра исследований постиндустриального общества, «в нынешних условиях роль государства должна заключаться не в увеличении госфинансирования, а в выработке таких правил игры, которые будут «понуждать» бизнес внедрять новые технологии и материалы. Нужны новые стандарты по энергоэффективности, качеству материалов, моторному топливу». За «силовые методы» для «навязывания» бизнесу инноваций через государственную политику, например, технические регламенты по энергоэффективности, которые есть во всех развитых странах, выступает и глава Министерства экономического развития Эльвира Набиуллина.

За более внятную инновационную политику государства ратуют также многие представители бизнеса. «Государство, – считает, например, Александр Бугров, представляющий крупную холдинговую компанию, – предоставляет деньги для поддержки экономики, но фактически финансирует отсталость, продлевается агония».

О необходимости системных универсальных мер «в части налогового, корпоративного законодательства, в том числе законодательства о банкротстве» говорит и исполнительный вице-президент РСПП, Александр Мурычев .

Несмотря на обоснованность многих критических взглядов и оценок, приведенных выше, складывается все же впечатление, что рассмотрение вопроса о системной модернизации российского общества и государства требует большей фундаментальности, начиная с учета нашего исторического опыта в этой области. Именно этому и посвящен следующий раздел данной статьи.

< Назад   Вперед >
Содержание