Экономика Германии в XVI—XIX вв.

Для денежного обращения очень выгодным было в середине XV в. открытие новых залежей благородных металлов в разных местах Германии. В большом количестве стали добывать серебро—в Тироле (Швац), Саксонии (Шнеберг, Аннаберг), Богемии (Иоахимсталь), золото стали добывать в Зальцбурге. Но уже с середины XVI в. добыча стала сокращаться. С конца XV в. стали чеканить новую серебряную монету, которая была по ценности равна гульдену и по весу превышала грошен, поэтому ее называли гульдеигрошен. Эта монета чеканилась в основном из серебра Иоа- химстальского рудника в Богемии, ее стали называть иоахимсталер (иоахимстальский грошен), а позже просто талер, он весил 29,2 г. Талер стал делиться на 60 крейцеров, а крейцер на четыре пфеннига. Талер был самой большой серебряной монетой в мировой экономике, стал новым типом монеты и распространился по всем странам. В Германии талеры чеканили в Бранденбурге, Вюртем- берге, Гессене, Мекленбурге, позже в Любеке. В 1556 г. по решению рейхстага талер получил название рейхсталер. Монетные кризисы его не затронули, и рейхсталер оставался неизменным в качестве денежно-счетной единицы до середины XVIII в.
В XVII в. рост добычи золота вызвал появление в Европе новой крупной монеты — пистоля, или луидора. В Германии первоначально пользовались испанскими и французскими пистолями. Все князья стали чеканить золотые монеты со своим именем. Прусский король Фридрих-Вильгельм наряду с дукатами стал чеканить вильгельмсдоры ценностью в двойную пистоль. Фридрих Великий стал с 1740 г. чеканить пистоль под именем фридрихсдор и заменил им дукат. Фридрихсдор весил 6,0 г золота. Они чеканились в большом количестве с целью вытеснить голландцев из торговли, но Пруссия не смогла одолеть Голландию. Фридрихсдор в Германии стал господствующей золотой монетой на следующие 150 лет. Серебряные пфенниги перестали чеканиться с XVII в. Ощущалась острая нехватка пфеннигов, поэтому появились медные монеты. В начале XVII в. в Германии появилась медная монета, сверху немного покрытая серебром. Позже остатки серебра исчезли, и монета пфенниг стала чисто медной. С середины XVIII в. многие немецкие государства стали чеканить медные пфенниги.
В целом господствовал валютный хаос. Каждый из многочисленных территориальных правителей чеканил свою монету. Некоторые из них, особенно мелкие владетельные князья, постоянно выпускали только плохие монеты. Другие, как курфюрсты Бран- денбурга, чеканили одновременно с плохой неполновесной монетой также и полновесные сорта монет. Однако их извлекали из обращения и вывозили за границу или переплавляли. При этом в Германии обращалось большое количество иностранных монет. Особенно много плохих монет появилось в годы Тридцатилетней войны. В Германии оставалась отсталая монетная система. До 1750 г. между отдельными видами монеты не было установлено законного отношения, и оно постоянно менялось. Монеты не были приведены в систему и при платежах не могли заменять друг друга. Постоянно колебалось отношение между двумя золотыми монетами — гульденом и дукатом. В 1559 г. оно было определено имперским постановлением в виде равенства 100 дукатов 136,6 золотым гульденам, и до 1737 г. содержание золота в них по закону не изменялось. Но все же 100 дукатов в разные годы равнялось 136, 120, 140, 135, 128, 165 гульденов. Постепенно в Германии произошел переход к системе параллельной валюты. Прежнее многообразие монет уменьшилось, и серебряные и золотые монеты образовали систему. Главным различием стало различие в металле.
В первой половине XIX в. в Германии не было единой денежной системы. На севере несколько германских стран создали Северогерманский монетный союз с обращением серебряных талеров. В южной Германии страны государства создали Южно-германский монетный союз с обращением серебряных гульденов. Некоторые города имели собственную денежную систему. В Гамбурге обращались собственные серебряные монеты-марки, в Бремене обращались золотые талеры. В Германии в первой половине XIX в. было много разновидностей денег в виде бумажных банкнот. К 1870 г. их масса достигла 630 млн марок. Они состояли из банкнот разных банков и государственных бумажных денег. Их выпуск в основном был вызван отсутствием в обращении золотых монет.
Объединение Германии в 1871 г. усилило тенденцию к созданию единой денежной системы. По закону «О чеканке золотых имперских- монет» от 4 декабря 1871 г. были введены единые монеты — золотые марки. Марка была поделена на 100 пфеннигов. Один талер был приравнен к трем маркам. В обращение были выпущены золотые монеты в 10 и 20 марок. Одна марка приравнивалась к 0,35 г чистого золота. Но параллельно разрешалось обращение старых серебряных монет — талеров и гульденов. Это переходное состояние быстро закончилось. Закон от 9 июля 1873 г. ввел систему золотого стандарта. Золотые монеты стали главным видом денег. Золотое содержание марки сохранилось на прежнем уровне. Рейхсбанк (Имперский банк) одновременно начал выпуск бумажных денег — рейхсбанкнот с номиналами в марках. Эти банкноты обеспечивались золотом или валютой и могли быть разменяны на золото в любой момент. Минимальный номинал банкнот был установлен в 100 марок. Старые серебряные монеты были изъяты и заменены новыми разменными серебряными монетами. В обращение были выпущены также разменные монеты из никеля и меди. Серебряные талеры оставались в обороте до 1907 г. Установление единой денежной системы в Германии способствовало быстрому росту экономики.
В мировой торговле в XVI в. постепенно сокращалось значение Ганзы и ганзейской торговли. В Англии ганзейцы при Елизавете окончательно потеряли свои привилегии, и в 1598 г. было закрыто их торговое подворье БшИШо/. Вскоре то же самое произошло в скандинавских государствах. Датчане стали развивать собственное мореплавание. Датский король Христиан IV отменил привилегии ганзейцев в Дании и прямо заявил, что в них более не нуждаются. В конце XVI в. прекратилась торговая зависимость Швеции от ганзейцев. Она также самостоятельно вступила на путь торговли и мореплавания. В Бергене ганзейцев вытеснили англичане, голландцы и датчане. В 1763 г. ганзейская контора в Бергене была окончательно закрыта. Потеряла свое значение торговля Ганзы с Московским царством. В Смутное время в начале XVII в. ганзейская торговля в России окончательно прекратилась. В XVII в. почти прекратилась торговля Ганзы с Италией. Последний сейм ганзейских городов состоялся в 1669 г., но к единому соглашению они не пришли, и союз окончательно распался.
Одной из причин упадка северогерманских и прирейнских городов был захват устья немецких рек другими государствами. Голландия блокировала Рейн, и плавание в устье Рейна стало для немцев невозможно. Река Шельда по Вестфальскому миру до 1792 г. была полностью закрыта для торговли. Из-за этого почти на два века прирейнские города оказались во власти Нидерландов. По Вестфальскому договору устья Везера (в районе Бремена) и Одера (Штеттин) принадлежали шведам. Торговля Штеттина в таких условиях не могла развиваться. Кенигсберг в XVII в. под влиянием голландской конкуренции потерял свое судоходство и морскую торговлю. В Кенигсберге в 1704 г. уже не было ни одного судна для морского плавания. Нидерландская конкуренция вызвала упадок мореплавания в Данциге. Данциг еще в XVIII в. вывозил около 60 тыс. т зерна ежегодно и был главным портом Германии по экспорту зерна на севере, но вывозилось это зерно голландцами и на голландских судах. Самостоятельной торговли немцы уже не вели. В южно-германских городах перемены в мировой торговле почувствовали еще раньше. С открытием нового пути в Индию эти города сильно пострадали, но в XVI—XVII вв. еще продолжали вести торговлю с Венецией в значительных размерах. Первоначально эти города пытались приспособиться к изменившимся обстоятельствам. Еще во второй половине XVI в.
торговый дом Краффтер в Аугсбурге путем созданной в Марселе фактории принимал прямое участие в левантийской торговле. Вельзеры получили право отправлять корабли из Севильи в новую Индию на собственный страх и риск, как если бы они были испанцами. Не ограничившись участием в торговле с Вест-Индией, Вельзеры завоевали и пытались колонизовать Венесуэлу. Это был первый и единственный случай приобретения немцами больших территорий в Америке. Только после падения Антверпена и перехода торговли с Индией в руки Нидерландов южно-германские купцы были вытеснены из мировой торговли.
Самую выдающуюся роль среди коммерсантов XVI в. играли Фуггеры. Они начинали свою деятельность с торговли пряностями, шелковыми и шерстяными тканями и в основном приобретали их в Венеции. Вскоре Фуггеры занялись международными кредитными операциями. Однако оживление коммерции в южной Германии продолжалось сравнительно недолго и уже к концу
XVI в. сменилось упадком. Кредитные операции южно-германских коммерсантов были слишком рискованы. Частое прекращение платежей императорами и королями должно было привести к краху их кредиторов. Фирмы Фуггеров и Вельзеров разорились на кредитных операциях. С этого времени в конце XVI — начале
XVII вв. начался упадок южно-германских городов. Он начался после потери ими крупных капиталов во Франции, Испании и Нидерландах. К этому добавилось: сокращение южногерманской торговли с Италией после потери Венецией с начала XVII в. своего торгового значения, упадок Антверпена и переход португальских факторий в Индии и заокеанской торговли к Голландии.
Разгром Антверпена и религиозные преследования вызвали переселения нидерландских протестантов во многие страны, включая Германию. В Кельн в 1566 г. переселились нидерландские протестанты, и под их влиянием была открыта Кельнская биржа. Из-за этого значительно оживилась торговля и развивалась шелковая промышленность. Но уже в 1568—1570 гг. начались преследования голландцев. Горожане жаловались, что из-за них повысилась квартирная плата и цены товаров. Городской магистрат потребовал выезда протестантов из города. Некоторые сами уезжали из города, а оставшихся изгоняли силой. В 1578—1585 гг. в Кельн переселились итальянцы. С 1580-х гг. началось переселение самых крупных кельнских купцов во Франкфурт-на-Майне. За 1594—1637 гг. туда переселилось свыше 100 самых богатых коммерсантов. Новые нидерландские эмигранты не могли стать гражданами Кельна, не имели права приобретать недвижимость и торговать в розницу. В 1711 г. им было запрещено продавать сукно целыми кусками в торговых рядах, с 1713 г. им не разрешалась комиссионная торговля. В итоге уже в XVII в. Кельн потерял свое торгово-промышленное значение. Кельн поддерживал торговые отношения с Нюрнбергом, Ульмом, Женевой и другими городами только через франкфуртские ярмарки. В Венецию кельнские купцы или их факторы отправлялись только через Аугсбург. Но по мере возвышения Амстердама в его руки перешла торговля южной и средней Германии с Италией. В XVIII в. упадок Кельна продолжался.
Неумение пользоваться энергией эмигрантов характерно и для других немецких городов. Уже в 1499 г. из Нюрнберга изгнали евреев, и они поселились недалеко от города. В XVI в. в Нюрнберге поселились итальянцы и торговали здесь пряностями, шелковыми и бархатными изделиями, появились также эмигранты из Нидерландов и другие иностранцы. Но для всех них вводились разные ограничения, повышенное налогообложение. Иностранцы сократили свою деятельность, и упадок Нюрнберга продолжался. Его участие в международном обмене прекратилось, торговая деятельность свелась к комиссионным операциям и к посещению ярмарок. Еще в XVI в. Нюрнберг являлся крупным промышленным центром, вывозил ткани из бархата, кожи, медные подсвечники, металлическую посуду, игрушки и многое другое. Но позже соседние небольшие города — Ансбах, Байрейт, Эрланген, где поселились гугеноты, отбили у него промышленность. Сохранились лишь остатки былого величия — производство игрушек, печатание географических карт, изготовление художественных работ из дерева, металла и слоновой кости. В Ульме мало сохранилось от прежней торговли холстом с Италией. Жители Регенсбурга кормились только благодаря проведению рейхстага в его стенах. Исключением был только Аугсбург. Он сильно пострадал от Тридцатилетней войны и потерял свою торговлю полубумажными тканями, но все же проводил значительные денежные операции и развивал у себя ситценабивную промышленность. Франк- фурт-на-Майне выдвинулся благодаря эмигрантам из Нидерландов и изгнанным из Испании евреям. Также было выгодным географическое положение города. Здесь перекрещивались пути из Швейцарии, Голландии и Франции, из южной Германии и с востока из Галле и Эрфурта. После падения Антверпена сюда частично перешла его товарная торговля с Германией, а затем и денежные и вексельные операции. В XVI—XVII вв. сюда приезжали купцы из Кельна, Нюрнберга, Аугсбурга, Ульма и Мюнхена, из Женевы, Базеля, Страсбурга и Меца, здесь встречались с генуэзцами, флорентийцами и нидерландцами. На Франкфуртскую ярмарку привозили: английские и нидерландские шерстяные ткани, итальянские шелковые изделия, сельдь, сыр, колониальные товары. и драгоценные камни из Нидерландов, медь и кожи из Венгрии, бархат из Аугсбурга, металлические изделия из Нюрнберга.
Но с ростом Амстердамской биржи Франкфурт оказался от нее в зависимости. Только к концу XVII в. он полностью освободился от влияния Амстердама, но приобрел конкурентов в лице Мангейма и Базеля. В XVII в. Франкфурт являлся важным ярмарочным центром, а в XVIII в. стал крупным рынком капиталов. Здесь выдвинулись фирмы Бетман, а затем Ротшильды, которые завоевали себе первое место в сфере государственного кредита. Промышленным центром Франкфурт был только временно в XVI в. В 1560-х гг. половина переселенцев из Нидерландов занималась текстильным промыслом и изготовляла шелковые и шерстяные ткани. Но разные ограничения со стороны магистрата, в частности запрет кальвинистам совершать богослужение, вызвали отъезд нидерландцев и нанесли франкфуртской промышленности сильный удар. С начала XVII в. о промышленности Франкфурта ничего не известно. Особенно выгодно было географическое положение Лейпцига. Прямой путь из южной Германии в Гамбург, а также путь из Венгрии по Дунаю и с нижнего Рейна в Бреславль вели на Лейпциг. Он стал центром важнейших торговых путей внутренней Европы. Он соединял на своей ярмарке торговлю Северного моря и Адриатического побережья, Венгрии, России и Польши. В XVIII в. Лейпциг затмил даже Франкфуртскую ярмарку. Он проводил во время ярмарки принцип свободы торговли и одинакового отношения к своим и иностранцам. Это привлекало на ярмарки до 7 тыс. купцов — англичан и голландцев, греков и польских евреев. Обороты ярмарки в XVI11 в. достигли 14—24 млн марок в год. Но наиболее крупным торговым центром Германии был Гамбург. Торговый обмен постепенно переместился с Балтийского моря на Северное, и Гамбург с XVI в. стал выдвигаться на первое место. Он расположен у устья Эльбы, поэтому являлся гаванью Берлина, в целом Бранденбурга и северной Германии. Он соединен Эльбой с Богемией, Моравией и Веной, захватил в свои руки торговлю прибалтийских городов и стал первым после Амстердама портовым городом на континенте. Во второй половине XVIII в. в его порт ежегодно приходило и уходило около 2 тыс. судов. Гамбург начинал с торговли сырьем и вскоре, с учреждением в 1558 г. Гамбургской биржи, добавил к этому денежные и фондовые операции. После переселения в Гамбург голландцев оживилась его торговля с Нидерландами. Через Нидерланды Гамбург стал торговать колониальными товарами, которые поступали в Амстердам. В XVIII в. Гамбург имел постоянные торговые отношения с Бордо и другими французскими портами, вывозил оттуда вина, сахар и кофе, индиго и другие товары. После эмиграции в Гамбург португальских евреев оживилась его торговля с Пиренейским полуостровом и портами Средиземного моря. Еще раньше, в 1567 г., английская компания Merchant Adventurers перенесла из
Антверпена в Гамбург свою факторию, которая получила особые привилегии. После временного изгнания англичан под давлением Ганзы — в 1611 г. фактория была восстановлена. С этих пор Гамбург стал крупнейшим центром английской торговли на континенте. Сюда привозили английское сукно и развозили отсюда по континенту. Во всех войнах Гамбург сохранял нейтралитет, и его роль в международной торговле постоянно возрастала. В XVII—XVIII вв. ему удалось заключить несколько выгодных торговых договоров с европейскими государствами. Особенно важен был договор 1661 г. с Англией, по которому Навигационный акт не применялся к Гамбургу. Во второй половине XVIII в. Гамбург вступил в прямые отношения с США. К этому времени он стал посредником в экспорте зерна из Архангельска и портов Балтийского моря в Англию. В 1790-е гг. Гамбург занял первое место в торговле на континенте.
Специализация в торговле была развита слабо. Обычно в одной фирме соединялись операции банкирские, комиссионные, экспедиторские и торговля за свой счет. Это наблюдалось в XVIII в. у бреславльской фирмы Мориц Эйхборн и у торгового дома братьев Шиклер в Берлине. Обе фирмы только постепенно превратились в чисто банкирские заведения. Знаменитые Ротшильды, а также Бетман, Невилль и другие известные франкфуртские банкиры только в начале XIX в. прекратили торговлю колониальными товарами и английскими тканями и комиссионные операции. По-прежнему многие виды товаров продавались самими ремесленниками из лавок при мастерских. В Лейпциге в конце XVIII в. были лишь слабые признаки специализации в области торговли. Выделялись особые лавки, продающие глиняную и фарфоровую посуду, лавки, сбывающие курительный и нюхательный табак, кондитерские и мануфактурные лавки. В Бреславле имелась торговля семи разных специальностей (железные товары, ткани и др.). В Аахене в конце XVIII в. было три торговца сукном, две лавки шелковых и позументных товаров, четыре лавки железных товаров, шесть лавок колониальных товаров. Гамбургский торговый дом Энгельс-Ришей в XVII в. производил крупные вексельные операции и в то же время получал из Норвегии рыбу и жиры, деготь и многое другое, отправлял зерно, сталь, медь, ружья в Лиссабон, закупал пряности в Амстердаме, вино во Франкфурте-на-Майне, юфть и ревень в Архангельске. В XVIII в. бреславльская фирма Мориц Эйхборн наряду с банковскими операциями продавала за собственный счет силез- ский холст и сукно, французские и испанские вина, цинк, сахар, воск, селитру. На ее складах находились шерсть, кожи и меха разных сортов, семена, кукуруза из Одессы, орехи, кофе, поташ, железо. Лейпцигские торговцы производили любые операции, в том числе торговали пряностями и мехами, устраивали белильни для холста и участвовали в разработке рудников, занимались банковскими операциями. Книготорговцы сбывали также шерсть, сукно, кожи, воск, олово.
В деревнях до XVII в. оседлой торговли не было, и она заменялась коробейниками. Под давлением городских оседлых купцов во многих германских странах торговля в разнос и в развоз вне ярмарки полностью запрещалась. Так было в Пруссии, Баварии, Вюртемберге, Саксонии. Коробейников подвергали штрафам, тюремному заключению, конфискации товаров. Доносчики получали 25—50% конфискованного имущества. Наказанию подвергались и покупатели. Но все эти меры не помогали. К концу XVIII в. немецкие государства из-за бесплодности запрещений были вынуждены пойти на уступки. Они разрешили продажу в разнос некоторых товаров низких сортов, но товары должны были быть внутреннего производства. Распространение разносной торговли объяснялось также тем, что оседлые торговцы продавали плохие товары по высокой цене, обвешивали и не имели достаточных запасов на складе.
Биржа в Германии возникла позже других стран Западной Европы. В XVII—XVIII вв. во многих городах возникли биржи, но большого значения они не имели. Их главными делами были вексельные и частично товарные операции и сделки по морскому страхованию. В 1720 г. биржевая спекуляция из Лондона и Парижа перебросилась в Гамбург, но магистрат запретил торговлю акциями. Однако она и не могла развиваться в Германии, так как до середины XVIII в. в стране почти отсутствовали акционерные компании. Медленно развивались и операции с государственными облигациями. В берлинских биржевых бюллетенях курсы прусских бумаг появились около 1800 г. Но еще раньше прусские бумаги котировались на Амстердамской и франкфуртской биржах. Франкфуртская биржа первоначально проводилась всего два раза в год и только во время ярмарки. Она служила для расчетов между приезжими купцами, постепенно превратилась в постоянный орган франкфуртских купцов и к концу XVIII в. значительно оживилась. Австрия, Пруссия, Дания обращались на эту биржу при заключении займов. Но в 1804 г. на ней котировалось всего 26 видов бумаг, франкфуртская биржа приобрела значение только с начала XIX в. в связи с операциями Ротшильдов.
Появилась купеческая почта. Бреславльские купцы в XVI в. поддерживали почтовые отношения с Нюрнбергом. Так же поступали купцы Франкфурта и Аугсбурга. В конце XVI в. Нюрнберг отправлял почту в восемь городов — Антверпен, Лион, Зальцбург, Вену, Лейпциг и др. Почта из Гамбурга отправлялась в Антверпен, Данциг, Кельн, Копенгаген. В этом же веке появилась государственная почта. В 1599 г. в Германии появился почтовый тариф. Почта также перевозила людей и различные товары. Скорость перевозки не очень громоздких товаров составляла 9—10 миль в день. В сфере речного транспорта применялись плоты и лодки различных размеров. На Рейне в конце XVIII в. огромные плоты перевозили товары ценностью до 400 тыс. гульденов, они приводились в движение 900 гребцами и бурлаками. Лодочники на реках установили строгую монополию. Во второй половине XVIII в. в Западной Германии началось строительство дорог. Первые шоссе появились в Гессене в 1720 г., в Бадене — в 1733 г., но они были хуже французских.
Германия постоянно страдала от недостатка капиталов. Капитала не хватало даже на приобретение сырья и уплату ремесленникам-кустарям. Крупные капиталы, появившиеся в южногерманских городах в XVI в. (миллионы Фуггеров), исчезли уже к концу этого века. Испанские и французские короли, получавшие от них займы, многократно объявляли себя банкротами и не платили долгов. В следующие два века Германия, разоренная Тридцатилетней войной, исключенная из мировой торговли, лишенная американского серебра и золота, не могла создать новых капиталов, необходимых для промышленного развития страны. В Пруссии при Фридрихе Великом на казенные средства были учреждены несколько торговых компаний.
В Пруссии экономический подъем XVIII в. выразился в росте населения. В 1688 г. в ней насчитывалось 1,11 млн. В царствование Фридриха Великого население Пруссии удвоилось и в 1786 г. достигло 5,63 млн человек. И в других местах Германии, после сильного сокращения населения в годы Тридцатилетней войны, начался значительный рост населения, особенно в Вюртемберге. В 1620 г. все население Германии равнялось 15 млн, затем сильно сократилось, в 1700 г. вернулось к этой цифре и в 1800 г. достигло 22—24 млн человек. В Пруссии во второй половине XVIII в. в городах жило 27,8% населения. В Берлине тогда проживало 100 тыс. человек. В Пруссии рождаемость превышала смертность на 30%. Но в городах ситуация была обратной. Это было следствием санитарных условий, эпидемий и войн. В середине XVII в. в годы Тридцатилетней войны в Германии свирепствовали эпидемии цинги и тифа. Силезские войны и Семилетняя война в середине XVIII в. опять вызвали эпидемии от малярии до тифа. В то же время эпидемий уже было меньше, чем в Средние века. Это объяснялось некоторым улучшением питания в XVII в., голод стал менее частым явлением, качество хлеба и других продуктов несколько улучшилось. Усилилась сопротивляемость организма, и появились новые средства для лечения. Важной проблемой были переселения в города и эмиграция. Особенно запрещалась эмиграция промышленных специалистов. В Пруссию с 1685 по 1805 г. переселилось около 350 тыс. колонистов, бежавших от религиозных преследований в других странах. Огромное их большинство составляли крестьяне, и только гугеноты поселились в городах. К концу жизни Фридриха Великого примерно '/3 часть населения, или 1 млн человек, состояло из колонистов или потомков колонистов. В этот же период происходила сильная эмиграция немцев в Венгрию и Польшу (провинция Познань).
В начале XIX в. в Пруссии началось введение свободы торговли. По закону 1818 г. были уничтожены многочисленные внутренние таможни. Все внутренние сборы были заменены одним общим пограничным тарифом. С промышленных товаров взималась невысокая пошлина в 10%, с колониальных товаров фискальная пошлина в 20%. Затем началось постепенное объединение Германии в таможенном отношении. В 1827 г. образовалось три таможенных союза: Среднегерманский союз (союз Саксонии с Брауншвейгом, Ольденбургом, Ганновером и некоторыми мелкими княжествами), Южный союз (союз Баварии с Вюртем- бергом) и Северный союз (союз Пруссии с Гессеном). В 1828 г. Северный и Южный союзы объединились и к ним присоединились Саксония и Тюрингенские княжества. В 1834 г. из этого объединения появился Германский таможенный союз, к которому в 1835 г. присоединился Баден. В пределах союза господствовала свобода торговли. По отношению к иностранным государствам сохранялась система очень умеренного протекционизма в виде прусского тарифа 1818 г. с некоторыми изменениями. Только в 1840-е гг. по требованию некоторых членов союза протекционизм был значительно усилен. К 1880-м гг. Германия захватила колонии в Юго-Западной и Восточной Африке, Того и Камерун. Они были потеряны только в 1919 г. по условиям Версальского мира. В 1900 г. по обороту внешней торговли Германия оказалась на втором месте в мире (10,376 млрд марок) после Великобритании с ее 16,335 млрд марок.
Во внутренней торговле до середины XIX в. оптовая торговля велась только с наличным товаром, в форме базарной или ярмарочной торговли. Но постепенно в разных областях с середины века появилась торговля по образцам или по пробе. Покупатели видели только образец из данной партии и на этой основе делали заказы. Такое изменение сокращало риск, торговые издержки и расходы производства. Она делала ненужными массу перевозок и складов и ускоряла оборот капитала. Еще более новой формой стала покупка по стандартам, что еще более ускорило оборот капитала. Такие сделки заключались по керосину, кофе, сахару, спирту и американскому зерну. Для сравнения и регистрации партий товаров действовали биржи. Существовали специализированные биржи: в Гамбурге для кофе, в Бремене — для керосина, в Магдебурге — для сахара и спирта. Затем из торговли по стандартам выросли торговые сделки на срок. При таких операциях количество, качество и сроки поставки фиксировались биржей в ее решении. Биржевой закон от 22 июня 1896 г. запретил биржевые операции на срок с зерновым хлебом и молотыми продуктами. Постановление Союзного совета в 1899 г. запретило такие операции с шерстью.
Ярмарочная и базарная торговля отступили на задний план по мере роста значения торговли по образцам. От старых ярмарок сохранились только жалкие остатки. Но некоторые товары не включались в торговлю по образцам. Торговля мехами всегда велась на месте. Она была сосредоточена на Лейпцигской ярмарке. Также сохранились ярмарки скота, машин, овечьей шерсти. Расцвет двух больших ярмарок шерсти в Берлине и Бреславле относится к 1850—1860-м гг. Коммивояжер стал преемником старой базарной и ярмарочной торговли. Он устанавливал личные отношения между двумя контрагентами. Коммивояжер возил за собой сундуки с образцами и являлся передвигающейся вечной ярмаркой. Появились также торговцы по поручению — комиссионеры и агенты. Заметно стало уменьшаться число самостоятельных торговцев. Значительно увеличилось число розничных торговцев. В 1882 г. один торговец приходился на 60 человек населения, в 1895 г. — уже на 39 человек. Розничная торговля все больше теряла странствующий характер и становилась оседлой. Окончательный поворот к оседлости совершился в последней четверти XIX в. Для привлечения покупателей с 1829 г. стала применяться постоянная торгово-промышленная реклама. Наиболее быстро развивались «торговые дома», появившиеся в 1870—1880-е гг. Крупнейшим был Товарный дом А. Вертгейма в Берлине. К 1900 г. его оборот был 30 млн марок. В 1879 г. был основан торговый дом Кауфхоф, в 1882 г. основан торговый дом Херти. Позже они превратились в торговые концерны, владевшие универсальными магазинами.
Население германских стран быстро росло. В целом в Германии за 54 года (1816—1870) население выросло на 66%, с 24,8 до 40,8 млн человек. В середине XIX в. обнаружился большой избыток сельского Населения, поэтому безработные стали в большом количестве переселяться в города. В 1871 г. городское население Германской империи достигло 36% всех жителей и превысило процент городского населения во Франции. Нарастала эмиграция населения в США. Под давлением роста населения и торговли быстро развивались пути и средства сообщения. В Пруссии за 1688—1788-е гг. было построено 742 км искусственных водных путей, за 1786-1836-е гг. - еще 782 км. В 1830-1850-х гг. по Рейну, Одеру и Эльбе ходили крупные коммерческие суда. Одновременно строились шоссейные дороги. В 1816 г. в Пруссии было 420 миль таких дорог, в 1848 г. — более 1,5 тыс. км. В середине 1830-х гг. появились железные дороги. В 1840-х гг. эти дороги соединили некоторые самые большие и населенные города. Началось сооружение сети железных дорог от столиц к центру и от центра к границам. В Пруссии в 1853—1857-х гг. возникли железнодорожные акционерные компании с капиталом в 420 млн марок. В целом в Германии в 1855—1865-е гг. ежегодно строилось в среднем 600 км железных дорог, а за предыдущие 20 лет — всего 390 км ежегодно.
Началось формирование фондового рынка. В пределах Германской империи действовало 20 фондовых бирж. Самые крупные биржи были в Берлине, Гамбурге и Франкфурте-на-Майне. На биржах имелись два вида маклеров: официальные маклеры и свободные (частные) маклеры (Р/иясИ-таЫег, то есть «биржевые зайцы»), Франция, проигравшая войну с Пруссией, с 1871 г. стала платить репарации на общую сумму в 5 млрд золотых франков. Большая часть этих средств пошла на выплату государственного долга. У бывших владельцев облигаций оказалось много свободных капиталов, которые были направлены на покупку акций. В результате с 1871 по 1873 г. началось лихорадочное учреждение (грюндерство) акционерных обществ, проводились активные фондовые спекуляции. В Пруссии 27 июня 1870 г. был принят новый закон об акционерных обществах. Для учреждения акционерных обществ теперь не требовалось никаких лицензий. Любой человек мог продать на бирже акции своего предприятия. Менеджеры предприятия могли им распоряжаться без государственного надзора. На этом основании создавались новые акционерные компании или из действующих предприятий создавали акционерную компанию. Акционерный капитал завышался в два и более раз, и акции по завышенным ценам поступали на биржи. С 1871 по 1872 г. в Пруссии возникло более 780 акционерных обществ. Центром грюндерского бума был Берлин. Учреждались акционерные банки и страховые компании, машиностроительные фабрики и ботанические сады, пивоваренные заводы и отели, железные дороги и фирмы минеральной воды. Акции их сразу попадали на фондовый рынок. За три года грюндерства в Германии было построено огромное количество сталелитейных заводов, доменных печей и машиностроительных фабрик. Возникло 843 новых акционерных общества с общим капиталом 2,8 млрд марок. Но к маю 1873 г. наступил полный крах. Курс акций стал быстро снижаться и оставался очень низким до 1876 г. Обанкротился 61 банк, 116 промышленных предприятия и четыре железнодорожных общества. По некоторым оценкам, во время биржевого краха было потеряно 33% национального богатства Германии. До середины 1890-х гг. продолжалась хозяйственная депрессия. Причиной кризиса была чрезмерная переоценка акций, раздувание фондового рынка.
До середины XVIII в. сельское хозяйство страны находилось в неизменном положении. Обычный способ обработки земли давал очень мало корма для скота, поэтому нельзя было держать много скота. Из-за недостатка корма коровы зимой теряли силы и весной были не в состоянии подняться и идти на пастбище. Их приходилось тащить на пастбище за хвост. Пастбища были бедны травами, скот давал мало навоза, из-за этого было мало удобрений, что приводило к низкому плодородию почвы. Проводилось неглубокое вспахивание и разбивка полей на грядки. На середину полей складывали удобрения, так как для всего поля их не хватало. Конечным результатом был низкий урожай зерна и соломы.
Во второй половине XVIII в. началось некоторое оживление в сфере сельского хозяйства. Германия, и особенно Пруссия, старались заимствовать из других стран Европы различные новшества. В 1753 г. по Одеру было осушено 225 тыс. моргенов земли, и прусский король привлек сюда колонистов. В 1785 г. было осушено 122 тыс. моргенов по Варте и создано 95 колоний. Колонисты принесли с собой из Франции, Голландии, Богемии, Пфальца знания о лучших способах обработки земли и разведения скота, устроили фермы по голландскому образцу. Фридрих Великий рекомендовал землевладельцам посев кормовых трав по английскому образцу, посылал сыновей арендаторов в Англию для изучения хозяйства, приглашал англичан. Из Италии король выписывал семена люпина, пытаясь им улучшить песчаную почву. Король приказывал сеять на королевских доменах картофель, поощрял разведение испанских мериносовых овец. Он также впервые ввел систему земельного кредита. Но в реальности произошла только некоторая перемена в сельском хозяйстве. В Бадене, Пфальце и других при- рейнских областях, и обычно только в крупных хозяйствах, часть парового поля была отведена под клевер и другие кормовые травы. В садах, на пастбищах и паровых полях стали сажать в больших количествах картофель. Однако плодосменная система была еще совершенно неизвестна. Только в крупных хозяйствах иногда засевали травами паровые поля.
В сфере организации и собственности вся западная Германия представляла собой страны сеньориального аграрного строя. Характерной чертой этих стран было мелкое крестьянское хозяйство, платящее оброк и всякие повинности. Восточную Германию составляли государства с помещиками-хозяевами, имевшими самостоятельное хозяйство. Характерной чертой этих стран были крупные помещичьи хозяйства, обрабатываемые барщинным трудом прикрепленного к поместью населения. В результате были созданы две различные части Германской империи, разделенные Эльбой. Западом были Баден, Вюртемберг, прирейнские местности. Востоком были в основном восточные прусские провинции, Мекленбург, Голштиния. В Западной Германии крупные поместья-виллы распались на отдельные части, связь между ними
10 История экономики и сеньориальным управлением сокращалась, самостоятельное хозяйство сеньора все более исчезало. Вместе с ним уменьшалась барщина, зависимость крестьянских держаний теряла свой прежний характер и сводилась к определенным платежам и оброкам. Существовала небольшая барщина, не превышавшая в Бадене двух-четырех недель в год. В Северо-Западной Германии с XIV— XV вв. крестьяне (мейеры) постепенно превращались в наследственных держателей. С конца XV в. держатель юридически еще мог быть смещен помещиком, но фактически сохранял свое держание пожизненно. Государственная власть в течение XVI в. превратила чинши в твердо фиксированные платежи, которые не могли повышаться, запретила произвольно удалять крестьян с их дворов, а в разных местах прямо признала держания наследственными. Эти меры государства укрепили наследственность и превратили крестьянские земли в собственность крестьян. Теперь за землю крестьяне платили только чинш и десятину и редко отрабатывали барщину. В государствах средней Германии (Аи- гальт-Липпе, курфюршество Саксонское) преобладала наследственная аренда, появившаяся из пожизненной аренды. Крестьяне имели право залога земли с разрешения помещика, право отчуждения земли по заявлению и даже без него. Отнятие участка допускалось только в случаях неплатежа чинша в течение нескольких лет, плохого ведения хозяйства, совершении преступления. Но все же «крайняя потребность» в земельном участке со стороны помещика давала ему право отнять землю у крестьянина, и помещики в Северо-Западной Германии пытались расширить таким путем свои земельные владения. Это право облегчило образование крупных дворянских и церковных поместий в годы обезлюдения деревень во время Тридцатилетней войны в XVII в. В таких крупных поместьях велось самостоятельное хозяйство с производством зерна на вывоз, существовала довольно тяжелая барщина, но при твердо установленном количестве дней в неделю (один-два или один-три) без права помещика произвольно их увеличивать. Но поместья такого типа были в этих районах довольно редким явлением. Помещики не стремились их создавать, а владения отдельных сеньоров обычно были разбросаны по частям в разных местностях. Переходную ступень между Западом и Востоком составляла Бавария. Здесь, рядом с наследственными и пожизненными держаниями, встречались такие, которые помещик мог отнять в любое время. Поэтому крупные поместья в Баварии были больше распространены, чем в остальной Западной Германии. Земельное право 1616 г. значительно сократило барщину и лишило помещиков соответствующей рабочей силы. Но уже с XVI в. помещик при наличии «плохих» прав на землю, то есть не наследственных и не пожизненных, мог присоединить такие участки к своему хозяйству. Личная зависимость в Баварии была тяжелее, чем в Бадене или Вюртемберге. Крестьяне должны были платить при вступлении в брак, дети крестьян обязаны служить в качестве дворовых, платежи при переходе имущества по наследству были очень высокими и тяжелыми.
Полосой широкого распространения крупных помещичьих хозяйств были местности к востоку от Эльбы. Если в западной Германии сеньориальная власть была в руках государей, то в восточной Германии каждый помещик был сам себе государь. Государственная власть не играла там никакой роли. Королевские домены имели значение только как инициаторы, в процессе раскрепощения крестьян. Превращение крестьян в «подданных» помещиков наметилось уже в XVI в., но укрепился такой строй только в следующие века. В Западной Германии не было почти никакой связи между помещичьей и крестьянской землей, а в Восточной Германии поместье было единым целым и состояло из двух тесно связанных частей. Это: 1) земля, прямо обрабатываемая за счет помещика; 2) крестьянская земля, дающая ему рабочую силу. Уже с XIV в. дворянское землевладение во много раз превышало крестьянское. Дворянин начал заниматься сельским хозяйством. Постепенно помещичьи земли все больше расширялись за счет крестьянских земель. В Мекленбурге в годы Тридцатилетней войны имелось 12,5 тыс. крестьянских дворов, а к 1848 г. осталось всего 1213.
Первоначально присоединение крестьянских земель шло на полностью законных основаниях. Оно происходило: из-за ухода крестьян в города, путем покупки земли у крестьян с их согласия, в виде изъятия земли у крестьян, плохо ведущих хозяйство и не выполняющих повинности. Вскоре к этому добавили лишение крестьян земли за вознаграждение и устройства на этих землях новой помещичьей усадьбы. Это вело к сильному обезземеливанию крестьян. Курфюрсты Бранденбурга в 1540 и 1572 гг. разрешали выкуп крестьянских земель, если помещик сам желал проживать на этих участках. В годы Тридцатилетней войны помещики имели все основания присоединять к своим имениям покинутые дворы и создавать таким путем крупные поместья. Помещики могли заселять пустующие села новыми колонистами на новых условиях, при которых этих держателей можно было лишить участков в любое время. Такие крестьяне не имели никаких прав на полученный участок и инвентарь. Крестьянин не мог отчуждать или закладывать землю, не мог распоряжаться домом или инвентарем, ему принадлежал только урожай. Такие держания почти не отличались от временных. Но в первом случае при наследственном характере держания земля переходила к наследникам, и помещик среди них выбирал одного и передавал ему двор. Во втором случае, при ненаследственной аренде, крестьянин был рабочим, который в виде вознаграждения за барщину получал в пользование избу и участок земли. Держания последнего типа были господствующими в Мекленбурге, Голштинии, Лифляндии, Богемии, Моравии, Померании, Восточной Пруссии во второй половине XVII и в первой половине XVIII в. Фактически земли переходили к наследникам, но зависело это от воли помещика. При таких условиях помещик имел полную возможность присоединять к своим имениям земли целых сел, как было в Мекленбурге, Померании, Силезии и Бранденбурге. В этих странах до начала XIX в. не издавалось никаких законов в защиту крестьян.
В Пруссии и Австрии правительства пытались бороться с такими правами помещиков. Это вызывалось финансовыми причинами, так как помещичья земля была свободна от налогов и ее расширение вело к снижению доходов казны. Но первоначально ограничились тем, что по указу 1669 г. для Моравии и указу 1717 г. для Богемии с крестьянских земель, даже при переходе ее к помещикам, надо было платить налоги. Но помещики стали перекладывать эти налоги на остальные крестьянские земли. Тогда правительства стали требовать, чтобы на крестьянских землях сидели только крестьяне. Это были указ для Богемии 1751 г., для Моравии и Силезии 1768 и 1771 гг., эдикты Фридриха I 1709 г. и Фридриха-Вильгельма 1714 и 1717 гг. Но даже эти умеренные законы не достигали своей цели. Фридрих Великий приказал вернуть крестьянам земли, отнятые у них ранее. Участки, принадлежавшие крестьянам в Силезии до 1733 г., в Богемии — до 1751 г., в Моравии—до 1776 г., в Пруссии —до 1756 г., подлежали возвращению. В Восточной Пруссии указ Фридриха Великого вообще не был приведен в исполнение до 1806 г. В Западной Пруссии его указ стали применять только после ее присоединения в 1772 г. Только в Силезии этот указ строго выполнялся без отношения к личности землевладельца, но восстановленные дворы составили всего 3,5% всех крестьянских дворов. Но в 1807 г. и в 1816 г. в Пруссии всякая охрана крестьянских земель отменена. Личные права крестьян на востоке Германии стали сокращаться еще с XV в. В Восточной Пруссии первые случаи прикрепления к земле появились уже в XV в., в Померании крестьян прикрепили в середине XVI в. То же происходило и в отношении обязанности крестьян и их детей служить помещику.
В XVII в. и первой половине XVIII в. положение крестьян ухудшалось. Крестьяне считались теперь принадлежностью поместья — как вещь, находящаяся в собственности другой вещи. В Померании их называли недвижимостью, капиталом, вложенным в поместье. Вся их рабочая сила принадлежала поместью, барщина была не ограничена. Если барщина ограничивалась, то в лучшем случае она составляла три-четыре дня, но чаще пять-шесть дней в неделю. С расширением поместья возрастала и барщина, так как наемные рабочие считались невыгодными. В некоторых местах, как в Восточной Пруссии, помещики нанимали много лично свободных в качестве рабочих, но и здесь большую часть работ делали крестьяне в ходе барщины. Все свое время крестьянин проводил на помещичьих полях, их подгонял управляющий с кнутом. Собственный участок крестьянин обрабатывал лунными ночами, как в Померании и Голштинии. Вся семья крестьянина также была обязана работать на помещика. Без его согласия никто не мог наняться на работу в других местах, вступить в брак и т. д. Также крестьяне продавались без земли, отдавались в наем, обменивались и закладывались — в Бран- денбурге, в Восточной Пруссии, в Шлезвиг-Голштинии. В Мек- ленбурге продажа без земли была признана в 1757 г.
По Земельному уложению 1794 г. рабство, то есть право распоряжаться человеком как вещью, дарить, закладывать, продавать людей без земли, запрещать им вступление в брак, было упразднено. Крепостное состояние сохранялось, но крестьяне могли приобретать собственность и подавать в суд жалобы на своего помещика. Барщина разрешалась только в том же имении, где находились крестьяне и только в виде сельскохозяйственных работ и с точным определением времени. Исключением были работы по возведению и ремонту хозяйственных построек, которые не регулировались.
Различия между аграрным строем в Западной и Восточной Германии отразились на ходе освобождения крестьян и на его условиях. В Западной Германии освобождение крестьян от крепостного состояния растянулось тоже на долгий срок, но все же здесь оно происходило легче и с меньшими трениями, чем на востоке страны. В большей части Бадена личная несвобода была отменена уже в 1783 г., в Баварии — в 1808 г., в Гессене — в 1811 г., в Вюртемберге — в 1818 г. В сфере верховных прав помещика на землю раскрепощение сводилось к замене ежегодных платежей уплатой определенной денежной суммы. Положение помещиков от этого не изменилось. Началась эта отмена сеньориального строя и вотчинной юрисдикции в 1818—1820-е гг. (в Бадене еще раньше), а была завершена только после июльской революции 1830 г. Правительство произвело выкуп крестьянских земель в Гессене, Вюртемберге, Ганновере. Революция 1848 г. привела к отмене последних остатков вотчинного строя в Бадене, Гессене и Вюртемберге.
Гораздо сложнее проходило освобождение крестьян к востоку от Эльбы. Здесь сначала надо было создать свободу личности крестьянина, превратить его из бесправного арендатора в свободного собственника земли, перевести барщину на деньги. Последнее было особенно трудно, так как в деревнях не хватало безземельных людей, которые могли бы заменить барщинный труд. Поэтому здесь долгое время реформы проводились только в королевских доменах и не затрагивали частных поместий. В Баварии отмена личной несвободы и связанных с ней платежей прошла еще в 1808 г. без всякого вознаграждения помещиков. Позднее, в 1825 г., был установлен выкуп барщины и всех сеньориальных платежей в казенных поместьях, а частным землевладельцам предложили добровольно отказаться от своей юрисдикции. Но они не приняли это предложение. В Баварии только в 1848 г. началась выкупная операция, и крестьяне были объявлены свободными собственниками.
Вопрос об отмене барщины в Пруссии возник еще в XVIII в., но имел много противников. Крестьяне работали вяло и нехотя, исполняли отработки небрежно, и половина рабочего времени пропадала даром. Введение личной свободы в Пруссии было проведено только в 1807 г. — после Французской революции и уничтожения монархии Фридриха Великого. Всякая защита крестьянских земель от присоединения к помещичьим был отменена. Постепенно увеличивалось число батраков из-за дальнейшего присоединения крестьянских участков к поместьям. В Пруссии к востоку от Эльбы была осуществлена идея о выкупе крестьянских земель путем отдачи части земель помещикам. Крестьяне превращались в полных собственников, отменялась барщина и всякие повинности. Но при этом крестьяне, если они раньше были наследственными держателями, отдавали помещику 33% своего участка, а прочие даже 50% (по закону 1811 г.). Но по декларации 1816 г. не все крестьяне могли воспользоваться этими правами. Отмена сеньориального строя проводилась в тех случаях, когда крестьянин имел тягловый скот (то есть был состоятельным), а также если имел двор за 50 лет до этого. При этом требовалось заявление от помещика или крестьянина о намерении изменить существующие условия. Поэтому отмена крепостного состояния проводилась очень медленно, и еще 30 лет спустя часть дворов находилась в крепостном состоянии. Свободная продажа недвижимое™ допускалась еще до введения свободной собственности. Помещики могли вступать с крестьянами в соглашение и приобретать у них землю. Крестьянин в таком случае лишался земли и превращался в безземельного рабочего. Пустующие земли помещики просто присоединили к своим владениям. Часто они отнимали земли у крестьян, не соответствовавших декларации 1816 г. Иногда помещики превращали таких крестьян в простых арендаторов и заключали с ними договор на определенный срок. Только немногие крестьяне остались в прежнем состоянии до 1850 г. В итоге количество земли в руках помещиков в первой половине века еще более возросло. Пруссия к востоку от Эльбы была и еще более стала страной крупного поместного землевладения.
В отношении к общинным землям также наблюдалось резкое различие между Западной и Восточной Германией. В Западной и особенно в Юго-Западной Германии преобладала политика по сохранению общинных земель. В Северной Германии и особенно в Пруссии политика была направлена на уничтожение общинных земель и превращение их в частную собственность. В XVIII в. в немецких государствах начался раздел общинных земель. Но южно-германские государства скоро отказались от этого пути. В Бадене и Вюртемберге законодательство начала XIX в. направлено на сохранение общинных угодий. Отчуждение земли допускалось только с разрешения правительства, и такие разрешения вскоре давать перестали. В Баварии в начале XIX в. положительно относились к разделу общинных земель, но уже в 1812— 1815 гг. здесь введены ограничения разделов. В 1834 г. Бавария полностью изменила отношение к разделам. Для раздела было необходимо согласие 75% членов общины и разрешение правительства. Разрешений на это больше не давалось, и разделы общинных земель были приостановлены. В Северной Германии разделы были очень выгодны помещикам. Разделы общинных земель были значительны в Ганновере, Ольденбурге, Брауншвейге, Саксонии. Но особенно широко разделы применялись в Пруссии. Здесь закон 1821 г. допустил разделы в огромных размерах. Раздел производился даже по требованию одного члена общины, при этом делились все общинные земли. Если участки или леса нельзя было разделить в натуральном виде, то они продавались с публичных торгов, и выручка делилась. Только указ 1828 г. несколько ограничил разделы, но площадь общинных земель к этому времени значительно сократилась. Разделы земли были сильно ограничены по закону 1847 г., но было уже слишком поздно. К 1848 г. в Пруссии было разделено около 11 млн га (всего до 1905 г. было разделено 17 млн га) и участвовало в этом около миллиона хозяев.
Раздел общинных угодий, отмена вотчинного строя и освобождение крестьян способствовали подъему крестьянского хозяйства. Расширялась площадь под сельскохозяйственными культурами, обработка земель приняла более интенсивный и более рациональный характер. Но одновременно происходило опустошение лесов, общинные торфяные болота разделены на части. Еще тяжелее были социальные последствия. Одни крестьяне взамен права пользования не получили ничего, не имели пастбищ и не могли больше держать скот. Другие крестьяне получили только небольшие участки, что не возместило им потери общих пастбищ и лесов. Крестьянам приходилось продавать землю и уходить в города. В 1830—1850-е гг. был совершен переход к плодосменной системе, но полностью она была внедрена только в крупных хозяйствах. В середине века глубина вспашки увеличилась в два раза, рядом с плугами и боронами появились конные мотыги и скребки. В начале 1840-х гг. стали ввозиться искусственные удобрения, особенно гуано. Это вызвало рост урожаев и поголовья скота. Стало качественно улучшаться овцеводство в виде разведения мериносов. Вес единицы скота увеличился на 30—40%. С середины XIX в. сельское хозяйство развивалось успешно, но для его развития по экстенсивному пути не хватало земли для новых поколений крестьян.
В промышленности началось вторжение торговых капиталов в некоторые отрасли. Уже в XV в. скупщики проникли в сферу горной промышленности. Горные товарищества обращались к богатым торговцам за ссудами для сооружения новых штолен и для устройства механических приспосЪблений по откачке воды и газов. Такие соглашения появились в Саксонии при добыче олова, в Госларе в 1523 г. — по добыче купороса, в Мансфельде — по добыче меди. Поэтому по постановлению 1583 г. каждый горняк должен был иметь скупщика, который скупал бы у него добычу. В результате члены товариществ превращались в рабочих, зависящих от торговцев. Скупщики также приобретали паи горных товариществ. Так поступили Фуггеры в 1502 г. в Силезии, в 1522 г. — в Тироле, где они сначала приобрели паи попавшего в долги Баумгартнера, а затем закупали паи в других рудниках. В Каринтии они скупали паи уже в последние годы XV в. Но сами рудники были еще очень мелкими. Только в течение XVI в. ряд мелких рудников слились в несколько более крупных. Во многих случаях право скупки добычи принадлежало правителям государств. Они старались заключить договор с торговцами на длительные сроки в обмен на деньги. В Бранденбурге был подписан договор в отношении янтаря, и в 1518 г. любекские купцы дали под это беспроцентную ссуду в 10 тыс. марок. После истечения срока договора о скупке правители не могли вернуть ссуду, и права скупщиков продлевались. В XV—XVI вв. товарищества аугсбургских купцов заключали с тирольскими герцогами займы с правом получения всего добываемого в Тироле в ближайшие годы серебра. Позже они перешли к самой эксплуатации рудников и торговле металлами. Торговый дом Фуггеров занимался этим не только в Тироле, но и в Каринтии, Силезии, Венгрии и Саксонии (золото, серебро, медь, железо, свинец). В Испании Фуггеры разрабатывали ртутные рудники в Альмадене и серебряные рудники в Гуадалканале. Эти рудники вместе с разными королевскими землями и налогами они взяли на откуп в 1524 г. и сохраняли за собой с небольшим перерывом целый век. Захватив медные рудники в свои руки, несколько южно-германских торговых фирм (Фуггеры, Госсемброт, Паумгартен и Герварт) образовали монопольное товарищество по сбыту меди и диктовали свои цены. Медь тогда была главным материалом для пушек, и потребность в меди везде была велика. Вельзеры перенесли эту деятельность в Америку. Они произвели разработку медных залежей на Эспаньоле и плавку серебра в Венесуэле.
В руках государства в то время сосредотачивались горное дело и металлургическая промышленность. К казне перешли заводы в Нейштадте, в Пейтце (изготовление пуль и бомб), в Цеденике (на Гавеле), в Малапане, в Тарновице, в Брауншвейге, в Манс- фельде (медный завод), каменноугольные копи в Веттине, соляные варницы в Кенигсберге и в Шенебеке. Король приобрел фарфоровый завод в Берлине за 225 тыс. талеров. В других отраслях появились частные предприятия, но они не могли обойтись без поддержки казны. Так было в шелковой промышленности, учрежденной Фридрихом Великим. Гирш Давид получил 8 тыс. талеров на расширение предприятия, другие получали единовременные ссуды и премии по числу занятых у них станков. Но особых результатов это не принесло. Шелковая промышленность оказалась убыточной. Часть предприятий закрылась уже при Фридрихе Великом, а другие закрылись после его смерти. В Силезии по требованию короля монастырями, дворянами и евреями учреждались различные предприятия: суконные, льняные, ниточные, чулочные, кожевенные, иголочные, маслобойные, крахмальные, табачные, шляпные, металлические. Монастыри уклонялись от этой обязанности, дворяне учреждали предприятия, купцы относились к этому отрицательно. Королю сообщали завышенные цифры предприятий и занятых, но не сообщали о закрытых заведениях. Действующие предприятия работали плохо, не приносили дохода и хранили много непроданных товаров.
В Гессене государь был крупнейшим предпринимателем в стране. Ему принадлежали рудники, металлургические заводы, предприятие по выделке белой жести, красочная мануфактура, зеркальная и стеклянная и др. Из попыток создать частную промышленность не вышло ничего прочного. Внутренний рынок был слишком мал, и капиталов у частных лиц было мало. Несмотря на высокие пошлины и запреты ввоза, в Гессен проникало контрабандой много дешевых иностранных товаров. Вывоз за границу был крайне затруднен. К концу XVIII в. от всех этих государственных попыток осталось немного — одно предприятие по производству ситца, одно — по восковым свечам, а также табачное и обойное. В Баварии учреждались предприятия за казенный счет и обеспечивались разными привилегиями. Но ни одно из них не достигло значительного успеха.
Государственная промышленная политика была направлена прежде всего на устранение хозяйственной самостоятельности отдельных городов и уничтожение их штапельного права. В Бран- денбурге большинство городов уже не имело права задерживать провозимые товары. В Пруссии в XVII в. появились запреты на ввоз изделий из меди и олова (1654), железных товаров (1666), стекла (1658), и еще раньше — сукна. С XVIII в. введены запрещения на ввоз тех товаров, которые уже делались на новых предприятиях, созданных при Фридрихе Великом. В Пруссии, Баварии и других немецких странах запрещения ввоза были обычным и повседневным явлением. При создании нового предприятия в стране оно получало разные привилегии, в том числе запрещение ввоза тех видов иностранных товаров, которые оно производило. Одновременно были широко распространены запрещения вывоза сырых кож, железа, меди, леса, поташа, пеньки, льна, тряпок, сала и особенно шерсти. Все это делалось для сохранения сырья для различных отраслей промышленности. Но в Бран- денбурге дворянству и духовенству был разрешен вывоз шерсти. В Бадене вывоз был позволен с особого разрешения.
Появилась кустарная форма промышленности. Первоначально в Золингене торговцы, продававшие оружие, были в то же время и ремесленниками. Они возвращались с ярмарки и снова принимались за отделку оружия. Но по мере расширения торговли Зо- лингена более энергичные и удачливые торговцы выделялись в самостоятельный класс купцов. Кузнецы стали работать по заказу купцов, и так появился скупщик-торговец. Цехи пытались этому препятствовать, но постепенно отказывались от своих принципов. В металлической промышленности Нюрнберга еще в XVI в. запрещалось давать другим мастерам работу для завершения товара. Но в статутах медно-котельного цеха 1540 г. и позолотного цеха 1566 г. допускалось производство изделий для другого мастера, но нельзя было работать по заказу купца. Однако скупщиков не хватало, ремесленники жаловались на невозможность сбыть свои товары и на безработицу. В Страсбурге ткачи уже в середине XVI в. не находили сбыта для своих изделий. Они были очень бедны, ходили по домам купцов и упрашивали их купить произведенные ими товары. Появилось неравенство среди цехов. В Тюрингии ножовщики первоначально составляли один цех, и один и тот же мастер делал весь товар от начала до конца. Но в начале XVII в. мастера по окончательной отделке отделились от кузнецов, и кузнецы очутились в зависимости от мастеров. Из мастеров по отделке получились скупщики. То же происходило в шерстяной промышленности. На торговцев в большом количестве работали также солдаты. В Пруссии солдатские жены и дети и даже сами солдаты активно брали заказы на различные работы, выполняли их не только вне казарм, но и в самих казармах. Казармы походили на фабрики, так как в каждом помещении стояли большие веретена и чесальные станки, на которых солдаты в свободное от службы время с утра до ночи пряли и чесали шерсть.
Наиболее важную роль в развитии кустарной промышленности играло сельское население. Значительную часть сельского населения Саксонии составляли кружевницы. В Богемии льнопрядение давало заработок более чем 200 тыс. сельских жителей. В целом в Германии кустарная промышленность распространялась в основном в неплодородных местностях. Там зарплата была низка, и сельское население имело зимой много свободного от сельскохозяйственных работ времени. Из-за этого Силезские горы, Рудные горы, Франкенвальд, Тюрингенвальд, Вестфальские горы с их неплодородными возвышенностями и суровым климатом стали центрами новой кустарной промышленности: вязального, ткацкого, кружевного промысла, изготовления предметов из дерева, металла и камня. Купцы пытались подчинить своей власти кустарей. В Бранденбурге торговцы скупали шерсть, лучшие сорта вывозили, а худшие навязывали ткачам. Также они лишали ткачей их прежних покупателей путем обещания поставок по более низкой цене и лучшего качества. Здесь причина зависимости кустаря — в недостатке сырья. В других случаях у кустарей не хватало денег, и они обращались к торговцу за ссудой, просили денег вперед и брали материалы в кредит. Ткачи Аугсбурга в XVIII в. находились в долгу у торговцев и красильщиков и были не в состоянии обойтись без ссуд торговцев. Они были вынуждены брать шерсть в уплату по более высоким ценам. В льняной промышленности Богемии ткачи брали пряжу у торговца в кредит. Купцам города Кальва (Вюртемберг) в начале XVII в. удалось лишить мастеров права заниматься красильным промыслом. Поскольку на ярмарки привозили только крашеные ткани, то мастера находились теперь в зависимости от скупщиков-красильщиков. Еще больше власть скупщиков над кустарями усилилась с 1650 г. Тогда была основана корпорация скупщиков, которая до 1665 г. называлась красильным цехом и являлась при этом полным товариществом. С тех пор монопольное положение корпорации скупщиков полностью укрепилось. Корпорация приобрела исключительное право торговли всеми популярными на рынке тканями. С 1705 г. корпорация приобрела право накладывать штемпель на не принятые ею товары. Только этими проштемпелеванными тканями могли торговать мастера. Также корпорация ограничивала сбыт пряжи. В своем округе корпорация не допускала никаких других предприятий, производивших шерстяные изделия. Она хотела сохранить за собой полную монополию в своем районе и устанавливать условия труда без всякой конкуренции. Этой цели она достигла.
Постепенно изменялся характер самого ремесла. Во Франк- фурте-на-Майне ремесленники имели монополию розничной продажи золотых и серебряных вещей, оружия, ножей, предметов из железа, стекла, мехов, пуговиц, позументных, токарных, переплетных изделий. В Трире стекольщики торговали бургундскими стеклянными товарами, ткачи — брабантским сукном, слесари — привезенными из Франкфурта железными изделиями. У торговцев оставался только один выход — продавать тайно. Шла сильная борьба между ремесленниками и торговцами. Цехи замыкались все сильнее и не принимали посторонних. Но это не смогло устранить ввоза иностранных товаров и распространения тайных нецеховых ремесленников. Усилилась борьба между смежными цехами за свое поле деятельности. В Пруссии столяр не в праве был прикреплять железные части, кузнец не мог сам делать необходимые ему гвозди, а пекарь не мог приготовить пирожное, так как это уже сфера кондитерского цеха. Для создания одной печи надо было нанимать 10 различных ремесленников. Цехи пытались объединяться. Самым известным из межрайонных цеховых союзов был союз каменщиков, возникший во второй половине XV в. В германских государствах в XVIII в. появилось одинаковое цеховое законодательство. В 1731 г. было заключено соглашение между Австрией, Пруссией, Саксонией и другими странами, которое отменяло цеховую автономию, и цехи полностью подчинялись государственной власти.
Первые мануфактуры в Пруссии были созданы иностранцами. Рабочих для мануфактур постоянно не хватало, и в то же время было много нищих и безработных. В немецких (духовных) территориях на каждую 1000 жителей было 50 духовных лиц и 260 нищих. В Кельне нищих было 12—20 тыс. при числе жителей в 50 тыс. В Пруссии в XVII—XVIII вв. было издано свыше 100 указов против нищих и бродяг. Поэтому стала создаваться вторая разновидность мануфактур — с принудительным трудом. С мануфактурами в одном здании соединялись сиротские приюты и дома для умалишенных, как было в Нюрнберге, Регенсбурге, Франкфурте. Государство не желало тратить деньги на эти заведения и вводило в них чулочно-вязальное и суконное производства. Особенно часто в них производилось прядение шерсти, пеньки, льна, поэтому тюрьмы часто назывались «прядильными домами». Затем эти заведения или их части сдавались в аренду предпринимателям. В исправительном доме в Кенигсберге предприниматель устроил мануфактуру в тюрьме и туда же поместил своих свободных рабочих. В целом мануфактуры были мало распространены.
Из отраслей начала развиваться льняная промышленность, особенно в Силезии. Она распространяла свои ткани по всей Европе, отправляла их в Англию, Голландию, Швейцарию, Италию, Испанию, Португалию и при посредничестве Испании за океан в испанские колонии. После образования США там был создан особенно большой рынок для силезских тканей. Германия оплачивала этими тканями закупку колониальных товаров. Хлопчатобумажное производство развивалось в XVIII в. в Эльзасе, на Рейне (Бармен, Эльберфельд), Саксонии (Плауен). Индийские хлопковые ткани были в Пруссии запрещены. Началась борьба С контрабандным ввозом индийских тканей. В течение XVIII в. ситцекрасильное производство распространилось в Эльзасе, Саксонии, в Аугсбурге. В производстве лент во многих местах применялся запрещенный ленточный станок. В Кельне этот запрет вообще отменили. В курфюршестве Саксония ленточный станок был признан в 1765 г., и даже выдавались премии за его использование. Запрет стал ослабевать, протест цехов ослабевал, и производство изделий на ленточном станке стало расширяться.
В целом Германия в XVII—XVIII вв. имела слаборазвитую промышленность и была вынуждена тратить много денег на ввоз иностранных товаров. Она ежегодно переплачивала Франции не менее 10% (или 4 млн талеров) за ее товары, а в конце XVIII в. даже по 32 млн марок. После Тридцатилетней войны женевские, страсбургские и особенно франкфуртские купцы привозили французские товары (ткани, галантерею, металлические изделия) в Германию. Франкфуртский рынок был переполнен английскими, французскими, фламандскими, голландскими тканями. Немецких тканей там либо вообще не было, либо это были ткани из городов, где поселились эмигранты из Бельгии и Франции.
В сфере трудовых отношений в Пруссии предприниматели пользовались в отношении своих рабочих особой юрисдикцией. В Германии часто крепостные отбывали барщину в форме доставки известняка, рубки леса и перевозки руды в рудниках, а также работали в качестве рудокопов. В других случаях они были обязаны работать на помещичьей мануфактуре или доставлять пряжу. Фридрих Великий очень покровительствовал детскому труду. Правительство выдавало премии владельцам мануфактур за каждого мальчика и девочку, работавших на мануфактуре. В Пруссии в XVIII в. были мануфактуры, которые пользовались только детским трудом. В области горной промышленности богемский регламент 1494 г. запрещал пользоваться трудом малолетних. Но запрещения не помогли. В XVI в. детский труд применялся для работ на поверхности и даже под землей (в Рудных горах). В Саксонии в XVIII в. детей уже с раннего возраста заставляли возить руду в тачке или вертеть колесо насоса. Труд женщин и малолетних был вызван стремлением сократить издержки производства.
Даже при самом скромном бюджете у рабочих всегда получался дефицит денег. В Вюртемберге во второй половине XVIII в. минимальные расходы семьи из двух человек равнялись 115—120 гульденам в год, расходы семьи из пяти человек составляли 190—200 гульденов в год. Но годовой заработок ткача не превышал 50—75 гульденов, остальные члены семьи зарабатывали максимум 20—25 гульденов. В целом заработок семьи не превышал 100 гульденов, т. е. был в два раза меньше необходимого минимума для семьи. В годы дороговизны расходы увеличивались, а заработок не возрастал. В Силезии ткач зарабатывал при хороших условиях 36—50 талеров, но для семьи из шести членов один хлеб обходился в 36 талеров.
Германия после наполеоновских войн в XIX в. была очень бедна капиталами. Безземельный рабочий класс в Пруссии формировался медленно, продолжали существовать исключительные привилегии для промышленников, а в южной Германии господствовала цеховая система. После ликвидации континентальной системы в 1815 г. Англия стала заполнять Европу своей пряжей и тканями. Только тогда Европа стала переходить к машинному способу производства. Но происходило это очень медленно. В Пруссии первая паровая машина была установлена в 1788 г., вторая появилась только в 1822 г., и в 1837 г. их имелось 300. В 1851 г. на прусских фабриках было 1100 паровых двигателей (16 тыс. л. е.). В 1847—1850-х гг. в Германском таможенном союзе был всего 1 млн веретен против 14,5 млн в Великобритании и Ирландии. Механическая ткацкая машина распространялась медленно. В 1861 г. в Пруссии было не более 7 тыс. ткацких машин, а в Англии уже в 1835 г. их было 116 тыс. Но все же постепенное внедрение ткацкого станка означало постепенное исчезновение ручных ткачей, усиливало голод и эпидемии среди них. Целые сельские районы, где прежде процветало ручное изготовление шерстяных, льняных и хлопчатых тканей, оказались в тяжелом положении. Англичанин Кокериль перевез английские прядильные машины на континент и учредил здесь шерстопрядильные фабрики в 1806 г. в Дюрене на Рейне, в 1821 г. — в Ахе- не. В 1861 г. в пределах Германского таможенного союза среди 78 тыс. шерстоткацких станков было всего 6 тыс. механических. Вслед за Англией выплавку чугуна и стали на каменном угле стали применять в Германии. В 1830-е гг. в Силезию в больших количествах стал проникать шотландский чугун, и при помощи английских инженеров и по английскому образцу было построено несколько доменных печей, чугуноплавильных и железопрокатных заводов. С 1840-х гг. прирейнские и вестфальские заводы стали успешно конкурировать с Англией по чугуну и жести. В трудовых отношениях практическое значение получил лишь закон 1853 г., который допускал детей к работе только с 12 лет, понижал рабочее время для малолетних (до 14 лет) до шести часов в сутки. Он действовал, поскольку в том же году была создана фабричная инспекция. Уже в 1840 г. 80% детей школьного возраста действительно посещали школу. В промышленных районах грамотность сильно повысилась, и безграмотных на Рейне было всего 7%, в Вестфалии — даже 1%. В 1830—1840-е гг. в кустарной промышленности Пруссии широко была распространена выдача зарплаты не деньгами, а водкой, табаком, дорогим швейцарским сыром, немодными шелковыми тканями и другими вещами. Только в 1849 г. появилось постановление правительства, и такие операции потеряли свой массовый характер. Законы против детского труда и натуральной зарплаты появились и в других германских государствах. В Баварии, Вюртемберге, Саксонии они появились в 1854 и 1861-м гг. Они были умереннее прусского закона 1853 г. и запрещали труд малолетних до 10 лет, рабочий день подростков у них был 9—10 часов, а не шесть часов. Только к 1871 г. прусский закон был распространен на всю Германскую империю.
Сохранялись запреты на деятельность союзов рабочих. Эти запреты были изданы в Германии еще в 1672 г., и из-за частых забастовок начала XVIII в. были подтверждены новым указом 1731 г. Эти старинные законы были воспроизведены прусским промышленным уставом 1845 г. Этот устав наказывал рабочих: за самовольное прекращение работ, за грубое непослушание, за объединение их с целью оказать давление на промышленников или начальство. Тот же запрет был введен в отношении хозяев за объединение для оказания давления на рабочих. Впервые ненаказуемость забастовок появилась в Вюртемберге в законе 1871 г. Но на самом деле и здесь было установлено наказание за попытку принудить хозяина к действиям или уступкам путем общего прекращения работ. То есть всякая попытка добиться повышения зарплаты или улучшения условий труда была невозможной. Но все же этот закон тогда был самым либеральным из немецких фабричных законов. В 1840-х гг. в Германии появилось сильное стачечное движение, и впервые появились постоянные союзы рабочих. Но самый крупный из них (союз типографщиков) состоял не только из рабочих, но и работодателей.
До 1830-х гг. ремесло было еще широко распространено. Но с 1840-х гг. положение быстро менялось, началось вытеснение ремесла из основных отраслей, прекращалось производство в рамках домашнего хозяйства. Ремесленники превращались в кустарей, работающих на магазин. Изменился и характер потребностей. Железная дорога отменила изготовление дорожных карет, сократила спрос на седла и сбрую, перестали носить парики и курить трубки. От этого пострадали многочисленные ремесленники — шорники, токари, бондари, жестянщики. Кустарная промышленность, напротив, расширялась. В Пруссии уже в конце XVIII в. широко распространились идеи А. Смита о свободе труда. Но до начала XIX в. государственные деятели Пруссии не решались сразу ликвидировать цехи. Только в 1806—1808-м гг. проведены частичные реформы, была отменена обязательность вступления в цехи для некоторых промыслов. Эдикт 1810 г. вводил для всех желающих полную свободу заниматься любым промыслом. Цехи по закону 1811 г. все же сохранялись, но каждый имел право выйти из цеха и продолжать промысел. Члены цеха теряли всякие преимущества, отменялось ограничение цен. Цеховые мастера еще долго оказывали пассивное противодействие этой свободе промыслов и не принимали подмастерьев, обучавшихся у нецеховых ремесленников. С 1848 г. началось обратное движение в промышленном законодательстве. Закон 1849 г. требовал сохранить и укрепить ремесло путем существенных ограничений свободы промыслов. Заниматься промыслами могли только члены цеха. Вводились и другие ограничения, но было уже поздно. Возвращение к цеховой системе после 40-летнего господства свободы промыслов и широкого распространения фабрик и машин было невозможно. Прусское правительство не обращало внимания на нарушения закона 1849 г. Среди ремесленников вера в цехи вскоре значительно сократилась. В других немецких государствах движение к свободе промышленности шло еще медленнее, чем в Пруссии. Только в 1861 —1862-м гг. везде была разрешена свобода промыслов: в Ольденбурге, Саксонии, Вюртем- берге, Бадене. Она была закреплена в 1869 г. промысловым уставом Северо-Германского союза. В 1871 г. этот устав стал имперским законом. С 1882 по 1895 г. число людей, занимавшихся промышленными профессиями, выросло с 5,9 млн до 8 млн человек. Развитие крупных предприятий не уничтожило ремесло. К 1900 г. в стране было около 2 млн ремесленников. Ремесло просто было оттеснено, но не уничтожено.
В XIX в. в промышленные предприятия были инвестированы огромные капиталы. До середины века основной капитал увеличивался медленно. С середины 1830-х гг. постепенно расширялись горная и текстильная промышленность. Невиданный рост основного капитала начался в 1880—1890-е гг. Капитал стал изменять юридические формы предприятий. В начале века в промышленности были известны только две формы: частная фирма и товарищество. В конце XIX в. обе эти формы уступили свое место безличному акционерному обществу.
В XVI в. велико было значение южно-германских купцов в сфере кредитных операций. У них были большие капиталы, они имели возможность давать германскому императору, французским, испанским, английским королям, нидерландскому правительству, городу Антверпену необходимые им для войны и снаряжения войска большие суммы, но иногда не наличными деньгами, а товарами. Они также производили вексельные операции на антверпенской и лионской биржах. В XVI в. государственный кредит в Европе был в руках не только итальянцев, но и южно-германских банкиров. От них зависела судьба королей и исход войн. Вскоре начались кредитные операции Фуггеров с императором Максимилианом под залог земель, под добычу серебра и меди из тирольских и венгерских рудников, под источники соли, иногда под заклад бриллиантов. Часто император, ожидая субсидий от союзников или налогов от Нидерландов, еще до их поступления получал эти суммы авансом у Фуггеров. Начало Реформации тоже связано с именем Фуггеров. Альбрехт Бранден- бургский занял у них 30 тыс. дукатов для получения архиепископской кафедры в Майнце и отдал взамен доходы от продажи индульгенций. С продавцом индульгенций всегда ездил представитель Фуггеров с ключом от денежного ящика. Но наиболее важным событием было снабжение Фуггерами в 1519 г. Карла V деньгами, необходимыми для получения императорской короны. Курфюрсты требовали деньги вперед. Фуггеры встали на сторону Карла и внесли 543 тыс. из 850 тыс., требуемых курфюрстами. Остальную сумму дали Вельзеры, флорентийцы и генуэзцы. Каждому выборщику вручались векселя, и одновременно он подавал голос. Затем уже совершилось торжественное избрание, но это уже был спектакль для народа. Теперь Яков Фуггер оказался тесно связан с Карлом V и был вынужден давать ему все новые займы, в которых часто участвовали Вельзеры. Платежи по долгам император производил очень нерегулярно. В 1552 г. император оказался окружен врагами, его наемные войска могли разбежаться из-за неуплаты жалованья. Спас его новым займом Антон Фуггер. В то время Фуггеры находились в расцвете своего могущества и богатства. Их капитал достиг 5 млн гульденов, никакая другая фирма такого капитала не имела. Капитал Вельзе- ров и Паумгартнеров вместе взятых едва достигал 2—3 млн. В 1550-х гг. Фуггеры собирались прекратить свою деятельность, но были не в силах остановиться. Обещанные им платежи в американском серебре поступали плохо, а новые войны требовали от них все новых денег. Капитала фирмы уже не хватало и приходилось в больших размерах брать деньги под векселя и в виде депозитов. Иногда при уплате своих обязательств Фуггеры оказывались в тяжелом положении. В 1550-х гг. наиболее крупные операции, проводившиеся ранее Фуггерами, перешли на биржу Антверпена. В 1557 г. испанский король Филипп II прекратил платежи и только через пять лет заключил новое соглашение с Фуггерами. Им сильно понизили проценты и предоставили испанские ренты и недвижимость, на которых они очень много потеряли. Их вновь заставили взять на откуп рудники, недвижимости и налоги в Испании на очень невыгодных условиях. В 1575 г. произошло новое банкротство испанского короля и новые убытки для Фуггеров, хотя теперь они потеряли меньше, чем прочие кредиторы. Но Фуггеры продолжали давать новые займы из-за угроз и опасения потерять прежние долги. В 1607 г. последовало в третий раз банкротство испанского короля, и Фуггеры потеряли 3,25 млн дукатов. У них было долгов на 2 млн, и они с трудом находили деньги для уплаты по обязательствам. К 1630 г. богатство Фуггеров стало призрачным. Последовала ликвидация их имущества в Испании. В 1637 г. имущество Фуггеров перешло в управление генуэзцев во главе со Спинолой, а сами Фуггеры покинули Аугсбург. В целом Фуггеры до середины XVII в. потеряли на Габсбургах около 8 млн гульденов. От былого величия и богатства им остались только графский титул и обремененные долгами земли.
Тогда же обанкротилось еще несколько фирм. В 1614 г. произошло банкротство крупного торгового дома Вельзеров. Оно сопровождалось огромными убытками для аугсбургских жителей и иногородних кредиторов. Но развал этой фирмы начался еще с 1570-х гг. В 1565 г. был посажен в долговую тюрьму Паумгарт- нер. В 1570-х гг. оказались несостоятельны шесть крупнейших торговых фирм Аугсбурга: Нейдгардт и Манлих, Гауг, Рем, Цанг- мейстер, Крафтер, Шорер. Нюрнбергские коммерсанты много потеряли на займах французским королям. Торговый дом Имгоф и семь других фирм потеряли на этом много денег и прежнее значение в торговле. В Мюнхене и Страсбурге также банкротство следовало за банкротством.
В 1619 г. был основан Гамбургский банк (Wechsel-Banco). Он был создан по образцу Амстердамского банка. В 1621 г. был учрежден Нюрнбергский банк (Girobank). Он занимался в основном депозитными операциями и жирооперациями. В 1629 г. город Эмден вместе с гражданами учредил ссудный банк. Эти банки заставляли местных купцов проводить платежи друг другу обязательно через банк. Купцы помещали в банке свои платежные средства — вклады. При этом лучшая монета или некоторое количество драгоценного металла составляли банковую монету. В Гамбургском банке банковской монетой была Mark Banco в 0,33 рейхсталера, а позже только слитки серебра. Банк принимал от своих вкладчиков различные монеты и открывал им кредит на количество банковой монеты в этой сумме. В 1667 г. основан банк в Мюнхене, в 1698 г. основан банк в Лейпциге. В 1706 г. в Кельне был основан эмиссионный банк. Но из-за своего нелегального статуса банк был закрыт. В 1721 г. был учрежден Заемный и Коммерческий банк в Касселе. Он имел капитал в 500 тыс. гульденов, разделенный на 5 тыс. акций по 100 гульденов. Банк выдавал ссуды под залог ценных вещей. Позже были созданы: в 1763 г. — Герцогский заемный банк в Браун- швейге, в 1765 г. — Королевский жиро- и заемный банк в Берлине и Бреслау. В 1767 г. создан Банк баварской земли в Мюнхене, в 1776 г. — Специальный жиро- и заемный банк в Альтоне, в 1780 г. — Бранденбургско-Ансбахский банк в Ансбахе и Королевский Баварский банк в Нюрнберге.
Частные банки, созданные в Германии в XV в., в XVI в. были закрыты. В XVII в. опять началось создание частных банкирских компаний. В 1605 г. был создан частный банк Йоханна Мертенса (Мегіет), в 1650 г. — банк Д. и Я. Невиль, в 1674 г. — банк Б. Метцлер сын и К0, банк Й. де Орвиль и сын, банк Йоханн Голль и сыновья; в 1685 г. — банк Й.Н. Оленшлагер и К0. В XVIII в. были созданы новые частные банки: в 1714 г.—банк Й. Георг Сток, в 1715 г. — банк Зеегер Мюнх, банк Й. Г. Леере и сын. В 1726 г. был создан банк Якоб Фридрих Кондрат и сыновья, в 1730 г. — банк Й. Фридрих Шмитг, в 1740 г. — банк Й. Людвиг Вилемер, банк братьев Болонжери, банк Г. X. Бауман, Й. М. Бауман, Реми Банза. В 1748 г. был создан банк братьев Бет- ман, в 1750 г. — банк Шёнеман и Вегелин, банк Хайдер и К0, банк братьев Оленшлагер, в 1755 г. — банк Хинтерманн и Фелльнер.
Всемирной славы добился банкирский дом, основанный Майе- ром Амшелем Ротшильдом (1744—1812). В Берлине в XVI в. возникли частные банки: Бланкенфельд, Грибен, в XVII в. — семейные банки Ваймер, Энтель и Эссенбрюхер. Они занимались торговыми операциями, но также и банковскими операциями, в том числе приемом вкладов, денежными и вексельными операциями, посредничеством при займах. К началу XVII в. денежные и банковские операции заняли у них первое место. На банкирский промысел в Берлине с 1685 г. сильно повлияли гугеноты-эмигранты. В 1712 г. был основан банкирский дом ІГГплитбергер и Даум, который в начале занимался посредническими денежными операциями. С 1720 г. некоторые купцы в Берлине также занялись банковским делом. К ним относятся Захариас Негеляйн и Георг Вильгельм Швейггер. В начале XVIII в. появились банкиры братья Шиклер, Мозес Эрбен, братья Вайт и братья Бенеке. В 1775 г. основан банкирский дом Анхальт и Вагнери. В 1799 г. основан банкирский дом «Мендельсон и Фридлендер».
В Гамбурге очень рано появились «торговые банкиры», проводившие одновременно товарные и банковские операции. Наибольших успехов в Гамбурге добились банкиры Деренберг и Ам- зинк. В XVIII в. в Гамбурге были основаны банкирские дома: Хайнрих Доннер (1798), М. Варбург и К0 (1798), Мартин Халлер (1790), Хекшер и К° (1757), Исаак Гессе (1780), Георг Каммерер (1750), X. И. Мерк и К0 (1799), Париш и К° (1756), братья Шрёдер и К0, Л. Беренс и сыновья. Коммерческий кредит был мало распространен. Крупные торговые операции таких больших фирм XVI в., как Фуггеры, Вельзеры, Гохштеттеры и другие, проводились почти без кредита. Обычно это были семейные полные товарищества,' к посторонним лицам они не обращались и не разрешали им вносить свои капиталы. В начале XVI в. в крупном торговом центре Аугсбург депозиты были еще мало распространены. Только у фирмы Амброзия Гохштеттера князья, графы, дворяне, городские жители, крестьяне, батраки и служанки помещали вклады под 5%. Иногда в этой фирме было до 10 тыс. вкладов.
В Пруссии к концу XVII в. была учреждена Земельная кредитная касса. Она была создана для дворянского землевладения, принимала вклады и платила 6%, но скоро обанкротилась. Позже она возобновила свою деятельность, но люди опасались размещать в ней свои сбережения. В начале XVIII в. король стал помещать в ней свои деньги, и касса перестала нуждаться в частных вкладах. С середины XVIII в. в Пруссии появились небольшие группы лиц, у которых накопились некоторые сбережения и которые старались их поместить под проценты. Это были придворные, дворяне, чиновники, вдовы и сироты, богоугодные заведения, монастыри. Земельная касса, государственная торговая компания, учрежденный в 1765 г. государственный Королевский банк принимали свободные суммы в качестве депозитов в ограниченном количестве. Их активные операции были очень незначительны, и они периодически возвращали излишние вклады населению. В 1786 г. в Бранденбургской земельной кассе было депозитов на 3,5 млн талеров. Учрежденный в 1765 г. Прусский банк не сумел развить ни эмиссионную операцию, ни жиро, и ограничивался вексельной, ломбардной и депозитной операциями. Но кредитование проводилось в ограниченных размерах из-за отсутствия спроса. Депозиты при этом быстро росли, и приходилось останавливать их прием. Поэтому банк стал кредитовать государство и землевладельцев и из-за этого обанкротился. В 1780 г. в Ансбахе был создан банк, позже превратившийся в Нюрнбергский банк. Его активные операции развивались медленно, а вклады притекали в большом количестве. Больше всего брала в долг земельная аристократия. Уже в конце XVI в. появилась сильная задолженность землевладельцев. В годы Тридцатилетней войны задолженность дворянства настолько увеличилась, что долги на много тысяч гульденов превышали их имущество. После войны их земли стали переходить в руки монастырей, церкви и к новому дворянству. Значительная задолженность крестьян появилась уже в XVI в. В Баварии в XVII—XVIII вв. отчуждение, залог и продажа за долги крестьянских земель были обычным явлением.
Наиболее важной формой кредита был по-прежнему публичный кредит. Это был кредит не государственный, а государей. Кредит выражался по-прежнему в краткосрочных займах под отдельные источники доходов или будущие поступления налогов. Применялись принудительные займы. В Пруссии Великий курфюрст распределял нужные ему суммы между состоятельными офицерами и чиновниками. Главной проблемой было невозвращение долга и процентов. Из-за этого правительствам давали в долг все меньше. В итоге в годы Тридцатилетней войны Бран- денбург, Бавария, Вюртемберг были близки к банкротству. В Пруссии сильно выросшие проценты из-за их многолетней неуплаты были аннулированы по приказу курфюрста, и сам объем долга был значительно уменьшен. В итоге кредиторы казны получали не более 20—25% от первоначальной суммы займа. Так же поступили и другие немецкие государства в XVII в. Принудительное понижение процентов и прекращение уплаты старых долгов продолжались и в XVIII в.
Первоначально все банки Германии имели эмиссионный характер. Это были Королевский банк в Берлине (позже реорганизованный в Прусский банк, а в 1875 г. — в Имперский банк) и еще три банка, учрежденные соответственно в 1824, 1834 и 1838 гг. Прусский банк был учрежден на основании банковского закона от 5 октября 1846 г. Он принял на себя активы и пассивы Королевского банка. Часть его капитала была передана частным лицам, которые участвовали в управлении. Поэтому Прусский банк считался смешанным государственно-частным банком. Он был независим от Министерства финансов. Основной капитал Прусского банка состоял из 10 млн талеров, поделенных на 10 тыс. паев. В 1866 г. его основной капитал был доведен до 20 млн талеров. По банковскому закону от 14 марта 1875 г. Прусский банк был закрыт и преобразован в Имперский банк (Рейхсбанк). Имперский банк открыл свою кассу с 1 января 1876 г. и принял на себя все операции Прусского банка.
В эмиссионной сфере Королевский банк в 1806 г. прекратил выпуск настоящих банкнот, а вместо них с 1820 г. стал выпускать депозитные билеты номиналом в 100 талеров и выше. К 1836 г. их было в обращении на 4,5 млн талеров. Указом от 5 декабря 1836 г. приказано было изъять их из обращения. Так же в 1836 г. был прекращен выпуск банкнот Дворянского Частного банка в Штеттине, основанного в 1824 г. В 1830-е гг. продолжал выпуск банкнот только Любекский Частный банк, основанный в 1820 г. В 1835 г. основан Баварский земельный и разменный банк в Мюнхене с правом выпуска банкнот на 8 млн, позже на 12 млн гульденов. В 1838 г. основан Лейпцигский банк. Это были самые значительные акционерные банки в Германии. Появление акционерных банков в Германии было враждебно встречено государством и частными банкирами. Банкиры видели в акционерных банках конкурентов. Началось регулирование акционерного дела. Закон 1838 г. стал регулировать учреждение железнодорожных акционерных обществ. Девятого ноября 1843 г. был издан закон об акционерных обществах любого типа. По этому закону учреждение акционерных обществ зависело от согласия суверенных государств. Пруссия особенно сильно сопротивлялась основанию акционерных банков.
В 1846 г. был основан важный для Германии Прусский банк. Он получил право выпуска банкнот на 21 млн талеров. Только после этого началась новая эпоха. В 1848 г. основано 27 эмиссионных банков, в 1850-е гг. — еще 19 таких банков. Началась первая грюндерская волна (Сгипйип^еИе) 1848—1856 гг. В 1848 г. был создан Шаафгаузеновский банковский союз в форме акционерного общества с капиталом в 5,2 млн талеров. В 1851 г. создан банк Учетное общество (О/.чсоп/о-Се.че/^сИа/!) с капиталом в 541,6 тыс. талеров. В 1853 г. в Дармштадте основан эмиссионный Банк для торговли и промышленности с капиталом в 25 млн гульденов. В 1856 г. создано Берлинское торговое общество в форме коммандитного товарищества на акциях. Кроме того, были основаны: Силезский банковский союз в Бреслау (капитал 6 млн талеров), Прусское торговое общество в Кенигсберге (капитал 5 млн талеров), Магдебургекая торговая компания (капитал 5 млн талеров), Всеобщее немецкое кредитное общество в Лейпциге (капитал 20 млн талеров), Средненемецкий кредитный банк в Майнингене (капитал 68 млн талеров), Дессауское кредитное общество для промышленности и торговли (капитал 8 млн талеров), Кобургско-Готское кредитное общество в Кобурге (капитал 10 млн талеров), Любекский кредитный и страховой банк (капитал 3 млн талеров), Нижнесаксонский банк в Бюкен- бурге (капитал 12 млн талеров), Северо-Немецкий банк в Гамбурге (капитал 30 млн талеров). Эта первая грюндерская волна в банковской сфере была прервана тяжелым экономическим кризисом в 1856 г. Большинство банков было вынуждено сократить свой капитал. Из-за этого увеличилось число видов банкнот, что тяжело сказалось на экономике. В 1873 г. число разновидностей бумажных денег превысило 140. В начале 1850-х гг. банкнотная масса составляла 120 млн марок, к концу 1873 г. она увеличилась в 10 раз и составила 1352 млн марок. К 1873 г. в Германии существовало 33 эмиссионных банка, 15 из них потеряли свое эмиссионное право после принятия банковского закона 1875 г. С 1877 по 1886 г. наряду с Рейхсбанком действовало только 17 эмиссионных банков. За 1886—1893 гг. число эмиссионных банков сократилось еще на 10 единиц.
В Германии был очень слабо распространен учет векселей. Его применяли только в Гамбурге и нескольких крупных городах. Депозитную операцию банки старались не развивать и даже часто понижали проценты по вкладам для прекращения их притока в банк. Джиро (перевод по книгам) и контокоррентные операции были почти неизвестны. Даже в крупном коммерческом городе Франкфурте-на-Майне еще в 1850-е гг. можно было встретить в любое время до полудня повозки с бочками серебра или носильщиков с мешками серебра, нужного для погашения платежей. В мелких немецких государствах банкам оказывали содействие, и почти все германские банки возникали именно там. Пруссия препятствовала развитию банков, запрещала банкам открывать отделения и агентуры, часто просто отказывала в разрешении учредить акционерный банк. Правительство опасалось большой силы крупного кредитного учреждения.
С 1866 г. и особенно в 1871—1873 гг. было учреждено 76 новых банков. В 1869 г. учрежден Вюртембергский общественный банк, в 1870 г. — Баварский торговый банк, Баварский общественный банк, Рейнский коммерческий банк. В 1870 г. возник «Дойче банк» с целью освобождения немецкой торговли от посредничества Англии в области платежей по векселям и кредита и для облегчения торговых отношений с другими европейскими странами. Но во время кризиса 1873 г. из всех новых банков закрылось 66%, из-за этого было потеряно 475 млн марок из 780 млн акционерного капитала. Оставшимся банкам пришлось сильно сократить свой акционерный капитал.
Только после основания единой Германской империи появились условия для роста акционерных банков. Правовые затруднения, которые встречались ранее, были устранены путем издания имперского закона от 11 июля 1870 г. о коммандитных товариществах на акциях и акционерных товариществах. Этот закон установил для таких компаний явочный порядок регистрации. Для их юридического существования надо было только внести их в торговый реестр. В 1871 — 1873 гг. проходил лихорадочный период грюндерства, то есть массового учреждения компаний. Это была вторая грюндерская волна в банковском деле. Однако банкротства в 1873 г. вызвали разочарование общества и критику банковского дела. Новый закон 1884 г. об акционерных обществах несколько ограничил явочный порядок регистрации банков и компаний. Торговый кодекс 1897 г. подтвердил эти принципы закона 1884 г. Некоторые провинциальные банки преодолели кризис, а позже получили региональное значение. К ним относились: Рейнский кредитный банк в Маннгейме (основан в 1870 г.), Берг- ско-Маркский банк в Эльберфельде (1871 г.), Брауншвейгский кредитный союз в Брауншвейге (1871 г.), Бременский ипотечный банк в Бремене (1871 г.), Немецкий национальный банк в Бремене (1871 г.), Хемницкий банковский союз в Хемнице (1871 г.), Немецкий общественный банк во Франкфурте-на-Майне (1871 г.), Франкфуртский банковский союз во Франкфурте-на-Майне (1871 г.), Англо-Немецкий банк в Гамбурге (1871 г.), Ипотечный банк в Гамбурге (1871 г.), Банк для рейнских земель и Вестфалии в Кельне (1871 г.), Кенигсбергский общественный банк в Кенигсберге (1871 г.), Лейпцигский общественный банк в Лейпциге (1871 г.), Эссенское кредитное товарищество в Эссене (1872 г.), Аахенское учетное товарищество в Аахене (1872 г.), Немецкий ипотечный банк в Берлине (1872 г.), Верхнесилезский банк для торговли и промышленности в Бойтеке (1872 г.), Немецкий фондовый и вексельный банк во Франкфурте-на-Майне (1872 г.), Кильский банк (1872 г.), Рейнско-Вестфальский кооперативный банк в Кельне (1872 г.), Лейпцигское учетное товарищество в Лейпциге (1872 г.), Общественный банк в Ганновере (1873 г.). После второй грюндерской волны осталась вполне жизнеспособная банковская система, которая занялась финансированием германской промышленности и торговли. Эта децентрализация в немецком банковском деле имела большое значение для дальнейшего развития страны.
Характерной чертой германского банковского дела была концентрация.. Прежде всего — территориальная концентрация. С 1880 г. германское банковское дело сначала медленно, а потом все быстрее концентрировалось в Берлине. Второй формой была «концентрация интересов». Банки соединялись, сохраняя при этом полную самостоятельность, для обслуживания определенных интересов. Примерами являлись прусский консорциум банков и группа Ротшильда, созданные около 1860 г. Третьей формой концентрации была административная концентрация. Это означало расширение административного аппарата банков и личные влияния в наблюдательных советах банков. Важнее всего было создание филиальных отделений. Deutsche Bank в 1895 г. имел всего пять отделений и 12 депозитных касс, а в 1911 г. имел 12 отделений и свыше 100 касс. Четвертой формой концентрации было прямое усиление капиталистической мощи банков.
В начале 1870-х гг. из 32 эмиссионных банков 25 банков отказались еще до 1900 г. от своей эмиссионной привилегии. В начале XX в. осталось только семь эмиссионных частных банков. Но объем их эмиссии уже был незначителен в сравнении с обращением банкнот Имперского банка. У него в 1900 г. было в обращении банкнот на 1,138 млрд марок, а у семи эмиссионных банков всего на 175 млн марок. Так ведущую роль в германском банковском деле занял Имперский банк. Золотой запас Имперского банка с 1876 по 1900 г. вырос с 341 млн до 501 млн марок. Банковские билеты Рейхсбанка принимались во всех остальных банках и компаниях в качестве наличных денег. В любое время эти банкноты должны размениваться Рейхсбанком на золотые монеты.
Быстро развивались крупнейшие банки в Берлине. Впереди был «Дойче банк». Он в 1870 г. начал свою деятельность со скромным капиталом в 15 млн марок. К 1900 г. его капиталы составили 199,3 млн марок. «Дойче банк» был основан для занятия заморскими операциями, поэтому в 1871 г. этот банк учредил филиалы в Бремене, Гамбурге, Шанхае и Иокогаме. В 1872 г. Дойче банк основал Немецкий банк Лондона в Лондоне, а в 1873 г. открыл свои филиалы в Лондоне. В 1876 г. по инициативе
Георга фон Сименса «Дойче банк» открыл первые депозитные кассы в Берлине. В 1886 г. Дойче банк открыл свой филиал во Франкфурте-на-Майне. Этот банк стал крупнейшим в Германии. Учетное общество (Дисконтогезелыиафт) в 1856 г. начало с 37,2 млн марок, а к 1900 г. его капитал — уже 168,4 млн марок. Этот банк в 1900 г. учредил филиал в Лондоне и начал активно заниматься внешними операциями. В 1901 г. к «Дисконтогезель- шафт» был присоединен банкирский дом М. А. Ротшильда и сыновей. Вскоре этот банк стал вторым по величине банком в Германии. Дармштадтский банк основан в 1853 г. и имел капитал в 6,8 млн марок, а в 1900 г. уже 127,9 млн марок. Дрезденский банк увеличил свой капитал с 9,6 млн марок в 1873 г. до 164 млн в 1900 г. В 1881 г. Дрезденский банк перевел штаб-квартиру в Берлин. В 1889 г. этот банк открыл свои депозитные кассы в Берлине, в 1895 г. открыл филиал в Лондоне. В 1895 г. он учредил филиал в Бремене, в 1896 г. — филиалы в Нюрнберге и Фюрте. Так были созданы большие банки Германии — гроссбан- ки. Кредитное обращение все больше концентрировалось в больших городах и особенно в Берлине.
К 1900 г. в Берлине было 18 акционерных банков с общим капиталом в 1,02 млрд марок. Провинциальных банков было 100 с общим капиталом в 940 млн марок. Общий капитал всех кредитных банков в 1900 г. составлял 1,96 млрд марок.
Совершенствовались платежные отношения в виде джиро и операций взаимного расчета. Первоначально трансфертные операции (джиро) Рейхсбанка ограничивались Берлином. До основания Рейхсбанка джиро значительно развивалось только в Гамбурге. По примеру Гамбургского банка Рейхсбанк затем широко распространил джиро по всей Германии. В 1900 г. трансфертные операции Рейхсбанка поднялись до 164 млрд марок. В 1883 г. Рейхсбанк стал организовывать расчетные палаты. Первая расчетная палата учреждена в Берлине в 1883 г. В том же году они открыты во Франкфурте-на-Майне, Штутгарте, Кельне, Лейпциге, Дрездене и Гамбурге. В 1884 г. они открыты в Бре- славле и Бремене, в 1893 г. в Эльберфельде. Сумма взаиморасчетов через эти палаты выросла с 12,1 млрд в 1884 г. до 29,5 млрд марок в 1900 г. Суммы вкладов в больших частных банках были небольшими. Большинство населения еще не привыкло держать свои деньги в банках, особенно в частных. Население больше доверяло сберегательным кассам. После 1816 г. сберегательные кассы возникли почти во всех городах Германии. В Пруссии первая сберкасса открыта в Берлине в 1818 г. С 1816 по 1839 г. возникло около 154 сберкасс, в основном для горожан и по инициативе городов. В 1831 г. принят Прусский регламент сберегательных касс. После 1840 г. возникли первые районные сберкассы для сельскохозяйственных рабочих. С 1840 по 1860 г. учреждено более 800 сберкасс, а величина вкладов увеличилась в четыре раза. Мелкие предприниматели создавали общества взаимного кредита и народные банки. Они распространились с 1850 г. благодаря деятельности судьи Шульце из Делича. В 1898 г. 927 кредитных товарищества смогли выдать кредитов на 2 млрд марок. В 1895 г. было 1068 народных банков с числом членов 815 тыс. человек. Быстро росли их капиталы. В целом банки в Германии сделались прямо стимуляторами духа предприимчивости, лидерами в области промышленности и торговли. Банки с помощью своего основного капитала строили железные дороги и электростанции. Многие банки занимались торговлей ценными бумагами на биржах.
Все земельные банки Германии были основаны во второй половине XIX в., и к концу века их было уже 40. Из них 36 банков имели право выпуска закладных листов на предъявителя. Закон об ипотечных банках вступил в силу с 1 января 1900 г. К 1900 г. обращалось на 14 млрд марок государственных и городских ценных бумаг, на 6,5 млрд — закладных листов, на 9 млрд — акций разных акционерных обществ. То есть всего в Германии обращалось ценных бумаг на сумму в 30 млрд марок.
Германские банки стали активно выходить за границу. Это потребовало создания заграничных опорных пунктов. Это расширение обычно проходило в трех формах: в форме коммандитного товарищества, путем создания отделений, путем создания самостоятельного филиального общества. В 1880-х гг. «Дойче Банк» основал Немецкий Заокеанский Банк, Disconto Gesellschaft основал Северо-Германский Банк и Бразильско-Германский Банк. В 1889 г. при содействии всех банков Германии возник Германско-Азиатский Банк. То есть германские банки выбрали третью форму — учреждение самостоятельных филиальных предприятий. Сравнительно редко встречалась такая форма, как соглашение между Дрезденским банком и банкирским домом Дж. П. Моргана в Нью-Йорке.
Активное влияние на экономику и банковское дело оказывал Имперский банк (Рейхсбанк). В 1876 г. у него было 206 филиалов, в 1900 г. — уже 320 филиалов. Основной капитал Рейхсбанка к 31 декабря 1900 г. составлял 180 млн марок. Учетная политика в то время была единственным налоговым инструментом Рейхсбанка. При повышении конъюнктуры резервные позиции Рейхсбанка уменьшались. Это делало необходимым повышение учетной ставки. При снижении конъюнктуры Рейхсбанк понижал учетную ставку. Рейхсбанку было запрещено акцептировать векселя и вести операции на срок с товарами или ценными бумагами за свой или за чужой счет. Четыре раза в месяц Рейхсбанк должен был печатать отчет о состоянии своих активов и пассивов в «Имперском вестнике». В конце года Рейхсбанк был обязан составлять годовой отчет с подсчетом прибыли и убытков.
В начале XVI в. сохранялись финансовые проблемы для Германской империи. После 1507 г. была восстановлена система 1422 г. Определение способов, с помощью которых должны были собираться деньги, опять было передано на усмотрение князей и других правителей. В первой половине XVI в. князьям удалось распределить все налоги не на себя, а на своих подданных. Это был важный шаг князей на пути создания своих государств. Князья обычно собирали больше средств, чем отдавали императору. Взносы князей в имперскую казну назывались матрикулярные взносы. В 1521 г. рейхстаг точнее определил размеры отдельных взносов. За базу расчетов была принята стоимость содержания войска для похода на Рим. Эта сумма тогда составила 64 тыс. гульденов в месяц. Так была создана фискальная единица — «римский месяц». В 1603 г. императору была утверждена самая большая квота в размере 86 римских месяцев. В первой половине XVI в. император ежегодно получал 2,5—3,5 млн гульденов. Так произошел громадный рост налоговых доходов. Имперское налоговое ведомство стало постоянным и все больше подчинялось императору. Накануне Тридцатилетней войны была создана вполне приемлемая система имперских налогов. С ее помощью была организована оборона от турок.
В XVI в. князья пытались все больше перекладывать тяжесть имперских сборов на своих подданных. Доходов князей от их поместий и от использования суверенных прав не хватало для сбора запланированной суммы налогов. В принципе считалось, что имперские налоги должны вносить в первую очередь князья и другие правители. Во Франконии до 1525 г. поземельный налог достигал 5—10%. Существовали косвенные налоги на вино и пиво, частично налоги на мясо и муку. Это повышало цены на 10—20%. Франкония также платила ландскнехтовые налоги в 1519, 1523 и 1524 гг. Это были налоги на содержание наемной армии,' состоявшей из ландскнехтов. В Тироле налогообложение земли в среднем за год в XVI в. составляло 10 тыс. гульденов, в XVII в. — 40 тыс. гульденов, в XVIII в. — 70 тыс. гульденов. В Вюртемберге за XVII в. налоговое бремя на каждый крестьянский двор выросло в четыре раза. Усиливалась тяжесть налогов.
В годы Тридцатилетней войны в огромной степени выросли военные расходы. Наемная армия стоила очень дорого. На содержание одного пехотного полка ежегодно тратилось 450 тыс. гульденов, на содержание одного кавалерийского полка — 300 тыс. гульденов. Войска императора перешли к использованию реквизиций с населения. Денежные средства брались на месте под угрозой реквизиций и простых грабежей. Эти операции проводились с невиданной жестокостью. После окончания Тридцатилетней войны по имперским законам был утвержден принцип налогообложения всех подданных империи. Но в 1648 г. начался кризис налогообложения. Сельское население уменьшилось на 40%, городское население уменьшилось на 33%. Все немецкие государства заморозили зарплату для рабочих и рыночные цены. Рабочей силы долгое время не хватало. В 1654 г. рейхстаг обязал подданных императора и земельные сословия собрать средства на содержание крепостей и военные налоги. Так началась налоговая реформа в немецких государствах. Князья стали передавать свои армии в наем в другие государства. Это повышало доходы и независимость княжеских государств.
В Силезии в 1666 г. сословное собрание согласилось обеспечить требования императора Сигизмунда I и ввело акцизы. При этом акциз должны были собирать сами сословия. Собирать акцизы было трудно, развивалось уклонение от налогов. Поэтому в 1671 г. в Силезии вернулись к системе прямых налогов. В Померании в 1672 г. акциз на предметы потребления по тем же причинам был заменен на твердый личный налог. В Курпфальце в 1664 г. введены сборы на мясо, бумагу, зерно и иностранные вина. Эти новые налоги вместе с пошлинами, налогом на напитки и другими акцизами обеспечивали 66% всех налоговых доходов. Но эту систему было неудобно использовать, поэтому в 1699 г. вместо акцизов введены «лицензии». Эта система опустошила Пфальц. Из-за такой налоговой системы началась массовая миграция жителей Пфальца в Северную Америку в XVIII в. В 1667 г. города Пруссии и Бранденбурга согласились на введение акциза. В сельских районах продолжали взимать военный налог — контрибуцию. Так разделилась налоговая политика в городе и в деревне. Города были поставлены под контроль «военных и налоговых комиссаров», что означало ликвидацию самоуправления городов. В 1682 г. у городов отобрали право управления новыми налогами. Государство получило в свое распоряжение новый и независимый финансовый источник, который постоянно рос. Акциз взимался у городских ворот, т. е. городские стены получили финансовое значение. Из-за этой налоговой реформы города в Пруссии перестали расти до начала XIX в. Зато с середины XVIII в. и до начала XIX в. доходы государства Пруссии увеличились с 1,3 до 7,2 млн рейхсталеров.
Переход на более рациональную систему налогообложения происходил медленно. В 1700 г. в Гессен-Дармштадте сословное собрание согласилось на измерение всей территории ландграфст- ва, чтобы создать кадастр земель и новую базу для налогообложения. В 1741 г. Фридрих Великий распустил сословное собрание Силезии. Стремление ограничить участие сословных собраний в решении финансовых вопросов отмечалось во всех немецких государствах. Князья и другие правители хотели стать независимыми от сословного одобрения новых налогов. В Пруссии с этой целью вводились государственные монополии на соль, табак и гербовые бумаги. Потом эти монополии сдавались евреям-финансистам на откуп. Также в Пруссии проводились девальвации монет в 30-е гг. XVIII в. Все это выдавалось за «реформы». Одними из самых доходных были налоги на евреев. В то же время до XIX в. сохранялись налоговые привилегии дворян.
Германская империя возникла в 1871 г. как союз федеральных государств под руководством Пруссии. Государства — члены федерации насколько возможно урезали права и обязанности империи. Империи были переданы лишь полномочия по внешнему представительству и обороне. Все остальные права и обязанности и управление в целом оставались в ведении государств—членов федерации. Рейхстаг в своем бюджете должен был принимать решения в основном только по военным расходам. Их доля в общих расходах империи в 1871—1914 гг. постоянно составляла около 90%.
Империя первоначально имела три источника финансирования: 1) остатки доходов почтового и телеграфного ведомства; 2) матрикулярные взносы (то есть взносы отдельных государств на покрытие общих имперских расходов) в виде подушного налога; 3) таможенные пошлины и общеимперские налоги на предметы потребления. Займы разрешалось выпускать только для покрытия чрезвычайных потребностей, под которыми понимались только расходы на ведение войны, но не собственно военные расходы. Для себя и своих общин государства, входящие в федерацию, оставили все прочие сборы и налоги. Эти государства имели очень большие доходы от земельных владений, промышленных предприятий, железных дорог, коммунальных предприятий и могли чуть не полностью отказаться от использования прямых налогов. Обременение прямыми налогами в Пруссии даже по самым высоким доходам свыше 1 млн марок не превышало 5—7%. Борьба за передачу в руки империи прямых налогов затянулась более чем на 20 лет.
Поворот в экономической политике к введению высоких пошлин направил в имперскую кассу крупные дополнительные доходы. Одновременно были повышены несколько налогов на предметы потребления. Империя с 1883 по 1897 г. перечислила государствам — членам федерации больше средств, чем она получила от них в виде матрикулярных отчислений. Неожиданно оказалось, что значительная часть расходов на вооружение носит «чрезвычайный» характер и может финансироваться путем выпуска займов. Для государств это было положительно, так как в обычном бюджете империи появились излишки, которые частично попадали и им. Но империя до 1877 г. не имела долгов, а в 1897 г. у нее возник гигантский долг в 2,1 млрд марок. На выплату процентов по долгу шло почти 8% всех государственных расходов. Пошлины и акцизы направлялись в основном на субсидирование сельского хозяйства. С 1897 г. имперский бюджет стал испытывать новые серьезные трудности. Строительство флота и активное участие в мировой политике потребовало огромных сумм. Расходы на вооружение росли гигантскими темпами. С ежегодных 860 млн марок в 1891 — 1900 гг. они выросли до 2,4 млрд марок в 1913 г. Это были рекордные военные расходы в мирное время.
Стимулом к развитию германской экономики и финансов явился проигрыш войн с Францией в конце XVIII—начале XIX вв. Из-за этого были освобождены крестьяне в Восточной Германии и началась модернизация германской промышленности, а в 1871 г. создана Германская империя для концентрации финансово-экономических средств на военных целях

< Назад   Вперед >
Содержание