2. Проблема конфликтов

Конфликт имеет своей предпосылкой столкновение противоположных интересов и возникает тогда, когда одна или обе стороны, стремясь разрешить возникшее противоречие в свою пользу, становятся на путь конфронтации.

Конфликты являются универсальным явлением, присущим всем сферам общественной жизни. Неизбежны они и в международных отношениях. Имевшее место после окончания холодной войны предположение, что мир вступает в бесконфликтную эру, не оправдалось. С 1990 г. в мире ежегодно происходит порядка 30 вооружённых конфликтов и к 2007 общее число погибших в них составило более 5 млн. человек [5, C.179]. Расширилась география конфликтов – впервые после Второй Мировой войны они имели место на территории Европы.

При этом с мировой арены практически исчезли классические межгосударственные конфликты, в которых обе стороны признают друг за другом статус государства и такую же позицию по этому вопросу занимают другие государства. Современные конфликты преимущественно: а) внутригосударственные: между центральной властью и оппозиционной группировкой (война в Чечне), либо между самими группировками, преимущественно этническими или религиозными (война в Руанде в 1994 г.); б) «надгосударственные»: между государством/государствами и международной неправительственной структурой («Аль-Каида» против ряда стран Запада и Востока); в) «квазигосударственные»: хотя бы один из участников конфликта не обладает международно-признанным статусом государства (Абхазия и Южная Осетия в конфликте с Грузией).

Нарастание конфликтов в современном мире и качественно иной характер конфликтов объясняется прежде всего следующими причинами:

во-первых - распад биполярной структуры мира, в рамках которой сверхдержавы контролировали конфликтные ситуации, в том числе и на региональном и даже во многих случаях на локальном уровнях, оказывая необходимое давление на своих союзников и сателлитов. Российский историк Г. Мирский, рассуждая о причинах развития этнических конфликтов после крушения многонациональных государств и колониальных империй, хорошо объяснил механику эскалации конфликтов в постбиполярном мире. Он пишет об исчезновении некоего «имперского обруча», уходе «верховного правителя», игравшего роль арбитра, непредубеждённого в том, что касалось этнических противоречий и поддерживавшего баланс этнических сил, не допуская вспышек. «Когда мощный, всё подавляющий центр исчез, баланс сил был моментально разрушен» [3, C.19];

во-вторых – противоречия процесса глобализации. Глобализация, «определяя сближение, взаимодействие, взаимозависимость государств и наций, заставляет их не только усваивать что-то полезное для себя из чужого опыта, но и защищать свои цивилизационные особенности, свои собственные ценности жизни». В результате основным конфликтом современности становится «идентичностный конфликт», связанный с отстаиванием социокультурных ценностей этническими, религиозными или лингвистическими группами: «…две трети всех насильственных конфликтов в середине 90-х гг. имели именно такую основу» [2, C. 130].

Среди других причин необходимо выделить углубляющийся социально-экономический разрыв между развитыми и развивающимися странами, формирование глобальных полюсов богатства и бедности.

Изменение характера современных конфликтов от преимущественно межгосударственных к внутренним не означает повышение уровня международной безопасности. Скорее – наоборот.

Во-первых, внутренние конфликты могут принять международный характер в результате подключения к ним по тем или иным причинам или вовлечения в них других государств. Чаще всего именно так и происходит. Примером служит Балканский кризис 1990-х гг., начавшийся как конфликт между федеральной властью в Белграде и республиками Федерации и разросшийся в гражданскую войну, заставившую вмешаться в события на Балканах государства Европы, Россию, США.

Во-вторых, неправительственные группировки, вовлечённые во внутренние конфликты, не отличаются той ответственностью, которая характерна для государства: их поведение непредсказуемо, часто характеризуется экстремизмом, готовностью применить любые средства для достижения цели, не останавливаясь перед ненужными массовыми жертвами и разрушениями. Иллюстрацией может служить уничтожение косовскими албанцами на территории края православных святынь сербов, насчитывавших в иных случаях 600-700- летнюю историю.

В-третьих, внутренние конфликты, будучи преимущественно конфликтами идентичности, отличаются особой сложностью урегулирования. В этих конфликтах борьба ведётся не столько за интересы, сколько за ценности: этнические, религиозные, цивилизационные. Компромисс относительно ценностей невозможен. Например, Иерусалим и для арабов и для евреев не просто некая территория, один из городов Палестины; нет – это прежде всего величайшая религиозная ценность ислама и иудаизма одновременно. И это делает крайне сомнительным окончательное урегулирование ближневосточного конфликта даже в долгосрочной перспективе.

В-четвёртых, на возможности урегулирования внутренних конфликтов негативно сказывается и то, что в них обычно вовлечено сразу несколько участников с разными политическими установками, собственными требованиями и собственными руководителями, между которыми не всегда есть согласие даже по принципиальным вопросам, не говоря уже о тактике борьбы. Именно такая ситуация много лет существует у палестинских арабов.

Сложность урегулирования способствует затянутости конфликтов, а значит - возрастанию жертв, формированию непримиримости, вовлечению в конфликт новых поколений.

Территории конфликтов и их население как бы выпадают из общемирового процесса, живут собственной жизнью, в которой главным становится умение выживать, используя любые средства. Не случайно именно зоны конфликтов стали основными мировыми производителями и поставщиками наркотиков (Афганистан, Колумбия, Бирма), развития пиратства (Африканский Рог, Западная Африка ).

Опасность, которую потенциально представляет для мирового сообщества каждый внутригосударственный и внутрирегиональный конфликт, потребовала усиления деятельности по их урегулированию и предотвращению. В 1992 г. Генеральный секретарь ООН Бутрос Гали предложил развёрнутую «Повестку дня для мира», в которой подробно изложены различные процедуры мирного урегулирования и предотвращения конфликтов. Была значительно увеличена численность миротворческих сил ООН. Урегулирование конфликтов находится в центре внимания региональных межправительственных организаций, в том числе Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Организации африканского единства (ОАЕ) и др.

Важным в практике урегулирования конфликтов стало развитие «неофициальной дипломатии», т.е. участие неправительственных организаций («Врачи без границ» и др.), отдельных авторитетных лиц. Так, в 1998 г. знаменитый писатель Г.Г.Маркес выступил посредником в переговорах между правительством Колумбии и левыми повстанцами.

В конце 1990-х гг. США и страны НАТО в связи с конфликтом в Югославии применили практику воздействия, получившую название «принуждение к миру». Она состоит в широком применении военной силы третьей стороной, причём военные операции осуществляются без согласия государства, в котором возник конфликт, и даже независимо от того, имеется ли санкция ООН. Эта практика не получила широкой поддержки.

Более плодотворной, соответствующей современному миропониманию является позиция, занятая в данном вопросе нашей страной. В Концепции внешней политики Российской Федерации 2008 г. говорится, что Россия «будет добиваться политико-дипломатического урегулирования региональных конфликтов на основе коллективных действий международного сообщества, исходя из того, что современные конфликты не имеют силовых решений, их решение следует искать через вовлечение всех сторон в диалог и переговоры, а не через изоляцию какой-то из них» [1].

< Назад   Вперед >
Содержание