Проблемы вокруг ДОВСЕ, отношения Россия—НАТО и нарастание разногласий по проблеме создания системы ПРО в Европе

Как и почему был модифицирован Договор об обычных вооружениях в Европе?
2. К каким результатам привело сближение России и США в 2001-2002 гг.?
3. Как в начале 2000-х годов решался вопрос о «трансформации» НАТО?
4. В чем суть разногласий между Россией и США по проблеме европейской системы ПРО?
1. К середине 1990-х годов стало очевидно, что Россия не сможет выполнить обязательства по договору ДОВСЕ в том виде, в котором они были согласованы в 1990 г. Квоты сокращений, которые были возложены на СССР, предполагалось распределить на все союзные республики бывшего Советского Союза, включая три прибалтийские, Белоруссию, Молдавию и Украину. Но после распада СССР стратегическая ситуация резко изменилась. Советские войска, переведенные под юрисдикцию России, были полностью выведены из Прибалтики и в значительной мере - с территорий Украины, Молдавии и Белоруссии и дислоцированы в приграничных округах России. В результате концентрация войск вдоль ее новых границ существенно возросла - особенно на северо-западе и юго-западе. Это встревожило российских соседей - Норвегию, Финляндию, Турцию.
В то же время начало расширения НАТО на восток создало позиционный перевес западных стран над Россией и сделало реальным размещение иностранных войск на территориях стран - новых членов НАТО. Российское руководство испытывало беспокойство в связи с ломкой соотношения военных потенциалов в Европе и опасалось, что осуществление сокращений, согласно Парижскому договору 1990 г. в полном объеме чрезмерно ослабит оборонный потенциал.
При этом три страны Прибалтики были свободны от ограничений по договору ДОВСЕ. Они отказались его признавать, сославшись на то, что были включены в состав СССР против своей воли и не несут ответственности за решения советского правительства, которое не имело право принимать обязательства от имени прибалтийских государств. Это могло означать, что в странах Прибалтики в случае их вхождения в НАТО, могли создаваться неограниченные по численности войсковые группировки, как самих прибалтийских стран, так и союзных им держав. Российская Федерация настаивала на присоединении прибалтийских стран к ДОВСЕ.
После начала силовой акции по подавлению бандформирований в Чечне в 1996 г. российское правительство стало испытывать потребность в концентрации боевой техники (боевых бронированных машин и артиллерии) на Северном Кавказе. Ограничения по ДОВСЕ мешали это сделать. Турция, сочувствовавшая чеченским сепаратистам, требовала от России сокращений вооруженных см на Кавказе в полном объеме. Российскую Федерацию могли обвинить в нарушении договора, или ей самой пришлось бы в одностороннем порядке заявить об отказе от выполнения договора в полном объеме. Вот почему Москва предлагала провести переговоры об адаптации ДОВСЕ с учетом реалий после распада Советского Союза и расширения НАТО.
Принятие идеи адаптации позволяло Западу урегулировать в отношениях с Россией несколько важных для него вопросов. Во-первых, западные страны стремились возобновить нормальный диалог с Москвой после вспышки разногласий из-за событий в Косово. Во-вторых, обсуждение вопроса о квотах численности вооруженных сил на «южном фланге» позволяло поставить вопрос о выводе российских баз из Закавказья, а заодно - и Приднестровья взамен согласия Запада увеличить предельно допустимые потолки численности российских войск на Кавказе. В-третьих, обсуждение проблемы фланговых ограничений позволяло западным странам навязать России обсуждение ситуации в Чечне, конфликт в которой, сопровождавшийся жертвами среди мирного населения, вызывал протесты европейского общественного мнения. На обсуждении чеченской ситуации настаивала Турция.
В ноябре 1999 г. в Стамбуле состоялся саммит стран-участниц ДОВСЕ, на котором было подписано соглашение о его адаптации. Россия подтвердила обязательство вывести базы из Грузии и сократить численность боевой техники в Грузии и Приднестровье до конца 2001 г. Западные страны согласились зафиксировать в адаптированном тексте принцип совпадения национального и территориального уровней предельно допустимой численности вооружений для большинства стран- участниц ДОВСЕ. Благодаря этому численность иностранных войск на территориях стран - новых членов НАТО могла превышать предельные потолки, установленные для национальных армий, не более чем на одну стандартную бригаду НАТО. В случае размещения иностранных войск численностью выше этого уровня национальные вооруженные силы принимающей страны должны сокращаться пропорционально приросту численности иностранных сил. Тем самым устанавливался механизм ограничений численности войск на территориях, приближенных к границам России.
Российские специалисты считали адаптированный ДОВСЕ выгодным для России. Такой позиции придерживались и страны НАТО. Поэтому они не спешили с ратификацией договора. К осени 2002 г. его ратифицировали только Украина и Белоруссия. Западные страны не делали этого на том основании, что сама Россия не выполнила в полной мере свои обязательства в том, что касается свертывания военного присутствия в Грузии и Приднестровье, где и после 2001 г. остались российские войска.
2. Поддержка, которую Москва смогла оказать Вашингтону во время «второй афганской войны», продемонстрировала Дж. Бушу, что Россия может быть партнером, в геостратегическом смысле более важным для США, чем многие государства НАТО. Со своей стороны Москва была заинтересована в сближении с Вашингтоном. Во-первых, американские военные в Афганистане впервые в истории решили за Россию важную задачу обеспечения ее национальной безопасности, с которой она не могла справиться самостоятельно. Они уничтожили режим талибов, который был источником поддержки террористов в Чечне.
Во-вторых, сближение с США дало России возможность заручиться поддержкой Вашингтона в вопросе о трактовке событий в Чечне. Американское руководство, так же как и правительства многих европейских стран, отказывалось признавать чеченские бандформирования террористическими группами. Доказав связи между талибами и чеченскими боевиками, Москва стала настаивать на том, что международный терроризм стремится превратить Чечню в такую же базу, какой для него был Афганистан при талибах. Антитеррористическая операция российских федеральных сил в Чечне получила дополнительное обоснование в качестве таковой в глазах международного общественного мнения. Американская сторона проявляла осторожность, но ее понимание российской позиции углубилось.
12 ноября 2001 г. президент России В. В. Путин посетил США, где он встречался с руководителями страны в Техасе, на родине президента Дж. Буша-младшего, и в Вашингтоне. Достигнуть компромисса по вопросу о ПРО не удавалось. Но США не желали упускать возможности сближения с Москвой. Вырисовывалась формула компромисса. Американская сторона уведомила Россию о намерении выйти из договора по ПРО и согласилась заключить с Москвой новый договор по контролю над вооружениями.
24 мая 2002 г. во время официального визита в Россию (в Москву и Санкт-Петербург) президента США Дж. Буша-младшего этот договор был подписан. Он назывался Договором об ограничении стратегических наступательных потенциалов (СНП) и предусматривал сокращение до 31 декабря 2012 г. суммарного количества стратегических ядерных боезарядов до 1700-2200 единиц. Причем каждая сторона имела право самостоятельно устанавливать структуру и состав своих стратегических наступательных вооружений, исходя из этого лимита.
В договоре не было оговорено, что выводимые из строя ракеты должны уничтожаться. США были намерены складировать снимаемые с вооружения боезаряды, сохраняя возможность при необходимости вернуть их в строй. Россия фактически этой возможностью воспользоваться не могла, так как предельный допустимый срок хранения находившихся у нее на вооружении боезарядов истекал в период до 2012 г., и волей-неволей снимаемые с вооружения боезаряды подлежали уничтожению во избежание самовзрывания.
Важной была ст. 2 договора, в соответствии с которой Россия подтверждала, что ранее заключенный договор СНВ-2 будет действовать после подписания договора СНП, согласно своим установлениям. Дело было в том, что еще в марте 1997 г. в Хельсинки президенты России и США Б. Н. Ельцин и Б. Клинтон подписали совместное заявление о переносе срока завершения ликвидации вооружений по договору СНВ- 2 на 31 декабря 2007 г. Протокол, конкретизирующий эту договоренность, был подписан 26 сентября 1997 г., вскоре после чего Государственная Дума России ратифицировала его вместе с договором СНВ-2 и передала в Совет Федерации. Но последний стал медлить с ратификацией.
Тем временем, протокол 1997 г. отказался ратифицировать сенат США, ссылаясь на необходимость в интересах обеспечения безопасности провести модернизацию в течение 15 лет 6 тыс. ядерных боеголовок, что вдвое превышало лимиты, установленные договором СНВ-2. При этом «сверхлимитные» боеголовки были не уничтожены, а переведены в «неакливированный резерв», что позволяло при необходимости вернуть их на вооружение.
Договор СНВ-2 был ратифицирован Федеральным Собранием России только в апреле 2000 г. Причем в законе о ратификации подчеркивалось, что договор будет считаться действующим лишь в увязке с договором о ПРО 1972 г., и, в случае нарушения последнего Соединенными Штатами или одностороннего выхода США из него, Россия будет считать себя вправе выйти из договора СНВ-2. В свете сказанного, ст. 2 договора СНП означала, что Россия отказывается от оговорок, сделанных при ратификации договора СНВ-2. Договор СНП был ратифицирован Думой в мае 2003 г.
28-29 мая 2002 г. Россия была приглашена на саммит стран НАТО в Рим (встреча проходила на авиабазе Пратика-ди-Маре). В ходе встречи была подписана Декларация, согласно которой государства НАТО и Россия договорились об учреждении особого органа - «двадцатки» (официально он стал называться «Совет Россия—НАТО»), В рамках этого органа стороны договорились рассматривать все основные вопросы, касающиеся общих интересов России и стран НАТО, работая согласно натовским процедурам - методом консультаций по широкому спектру вопросов безопасности. Фактически стороны согласились начать обкатку в рамках «двадцатки» процедуры принятия решений консенсусом, чтобы определить опытным путем, насколько сблизились позиции России и стран НАТО по ключевым вопросам международной безопасности. Это не означало, что Россия вступила в НАТО. Но это походило на предоставление ей статуса ассоциированного партнера. Фактически между ней и НАТО начали формироваться по-настоящему «особые отношения».
О трансформации Североатлантического союза на Западе и в России говорилось особенно много. Дискуссия распадалась на три течения. Первое - маргинальное - предполагало политизацию НАТО, ее трансформацию в организацию, сходную по функциям с ОБСЕ. Эту точку зрения отстаивали в Москве, а в первой половине 1990-х годов - в Париже и Берлине. Вторая группа мнений, ее пропагандировали Соединенные Штаты, понимала под трансформацией расширение л диверсификацию функций альянса, включение в круг его задач наряду с оборонными задачами проведение гуманитарных интервенций и миротворческих миссий. Теоретически это могло означать превращение НАТО из инструмента ядерного сдерживания и оборонительного союза в союз безопасности.
Третья точка зрения представляла собой суженную интерпретацию понятия «трансформация», сводя его к географическому расширению сферы действия Вашингтонского договора и географических пределов зон возможного вмешательства как НАТО в целом, так и коалиций из нескольких входящих в нее стран. Выражая эту точку зрения, весной 2002 г. генеральный секретарь НАТО лорд Джордж Робертсон заявил в одном из интервью, что не видит оснований ограничивать сферу действий НАТО в чрезвычайных обстоятельствах каким-либо одним регионом мира, если необходимость диктует обратное.
Своеобразие ситуации начала 2000-х годов состояло в том, что вероятность проведения военных кампаний всеми странами НАТО вместе уменьшалась: в рядах союза было слишком много слабых стран, которые не могли, да и не хотели, оказывать серьезную военную поддержку кому бы то ни было. Соответственно, возрастала вероятность коалиционного взаимодействия - от имени альянса и по его мандату - избранной группы натовских стран, фактически самостоятельных от НАТО в практических действиях и принятии решений по руководству операциями.
Сдвиг такого рода наметился впервые в 1998 г. во время проведения операции «Лис в пустыне», когда Британия и США от имени НАТО, но фактически силами только американо-британских войск, провели ограниченную военную кампанию против Ирака. Этот сдвиг был закреплен «второй афганской войной». Узко-коалиционный принцип был признан приоритетным по отношению к принципу всеобщих коллективных действий. К такому же сценарию тяготел Вашингтон и во время подготовки войны против Ирака в феврале—марте 2003 г. ввиду расхождения между государствами альянса по вопросу о начале иракской войны (см. ниже).
Улучшение отношений между НАТО и Россией облегчило решение вопроса о новом расширении альянса на восток. К лету 2002 г. стало ясно, что США будут добиваться вхождения в союз трех прибалтийских государств бывшего СССР. Ожидалось также, что к блоку присоединятся некоторые страны Восточной и Юго-Восточной Европы - Болгария,. Румыния, Словакия, Словения, Албания и Македония. Российское правительство подтверждало свое негативное отношение к расширению НАТО, но не пыталось ему противодействовать, приступив к формированию с Североатлантическим альянсом собственных «особых отношений». Ввиду сближения России с НАТО осенью 2002 г. о намерении вступить в Североатлантический союз официально заявила Украина, а за ней - Грузия.
21-22 ноября 2002 г. в Праге состоялся саммит НАТО, на котором было принято решение направить приглашение о вступлении в альянс семи странам - Болгарии, Латвии, Литве, Румынии, Словакии, Словении и Эстонии. В марте 2004 г. эти страны официально стали членами НАТО.
4. Расширение НАТО на восток оставалось источником трений между Россией и западными партнерами. Эти разногласия накапливались, но в целом не блокировали медленного, но поступательного развития сотрудничества России с НАТО. Ситуация стала осложняться в связи с планами США разместить в европейских странах элементы системы ПРО.
Известно, что в 1972 г. СССР и США заключили договор об ограничении системы противоракетной обороны. В 2002 г. США вышли из этого договора, воспользовавшись своим правом, оговоренном в соответствующей статье договора и при соблюдении всех необходимых процедур. Российская Федерация высказала озабоченность в связи с решением Вашингтона, но признала его юридическую правомерность.
Строительство национальной системы ПРО Соединенные Штаты начали с сооружения мощной радиолокационной станции на Аляске. При этом американские представители поясняли, что целью ПРО прежде всего будет нейтрализация ракетной угрозы со стороны Северной Кореи, которая освоила производство и запуски некоторых видов ракет, способных достигать территории американских союзников в Азии - Южной Кореи и Японии.
Российская Федерация неодобрительно отнеслась к проекту американской системы ПРО, указывая, в частности, на то, что нацеливание этой системы на уничтожение северокорейских ракет объективно будет означать отчасти девальвацию оборонительного потенциала Китая, что может спровоцировать его опасения и негативно скажется на стабильности в азиатско-тихоокеанском регионе в целом. Вместе с тем, российские военные в тот момент полагали, что американские меры незначительно скажутся на потенциале сдерживания, которым обладала Россия.
Сомнения российских политиков по поводу американских планов резко возросли, когда в 2004 г. американская администрация предложила Великобритании разместить элементы системы ПРО (ракеты-перехватчики) на британской территории и получила на это согласие. Вслед за тем возник план размещения элементов ПРО на территории Чехии и Польши. Подливая масло в огонь, Литва по собственной инициативе заявила о готовности принять у себя американские ракеты.
Аналогично тому, как в конце 1950-х годов вспышка напряженности в Европе была спровоцирована размещением в европейских странах и Турции американских ракет средней дальности, в конце 2000-х годов напряженность стала возрастать в связи с размещением в том же регионе американских ракет-перехватчиков.
Как известно, в настоящее время существует только одна действующая система ПРО, которая, согласно договору 1972 г., была развернута для прикрытия Москвы. Неограниченное распространение подобных систем может подорвать принцип одинаковой безопасности и глобальной стратегической стабильности, которые в свою очередь базируются на принципе взаимно гарантированного уничтожения. Если защищенность стран НАТО от гипотетического ракетного удара окажется существенно выше, чем защищенность России от аналогичного удара, то военно-политическая стабильность в целом перестанет существовать. Может последовать гонка наступательных вооружений или оборонительных систем, разрушительная мощность которых будет превосходить ударную силу наступательных.
Формально решение США о создании европейской системы ПРО было мотивировано стремлением США защитить европейских союзников от возможных ракетных ударов со стороны Ирана. Российская Фе дерация считала это объяснение надуманным, подчеркивая, что разм. : щение элементов ПРО в Чехии и Польше, по мнению российских эк пертов, фактически спроектировано с учетом траекторий возможны запусков и полетов ракет не из Ирана, а с территории России.
Желая устранить озабоченности такого рода, российское правительство предложило странам НАТО использовать для предупреждения «иранской ракетной угрозы» российскую радиолокационную станцию в Габали, на территории Азербайджана. В этом случае речь могла идти о создании совместной российско-натовской системы ПРО. Не решившись просто отвергнуть российское предложение, страны НАТО согласились его обсудить, однако подчеркнули, что при любых обстоятельствах элементы ПРО в Чехии и Польше будут размещены.
Фактически России было отказано в праве создания совместной с западными партнерами системы ПРО. Для многих аналитиков это было подтверждением недружественных намерений НАТО в отношении России. В СМИ и политических кругах в Москве открыто обсуждался вопрос о том, что развертывание системы ПРО НАТО у самых границ России направлено на обесценивание потенциала сдерживания, которым она обладает и означает новую попытку выхода США и НАТО на позицию абсолютного силового превосходства.
В феврале 2007 г. на Международной конференции по вопросам безопасности в Мюнхене президент России В. В. Путин впервые указал на угрозу возобновления гонки вооружений в связи с американскими планами размещения элементов американской системы глобальной ПРО в Восточной Европе. Он заявил о появлении для России необходимости разработки новых видов наступательных вооружений для восстановления нарушенного в мире примерного равновесия силовых возможностей. Эксперты, как в 1980-х годах, стали писать об асимметричном ответе на действия США. Предполагалось, речь шла о создании сверхмощных ракет, способных пробивать «любую противоракетную оборону».
В июле 2007 г. американский сенат принял решение считать линию на создание системы ПРО государственной политикой США для противодействия ракетно-ядерной угрозе со стороны Ирана. В течение 2008 г. правительства Чехии и Польши подписали с США соглашения о сотрудничестве в создании системы ПРО. На чешской и польской территории предполагалось строительство американских станций обнаружения запусков ракет, а в Польше - размещение американских ракет- перехватчиков.
В ответ в мае 2007 г. российское правительство предложило провести повторную адаптацию условий ДОВСЕ с учетом, во-первых, решения США о развертывании элементов инфраструктуры ПРО в Восточной Европе, а во-вторых, отказа стран Прибалтики принять на себя Ограничения, аналогичные ограничениям для России. Это предложение было странами НАТО отклонено. В июле 2007 г. Россия офиии- - :1ьно заявила о приостановлении выполнения своих обязательств по 'ЮВСЕ («мораторий»), подчеркнув возможность полного выхода из того договора.
Вопрос о развертывании системы ПРО был поставлен под сомнение новой администрацией демократов под руководством Барака Оба- мы в условиях экономического кризиса и сомнений в работоспособности такой системы.
Минимум знаний
1. Изменившаяся геостратегическая обстановка к Европе (распад СССР, расширение НАТО на восток, конфликт в Чечне) требовали пересмотра параметров Договора об ограничении обычных вооруженных сил в Европе. |В 1999 г. в Стамбуле были согласованы ограничения на размещения воору. женных сил в странах Восточной Европы, увеличение лимитов России на размещение войск и техники на Кавказе в обмен на вывод войск и техники из Приднестровья и военных баз из Грузии. Модификация ДОВСЕ, в целом, могла быть выгодной для России, но соглашения о ней не вступили в силу. В 2007 г. Россия ввела мораторий на исполнение ДОВСЕ.
2. Поддержка, которую получили США от России в ходе «второй афганской войны» и борьбы с терроризмом, способствовала улучшению двусторонних отношений. Появились возможности для дальнейшего расширения и углубления российско-американских отношений в направлении стратегического партнерства.
3. Относительно трансформации НАТО, в начале 2000-х годов возобладало мнение США, согласно которому необходимы расширение и диверсификация функций альянса, включение в круг его задач проведение гуманитарных интервенций и миротворческих миссий. В то же время, фактически, была признана невозможность участия всех членов НАТО в проведении операций альянса, состав их участников колебался в зависимости от остроты проблемы и желания самих стран-членов (формирование ас) Нос коалиций). В 2002—2004 г. произошло второе расширение НАТО, в результате которого ряды альянса пополнили семь восточноевропейских стран.
4. Разногласия между РФ и США в стратегической сфере концентрировались вкруг стремления США построить собственную систему ПРО. Найденный временный компромисс заключался в фактическом согласии со стороны России на создание американской ПРО в обмен на подписание договора о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП). Однако во второй половине 2000-х годов ситуация вокруг планов США по созданию ПРО вновь обострилась. Вашингтон утверждал, что этот план направлен на предупреждение ракетной угрозы Ирана. Российские эксперты считали, что он имеет целью ослабить потенциал сдерживания, которым обладает Россия. Попытки Москвы убедить США в возможности начать совместные работы России и НАТО по предупреждению иранской угрозы вместо развертывания элементов ПРО не принесли удачи. Российская сторона в 2007 г. заявила о том, что вынуждена применить асимметричные меры для восстановления равновесия сил, нарушившегося в результате шагов США

< Назад   Вперед >
Содержание