§ 14. Необходимость и условия полного преобразования наук
Л. Фейербах: История философии. Том
I. Франциск Бэкон Веруламский
Поэтому в настоящее время дело идет о радикальном исцелении наук, полном
обновлении, возрождении и преобразовании наук начиная с самых глубоких
оснований; теперь необходимо найти новую основу знания, новые принципы науки,
ибо, желая привить новое к старому, мы мало подвинули бы науку
Но объективное условие этого основательного преобразования наук состоит в том,
чтобы привести их снова к опыту и к философии природы, от которой они
оторвались. Ибо все искусства и науки, которые оторвались от своего корня,
опыта и науки о природе, могут, конечно, получить внешнюю блестящую форму,
пригодную для обычного употребления в школе и жизни, но ничего не выигрывают в
объеме и содержании. Только этот разрыв с природой виной тому, что астрономия,
музыка 23а, большинство механических искусств и даже медицина, а также (что ещё
поразительнее) мораль, политика и логические науки в основе своей лишены всякой
глубины и скользят лишь по поверхности внешнего различия вещей (не идут дальше
поверхности), ибо они получают свою пищу не из природы, которая одна только
может давать им соки и силы для роста
Субъективное условие возрождения науки состоит в том, чтобы дух освободился от
всех теорий и предрассудков и с таким совершенно очищенным рассудком приступил
бы к изучению особенного с самого начала. Ибо в царство человечества, основанное
на науке, можно войти только чистым, как дитя, так же как в царство
небесное.
Но существуют четыре главных класса ложных представлений или предрассудков, от
которых прежде всего должен освободиться человек, если он хочет постичь истинную
философию природы.
К первому классу относятся idola tribus, коренные или родовые предрассудки,
имеющие свое основание в самой человеческой природе. Ибо человеческая природа не
служит мерой вещей, как ложно утверждали, напротив, все наши представления,
чувственные и духовные, образуются только аналогично человеку, а не Вселенной.
Человеческий рассудок воспринимает лучи вещей, лишь как кривое, неровное и
мутное зеркало, примешивает свою сущность к сущности вещей и таким образом
искажает природу. Главнейшие предрассудки первого класса, важнейшие из всех,
следующие.
Человеческий рассудок в силу свойственной ему природы легко предполагает в
вещах больший порядок и единообразие, чем оказывается на деле, и потому в самых
разрозненных и несравнимых вещах измышляет точки сравнения и сходства
Человеческий рассудок всегда принимает во внимание лишь те инстанции в природе,
которые служат ему для подтверждения какого-либо излюбленного мнения,
считающегося истинным, а не противоположные, отрицательные случаи, как бы часто
они ни встречались. Так, например, люди замечают лишь те сны, которые сбылись,
но забывают бесчисленные сны, которые не подтвердились. Поэтому человеческий
рассудок ошибочно предпочитает в силу особой склонности утвердительные
инстанции отрицательным, тогда как он должен был бы обращать одинаковое
внимание на те и другие и даже придавать большее значение отрицательным
инстанциям, чем утвердительным, поскольку он хочет установить и обосновать
всеобщую истину.
При своей ненасытной, никогда неутолимой любознательности человеческий рассудок
нигде не может удержаться в надлежащих границах и прекратить в подходящем месте
бесполезные вопросы и безрассудное исследование. Поэтому даже по поводу всеобщих
принципов природы, которые должны быть абсолютно положительны и
непосредственны, независимы от дальнейших причин, он спрашивает о причинах и
ещё более общих принципах.
Человеческий рассудок имеет особую склонность к абстрагированию и абстрактному и
потому произвольно приписывает переменному в природе постоянство.
Человеческий рассудок особенно вводится в заблуждение тупостью,
недостаточностью и обманчивостью чувств, так что грубо чувственные вещи одни
только привлекают его внимание и кажутся ему гораздо важнее, чем утонченно
чувственные, которые, однако, имеют большое значение и важность. Там, где
начинается невидимое, он поэтому прекращает исследование. Поэтому природа
обыкновенного воздуха и всех веществ, которые ещё значительно утонченнее воздуха
и которых так много, до сих пор почти вовсе не известна. Ясно, что то, в чем
Бэкон обвиняет здесь интеллект, относится не к интеллекту, но к человеку в его
неразумной особенности. Ибо если бы указанные ошибки были ошибками природы и
самого интеллекта, то Бэкон не мог бы их считать таковыми и отвергать их; именно
тем, что он признает их таковыми и освобождается от них, он доказывает, что это
ошибки некоторых людей, но именно потому они ещё не должны быть ошибками других,
что, таким образом, они имеют не объективное и всеобщее основание, но лишь
частное, то есть их основание в косности, поспешности, лености, необдуманности,
ибо лишь эти свойства не позволяют иметь в виду отрицательные инстанции, только
в свойствах, противоположных деятельности разума или задерживающих её, то есть в
неразумии индивидов, а не в разуме. Второй класс предрассудков — предрассудки
личного кругозора (idola specus), имеют свое основание в темной пещере
индивидуальности, в особенной природе отдельного человека, в его темпераменте,
воспитании, привычках и так далее. Третий класс предрассудков — предрассудки
общественных отношений (idola fori), проистекают из разговора, речи,
произвольного употребления слов. Четвертый класс — предрассудки теорий (idola
theatri), в их основе лежат различные догмы предшествовавших философов и законы
принятых ещё способов доказательств.