3.3. Политические идеи и цели демократии
? равенство граждан;
? свобода;
? уважение к закону и справедливости.
Они оказали и продолжают оказывать огромное влияние на политическое сознание стран Запада и его политические институты. Хотя это можно сказать и не про все идеи. Например, современная либеральная концепция прав человека вряд ли непосредственно возникла из осмысления теории и практики античной демократии.
В то же время, духовное и политическое наследие Афин оценивалось многими выдающимися древнегреческими мыслителями – современниками демократического эксперимента весьма неоднозначно.
Идеалы и цели афинской демократии наиболее ярко и последовательно защищал Перикл, политический деятель, при котором Афины достигли пика экономической и политической мощи. В своей знаменитой речи, посвящённой памяти воинов, погибших в первый год Пелопонесской войны (её фрагменты приводит древнегреческий историк Фукидид) Перикл указывал, что именно благодаря своему демократическому устройству, Афинский полис опередил все другие города-государства Эллады: «У нас городом управляет не горсть людей, а большинство народа… В частных делах все пользуются одинаковыми правами по законам. Что же до дел государственных, то на почётные государственные должности выдвигают каждого по достоинству, поскольку он чем-нибудь отличается не в силу принадлежности к определенному сословию, но из-за личной доблести. Бедность и тёмное происхождение или низкое общественное положение не мешают человеку занять почётную должность, если он способен оказать услуги государству».
Демократия предполагает свободу, неизмеримо большую, чем могли себе позволить граждане недемократических полисов Эллады, не говоря уже о подданных варварских империй. Перикл подчёркивал в этой связи: «В нашем государстве мы живём свободно и в повседневной жизни избегаем взаимных подозрений… Терпимые в своих частных взаимоотношениях, в общественной жизни не нарушаем законов, главным образом, из уважения к ним, и повинуемся властям и законам, в особенности установленным в защиту обижаемых, а также неписным законам, нарушение которых все считают постыдным». Следствием этого стало богатство и процветание Афин, открытый и дружелюбный по отношению к чужеземцам образ жизни, развитие науки и искусств, добрососедство и отзывчивость граждан. «Одним словом, я утверждаю, – подытожил Перикл, – что город наш – школа всей Эллады… И то, что моё утверждение – не пустая похвальба, а подлинная правда, доказывается самим могуществом нашего города, достигнутым благодаря нашему жизненному укладу». Перикл описывал сообщество, в котором все граждане могут и в действительности обязаны участвовать в формировании и осуществлении общественной жизнедеятельности. У граждан Афин отсутствовали какие-либо препятствия для их активного участия в общественных делах, связанные с сословной принадлежностью или богатством. В этом городе-государстве демос действительно обладал суверенной властью, то есть высшим правом на реализацию законодательной, исполнительной и судебной функции. Сама идея гражданства предполагала участие в осуществлении этих функций. Перикл уточнял: «Ведь только мы одни признаём человека, не занимающегося политической деятельностью, не благонамеренным гражданином, а бесполезным обывателем».
На основании анализа афинской демократии, проделанного Периклом, можно сделать вывод, что данное политическое устройство характеризуется всеобщей приверженностью принципу гражданской добродетели: преданности городу-государству и подчинению частной жизни общественным делам и общему благу.
Частная и общественная сферы были теснейшим образом взаимосвязаны и проникали друг в друга. Несмотря на то, что Перикл подчёркивал значимость толерантности для того, чтобы люди могли самостоятельно строить свою жизнь и радоваться ей каждый по-своему, в действительности добродетели людей приравнивались к добродетелям граждан. Люди могли реализовать свой потенциал и пользоваться почётом и уважением, только в полисе и через полис. В афинской городской общине граждане обладали правами и имели обязанности. Однако права не рассматривались в качестве чего-то, что изначально присуще человеку как частному лицу, а обязанности – как то, что установлено государством ради защиты и обеспечения частных целей и интересов граждан. Напротив, гражданские права и обязанности зависели от статуса человека. Они вытекали из его принадлежности к сообществу граждан города-государства, то есть были общественными правами и обязанностями.
В противоположность позднейшим либеральным идеям, политика в Древних Афинах рассматривалась как важнейшее дело людей. Это не только не воспринималось как нарушение их автономии но, наоборот, как утверждение их способности к ней. Политический порядок выступал важнейшим средством реализации человеческой природы. Полноценная и добропорядочная жизнь была возможна только в полисе. Таким образом, этика и политика сливались в понимании афинян в некое единое и неразрывное целое.
Специфичное современности разграничение между государством и обществом, официальными лицами и гражданами, «народом» и «правительством», на которое первыми обратили внимание Н. Макиавелли и Т. Гоббс, не было частью политической ментальности Афинского города-государства. Поскольку в демократическом полисе акцент делался на активном, включённом в процесс самоуправления гражданине, управляющие были одновременно и управляемыми. Граждане совместно обсуждали, принимали решения и вводили в силу законодательство. Принципом правления и важнейшим принципом жизни было прямое участие. Сам процесс правления опирался на то, что Перикл называл «надлежащим обсуждением»: «Мы не думаем, что открытое обсуждение может повредить ходу государственных дел. Напротив, мы считаем неправильным принимать нужное решение без предварительной подготовки при помощи выступлений с речами «за» и «против». Следовательно, античный демократический полис предоставлял реальные возможности людям разного происхождения не только выражать свои мнения по поводу идеи блага, но и претворять их в жизнь с помощью политического механизма.
Решения и законы опирались в их городе, как полагали афинские демократы, на силу убеждения граждан, а не простую привычку, обычай, или грубое принуждение. Законы государства были одновременно и законами граждан. Поскольку все граждане были равны перед законом, они стремились строго его выполнять. Законы служили гарантией их свободы от тирании. Афиняне не представляли себе существования вне рамок принуждения, но они всегда проводили чёткое разграничение между принуждением со стороны произвольной силы другого человека и принуждением, вытекающим из законодательства. Последнее воспринималось как совокупность правил, имеющих основание требовать уважения к себе. Так как законы создавались и действовали через совместную жизнедеятельность людей, они автоматически предполагали легитимное подчинение себе. Поэтому их можно назвать самонавязанными ограничениями. На основании этого, некоторые исследователи считают, что идеи правления права получили своё первое воплощение в процедурах и политической практике Афинского города-государства.
Афиняне гордились свободным и открытым характером своей политической жизни, в рамках которой граждане могли развивать и совершенствовать свои навыки и способности. Открыто признавалось, что не каждый может, например, командовать армией или флотом. Различия способностей и заслуг людей считались само собой разумеющимися. Но когда Перикл провозгласил Афины «школой всей Эллады», он имел в виду образ жизни, при котором «каждый гражданин может с лёгкостью и изяществом проявить свою личность в самых различных жизненных условиях». Благодаря независимости, статусу, образованию, искусству, религии и, прежде всего, благодаря участию в совместной жизни города-государства, каждый индивид мог реализовать свою материальную силу и «telos» (цели и задачи), вытекающие из идеи общего блага.
Исторические документы дают мало сведений о том, как функционировала полисная демократия. Наиболее яркое описание, акцентирующее внимание на деятельности демократических институтов власти Древних Афин, есть в книге «Греческая история» Ксенофонта. Эта работа была посвящена изложению событий заключительного этапа Пелопонесской войны. В 406 г. до н.э. произошло важное морское сражение между флотом афинян и спартанцев. Победа в нём досталась афинянам. Однако по той причине, что победители из-за бури не смогли оказать помощи всем своим матросам, оказавшимся в открытом море, народ Афин приговорил стратегов полиса к смертной казни.
На родине все стратеги, кроме Конона, были отстранены Народным собранием от занимаемых ими должностей, а в помощь Конону избрали стратегами Адиманта и Филокла. Из участвовавших в сражении стратегов Протомах и Аристоген не вернулись в Афины. Когда же прочие шесть стратегов – Перикл Младший, Диомедонт, Лисий, Аристократ, Фрасилл и Эрасинид приплыли на родину, Архедем, бывший тогда народным вождём и заведовавший диобелией, фондом на ведение войны, наложил предварительный штраф на Эрасинида и выступил с обвинением перед судом… Суд постановил подвергнуть Эрасинида тюремному заключению. После этого стратеги сделали доклад в Совете о морской битве и о том, как сильна была буря. Тогда Тимократ внёс предложение, чтобы и прочих стратегов арестовать и представить на суд Народного собрания.
После этого состоялось Народное собрание, в котором стратегов обвинял целый ряд лиц, а в особенности же Ферамен. Говорили, что справедливо было бы, чтобы они подверглись ответственности за то, что не подобрали пострадавших в морском бою… После этого каждый из стратегов произнёс краткую защитительную речь; они рассказали о том, что произошло: что они плыли на врагов, а подобрать пострадавших в морском бою поручили нескольким из триерархов, людям, подходящим для этого дела и занимавшим уже должность стратега… И если уж хотеть во что бы то ни стало кого-нибудь обвинить за то, что жертвы морского боя не были подобраны, то в качестве обвиняемых могут предстать только те, кому это было поручено сделать. «Но, – добавили стратеги, – хотя они и обвиняют нас, мы не солжём и не скажем, что с их стороны есть в этом какая-либо вина: ужасная буря была единственной причиной того, что пострадавших в бою не удалось подобрать». Свидетелями сказанного они выставили кормчих и многих других из числа плывших с ними. Такими словами они склонили Народное собрание к снисхождению; кроме того, многие частные лица поднялись и заявили, что готовы взять их на поруки. Было решено отложить разбор до следующего собрания, так как было уже поздно, и, в случае голосования, нельзя было бы заметить числа поднятых рук (голосование должно было проводиться хиротонией – поднятием рук). Совету же было предложено внести, на предварительном обсуждении, предложение в Народное собрание по вопросу о том, каким способом произвести суд над обвиняемыми. Затем наступил праздник Апатурий, в который отцы и сородичи семейств сходятся вместе. На этом празднике пособники Ферамена убедили большую массу людей, одетых в чёрную траурную одежду и остриженных в знак траура наголо, чтобы они предстали перед Народным собранием как сородичи убитых, а также склонили Калликсена к тому, чтобы он выступил в Совете с обвинением против стратегов. Затем было созвано Народное собрание, в котором Совет представил на обсуждение следующее предложение, внесённое Каликсеном.
Выслушав на предыдущем собрании выставленные против стратегов обвинения и их защитительные речи, народ постановил:
1) произвести голосование между всеми афинянами по филам;
2) поставить в присутственном месте каждой филы две урны для голосования;
3) пусть глашатай в каждом из сих присутственных мест громогласно приглашает тех, кто полагает, что стратеги виновны в том, что не подобрали победителей в морском бою, бросать свои камешки в первую урну, а тех, кто держится обратного мнения – во вторую.
Если стратеги будут признаны виновными, то тем самым они будут считаться присуждёнными к смертной казни; они будут переданы в распоряжение коллегии одиннадцати, а имущество их будет конфисковано в казну… Затем выступил перед Народным собранием человек, заявивший, что он спасся на барже с хлебом; по его словам, погибшие поручили ему, если он спасётся, передать Народному собранию, что стратеги не приняли мер к спасению тех, кто совершил блестящие подвиги во славу отечества. Евриптолем, Писианакт и несколько других лиц выступили против Калликсена с обвинением во внесении противозаконного предложения. Но их выступление встретило в Народном собрании одобрение лишь немногих; толпа же кричала и возмущалась тем, что суверенному народу не дают возможности поступать, как ему угодно. Вслед затем Ликиск предложил, чтобы приговор относительно стратегов распространялся и на тех, которые подняли вопрос о законности предложения Калликсена, если они не примут назад своих протестов; толпа подняла сочувственный шум и протестовавшие должны были отказаться от своих возражений.
Когда же и некоторые из членов Притании заявили, что они не могут предлагать народу противозаконное голосование, Калликсен, взойдя на кафедру, предложил включить их в число обвиняемых. Народ громко закричал, чтобы отказывающиеся ставить на голосование были тоже привлечены к суду, и тогда все члены Притании, устрашённые этим, согласились поставить предложение на голосование, – все кроме Сократа, сына Софрониксова. Последний заявил, что он во всём будет поступать только по закону. После этого Евриптолем взошёл на кафедру и сказал в защиту стратегов…
Произнеся речь, Евриптолем внёс письменное предложение судить на основании постановления Каннонова, каждого порознь; по предложению же, одобренному Советом, всем им предстояло быть осуждёнными одним голосованием. Сперва большинство поднятых рук было за предложение Евриптолема; когда же Менекл принёс установленную клятву, было произведено новое голосование, и верх взяло предложение Совета. Затем произошло голосование по существу дела; все восемь сражавшихся стратегов были осуждены и шестеро из них, находившиеся в Афинах, подверглись смертной казни.
Прошло немного времени, и афиняне раскаялись. Было принято предложение, что те, которые обманули народ, должны быть привлечены к ответственности, и предстать перед Народным собранием, а до явки на суд они должны представить поручителей. В числе привлечённых к ответственности пяти лиц был и Калликсен. Все они были арестованы своими поручителями. Однако им удалось ещё до суда бежать из Афин во время мятежа… Калликсен впоследствии получил возможность вернуться в Афины вместе с афинянами, запершимися в Пирее, но он умер от голода ненавидимый всеми.
Отрывок из Ксенофонта позволяет нам сделать вывод о подотчётности официальных лиц и рядовых граждан Народному собранию, жёстком контроле граждан над магистратами, влиянии открытых дебатов на принимаемые народом решения, наличии разнообразных процедур принятия решений. Данный отрывок показывает также, в какой степени хорошо развитое демократическое правление в Афинах оказалось в зависимости от:
? полноты политического участия граждан;
? степени их ораторского искусства;
? борьбы между группировками лидеров;
? наличия неформальной сети коммуникации и интриг;
? присутствия оппозиционных фракций, готовых к предприятию быстрых и решительных действий;
? влияния сиюминутных эмоций на результаты голосования Народного собрания.
Афинская политика представляла собой в высшей степени интенсивное и соревновательное явление. Те люди, которые оказывали влияние на Народное собрание, были выходцами из высших слоёв общества, представителями богатой и знатной элиты. Поскольку же власть их не была структурирована с помощью некой институциональной системы, политическая борьба здесь приобретала форму личностного соперничества и зачастую завершалась удалением проигравших из города (изгнанием через остракизм) или их смертной казнью.
Таким образом, Древние Афины в течение длительного времени демонстрировали относительную устойчивость и стабильность демократических политических институтов. Это можно объяснить не столько внутренними, сколько внешними факторами и способностью этого города-государства канализировать внутреннюю энергию на внешние цели, достижение которых приносило пользу всей гражданской общине