3. Социология международных отношений

Настоящее время все более интенсивное развитие и растущий авторитет в научном сообществе получает, исследовательское направление.
возникшее на стыке социологии и международно-политической науки. Формально его институализация произошла более 30 лет назад — в 1966 г. на VI Всемирном социологическом конгрессе в Эвиане, где был заслушан специальный доклад, обосновывающий становление новой научной отрасли. В 1970 г. на VII Конгрессе было принято решение о создании в рамках Международной социологической ассоциации Исследовательского комитета по социологии международных отношений. Своими корнями данное направление уходит к 1940-м гг.: именно в этот период появляются работы сторонников школы «международного общества» (прежде всего, М. Уайта) в Англии. В США первые работы социологического направления увидели свет на рубеже 1940—1950-х гг. Во Франции данное направление заявило о себе в конце 1950-х — начале 1960-х гг. (в частности, работами Ж. Вернана, Р. Арона, Г. Бутуля, Р. Боска и др.), хотя первые попытки социологического анализа международных отношений были предприняты еще в 1930— 1940-е гг. (например, в работах Ж. Сиотиса). В Норвегии оно разрабатывается И. Галтунгом. В СССР и в России в силу особенностей развития политической социологии (см. об этом: Амелин В.Н., Дегтярев А.А. 1997) их «встреча», а стало быть, и конституирование социологии международных отношений как относительно самостоятельной субдисциплины состоялись позднее, чем на Западе (см. об этом: Тюлин. 1997)2. Однако отечественная социология международных отношений накопила определенный опыт: в последние десятилетия в этом направлении работали такие известные ученые, как Ф.М. Бурлацкий, А.А. Галкин, Д.В. Ермоленко, Б.Ф. Поршнев, М.А. Хрусталев и др. (см., например: Бурлацкий, Галкин. 1974; Ермоленко. .1977; Поршнев. 1970; Хрусталев. 1992; Политическая социология. Политология. Социология международных отношений. 1991).
В то же время было бы неправомерно говорить о социологии международных отношений как о сложившейся автономной дисциплине. Скорее, она представляет собой совокупность наиболее распространенных прежде всего именно в социологической науке подходов, проблематик и методов, заявляющих о своей альтернативности традиционным парадигмам и теориям международно-политической науки или же претендующим на дополнительность по отношению к ним. В отличие от неореалистов и неолибералов, представители социологического направления в исследовании международных отношений подчеркивают значимость в мировой политике не столько национальных интересов, сколько ценностей, норм, идентичностей, культурных особенностей, традиций и идей. В результате все основные вопросы международных отношений (характер международной среды, перспективы ее изменения, основные процессы, их участники, возникающие между ними проблемы, пути их разрешения), как и наиболее распространенные теории (национального интереса, безопасности, баланса сил, сотрудничества, демократического мира), получают трактовки, альтернативные тем, которые господствовали в между народно-политической науке на протяжении многих десятилетий (см.: Цыганков (отв. ред.). 1998).
На первых порах социология международных отношений (начало 1960-х гг.) рассматривала международные отношения как особую сферу общественных взаимодействий, стремилась дополнить их исследования, осуществляемые в рамках традиционных дисциплин — истории, права, экономики и др. Так, в исследованиях французской школы данного периода социология международных отношений поначалу трактовалась как своего рода теория среднего уровня, призванная обобщить предпринимаемое в рамках различных дисциплин изучение международных взаимодействий путем выявления присущих им общих детерминант и закономерностей. Делается и попытка формулирования основной проблематики нового направления, центральными в которой называются проблемы войны и межгосударственных конфликтов и лишь во вторую очередь — проблемы мира (см.: Агоп. 1963; Агоп. 1962; Bosc. 1965; Boutoul. 1970; Merle. 1974; Derriennic. 1977). Наряду с уже названными, для данного периода характерны еще три особенности. Во- первых, речь идет главным образом об исторической социологии международных отношений со свойственным ей обращением к историческим аналогиям, но и с одновременным стремлением к преодолению разрыва между микро- и макропарадигмами . Во-вторых, наблюдается достаточно четкое размежевание двух основных ветвей социологического направления — акционалистской, идентифицирующей себя с веберовскими традициями (во Франции это работы Р- Арона и его последователей), и детерминистской, опирающейся на творческое наследие Дюркгейма (школа гголемологии Г. Бутуля и его сторонников). Наконец, в-третьих, социология международных отношений данного периода находится под очевидным воздействием реалий холодной войны, которое проявляется как в тематике (вписываю-
Это стремление вполне очевидно проявляется уже в трудах Р. Арона и еще более очевидно для работ Г. Бутуля (сказанное касается и последователей этих лидеров двух основных течений в рамках социологии международных отношений во Франции указанного перидающейся в рамки традиций политического реализма), так и в идеологической направленности исследований (подробнее об этом см.: Цыганков. 1996. С. 32-41).
Отмеченные особенности начального периода развития социологии международных отношений характерны и для британской школы, рассматривающей международные отношения как общество суверенных государств с едиными интересами и ценностями и с совместными правами и обязанностями. Подчеркивая значение институтов для стабильности международных отношений (через экономическое, социальное, техническое и функциональное взаимодействие государств), сторонники британской школы рассматривают международное право прежде всего как основной инструмент для поддержания сложившегося в мире баланса власти.
Окончание холодной войны способствовало усилению интереса к социологии международных отношений и одновременно трансформации ее проблематики. Рост взаимозависимости мира и процессы глобализации с особой очевидностью обнажили «разорванность» международно-политической науки между господствующими парадигмами — неореализмом и неолиберализмом — и неудовлетворенность результатами, которых они достигли в исследовании международных отношений. Обострилось стремление выйти за их пределы, сохранив и объединив при этом все положительное, наработанное в их рамках. Основные подходы социологического направления в международно- политической науке все более заметно определяются пониманием современного мира как единого пространства, структурированного многообразными и все более взаимозависимыми сетями социальных взаимодействий, как процесс постепенного формирования глобального гражданского общества.
Сторонники социологического подхода настаивают на необходимости анализа международных отношений в контексте глобальных транснациональных связей и взаимодействий. В новой ситуации выявилась ограниченность и нормативно-правового, и «режимного» подходов, равно как и неореалистской, и неолиберальной парадигм. Их общий недостаток состоит в том, что, считая критериями международных процессов рациональность политики, государственный интерес (определяемый в терминах власти или в терминах экономической мощи), баланс сил или материальное благосостояние, они не идут дальше этого. Однако анализ возникающих в наши дни «новых международных отношений» .Smouts (dir.). 1998) требует сосредоточения внимания на роли социальных норм и институтов, групповых ценностей и идентичностей, культур и традиций, которые не отрицают, но мотивируют интересы сторон, участвующих в международном взаимодействии.
В этой связи особое внимание исследователей привлекает концепция международного общества, разрабатываемая представителями британской школы еще с 1960-х гг. Данная концепция внутренне связана с идеями порядка и легитимности в мировой политике. М. Уайт и X. Булл определяли международный порядок как регулирование межгосударственных взаимодействий, создающее и поддерживающее определенные ценности и нормы. Он содержит три основных компонента, представляющих собой первичные цели членов международного общества: стремление всех государств к безопасности; их заинтересованность в выполнении достигнутых соглашений; забота о сохранении своего суверенитета.
В целом сторонники британской школы в социологии международных отношений исходят их трех допущений: 1) международное общество — это факт международных отношений; 2) из этого факта вытекают обязательства со стороны членов международного общества по отношению друг к другу; 3) международное общество находится в процессе перехода от общества государств к обществу людей (т.е. к мировому обществу) и от международного порядка к мировому. Последнее означает, что по мере такого перехода формируется международное общественное сознание, распространенное по всему миру чувство сообщества.
Важная тенденция указанного процесса, считают представители социологического направления в исследовании международных отношений, — становление неформального института «глобального (самоуправления», необходимость которого диктуется тотальной взаимозависимостью и обострением сущностных проблем человеческого бытия (Smouts. 1998. Р. 152). Преимущества такого «управления без правительства» в том, что оно формируется «снизу», а потому способно оставаться гибким, реагируя на меняющиеся условия и потребности субъектов. При «управлении без правительства» находится место всем взаимодействующим акторам — сильным и слабым, сплоченным и разнородным, объединенным и одиноким. Оно способствует постепенному осознанию всеми субъектами международных отношений общего
Известный американский исследователь Джеймс Розснау использует термин «постмеждународные отношения» (см.: Rosenau. 1990).интереса. Институт «глобального управления» предполагает не только усиление и реформирование существующих (например, ООН), но и создание новых формальных институтов и процедур, призванных способствовать развитию межгосударственного сотрудничества. Вместе с тем оно не лишено и недостатков. Главный из них вытекает из неравных возможностей сторон, участвующих в «управлении без правительства». Права и обязанности взаимодействия определяют в основном доминирующие акторы. Более того, некоторые субъекты мирового сообщества оказываются фактически исключенными из процесса глобального управления и многостороннего сотрудничества, что может служить источником усиления различных видов аномии в глобальном обществе (подробнее об этом см.: ЭрманЖ. 1996.).
При этом, как подчеркивает Крис Браун, понятие «мировое сообщество» никогда не используется в отрицательном значении: может быть не совсем понятно, что должно или что подразумевается под ним, но ясно, что те, кто его используют, уверены, что мир мог бы стать лучше, если бы он мог быть назван сообществом. Иными словами, данное понятие отличается глубокой внутренней противоречивостью.
В самом деле, понятие мирового сообщества включает в себя как должное, так и сущее; содержит нормативный и рациональный, но одновременно ценностный и эмоциональный аспекты. Оно предполагает плюрализм и терпимость в отношениях между государствами и вместе с тем распространение по всему миру западных по происхождению и культурной основе ценностей (рыночная экономика, индивидуализм, права человека). Наконец, понятие мирового сообщества, основанное на убеждении в превосходстве либеральных принципов добра и справедливости, используется для навязывания этих принципов через политические теории, институты и действия. В итоге, направленная на достижение стабильности и справедливого мира, на устранение причин международных конфликтов концепция мирового сообщества одновременно способствует их закреплению и распространению. Остается неясным, однако, кто определяет пути движения человечества к мировому сообществу, задает нормы и правила поведения его членов, устанавливает их жизненные стандарты? Но так или иначе, в конечном счете понятие мирового сообщества отражает борьбу интересов и ценностей государств и народов Земли. Альтернативная исследовательская программа была предложена конструктивизмом — направлением, которое стремится синтезировать теоретическое наследие Вебера и Дюркгейма и которое ставит во главу угла взаимосвязь между государственными интересами и идентичностями. Более близкие идейные предшественники конструктивизма — функционализм, британская школа, структурализм М. Фуко. Конструктивизм — далеко не однородное течение. В его рамках различают до меньшей мере два варианта. Неоклассический вариант (J. Ruggie, Kratochwill Е, Е. Adler...) включает в себя неоидеализм (A. Wendt, D. Dressier...), социологический институализм, который иногда рассматривается как самостоятельное направление (М. Finnemore, L. Meyer...), коммунитаризм (С. Brown, R.Jackson...) отчасти неомарксизм и критическое направление (R. Сох, N. Geras). Постмодернистский вариант (R. Ashley. Der Derian, R. Walker...), в свою очередь, включает в себя феминистские (J.Elstein, A. Tickner...) и постпозитивистские (]. George, Y. Lapid) теории. Иногда выделяют третий, промежуточный вариант, к которому относят, в частности, неоидеализм А. Вендта. В то же время при всей своей внутренней разнородности, конструктивизм имеет и общее содержание, основные элементы которого могут быть сведены к следующим: 1) главными объектами анализа международных отношений являются государства; 2) ключевые структуры в межгосударственной системе рассматриваются не столько как материальные, сколько как интерсубъективные. 3) идентичности и интересы государства считаются в значительной степени сконструированными этими социальными структурами, а не результатом экзогенного воздействия человеческой природой или внутренней политики государства. Конструктивисты настаивают на взаимообусловленности мирового общества и его составных частей (прежде всего государств); на преемственности в эволюции международной системы, которая, однако, способна претерпевать и революционные перемены (что релятивизирует последствия окончания холодной войны на международную систему); на зависимости картины международных отношений не только от происходящих здесь процессов и взаимодействий, но и от концептуализации этой картины, от взгляда на нее.
С точки зрения конструктивистов, анархия — вовсе не имманентный атрибут межгосударственной системы, а продукт веры и воли лиц, принимающих решения (Вендт. 1998). Основные проблемы международных отношений определяются не интересами, не силой и властью государств, а нормами и верованиями, которыми руководствуются представляющие их политические лидеры. Поэтому суверенитет, безопасность, оборона и т.п. зависят от культуры, понимаемой в широком смысле. Последствия отсутствия верховной власти йад государствами могут быть исправлены, в частности, при помощи международных режимов, права, норм, экономической взаимозависимости, образования или институтов. Как справедливо подчеркивает П. Венессон, подход в соответствии с которым мораль исходит от самих государств, а политические деятели оказываются альтруистами, мотивированными справедливостью, и по своей собственной инициативе уважают нормы, —такой подход разрушает всю господствующую концепцию международной системы. Становится возможным решить, наконец, дилемму безопасности, иначе построить международную политику и настолько же глубоко трансформировать ее (Venesson. 1998).
Еще одно направление в современной СМО представлено французской школой (Б. Бади, М.-К. Смуте, Д. Бидо), подчеркивающей принципиально важное значение анализа тех сдвигов, которые проис ходят во взаимодействии государств и новых участников международных отношений. С этой точки зрения, усиление взаимозависимости и процессы глобализации имеют следствием появление фундаментально новых тенденций в мировой политике. Во-первых, происходит автономизация деятельности транснациональных акторов — этнических, религиозных, культурных, профессиональных и иных групп, мультина-циональных фирм, представителей рыночных, коммуникативных, ин формационных и миграционных потоков, а также диаспор, мафиозных кланов, выдающихся личностей, «частных» лиц и т.п. В таких условиях государственный суверенитет подрывается «расщеплением» лояльности индивида между тремя относительно самостоятельными сферами — государством, транснациональными и социокультурными сетями. Во-вторых, формируемые многообразными процессами идентификации (этнической, религиозной, коммунитарной...) новые акторы все более успешно претендуют на свою собственную роль в между народной жизни, стремясь оказывать влияние на ее структуру, на действующих лиц, на возникающие между ними конфликты. В-третьих, размывается грань между внешней и внутренней политикой, между народными и внутриобщественными отношениями. При этом, делая все больше уступок групповой идентификации (и групповой исключительности) новых акторов, идя на уступки и компромиссы во взаимодействии с ними, государство активно способствует разрушению главных принципов, составляющих саму основу его легитимности: суверенитета, территориальности, политического представительства. В результате вся система международных отношений подвергается серьезным испытаниям и дестабилизации.
Таким образом, социологический подход расширяет возможности исследования международных отношений, обладая определенными преимуществами по сравнению с другими подходами. Присущая социологии международных отношений разнородность представленных в ней течений, конечно, сказывается на состоянии этой дисциплины, отражая относительность ее автономии и незавершенность конституирования. В то же время уже сегодня очевидно, что СМО способна предложить различное сочетание общетеоретических ориентации и исследовательских программ, позволяющих преодолеть присущий господствующим направлениям международно-политической науки дуализм внутреннего и внешнего, системы и среды, микро- и макроуровней, структуры и актора, государства и общества.

< Назад   Вперед >
Содержание