Венская эпоха

Сложившуюся в результате всех этих катаклизмов новую расстановку сил оформил Венский конгресс (1814 – 1815 гг.), состоявшийся после окончательной победы над Наполеоном. Венская система положила начало геополитической эпохе, основу которой составил имперский принцип контроля географического пространства.

Главными мировыми центрами силы при этом стали Российская империя, Австро-Венгерская империя. Британская колониальная империя (формально Великобритания была провозглашена империей в 1876 году), Пруссия, объединившая в 1871 году немецкие государства в Германскую империю и, с середины XIX века, Франция, юридически остававшаяся республикой, но фактически являвшаяся колониальной империей. Кроме того, активную роль – особенно в Юго-Восточной Европе и на Ближнем Востоке – продолжала играть Турецкая империя (в 1877 году турецкий султан принял титул “императора османов”).

Главная заслуга в разгроме Наполеона принадлежала России. По справедливости, она и должна была бы получить наибольшие выгоды от нового мирового порядка. Однако, уже в ходе работы Венского конгресса активно проявился антирусский альянс крупнейших европейских держав.

Открыто выступать против Петербурга было небезопасно, и Англия, Австрия, Франция, а также некоторые германские государства заключили секретный антирусский (частично и антипрусский) договор. Явно же они отказались признать право России на покровительство и защиту [c.66] православного населения Османской империи. Тем не менее, объективная расстановка сил привела к тому, что вплоть до середины XIX века Россия фактически доминировала в Европе, превратившись по сути в континентальную сверхдержаву того времени, довольно успешно противостоящую своей океанской сопернице – Англии.

Некоторые корректировки в сложившийся баланс сил внесли итоги Восточной, или Крымской войны (1853-1856 гг.), которую Россия проиграла.

Справедливости ради стоит признать, что на этот раз против нас выступила фактически вся Европа, обеспокоенная растущей русской мощью. Объединенные силы Франции, Англии, Турции и Сардинского королевства вели непосредственные боевые действия, Австрия угрожала ударом с тыла, требуя вывода русских войск из Молдавии и Валахии. Пруссия заняла тоже далеко не дружественную России позицию.

У России не оказалось союзников. Впрочем, столь поразительное единодушие европейцев довольно легко объясняется геополитическими причинами. Продвигаясь вдоль морского побережья Балтийского и Черного морей, Россия практически превращала их в “русские озера”, гарантированно обеспечивавшие ей выход в Атлантику и Средиземноморье - два ключевых геополитических региона, контроль над которыми позволял океанской державе Англии хоть как-то уравновешивать растущую континентальную мощь России. Поэтому блокада морских направлений развития российского государства оставалась для Европы последней надеждой избежать стальных объятий “русского медведя”.

После поражения России в Крымской войне Венская система претерпела некоторые изменения, которые, однако, не носили принципиального характера. [c.67]

Распался Священный союз монархов, который был скорее плодом романтических мечтаний Александра I о возвышенном “союзе христианских государств”, но не реально действовавшим политическим механизмом. Выгоду от него получала, главным образом, Австрия, а на России этот союз висел обузой, противореча ее насущным интересам.

После Крымской войны закончилась эпоха доминирования России в Европе, которое, кстати говоря, никакой пользы нашему государству не принесло. Этот исторически бесспорный пример лишний раз подтверждает тот факт, что ни государственная мощь, ни территориальные приобретения, ни военные победы не имеют самостоятельной ценности. При ответственном и предусмотрительном руководстве они играют роль инструментов, которые власть применяет ради достижения своей высшей цели – нравственного, экономического и политического совершенствования государства ради общего блага граждан.

После Крымской войны главной задачей России стало соблюдение европейского баланса сил, исключающего появление на континенте одного бесспорного лидера. Поэтому когда произошло усиление Франции, Наполеон III объявил себя императором и появилась реальная угроза французского доминирования, Россия поддержала усилия Пруссии по объединению германских государств как противовеса Франции.

После разгрома Франции во франко-прусской войне 1870-1871 гг., когда обнаружилась тенденция к доминированию в Европе Германии, а ее союз с Австрией, стремившейся распространить свое влияние на Балканах, стал угрожать жизненным интересам России, она пошла на сближение с Францией для противодействия усилению [c.68] Германии. Как показывает опыт, такая стратегия своеобразного “геополитического балансира” позволяет России достигать максимальных результатов с минимальной затратой сил и является оптимальной моделью для формулирования современной внешнеполитической концепции.

Промышленная революция, ставшая одним из определяющих факторов Венской эпохи, мало-помалу привела к изменению баланса сил, лежавшего в основе Венской системы. К концу XIX века особенно усилились Германия и США.

Соединенные Штаты как раз в это время обрели практически гарантированный контроль над собственными континентальными просторами, а растущая экономическая мощь побуждала их все активнее осваивать заморские рынки. Аналогичная ситуация сложилась и в Германии: под руководством “железного канцлера” Отто фон Бисмарка Пруссия объединила, наконец, все немецкие земли под контролем единой государственной воли Берлина. В Центральной Европе возникла огромная континентальная держава, начавшая предъявлять свои претензии на первенствующую роль в мировой политике.

Положение усугублялось тем, что колониальный раздел мира в рамках Венской системы международных отношений был уже завершен. Но старые сферы влияния к этому времени уже не соответствовали новым геополитическим и экономическим реальностям. К началу XX века в преддверии грядущей борьбы за контроль над жизненным пространством оформились два мощных военно-политических блока: Антанта и Тройственный союз. В воздухе запахло войной. [c.69]



< Назад   Вперед >
Содержание