Бурлаков В.А. Проект «Туманган» и игра геополитических интересов в Северо-Восточной Азии в 90-ее гг. ХХ века

1.3. Категории и составляющие геополитического анализа

Категории геополитического анализа.

В процессе анализа внешней и внутренней политики государства либо оценки системы межгосударственных отношений наиболее важную роль играет категория интереса. Опираясь на знания о направленности интересов того или иного актора мировой политики, можно с достаточно высокой степенью достоверности проследить его стратегический курс.

В среде как российских, так и зарубежных политологов сложился подход к определению внешней политики государства на основе так называемых национальных интересов, то есть совокупного интереса государства, объединяющего в себе все другие проявления интереса.

Введением в научный оборот категории национального интереса мы обязаны школе политического реализма во главе с Г. Моргентау. Начиная с Н. Макиавелли, в среде политиков и политологов достаточно часто возникали идеи подхода к международным отношениям исключительно с рационалистических позиций. Однако только реалисты определили значение национальных интересов во внешней политике государства. В их интерпретации таковые выступили в качестве базы, на которой формируются внешнеполитические цели .

Однако при использовании категории национальный интерес в геополитическом анализе возникает важная проблема, связанная с необходимостью определения её содержания. Понять, что такое национальный интерес невозможно, если оставить без внимания вопрос о субъекте данного интереса.

Восходящий к идеям Великой Французской революции классический подход к определению данной категории предполагает существование нации-государства, основным элементом которого является наличие гражданского общества. Нация, под которой собственно и понимается гражданское общество, является тем субъектом, который формулирует весь набор национальных интересов. В силу этого правомерен вывод о том, что при отсутствии развитых структур гражданского общества не может быть и адекватно отображенной системы национальных интересов: «нет “нации” – не может быть и “национальных интересов”» . Однако данный вывод способен завести исследователя в тупиковое положение. Ибо, с одной стороны, признается наличие феномена «национальных интересов», а, с другой стороны, констатируется тот факт, что целый ряд государств, не обладающих признаками развитых гражданских отношений, не могут рассматривать национальный интерес в качестве императива своей внешней политики.

Не дает ответа на вопрос о сущности категории национального интереса и попытка определения нации не с этатистских, а с этнических позиций. В этом случае национальными признаются интересы доминирующего в государстве этноса, совпадающие с интересами правящей элиты. Но говорить о наличии общего для всех национального (в этническом смысле) интереса возможно только, если речь идёт о моноэтнических государствах, которых не так уж много. Но даже в этом случае необходимо учитывать, что любая нация дифференцирована по социально-экономическому и территориальному признакам, которые значительно корректируют интересы каждой её части.

Учитывая несостоятельность обозначенных выше подходов к определению сущности категории национальных интересов, некоторые ученые-политологи склонны выделять некие постоянные и неизменные факторы, которые при любых обстоятельствах выступают в роли формализаторов национальных интересов. В этом случае последним признается государство, которое рассматривается в качестве основного средства их выражения. Государство выступает важнейшим организационным институтом общества. Следовательно, на государство ложатся функции воплощения, выражения и защиты интересов последнего. В этой связи логичнее говорить не о «национальных», а о «национально-государственных» или просто о «государственных» интересах, ибо таковые возникают в момент единства интересов государство и общества.

Положение о тождественности государственных и национальных интересов справедливо в той мере, в какой справедлив методологический принцип, позволяющий наделять государство признаками живого организма, способного к формулированию собственной системы интересов.

Таким образом, некоторая разнонаправленность в определении категории национального интереса становится серьезным препятствием для широкого её использования в геополитической теории. Несмотря на то, что категория интереса является для геополитики ключевой, ни одно из её определений не может стать основой для теоретического анализа.

В силу этого многие геополитики избегают теоретических конкретизаций по поводу категории интереса, вообще, и категории национального интереса, в частности.

В этой связи наиболее вероятной представляется линия на вытеснение категории национального интереса из сферы геополитического анализа в сферу исключительно политической теории и теории международных отношений. На смену данной категории должна прийти категория геополитического интереса, которую можно определить, как стремление государства или коалиции государств к использованию территории или акватории других государств. Геополитические интересы «наиболее прямо, непосредственно определяются геополитическими позициями страны, или стремлением к преодолению её естественных слабостей. Очевидно, геополитические интересы – наиболее устойчивый, базисный компонент национальных интересов» .

Такая трактовка категории «интереса» во многом сужает её функциональное наполнение. Однако, с другой стороны, осуществление геополитического анализа через призму геополитических интересов акторов системы международных отношений представляется более продуктивным и в большей степени адекватно отражающим исследуемую геополитическую ситуацию.

Набор геополитических интересов конкретного государства определяется спецификой его географического положения, внутренней социально-экономической и политической ситуацией, позицией данной страны в мировой политике и экономике, её национально-культурными и цивилизационными особенностями. При этом географические и экономические факторы имеют особое значение. Так как целый ряд факторов, влияющих на формирование геополитических интересов, подвержен постоянным изменениям, то необходимо допустить возможность эволюции самих интересов .

Следует сказать, что обычно выделяются несколько видов геополитических интересов:

? интересы, связанные со стремление использовать природно-ресурсный, хозяйственный, культурный и технический потенциал другой страны через систему экономических отношений;

? интересы, связанные со стремлением к размещению военного присутствия на территории другой страны;

? и интересы, связанные со стремлением непосредственного присоединения части одной страны к другой стране.

Итак, следует признать, что, исходя, прежде всего, из геополитических интересов, происходит формирование системы межгосударственных отношений и выработка линии поведения конкретной страны на мировой арене.

С категорией интереса напрямую связана такая проблема, как способ реализации геополитического интереса. На начальном этапе формирования системы отношений между государствами, то есть примерно с XVIII в., широкое признание получила концепция государственного расчёта (raison d`etat), согласно которой «страна должна продвигать свои интересы, если необходимо силой, без учёта требований морали и учёта интересов других стран» . На протяжении истории международных отношений формы реализации интересов государства постоянно менялись. Процесс этот не останавливается и сегодня. Так, можно заметить, что государства отходят от силовых способов достижения своих интересов и берут на вооружение новые методы воздействия. Однако сформулированная формула raison d`etat на сегодняшний день не утратила своего значения и вероятно ещё продолжительное время будет сохраняться в качестве императива внешней политики любого государства.

Следующей важной категорией геополитического анализа выступает категория геополитического положения страны, которая конкретизируется категориями географического, политико-географического и экономо-географического положения. При явной взаимосвязи последних категорий следует все-таки различать данные понятия. Дело в том, что под географическим положением понимается отношение страны или отдельного региона к географическим структурам, лежащим вне территории данной страны или региона. К таковым географическим структурам относят моря, реки, побережья, равнины и т.д. Рассматривая экономо-географическое положение, следует понимать под ним отношение к географическим структурам, лежащим вне данной страны или региона, но имеющим для них важное экономическое значение. Политико-географическое положение страны подразумевает положение страны относительно важнейших центров мировой политической системы, положение страны в региональной системе межгосударственных отношений и учёт соседства разного порядка.

При этом всем этим категориям свойственен набор следующих характеристик:

? близость или удаленность страны от географических структур. Иногда эта характеристика называется географическим местоположением;

? соседство страны с теми или иными географическими структурами. При этом следует различать соседство первого порядка, то есть непосредственное соседство, и второго порядка, то есть соседство какой-либо страны, не имеющей с данной страной общих границ, с непосредственным соседом данной страны;

? выгодность для страны с экономической, политической и военно-стратегической точек зрения расположения разных участков границы относительно важных географических объектов, под которыми обычно понимаются природные ресурсы, крупные транспортные магистрали, индустриальные центры, сельскохозяйственные районы и т.д.

Следует сказать, что географическое, политико-географическое и экономо-географическое положение страны оказывают большое влияние на тип и направленность внутренней и внешней политики страны, особенности структуры её хозяйства, её внешнеполитической деятельности и её внешнеэкономических связей. В сущности, пространственное измерение такого политического института, как государство выступает отправной точкой при формулировании системы его геополитических интересов.

Однако геополитическое положение страны не может ограничиваться лишь определением её географического, политико- и экономо-географического положений, лишь фиксирующих место страны на политической карте мира. Помимо данных категорий геополитическое положение должно также определяться как через сумму геополитических интересов самого государства по отношению к сопредельным пространствам (активные интересы), так и через сумму геополитических интересов со стороны других стран относительно данного государства (пассивные интересы). Как справедливо заметил в этой связи Н. Спикмен: «территория государства – это база, с которой оно действует во время войны, и стратегическая позиция, которую оно занимает во время всемирного перемирия, именуемого миром» .

Данная постановка вопроса переводит исследования в плоскость взаимоотношений государства и географического пространства. При этом последнее представляет собой определенную среду, в которой действуют акторы международных отношений. Влияние пространства носит опосредованный характер. Географическое пространство задает условия, которые необходимо принимать во внимание, осуществляя те или иные действия. При этом в силу того, что все геополитические интересы, с опорой на которые строиться внешняя политика государств, имеют, как это указывалось выше, определенное пространственное выражение, игнорировать заданные условия невозможно. В этой связи некоторые российские ученые-геополитики предложили характеризовать географическое пространство как некое «игровое поле», арену противоборства, более напоминающую огромную шахматную доску. «Другое дело, что эта доска не расчерчена так строго, как шахматная. Нельзя сказать, что она никак не расчерчена, потому что на ней есть горы, долины, реки, традиционные торговые пути и перекрёстки, живут народы и племена, имеющие различную культуру и различный характер. Любое геополитическое действие не может не принимать в расчёт этих обстоятельств» .

Естественно, что географическое пространство дифференцировано не только по признаку сочетания каких-либо географических структур в заданном регионе. Наибольшее значение приобретает дифференциация пространства в зависимости от набора геополитических интересов в отношении данного района земного шара. В зависимости от набора геополитических интересов выступает и степень контроля того или иного государства над географическим пространством. <…>

В геополитической теории и в основанной на ней политической практике проблема границ трактовалась, прежде всего, как достижение государством таких пределов пространственного расширения, которые бы в наибольшей степени способствовали удовлетворению всех государственных интересов. В этой связи речь шла главным образом о естественных границах. Они, как правило, идентифицировались с какими-либо географическими структурами (горными хребтами, реками, побережьем и т.д.). Естественным границам противопоставлялись искусственным, то есть сложившимся в результате межгосударственных отношений. Искусственные границы признавались временным и неустойчивым образованием.

Ряд учёных, как в России, так и за рубежом, указывают на неправомерность деления границ на естественные и искусственные, так как все они в той или иной степени детерминированы человеческими отношениями. Само же понятие «естественная граница» – это скорее идеологический, нежели научный конструкт, ибо основная его функция состоит в идеологическом обосновании внешнеполитических притязаний государства . Действительно, большая доля субъективизма в оценке категории естественные границы заставляет усомниться в возможности её использования в системе геополитического анализа. Лишь в случае рассмотрения внешнеполитического курса какого-либо государства сложившиеся представления о характере своих границ могут служить источником понимания основных принципов международной политики данного государства.

В силу этого, при исследовании геополитической ситуации в каком-либо регионе планеты рациональнее прибегнуть к другой классификации такой категории, как границы. В зависимости от сферы человеческих отношений можно выделить государственные (границы между государствами), экономические (границы целостных экономических районов), культурно-этнические (границы сферы влияния какой-либо культуры и распространения определённой этнической общности), административные (внутригосударственные границы), морские границы и т.д.

Наибольшее значение в системе международных отношений имеют государственные границы, которые определяются как «линия на поверхности земли (суши или водной поверхности) и воображаемая вертикальная поверхность, проходящая через неё в воздушном пространстве и в недрах земли, определяющая предел территории государства и отделяющая её от других государств и открытых морей» .

Как и всяким другим географическим границам, государственным границам свойственны две основные функции: разделительная или барьерная, и соединительная или контактная. Соотношение этих функций напрямую зависит от морфологии, политического статуса и времени существования границы.

Изначально разделительная функция государственной границы имела первостепенное значение. И сейчас она характерна практически для всех видов государственных границ. В то же время по причине усиления объективных процессов интернационализации хозяйственной жизни и развития разносторонних связей между государствами можно наблюдать тенденции к активизации контактной функции государственных границ .

Сочетание барьерной и контактной функции государственных границ оказывает значительное влияние на политический климат в регионе и предпосылки для сотрудничества составляющих его государств. Помимо этого, доминирующие функции государственных границ детерминируют внутреннее положение государства, особенности развития хозяйства в стране и процессы, происходящие в её приграничных районах. В силу этого использование категорий географические и государственные границы имеет в геополитическом анализе важное значение.

Составляющие геополитического анализа.

Обозначенные выше ключевые категории не могут выступать в качестве самодостаточных компонентов геополитического анализа. Целостность исследования достигается путём построения категорий в строго взаимосвязанную и иерархизированную систему. Роль связующего элемента в анализе играют теоретические концепции, которые, опираясь на ряд методологических принципов, пытаются адекватно отобразить рассматриваемую геополитическую ситуацию.

С точки зрения геополитической теории взаимодействие акторов мирового политической процесса имеет пространственное измерение. Однако географическое пространство морфологически неоднородно. Причем неоднородность может характеризоваться наличием, как каких-либо географических объектов, так и искусственными объектами, являющимися производными от процесса деятельности человека. Но значение каждого пространственного объекта складывается не в силу его наличия, а в силу функциональной нагрузки, которая формируется в процессе взаимодействия акторов мировой политики и оформляется в виде международного политико-правового статуса.

Поэтому представляется обоснованным выделение неких территорий, которые в ходе человеческой деятельности получают специфическое функциональное наполнение, делающее данную территорию своеобразным инструментом активного политического и экономического воздействия на происходящие на сопредельных географических пространствах процессы жизнедеятельности человека, а также дающим возможность даже контролировать их протекание. В сущности, такие территории выступают в роли дополнительного геополитического фактора, способного в значительной мере корректировать действия акторов международных отношений. В силу их значимости такие территории рациональнее обозначить как ключевые геостратегические точки.

Формирование таких точек в рамках какого-либо геополитического поля связано с неизбежностью существования межрегиональной и внутрирайонной дифференциации. Даже в эндемическом поле, характеризующимся более высоким уровнем развития хозяйственной деятельности и наиболее полным вовлечением в хозяйственный оборот имеющихся территорий, пространственная организация жизни общества не является гомогенной. Практически в любом геополитическом поле можно выделить районы, обладающие высокой степенью экономического развития и политической активности.

Такой процесс дифференциации вполне естественен. В процессе исторического развития какой-либо район приобретает ряд особенностей, делающих его уникальным. Однако геостратегическое значение такого района состоит в том, что он является источником воздействия на периферийные по отношению к нему территории. Этот район играет роль своеобразного магнита, который втягивает в орбиту своего поля близь лежащие пространства. При этом он не просто формирует вокруг себя благоприятную среду существования. Он полностью контролирует все экономические и политические процессы на сопредельных территориях.

В экономической географии в 60-е годы была сформулирована теория поляризованного развития. Данная теория предполагает наличие неких полюсов роста, которые являются производственными ансамблями, а также центрами концентрации тех видов экономической деятельности, которые способствуют распространению технических инноваций и благоприятствует изменению инфраструктуры. При этом предполагается наличие прямого воздействия или модернизации (то есть распространение импульсов к развитию от полюса к периферии) полюса на периферийные районы и обратного воздействия (зависимость или подчинение периферии полюсу) .

Доминирующее положение полюса определяется, прежде всего, наличием у него ведущей промышленной отрасли, обладающей высокой способностью к нововведениям; серии смежных областей, основное назначение которых состоит в обслуживании ведущей области; и необходимого уровня развития производительных сил. Механизм контролирования периферийных районов осуществляется, главным образом, через товарные и миграционные потоки, а также потоки услуг и капитала .

Экономическая география Европы дает массу примеров, иллюстрирующих данные утверждения. Наиболее ярким примером может служить столичный район Франции, который включает такие районы, как Иль-де-Франс, а также часть районов Парижского бассейна (Бургундию, Верхнюю и Нижнюю Нормандию, Пикардию и др.). Дугой пример – это Лондонская агломерация, охватывающая основную часть Востока и Юго-востока Англии, а также часть Юго-запада. Круговая конурбация Ранстад в Нидерландах представляет собой общее поле нескольких полюсов.

Однако, не смотря на то, что теория поляризованного развития в целом адекватно отражает картину выделения особых полюсов роста, она практически оставляет без внимания проблему причин формирования таких полюсов. Вероятнее всего это связано с тем, что данная проблема выступает за рамки чисто экономо-географического исследования. Дело в том, что формированию полюсов роста предшествовало целенаправленное наделение данного района набором специфических функций, оформленного в виде политико-правового статуса этого района. Изначально это создавало более благоприятные условия для экономического развития. Так, основой превращения Парижа или Лондона в важный экономический центр стало наделение их статусом столичных городов, что сразу же поставило их в более благоприятное положение относительно других городов страны, имеющих равные потенциальные возможности для экономического роста.

В сущности, теория поляризованного развития описывает ситуацию возможности установления экономической формы геополитического контроля над географическим пространством. При этом так называемые полюса роста выступают в виде ключевых геостратегических точек.

Однако в зависимости от разновидности геополитического поля, на котором происходит формирование ключевой геостратегической точки, основная цель существования последней может быть различной. Так, если в рамках эндемического поля основная цель полюсов роста состоит в том, чтобы выступать неким генератором инноваций, то цель ключевой точки, функционирующей в рамках пограничного геополитического поля, будет заключаться, в первую очередь, в необходимости большей привязки данного пространства к сердцевине государства посредством повышения уровня политического и экономического развития данного пространства, соответствующего таковому уровню центра страны. Во втором случае функциональная нагрузка ключевой точки расширяется. Они призваны стать, прежде всего, центром освоения периферийных по отношению к эндемическому полю пространств. Зачастую, в силу максимальной приближенности пограничных полей к соседним государствам, ключевые точки представляют собой контактные зоны, и их деятельность может носить помимо экономической также и внешнеполитическую направленность. В этом случае ключевая точка превращается в инструмент осуществления геополитических интересов. <…>

Методология, характерная для теории поляризованного развития, нашла свое отражение и в системе социальных наук в виде концепции «точек роста». Содержание данной концепции состоит в представлении о том, что «в социальном организме можно обнаружить места концентрации интеллектуальных ресурсов, которые после соответствующих инвестиций могут превратиться в источники развития для всей социальной системы» .

«Точки роста» выполняют в социальной системе роль синтезирующего начала и характеризуются наличием в них процессов культивирования нового знания, новых культурных форм.

Однако экономическая или социальная детерминанта не всегда является базовой для определения значимости ключевой точки. Ряд ученых, специализировавшихся на изучении проблем, как геополитики, так и политической и экономической географии, отмечали возможность существования ключевых точек, значение которых определяется, прежде всего, их местоположением относительно важнейших коммуникационных линий. Причем оформление таких ключевых точек ставилось в зависимость и определялось исключительно важностью географических объектов (проливов, каналов, горных перевалов и т.д.).

В этой связи ещё адмирал А. Мэхэн высказал идею о том, что назначение ряда колоний определяется не столько их торговым функциональным назначением, сколько необходимостью обеспечения успешных действия морского флота метрополии. «Таким образом, возникла потребность в станциях на линиях путей подобных Мысу Доброй Надежды, Святой Елены, Маврикия не для торговли первоначально, но для обороны и вообще военных действий…» . <…>

Функционирование сухопутных коммуникационных линий также строилась, исходя из логики ключевых геостратегических точек. Наиболее наглядно это прослеживается с появлением железных дорог. Крупная узловая станция любой дороги обладает набором таких функций, которые превращают ее в нервные центры, от нормального функционирования которых зависит вся жизнедеятельность этой дороги. <…>

Итак, можно заключить, что механизм формирования ключевых геостратегических точек помимо экономической составляющей зависит также от функциональной нагрузки конкретного географического объекта, которая складывается в силу функционирования коммуникационной линии. В сущности, коммуникационная линия, проходя каким-либо географическим территориям, наделяет их теми или иными функциями. Чем уникальней набор этих функций, тем выше значение данной территории. <…>

Вопросы для самопроверки:

1. В чем многообразие определений понятия «национальный интерес»?

2. В чем сущность геополитического положения государства?

3. Каково значение государственных границ в геополитике?

4. Что такое «ключевые геостратегические точки»?

< Назад   Вперед >
Содержание