Глава 22. РОССИЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ: МЕГАТЕНДЕНЦИИ 2002-2015 гг.
1. Понятие мегатенденции
Представление о прогрессе как качественно изменяющемся, восходящем поступательном движении истории от неразвитых форм существования к более совершенным сегодня не является не только единственным, но и доминирующим в социально-философской мысли. Утвердилась идея многообразия исторических путей развития человечества, осознано, что социальная динамика может реализоваться в самой неожиданной последовательности - в форме круговоротов, эпициклов, спиралей, челночных движений, даже в виде непроизвольного хаотического движения.
Попытка сформировать обоснованный прогноз развития российской цивилизации показывает: нет оснований ожидать, что в период 2002-2015 гг. коренным образом изменится сам тип этой динамики, обусловленный расколом общества, преобладанием инверсионных решений, цикличностью. Об этом говорит и устойчивость поляризации оценок современной ситуации как специалистами, так и общественностью, т.е. раскол самого видения современной реальности.
Вместе с тем в рамках этой динамики существует множество возможностей для ослабления раскола и инверсионной логики, возрастания роли медиации (посредничества и посредствующих звеньев). От общества требуется осознание самого факта существования проблемы ослабления раскола, нейтрализации цик-лизма, превращения циклов - по крайней мере в перспективе - из социально-политических и социокультурных поворотов, подчас разрушительных, в сферу "интеллектуального диалога" между альтернативами развития. Прогноз не сулит быстрого преодоления раскола в российском обществе и тем самым ориентирует на необходимость учиться жить, действовать в условиях его господства, закладывать во все значимые решения предпосылки его ограничения и преодоления. Собственно, смысл прогноза в области социального развития состоит в том, что он всякий раз нацелен на определение границ возможных изменений в обществе в соответствующий момент, на поиск скрытой логики переходов между периодами, путей ее изменения.
Нам представляется, что наиболее оптимальный прогноз возможен не посредством обращения к поражающим воображение цифрам и фактам, иллюстрирующим, как правило, весьма очевидные и поверхностные процессы, а на пути глубинного осмысления сущности социальных трансформаций. Поэтому прогноз относительно собственно российской цивилизации должен быть неизбежно предварен анализом, хотя бы кратким, бытийных и экзистенциальных изменений, происходящих в российском обществе и в мире, а также природы и черт самого человека.
При таком подходе существенное значение приобретает понятие мегатенденции. В нашем понимании мегатенденция - глубинная, сущностная основа направленности развития рассматриваемого явления. Содержание мегатенденции обнаруживается чаще всего за пределами содержания исследуемого феномена и включает множество более мелких и менее значительных тенденций. Мегатенденция - своего рода общий "знаменатель" последних. Для социальной динамики это означает воздействие со стороны экономики, политики, культуры, необходимость учета исторических традиций и особенностей национальной психологии и т.д.
В сделанных ниже прогнозах использованы основные способы их разработки - экстраполяция, моделирование, экспертная оценка, их различные сочетания, хотя преимущественное применение получил последний.
Наиболее вероятным фоном и контекстом проявления рассмотренных далее мегатенденций станет сохранение дезинтегри-рованности общества и власти с усилением одних элементов за счет других. Меняющаяся в России социальная реальность останется противоречивой и неопределенной. Постоянно будут переплетаться старое и новое, поскольку, несмотря на масштабность трансформаций, которые переживает страна, ей не уйти от своей истории, архетипов и кодов национальной психологии, от подсознательно, на генетическом уровне усвоенных традиций и стереотипов.
Неразвитость инфраструктуры гражданского общества, слабость сетевых структур социума и имеющейся вертикали власти, отсутствие или недоступность каналов самовыражения будут отчасти компенсироваться конструированием множества сообществ со своими группами корпоративных интересов. Уже сегодня с вялым развитием общественного плюрализма вполне успешно конкурирует динамичное оформление корпоратизма.
Неразвитость социальных и политических институтов, их недостроенность возмещаются за счет возникновения разнообразных неформальных связей, политических клубов, кулуарных центров выработки и принятия решений.
В условиях отсутствия системы институциональных противовесов ее будут продолжать подменять теневые балансиры. Они представляют собой всевозможные полуконституционные органы, которые являются каналами согласования интересов отдельных экономических и властных субъектов в России - типа Совета Безопасности, Совета обороны, администрации президента, "большой четверки" и т.п. Это система сдержек, хотя и недостаточно легитимных, в целом эффективна в сдерживании аппетитов слишком амбициозных групп. Однако кулуарность этих процессов, непроницаемость процедур принятия решений в обществе являются благоприятной почвой не только для коррумпированности власти, но и для ее криминализации.
Этот фон - дезинтегрированность, фрагментарность, амальгамность общества и власти - будет фактором, затрудняющим выработку и реализацию целей адекватного и эффективного развития российской цивилизации, хотя ведущие субъекты экономики и власти не смогут полностью игнорировать эту задачу. Со сменой власти, с приходом к ней других сил последние всякий раз будут вынуждены смещать акценты в стратегии и тактике, сталкиваясь с изменением ресурсной, финансовой базы. В целом это будет означать довольно непоследовательный курс, являющийся отражением общей ситуации в России и представляющий собой "нащупывание" несущих конструктов и основных параметров адекватного развития общества.
С учетом сказанного выше в 2002-2015 гг. логику развития российской цивилизации будут определять - одни больше, другие меньше - следующие мегатенденции.
2. От социальных потрясений - к факторам социальной стабилизации
В ближайшее десятилетие маловероятной представляется возможность резких поворотов "сверху" или революций "снизу", поскольку ряд факторов будет иметь стабилизирующее значение. Общество после длительного периода социальных экспериментов, часто неудачных, решительно не желает любых потрясений и скорее всего сумеет их бойкотировать. Основная часть населения России критически относится к политике и политикам вообще и мало во что верит. Люди предпочитают не рисковать и не терять то, что имеют. К тому же речь идет об огромной и неповоротливой машине, которая движется больше по инерции и которую резко развернуть в другую сторону было бы чрезвычайно трудно.
Российское общество еще не во всем, но во многом научилось полагаться само на себя. Проявляется инстинкт самовыживания народа, социогенетически заложенный в нем сотнями лет драматического развития в условиях жесточайших национальных катастроф, смут, бунтов, революций, гражданских войн. Этот инстинкт обнаруживается и в усиливающемся здоровом консерватизме и центризме общества, в его стремлении избежать крайностей любого толка, хотя этого не всегда удается придерживаться. Слабость же власти позволяет обществу нащупывать собственные пути выживания и движения вперед.
Отмеченная выше дезинтегрированность российского общества способствует предотвращению концентрации недовольства и социальных эксцессов, хотя не может полностью исключить их. Различные слои общества в основном еще не прошли периода самоидентификации и оформления собственных социальных интересов.
При этом множественность постоянно зарождающихся конфликтов на всех уровнях общества оборачивается для власти, как ни парадоксально, благом. Дело в том, что эта множественность не только не создает пока больших зон напряженности, но предотвращает появление конфронтации, которые были бы губительны для власти.
Посредством системы теневых противовесов власть научилась отчасти ограничивать амбиции и аппетиты отдельных групп интересов: тот факт, что ни одна из них не может монополизировать власть и собственность, заставляет их идти на сделки и компромиссы друг с другом. В провинции и регионах центральная власть овладела "искусством" привлекать на свою сторону одних и устрашать других. Стабилизирующую роль играет и уже неплохо налаженная система подкупа потенциально активных слоев, способных причинить власти неприятности и стать катализатором социальной напряженности (шахтеров, армии и т.д.). Нужно отметить и чувство страха как основу инстинкта самосохранения различных группировок российской власти - страха перед активизацией общества, перед выходом ситуации из-под контроля. Этот страх побуждает основных политических субъектов вести себя более сдержанно.
Разнородность, противоречивость властного поля являются источником постоянного напряжения и конфликтности - и в обществе, и в самой власти. Но одновременно они дают власти возможность постоянно менять свою окраску, принципы и цели, не меняя ее глубинной сущности. Поэтому-то во власти можно обнаружить представителей всех основных политических ориентаций - либералов, консерваторов, левоцентристов, державников, популистов. Это многообразие внутри самого поля власти осложняет формирование серьезной оппозиции. Более того, силы, считающиеся сегодня оппозицией - коммунисты, демократы, державники, - фактически превратились в системные элементы, способные не столько к радикальному изменению ситуации, сколько к органичному инкорпорированию во власть, что на деле постоянно и происходит. Вероятно, это обстоятельство можно было бы трактовать как беспринципность и власти, и оппозиции. Но вместе с тем оно говорит и о возросшей гибкости и прагматизме обеих сторон: практически все политические силы в стране могут менять свои убеждения и позиции в зависимости от ситуации. Одновременно это есть и следствие неоформленности социальных интересов и оторванности политических сил и институтов от общества. Однако в данном случае это обстоятельство оборачивается и известным преимуществом, становясь фактором определенной стабильности и устойчивости общества.
В целом относительно стабильная ситуация в обществе благоприятствует накоплению ресурсов - материальных, финансовых и временных - для выработки и проведения курса на развитие экономики и институтов гражданского общества страны, если на то, добавим, проявится политическая воля и мудрость власти.
Все названные выше стабилизаторы, однако, не могут не носить временного характера. Нельзя исключать, что любой из них в какой-то момент в будущем может отказать. Не вызывает оптимизма и тот факт, что спокойствие в России зиждется прежде всего на пассивности и неорганизованности низов и слабости верхов. Такого рода "спокойствие" ведет скорее к длительной стагнации, чем к бурному подъему [1]. Это означает, что ресурсы и возможности для проведения необходимых реформ будут накапливаться трудно и медленно.
1 См.: Шевцова Л.Ф. Дилеммы посткоммунистического общества // ПОЛИС. 1996. № 5. С. 83-90.
3. От хаоса - к социальному порядку
Одной из ведущих тенденций в предстоящее десятилетие обещает стать ярко выраженное стремление абсолютного большинства граждан России к социальному порядку, который в стране пока не обеспечен, что вызывает крайне негативное к этому отношение. Люди устали жить в условиях перманентного нескончаемого "перехода" от одного этапа к другому и сопровождающей всякий "переход" неустроенности жизни.
Исследования показывают, что "категорическое неприятие беспорядка объединяет людей независимо от возраста, образования, места жительства, рода занятий, получаемых доходов. Оно затеняет даже политические разногласия между ними и различия в жизненных установках" [1].
1 Лапкин В.В., Пантин В.И. Русский порядок // ПОЛИС. 1997. № 3. С. 85.
Поскольку мысль о наведении порядка не имеет отчетливо выраженной идейной окраски, она претендует сегодня и будет претендовать в ближайшие годы на то, чтобы, встав над другими социальными, политическими и иными направлениями, консолидировать абсолютное большинство нации, к тому же она глубоко проникла в сознание россиян. Однако эта солидарность, порожденная массовым неприятием существующего беспорядка, исчезает, как только речь заходит о реальных контурах желаемого социального порядка и о конкретных действиях, которых потребует его утверждение, и уступает место привычному размежеванию.
Единого, устоявшегося мнения о том, каким должен быть российский порядок, сегодня в массовом сознании нет. Представления о социальных, экономических, политических основах порядка фрагментарны, противоречивы, неоформлены. Образ желаемого социального порядка абстрактен, оторван от реальности, его черты размыты и неопределенны. В этом образе присутствуют и патернализм, рассматривающий государство в качестве источника и "отца" порядка; и "железная рука" как одно из средств наведения порядка; и свобода от диктата и произвола государства; и понимание роли права и законности как основы порядка и т.д.
Вместе с тем особенности российской психологии не выдвигают никаких непреодолимых препятствий на пути к достижению и построению нового российского порядка. Реальная проблема российского массового сознания состоит не в том, чтобы приспособить к себе элементы этого социального порядка, а в том, чтобы самому приспособиться к новым правилам жизни, без которых он невозможен. Удастся это или нет, зависит от того, сумеют ли власти всех уровней и наиболее динамичные слои российского общества осознать свой общий интерес в обеспечении на перспективу устойчивости устраивающего их социального порядка. Для этого необходимо, чтобы они предприняли значительные усилия по формированию в стране новой социальной атмосферы, помогающей большинству населения включиться в рыночные отношения и, соответственно, в строительство нового порядка на приемлемых для себя условиях. Именно отсутствие такой атмосферы, отсутствие ощущения личной заинтересованности в успехе преобразований, а вовсе не какая-то врожденная предрасположенность, мешают переводу абстрактных представлений о желаемом порядке на язык естественных правил повседневной жизни.
Несомненно, психологическая непереносимость беспорядка превращает - чем дальше, тем больше - значительную часть населения в сознательного или бессознательного союзника политических сил, выступающих за ужесточение власти - неважно, в прежнем или каком-либо ином варианте. Вероятность такого развития событий не исключена в России и сегодня, когда ощущение людьми нарастающего в стране беспорядка грозит стать главной проблемой власти. Поскольку ни одна из находящихся сегодня в обращении идей не обладает такой консолидирующей социальной мощью и потенциалом, до тех пор, пока власть не предложит стране тот порядок, который будет принят большинством граждан, ее оппоненты будут получать фору и наращивать свои возможности. Усиление хаоса будет делать их аргументы все более убедительными.
Чтобы избежать потрясений смены власти или ее перерождения, необходимо, чтобы "партия власти" наряду с продолжением рыночных реформ обозначила себя как "партию" социального порядка. Это означает прежде всего осмысленную, рациональную, понятную для населения стратегию упорядочения жизни общества, реальное продвижение к утверждению права и законности.
Важнейшая задача, стоящая перед российской властью в обозреваемый период, - "оседлать" эту тенденцию, использовать потенциал тяги граждан к порядку и в результате придать устойчивость социальному строю, сформировавшемуся в стране в последние годы. Одним из наиболее действенных средств для решения этой задачи может стать повышение роли производительного труда, превращение его в главный фактор достижения жизненного успеха. Нынешний кризис трудовой мотивации обусловлен не только тем, что людей не устраивает их заработок, но и утратой ими чувства общенародной, общенациональной значимости их труда. Еще имеющаяся в массовом сознании ностальгия по прежним временам с характерной для них установкой на сознательное отношение к труду как к общенародному делу обусловливает возможную стратегию для нынешней власти. Ее смысл - в укреплении российской государственности не только "сверху", но прежде всего "снизу", за счет придания работе значения и перспектив, сочетающих в себе ценности частного и всеобщего благополучия.
Тогда потребность в социальном порядке, смыкаясь с потребностью в интегрирующей общенациональной идее, ориентированной на человека и предлагаемой обществу не вместо благополучия, а наряду с ним [1], могла бы стать реальной основой динамичного развития общества и жизненного успеха людей, следовательно, обретения перспектив для российской цивилизации в целом.
1 См.: Лапкин В.В., Пантин В.И. Указ. соч. С. 86-88.
4. От форсированных жестких реформ - к превращению их в источник повышения жизненных стандартов и социальных возможностей
Успех страны в 2002-2015 гг. зависит от того, будут ли реформы проводиться в пользу трудящихся и всего населения или за счет них. В отечественной общественной мысли и историографии практически достигнуто единство в понимании того, что реформы предстоящего периода должны стать источником повышения жизненных стандартов и социальных возможностей граждан страны. Расхождения касаются того, какие средства для этого следует употребить.
Сегодня и в развитых странах, и в России при всей настороженности и нелюбви по отношению к государству совершенно отчетливо обозначилась тенденция не только максимально эффективного использования традиционных функций государства, но и их существенного расширения.
До сих пор реформы в России осуществлялись и продолжают осуществляться сегодня за счет трудящихся и населения страны, причем не в последнюю очередь в результате ослабления и самоустранения государства, утраты им контроля над ситуацией. Это привело к радикальному снижению уровня жизни людей, ухудшению их социального самочувствия, углублению раскола, усилению политической напряженности и противостояния. Подобная политика самоустранения государства, однако, имеет свои качественные и количественные пределы (меру), которые хотя и трудно определить, но совершенно невозможно отрицать (в истории России это самым впечатляющим образом показали 1917 год и последующие события).
Существующая система экономических и социальных отношений в России, за исключением единичных отраслей и регионов, пока малоэффективна и не способна адекватно реагировать на быстро меняющиеся потребности рынка, что неблагоприятно сказывается на конкурентоспособности российской экономики. Одна из важнейших причин такого положения состоит в неспособности осуществляющейся сегодня социальной политики эффективно защищать интересы трудящихся.
Один из возможных путей прорыва - институциональные изменения в сфере трудовых отношений. Прежде всего речь идет о таких отчетливо просматривающихся тенденциях, как:
- определение новых функций и места государства в условиях возрастания его роли во взаимоотношениях труда и капитала;
- интеграция на качественно ином уровне интересов государства, предпринимателей, менеджмента, наемной силы; 3) поддержание института профсоюзов со стороны государства, в некоторых случаях даже в их архаичной форме [1]. До той поры, пока в России возникнет развитое гражданское общество с его способностью к саморегуляции, государство не имеет права самоустраняться от решения жизненно важных проблем и игнорировать глубинные тенденции в обществе. Тем более что этого себе не позволяют даже государства развитых стран Европы и Северной Америки.
1 См.: Ростиашвили К.Д. Проблемы и перспективы государственного регулирования трудовых отношений в США // Социально-политический журнал. 1997. № 5. С. 222.
Важнейшей тенденцией в 2002-2015 гг. будет трансформация существующей концепции регулирования трудовых отношений при непосредственном и усиливающемся участии государства. Пока в рамках существующих отношений государство (в лице правительства) выступает в качестве пассивного либо опосредованного участника. Оно, правда, декларирует право рабочих заключать коллективные соглашения по вопросам оплаты и условий труда, побуждает бизнес рассматривать профсоюзы как социального партнера, выступает в качестве арбитра при разрешении трудовых споров и конфликтов. В то же время эта система социального договора не способна равномерно и эффективно распределять ресурсы и затраты. Существующие механизмы по смягчению существующих в обществе противоречий минимальны, обюрокрачены и оборонительны. Сегодня они выглядят малоэффективными.
Роль государства в нынешнем виде не может удовлетворить быстро развивающиеся отношения труда и капитала. Поэтому функции государства неизбежно будут расширяться в направлениях:
- превращения его в непосредственного гаранта заключаемых трудовых договоров и технической помощи;
- придания правительству статуса равноправного субъекта переговоров между трудом и капиталом;
- координации и финансирования подготовки и переподготовки кадров с целью снижения безработицы и повышения квалификации работников;
- реформирования пенсионных фондов;
- внедрения единых государственных стандартов и т.д.
Значимым представляется движение государства в направлении превращения в акционера предприятий, т. е. владельца части акций. Это даст государству право голоса в Совете директоров при принятии решений и обеспечении долгосрочных и стратегических интересов - повышения производительности труда, эффективности соглашений между трудом и капиталом и т.д. В перспективе приобретаемые государством акции предприятий целесообразно передать непосредственно служащим с целью предоставления им большей экономической и политической власти, повышения региональной занятости, достижения адекватной оплаты труда. Фактически это будет означать социализацию предприятий, следовательно, расширение возможностей для решения части социальных вопросов на уровне этих предприятий.
В связи с реструктурированием экономики неизбежно расширение ответственности государства и доли его участия (прежде всего финансирования) в подготовке и переподготовке кадров. Потребуется создание системы локальных институциональных баз, обеспечивающих на уровне рабочих мест гибкое реагирование на происходящие технологические изменения. С этой целью будет учреждаться сеть подготовительных структур на базе предприятий, общественных организаций, профсоюзов, образовательных учреждений, местных трудовых организаций. Для этого потребуется особая схема кредитования из федерального бюджета. Предприятию могут, например, выделяться государством специальные гранты, с ними могут заключаться контракты, обязывающие обеспечить подготовку и переподготовку наемных работников. Чтобы государственные средства целевого назначения не расходовались на иные нужды, потребуется передача администрациям губерний и республик контролирующих функций по аудиторским проверкам расходования средств на местах.
Урегулирование проблемы безработицы, еще по-настоящему не коснувшейся России, но непрерывно усугубляющейся, в предстоящее десятилетие будет также тесно увязано с расширением полномочий государства. Безработица должна быть под жестким контролем. Поэтому неизбежно создание специальных государственных структур, которые будут призваны учитывать тенденции, детерминированные технологическими изменениями, и разрабатывать рекомендации по реструктурированию существующих систем организации труда как на уровне регионов, так и на отдельных предприятиях. Эти структуры будут одновременно проводить мониторинг инвестиций, производимых финансовыми институтами, и контролировать предприятия, поощряя их на высокие стандарты социальной защиты, вовлечение наемных работников в программы по оплачиваемым отпускам с целью получения другой профессии. Гарантирование рабочих мест, обеспечиваемое на уровне предприятий и в национальном масштабе, позволит существенно смягчить последствия переходного периода.
Новые социальные возможности и источники повышения жизненных стандартов появятся в случае реструктурирования управления пенсионной системой, в том числе пенсионными фондами, и изменения схемы их формирования. Сегодня эксплуатация пенсионных фондов происходит не во благо, а за счет трудящихся. Государство и предприниматели увольняют наемных работников и распоряжаются их же средствами. Пенсионные фонды находятся вне контроля трудящихся и используются государством или компаниями в собственных краткосрочных интересах. В перспективе же фонды как мощные аккумуляторы финансовых средств способны стать значимым стабилизирующим фактором в обществе, использоваться для финансирования реструктурирования производства, улучшения жизни наемных работников. Суть тенденции в том, что существующая пенсионная система берется под жесткий социальный контроль, усовершенствуется, освобождается от злоупотреблений [1], используется в интересах людей и общества.
1 См.: Социально-политический журнал. 1997. № 5. С. 223-235.
Среди других ориентиров развития российской цивилизации в конце XX - начале XXI в., игнорировать которые государство не может без риска нанести ущерб самому себе и стране в целом, - разработка эффективной стратегии сотрудничества труда и капитала, которая должна основываться на: а) расширении функций системы коллективных договоров и реформировании трудового законодательства; б) выработке единых стратегических и тактических целей нанимателей и наемной силы, возможно максимальном сближении интересов труда и капитала; р) адаптации наемной силы и предпринимателей друг к другу на всех уровнях; г) сохранении и развитии института профсоюзов.
Логика развития страны ведет государство, власть к необходимости использования эгалитарных ценностей и средств, а не дискриминации производительного труда через искусственное сокращение его рыночной стоимости, как это происходит сегодня. На власть и правительство возлагается основная ответственность за инвестирование в основы будущего богатства, прежде всего в образование и здоровье населения, за адаптацию работников к новым условиям и технологиям, конструктивное сотрудничество труда и капитала на основе социального партнерства и корпоратизма. Перспективное развитие страны ориентирует государство на такую политику в сфере трудовых и социальных отношений, которая основана на эгалитаризме рабочих мест.
5. От вражды и разобщенности - к доверию
В предстоящее десятилетие неизбежно восстановление и усиление комплекса социальных ценностей, без которых успешное и гармоничное развитие российской цивилизации экзистенциально маловероятно. Одной из центральных ценностей этого комплекса, как представляется, будет доверие.
Дело в том, что интеллектуальное и политическое доминирование теории свободного рынка вызвало явно неадекватную оценку роли экономического фактора со стороны экономистов, деловых людей, политиков, средств массовой информации. Многие из них уверовали, будто рыночные принципы позволяют понять общество и человека до последних глубин, забыв, что стремления человека не ограничены желанием увеличить объем потребляемых благ, что смысл жизни и успех могут иметь неэкономические составляющие, что во все исторические эпохи люди стремились удовлетворить, согласно "пирамиде" А. Маслоу, высшее стремление человека быть "признанным другими людьми".
Сама по себе эта последняя мысль не нова, ее в течение столетий развивали выдающиеся мыслители, философы, религиозные деятели. Но лишь недавно оказалось возможным обозначить ее как мегатенденцию, поскольку она оказалась условием дальнейшего развития цивилизации. В начале 1980-х гг. американские футурологи Д. Нэсбит и П. Эбурдин заявили о "триумфе личности" как об одной из глубинных особенностей развития цивилизации на рубеже тысячелетий. Ф. Фукуяма в качестве ключевого понятия для обозначения этой тенденции избрал слово "trust" - "доверие" [1].
Российские реалии побуждают по-новому взглянуть сегодня как на принцип индивидуализма, некритично привнесенный с Запада, так и на принцип коллективизма, чрезмерные упования на который уже принесли немало разочарований стране. Поскольку, с одной стороны, простая сумма личностных предпочтений не тождественна интересам общества и социальным ценностям; с другой - совокупные интересы социума часто не коррелируются с потребностями составляющих его личностей [2].
1 Fukuyama F. Trust. The Social Virtues and the Creaton of Prosperity. N.Y., 1995.
Как показали богатая отечественная история и современная социальная практика, человек мог реализоваться как личность в России чаще всего не благодаря, а вопреки социальной тотальности. Сама жизнь человека, несмотря на многочисленные декларации, никогда не представляла и по сию пору не представляет собой в России высшей социальной ценности.
2 См.: Иноземцев В. Рецензия на книгу: "Ф. Фукуяма. Доверие. Социальные ценности и созидание процветания" // Свободная мысль. 1998. № 1. С. 126.
Доверие - это такие отношения, которые делают возможным сотрудничество как между членами общества, в том числе находящимися на разных уровнях иерархии, так и между гражданами и социальными институтами и государством. Элементами доверия являются разделяемые людьми взгляды на место человека в обществе, их интересы и интенции, приверженность семейным ценностям, этическим, религиозным и этническим традициям, национальное самосознание и многое другое. Однако доверие - не просто сумма этих факторов, это нечто большее. Доверие - это и стремление людей к социальному экспрессивизму, к выражению себя в действиях, пусть и индивидуальных по форме, но социальных по существу, способность к сотрудничеству в широких пределах, не ограниченных групповыми, семейными или иными интересами. Доверие - то, что делает общность обществом, подобно тому как, например, законы делают систему управления - государством, поскольку сами по себе законы лишь заполняют вакуум, образующийся в условиях отсутствия доверия [1]. Именно отсутствие культуры доверия в России делает малоэффективными усилия по развитию гражданского общества, преодолению раскола и достижению общенационального согласия, формированию института социального партнерства.
Доверие как социальная ценность заставляет несколько иначе взглянуть на традиционное деление обществ на преимущественно индивидуалистические и преимущественно коллективистские, тем более на их противопоставление. Практически любое общество основывается на признании, только это признание в России или Японии осуществляется на ином уровне и в иных формах, чем в странах западной цивилизации. Наиболее яркие проявления индивидуализма чаще всего выступают в качестве предпосылок укрепления коллективистских и корпоративных начал, и наоборот. Поэтому не индивидуализм, не коллективизм в отдельности, но взаимодействие этих двух противоположных принципов привело к успешному социальному и экономическому развитию Запада. Этот тезис может быть отнесен ко многим странам, которые развиваются сегодня наиболее успешно и прогресс которых определяется не коллективизмом или индивидуализмом, не рыночными принципами или доминированием государства или традиции, а утверждением одного, но чрезвычайно важного элемента культуры - уровня доверия, существующего в обществе [2].
1 См.: Свободная мысль. 1998. № 1. С. 126.
2 См.: Там же.
Россия, как и Мексика, Бразилия, Китай, относится к цивилизациям с "низким уровнем доверия" в обществе, в отличие от Японии, Германии, США - группы стран с "высоким уровнем доверия". Экономические и социальные успехи последних, считает Фукуяма, были достигнуты в условиях, когда действия государства лишь дополняли и координировали органичное развитие общества, основывавшегося на принципах доверия ("trust"), а не пытались конституировать его внешним образом. В этих странах ни проявления индивидуализма, вызванное индивидуализацией производства и потребления в условиях информационной революции, ни индикаторы, якобы фиксирующие "общее снижение уровня общения", не могут ничего изменить коренным образом до тех пор, пока общество остается объединенным этическими ценностями и идеей доверия.
Напротив, Россия как общество с низким уровнем доверия отмечена: а) внутренней "десоциализацией" - неуважением к жизни и личности человека; б) недостатком ответственности на всех уровнях; в) разобщенностью нации; г) стремлением быстро обогатиться, не прилагая особых усилий и за счет других людей; д) эгоистичной клановостью, корпоратизмом с криминальным оттенком ("Воруют-с!" - как заметил Н. Карамзин) и т.п.
Все это делает российское общество в определенном смысле несамодостаточным - подтверждением тому являются сначала некритичные заимствования западных идей, культуры, ценностей, понятий, символов, названий, товаров, денежных займов и т.п., а потом - безосновательное самоутверждение и обособление от ведущих мировых тенденций - и требует более жесткой и разносторонней позиции государства, регламентации, без которой невозможно обеспечить должную хозяйственную эффективность, но которая сама по себе приводит к многочисленным социальным издержкам. Дело в том, что недостаток доверия в обществе может смягчаться государственным вмешательством лишь отчасти: эффективность функционирования политических институтов и социальных субъектов в условиях демократии зависит от уровня доверия не меньше, чем хозяйственная деятельность предприятий; снижение же уровня доверия в обществе требует для регулирования отношений в нем более жесткой регламентации со стороны государства. Подобные меры, однако, должны быть не правилом, а исключением, при этом само государство должно обладать способностью вызывать к себе доверие [1], а не ликвидировать остатки последнего.
1 См.: Свободная мысль. 1998. № 1. С. 126.
В этом контексте экономический и социальный прогресс предстает как своего рода вознаграждение обществу за его внутреннюю гармонию, в основе которой лежит доверие и согласие и отсутствие которой препятствует социальному процветанию. Однако формирование самого доверия носит эволюционный характер, перепрыгивание через необходимые ступени здесь невозможно. Сам рынок становится школой общения, создавая условия для сотрудничества и стимулируя людей к взаимодействию ради взаимной выгоды. При этом социальная коммуникация не возникает спонтанно там, где функции государства перестают играть главенствующую роль. Способность к социальному взаимодействию зиждется на ранее сформированных привычках, традициях, нормах, которые, в свою очередь, способствуют или препятствуют построению рыночной инфраструктуры. Ситуация раскола в России, несомненно, не способствует повышению культуры доверия в обществе. Поэтому тем более необходимо осознание того, что устойчивость социума, его политическое и экономическое развитие, степень гуманности отношений зависят в конечном счете не только от принятия и соблюдения законов, но и от внутренней толерантности людей, образующих общество.
Сложность стоящих перед Россией задач определяется, среди прочего, и тем, что ни принятие новых законов, ни построение рыночной инфраструктуры, ни становление частного бизнеса не создадут современное и развитое общество с сильной социальной защищенностью людей без изменения идейных и социальных ориентиров, без становления новой системы ценностей, для чего необходима последовательная работа многих поколений. Однако эта работа должна быть начата уже сегодня.
6. От формирования и развития рыночной системы - к осознанию ее пределов
Эта мегатенденция взаимозависима с предыдущими, однако осознание ее затруднено прежде всего тем обстоятельством, что становление рыночной системы в России находится в самом начале и мысль о ее пределах выглядит не слишком своевременной. Но есть две другие причины, облегчающие такое понимание - мировой контекст и происходящие в нем процессы, с одной стороны, и особенности российского национального менталитета с его обостренной интенцией к духовности - с другой.
В интеллектуальных кругах и общественном сознании развитых стран Запада все большее распространение и понимание получает находящаяся в явном диссонансе с рыночными концепциями идея о том, что становление нового качества общества как социального целого зависит от преодоления состояния, в котором человек не воспринимает себя активным носителем своих собственных власти и богатства, а чувствует себя усовершенствованной "вещью", зависимой от внешней силы, которая определяет смысл его жизни (Э. Фромм), т.е. того "отчуждения" (К. Маркс), которое порождено индустриальной рыночной системой. Теоретики постиндустриализма Д. Белл и А. Тоффлер еще в 1970-е гг. констатировали, что "сегодня общества ищут лидерства" не через наращивание массового производства благ, а через максимальное развитие и использование человеческого потенциала, стремятся заместить "экономизированные" ценности и приоритеты "социализированными ".
В наши дни на Западе этот процесс отмечается как на уровне общества в целом, так и на уровне отдельных корпораций, где происходит замена материальных нужд потребностями человека в качестве основного ориентира развития и показателя продуктивности. В результате общество, в котором значительная часть человеческой активности представляется не взаимодействием человека с преобразованной им природой, как это было в обществах индустриального типа, а "игрой между людьми" (Белл), становится способным к более быстрому и сбалансированному развитию [1].
1 См.: Иноземцев В.Л. Теория постиндустриального общества как методологическая парадигма российского обществоведения // Вопросы философии. 1997. № 10. С. 33.
Этапами этого процесса являются разрушение стен между образованием, трудом и досугом; формирование так называемой адаптивной корпорации (термин Тоффлера), отказывающейся от приоритета максимизации прибыли и стимулирующей формирование менее поляризованных социальных структур; повышение роли научно-исследовательских центров и университетов, вокруг^ которых группируется все возрастающее количество людей и где создается все большая доля национального продукта, а также иных неприбыльных организаций, участие в которых носит добровольный характер и которые становятся важными центрами принятия решений и воздействия на остальные социальные институты. Все это отражает тенденцию, вектор движения от экономики, основанной на стихии рынка, к хозяйству, которое носит не плановый, но согласованный характер и в котором мощная социальная политика и поддержка представляются не только органичными, но прежде всего неизбежными. Весьма симптоматичны в связи с этим мысли о пределах рыночных отношений, высказываемые сегодня людьми, в компетенции которых трудно усомниться - крупнейшим футурологом Тоффлером, патриархом современного менеджмента П. Дракером, живым воплощением информационной революции миллиардером Б. Гейтсом [1].
Поскольку основной чертой современной экономики сегодня является быстрое замещение труда знаниями, в том числе, несмотря на трудности, и в России (разумеется, пока в меньших масштабах), развитие человека становится главным условием любого хозяйственного прогресса. Это дает многим исследователям основания говорить о предстоящей замене трудовой деятельности новым типом активности, отличающимся выраженными элементами творчества, причем в перспективе в массовом масштабе, когда "если не все, то по крайней мере большинство людей станут более креативными в своих действиях, чем они являются сегодня " [2].
1 См.: Вопросы философии. 1997. № 10. С. 33.
2 Hage ]., Powers Ch.H. Post-Industrial Lives: Roles and Relationships in the 21st Century. Newbury Park (Ca), 1992. P. 72.
Новым явлением становится стремление все возрастающего числа людей посвящать значительное время семье, участию в разного рода общественных организациях, самообразованию, спорту, путешествиям и т.п. При этом в конце 1990-х гг. перспективы быстрого профессионального роста - главный мотив деятельности в 1970-е и 1980-е гг. - уже не привлекают более половины работников, если для достижения подобных целей им пришлось бы проводить меньше времени в кругу семьи и отказаться от привычных увлечений.
Невозможность объяснить эти и другие явления с точки зрения лишь рыночных теорий делает последние недостаточными и подводит к мысли о необходимости придать им совершенно иное измерение, учитывающее новые социальные реалии. И развитый Запад, и переходное российское общество стоят сегодня перед лицом новых изменений, которые несводимы к трансформации прежних порядков и представляют собой формирование принципиально нового социального устройства. Осознание этого обстоятельства заставляет пересмотреть отношение к тем ценностям, которые взяты на вооружение современными российскими реформаторами. Не отрицая необходимости и вынужденности стратегии "догоняющего развития", нужно подчеркнуть, что выбранные ими ориентиры принадлежат индустриальной эпохе, оставляемой позади всем развитым миром. Поэтому тем более губительна легкомысленная деструкция тех немногочисленных элементов постмодернистского сознания (культ образования, технического и художественного творчества, овладение богатствами культуры) и постмодернистской мотивации (труд на благо общества, бескорыстные усилия для пользы дела и ради смысложизненной самореализации), которые десятилетиями культивировались в советском обществе. Тем более опасно пренебрежение к информации и знаниям, которые во всем мире расширяют рамки субъект-объектных взаимодействий и без которых "победивший" в 1917 г. пролетариат навсегда останется тем, чем он был, и никогда не станет тем "когнириатом" (Тоффлер), в который он превращается в развитых странах Запада.
Конечно, в России, в отличие от Запада, эта тенденция едва "проклюнулась", страна решает совершенно другие проблемы. Прежде всего стоит задача снизить давление материальной нужды, только после этого люди перестанут задумываться об удовлетворении базовых потребностей и начнут искать самовыражения вне традиционных и устаревших стереотипов социальной жизни. Поэтому применительно к России сегодня корректнее говорить не о исчезновении материальной мотивации - она как раз остается, - а о проявлении определенного сдвига от максимизации материального потребления к обеспечению более высокого качества жизни и о том, что увеличение денежных доходов сверх определенного уровня не является самоцелью и не оказывает прежнего воздействия на поведение человека.
Вместе с тем обозначившаяся на Западе тенденция к увеличению "удельного веса" духовных ценностей в жизни людей способна закрепиться и получить развитие и в России в силу исторически сложившегося признания в российском социуме подобных ценностей, традиционного влечения значительной части общества к высоким нравственным и художественным идеалам и образцам.
Изменения, описанные по необходимости весьма кратко, порождают целый ряд проблем в социальной сфере и экономике. Развитие духовных потребностей побуждает к радикальной переструктуризации экономики. Трудность, однако, состоит в том, что новые поколения представлены сегодня людьми, которые не являются ни рабочими, ни бизнесменами, ни фермерами, а лишь работниками своих организаций. Они не пролетариат и не "эксплуататоры". Меняя свою работу, они меняют свои организации. В такой ситуации они должны быть управляемы таким образом, как если бы они были членами добровольных организаций. Однако сегодня лидеры даже западных корпораций не в состоянии применить подобные системы менеджмента, в результате чего общество оказывается перед лицом нового основного социального конфликта - противостояния носителей материалистических и постматериалистических ценностей.
Новые же "адаптивные корпорации" (Тоффлер) неизбежно вынуждены будут соподчинять свои цели со стремлениями своих работников и интересами общества таким образом, что появляется возможность говорить о них не только как об экономической единице, но и как о социальном институте. Возникает система управления, основанная на широком участии как менеджеров, так и работников, и в этих условиях получают значительные экономические преимущества те мелкие предприятия, где не разделены собственность и участие, деятельность и контроль над ней, где существуют значительные возможности для проявления ответственности работников и обеспечения их саморазвития. Не случайно мелкие и средние фирмы обнаруживают быстрый рост в последние десятилетия (в России - прежде всего в Москве). К тому же они в значительной мере сами решают свои социальные проблемы.
7. От парадигмы сиюминутности - к парадигме превентивности
Наибольших успехов в развитии социальной жизни добиваются те цивилизации и общества, которые "мыслят" стратегически, ориентированы на перспективу, проявляют заботу о будущих поколениях, руководствуются просматривающимися далеко во времени стратегическими интересами.
Нельзя сказать, что у российских властей напрочь отсутствует превентивное мышление. Многие их усилия были ориентированы на перспективу и принесли блестящие результаты - колонизация Сибири в XVI-XVII вв.; "окно в Европу", прорубленное Петром I; выход к Черному морю в XVIII в.; реформы Александра II во второй половине XIX в.; реформы С. Витте и П. Столыпина в конце XIX - начале XX в.; освоение целины, космоса и Сибири в 1950-1980-е гг. и многие другие начинания. Почти весь XX в. страна жила, "под знаменем строительства коммунизма" устремляясь в будущее.
Вместе с тем устремленность в будущее причудливо сочеталась в России с утопизмом, с реализацией сиюминутных интересов, тактикой "латания дыр" и фактически тем самым почти полностью дезавуировалась, что позволяет усомниться в способности российских властей в определенные периоды к превентивному мышлению. Так были допущены катаклизмы 1917 г. и последовавшая затем Гражданская война, ставшая национальной катастрофой, хотя, как заметил Н. Бердяев, вся русская литература и философия XIX - начала XX в. носила "профетический характер". Сталинские репрессии и война 1941- 1945 гг., опасность которой была недооценена, значительно подорвали генофонд нации и общий потенциал страны. В конце 1950 - начале 1960-х гг. была "не замечена" электронная революция, осуществлявшаяся в мире, что сказывается на технической отсталости России и по сию пору. Российская власть полностью проигнорировала пронзительные предупреждения писателей-"деревенщиков" и ученых Ф. Абрамова, В. Астафьева, В. Белова, В. Распутина, А. Солженицына, Ф. Углова и др. о губительных процессах, происходивших в российской деревне и в недрах сельского населения, в результате чего был подорван весь деревенский уклад и в значительной мере - нравственный и физический потенциал народа.
Гигантский поток нефтедолларов в 1970-1980-е гг. бездарно был растрачен на закупки ширпотреба и продовольствия (эта политика продолжается и сегодня), в то время как такие же нефтедоллары в Саудовской Аравии, Кувейте и Объединенных Арабских Эмиратах позволили обеспечить населению этих стран высокий уровень и качество жизни и положить на счета будущих поколений громадные суммы денег. Недальновидность властей привела к распаду великой страны - СССР, росту сепаратистских настроений в России, ослаблению силовых структур и, соответственно, криминализации жизни, бездарной политике и конфликту в Чечне и т.п. Близорукое перечеркивание истории, традиций, культуры, невнимание к образованию, девальвация духовных ценностей обусловили растерянность, опустошенность, усталость людей, дезориентацию и "разорванность" национального самосознания, размывание идентифицированности нации, угнетение ее культурного кода. Этот "мартиролог" можно было бы продолжить.
Раскол между настоящим и будущим, ныне живущими и будущими поколениями неочевиден, незаметен и сегодня будто бы никого не затрагивает, однако именно он представляется наиболее серьезным из имеющихся. Этот раскол касается многих сторон жизни, но наиболее важные среди них - экология и невозобновимые ресурсы. О них российские власти мало думают (в отличие от Европы и США, чрезвычайно бережно и трепетно относящихся к собственным ресурсам и охране окружающей среды), поскольку конец, истощение вынесены за пределы настоящей жизни. Мало стимулируют превентивные начала в мышлении и перманентно происходящие в России выборы различных уровней, а также получившая распространение в среде как политиков, так и чиновников и бизнесменов психология временщиков и "халявщиков", затронувшая к тому же значительные слои населения. Многие из них ставят целью лишь безудержное личное обогащение, перекачивая сырье за рубеж и способствуя превращению страны в сырьевой придаток. Охране окружающей среды в этих и множестве других случаев не придается ни малейшего значения.
Конечно, с точки зрения узкого и сегодняшнего понимания социального развития российской цивилизации экология и сохранение сырьевых ресурсов не являются "кричащими", сферой непосредственных интересов. Однако с точки зрения будущих поколений, качества и параметров их жизни они напрямую относятся именно к таковым. И дело не в том, чтобы непосредственно вмешиваться в деятельность соответствующих ведомств. Дело в том, чтобы идея и концепция заботы о будущих поколениях под воздействием граждански ответственных социальных субъектов закладывались во все стратегические государственные и межгосударственные программы, планы, договоры, соглашения, декларации и подвергались жесткому контролю с целью неукоснительного практического воплощения.
Защитить наших потомков, которым грозит участь родиться в истощенной и зараженной стране урожденных инвалидов, пьяниц и неумех, может только сама российская цивилизация, осознав эту опасность, проникнувшись национальными и государственными интересами, обретя философию и парадигму пре-вентивности в мышлении и действиях. Возможно, следовало бы создать специальный Совет Попечителей будущих поколений, избираемый общественностью на основе бесспорных гражданских заслуг, преданности долговременным интересам Отечества, профессионализма и неподкупности. Он должен обладать правом законодательной инициативы, правом вето на законы и действия, ведущие к ущемлению прав будущих поколений в отношении природных ресурсов и чистоты окружающей среды, доступом к средствам массовой информации для разъяснения своих решений и формирования общественной поддержки гуманистическим и экологическим инициативам [1].
Философия превентивности может быть применена, разумеется, не только по отношению к ресурсам и экологии. Она необходима во всех сферах социальной жизни, являясь атрибутом социальной деятельности вообще, способна принести пользу по всем направлениям цивилизационного, общественного развития России.
1 См.: Розов Н.С. Национальная идея как императив разума // Вопросы философии. 1997. № 10. С. 20.
8. От пассивной политики социальной защиты - к эффективной стратегии социального развития
Один из векторов социального развития России в 2002- 2015 гг. - значительное сокращение любых форм гуманитарной помощи, особенно извне, в силу практической исчерпанности ее потенциала, и переход к таким видам социального взаимодействия и отношений с населением, которые обладают мощным зарядом прагматичности и интенцией эффективности.
Гуманитарная помощь в самые трудные времена для страны сыграла свою положительную роль. Прежде всего она способствовала осуществлению права остро нуждающихся на удовлетворение самых насущных потребностей. Это было тем более важным, что государству более не под силу стало оказывать помощь всем нуждающимся.
Однако со временем гуманитарная помощь, не исчезая вовсе, стала недостаточной, и прежде всего по причинам, которые известны в развитых странах еще с середины XIX в. Она, безусловно, помогала и помогает страждущим, но вместе с тем должна способствовать тому, чтобы число людей, нуждающихся в посторонней помощи, сокращалось. Но для этого сама гуманитарная помощь не должна быть профессиональной, организованной, коммерциализированной, поскольку в таком виде она порождает целые слои населения, которые обречены на иждивенчество, которые не способны, не умеют и не желают себе помочь. Одновременно она "обусловливает появление групп людей, которые живут за счет того, что организуют помощь бедным; заинтересованность в сохранении бедности и бедных оказывается частью их профессии". Такая "помощь, решая одни текущие проблемы, порождает другие, более серьезные: живущие за счет помощи в любом случае оказываются униженными, чувство зависимости порождает раздражение, злобу, становится источником дополнительного социального напряжения" [1]. Во второй половине XX в. в первую очередь США, Канада, Германия, Швеция, Нидерланды, Франция, другие развитые страны, развернувшие широкие программы социального обеспечения, столкнулись с фактом появления массового и самовоспроизводящегося слоя иждивенцев, живущих только на пособия по бедности и ни на что другое не способных, кроме получения социальной помощи [2]. Подобные явления обозначились и в российском обществе.
1 Апресян Р.Г. Дилеммы благотворительности // Общественные науки и современность. 1997. № 6. С. 61.
2 См. Там же.
Если история чему-либо учит, то в России неизбежна смена парадигм взаимоотношений власти и членов общества, а также социальной политики и благотворительности. Прежде всего они должны быть направлены на ослабление социальных противоречий, "амортизирование" напряжений и конфликтов, выполнение социально компенсирующей роли. Новое качество, в частности, социальной политики и благотворительности в России должно заключаться в том, чтобы решать проблему бедности, по возможности меняя конкретные жизненные обстоятельства конкретных людей, способствовать сокращению числа людей, нуждающихся в посторонней помощи. Иначе говоря, подарить голодному сеть и научить ловить рыбу, а не кормить его все время рыбой, спасая от голода.
С теоретической точки зрения активная социальная политика и эффективная благотворительность выполняют две важные социальные функции. Первая - содействие сохранению и воспроизводству общества посредством попечения о бездомных, голодающих, о немощных и одиноких стариках, о тяжелобольных и попавших в беду по независящим от них обстоятельствам и т.д. Вторая функция - поддержка социально значимых и перспективных начинаний и инициатив, осуществление которых невозможно из-за отсутствия средств; при этом социальная политика и благотворительность должны иметь целью поощрение людей в их начинаниях, а не потворствование им в их материальной необеспеченности. Ситуация и время требуют переноса акцентов с первой функции на вторую.
Смысл новых отношений общества и власти, эффективной социальной политики в ее новом для России качестве будет состоять в том, чтобы предоставление максимально необходимой помощи в минимальной степени поощряло людей к тому, чтобы они на нее полагались. Помощь, безусловно, не всегда развращает, она бывает необходима во многих случаях, может поощрять инициативу, активность, изобретательность. Но при этом она должна строиться таким образом, чтобы именно стимулировать, а не расслаблять нуждающегося, способного к активной работе, чтобы внешняя помощь не заменяла необходимости рассчитывать на свои силы - за исключением случаев, когда необходимо обеспечить удовлетворение элементарных потребностей людей. В этом, собственно, и состоит главный критерий любых социальных и благотворительных программ, которые, разумеется, должны спасать от голода и нищеты, однако теряют смысл, если подрывают индивидуальное трудолюбие и способность человека к самообеспечению [1].
Социальная защита и благотворительность все меньше будут рассматриваться как способ раздачи благ и пособий бедным. Они призваны обеспечивать людей не предметами потребления, а средствами, используя которые они могут себе помочь. Помощь, таким образом, должна состоять в том, чтобы нуждающиеся перестали быть зависимыми и смогли стать ответственными за самих себя. Но для этого сама социальная политика и благотворительность должны стать иными - просвещенными, научными, технологичными, контролируемыми [2].
1 См.: Общественные науки и современность. 1997. № 6. С. 61.
2 См.: Там же.
Конечно, на практике дело обстоит не так просто. Как быть с организацией рабочих мест, например, в условиях экономического спада и роста безработицы в России? Есть ли смысл в таких условиях тратить деньги, собранные, скажем, посредством благотворительных акций, когда денег мало и их хватает только на организацию краткого курса обучения, но не на организацию рабочего места по профессии? Что выбрать - оказание конкретной помощи конкретному человеку сегодня или создание условий для того, чтобы нуждающийся сегодня не нуждался завтра? Ведь понятно, что решение первой проблемы требует намного меньше усилий и средств, чем второй.
Уже из сказанного видно, что проблема структурно неоднородна. Ее не следует трактовать односторонне: отказаться от раздачи не обеспеченных трудом благ и организовать обучение и переквалификацию нуждающегося населения. Вопрос не стоит таким образом, что надо оказывать социальную поддержку и благотворительность именно так, а не по-другому, например, перестать раздавать продукты, одежду, деньги и начать раздавать знания и умения. Общество, состоящее из конкретных людей, нуждается и в том, и в другом, но в разной степени. Кому-то необходимы деньги для организации вернисажа, а кто-то не знает, как ему дожить до очередной пенсии. Следовательно, формы помощи должны быть различными как с точки зрения ее объекта (кому) и предмета (чем помогают), так и с точки зрения ее социальных функций (какие задачи посредством благотворительности решаются).
Несомненно, государство будет вынуждено оказывать помощь своим гражданам, участвуя в реализации различных социальных программ в меру своих возможностей. Однако в первую очередь будет нарастать корпоративная помощь - поддержка членов сообществ со стороны самих сообществ, в частности, корпораций как профессиональных сообществ, например, ученых - научными фондами, студентов - образовательными, сотрудников - фирмами и т.д. Оказание помощи в корпорации - это поддержание "своих". К тому же корпоративная помощь, от "своих" психологически гораздо легче воспринимается теми, кому она оказывается, чем помощь со стороны, от "чужих". В той мере, в которой человек идентифицирует себя с корпорацией, поддержка со стороны последней рассматривается как естественная акция, лишь как средство самоорганизации корпорации [1]. Вместе с тем любая корпорация вовсе не будет расположена платить деньги напрасно, и потому будет пресекать иждивенческие настроения в зародыше.
1 См.: Там же. С. 63-64.
Разумеется, нереалистично было бы полагать, что с помощью различных благотворительных программ можно разрешить серьезные социальные противоречия в любом обществе. Однако каждая из них - вклад, пусть небольшой, в такое разрешение. Суть же и тенденция в этой области состоят в том, чтобы в осуществлении как социального развития в целом, так и благотворительности в частности руководствоваться принципиальными критериями расчета и рачительности: свободные финансовые средства и материальные ресурсы аккумулировать с наибольшей эффективностью и распределять таким образом, чтобы благо частных лиц, фондов, корпораций могло максимальным образом способствовать увеличению блата общества в целом [1].
1 См.: Общественные науки и современность. 1997. № 6. С. 67.
9. От традиционных глобальных проблем - к новым: нейтрализации социальных последствий
Характер и сущность цивилизационного развития России в период 2002-2015 гг. самым серьезным образом будут детерминированы появлением и усилением влияния новых проблем, которые можно квалифицировать как глобальные.
Как известно, глобальные проблемы - совокупность жизненно важных вопросов, от решения которых зависит развитие общества; глобальный характер им придает: а) всечеловеческий масштаб, т.е. их нерешенность создает угрозу всему человечеству; б) распространенность по всему миру, всем его регионам и сферам; в) необходимость решения с использованием сопряженных усилий всего человечества.
В 1970-е гг. члены Римского клуба выделили комплекс классических глобальных проблем, к которым отнесли:
- предотвращение войны и сохранение мира, разоружение;
- социальное развитие и экономический рост в мире;
- преодоление экономической отсталости, бедности и нищеты стран "третьего мира";
- рациональное использование природных ресурсов и охрана окружающей среды;
- осуществление активной демографической политики.
Развитие социальной жизни позволяет выделить на рубеже XX-XXI в. еще целую группу проблем, к которым применимы все критерии и признаки "глобальности". Эти проблемы в полной мере относятся и к России. Поскольку их наличие сказывается и будет сказываться на процессах, происходящих в стране, не учитывать их в ходе исследования перспектив ближайших 10-12 лет окажется совершенно невозможным. Совокупность этих "новых" глобальных проблем можно рассматривать как мегатенденцию, обусловливающую характер, сущность, содержание социального развития (и не только) как в наши дни, так и - как минимум - в обозреваемый период. Эту мегатенденцию образуют следующие проблемы.
1. Терроризм
Это средство используется в борьбе за обретение государственности, решения расовых, общинных и межнациональных конфликтов, достижения политических и религиозных целей (в том числе небольшими группами). По данным ООН, теракты, "исчезновения", похищения, пытки, убийства практикуются правительствами, политическими, экстремистскими движениями или находящимися под их защитой военизированными группами более чем в 40 странах мира. Россия, к сожалению, входит в их число, что подтверждают события последнего десятилетия в Чечне, Ингушетии, Северной и Южной Осетии, Буденновске, селе Первомайском в Дагестане, Буйнакске, Каспийске, Москве, Волгодонске и т.д. Не избежали опасности терроризма и самые развитые страны Запада.
Жертвы террористов, если остаются живыми, требуют значительной психологической и социальной реабилитации и помощи. Действия боевиков приводят к значительным разрушениям объектов социального назначения - больниц, жилых домов, транспорта, вокзалов.
Борьба с терроризмом требует объединенных усилий всего мирового сообщества, стимулирования защитной функции государства, действий по решению обширного комплекса культурных, национальных, экономических, социальных, политических, религиозных и иных проблем.
2. Наркотики
Сегодня наркотики - одна из наиболее доходных форм международной торговли. Совокупные прибыли субъектов наркобизнеса исчисляются сотнями миллиардов долларов и превышают показатели крупнейших корпораций. В развивающихся странах наркобизнес ведет к трансформации национальных экономик, влияет на политику. Наркобизнес выступает обычно в совокупности с торговлей оружием и играет важную роль в вооруженных конфликтах.
Сегодня Россия рассматривается не только как канал транспортировки наркотиков на Запад, но и как огромный рынок их сбыта. Все большее количество населения страны, прежде всего молодежь, поражается этим злом. Однако до сих пор перехватывается лишь незначительная часть общего потока наркотиков в Россию - от 3 до 8%. Последствия употребления наркотиков выходят за пределы собственно наркотиков и затрагивают проблемы здоровья, генофонда, социокультурного кода нации, торговли оружием, национальной и социальной безопасности. Этапроблема еще не получила адекватного осознания в обществе и требует самого пристального внимания и превентивных, своевременных и значительных усилий со стороны всех заинтересованных сил. Действия по решению проблемы наркотиков должны носить упреждающий, системный и координированный характер и закладываться во все государственные, политические и социальные программы и решения.
3. Уязвимые группы
Молодежь. Этой группы уязвимых людей касаются прежде всего следующие проблемы:
# охрана детства. Огромное число детей в России, как и в мире в целом, лишено родительской заботы, страдает от голода, конфликтов, подвергается экономической и сексуальной эксплуатации. Практикуется вывоз детей в другие страны, похищения. Многие дети дома, в школе, интернатах, исправительных учреждениях подвергаются насилию и жестокому обращению;
# беспризорные дети. Их появление не прогнозировалось ни в одном национальном плане. Вместе с тем они составляют громадную группу по всей России и ведут настоящую борьбу за выживание, обитая практически во всех крупных городах. Способы выживания - попрошайничество, мелкая работа на улице, многие объединяются в преступные группы и банды, занимаются воровством, продажей наркотиков, угоном автомобилей, проституцией;
# молодежь в городах. Низкое качество жизни, перенаселенность, проблемы с работой, утрата ценностных ориентиров создают предпосылки для вовлечения молодых людей в мир преступности, проституции, наркомании. Трудности с получением образования, медицинского обслуживания, низкооплачиваемый труд вызывают апатию, отчужденность, недовольство, в результате многие выбирают путь насилия как средство быстро решить все свои проблемы.
Лишенные родины и отверженные. В эту группу входят прежде всего следующие категории людей:
# беженцы и перемещенные лица, как правило, из числа гражданского населения, зажатого между противоборствующими сторонами, а также представители этнических, религиозных, языковых групп, трудящиеся-мигранты. Эти миграции - не исключение, а порождение ряда глубинных структурных проблем; одни из них ведут свою "родословную" из советских времен, другие - результат некомпетентных действии руководителей эпохи "перестройки" и "реформ";
# лица без гражданства (апатриды), лишившиеся последнего в силу разных причин - продолжительного пребывания за пределами родины, нелояльности по отношению к властям, наказания, браков с иностранными гражданами, преследований, всевозможных высылок;
# отверженные - лица, лишившиеся жилья (бомжи), исконных земель в результате захвата мошенниками, строительными, добывающими корпорациями (тысячи людей были в свое время согнаны со своих родных мест при строительстве гигантских водохранилищ и так и не обрели счастья в местах новых поселений); исчезнувшие в силу разных причин, в основном криминальных.
Все эти довольно значительные группы людей предоставлены сами себе, в то время как они нуждаются в помощи общества, прежде всего для максимально возможной социализации, интегрированности в общество, получения работы, образования, медицинского обслуживания, просто в человеческом участии.
4. Новые виды бедствий, вызываемых деятельностью человека
В эту группу глобальных проблем входят опасности, проистекающие из сфер:
ядерной энергетики. При авариях число жертв и материальные потери достигают высокого уровня. Радиоактивные осадки вызывают рост раковых заболеваний, генетических нарушений, родовых дефектов, заражают сельскохозяйственные угодья, на дезактивацию которых требуются колоссальные средства и время. Население в случае эвакуации испытывает сильнейшие эмоциональные стрессы, требующие снятия и участия специалистов. До сих пор не существует удовлетворительных решений по захоронению радиоактивных отходов АЭС, реакторов подводных лодок и т.д.;
генной инженерии. В результате ухудшения состояния окружающей среды, использования новых агротехнических приемов теряются тысячи видов растений, животных. Безвозвратно утрачиваются генетические комбинации и сами гены, которые могли бы понадобиться в будущем. Генетическая эрозия ведет к сдерживанию эволюции сельскохозяйственных культур, их уязвимости перед лицом возможных изменений в окружающих условиях (климат, вредители, заболевания, биологическое оружие и т.д.). Например, кукуруза не способна выжить без помощи человека. Судьба человечества может попасть в зависимость от решений нескольких государств и коммерческих фирм, обладающих семенным фондом.
Совершенно не просчитаны и непредсказуемы последствия клонирования животных и тем более людей;
промышленности (аварии). Возрастает число потенциальных жертв в зоне промышленного производства - химического, угледобычи, на авиатранспорте. Физическое старение предприятий, отсутствие необходимого контроля и ответственности резко обостряют проблему. Последствия участия во вредном производстве нередко могут проявиться через много лет, когда установить связь между ним и заболеванием будет уже трудно и доказать ее будет делом весьма проблематичным, усугубляющимся традиционным нежеланием государства видеть в человеке человека и оказать ему необходимую медицинскую и социальную помощь (пострадавшие при аварии в Чернобыле, участники войны в Афганистане, Чечне, многих других событий - убедительное тому доказательство).
Несомненно, перечень проблем, рассматриваемых здесь как глобальные, не является полным и тем более завершенным. Вероятно, развитие общества будет приводить к разрешению, хотя бы частичному, некоторых из них и появлению других. Суть заключается в том, что необходимо вовремя замечать появление новых проблем, которые со временем могут стать глобальными, и вырабатывать реакцию общества, его ответы на эти вызовы. Необходимо то самое превентивное мышление, о котором речь шла выше. До сих пор и человечество в целом, и Россия в особенности запаздывали с оценкой серьезности глобальных проблем. Сегодня российская цивилизация - и общество, и государство - лишилась права ошибаться, ибо социальные и иные последствия таких ошибок неизбежно принимают роковой характер. Воздержание же от решения глобальных проблем становится все более взрывоопасным.
В данной главе была поставлена вполне конкретная задача - показать, что глубинные тенденции в обществе не могут быть обойдены вниманием со стороны тех, кто стремится осмыслить направления и возможные пути развития российской цивилизации. Выявлены, разумеется, далеко не все мегатенденции. Некоторые же из обозначенных здесь мегатенденций носят очевидный характер, другие - глубоко скрытый, третьи с трудом выявляются пока даже в наиболее развитых странах, не говоря уже о России. Отдельные мегатенденций вообще выражены как социальные или даже моральные императивы. Однако если российская цивилизация намерена иметь перспективу, а власть и общество не желают более играть в традиционную русскую игру "в грабли", сам факт существования, динамика этих мегатенденций не могут быть обойдены и не положены в основу осознанной и рационально выстроенной социальной деятельности, обеспечивающей достойное бытие общества и составляющих его индивидов как в настоящем, так и будущем.
ЛИТЕРАТУРА
- Апресян Р.Г. Дилеммы благотворительности // Общественные науки и современность. 1997. № 6.
- Иноземцев В.Л. Теория постиндустриального общества как методологическая парадигма российского обществоведения // Вопросы философии. 1997. № 10.
- Лапкин В.В., Пантин В.И. Русский порядок // ПОЛИС. 1997. № 3.
- Митрошенков О.А. Социальная политика в России: мегатенденций 1999-2010 гг. // Социально-политический журнал. 1998. № 6; Социально-гуманитарные знания. 1999. № 1.
- Розов Н.С. Национальная идея как императив разума // Вопросы философии. 1997. № 10.
- Ростиашвили К.Д. Проблемы и перспективы государственного регулирования трудовых отношений в США // Социально-политический журнал. 1997. № 5.
- Шевцова А.Ф. Дилеммы посткоммунистического общества // ПОЛИС. 1996. № 5.
Hage ]., Powers Ch.H. Post-Industrial Lives: Roles and Relationships in the 21st Century. Newbury Park (Ca), 1992. - Fukuyama F. Trust. The Social Virtues and the Creaton of Prosperity. N.Y., 1995.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
- Что можно считать мегатенденцией в общественном развитии?
- Что обусловливает дезинтегрированность и расколотость российской цивилизации?
- Какие факторы являются стабилизирующими для российского социума на рубеже веков?
- Каким должен быть социальный порядок в России на рубеже веков?
- Каковы основные факторы превращения реформ в источник повышения жизненных стандартов в России?
- Какова роль доверия в комплексе социальных ценностей, без которых гармоничное развитие России маловероятно?
- В чем состоят пределы рыночной системы на современном этапе?
- Что означает для российской цивилизации переход к философии и парадигме превентивности?
- Каковы новые глобальные проблемы на рубеже тысячелетий?
Содержание | Дальше |