Г. На земле, на море и в воздухе

В отличие от моря земля является "естественной" средой обитания человека. Существующие на ней ориентиры - горы, ущелья, долины и реки - лишь в исключительных случаях претерпевают заметные изменения в пределах одной человеческой жизни. Земля может быть размечена, разграничена и поделена. Моря и океаны, которые покрывают две трети земного шара, представляют собой среду, где человек не может укорениться.

- Человек, живущий на земле, подчиняется логике присвоения. Таким образом, согласно либеральной философии, собственник является абсолютным хозяином своего владения, где он может распоряжаться по своему усмотрению. Монархи, а затем и государства-нации, тоже ведут себя, как собственники своих территорий, постоянно укрепляя и обустраивая их.

- Моряк хорошо понимает, что море не поддаётся присвоению. Моряк использует море для своих нужд и даже может попытаться установить контроль над ним, опираясь на элементы суши (бухты, проливы, острова). Великобритания, являющаяся одной из крупнейших морских держав, с XVII века и до второй мировой войны господствовала над морями и океанами благодаря контролю над несколькими ключевыми географическими точками: Ла-Манш, Гибралтар, Аден, Ормузский пролив, Сингапур, Гонконг...

Если землю очень легко поделить, то с морем это сделать чрезвычайно трудно из-за огромной протяжённости покрытого водой пространства. Этим объясняются непрерывные споры, ведущиеся начиная с XVII века между сторонниками двух точек зрения на морские границы.

Одни считают моря и океаны открытым пространством, где все страны имеют право на свободное судоходство. Британская империя [c.8] отстаивает эту концепцию не только из идеологических соображений, но и потому, что её превосходство предполагает ничем не ограниченную свободу судоходства, единственным гарантом которой выступал английский флот. (Соединённое королевство постоянно следило за тем, чтобы его военно-морские силы превосходили бы силы его ближайших соперников). В этом плане США стали наследником Великобритании после окончания второй мировой войны.

Противниками вышеуказанной концепции выступают те, кто распространяет на моря и океаны логику территориальных захватов. Это естественное поведение любого государства-нации. Таким образом, после второй мировой войны океаны стали рассматриваться не только как судоходные пути, но и как зоны экономических интересов (месторождения нефти и газа, источники минерального сырья и т.д.). Следовательно, на моря и океаны была распространена логика собственности и суверенитета: территориальные воды, т.е. двенадцатимильная полоса вдоль побережья, статус которой приравнивается к статусу национальной территории, континентальный шельф, рассматриваемый как продолжение сухопутных владений соответствующего государства, двухсотмильные экономические зоны, в которых только прибрежное государство имеет право эксплуатировать биологические и иные ресурсы. Несмотря на лихорадочное присвоение акваторий, примерно 60% поверхности мирового океана всё ещё остаётся вне национальной юрисдикции.

Те, кто живёт на суше, и те, кто бороздит морские просторы, имеют разные представления о пространстве. Первые провозглашают себя хозяевами земли, а вторые никогда не забывают, что след от корабля исчезает почти мгновенно.

В XX веке успехи авиации, а затем и космонавтики породили новые представления о пространстве. Сверху города оказались похожими на скопление маленьких кубиков, а поля - на лоскутные одеяла. Естественные препятствия выглядели очень незначительными, а расстояния резко сократились.

Пилотируемые полёты космических кораблей и снимки, сделанные с помощью искусственных спутников Земли, дали возможность человеку взглянуть на свою планету со стороны. Это позволило воочию убедиться в том, что Земля представляет собой маленький шарик, затерянный в просторах Вселенной. Человек обнаружил, что на определённом расстоянии всё, что составляет основу его жизни - его дом, города, дороги, - выглядит, как неясное скопление цветовых пятен.

Образ жизни во многом способствует формированию представлений о пространстве. В конце XX века эти представления перемешиваются, взаимодействуют друг с другом. Ностальгическое стремление к укоренению, желание принадлежать к определённому пространству [c.9] вступает в противоречие с потребностью переезжать с места на место, изменяться, приспосабливаться к новым условиям

< Назад   Вперед >
Содержание