Военное строительство

Общее сокращение мировых военных расходов не касается Восточной Азии, которая за последнее десятилетие увеличила свои военные затраты на 50% (с 90 до 135 млрд. долл.). Военные расходы Японии увеличились с 32,4 до 45,8 млрд. долл., Южной Кореи - с 7,9 до 11,5, Таиланда - с 2,3 до 3,8, Малайзии

- с 1,3 млрд. до 2,1 млрд. долл. Но, конечно, наибольший скачок военных расходов произошел в КНР. Начиная с 1991 г. КНР увеличивала их на 17% в год, доведя их, при оценке по официальному обменному курсу, до 40 млрд. долл. (а по реальной покупательной способности - до 90 млрд. долл.).

«В течение ближайшего десятилетия, - пишут Р. Менон и Э. Вимбуш, - высокоточные, обладающие большим радиусом действия ракетные системы станут доступными большинству главных стран региона; множество других систем вооружений драматически изменит нынешний баланс сил»496. За 1990-е годы китайцы удвоили свои военные расходы. НОАК находится в процессе постоянной модернизации. Впервые созданы мощные научноисследовательские институты в сфере анализа внешнеполитического окружения. Оценить военные расходы КНР в начале нового тысячелетия непросто. Но большинство исследователей сходятся на том, что их цифра находится где-то между 28 и 50 миллиардами американских долларов - то есть в 4-7 раз превышают официальные цифры497. (Лондонский институт стратегических исследований определяет эти расходы в 36 млрд. долл.498. Есть и более масштабные оценки). Военные расходы КНР по реальной покупательной способности достигли 90 млрд. долл. И основная статья расходов - вовсе не улучшение условий службы военного персонала (как убеждают неисправимые пацифисты), а создание новых вооружений. КНР расходует по этой статье и доходы от продаж оружия тем противостоящим США странам - Ираку, Ливии, Сирии.

Создаваемые азиатами ракеты имеют весьма четко обозначенные цели - американские базы в Азии. Их теперь нередко называют «ахиллесовой пятой Америки». То, что прежде было видимым всем символом американской вовлеченности и мощи, становится уязвимой целью США. Азиатские баллистические ракеты, вооруженные средствами массового поражения, делают американцев, в лучшем случае заложниками ракетной атаки. Азия целится не в американскую мощь, а в американскую слабость. Итак, в тот самый период, когда Вашингтон праздновал свой триумф в холодной войне и в войне в Заливе, Израиль, Сирия, Иран, Пакистан, Индия, Китай и Северная Корея усовершенствовали свое ракетное оружие, знаменуя тем самым новый болезненный для США факт.

НОАК создает мирвированные боеголовки, технологию стелс, нейтронную бомбу, дозаправляемую в воздухе авиацию, выказывает интерес к созданию современных авианосцев499. Западных специалистов особенно заботит ракетное оснащение Китая, поскольку «баллистические ракеты сводят на нет всю стратегию выдвинутых вперед баз, предназначенных для удаленных боевых действий. Эти ракеты направлены на уязвимые места западных держав в Азии, которые до самого недавнего времени были неуязвимы для азиатских

держав» .

Не столь внушительные, если их сравнивать с американскими и российскими стратегическими ракетными силами, китайские стратегические силы (149 межконтинентальных баллистических ракет) все же могут нанести удар по Соединенным Штатам из бетонных шахт, расположенных в Западном Китае. Называемые в НОАК «2-й артиллерией», китайские стратегические ракетные силы находятся в процессе модернизации. На острие этих сил две новые ракеты - ДФ-31 и ДФ-41, имеющие твердотопливное запускающее устройство и оснащенные мирвированными боеголовками и способные достичь территории США. Испытание ракеты ДФ-31 2 августа 1999 года было своего рода напоминанием и Вашингтону и Тайбею. Разрабатываемая ныне ракетная система ДжЛ-II предназначена для запуска с подводной лодки501. Мобильность китайских ракет позволит им надеяться на выход из-под контроля американских спутников и прочих следящих устройств. (А Тайвань в случае атаки КНР будет в невероятно сложном положении, учитывая его островное положение и уязвимость морских путей. Тайваню в случае конфликта можно надеяться лишь на помощь Соединенных Штатов).

В ответ на планы США по созданию системы ПРО Китай в октябре

1999 года выделил дополнительные 9,7 млрд. долл. на свои стратегические силы. Если американцы разместят 200 перехватчиков на Аляске, «Китай может прийти к выводу, что это обеспечивает проникновение в на его территорию и, наряду с другими мерами, оснастит свои ракеты мирвированными боеголовками. Если Соединенные Штаты пойдут ее дальше и создадут широкий спектр запускаемых с воздуха, моря и космоса систем, тогда Китай пойдет на значительное усиление своих ударных возможностей... Китай скорее всего приступит к полномасштабному развитию мощных ядерных сил, разделяя мнение России и других критиков в том. что Соединенные Штаты не собираются останавливаться в развитии ПРО и намерены создать его полномасштабный вариант»502. Собственно, Китай рассматривает нынешнее стремление Вашингтона создать ПРО национального масштаба необратимым. В будущем Китай предпочтет полнокровную программу ядерного вооружения любым попыткам договориться с американцами. Китай способен произвести до тысячи новых ракет в течение следующего десятилетия и некоторые данные убедительно говорят о его способности производить 10-12 межконтинентальных баллистических ракет в год. Комиссия по национальной безопасности палаты представителей США (т.н. Комиссия Кокса) пришла к выводу, что к 2015 году Китай будет способен «в агрессивной манере разместить до 1000 термоядерных боеголовок на своих межконтинентальных баллистических ракетах»504. В 2000 году запущен второй непилотируемый военный космический корабль - идет интенсивная подготовка к созданию стационарной космической станции. По распространенному мнению Китай догонит Америку в стратегических вооружениях через сорок пять лет505. Что окажется тогда сильнее, порыв глобализации или тысячелетняя традиция национальной геополитики?

В начале ХХ1 в. на вооружении армии КНР находятся 6 тыс. боевых самолетов, 9200 танков, 30 межконтинентальных баллистических ракет с разделяющимися боеголовками. По мнению Американской академии военных наук, к 2020 г. всеобъемлющая общенациональная мощь Китая уже сможет в определенной мере быть сравнимой с американской и превзойдет любую другую в мире.506 Чтобы сохранить свою относительную энергетическую независимость Китай будет упорно развивать военно-морской флот. Китайское строительство такого рода неизбежно обеспокоит такие морские страны как Индонезия. Создается основа и арена военно-морской гонки XXI века. С другой стороны, Китай непременно будет искать надежные источники энергии в Центральной Азии. Он постарается ввести Казахстан и Киргизстан в сферу своего влияния (что, разумеется, не может понравиться Москве).

Китай изменил военную стратегию, переориентируя свои ВС с северного направления на южное, развивая при этом ВМС - планируя их оснащение ВМС авианосцем, совершенствуя способности дозаправки своих самолетов в полете, покупая истребители современного класса. КНР подняла вопрос о своем праве на острова Спратли, повторяя тезис о своем тысячелетнем владении ими. Китайские силы оккупировали остров Хайнань, превратив его в особую экономическую зону и создав на нем военно-морскую базу. В 1992 г. был принят “Закон Китайской Народной республики о Внутреннем море (так стало называться Южно-китайское море. - А. У.) и прилегающей зоне”, создавший своего рода легальную базу для дальнейшего продвижения. Присоединившись в 1996 г. к Конвенции ООН по морскому праву, Пекин семикратно - на два с половиной миллиона квадратных километров - расширил экономическую зону в Южно-Китайском море. КНР своими военно-морскими маневрами как бы дала Тайваню ясный сигнал - не вовлекать США во внутрикитайские дела.

Что более всего возбуждает китайскую сторону, так это вольная или невольная поддержка Соединенными Штатами сепаратизма китайских территорий. Случай с Тайванем широко известен и одиозен. Такую же реакцию в Китае вызывает поддержка американцами тибетского сепаратизма. Центральное разведывательное управление США оказывало сепаратистам здесь

прямую поддержку, о которой китайцам достаточно хорошо известно . Китайцы жестко выступают против признания за Соединенными Штатами, как за глобальным гегемоном, права вторгаться в этнические проблемы.

Пекин готов к “позитивному” и “негативному” вариантам будущего развития событий вокруг Тайваня, который Пекин твердо считает тридцатой провинцией КНР. Первый предполагал бы отказ США (и Японии) в поддержке стремления Тайваня к независимости - это облегчает сближение Пекина с Тайбеем. В этом случае новая стратегическая система в Восточной Азии не зависела бы от мощи США, их военного присутствия в Азии. “Негативный” вариант предполагает провозглашение Тайванем независимости от континентального Китая. В этом случае КНР готова увеличить свои военные усилия, более откровенно противостоять США в восточноазиатском регионе.

Вашингтон ответил планами создания системы антиракетной обороны. Примечательно, что российские ракеты для достижения своей цели нуждаются в получасе времени, в то время как азиатские ракеты нуждаются в нескольких минутах. И никто уже не может представить себе, что такие страны как Китай, Индия и Иран способны (под любым давлением) приостановить свои ракетные программы. Для создания надежной противоракетной обороны Соединенным Штатам потребуются огромные материальные ресурсы. Это предопределяет будущий рост американских военных бюджетов, цена пребывания единой сверхдержавой растет.

Глобализация может дать немало полезного огромному и трудолюбивому Китаю (прежде всего, богатейший рынок и поток новой технологии). Но китайское руководство еще несомненно ощутит, что по мере увеличения инвестиций, доступа к информации посредством электронной почты и Интернета, путешествий и проживания за рубежом напряженность взаимодействия между экономикой Китая, его обществом и политической системой будет, вне всякого сомнения, расти.

Военная система Китая зависит от помощи, осуществляемой Россией, от получения американских технических секретов, от степени преодоления отсталости. Седьмой флот США еще не скоро перестанет быть самой большой военной силой в регионе. «Понимание китайским руководством своей стратегической слабости можно усмотреть даже в том интересе, который молодые китайские стратеги проявляют к революционным изменениям в военной технологии, к дебатам среди американских стратегов»508. Ощущая, что в ближайшей перспективе у них нет шансов, китайцы концентрируют силы для броска в будущем. Поскольку срок жизни одного поколения оружия в наши дни составляет примерно пятнадцать лет, китайцы ожидают возможности «вклиниться» на следующем витке или непосредственно после него.

Дж. Модельски и У. Томпсон предупреждают: “Китайские лидеры видят в Соединенных Штатах сверхдержаву, вступающую в полосу упадка, но полную решимости сдерживать находящийся на подъеме Китай. Они бросят вызов интересам и позициям Соединенных Штатов в Восточной Азии, их военному и военно-морскому присутствию в западной части Тихого океана. Китайцы уже проявили себя на этом направлении в 1996-1999 гг. в ходе спора по статусу Тайваня, демократии в Гонконге, будущего Тибета, объединения Кореи и контроля над островами в Южнокитайском море”.509 По мнению американских специалистов, любое противодействие однополюсному миру “сможет послужить сборным пунктом противников статус кво в Азиатско- Тихоокеанском регионе, равно как и среди прочих недовольных современной системой во всем мире.” Как формулирует советник президента Буша-мл. по национальной безопасности К. Райс, «Китай не является державой, склонной сохранять status quo, напротив, он хотел бы изменить существующее положение, изменить баланс сил в Азии в свою пользу. Уже одно это делает его стратегическим соперником Америки».511 Огромные население и территория, необъятные ресурсы Китая усиливают чувство опасности противостояния. Партийная верхушка в Пекине показала себя способной к принятию жестких решений. Существует проблема, в решении которой ни США, ни КНР не готовы уступить: кто будет преобладать в Восточной Азии. В этом смысле «китайская долговременная цель регионального лидерства, если не превосходства, представляет собой прямую угрозу доминирующей роли Америки в регионе»512. В ближайшие годы и десятилетия КНР будет стремиться вовлечь в свою орбиту непосредственных соседей и ослабить американское влияние в своем регионе.

Но АТР как регион слишком важен для мирового лидера глобализации, чтобы оставлять его эволюцию на волю тихоокеанских волн. Войска США будут оставаться на Окинаве и в Южной Корее. Вашингтон предпримет усилия, чтобы договориться о прямых военных связях с Сингапуром, флот США будет патрулировать основные торговые магистрали. Интересы Вашингтона и Пекина противостоят друг другу в Восточной Азии, в Китайском море, по поводу Тайваня, судьбы двух Корей, американского союза с Японией, присутствия американских войск в регионе, постоянные рейсы американских военноморских сил поблизости, давление США по вопросу гражданских прав - все эти проблемы так или иначе ведут к обострению двусторонних отношений и взаимному озлоблению.

За 1990-е годы китайский экспорт в США увеличился феноменально, в пять раз. Пекин несомненно ценит американский рынок как наиболее обширный и прибыльный (а США вынуждены постоянно думать о дефиците своей торговли с КНР). Важнее то, что к ХХ1 веку Китай начал фактически возглавлять общеазиатский торговый блок и напрямую встал вопрос, кто определяет условия экономического развития самого растущего региона мира. Гонконг внутри и хуаоцяо вовне стали новыми мощными инструментами растущего китайского могущества в эру глобализации.

КНР предстоят нелегкие времена внутреннего переустройства, когда возникающий средний класс восстанет против политического статус кво. Это поневоле ослабит внешнеполитическую мощь огромной державы513. Инвестиции в КНР со временем неизбежно уменьшатся, темп развития страны станет сокращаться. И глобализация не будет казаться универсальным выходом. Даже умеренные по своим взглядам западные специалисты не видят безоблачного будущего. Ч. Карлейль утверждает: “Трудно представить себе, что Китай и Япония желают создать зону свободной торговли с США и другими странами, выходящими к Тихому океану. Трудно представить себе, что население и конгресс США, а также их аналоги в развитых странах будут содействовать заключению соглашения, открывающего их границы импорту текстиля, одежды, электроники и других промышленных товаров”514. Это значит, что та или иная степень отчуждения практически неизбежна.

13% китайского населения, окончившие университеты, иногда и выступают против коммунизма, но основная масса населения (по опросам самих американцев) более активно поддерживает свое правительство, чем, скажем, итальянцы или мексиканцы. Крушение коммунизма в СССР не предопределяет неизбежности подобного же в Китае, каждая страна уникальна. Режим в Пекине способен на адаптацию к новым социально-экономическим сдвигам. Более того, падение коммунизма в Восточной Европе, в определенной степени укрепило коммунизм в Китае - функционеры в расстрелянной чете Чаушеску увидели свою судьбу и укрепили бдительность, желая избежать политический и социальный хаос любыми средствами. Сегодня национальный и социальный элемент в китайском коммунизме слились воедино515. Национально Китай, где живут 93% ханьских китайцев - почти гомогенная страна.

“Сдерживание” Китая, полагает большинство американских стратегов, было бы большой ошибкой - оно придаст силу националистическим, милитаристским кругам китайской политической арены. Сотрудничество же с Китаем позволит США еще долгое время содержать значительный воинский контингент в Азии, сдерживать стремление Северной Кореи обзавестись ядерным оружием, оно даст американскому бизнесу возможность участвовать в грандиозном экономическом развитии Китая на фоне мировой глобализации.

У Китая ограниченные инновационные способности; по мере удешевления рабочей силы и сокращения потока иностранного капитала оскудеет, “восточноазиатское чудо” даст неизбежный сбой. Механического повиновения недостаточно, необходима творческая мысль, а с нею возникают сложности. В будущем скажется плохая инфраструктура, коррупция, недостаточная подготовка кадров, слабые рынки капиталов, растущие (с зарплатой) издержки в производстве.

В ближайшие 20 лет население КНР вырастет не менее чем на 300, а возможно 400 млн. человек - за это же время более 10% обрабатываемой земли будет потеряно полностью, а основной ее массив подвергнется эрозии. Несмотря на 15 лет экономического подъема 50 млн. китайцев не имеют гарантированной питьевой воды, а 80 млн. питаются ниже уровня выживания. Скажется напряжение административной машины, спор между столицей и провинциями, между элитой и массами, между различными регионами, “вендеттой” партийной элиты и элитой, порожденной быстрым экономическим ростом отдельных провинций. Ускоренная модернизация потребует сдержанности военных. Нужно видеть несказанные трудности модернизации страны, ослабление централизующего влияния марксистской догмы, сложность самоидентификации и развития этнически некитайских регионов - Тибета, Синьцзянь-Уйгурского автономного округа.

Китайский экспорт - около 100 млрд. долл. - трудно представить себе постоянно растущим. Китайские бизнесмены, не уверенные в устойчивости режима, начинают предпочитать экспорт капитала в более стабильные страны. Так в 1994 г. китайские бизнесмены вывезли заграницу 30 млрд. долл.516. Задачи США как лидера глобализации на ХХ век можно в самом простом виде обрисовать так: сохранить влияние на Японию и замедлить возвышение Китая, не допустить превращения Китая в регионального лидера той части планеты, которая обещает быть центром мирового экономического развития.

Встает вопрос, всегда ли США будут готовы предоставлять китайцам и японцам свой рынок? Уже появились отчетливые сомнения: “По мере того, как США начнут ощущать угрозу азиатского экспорта, они начнут воздвигать таможенные барьеры. Это произойдет достаточно мирно когда речь идет о политическом союзнике - Японии. Китай, единственный потенциальный соперник в борьбе за мировое лидерство, не может рассчитывать на такую благожелательность”.517 Американцы подчеркивают, что они ничего не должны Китаю. Имеет место мнение, что прием КНР в ВТО в целом увеличит возможности США и американских союзников оказывать влияние на внутрикитайские процессы и на внешний курс Пекина.

Главное глобалистическое основание - допуск избранных стран региона на богатейший - американский рынок. Экономическая взаимозависимость долгое время была могучим стабилизирующим фактором в Азии - она была как бы связана общим желанием получить доступ на американский рынок. Открытие богатейшего американского рынка для высококачественных и дешевых азиатских товаров, и это было сделано с откровенной целью заполучить Азию на свою сторону в холодной войне. Без этого допуска трудно представить себе феноменальный экономический подъем Японии в 1950-1980-х годах, рождение “четырех тигров” (Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур), невообразимый подъем КНР после 1978 года, ритм роста стран

АСЕАН. Допуск на американский рынок - самый могущественный экономический рычаг Вашингтона. Не даром ежегодное возобновление статуса наибольшего благоприятствования Китаю подается как огромная уступка, за которую США хотели бы иметь компенсацию в той или иной сфере.

Среди деятелей администрации президента Буша-мл. в качестве средств противодействия антиамериканской эволюции Китая советник по национальной безопасности К. Райс выделяет «распространение информации, привлечение молодых китайцев к американским ценностям посредством образовательных обменов и обучения, поощрение роста класса предпринимателей, которые не зависят в достижении благосостоянии от китайского государства и готовы занять более влиятельные места в китайской жизни»518. Для реализации глобальных экономических и внешнеполитических целей Соединенные Штаты нуждаются в создании в Китае «лестницы, ведущей к процветанию среднего класса”.

Полтора миллиарда жителей Юго-Восточной Азии представляют собой самый большой новый рынок в мире. В начале XXI века США будут отвечать на вызов глобализации, на вызов своим позициям в Азии - ведь от этого будут зависеть их позиции в мировом процессе глобализации

< Назад   Вперед >
Содержание