4.3. Демократические основы реформ Сервия Туллия

Когда с течением времени земельный фонд Рима, состоявший в прилегающей к городу целине, был исчерпан (в связи с приростом населения) и Рим обратился к политике завоеваний, плебеи не были допущены к дележу захваченной территории. Земельный вопрос переплёлся с вопросом о политических правах плебеев. Последовали острые конфликты, приведшие к коренным реформам. Важным этапом на пути римской государственности была реформа, которую римская традиция связывает с именем шестого рекса Сервия Туллия (578-534 гг. до н.э.). При нём плебеи были введены в состав римской общины, а территориальные трибы несколько потеснили родоплеменные. Своё название они получили от того, что были начертаны на 12 деревянных досках-таблицах, выставленных для всеобщего обозрения на главной площади Рима, его политическом центре – форуме. Отличительной чертой названных законов был строгий формализм: малейшее упущение в форме судоговорения влекло за собой проигрыш дела. Это упущение принималось за «перст божий». Законы таблиц регулировали сферу семейных и наследственных отношений, содержали нормы, относящиеся к займовым операциям, к уголовным преступлениям, но вовсе не касались государственного права. Начиная с IV-III вв. до н.э., законы Таблиц стали корректироваться новым источником права – преторскими эдиктами, отражавшими новые экономические отношения, порождённые переходом от древних архаических форм купли-продажи, ссуды и займа к более сложным правоотношениям, вызванным ростом товарного производства, товарообмена, банковских операций.
Все первые века римской республики земля – главное достояние граждан – находилась в общей собственности и соответственно называлась общественной землей – агерпубликус. Пахотной земли было поначалу мало, и главное богатство должно было состоять в скоте, находившем себе пищу на горных пастбищах. Отсюда исходила постоянная агрессия против соседних племён, связанная с военной оккупацией их земли и разделом её между завоевателями. Отсюда и требования, предъявляемые к гражданам: быть воинами и совершенствоваться в военном искусстве. Публичный характер, сохранявшийся за земельным фондом римской городской общины, был нередко правовым основанием к переделу земли в интересах её справедливого распределения. И то же может быть сказано о количестве частно-хозяйственного скота, выпасавшегося на общественных пастбищах. К числу таких законов относился наиболее ранний закон Лициния-Секстия 367 г. до н.э., запретивший отдельному лицу приобретать для себя более 500 югеров государственных (общественных) земель (125 га) и пасти на общественных пастбищах более 100 голов крупного рогатого скота и 500 голов мелкого.
Важной чертой римского права собственности было под подразделение вещей на два типа – ресманципи и реснекманципи. К первому типу относилась земля (поначалу около Рима, а затем вся земля в Италии вообще), рабочий скот, рабы, здания и сооружения. Ко второму типу относились все прочие вещи. Для отчуждения вещей первой категории – продажи, мены, дарения – требовалось соблюдение формальностей, носивших название манципации. Слово это произошло от manus («рука») и заключало в себе образное представление о переходе собственности при наложении руки на приобретённую вещь.
Все римские граждане, то есть патриции и плебеи, были «оценены» по их наличному имуществу (земля, скот, инвентарь) и разделены на 193 сотни-центурии. При этом те, чьё имущество достигало 100 тыс. ассов (на один асс можно было купить овцу), были объединены в 80 центурий-сотен. Самые же богатые, чьё имущество превышало 100 тыс. ассов, составили 18 центурий конницы. Поскольку каждая центурия имела один голос, постольку соединённое мнение богатых и самых богатых центурий давало 98 голосов из 193, каким было общее число центурий, то есть большинство. Среди меньшей части центурий второй класс с цензом в 75 тыс. ассов составил 22 центурии. Далее:
? третий класс – 50 тыс. асов;
? четвёртый класс – 25 тыс. асов;
? пятый класс – 12,5 тыс. асов.
Более бедные слои населения не входили в состав этих классов, получив особое название – пролетарии (от латинского слова proles – потомство). Пролетарии, то есть вовсе лишённые учитываемого имущества, составили всего одну центурию. При согласном голосовании первых двух разрядов остальных не спрашивали. Таким нехитрым образом было положено начало господству богатых и знатных, независимо от того были ли они патрициями или плебеями. Наряду со всем этим устройством было введено ещё одно важное новшество к выгоде плебеев: территория города была разбита на 4 территориальных округа-трибы, что служило несомненным свидетельством победы принципа территориального деления населения над родоплеменным.
Туллий параллельно реформировал и структуру армии, увязав её с новой классовой системой. Военное значение реформы заключалось в том, что каждый имущественный класс выставлял определённое количество центурий, или сотен. Соотношение было следующим:
? первый класс – 80 центурий пехотинцев и 18 центурий всадников;
? второй класс – 20 центурий пехотинцев;
? третий класс – 20 центурий пехотинцев;
? четвёртый класс – 20 центурий пехотинцев;
? пятый класс – 30 центурий легковооружённых пехотинцев;
? пролетарии – 1 нестроевая центурия.
Всего армия имела 188 центурий и от 1 до 5 нестроевых центурий. Туллий сделал центурию одновременно и политической единицей. Голосование в народе теперь проводилось по центуриям. Центуриатные комиции стали наиболее распространённым и популярным видом народного собрания. Каждая центурия имела один голос, следовательно, первый класс получал абсолютное преимущество при единодушном голосовании – 98 против 85.
Реформа Сервия Туллия была важной уступкой плебеям, но она далеко ещё не уравняла их с патрициями. Особенно в том, что касалось на деления землей, которое становилось всё больше по мере завоевания Италии. Другое, что требовало реформы, касалось отмены долгового рабства, неизбежного при несвоевременной уплате долга. Это, как и делёж завоёванных земель, более других задевало интересы плебеев. Но чтобы добиться того и другого плебеи нуждались в политических правах. Дело доходило до острых столкновений, но, в конце концов, в течение двух последующих столетий плебеи добились удовлетворения всех своих требований. В том числе:
? учреждения особой плебейской магистратуры – народного трибуната, призванного защищать плебеев от произвола патрициев;
? доступа к общественной земле наравне с патрициями;
? защиты от произвола патрицианских судей (введением кодекса законов, известных под названием Законов XXI таблиц);
? разрешения браков между патрициями и плебеями;
? права занимать сначала некоторые, а затем и все главные государственные должности, включая, военные.
Законы XII таблиц, помимо обычных займовых операций, связанных с процентами, закладом, оговаривали ещё так называемый нексум, то есть самозаклад должника. По истечении законной просрочки платежа, кредитор был волен арестовать должника и заключить его в свою домовую, или долговую, тюрьму. Три раза в течение месяца, в базарные дни кредитор обязывался выводить должника на рынок в надежде, что найдутся родные, близкие, сердобольные, согласные выплатить долг и выкупить должника из неволи. Только в 326 г. до н.э. законом Петелия договор займа был реформирован, и долговое рабство отменено. С этого времени должник отвечал перед кредитором в пределах своего имущества. Помимо обязательств из договоров. В Законах XII таблиц присутствовали и такие, которые возникали из причинения вреда и противоправных действий вообще – воровства, потравы. Вора, например, захваченного с оружием в руках, разрешалось казнить на месте преступления. Та же участь ожидала того, кто преднамеренно «поджигал строения или сложенные у дома скирды хлеба».
О семейном праве древнего Рима может быть сказано то, что римская семья, как её изображали Таблицы, была семьей строго патриархальной, то есть находящейся под неограниченной властью домовладыки, каким мог быть дед или отец. Такое родство называлось агнатическим, отчего все «подвластные» домовладыке были друг другу агнатами. Когнатическое родство возникало с переходом агната (агнатки) в другую семью или с выделом из семьи. Так, дочь домовладыки, вышедшая замуж, подпадала под власть мужа (или свёкра, если он был) и становилась когнаткой в отношении своей кровнородственной семьи. Когнатом становился и выделившийся из семьи сын (с разрешения отца). Напротив, усыновлённый и тем самым принятый в семью, становился по отношению к ней агнатом – со всеми связанными с тем правами, в том числе, и на законную часть наследства. Агнатическое родство имело несомненное превосходство над родством кровнородственным, когнатическим, в чем нельзя не видеть реликт, пережиток родовых отношений. Издревле в Риме существовали три формы заключения браков: две древнейших и одна сравнительно новая. Древнейшие формы браков совершались в торжественной обстановке и отдавали женщину-невесту под власть мужа. В первом случае брак совершался в религиозной форме, в присутствии жрецов, сопровождался поеданием специально изготовленных лепешек и торжественной клятвой жены следовать повсюду замужем. Вторая форма брака состояла в форме покупки невесты, или в манципационной форме. Но уже по Законам XII таблиц была обговорена бесформальная форма брака – «синеману» – то есть «без власти мужа». Можно предположить, что этот брак диктовался нуждой обедневших патрицианских семей в союзе с богатыми плебейскими. Именно в этой форме брака женщина нашла себе значительную свободу, включая свободу развода, которой она не имела в «правильном браке». С разводом женщина забирала своё собственное имущество, внесённое в общий дом в качестве приданого, как равно и благо, приобретённое после вступления в брак. С течением времени браку синеману было обеспеченно наибольшее распространение, тогда как «правильные» формы брака постепенно исчезали, сохраняясь главным образом в жреческих и патрицианских фамилиях. Специфической особенностью брака синеману было то, что его следовало возобновлять ежегодно. Для этого жена в положенный день на три дня уходила из мужнего дома к родителям или друзьям, чем прерывала срок давности. Издержки на содержание семьи лежали, естественно, на муже, так как брак был патриархальным. Конечно, мужу не воспрещалось распоряжаться приданым, принесённым женой. Оно было его собственностью. Развод был доступен мужу при всех формах брака, для жены только в браке синеману. После смерти домовладыки, имущество семьи переходило агнатом по закону, а если покойный оставлял завещание, следовало слепо и свято придерживаться его буквального текста. Вдова покойного во всех случаях получала какую-то часть имущества, как для собственного пропитания, так и на содержание малолетних детей, когда они оставались на её попечении после смерти отца. Однако наследники могли не делиться, а вести хозяйство сообща, как это было при отце.
В 287 г. до н.э. было постановлено, что решения плебейских сходок (собраний) имеют ту же силу, что и решения центуриатных комиций, то есть обязательны для всех без исключения римских граждан и всех государственных учреждений Рима. Эти решения, к тому же, не подлежали ни утверждению сената, ни его ревизии. Конечно, уважение древности происхождения, знатности исчезло не сразу и патрицианские семьи сохранили несомненное преимущество при замещении – хотя и по выборам – всех главных должностей в государстве, но юридического преобладания старой римской аристократии в отношении плебеев не стало. Таким образом, завершился процесс формирования рабовладельческой государственности: пережитки родоплеменных отношений ушли в прошлое.
Таким образом, реформа Сервия Туллия разрушила общество, основанное на кровном родстве, и вместо него создало государственное устройство, основанное на имущественном различии и территориальном делении. Затем после изгнания последнего царя в Риме установился строй под названием «республика», что означает, «общее дело»; верховным хозяином государства считался теперь весь римский народ, то есть народное собрание. Постоянное руководство общественными делами перешло к сенату, а вместо царя были избраны два верховных правителя, названные консулами, то есть «советчиками», или «товарищами». Консулы получали царскую империю, но всего на один год. Командовали они или вместе, или по очереди и были во всём равны: один консул не мог что-нибудь приказать другому, но имел право отменить приказ товарища, если считал его вредным для государства

< Назад   Вперед >
Содержание