11. Франция на перепутье Европы

Во время войны в Персидском заливе европейское общественное мнение, страстно переживавшее события, которые по всей очевидности касались в первую очередь Европы, и ловящее малейшую информацию по телевидению, внезапно с удивлением обнаружило, что Европы не существует. 250 миллионов американцев без колебаний послали 550 ООО солдат в Персидский залив, в то время как 340 миллионов европейцев из ЕЭС нашли только 45 ООО человек, которых они могли под разными знаменами отдать в распоряжение американ-ского командования.
Это был своего рода маленький скандал: было сделано открытие, что европейской армии нет. С тех пор как говорят о Европе, наши народы, как и все другие, в подсознании смутно ощутили, что Европа сложилась. Однако вместо единства они видели, что Англия шагает в ногу с Америкой, что Франция, следуя вместе со всеми в военном плане, старается выделиться в плане дипломатическом, что Германия согласно конституции не имеет права послать ни единого солдата, а латинские страны полностью разобщены (например, в Испании прошло множество антиамериканских манифестаций).
Что касается урегулирования боснийского конфликта, то мне нет нужды распространяться на эту тему, чтобы подчеркнуть ужасающую картину, которую представляет собой Европейское Сообщество, увязшее в этих конфликтах интересов, в своем летаргическом сне и неподвижности.
Эта разобщенность, бессилие и неосведомленность только указывают на срочную необходимость для Сообщества выбрать свою собственную модель капитализма. В противном случае вместо народов это сделают силы рынка. Это уже началось, и началось плохо.
Большая часть европейских стран ближе к рейнской модели, чем к неоамериканский. Но, как мы видели, рейнская модель все время отступает в международном плане.
Это становится особенно ясно при наблюдении за европейским строительством. Будучи почти заблокированным в течение десятка лет со времени первого нефтяного шока на уровне решений, принятых в Фонтенбло в 1984 г., европейское строительство вновь начало блестящее движение к единому рынку в 1992 г. Но каким будет этот рынок? Поражает, что, хотя французы живо поддерживали этот проект, его содержание тем не менее во многом связано с тэтчеровскими концепциями, а немцы, следуя за одними и одобряя других, желали только одного — не навредить, несмотря на движение к экономическому и валютному единству, стабильности немецкой валюты.
Сегодня мы приперты к стене. Обе межправительственные конференции, ответственные за подготовку, с одной стороны, экономического и валютного единства, а с другой — единства политического, не смогут не выбрать между двумя противоположными концепциями, изложенными в двух замечательных речах (см. Приложение I); обе речи произнесены в Брюгге госпожой Тэтчер в 1988 г. и Жаком Делором в 1989 г. В соответствии с этими концепциями нужно решить, должна ли Европа стать только рынком, большим рынком, или социально-рыночной экономикой, для чего потребуется настоящая федеральная власть. Такова основная дилемма, от решения которой зависит судьба 340 миллионов жителей Сообщества и косвенно — судьба стран Центральной Европы и юга Средиземноморья.
Но из всех Двенадцати нет ни одной страны, для которой этот выбор был бы так же важен, как для Франции

< Назад   Вперед >
Содержание