§ 28. Philosophia prima Гоббса
Л. Фейербах: История философии. Том
I. Томас Гоббс
Если мы представляем себе не свойства предмета, но только его существование вне
нашей души, то мы имеем представление, или образ, пространства. Поэтому
пространство есть представление существующего предмета просто как существующего,
то есть без представления какой-либо иной акциденции, исключая его
существование вне души.
Как тело оставляет в душе представление своей величины, так и движущееся тело
оставляет представление своего движения, то есть тела, проходящего то одно, то
другое пространство в непрерывной последовательности. Это представление есть
время, поэтому время есть представление движения, поскольку мы запечатлеваем в
нем последовательность. Таким образом, не вполне правильно Аристотель называет
время мерой движения, так как мы измеряем время движением, а не
движение—временем.
Тело есть то, что существует независимо от нашего представления, само по себе и
совпадает с какой-либо частью пространства или простирается вместе с ним.
Поэтому тело есть то, чему присущи протяжение, субстанциальность и
существование.
Напротив, акциденция есть определенный вид и способ, каким мы представляем себе
тело. Конечно, акциденция, как обычно выражаются, находится в теле, но не так,
как часть в целом, ибо в таком случае акциденция была бы телом, а так, как
величина, или покой, или движение находятся в том, что велико, покоится,
движется. Акциденции не общи всем телам, но присущи лишь некоторым, могут
исчезать без того, чтобы тело погибло. Но без протяжения или фигуры тело не
может ни существовать, ни быть представлено.
Протяжение тела то же самое, что его величина, пли то, что некоторые называют
действительным пространством (spatium reale). Но эта величина не зависит от
нашего представления, как мнимое пространство, ибо величина есть причина
мнимого пространства, она акциденция тела, существующего вне души, а мнимое
пространство—акциденция души.
Пространство (именно пространство представления, то есть мнимое пространство),
совпадающее с величиной тела, называется местом этого тела, а само тело —
местным. Но место отлично от величины, ибо тело всегда сохраняет ту же величину,
но не то же место. Место есть лишь представление какого-либо тела той или иной
величины и формы, величина его — своеобразная акциденция; место есть лишь
воображаемое протяжение, а величина — действительное протяжение, или
протяженное.
Движение есть непрерывное отрицание или оставление одного места и достижение
другого. Движение может быть представлено лишь во времени. Ибо так как время
есть представление движения, то представлять себе движение не во времени —
значит то же, что представлять себе движение без представления движения.
Тело покоится, если оно известное время находится на одном и том же месте. То,
что движется, никогда не находится в одном месте даже кратчайшее время;
оно передвинулось, так как находится теперь в другом месте, чем было раньше, и
будет двигаться, так как оставляет место, где находится, и достигает другого.
Поэтому в каждой части пространства, где происходит движение, можно различать
три момента: настоящее, прошедшее и будущее.
То, что покоится, покоилось бы всегда, если бы вне него не было чего-то иного,
что выводит его из состояния покоя. Точно так же все, что движется, двигалось бы
всегда, если бы что-то иное вне него не препятствовало его движению. Ибо без
допущения внешнего препятствия нельзя найти причину, почему оно должно теперь
покоиться больше, чем в любое время;
его движение прекращалось бы в каждый момент, что немыслимо. Все, что движется,
двигалось бы с той же скоростью и в том же направлении, если бы этому не
препятствовало другое тело, движущееся и касающееся его.
Таким образом, непосредственно действующая причина всякого движения после
предыдущего покоя есть другое движущееся и касающееся тело. Или, выражаясь в
более общей форме, всякое движение имеет причиной лишь другое движение.
После своей геометрии, математических рассуждений об отношениях движения и
величин, Гоббс переходит к собственно физике, которую он начинает с ощущения.
Его мышление согласно все нивелирующему безразличию кладет также в основу
ощущения механические законы движения; несмотря на это, и здесь встречаются
мысли, достойные внимания.