2.1.2. Формирование национальных школ

Xaрактерной чертой классического периода геополитики (1880– 1950-е гг.) была не только консолидация разных ученых в едином русле геополитической мысли, но и формирование национальных школ.



Германская школа

Первой оформилась германская школа геополитики, появившись сначала как часть географической науки. Именно географы, заинтересовавшись политикой, начали закладывать основы новой науки, у ее истоков стояли К. Риттер, Ф. Ратцель, Р. Челлен. Первый был известным географом, второй считал себя, в первую очередь, географическим антропологом, во вторую – политическим географом, и лишь третий позиционировался как геополитик. Расцвет германской геополитики приходится на 1920—40-е гг., когда писали свои труды, создавали геополитические институты и активно влияли на социально-политический процесс в Германии такие геополитики, как К. Хаусхофер, К. Шмитт, Э. Обст, К. Вовинкель, А. Грабовски.

Германская геополитика сразу начала развиваться в двух направлениях. Первое – националистическое (к нему принадлежали названные выше геополитики) – имело своим истоком национальную неудовлетворенность немцев, заключавшуюся в отлучении их от процесса создания колониальных империй и в поражении в Первой мировой войне. Второе направление германской геополитики – интернационалистское, левое, социал-демократическое – нашло свое воплощение в работах Г. Графа, К. Виттфогеля, других сторонников реформаторского марксизма. Оно ставило своей задачей дополнить исторический материализм географическим детерминизмом, «привязать» экономические и политические отношения между людьми и государствами к природе, земле, почве. Так, по крайней мере в период своего зарождения на немецкой почве, геополитика генерировала прежде всего радикальные (правые и левые) политические теории, которые по-разному оценивали возможности и насущные задачи Германии.

Теории «Срединной Европы» (Мittelеигора) (И. Парч, Ф. Науманн) на первое место ставили расширение европейских границ, включение в состав «фатерлянда» всех этнических немцев со своими территориями, образование мощной и геополитически живучей метрополии, которая «естественным образом» распространит свое влияние на Турцию и Ближний Восток. Теории «мировой политики» (Weltpolitik) начинали свои геополитические построения с требования передела колониальных владений, предоставления «независимости» колониям малых (Бельгия, Голландия) и отставших в своем развитии держав (Испания, Португалия), что служило бы на пользу более мощной и развитой Германии. Эти теории, в свою очередь, подразделялись на «морские», утверждавшие приоритет флота в геополитическом развитии государств (А. фон Тирпиц), и сухопутные, настаивающие на освоении германским государством в первую очередь соседней и близлежащей суши (Р. Челлен, Э. Обст).

Другой отличительной чертой немецкой геополитики явилась повышенная восприимчивость ее государством и обществом. Причинами этого, очевидно, явились поражение в Первой мировой войне, потеря всех колоний, необходимость выплаты огромных репараций и жестокий финансово-экономический кризис, охвативший страну. Это способствовало укоренению в сознании нации теории «Срединной Европы» (Ф. Науманн), концепции «больших пространств» (Ф. Лист), «континентального блока Берлин – Москва – Токио» (К. Хаусхофер) и других, главной идеей которых явилось противостояние континентальных, сухопутных держав, и в первую очередь Германии, «обиженной» судьбой, державам морским, торговым, богатым, владеющим десятками миллионов квадратных километров заморских территорий, а также успешной и быстрой институциализации геополитики. Уже в 1919 г. К. Хаусхофер в курсе географии, который он читал в Мюнхенском университете, изложил свои геополитические идеи. В 1924 г. в берлинской Высшей политической школе А. Грабовски организовал геополитический семинар. В том же году Хаусхофер совместно с Э. Обстом, О. Маулем и Г. Лаутензахом начал издавать первый геополитический журнал. После прихода нацистов к власти (1933) он создает в Мюнхене Институт геополитики, а в 1938 г. в Штутгарте – Национальный союз для геополитического воспитания немцев, проживающих за границей. Геополитика была введена обязательным предметом во всех университетах Германии.

Национальные геополитические школы, поддерживающие экспансионистскую политику, формировались в этот период в Японии и Италии.



Японская школа

Японская геополитика, подчеркивая «уникальность и неповторимость» своей страны, призывала создать «великую Японию» (С. Комаки). Ей вторила националистическая пропаганда, призывавшая «собрать восемь углов под одной крышей», т. е. расширить японское геопространство до «великой Азии». В 1927 г. националистическая Япония бурно приветствовала так называемый меморандум Танака (Г. Танака – премьер-министр Японии в 1927–1929 гг.), сформулировавший геополитическую программу «освоения» Маньчжурии, Монголии, Китая, стран Юго-Восточной Азии и южных морей и геостратегические направления японских завоеваний (против США, Великобритании, СССР). В 1930-е гг. появилась доктрина У. Амау, названная по имени автора – пресс-секретаря японского МИДа, которая предусматривала сокрушение на Тихом океане США и достижение Японией мирового господства. Премьер-министры Ф. Коноэ (он же геополитик и один из авторов доктрины «великой Восточно-Азиатской сферы сопроцветания» – 1940 г.) и X. Тодзе (1942 г.) в основу внешней политики положили доктрину «сферы сопроцветания», предусматривавшую построение гигантской Японской империи, опирающейся на идеи паназийства. В союзники себе Япония выбрала «обиженных» при разделе мира Германию и Италию, Антикоминтерновский пакт с которыми был заключен при премьере Ф. Коноэ.



Итальянская школа

В качестве начала существования оригинальной итальянской геополитики можно считать появление во Флоренции в 1903 г. журнала «Реньо» («Королевство»). Редактором журнала был Э. Коррадини (1865–1931). Основные идеи «Реньо» заключались в необходимости завершения объединения Италии, возвращения последних итальянских земель, остающихся под иноземным владычеством. Эти земли получили название Terra irrеdепtа (лат. «несоединенные земли»). Отсюда происходит и термин «ирредентизм» – движение за воссоединение разделенного народа. К несоединенным землям Коррадини относил Тироль, побережье Адриатики, находящиеся под властью Австро-Венгрии, Корсику, Савойю, Ниццу, входившие в состав Франции. Помимо этого, Коррадини говорил о необходимости завоевания Италией колоний, впрочем не называя их местонахождения.

В 1910 г. Коррадини создал Националистическую партию. Вскоре начал выходить и ее печатный орган – «Идеа национале». В немалой степени под давлением националистов правительство Италии в 1911 г. после короткой войны с Турцией захватило Ливию.

Главную геополитическую проблему националистам создавало то обстоятельство, что их претензии распространялись на территории стран, принадлежавших к враждебным блокам. Италия – слишком слабая, чтобы вести самостоятельную политику, должна была примкнуть либо к Антанте, либо к Германии и Австро-Венгрии. Коррадини поддерживал идею союза с Германией, находя близкое родство двух «запоздавших» наций, требовавших себе «места под солнцем». Другую позицию занял бывший социалист Б. Муссолини, основавший свою газету «Пополо д'Италиа» (программа которой в общих чертах была схожа с «Идеа национале»), но в начавшейся войне поддержавший Антанту. В мае 1915 г. Италия вступила в Первую мировую войну на ее стороне.

В мировой войне Италия приобрела весьма незначительную территорию распавшейся Австро-Венгрии в виде горных хребтов в Альпах и полосы побережья Адриатики. Эти приобретения не имели ни экономического, ни стратегического значения, а союзники по Антанте отказались передать Далмацию и другие земли, обещанные за вступление Италии в войну. Борьба за изменение границ вопреки Версальскому договору началась уже в сентябре 1919 г., когда отряд добровольцев под командованием Г. д'Аннунцио (1863–1938) захватил город Фиуме, половину жителей которого составляли итальянцы (хорватское название – Риека), – его Антанта отказывалась передать Италии. Вскоре, осенью 1922 г., и в самой Италии, опираясь на отряды бывших фронтовиков, власть захватил Муссолини (1883–1945).

Программа итальянского фашизма была сформулирована Д. Джентиле (1875–1944). Муссолини лишь поставил свою подпись под «Доктриной фашизма», помещенной в «Итальянской энциклопедии». «Доктрина фашизма» не содержит определенной геополитической программы. Джентиле понимал геополитическую несамостоятельность, военную и экономическую слабость Италии по сравнению с мощными геополитическими соседями: Германией, Францией, Великобританией. Однако его ссылки на римскую имперскую традицию прозрачно намекали, что именно Древний Рим был идеалом итальянского фашизма и при благоприятных обстоятельствах претензии Италии могли бы возрастать вплоть до пределов Римской империи. А пока Муссолини, лавируя между европейскими державами, пытался захватить то, что было возможно. В 1936 г. была завоевана Эфиопия, затем Албания. Муссолини официально объявил Италию империей, а король Виктор-Эману-ил III был провозглашен императором. Конец итальянского фашизма известен – после 1945 г. Италия утратила геополитические амбиции.

Наибольшим вкладом итальянской школы в теорию геополитики стала доктрина генерала Дж. Дуэ о господстве в воздухе. Дуэ исходил из новой для того времени реалии – изобретения самолета. Именно самолет, по Дуэ, после завоевания человеком двух сред (Суши и Моря) поможет покорить третью стихию – Воздух. Для этого следует всемерно развивать как гражданский, так и военный воздушный флот. Особое место, по мнению генерала, в грядущих войнах должна занять авиация. Неожиданные массовые и ковровые (т. е. сплошные) бомбардировки могут послужить достижению решающего успеха в войне. Стратегия Дуэ явилась логическим завершением идей классической геополитики о взаимодействии трех природных сред и завоевании их человеком. Только логика освоения природы была заменена генералом Дуэ на логику уничтожения и господства, которая во время Второй мировой войны в полной мере использовалась Германией, Японией, США, Великобританией и СССР.



Британская и американская школы

Более умеренный характер имели геополитические идеи в Великобритании и США. Но эта умеренность носила весьма условный характер и объяснялась двумя факторами: во-первых, либеральными и либерально-консервативными идеями, положенными в основу английских и американских геополитических теорий, а не фашистскими, нацистскими или милитаристскими (как в Италии, Германии или Японии), и во-вторых, позицией политиков США и Великобритании, озабоченных более не приобретением новых территорий, а освоением уже имевшихся гигантских пространств и защитой их от аннексии Германией, Японией, Италией. Кроме того, в США по известным причинам почти полностью отсутствовало левое, интернационалистское течение геополитики, а в Англии оно играло значительно меньшую роль, чем в Германии.

В классический период доминировали такие идеи, как концепция «хартленда» (под которым понималась Россия), «внутреннего полумесяца» (Германия, Австрия, Турция и др.) и «внешнего полумесяца» (Великобритания, США, Канада и др.), созданные воображением английского геополитика X. Маккиндера; теории «морской силы» и «мировой гегемонии» США американского адмирала А. Мэхэна, теория «военно-морского могущества» английского адмирала Ф. Коломба, критерии мощи государства и концепция «хартленда-римленда» американского геополитика Н. Спайкмена.

Все они благосклонно воспринимались элитами Великобритании и США и использовались как руководство к действию политиками. Однако ни в британском, ни в американском обществе вопрос институциализации геополитики не зашел так далеко, как в германском. Среди основных направлений британской школы геополитики следует отметить:

• исследование в апологетическом или критическом духе политики колониальных захватов и геополитических характеристик функционирования колониальных империй (Дж. Гобсон, Г. Смит и др.);

• поиск путей мирового господства, анализ доминирующих позиций того или иного геополитического пространства (X. Мак-киндер, Дж. Фейгрив);

• развитие темы противостояния Суши и Моря; анализ преимуществ морской мощи перед сухопутной, морского господства для завоевания доминирующих позиций в мире (работы Ф. Коломба).

Параллельными путями, т. е. примерно в одно время и по тем же направлениям, шло формирование американской геополитической школы. Глобальный подход X. Маккиндера развил и видоизменил Н. Спайкмен, а концепцию «господства на море» Ф. Коломба трансформировал в теорию «морской мощи» государства А. Мэхэн. Общим для британской и американской геополитики классического периода была их талассократическая направленность – стремление доминировать в мире, опираясь на военно-морские базы, мощный военный и торговый флот. В методологическом плане для той и другой школы характерен глобальный подход, создание целостных картин мира, а при решении региональных проблем – учет международной обстановки. Главным отличием следует признать колониальную и империалистическую апологетику британской геополитики, освящавшей «освоение» территорий и закабаление проживавшего на них населения, создание империи, над которой «никогда не заходит солнце», в то время как американская геополитика, оставаясь по сути экспансионистской, никогда не призывала к созданию колониальной империи. Очевидно, сказывался тот факт, что образование США было связано с антиколониальной войной за независимость от Британской империи. Поэтому американские геополитики не одобряли колониальных захватов, но когда американские политики пошли по пути экспансии, с «пониманием» отнеслись к присоединению территорий, доставшихся в результате войн с Мексикой (Флорида, Техас, часть Калифорнии), покупке Луизианы у Франции и Аляски у России, отторжению части Панамы для строительства стратегического канала (дававшего не только неоспоримые преимущества в торговле, но и возможность маневра силами Атлантического и Тихоокеанского флотов и своевременной переброски необходимых контингентов армии), к геостратегии создания анклавных и островных пунктов передового базирования (Куба, Пуэрто-Рико, Гуам). На развитие американской геополитической мысли классического периода большое влияние оказала доктрина Монро (в 1823 г. в послании президента Джеймса Монро к конгрессу САСШ был сформулирован принцип, который получил в дальнейшем такое название), не только отделившая республиканский и демократический Новый Свет от монархического и консервативного Старого Света, но и давшая США возможность извлекать экономические и политические выгоды и доминировать в геополитическом пространстве обеих Америк. В начале классического периода и становления американской национальной школы США в отличие от Великобритании еще не представляли собой мировую державу, а были типичной региональной державой. Борьбу за обретение мирового геополитического статуса начали именно теоретики, причем американские геополитики (Мэхэн, Спайкмен и др.) использовали для этого наработки своих европейских предшественников (Гегеля, Ратцеля, Коломба) и современников (Маккиндера). На завершающей стадии классического периода (1910—20-е гг.) США из региональной превратились сначала в одну из мировых держав, а затем (в 1950-е гг.) в супердержаву наряду с СССР. Это не могло не отразиться на развитии такого направления американской геополитики, как обоснование реально достижимых и морально оправданных путей контроля мировых процессов и доминирования в мире, построения рах атегiсапа.



Французская школа

Становление французской геополитики проходило в обстановке франко-германского противостояния: экономическая конкуренция, военное соперничество 1870–1871 гг., окончившееся поражением Франции и провозглашением Германской империи (в Версальском дворце под Парижем), послевоенные споры о территориальной принадлежности Эльзаса и Лотарингии и, наконец, Первая мировая война с ее Западным фронтом, где самые ожесточенные бои шли между французскими и германскими частями.

Основателем французской школы геополитики бесспорно является П. Видаль де ла Блаш. Он построил свои геополитические теории на критике Ратцеля и его последователей. Ратцель, по мнению Видаля де ла Блаша, явно переоценил влияние географической среды на политику и недооценил человеческий фактор. Человек тоже является географическим фактором, но при этом он наделен инициативой, предприимчивостью, может выступать и выступает проводником культурного фактора в политике. Только через человека и посредством человека действует географический детерминизм. Эта концепция получила в геополитике название «поссибилизм». Видаль де ла Блаш, рассматривая проблему Эльзас-Лоррена, которую считал проблемой Восточной Франции, отторгнутой от основной территории страны в 1871 г., и используя концепцию «поссибилизма», доказывал принадлежность населения отмеченных провинций французской культурно-политической традиции, а следовательно, возможность проведения франко-германской границы по естественному рубежу – Рейну. Такая граница станет не разделяющим, а объединяющим рубежом. Это был первый шаг к созданию концепции «мирового государства», в котором каждый будет чувствовать себя гражданином мира.

Не менее критическими по отношению к германской геополитике были теории других французских геополитиков – Ж. Анселя и А. Демажона. Ансель был принципиальным противником пангерманизма и немецкого экспансионизма. Франция, по его мнению, должна показывать пример цивилизующей, а не завоевательной геополитики. Демажон анализировал снижение роли Европы в мировой политике после Первой мировой войны и возвышение таких держав, как США и Япония: этот упадок, по его мнению, мог быть преодолен объединением Европы, для чего необходимо преодолеть внутриевропейские, и в первую очередь франко-германские, противоречия. В 1920-е гг. он видел мир триполярным: объединенная Европа, США и Япония. Таким образом, в уравновешенном геополитическом пространстве, в европейском союзе со своим бывшим противником – Германией виделась французским геополитикам возможность сохранения французской колониальной империи и дальнейшего распространения французской культуры.



Русская школа

Русская школа геополитики развивалась в рассматриваемый период в нескольких направлениях. Во-первых, панславизм, имевший своим политическим истоком осознание южными и западными славянами необходимости союза с Россией для завоевания своей независимости. Наиболее ярким и цельным выразителем панславистской идеи в русской геополитической мысли выступил Н. Я. Данилевский с проектом всеславянской федерации с центрами в Москве и Константинополе («Россия и Европа», 1871 г.). Во-вторых, русская географическая наука, которой не была безразлична судьба империи. Типичным представителем этого консервативно-охранительного направления, выдвинувшим концепцию «могущественного территориального владения применительно к России», был П. П. Семенов-Тян-Шанский (1915 г.). В-третьих, российский большевизм, настаивавший на марксистской теории смены социально-экономических формаций путем мировой революции. Ярким выразителем этого направления геополитики и геостратегии выступал в начале XX в. Л. Д. Троцкий, который создал теорию «перманентной революции» и пытался осуществить ее, направляя Красную Армию на Варшаву, подталкивая через Коминтерн германскую, испанскую, китайскую и другие революции, которые, по его мысли, должны были подготовить и осуществить «мировой пожар». В-четвертых, геополитика евразийцев, возникшая в той среде русской эмиграции, которая осталась верна традиции славянофилов и настаивала на исключительности и уникальности России как по отношению к Европе, так и по отношению к Азии. В представлении ведущего идеолога евразийства П. Н. Савицкого, Европа и Азия являют собой чисто географическое понятие. В геополитическом смысле Евразийский континент подразделяется на срединную империю Евразию, европейский мир и азиатский мир. Евразия в этническом отношении образовалась в результате сплава славянских и тюркских народов.

Таким образом, ведущими школами, теоретики которых внесли наибольший вклад в развитие геополитики в классический период становления этой науки, стали школы великих держав: Германии, Франции, Великобритании, Италии, США, России (СССР), Японии. Каждая из них по-своему видела мир в его историческом развитии, роль человека и человеческих обществ в освоении трех сред географического пространства, место своей нации и своего государства среди других народов и стран, возможность и необходимость доминирования в регионе среди соседних держав и в борьбе за мировое господство. Каждая из них по-своему оценивала исторический путь, современный потенциал и будущие возможности своей и других великих держав, преимущества экономические и культурные, географические и демографические, возможности, имеющиеся в мирное и военное время. В каждой из них геополитика находилась на определенном уровне институциализации, теоретической высоты, методологического совершенства. Объединяло их одно: колоссальные перспективы развития – все эти великие нации стремились к экспансии, к расширению своих границ, продвижению своей культуры. Политики строили грандиозные планы, включавшие поглощение целых стран и регионов, освоение новых морей и океанов. Это давало новые импульсы развитию и совершенствованию геополитики.

< Назад   Вперед >

Содержание