1. Геоэкономические зоны

а) Мировое пространство

Мировой рынок не является ни системой обезличенных законов свободной торговли, ни заурядным базаром, где сталкиваются интересы сильных мира сего - государств и транснациональных компаний (Rene Sandretto).

Мировое геоэкономическое пространство является одновременно единый и неоднородным, упорядоченным и анархичным.

Разумеется, существуют колебания спроса и предложения, о чём свидетельствуют перемещения капиталов и перенос производственной деятельности предприятий из одной страны в другую. Как считает Шарль Голдфингер (Charles Goldfinger, La Geofinance, 1986), "геофинансы, т.е. новое финансовое пространство-время, игнорирующее законы географии и национальные границы, представляют собой синтез мировых денег, информационной технологии и либерализации законодательного регулирования". Это означает, что некоторые хозяйствующие субъекты (предприятия и даже физические лица, а также государства и международные организации) осуществляют свои операции исходя из факторов, действующих если не на территории всего земного шара, то, по крайней мере, на его значительной части, ативно включённой в мировую экономику.

Но это поле деятельности характеризуется наличием множества барьеров, неравномерностью, искажениями. Возможность игры на нём обусловлена скоростью обмена информацией и относительно низкими тарифами (в частности, на перевозку грузов). Информационные сети, очень плотные в Западной Европе, Северной Америке и Японии, чрезвычайно слабо охватывают ряд стран третьего мира (Африку к югу от Сахары, Анды в Южной Америке, южная часть Тихого океана...).

Эта игра ведётся по особым неписанным правилам, не имеющим ничего общего с нормами, разработанными международными организациями, в частности ГАТТ, созданной в 1947 году и объединявшей 117 стран в 1993 году. Эти правила представляют собой смесь традиций и торговых обычаев.

Но в столь разнородном мире, где нет единого, общепризнанного авторитета, постоянно возникают противоречия, связанные с различным толкованием правил. То, что промышленные страны называют демпингом и воспринимают как акт экономической агрессии со стороны развивающихся стран, для последних является лишь следствием [c.116] уровня их экономического и социального развития. Нет правил вне реального соотношения сил, они могут его отражать, фиксировать, иногда частично модифицировать, но никогда не могут его совершенно игнорировать.

В процессе активной интернационализации происходит смешение порядка и беспорядка. Официальный порядок, устанавливаемый государствами, обнаруживает свои пределы и свои пробелы. Возникает и столь же быстро распадается стихийный порядок, примером которого может служить незаконная торговля некоторыми товарами (в эту категорию входят наркотики, деньги, оружие и даже рабочая сила). Там применяются специфические правила, замешанные на солидной порции насилия.

б) Региональные экономические пространства

В конце XX века идея геоэкономики тесно связана с развитием региональных экономических организаций (зон свободной торговли, таможенных союзов и т.д.). В качестве примера можно привести европейское строительство, начатое в 50-х годах; Североамериканскую ассоциацию свободной торговли, включающую США, Канаду и Мексику; Меркосюр, куда вошли Бразилия, Аргентина, Парагвай и Уругвай;

Ассоциацию стран Юго-Восточной Азии... Можно предположить, что в XXI веке мир будет состоять целиком из региональных экономических блоков.

- Хотя все эти пространства вписываются в логику формирования крупных рынков - единственных группировок, отвечающих требованиям экономики конца XX века - каждое из них отличается от всех остальных. Например, Европейский союз, опирающийся на интегрированное пространство, имеет две характерные черты: общую торговую политику в отношении внешнего мира и общую политическую цель.

Северо-американская ассоциация свободной торговли способствует развитию обмена товарами между партнёрами, но не представляет собой органа по согласованию торговой политики стран-участниц в отношениях с другими государствами. Кроме того, эта региональная организация объединяет по сути мощную сверхдержаву (США) и две страны-спутника, втянутые в её орбиту: Канаду и Мексику. В то же время Ассоциация стран Юго-восточной Азии (включающая Таиланд, Малайзию, Сингапур, Индонезию, Бруней и Филиппины) характеризуется тем, что важнейшие партнёры этого пространства не являются членами данной организации: речь идёт прежде всего о Японии, а также о Южной Корее и Соединённых Штатах Америки. В начале 90-х годов группировка Меркосюр всё ещё оставалась в стадии проекта; кроме того, Бразилия со своими 140 миллионами жителей совершенно [c.117]

[c.118-119 - утраченный фрагмент]

экономики конца XX века. Регион-государство знаменует разрыв связей между политикой и экономикой, между законностью и богатством. С одной стороны растёт число регионов, чьё единство обеспечивается совместным процветанием; они начинают играть всё более заметную самостоятельную роль в рамках мировой экономики. С другой стороны, наследие прошлого - государства - продолжает существовать, несмотря на утрату значительной части своих функций.

Такой подход вызывает, по меньшей мере, два вопроса:

- Чем выше уровень развития этих "естественных" экономических регионов, тем в большей степени они должны брать на себя заботу об удовлетворении коллективных потребностей населения (благоустройство городов, дороги, уборка и вывоз мусора, здравоохранение, образование...). Как можно решать все эти проблемы без политических структур (введение налогов, подготовка бюджета, получение согласия жителей на оплату этих расходов)? Более того, существуют ли действительно зоны процветания, где все одинаково богаты и где не возникает проблем неравенства и солидарности? Как либеральный, так и марксистский экономизм ставят своей целью упразднение политической власти, полагая, что всеобщее обогащение позволит сменить "управление людьми" на "управление вещами". Но это может привести к тому, что будут сняты все препятствия для безудержного удовлетворения индивидуальных потребностей. А какой человек не мечтает иметь больше, чем его сосед?

- Государство-нация представляет собой механизм солидарности, работающий более или менее хорошо. О какой стабильности и добрососедстве может идти речь, если мир будет представлять собой сочетание зон концентрации богатства, составляющих меньшую часть и вынужденных в конечном счёте образовать круговую оборону, и огромных зон бедности и застоя? Эти "естественные" экономические образования претендуют на независимость (действительно, зачем им платить за ленивых и отсталых?), но они по своей природе являются нежизнеспособными и уязвимыми. Если в соответствии со своей специализацией они останутся открытыми для всех полюсами товарообмена, они неизбежно привлекут всевозможных любителей наживы. Если же для сохранения своего богатства они станут закрытыми территориями, то что станет с товарообменом, источником их благополучия?

< Назад   Вперед >
Содержание