Глава II. Временное равновесие спроса и предложения
Принципы экономической науки. Альфред Маршалл. Книга
пятая
Содержание
§ 1. Простейший случай баланса, или равновесия, между желанием и усилием мы
наблюдаем, когда человек удовлетворяет одно из своих желаний собственным
непосредственным трудом. Когда мальчик собирает черную смородину, чтобы самому
ее съесть, сам труд по ее сбору является, вероятно, на время приятным, и еще в
течение некоторого отрезка времени удовольствие от этой еды более чем достаточно
для вознаграждения работы по собиранию ягоды. Но после того, как он съел ее
довольно много, желание продолжать ее есть уменьшается, а сама работа по
собиранию начинает вызывать скуку, которая фактически может отражать ощущение не
усталости, а однообразия. Равновесие достигается тогда, когда наконец его тяга к
играм и нежелание продолжать собирать ягоды уравновешивают его желание есть.
Удовлетворение, которое он может получить от собирания ягоды, достигло своего
максимума, ибо вплоть до этого момента каждое новое усилие по сбору ягоды
увеличивало, а не уменьшало удовольствие от указанного процесса, после же этого
момента всякие дальнейшие усилия по ее собиранию уже сокращают, а не увеличивают
такое удовольствие.
[См. кн. IV, гл. I, § 2, и Замечание XII в Математическом
приложении.]
В случайной торговой сделке, которую одно лицо совершает с другим лицом,
например когда житель лесной глуши обменивает каноэ на ружье, редко встречается
то, что можно было бы, строго говоря, назвать равновесием предложения и спроса;
здесь, вероятно, имеется предельное удовлетворение с обеих сторон, поскольку,
очевидно, один готов был бы отдать за каноэ что-либо еще, кроме ружья, если бы
не мог без этого заполучить каноэ, а другой в случае необходимости также отдал
бы за ружье еще что-нибудь, кроме каноэ.
Конечно, возможно достижение полного равновесия и при системе натурального
товарообмена, но бартер, хотя исторически и предшествует системе купли-продажи,
в некоторых отношениях более сложен, а простейшие случаи подлинного равновесия
стоимостей встречаются на рынках уже на более высокой ступени цивилизации.
Мы можем оставить в стороне как не имеющую практического значения категорию
торговых сделок, служившую предметом широкого обсуждения. К ней относятся купля
и продажа картин старых мастеров, редких монет и других предметов, вовсе не
поддающихся "делению на сорта". Цена, по какой каждая такая вещь может быть
продана, во многом зависит от того, окажутся ли на месте и в момент ее продажи
какие-либо богатые лица, которым она понравится. Если таких покупателей при этом
не окажется, данную вещь, вероятно, приобретут торговцы, рассчитывающие
перепродать ее с прибылью; разница в ценах, по которым одна и та же картина
продается на каждом последующем аукционе, была бы еще большей, если бы не
сдерживающее влияние покупателей-знатоков .
§ 2. Перейдем поэтому к торговым сделкам, повседневно встречающимся в
современной жизни; возьмем в качестве иллюстрации зерновой рынок в расположенном
в сельском районе городке и предположим для простоты, что все зерно на этом
рынке одинакового качества. Количество, предлагаемое каждым фермером или другим
продавцом к продаже по любой цене, обусловлено его собственной потребностью в
наличных деньгах и его оценкой настоящей и будущей конъюнктуры на рынке, с
которым он связан. Существуют цены, на которые ни один продавец не согласится, и
цены, по которым никто из них не откажется продавать. Имеются другие,
промежуточные цены, на которые многие или все продавцы согласятся при продаже
больших или малых количеств зерна. Каждый пытается угадать конъюнктуру рынка и
поступать соответственно. Допустим, что фактически на рынке имеется не более 600
квартеров зерна, владельцы которого готовы взять за него цену 35 шилл. за
квартер, но что владельцы еще одной сотни квартеров соблазнились бы ценой 36
шилл., а владельцы еще 300 квартеров — ценой 37 шилл. Предположим также, что
цена 37 шилл. привлечет покупателей только на 600 квартеров, тогда как еще 100
квартеров может быть продано лишь по цене 36 шилл., а еще 200 квартеров — по
цене 35 шилл. Все это можно выразить в таблице следующим образом:
|
По цене |
Владельцы зерна готовы продать |
Покупатели готовы купить |
|
37 шилл. |
1000 квартеров |
600 квартеров |
|
36 шилл. |
700 -"- |
700 -"- |
|
35 шилл. |
600 -"- |
900 -"- |
Разумеется, те, кто действительно готов лучше согласиться на 36 шилл., чем
покинуть рынок, не продав зерно, сразу не покажут, что согласны на эту цену.
Равным образом и покупатели будут жаться и делать вид, что они менее, чем в
действительности, стремятся купить зерно. В результате цена может, подобно
маятнику, колебаться туда и сюда по мере того, как то продавцы, то покупатели
будут брать верх, "рядясь и торгуясь" на рынке. Исключая те случаи, когда силы
неравны или, например, когда одна сторона простовата или не сумела оценить силу
сопротивления другой стороны, цена всегда имеет тенденцию не отклоняться резко
от 36 шилл., и можно почти вполне быть уверенным, что к концу рыночного дня она
окажется весьма близка к 36 шилл. Дело в том, что, когда, по мнению продавца,
покупатели действительно смогут купить все требующееся им количество по цене 36
шилл., он не захочет допустить, чтобы от него ускользнуло чье-либо предложение
купить по цене, значительно превышающей указанную выше.
Покупатели в свою очередь строят такие же расчеты, и, если в какой-то момент
цена существенно превысит 36 шилл., они станут доказывать, что предложение
намного больше Спроса по этой цене; поэтому даже те из них, кто скорее уплатил
бы эту цену, чем ушел с рынка без покупки, выжидают, а выжидая, способствуют
колебанию цены вниз. С другой стороны, когда цена намного ниже 36 шилл., даже те
продавцы, которые лучше согласились бы на эту цену, чем покинули рынок с
непроданным зерном, начинают доказывать, что по такой цене спрос превышает
предложение, и также выжидают, а тем самым способствуют колебанию цены вверх.
Таким образом, имеются некоторые основания назвать цену 36 шилл. подлинно
равновесной ценой, поскольку, если бы ее установили с самого начала и
придерживались до конца, она бы точно уравняла спрос и предложение (т.е.
количество, которое покупатели готовы купить по этой цене, точно равнялось бы
количеству, которое продавцы согласны продать по этой цене) и поскольку каждый
торговец, обладающий глубоким знанием конъюнктуры рынка, рассчитывает на
установление именно такой цены. Когда такой торговец замечает, что цена
значительно отклоняется от уровня 36 шилл., он ожидает скорого изменения и этим
своим предвидением способствует скорейшему наступлению такого изменения.
Для нашей аргументации, разумеется, вовсе не обязательно, чтобы все торговцы
обладали доскональным знанием складывающихся на рынке условий. Может случиться,
что многие покупатели недооценивают готовность продавцов продать свой товар, а в
результате в течение какого-то времени цена оказывается на самом высшем уровне,
по которому можно найти покупателя; таким образом, 500 квартеров может быть
продано еще до того, как цена упадет ниже 37 шилл. Но затем цена должна начать
снижаться, и следствием этого явится то, что будет продано еще 200 квартеров, а
цена к закрытию рынка установится примерно на уровне 36 шилл. Дело в том, что,
когда объем продажи достигнет 700 квартеров, ни один продавец не захочет отдать
зерно иначе как по цене выше 36 шилл. Точно так же, когда продавцы недооценивают
готовность покупателей - платить высокую цену, некоторые из них могут начинать
продавать по самой низкой приемлемой для них цене, чтобы не остаться с
нераспроданным зерном, и в этом случае большое количество зерна может оказаться
проданным по цене 35 шилл., однако к закрытию рынка цена, вероятно, составит 36
шилл., а общий объем продаж достигнет 700 квартеров. [В этой иллюстрации
показана простая форма влияния, которое мнение экспертов оказывает на действия
торговцев, а следовательно, и на рыночную цену; в дальнейшем мы уделим
значительное внимание более сложным проявлениям этого влияния.]
§ 3. В приведенном примере заключено скрытое допущение, которое находится в
соответствии с реальными условиями, действующими на большинстве рынков, но его
следует четко определить, с тем чтобы воспрепятствовать его распространению на
те случаи, где оно не оправданно. Мы молчаливо подразумевали, что на сумму,
которую покупатели готовы уплатить, а продавцы готовы получить за 700 квартеров,
не окажет влияния то обстоятельство, что первые сделки были заключены по высокой
или низкой цене. Мы сделали скидку на сокращение у покупателей потребности в
зерне (его предельной полезности для них) по мере увеличения объема закупок. Но
мы не приняли в расчет сколько-нибудь значительного изменения в их нежелании
расставаться с деньгами (предельной полезности последних); мы предположили, что
это нежелание окажется практически одинаковым независимо от того, производились
ли первоначальные платежи по высокой или низкой цене.
Указанное допущение справедливо в отношении большинства рыночных сделок,
которые нас здесь практически интересуют. Когда некто покупает что-нибудь для
собственного потребления, он обычно расходует на это лишь малую долю всех своих
средств, но, когда он покупает тот же предмет для торговли, он ставит своей
целью перепродать его, а поэтому потенциальный объем его средств не уменьшается.
В обоих случаях нет заметного различия в его готовности расстаться со своими
деньгами. Конечно, могут встретиться люди, относительно которых такое суждение
неверно, но, вне всякого сомнения, существуют отдельные торговцы, имеющие в
своем распоряжении крупные суммы денег, и их влияние укрепляет рынок.
[Например, иногда покупатель не располагает достаточными наличными деньгами и
вынужден отказываться от весьма выгодных сделок, уступая дорогу другим
покупателям; поскольку его собственные средства исчерпаны, он, вероятно, не
может получить ссуду иначе как на условиях, лишающих его прибыли, которую на
первый взгляд сулит предложенная сделка. Однако, если эта сделка действительно
выгодна, кто-нибудь другой, не столь стесненный в средствах, почти наверняка ее
заключит.
Далее, вполне возможно, что некоторые из тех, кого считали согласным
продать зерно по цене 36 шилл., были готовы на это лишь в силу их настоятельной
нужды в известной сумме наличных денег; если им удается продать зерно по более
высокой цене, может иметь место ощутимое сокращение предельной полезности
наличных денег для них, а поэтому они могут отказаться продать все зерно по цене
36 шилл. за квартер, хотя они продали бы его именно по этой цене, если бы она
действовала с открытия и до закрытия рынка. В этом случае продавцы в результате
получения преимущества в сделках .при открытии рынка способны удержать до его
закрытия цену на уровне выше собственно равновесной цены. Цена при закрытии
рынка окажется именно равновесной ценой, и, хотя ее нельзя считать собственно
равновесной ценой, весьма маловероятно, что она резко отклонится от нее.
Напротив, если рынок открылся при невыгодных для продавцов условиях и они
какую-то часть зерна продали очень дешево, вследствие чего у них возник большой
недостаток наличных денег, конечная полезность денег для них может оставаться
столь высокой, что они станут продолжать продажи по цене значительно ниже 36
шилл., пока покупатели не закупят все, что они пожелают приобрести.
Следовательно, рынок закроется, не достигнув действительно равновесной цены, но
очень близко подойдя к ней.]
На товарных рынках исключения из указанного допущения редки и несущественны,
но на рынках рабочей силы они очень часты и весьма важны. Когда рабочий
опасается голода, его нужда в деньгах (их предельная полезность для него) очень
велика, и, если уже с самого начала он заключает наихудший контракт и нанимается
на работу с низкой заработной платой, его нужда остается острой, и он может
продолжать продавать свой труд по низкой ставке. Это тем более вероятно, что, в
то время как на товарном рынке преимущества при заключении сделки могут быть
вполне равномерно распределены между обеими сторонами, на рынке рабочей силы
преимущество чаще оказывается на стороне ее покупателей, а не продавцов. Другое
различие между рынком рабочей силы и товарным рынком проистекает из того факта,
что каждый продавец рабочей силы может распорядиться только одной ее единицей.
Это лишь два факта из многих, в которых мы по мере дальнейшего исследования
обнаружим объяснение значительной части того инстинктивного неприятия
трудящимися классами привычки некоторых экономистов, особенно принадлежащих к
классу предпринимателей, рассматривать труд просто как товар, а рынок рабочей
силы как любой другой рынок; между тем в действительности различия между этими
двумя случаями, хотя с точки зрения теории и не являющиеся коренными, все же
четко обозначены и на практике часто весьма существенны.
Теория купли и продажи поэтому намного усложняется, когда мы принимаем в расчет
предельную полезность количества как денег, так и самого товара. Практическое
значение этого соображения не очень велико. Но в Приложении F проводится
различие между бартерными сделками и сделками, в которых одна сторона в каждом
обмене выступает в форме всеобщей покупательной способности. При бартере
имеющееся у двух людей количество обмениваемых предметов должно строго
соответствовать их индивидуальным потребностям. Если это количество у одного из
них слишком велико, оно не принесет ему большой пользы. Если это количество
слишком мало, для него может возникнуть трудность при подыскании человека,
который бы удовлетворительно обеспечил его тем, в чем он нуждается, а сам в свою
очередь нуждался бы в тех конкретных вещах, которыми располагает первый. Но
всякий обладающий запасом всеобщей покупательной способности может приобрести
любой предмет, какой пожелает, как только встретит человека, имеющего в изобилии
этот предмет; ему не нужно рыскать вокруг, пока он не столкнется с "вдвойне
подходящим" лицом, которое одновременно может дать ему то, что ему необходимое
нуждаться в том, что сам он может дать этому лицу. В результате всякий, особенно
профессиональный торговец в состоянии получить в свое распоряжение большую сумму
денег и совершать поэтому значительные закупки не исчерпывая всей этой суммы или
существенно не изменяя предельной стоимости своих денег
Содержание