§ 46. Объяснение предыдущих отделов
Л. Фейербах: История философии. Том
I. Яков Бёме
Таким образом, безосновное или “тихое ничто”, которое, однако, есть ничто не в
себе, а лишь в отношении к постижимой и ощутимой природе, или бог как единство,
свободное от всякой определенной сущности и понятия, всякого аффекта и природы,
по Якову Бёме, есть не мертвое единство, но воление, жизнь, которая из себя
порождает самосозерцаемость. В созерцаемости себя самого бог находится уже вне
природы и сотворенного, безосновное постигает себя в основе, ничто — в нечто,
то есть именно бог уже в этом единстве есть постигающий и созерцающий себя бог.
Ибо постижение себя в основе, в нечто, и новое исхождение из основы не следует
отделять как нечто особое от акта самосозерцания, но скорее надо понимать как
один и тот же акт. Судя по некоторым местам, Яков Бёме считает, что в боге
появляется различие только, с того момента, как в нем положена вечная природа.
Однако это надо понимать так, что только с противоположностью природы различия
как таковые, раскрываются и становятся потому действительными, определенными
различиями, а не так, что до природы не было различения и вместе с тем
самосозерцаемости в боге. Впрочем, отношение содержания предыдущего параграфа к
вечной природе так же, как к содержанию первого параграфа, есть одно из самых
трудных и темных мест у Якова Бёме. Во всяком случае (замечаю я в 1847 г.) это
происходит именно потому, что Яков Бёме здесь, как и в других местах, находится
в противоречии между положительной и собственной естественной теологией. По
смыслу последней природа есть первое основание и предмет сознания. Но
одновременно он признает положительного, готового, триединого бога, творящего
природу простым словом. Поэтому он снова полагает различие и сознание в боге,
где, однако, нет для этого никакого основания;
так что он хочет из ничего сделать нечто. Правда, это ничего есть все, как
абстракция от всех вещей, воображение, воображаемая совокупность всех вещей. Но
вместе с этим открывается новое, не разрешенное и Яковом Бёме затруднение:
как из абстрактного возникает конкретное, из представления о предмете —
действительный предмет. Первое нечто, первое определённое, первое
существование, первое положение и обоснованное им есть он сам как понятый собой
и созерцаемый; в самосозерцаемости он как созерцаемый собой есть фиксированный
самим собой объект. Лишь в понятой воле впервые находит себя непонятая и
безосновная воля, то есть безосновное, мыслимое до самосозерцаемости, равно
ничто, оно только воля, тяга к обнаружению себя самого, к самопониманию, оно
есть лишь безосновное око, вечное простое видение и созерцание, лишь в
самосозерцаемости оно становится самим собой и в этой концентрации в себе, в
этом становлении самим собой становится единым, нечто, Я, самим собой. Но так
как созерцающее и созерцаемое в этой самосозерцаемости есть одно и то же, притом
без различия и сущности, то эта самосозерцаемость сама есть лишь чистое
созерцание и видение, причем в ней не полагается определенного различия,
определенного содержания, а основа, нечто, в которое включается безосновное,
ничто, так же неопределенна, так же безразлична, как безосновное, ничто, ибо
основа, хотя и является постижением, определением и воплощением безосновного,
все же не имеет иного содержания, иного определения, кроме лишенного сущности
безосновного. Поэтому единое в этой самосозерцаемости остается ещё в своем
безосновном, непостижимом единстве; эта самосозерцаемость ещё не самопознание,
ибо самопознание предполагает различие содержания, противоположность; познание
возникает только с познанием добра и зла, оно коренится лишь в противоположных
принципах. Но конечно, созерцаемость не может быть познанием в том, что есть
лишь единое и единая воля. Конечно, отец находит себя в сыне, непонятая воля —
в понятой; и как исходящий из сына, то есть постигая себя в постижении, отец
входит и возвращается в себя в находимости и восприимчивости себя самого; но
эта самонаходимость и постижение есть лишь простое самочувствие, притом
совершенно неопределенное, ещё не дифференцированное, единое с собой
самочувствие. Это самочувствие единства, любви и блаженства, а не самочувствие
страдания, различия, то есть оно сравнимо с чувством, которое испытывает душа
при своем растворении в едином с собой (связанном любовью) другом, не с тем
самочувствием, которое вызывает страдание или различение от противоположного
другого, самочувствием, которое поэтому становится также самосознанием и
познанием добра и зла. Это на языке Якова Бёме чистая жизнь любви и
удовольствия, в которой все чувства находятся в теснейшем согласии друг с
другом, где чувство, ощущение ещё не разделились и не различились в чувстве
противоположного (причиняющего удовольствие или страдание) и во многих
различно определенных ощущениях и чувствах, но где всякое определенное,
различающее и различенное чувство растворено в благом состоянии единства и
едином самочувствии любви и блаженства.
Поэтому теперь речь идет о происхождении определенного различия из
неопределенного, самопознания из самосозерцаемости, о возникновении
противоположных принципов и того, что Яков Бёме называет вечной природой.