Глава 5. Учение о цене

Основания политической экономии. Карл Менгер

Цены, или, иными словами, количества благ, входящие в явление обмена, хотя и навязываются с особенной силой нашему вниманию и поэтому составляют самый обыкновенный предмет научных исследований, тем не менее не представляют собой существенного в явлении обмена. Существенное заключается здесь в достигаемом путем обмена лучшем обеспечении удовлетворения потребностей обеих обменивающихся сторон. Хозяйствующие люди стремятся улучшить по возможности свое экономическое положение. Для этой цели они вообще и приводят в движение свою хозяйственную деятельность и для этой цели они вступают в обмен всюду, где благодаря этому она может быть достигнута. Цены же при этом - только привходящие явления, симптомы экономического выравнивания между человеческими хозяйствами.

Если уничтожить шлюзы между двумя водовместилищами, уровень которых различен, то вода станет переливаться до тех пор, пока поверхность ее не выровняется. Однако эта переливающаяся вода только симптом действия тех сил, которые мы называем тяжестью и инерцией. С этим явлением можно сравнить и цены благ - эти симптомы экономического выравнивания между хозяйствами. Но сила, заставляющая их проявляться, - это последняя и общая причина всякой хозяйственной деятельности: стремление людей к возможно более полному удовлетворению своих потребностей, к улучшению своего экономического положения. Но так как цены - единственные чувственно воспринимаемые элементы всего процесса, так как их высоту можно точно измерить и обыденная жизнь беспрестанно выдвигает их перед нами, то нетрудно было впасть в ошибку, будто их величина есть существенный момент обмена, а являющиеся в акте мены количества благ - эквиваленты. Это привело к неисчислимому ущербу для нашей науки: исследователи в области явлений цены напрягали свои усилия для решения проблемы сведения предполагаемого равенства [уже Аристотель (Eth. Nicom. V. 7) впадает в эту ошибку: "Если кто-нибудь получает больше, чем раньше имел, то говорят, что он в барышах; если он получает меньше, то он в убытке; так это бывает при купле и продаже. Если же первоначальное имущество не сделалось ни больше, ни меньше, но осталось в обороте тем же, то, значит, получают только свое, и нет ни выгоды, ни убытка". У него же читаем (V. 8): "Если сначала определено сравнительное равенство и сообразно с этим происходит вознаграждение или уравнивание, то это и есть то, что мы думаем... Ибо обмен невозможен без равенства". Приблизительно так и у Монтанари (Delia moneta, ed. Custodi, p. a. III. P. 119). Кенэ (Dialogue sur les travaux etc. P. 196, Daire) говорит: "Торговля - не что иное, как обмен ценности на равную ценность". Ср. также Turgot. Sur la formation et la distribut. des richesses, § 35; Le Trosne. De 1'interet social. Chap. I. P. 903 (Daire); Smith. W. o. N. I. Ch. V; Ricardo. Principles. Chap. I. Sect I; Say, Cours d'econ. pol. II, 1828, Ch. 13. II. P. 204. Против этого мнения высказывался уже Кондильяк (Le commerce et le gouvernement, 1776. I. Chap. VI. P. 267. Daire), хотя его основания односторонни. Возражения, приводимые Сэем против Кондильяка в указанном месте его сочинения, основаны на смешении потребительной ценности, которую имеет в виду Кондильяк (ср. Ор. cit. P. 250), и меновой ценности в смысле товарного эквивалента, относительно которой собственно говорит Сэй, - смешении, к которому подает повод неточное употребление Кондильяком слова "valeur". Основательную критику английских теорий цены дал Бернарди (Versuch einer Kritik der Grunde etc., 1849. S 67-236). В позднейшее время подвергли обстоятельной критике до сего существующие теории цены Рёслер (Theorie der Preise. Hildebrand. Jahrbucher, 1869. В. 12. S. 81) и Коморжинский (Tubinger Zeitschrift, 1869. S. 189; ср. также Knies. Tubinger Ztschr., 1855. S. 467)] между двумя количествами благ к его причинам, и одни искали эти причины в затрате одинакового количества труда на данные блага, другие - в равных издержках производства, возникал даже спор о том, отдаются ли блага в обмен одно на другое, потому что они - эквиваленты, или блага потому эквиваленты, что в акте мены отдаются одно за другое, тогда как в действительности нигде не бывает такого равенства в ценности двух количеств благ (равенства в объективном смысле).

Заблуждение, лежащее в основе этих теорий, становится ясным, как только мы освободимся от односторонности, которая господствовала до сих пор при изучении явлений цены. Эквивалентами (в объективном смысле слова) можно было бы назвать такие конкретные количества благ, которые допускали бы в данный момент обмен друг на друга в любом направлении: предложив одно, можно было бы получить другое, и обратно. Но в хозяйственной жизни людей нельзя встретить таких эквивалентов. Если бы были эквиваленты в таком смысле, то невозможно было бы понять, почему каждый обмен, поскольку условия конъюнктур не изменяются, не мог бы быть проделан и в обратном порядке. Предположим, что А отдал свой дом в обмен за имение В или за сумму в 20000 талеров. Если бы эти блага стали путем акта обмена эквивалентами в объективном смысле слова или уже до обмена были таковыми, то нельзя было бы понять, почему обоим вступившим в обмен индивидам не согласиться сейчас обратно поменяться этими благами; но опыт нам показывает, что в таком случае никто из них не согласился бы на подобную операцию.

Такое же наблюдение можно произвести при самых развитых отношениях оборота и по поводу товаров, больше всего могущих рассчитывать на сбыт. Попробуем на хлебном рынке или на фондовой бирже купить хлеб или фонды и снова продать их, прежде чем изменились условия конъюнктуры, или в один и тот же момент продать какой-нибудь товар и такой же купить, и мы легко убедимся, что разница между ценой при спросе и предложении - не простая случайность, но общее явление народного хозяйства.

Товаров, которые могли бы в определенных количествах обмениваться друг на друга, например, сумма денег и конкретное количество другого экономического блага, товаров, которые могли бы быть по произволу заменены друг другом как при покупке, так и при продаже, словом, эквивалентов в объективном смысле, - даже если мы будем говорить о таких эквивалентах только по отношению к данному рынку и моменту времени, - таких товаров нет, и, что гораздо важнее, более глубокое понимание причин, ведущих к обмену благами и обороту между людьми вообще, показывает нам, что сама природа отношения исключает такие эквиваленты и что в действительности их и быть не может.

Правильная теория цен поэтому не может иметь задачей объяснить это предполагаемое, но на самом деле нигде не существующее "равенство ценности" между двумя конкретными количествами благ, потому что такая задача требовала бы совершенного игнорирования субъективного характера ценности и природы обмена; правильная теория должна постараться показать, как хозяйствующие люди в своем стремлении к возможно более полному удовлетворению своих потребностей приходят к тому, что отдают блага, а именно определенные количества их, в обмен на другие. При этом исследовании согласно методу, которым мы вообще здесь пользовались, мы начнем с изучения наиболее простой формы явления образования цен, чтобы постепенно перейти к более сложным.

§ 1. ОБРАЗОВАНИЕ ЦЕН ПРИ ИЗОЛИРОВАННОМ ОБМЕНЕ

В предыдущей главе мы видели, что для возможности экономического обмена необходимым условием служит то, что в распоряжении одного хозяйствующего субъекта находятся блага, представляющие для него меньшую ценность, чем другие блага, находящиеся во владении другого хозяйствующего индивида, у последнего же должно быть обратное отношение оценок. Но этим уже строго устанавливаются границы, внутри которых должно произойти образование цены в каждом данном случае.

Возьмем, например, такой случай: 100 мер хлеба имеют для А такую же ценность, как и 40 мер вина; ясно прежде всего, что А ни при каких обстоятельствах не согласится дать в обмен за это количество вина больше 100 мер хлеба, так как после подобной операции удовлетворение его потребностей будет обеспечено хуже, чем до нее; мало того, он вообще согласится на обмен только тогда, когда этим достигнет лучшего обеспечения удовлетворения своих потребностей, чем это было бы без обмена. Он согласится поэтому взять вино в обмен на свой хлеб только в том случае, если ему придется дать за эти 40 мер вина меньше, чем 100 мер хлеба. Поэтому, как ни установится цена 40 мер вина при обмене хлеба А на вино какого-нибудь другого хозяйствующего субъекта, одно несомненно, что эта цена в нашем случае уже ввиду экономического положения А не может дойти до 100 мер хлеба.

Если А не найдет другого хозяйствующего субъекта, для которого меньшее, чем 100 мер, количество хлеба представляет ценность большую, чем 40 мер вина, то он вообще не будет в состоянии обменять свой хлеб на вино, так как у него не будет оснований для экономического обмена по отношению к благам, о которых мы говорили. Если же А найдет другого хозяйствующего субъекта В, для которого уже 80 мер хлеба представляют такую же ценность, как и 40 мер вина, то возможность экономического обмена между А и В налицо, если, конечно, эти оба субъекта будут знать о существовании подобного отношения и не будет препятствий к осуществлению мены; но вместе с этим дан уже второй предел для образования цены. И действительно, как из экономического положения А следует, что цена па 40 мер вина должна быть ниже 100 мер хлеба (так как иначе А не извлечет никакой экономической пользы из мены), так и из экономического положения В следует, что ему за его 40 мер вина должно быть предложено количество хлеба большее, чем 80 мер. Поэтому, какая ни установится цена 40 мер вина при экономическом обмене между А и В, несомненно, что пределами для ее образования послужат 80 мер, с одной стороны, и 100 мер хлеба, с другой стороны, и что она должна будет во всяком случае быть выше 80 и ниже 100 мер хлеба.

Нетрудно теперь признать, что в этом случае А уже тогда достигнет лучшего обеспечения удовлетворения своих потребностей, когда отдаст даже 99 мер хлеба за 40 мер вина, и с другой стороны, В точно так же поступит экономически, взяв в обмен за свои 40 мер вина хотя бы 81 меру хлеба. Но так как в изложенном нами случае для обоих хозяйствующих субъектов представляется возможность извлечь гораздо большую экономическую выгоду, то стремление каждого из них будет направлено на то, чтобы получить для себя из этого отношения как можно больше пользы. Этим именно и вызывается явление, которое мы в жизни обозначаем словом "торговаться". Каждый из обменивающихся субъектов будет стремиться к тому, чтобы добиться большего участия в экономической выгоде, которую можно извлечь из реализации данного случая, и даже при стремлении присвоить себе только справедливую часть этой выгоды будет склонен требовать тем более высокой цены, чем меньше ему известны экономическое положение другого обменивающегося индивида и крайний предел, до которого последний может дойти.

Каков, однако, будет результат этой борьбы за цену, выраженный в цифрах?

Несомненно, что цена 40 мер вина будет, как мы видели, выше 80 и ниже 100 мер хлеба. Понятно, кажется, также и то, что результат обмена будет благоприятнее то для одного, то для другого - в зависимости от различия в индивидуальности обменивающихся субъектов, от большего или меньшего знания ими деловой жизни и положения другого контрагента. Но так как при установлении общих положений нет никакого основания принимать, что кто-либо из обоих контрагентов обладает большей экономической опытностью или что прочие обстоятельства для одного из них благоприятнее, чем для другого, то, предполагая одинаковые условия и равенство в экономической опытности индивидов, мы должны будем выставить как общее правило, что стремление обоих контрагентов получить возможно большую выгоду будет взаимно парализоваться и цены поэтому останутся удаленными на равное расстояние от крайних пределов, внутри которых может (согласно условиям взятого нами случая) происходить их образование.

В нашем случае сообразно этому цена 40 мер вина, на которой сойдутся оба обменивающихся субъекта, лежит, конечно, между 80 и 100 мерами хлеба, с тем ближайшим ограничением, что при всех обстоятельствах она должна быть выше 80 и ниже 100 мер; что же касается до фиксирования ее внутри этих границ, то при равенстве обоих контрагентов цена остановится на 90 мерах хлеба, чем, однако, экономически не исключается, - при отсутствии только что упомянутого условия, - обмен и по другой цене, лежащей, конечно, внутри указанных пределов.

Что сказано было об образовании цены в данном случае, относится равным образом и ко всякому другому. Всюду, где есть основания к экономическому обмену благ между двумя хозяйствующими субъектами, самой природой отношения уже даны определенные границы, внутри которых должно произойти образование цены, если только обмен будет вообще носить экономический характер. Эти границы даны теми различными для обоих контрагентов количествами благ, предложенных к обмену, которые являются для каждого из них эквивалентами (в субъективном смысле). (В нашем примере 100 мер хлеба составляют эквивалент 40 мер вина для А, а 80 мер хлеба - эквивалент этого же количества вина для В.) Внутри этих границ образование цены стремится к количеству, равно удаленному от обоих эквивалентов (в нашем случае - к 90 мерам хлеба как к средней между 80 и 100 мерами).

Таким образом, количества благ, которые могут быть отданы в обмен одно за другое, точно определены каждый раз данным экономическим положением, и если для человеческого произвола все же остается некоторое пространство (так как существуют известные пределы, внутри которых блага могут обмениваться в различных количественных отношениях, причем соответствующие меновые операции не теряют своего экономического характера), то несомненно точно так же и то, что обоюдное стремление контрагентов извлечь из обмена как можно большую выгоду очень часто взаимно парализуется и цены имеют тенденцию направляться к этой, только что упомянутой, средней величине. Если же присоединяются какие-либо особые моменты, обусловленные индивидуальностью обменивающихся лиц или внешними обстоятельствами, в которых последние предпринимают мену, то цены могут отклониться от этой своей естественной средней в границах указанных пределов, без того, однако, чтобы меновые операции от этого потеряли свой экономический характер. Но эти отклонения по природе своей обоснованы не экономически; причины их лежат в индивидуальности контрагентов или в особых внешних обстоятельствах, которые никоим образом не носят экономического характера.

§ 2. ОБРАЗОВАНИЕ ЦЕН ПРИ МОНОПОЛЬНОЙ ТОРГОВЛЕ

В предыдущем параграфе, рассмотрев прежде всего простейший случай, где обмен происходит между двумя хозяйствующими субъектами без привходящего влияния экономической деятельности других лиц, мы нашли в нем закономерность в образовании цен и распределении благ. Этот случай, который можно назвать изолированным обменом, является самой обычной формой обмена среди людей в начальные фазы культурного развития; она сохраняет свое значение и позже, при малоразвитой еще культуре, в слабо населенных местностях, и возможность ее не исключена даже и при развитых экономических отношениях: мы можем наблюдать эту форму обмена в народном хозяйстве, стоящем на очень высокой ступени развития, во всех тех случаях, где происходит обмен благ, имеющих ценность только для двух хозяйствующих субъектов, или когда ввиду каких-либо особых условий оба вступающих в обмен индивида оказываются экономически изолированными.

Но чем выше культура народа, тем реже бывает, чтобы основания для экономического обмена существовали только для двух хозяйствующих субъектов. А, например, имеет лошадь, которая представляет ценность, равную ценности 10 мер хлеба, поступающих в его распоряжение, так что он лучше бы позаботился об удовлетворении своих потребностей, если бы обменял свою лошадь хотя бы на 11 мер хлеба. Наоборот, для земледельца В, обладающего большим запасом хлеба, но ощущающего недостаток в лошадях, вновь поступающая в его владение лошадь представляет эквивалент 20 мер хлеба, так что потребности его были бы удовлетворены полнее, если бы он в обмен за лошадь А дал даже 19 мер; земледелец же B₂ достиг бы того же результата, если бы дал даже 29, а В₃ - 39 мер. В этом случае согласно тому, что мы выше изложили, имеются основания для экономического обмена вышеназванных благ не только для А и одного только из наших земледельцев; А может отдать свою лошадь всякому из них, и всякий из них, приобретая ее, не выйдет из рамок экономического обмена.

Это станет еще очевиднее, если мы возьмем случай, когда не только у А, но и у многих других владельцев лошадей - A₂, А₃ и т. д. - есть основания для экономических меновых операций с нашими земледельцами. Предположим, например, что для А₂ уже 8, а для А₃ даже и 6 вновь поступающих в их распоряжение мер хлеба представляют эквивалент ценности одной из принадлежащих им лошадей; ясно, что в таком случае будут основания для экономического обмена между любым из этих владельцев лошадей и всяким из вышеупомянутых земледельцев.

В первом случае, где имеются основания для экономических меновых операций между монополистом в широком смысле этого слова и каждым из нескольких других хозяйствующих субъектов, последние в своем стремлении реализовать это отношение вступают между собой в конкуренцию, чтобы приобрести данные монопольные блага; во втором случае, где одновременно у каждого из владельцев определенного блага на одной стороне и у обладателей другого блага на противоположной существуют основания для экономических меновых операций, эти лица вступают между собой в конкуренцию как на одной, так и на другой стороне. В обоих этих случаях мы имеем дело с гораздо более сложными отношениями, чем те, изложением которых мы занимались в предыдущем параграфе настоящей главы.

Мы начнем с более простого из этих двух случаев - с соперничества нескольких хозяйствующих субъектов в приобретении монопольных благ, и затем перейдем уже к более сложному случаю образования цен при конкуренции на стороне как покупателей, так и продавцов.

а. Образование цен и распределение благ при конкуренции нескольких лиц в приобретении одного нераздельного монопольного блага

При изложении оснований образования цен в изолированном обмене мы видели, что, смотря по обстоятельствам, устанавливается больший или меньший промежуток, в пределах которого в каждом отдельном случае может произойти образование цены без потери актом мены своего экономического характера. Мы заметили также, что образование цены имеет тенденцию распределить экономическую выгоду, которую можно извлечь из реализации данного отношения, поровну между обеими сторонами и что поэтому в каждом конкретном случае устанавливается известная средняя величина, к которой стремятся цены, но при этом мы указали, что не экономические обстоятельства определяют тот пункт, к которому в пределах этого промежутка необходимым образом должна прийти цена. Например, если в данном случае лошадь, находящаяся в распоряжении А, представляет для него ценность, не превышающую 10 мер хлеба, которые вновь поступили бы в его распоряжение, а для В, у которого был обильный урожай хлеба, 80 мер представляют ценность, равную ценности лошади, которая поступила бы в его хозяйство, то ясно, конечно, что есть основания для обмена лошади А на хлеб В, если только А и В узнали это отношение и в состоянии фактически осуществить соответствующую меновую операцию. Точно так же несомненно, что образование цены лошади будет происходить в широком промежутке, границами которого будут служить 10 и 80 мер хлеба, и обмен не потеряет своего экономического характера от того, что цена приблизится более или менее к одной или другой из этих границ. Конечно, в высшей степени невероятно, что цена лошади установится на 11 или 12 или же на 78 или 79 мерах хлеба, но несомненно, что нет причин экономического характера, которые бы исключили возможность такого образования цены. Ясно также и то, что пока В в своем стремлении обменять лошадь А не находит конкурента, обмен может иметь место, естественно, только между А и В.

Но предположим, что у B₁ является конкурент B₂, который не обладает, правда, таким избытком хлеба или не ощущает такой настоятельной потребности в лошади, как первый, но все же ценит ее в 30 мер хлеба, так что он лучше позаботится об удовлетворении своих потребностей, если даст взамен лошади А хотя бы 29 мер хлеба. Несомненно, что при таких обстоятельствах существуют основания к экономическому обмену лошади А на какое-нибудь количество хлеба как по отношению к А, с одной стороны, так и по отношению к B₁ н В₂ - с другой. Но так как фактически только один из обоих конкурентов может приобрести лошадь, то представляются два вопроса:

a) с кем из обоих конкурентов монополист А вступит в обмен и

b) внутри каких пределов произойдет в этом случае образование цены?

Ответ на первый вопрос вытекает из следующего соображения. Для В₂ лошадь А представляет ценность, равную 30 мерам хлеба. Значит, он удовлетворит свои потребности полнее, даже если отдаст за нее и 29 мер своего хлеба. Мы не хотим этим сказать, что В₂ немедленно предложит А за его лошадь 29 мер, но несомненно, что он сам решится предложить столько, чтобы по возможности выдержать конкуренцию В₂, так как он поступил бы в высшей степени неэкономически, если бы не удовлетворился в крайнем случае даже той незначительной выгодой, которую представляет для него обмен 29 мер хлеба на лошадь А. С другой стороны, B₁ будет действовать явно неэкономически, если допустит при соискательстве, объектом которого служит лошадь А, чтобы В₂ приобрел ее хотя бы и за 29 мер, так как он извлечет все еще значительную экономическую пользу, отдав за лошадь 30 и больше мер хлеба, т. е. экономически устранив В₂ от данной меновой сделки [мы говорим, что В₁ экономически устраняет B₂, чтобы обозначить противоположность употреблению физической силы или правовому устранению В₂ от меновой операции. Это различие важно н том отношении, что ведь В₂ может оказаться обладателем нескольких сотен мер хлеба, а следовательно, мог бы иметь физическую и правовую возможность приобрести путем обмена лошадь А; единственное же основание, по которому он не поступает так, - экономического характера, т. е. заключается в том, что, отдавая в обмен за лошадь больше 29 мер хлеба, он не обеспечит более полное, чем до этого, удовлетворение своих потребностей].

Таким образом, то обстоятельство, что меновая сделка сохраняет для B₁ свой экономический характер еще внутри известного промежутка для образования цен, тогда как для В₂ она здесь становится уже неэкономической, это обстоятельство создает для первого возможность воспользоваться выгодой, составляющей результат данного менового акта, благодаря тому, что он делает эту меновую операцию экономически невозможной для конкурента.

Так как в свою очередь А тоже поступит неэкономически, если не предоставит свое монопольное благо тому, кто ему может предложить за него высшую цену, то несомненно, что при данном экономическом положении меновая сделка будет заключена между А и B₁.

Что же до второго вопроса - о пределах, внутри которых произойдет образование цены в этом случае, то цена, которую В предложит А, не достигнет 80 мер хлеба, иначе меновая сделка потеряет и для B₁ экономический характер. Но цена не может упасть и ниже 30 мер хлеба, потому что в таком случае образование цены очутилось бы в границах, в которых сделка выгодна и для В₂, и в экономическом интересе последнего было бы конкурировать с B₁ до тех пор, пока цена снова не перешла бы эти границы. Цена поэтому в нашем случае установится обязательно в пределах от 30 до 80 мер хлеба [можно было бы подумать, что цена не образуется в этом случае в пределах от 30 до 80 мер хлеба, а определится точно 30 мерами. Такое мнение было бы правильно, если бы дело шло о продаже с аукциона без установленной минимальной цены или при назначении ее ниже 30 мер хлеба. В этом случае именно А должен был бы по естественному смыслу аукционной продажи удовольствоваться ценой в 30 мер, и причины своеобразных образований цены при продажах с молотка вообще следует искать в аналогичных отношениях. Но если хозяйствующий субъект А с самого начала не связал себя формой аукционной продажи и может свободно принимать во внимание свои интересы, то ничто не мешает тому, чтобы цена установилась на 79 мерах, как, с другой стороны, экономически не исключена возможность и того, что цена лошади определится в обмене между А и В₁ в 30 мер хлеба].

Таким образом, конкуренция В₂ приводит к тому, что образование цены в меновой сделке между А и B₁ произойдет не в широких границах между 10 и 80 мерами хлеба, как это было бы в противном случае, но в более узких - между 30 и 80, потому что только при образовании цены внутри этих пределов оба вступающих в обмен субъекта извлекают экономическую пользу из меновой сделки и в то же время устраняется экономически конкуренция В₂. Но этим устанавливается снова простое отношение изолированного обмена, с той только разницей, что границы образования цены сделались уже и положения, выведенные нами выше относительно изолированного обмена, находят здесь в остальном полное применение.

Если теперь мы вообразим далее, чем к обоим конкурентам, желающим приобрести лошадь А, т. е. к B₁ и В₂, присоединяется еще третий - В₃, для которого эта лошадь представляет ценность, равную 50 мерам хлеба, то после того, что мы только что сказали, ясно, что мена будет произведена по прежнему между А и B₁, но образование цены произойдет в пределах между 50 и 80 мерами хлеба, при четвертом конкуренте - В₄, для которого лошадь А представляет ценность, равную 70 мерам хлеба, меновая операция будет произведена тоже между А и В₁, но границы для образования цены сузятся еще более: они выразятся 70 и 80 мерами хлеба.

И только когда выступит новый конкурент, например хозяйствующий субъект B₅, для которого монопольное благо, о котором здесь идет речь, представит ценность в 90 мер хлеба, только тогда меновая сделка будет заключена между А и им, но цена лошади установится здесь между 80 и 90 мерами хлеба. Ясно, конечно, что этот конкурент имеет возможность реализовать экономическую пользу данного менового положения и в то же время экономически устранить от этого всех остальных конкурентов (включая и B₁). Образование же цены между 80 и 90 мерами хлеба находит свое обоснование в том, что, с одной стороны, только при цене, равной по крайней мере 80 мерам хлеба, конкурент В₁ будет экономически устранен, и она, следовательно, не может упасть ниже этого уровня, а с другой - цена не может дойти, а тем более превысить 90 мер хлеба: в таком случае обмен потерял бы для В₅ свой экономический характер.

Все сказанное сохраняет одинаково свое значение для всякого другого случая, где существуют основания для экономического обмена между монополистом, владеющим одним неделимым благом, и несколькими другими хозяйствующими субъектами, обладающими другим благом. Таким образом, мы получаем следующие положения:

1) неделимое монопольное благо при конкуренции нескольких хозяйствующих субъектов, у которых существуют экономические основания для приобретения его путем меновой операции, достается тому из конкурентов, для которого оно представляет эквивалент наибольшего количества предлагаемого в обмен за него блага;

2) образование цены происходит в этом случае внутри границ, которые даны эквивалентами этого монопольного блага для обоих конкурентов, наиболее желающих обмена, точнее наиболее в нем сильных;

3) установление цены внутри этих пределов ее образования происходит, однако, согласно положениям, выведенным нами относительно изолированного обмена.

b. Образование цены и распределение благ при конкуренции в приобретении количеств монопольного блага

В предыдущем мы рассматривали тот простейший случай монопольной торговли, когда монополист выносит на рынок одно только неделимое благо и образование цены происходит под влиянием конкуренции нескольких хозяйствующих субъектов.

Более сложный случай, который мы постараемся сейчас исследовать, бывает тогда, когда имеются основания для экономического обмена между монополистом, обладающим известными количествами монопольного блага, с одной стороны, и несколькими хозяйствующими субъектами, владеющими другим благом, - с другой.

Предположим, например, что для земледельца B₁, у которого есть очень много хлеба, но ни одной лошади, поступающая в его хозяйство лошадь представляет ценность, равную 80 мерам хлеба, для другого земледельца В₂ эта лошадь будет равна по ценности 70 мерам хлеба, для В₃ - 60, для B₄ - 50, для B₅ - 40, для B₆ - 30, для В₇ - 20, для B₈ - только 10 мерам хлеба; вторая же лошадь представит для каждого из этих земледельцев, если они вообще в ней ощущают потребность, ценность, меньшую, чем ценность первой лошади, на 10 мер хлеба; ценность третьей будет на 10 мер ниже ценности второй и т. д., ценность каждой следующей лошади на 10 мер ниже ценности предыдущей. Тогда это экономическое положение можно наглядно представить в существенных его моментах посредством такой таблицы:

			I	II	III	IV	V	VI	VII	VIII
Для	B₁	Ценность вновь поступающей в его владение 1-й лошади, 2-й лошади и т.д. равна:	80	70	60	50	40	60	20	10	мер	хлеба
»	B₂		70	60	50	40	30	20	10		»	»
»	B₃		60	50	40	30	20	10			»	»
»	B₄		50	40	30	20	10				»	»
»	B₅		40	30	20	10					»	»
»	B₆		30	20	10						»	»
»	B₇		20	10							»	»
»	B₈		10								»	»

Если в этом случае монополист А выведет на рынок одну лошадь, то после того, что мы сказали в предыдущем, ясно, что ее приобретет B₁ и именно по цене, которая установится между 70 и 80 мерами хлеба.

Но вообразим, что монополист А выводит на рынок не одну, а 3 лошади; тогда перед нами будет случай, который составляет предмет нашего специального исследования, и сейчас же является вопрос: кто из этих 8 земледельцев (один или, быть может, несколько) приобретет выведенных на продажу монополистом лошадей и каковы будут при этом цены?

Взглянем для этого на нашу таблицу. Мы видим из нее, что первая лошадь, которая поступит во владение B₁, имеет для него ценность в 80, вторая - только в 70, а третья - в 60 мер хлеба. При таком положении B₁ мог бы, поступая экономически, приобрести одну лошадь по цене от 70 до 80 мер хлеба и, таким образом, экономически устранить от обмена всех своих конкурентов, но образ его действий был бы уже неэкономическим, если бы он и за вторую лошадь предложил 70 или больше мер хлеба, так как таким обменом он не достиг бы более полного, чем до обмена, удовлетворения своих потребностей. Что касается третьей лошади, то при цене, которая еще исключала бы конкуренцию В₂ и, значит, должна была бы составить самое меньшее 70 мер хлеба, экономическая невыгода для B₁ и, следовательно, неэкономический характер такого обмена еще очевиднее.

Словом, экономическое положение здесь таково, что B₁, с одной стороны, может только тогда устранить всех своих конкурентов в деле приобретения трех выведенных на рынок лошадей, когда он согласится заплатить за каждую из них по 70 или больше мер хлеба, а с другой стороны, при такой цене экономической будет только покупка одной лошади, обмен же двух других лошадей по этой же цене не обойдется без экономической невыгоды для него.

Но под В₁ мы понимаем субъекта, поступающего экономически и устраняющего своих конкурентов от приобретения количеств монопольного блага не бесцельно или даже во вред себе самому, но с тем намерением и настолько, насколько он сам благодаря этому может извлечь для себя экономическую пользу, которой он лишился бы, допустив остальных конкурентов к приобретению количеств монопольного блага. Нельзя поэтому сомневаться, что в нашем случае, где ввиду хозяйственного положения исключение всех конкурентов экономически невозможно, он прежде всего увидит себя вынужденным допустить конкурента В₂ к участию в обмене количеств монопольного блага и даже будет иметь общий с ним интерес стараться, чтобы цена отдельных единиц монопольного блага, здесь каждой лошади, установлена была так низко, как только это вообще возможно при данных отношениях. Далекий поэтому от мысли довести цену лошади до 70 и выше мер хлеба B₁, равно как и В₂, будет иметь интерес действовать так, чтобы цена установилась настолько ниже 70 мер хлеба, насколько это допустимо вообще при данном экономическом положении.

Но в осуществлении своего стремления B₁ и В₂ будут все же ограничены соперничеством остальных конкурентов, ближайшим образом В₃, и должны будут остановиться на таких ценах, при которых прочие конкуренты в деле приобретения монопольного блага (включая и В₃) экономически устраняются от меновых сделок. Образование цены поэтому должно будет произойти в нашем случае в границах от 60 до 70 мер хлеба. По цене, лежащей внутри этих пределов, B₁ может обеспечить себя двумя, а В₂ - одной лошадью, и при этом в каждом отдельном случае они поступят экономически; в то же время при такой цене все остальные конкуренты будут устранены от приобретения количеств монопольного блага.

Образование цены внутри этих пределов является вместе с тем единственно возможным. В самом деле, если бы оно происходило ниже границы в 60 мер, то В₃ не был бы устранен от меновых операций и поэтому старался бы получить ту выгоду, которую можно извлечь из реализации данного отношения, чего B₁ и В₂ как хозяйствующие субъекты допустить не могут, так как они и при более высоких ценах извлекают все еще значительную экономическую -пользу. С другой стороны, если бы цена достигла границы в 70 мер или превысила ее, то В₂ не мог бы выменять, действуя экономически, ни одной, а B₁ - только одну лошадь, и поэтому из трех предназначенных для продажи лошадей только одна действительно была бы продана. Поэтому образование цены вне промежутка, пределами которого служат 60 и 70 мер, в нашем случае экономически исключено.

Если бы теперь А привел на рынок вместо трех 6 лошадей, то мы могли бы таким же образом показать, что В₁ приобрел бы 3, В₂ - 2, а В₃ - одну лошадь, цена же за лошадь установилась бы в пределах от 50 до 60 мер; если бы А вывел на рынок 10 лошадей, то B₁ приобрел бы 4 лошади, В₂ - 3, В₃ - 2 и, наконец, В₄ - одну лошадь, цена же установилась бы в границах между 40 и 50 мерами хлеба, и нет сомнения, что чем больше количеств монопольного блага поступало бы на рынок, тем более уменьшилось бы число наших земледельцев, устраненных экономически от обмена, и все ниже и ниже, с другой стороны, падала бы цена определенного количества этого блага.

Если мы под B₁, В₂ и т. д. будем мыслить не отдельных индивидов, но представителей групп населения: под B₁ - ту группу хозяйствующих индивидов, которая является наиболее сильной в обмене и наиболее к нему стремящейся по отношению к благам, о которых идет речь (монопольному благу и хлебу), под В₂ - ту группу хозяйствующих индивидов, которая в этом отношении следует непосредственно за первой, и т. д., то мы получим картину монопольной торговли, как она нами наблюдается в действительности среди обычных явлений социальной жизни.

Мы видим, что слои населения с различной покупательной силой конкурируют между собой в деле приобретения количеств монопольных благ, доставленных на рынок; видим, что эти слои устраняют друг друга экономически от покупки их подобно тому, как это было показано выше относительно отдельных индивидов; видим, что число слоев населения, лишенных потребления монопольных благ, тем больше, чем меньше на рынке монопольного блага, и наоборот, монопольные блага являются доступными и менее сильным в обмене слоям населения, если больше количество благ. Соответственно цены монопольных благ то повышаются, то падают.

Объединив все сказанное, мы получим следующие положения:

1) количества монопольного блага, доставленные монополистом на рынок, попадают в руки тех конкурентов, для которых единицы монопольного блага представляют эквивалент большего количества предлагаемых в обмен благ, и монопольное благо распределяется между конкурентами так, что для каждого приобретателя единица его представляет эквивалент одного и того же количества даваемого в обмен блага (например, одна лошадь равна 50 мерам хлеба);

2) образование цены происходит внутри границ, которые определяются, с одной стороны, эквивалентом единицы монопольного блага для наименее сильного из числа участвующих в обмене конкурентов, а с другой - эквивалентом единицы монопольного блага для наиболее сильного из числа устраненных экономически от обмена конкурентов;

3) чем больше количество монопольного блага, предназначенного монополистом для отчуждения, тем меньше конкурентов будет устранено от приобретения единиц и тем полнее также обеспечат себя те хозяйствующие субъекты, которые имели бы возможность выменять единицы монопольного блага и при меньшем предназначенном для продажи количестве его;

4) чем больше количество монопольного блага, доставленного монополистом на рынок, тем к более слабым конкурентам он должен спуститься, чтобы сбыть все количество, и тем ниже в то же время цены единиц монопольного блага.

с. Влияние назначенных монополистом цен на поступающие в оборот количества монопольного блага и на распределение их между конкурентами

Обыкновенно монополист не доставляет на рынок определенных количеств монопольного блага с намерением продать их во что бы то ни стало и выжидать относительно цены результата соперничества конкурентов, как на аукционе; обычный путь скорее тот, что он доставляет на рынок или держит наготове для продажи определенное количество своего монопольного блага, но сам при этом требует известную цену. Основание этому следует по большей части искать в практических мотивах именно в том обстоятельстве, что вышеизложенный способ продажи благ при желании, чтобы цены устанавливались под действием всех экономических факторов, требует одновременного присутствия как можно большего числа конкурентов и соблюдения личных формальностей, которое может быть целесообразно только в отдельных редких случаях.

Поэтому когда монополист может рассчитывать на присутствие всех или по крайней мере достаточного количества конкурентов и вышеупомянутые формальности легко исполнить без несоразмерно больших экономических жертв, как это, например, бывает при заранее объявленных аукционах в главных местах продажи известного монопольного продукта, монополист во всяком случае вступит на этот путь как на более верный для того, чтобы продать все имеющееся у него количество монопольного блага экономически как можно выгоднее; он прибегает к аукциону и тогда, когда дело идет о продаже больших количеств монопольного блага в известный промежуток времени. Но все-таки обычный путь, посредством которого монополист пускает в обращение свои товары, как уже сказано, таков: он держит для продажи находящиеся у него количества монопольного блага, но отдельные единицы его предлагает конкурентам по определенной им цене.

При таких обстоятельствах, т. е. всюду, где монополист определяет цену единицы монопольного блага и предоставляет усмотрению конкурентов покрыть свою потребность в благе по установленной им цене, где, следовательно, вопрос об образовании цены по существу уже предварительно решен, нам остается исследовать:

во-первых, какие конкуренты при этой произвольно установленной высоте цены единицы монопольного блага будут экономически устранены от приобретения количеств его;

во-вторых, какое влияние имеет более или менее высокая цена, назначенная монополистом, на размеры продажи монопольного блага;

в-третьих, как распределится между отдельными конкурентами действительно проданное количество монопольного блага.

Прежде всего ясно, что если монополист назначит столь высокую цену за единицу монопольного блага, что эта единица не будет представлять даже для наиболее сильного конкурента ценности большей, чем требуемая монополистом цена, то все конкуренты на монопольное благо экономически будут устранены от приобретения какой бы то ни было части его и сбыта монопольного блага вообще не будет. При положении, изображенном в часто упоминаемой нами таблице, такой случай произойдет, когда монополист А назначит цену лошади в 100 или хотя бы в полных 80 мер хлеба, потому что при такой цене будет устранена возможность экономического обмена для всех наших 8 конкурентов на монопольное благо.

Но положим, что наш монополист не назначил такой высокой цены, при которой все конкуренты экономически устранены от приобретения путем обмена количеств монопольного блага; тогда последние, стремясь улучшить свое экономическое положение, постараются, конечно, воспользоваться представляющимся случаем и будут фактически вступать в меновые сделки с монополистом, не выходя, однако, из пределов, о которых мы говорили в предыдущей главе; но понятно, что сфера меновых операций существенно определена высотой цен. Если, например, А назначит за лошадь цену в 75 мер хлеба, то ясно, что B₁ может приобрести, поступая экономически, одну лошадь; при цене в 62 меры хлеба B₁ купит 2, а В₂- одну лошадь; при цене в 54 меры хлеба B₁ купит 3 лошади, В₂ - 2 и В₃ - одну лошадь; при цене в 36 мер хлеба В₁ купит 5, В₂ - 4, В₃ - 3, В₄ - 2 и B₅ - одну лошадь и т. д.

Наше изложение, при котором мы под В₁, В₂, В₃и т. д. можем мыслить и целые группы конкурентов различной покупательной силы, представляет нам наглядно влияние, оказываемое высотой назначенных монополистом цен на народное хозяйство. Чем выше эти цены, тем больше число индивидов (групп населения), экономически совершенно устраненных от потребления монопольного блага, тем недостаточнее обеспечение в этом благе остальных слоев населения, но вместе с тем меньше и количество монопольного блага, продаваемого монополистом; и наоборот, при понижении цен все меньше и меньше становится число хозяйствующих субъектов (групп населения), устраненных совершенно от приобретения количеств монопольного блага, а обеспечение тех, которые принимают участие в обмене, становится полнее, и сбыт монополиста прогрессивно растет. Сказанное нами можно выразить более точно в следующих положениях:

1) ценой, назначенной монополистом за единицу монопольного блага, устраняются совершенно от приобретения количеств его те конкуренты, для которых единица монопольного блага представляет эквивалент такого количества даваемого в обмен за первое блага, которое равно или меньше количества, выраженного в цене;

2) конкуренты в приобретении количеств монопольного блага, для которых единица последнего представляет эквивалент большего количества даваемого в обмен блага, чем то, которое выражено в назначенной монополистом цене, обеспечивает себя количествами монопольного блага до того предела, где единица последнего представляет эквивалент количества блага, выраженного в монопольной цене; размеры же монопольного блага, достающегося отдельным конкурентам, определяются тем количеством, по отношению к которому у данного субъекта есть при назначенной монополистом цене основания для экономических меновых операций;

3) чем выше цена, назначаемая монополистом за единицу монопольного блага, тем больше групп конкурентов устраняются от приобретения количеств его, тем недостаточнее обеспечение в нем остальных слоев населения, тем меньше сбыт монополиста; в обратном же случае наступают противоположные явления.

d. Основания монопольной торговли (политика монополистов)

Мы изложили выше, какое влияние оказывают большее или меньшее количество предназначенного для продажи монопольного блага и более или менее высокая цена, требуемая монополистом, на образование цены в первом случае и размер сбыта во втором, а также на распределение единиц монопольного блага в обоих этих случаях.

При этом мы видели, что монополист не является лицом, единственно определяющим все имеющие здесь место явления. И это не только в том смысле, что и при монопольной торговле сохраняет свое значение по-прежнему общий закон всякого экономического обмена благ, по которому каждая меновая операция должна сопровождаться хозяйственной выгодой для обеих сторон; даже и в этих пределах влияние монополиста на экономические явления не представляется вполне неограниченным. Если монополист хочет продать определенное количество монопольного блага, он не может произвольно назначить цену; если же он назначает цену, он не в состоянии установить количество, которое будет продано по такой цене. Он не может поэтому сбыть большое количество монопольного блага и в то же время так повлиять, чтобы образовались такие высокие цены, какие были бы в случае продажи меньшего количества; не в его силах установить цены известной высоты и одновременно достичь такого сбыта, какой имел бы место при более низких ценах. Но что ему дает исключительное положение в хозяйственной жизни, так это то обстоятельство, что он может в каждом данном случае избрать себе независимо от всех остальных хозяйствующих субъектов, руководствуясь исключительно соображениями своей экономической выгоды, определенный образ действий: или назначить известное количество монопольного товара для продажи, или установить цену; от него зависит, смотря по тому, чего требует его экономический интерес, регулировать цены, предназначая для сбыта большее или меньшее количество монопольного товара, или регулировать размеры сбыта монопольного блага, устанавливая высшую или низшую цену.

Поэтому цены монополиста внутри границ, определяемых экономическим характером меновых операций, будут высоки, если он будет полагать, что продажа незначительного количества монопольного блага по высоким ценам доставит ему большую экономическую пользу, и он будет понижать цены, если ему будет казаться более выгодным сбыть большее количество монопольного блага по менее высоким ценам. Он сначала поставит цены как можно выше и, таким образом, будет сбывать только немного монопольного блага, а затем будет постепенно, сообразно с ростом сбыта, умерять их, чтобы использовать в своих интересах все слои общества один за другим, если только он найдет такой путь наиболее выгодным для себя. Наоборот, он с самого начала доставит на рынок большие количества монопольного блага по низким ценам, если этого потребует его экономическая польза; он сочтет даже за лучшее при известных обстоятельствах уничтожить часть находящегося у него монопольного блага, вместо того чтобы доставить его на рынок, или, что в смысле результата одно и то же, оставить без употребления либо испортить средства производства, которыми он располагает, а не затрачивать их на производство монопольного блага; все это, конечно, в том случае, если он, доставляя на рынок все количество монопольного блага, опосредованно или непосредственно у него имеющееся, должен спуститься до слоев населения с такой малой покупательной силой, что, несмотря на больший размер сбыта, он вследствие низких цен выручит меньше, чем можно получить, уничтожив часть имеющегося монопольного блага и продав оставшееся по более высоким ценам слоям населения с большей покупательной силой [было бы ошибочно полагать, что цены монопольного блага при всех обстоятельствах или даже только обыкновенно поднимаются и падают в строго обратном отношении к доставленному на рынок монополистом количеству блага или же что в таком отношении находятся устанавливаемые монополистом цены и размеры сбыта. От того. что монополист доставит на рынок вместо 1000 единиц монопольного блага 2000, цена единицы его не упадет непременно с 6 гульденов, скажем, до 3, но, смотря по экономическому положению, в одном случае, например, только до 5, а в другом и до 2. Поэтому он может за большее доставленное им количество монопольного товара в общем иногда выручить столько же, сколько он получил бы, назначив для продажи меньше, но его выручка может, смотря по обстоятельствам, быть и больше, и меньше. Если, например, монополист выручает за 1000 единиц монопольного блага 6000 гульденов, то, доставив на рынок 2000 единиц, он не выручит за них непременно те же 6000 гульденов, но в зависимости от экономического положения может получить и 10000, а иногда, наоборот, только 4000. Причина этого заключается в том, что ряды эквивалентов для отдельных индивидов по отношению к различным благам чрезвычайно разнообразны. Для В, например, первая единица поступающего в его распоряжение блага может представлять эквивалент 10, вторая - 9, третья - 4, а четвертая - только одной единицы блага, предлагаемого в обмен за монопольное, тогда как по отношению к другому благу ряд эквивалентов может выразиться так: 8, 7, 6, 5... Если под первым благом мы будем подразумевать хлеб, а под последним - какой-нибудь предмет роскоши, то станет ясно, что увеличение на рынке количества хлеба за известным пределом вызовет гораздо более быстрое падение (а уменьшение - более быстрое поднятие) цен на него, чем это было бы при усилении предложения второго блага].

Политика всех монополистов, если только они - хозяйствующие индивиды, понимающие свою выгоду, естественно, не направлена ни на то, чтобы установить возможно более низкие цены, ни на то, чтобы сбыть как можно больше монопольного блага. Она не стремится также ни к тому, чтобы сделать монопольное благо доступным возможно большему числу хозяйствующих индивидов (или группам таковых), ни к тому, чтобы снабдить отдельных субъектов по возможности полнее монопольным благом. Все это не представляет для монополиста никакого хозяйственного интереса. Его экономическая политика направлена на то, чтобы выручить как можно больше за имеющееся у него количество монопольного блага. Он выносит поэтому на рынок не все находящееся в его распоряжении количество монопольного блага, а только такую часть, при продаже которой по соответствующим ценам он ожидает получить наибольшую выручку. Он назначает не такие цены, чтобы по ним можно было сбыть все имеющееся у него количество монопольного блага, но такие, при которых он надеется выручить как можно больше, и его хозяйственная политика тогда будет наиболее правильной, когда он предназначит для продажи только такое количество монопольного блага или так установит высоту цен, что и в том и в другом случае достигнет указанного результата.

С точки зрения монополиста политика его была бы неправильна, если бы он доставил на рынок большее количество монопольного блага, тогда как за меньшее количество его он выручил бы больше. Он поступит еще неэкономичнее, если не ограничится в производстве монопольного блага тем количеством, от продажи .которого он получит наибольшую выгоду, но, увеличивая его путем затраты на это экономических благ, т. е. с жертвами для себя, в результате получит все же меньшую выгоду. Неправильно также, с его точки зрения, будет, если он назначит такие низкие цены, что, несмотря на гораздо больший сбыт, он выручит меньше, чем при более высоких ценах; в особенности если эти цены будут таковы, что он не будет в состоянии снабдить всех конкурентов на монопольное благо, у которых при таких ценах есть основания для экономического обмена, тем количеством его, которое находится в его распоряжении, и некоторые из конкурентов уйдут с пустыми руками: это будет самым ясным доказательством того, что цены были им назначены слишком низкие.

Сказанное выше подтверждается опытом и историей. Политика всех монополистов двигалась внутри этих границ, ясно указанных для их экономической деятельности. Если голландско-ост-индская компания велела уничтожить в XVII веке часть пряных растений на Моллукских островах, если часто сжигали запасы пряностей в Ост-Индии и табака в Северной Америке, если цехи пытались всеми способами по возможности ограничить число ремесленников (продолжительным временем обучения, запрещением держать больше определенного числа учеников и т. д.), то все это с монополистической точки зрения были верные мероприятия, чтобы урегулировать в интересах монополиста или корпорации таковых поступающие на рынок количества соответствующего монопольного товара. Когда вследствие более свободных форм оборота, развития фабричного производства и других обстоятельств, влиявших в том же направлении, для цехов стало немыслимо самостоятельное регулирование предназначаемого для сбыта количества продукта, то и вся цеховая организация, поскольку она носила монополистический характер, потеряла свой смысл и значение. Монополистические таксы и другие моменты, непосредственно влияющие на образование цены, должны были тотчас уступить силе больших количеств благ, поступающих на рынок. Первоначально рассчитанные на то, чтобы удержать отдельных индивидов, игнорирующих интерес всего цеха, т. е. совокупность монополистов в границах, выгодных для монополистической группы, эти меры оказались несостоятельными, как только регулирование количества поступающего на рынок товара перестало зависеть от цехов. Поэтому соответствующее их интересам регулирование количества поступающего на рынок продукта было постоянно самой ревностной заботой всех товарищей по цеху, самыми опасными противниками им казались те, которые мешали этому регулированию, против таких лиц они постоянно взывали к защите правительства, и то обстоятельство, что крупная индустрия, выбрасывая на рынок большие количества продукта, фактически уничтожала это регулирование, означало гибель цехового устройства.

Объединив все изложенное выше, мы найдем, что образование цен при всяком количестве монопольного блага, доставленном монополистом на рынок, размер сбыта при всякой установленной монополистом высоте цены за единицу монопольного блага и распределение благ в обоих случаях регулируются известными законами, а происходящие при этом экономические явления носят не случайный, но строго закономерный характер.

И то обстоятельство, что от монополиста зависит по своему выбору регулировать или цены, или предназначаемое для сбыта количество монопольного блага, не заключает в себе, как мы видели, никакой неопределенности относительно проистекающих отсюда экономических явлений.

От монополиста, правда, зависит назначить более или менее высокие цены, доставить на рынок большее или меньшее количество монопольного блага, но только известная цена, только известное количество продукта, предназначенное для продажи, соответствуют вполне его экономическим интересам. Поэтому монополист, если он только хозяйствующий субъект, действует по отношению к требуемой им цене или предназначаемому им для продажи количеству блага не произвольно, но сообразно с определенными законами. Данное экономическое положение приводит к образованию цен и распределению благ, совершающимся внутри определенных границ; всякое другое образование цен и распределение благ экономически исключены, и явления монопольной торговли представляют, таким образом, картину строгой во всех отношениях закономерности. Конечно, ошибки и недостаточная осведомленность могут и здесь вызвать отклонения, но это только патологические явления народного хозяйства, которые столь же мало говорят против законов науки о последнем, как и явления, происходящие в болезненном организме, против законов физиологии.

§ 3. ОБРАЗОВАНИЕ ЦЕН И РАСПРЕДЕЛЕНИЕ БЛАГ ПРИ ДВУСТОРОННЕЙ КОНКУРЕНЦИИ

а. Возникновение конкуренции

Понятие "монополист" будет нами принято в слишком узком смысле слова, если мы захотим его ограничить только теми лицами, которые защищены против конкуренции других хозяйствующих субъектов при помощи государственной власти или каким-либо другим общественным образом. Некоторые лица благодаря своему имущественному положению или особенным способностям и отношениям могут доставлять на рынок блага, по отношению к которым конкуренция других хозяйствующих субъектов сама собой устранена за физической или экономической невозможностью производить подобные же блага. Но и там, где нет таких особых отношений, могут являться монополисты помимо всяких общественных ограничений. Всякий ремесленник, селящийся в местности, где нет еще его собратьев по ремеслу, всякий купец, врач или адвокат, которые устраиваются там, где не живет еще никто из их товарищей по профессии, - в известном смысле монополист, потому что блага, предлагаемые им обществу для обмена, можно приобрести, по крайней мере в большинстве случаев, только у него. Летописи некоторых городов нередко сообщают нам о первом ремесленнике, который переселился туда, когда эта местность была еще незначительна и слабо населена, и еще и теперь можно встретить на каждом шагу в Восточной Европе и даже у нас в маленьких селениях этот особый тип монополистов. Монополия как фактическое состояние, а не как общественное ограничение свободной конкуренции представляется сообразно с этим обыкновенно более ранним, первоначальным явлением, а конкуренция - позднейшим по времени, и поэтому изложение особенных явлений менового оборота при господстве конкуренции целесообразно связать с явлениями монопольной торговли.

Способ развития конкуренции из состояния монополии находится в тесной связи с прогрессом всей хозяйственной культуры. Рост населения, увеличивающиеся потребности отдельных хозяйствующих индивидов, их возрастающее благосостояние - все это заставляет монополиста, даже при усилении производства, отстранять постепенно новые группы населения от потребления монопольного блага и в то же время позволяет ему повышать свои цены; общество, таким образом, становится все более и более выгодным объектом для его монополистической политики. Первый ремесленник, первый врач, юрист - всегда желанный человек во всякой местности. Но если он не встречает никакой конкуренции, а поселение растет, то он почти всегда скоро начинает слыть среди менее состоятельных классов населения за сурового и очень эгоистичного человека, и даже среди более состоятельных классов станет считаться человеком, ищущим только своей выгоды. Монополист не всегда может удовлетворить растущему кругу потребностей общества в его товарах (или услугах), и если он даже может, то не всегда соответствующее увеличение его сбыта, как мы видели, отвечает его экономическим интересам. В большинстве случаев это будет приводить к выбору между двумя клиентами; часть претендующих на монопольное благо или совсем уйдет с пустыми руками, или только недостаточно будет им снабжена, и даже наиболее состоятельные клиенты будут иметь часто повод жаловаться на небрежности разного рода и дороговизну услуг.

Такое экономическое положение само вызывает возникновение конкуренции ввиду настоятельной потребности в ней, раз только нет общественных и других препятствий к тому, и нашей задачей будет исследовать влияние, которое производит появление конкуренции на распределение благ, сбыт и цены товара, как мы сделали это по отношению к явлениям, наблюдаемым в монопольной торговле.

b. Влияние количества товара, доставленного конкурирующими в предложении субъектами, на образование цен, влияние определенных, назначенных ими цен на сбыт и влияние того и другого момента на распределение товара между конкурирующими в приобретении его. [Prince-Smith J. в Vierteljahrschrift fur Volksw. 1863. IV S. 148]

Взяв для большей наглядности за основание нашего изложения пример, который мы приводили уже при исследовании законов монопольной торговли, мы получим следующую таблицу:

	I	II	III	IV	V	VI	VII	VIII
			Меры	хлеба
B₁	80	70	60	50	40	60	20	10
B₂	70	60	50	40	30	20	10
B₃	60	50	40	30	20	10
B₄	50	40	30	20	10
B₅	40	30	20	10
B₆	30	20	10
B₇	20	10
B₈	10

В₁, В₂, В₃ и т. д. изображают в ней отдельных индивидов или группы таковых, для которых первая вновь поступающая в их распоряжение лошадь представляет собою эквивалент данного количества хлеба, а всякая следующая лошадь - эквивалент количества хлеба, на 10 мер меньше первого; вопрос состоит в том, какое влияние окажет на образование цены и распределение товара между конкурентами на него большее или меньшее количество соответствующего блага, доставленное на рынок конкурирующими в предложении индивидами.

Предположим сначала, что в предложении конкурируют только 2 субъекта, А₁ и A₂, и вместе они выводят на рынок 3 лошадей, из которых 2 принадлежат А₁, а одна лошадь - А₂. Из вышеизложенного ясно, что в этом случае земледелец B₁ купит 2 лошади, a B₂ - одну, и именно по цене, которая установится между 70 и 60 мерами хлеба, так как более высокая цена исключается экономическими интересами обоих земледельцев B₁ и В₂, а низшая - конкуренцией В₂. Если же мы предположим, что А₁ и A₂ приведут на рынок 6 лошадей, то не менее ясно, что B₁ купит из них 3 лошади, В₂ - 2, В₃ - одну, цена же определится между 60 и 50 мерами хлеба и т. д. [отсюда видно вместе с тем, как важны для хозяйственной деятельности людей базары, ярмарки, биржи и вообще все пункты концентрации оборота, так как при сложных отношениях обмена экономическое образование цены становится без них невозможным. Спекуляция, развивающаяся вместе с этим, способствует устранению неэкономического образования цен, - все равно, отчего бы последнее ни происходило, - или но крайней мере ослабляет вредное влияние этого явления на человеческое хозяйство (ср. Prince-Smith J. в берлинском Vierteljahrschrift fur Volksw. 1863. IV. S. 143; Michaelis О. Ор. cit., 1864, IV. S. 130; 1865, V VI; Scholz R. Op cit. 1867. 1. S. 25; Emminghaus A. Op. cit. S. 61)].

Если мы сравним происходящее здесь образование цены и распределение товаров в зависимости от определенного количества товара, доставленного на рынок конкурирующими в предложении индивидами, с тем, что мы наблюдали при монопольной торговле, то мы найдем полнейшую аналогию. Кто бы ни доставил на рынок определенное количество товара - монополист ли или несколько конкурирующих в предложении индивидов - и как бы ни было разделено доставленное количество между последними, влияние на образование цены и распределение благ между конкурентами на них всегда одно и то же.

Большее или меньшее количество блага, доставленного на рынок, оказывает согласно вышесказанному во всяком случае решающее влияние на образование цены и распределение благ как при монопольной торговле, так и при меновом обороте, основанном на конкуренции; но доставлено ли на рынок определенное количество товара одним монополистом или несколькими конкурирующими в предложении индивидами, это не имеет никакого значения для только что упомянутых явлений хозяйственной жизни.

То же можем мы наблюдать в тех случаях, когда товары предлагаются по определенным ценам.

Больший или меньший уровень цен имеет, как мы видели, очень важное влияние как на общий размер сбыта соответствующего товара, так и на количество, приобретаемое в действительности каждым отдельным конкурентом на этот товар; но доставлены ли товары (при таком установлении цен) на рынок одним или несколькими хозяйствующими субъектами, это не имеет непосредственного и необходимого влияния ни на размер сбыта в общем, ни на количества, которые перейдут в руки отдельных хозяйствующих субъектов.

Поэтому положения, выведенные нами относительно влияния определенного количества доставленного на рынок монопольного товара на образование цен, относительно влияния установленных цен на размер сбыта и относительно влияния того и другого момента на распределение товара между отдельными претендентами на него, сохраняют полное значение и для всех тех случаев, когда несколько хозяйствующих субъектов (конкуренты в спросе) вступают между собой в конкуренцию в целях приобретения количеств известного товара, предлагаемого для обмена несколькими другими хозяйствующими субъектами (конкурентами в предложении).

с. Влияние конкуренции в предложении какого-нибудь блага на доставляемое на рынок количество его и на установление цен конкурентами в предложении (политика конкуренции)

Мы только что показали, что при определенном количестве доставленного на рынок блага образуются определенные цены, при назначении известной цены сбыт происходит в определенном размере, а в том и другом случае устанавливается определенное распределение благ и в том отношении совершенно безразлично, доставлено ли на рынок соответствующее количество данного блага одним монополистом или несколькими конкурентами в предложении.

Предлагаются ли на продажу 1000 единиц какого-нибудь блага одним монополистом или несколькими конкурентами, образование цены и распределение благ в обоих случаях при прочих равных условиях будут одни и те же; предлагается ли товар монополистом или несколькими конкурентами по определенной цене, например по 3 единицы даваемого в обмен блага за единицу другого, размер сбыта и распределение проданного количества между отдельными конкурентами на данный товар останутся одними и теми же в обоих случаях.

Если поэтому конкуренция в предложении вообще оказывает какое-нибудь влияние на образование цен, на размер сбыта и распределение блага между отдельными конкурентами на него, то такой результат может быть достигнут только тем, что при господстве конкуренции в предложении или на рынок доставляются другие количества соответствующего блага, или конкуренты в предложении принуждены назначать другие цены, чем это бывает в монопольной торговле.

Влияние конкуренции в предложении товара на доставляемое на рынок количество товара, его распределение и назначение цен - это и составит предмет наших исследований в дальнейшем.

Для уяснения себе обнаруживающихся при этом экономических явлений обратим внимание на простейший случай: пусть находящееся в распоряжении одного монополиста количество монопольного блага попадает в руки двух конкурентов в предложении. Такой случай произойдет, например, когда монополист, умирая, оставит свои монопольные блага и средства для производства поровну двум наследникам. Возможно, что оба наследника монополиста, вместо того чтобы конкурировать друг с другом, будут сообща продолжать монополистическую политику наследователя или вступят во взаимное соглашение в целях совместной эксплуатации потребителей и станут сообща регулировать предназначающееся для рынка количество монопольного блага или цены на него. Мыслимо также, что они будут соблюдать эту монополистическую политику по отношению к покупателям и без специального соглашения, в силу "обоюдного правильно понимаемого интереса", насколько, конечно, они сочтут это экономически для себя выгодным. В обоих этих случаях, наблюдаемых всюду в хозяйственном развитии людей [беспощадная борьба монополиста с выступающим против него конкурентом составляет самое обычное явление, но точно так же в порядке вещей - соглашение с утвердившимся уже конкурентом. Интерес монополиста заключается в том, чтобы не допустить конкурента. Но чуть только последний упрочился, тот же экономический интерес требует совместного с ним продолжения монополистической политики, несколько уже смягченной, если только сфера для осуществления ее не исчезла с появлением конкурента. Непримиримая конкуренция в таких случаях по большей части невыгодна для обоих хозяйствующих субъектов, и отсюда столь быстрое обыкновенно соглашение вначале так враждебно друг к другу относящихся конкурентов], обнаружились бы те явления, которые мы видели выше в монопольной торговле; но тогда соответствующие хозяйствующие субъекты и не были бы конкурентами в предложении, а монополистами, и не о них идет здесь речь. Но предположим, что каждый из обоих наследников решил вести самостоятельно продажу блага, до сих пор бывшего монопольным; тогда мы будем иметь перед собой случай действительной конкуренции, и является вопрос: какие количества блага, до сих пор бывшего монопольным, теперь будут поступать на рынок в противоположность прежнему положению вещей и какие цены будут теперь назначаться обоими конкурентами в предложении?

Выше мы видели что экономический интерес монополиста нередко требует, чтобы на рынок доставлялось не все доступное его распоряжению количество монопольного блага, т. е. чтобы часть благ уничтожалась или погибала, так как за меньшее количество он может нередко выручить гораздо больше, чем пуская в продажу все имеющееся у него количество блага по низким ценам. У монополиста - тысяча фунтов товара. Он может ввиду данного экономического положения продать 800 фунтов, скажем по 9 лотов серебром [лот - вышедшее из употребления деление серебряной денежной единицы (1/16 серебряной денежной единицы, называвшейся маркой). (Прим. пер.)], тогда как все 1000 фунтов он в состоянии сбыть только по цене в 6 лотов; от него поэтому зависит, выручить ли ему 6000 лотов серебром за все находящееся у него количество монопольного блага или 7200 за 800 фунтов его. Результат выбора монополиста, если он только хозяйствующий субъект, понимающий свой интерес, не подлежит сомнению. Он уничтожит 200 фунтов своего товара или каким-нибудь другим образом изымет их из оборота и пустит в продажу только оставшиеся 800 фунтов, или, что одно и то же, назначит такие цены, при которых будет осуществлен только что указанный результат.

Но если эти 1000 фунтов товара, до сих пор бывшего монопольным, окажутся разделенными между двумя конкурентами, то такая политика станет тотчас для каждого из них в отдельности экономически невозможной. Если один из конкурентов уничтожит часть находящегося у него количества или устранит ее из оборота, то он, конечно, вызовет этим известное увеличение цены единицы его товара, но он не в состоянии будет добиться таким образом большей выручки или это удастся ему разве в редких случаях. Положим, например, что А₁, первый из обоих конкурентов, уничтожит или другим образом устранит из оборота 200 фунтов из имеющихся в его владении 500 фунтов монопольного блага; этим он, правда, достигнет того, что цена единицы данного товара возрастет, скажем, с 6 до 9 лотов серебром, но он не достигнет большей выручки за весь свой товар; действительно, результат его мероприятия будет тот, что А₂ получит за свои 500 фунтов 4500 лотов серебром вместо прежних 3000, он же сам за оставшиеся у него 300 фунтов выручит (вместо 3000) только 2700 лотов, так что имевшаяся в виду польза выпадет на долю его конкурента, сам же он потерпит значительный убыток. Вот, таким образом, первое следствие появления всякой действительной конкуренции: ни один из конкурентов в предложении не может извлечь экономической выгоды из того, что уничтожит и устранит из оборота часть находящегося у него товара, или, что одно и то же, оставит без употребления имеющиеся в его распоряжении орудия производства последнего.

Конкуренция устраняет и второе свойственное монополии явление хозяйственной жизни: мы имеем в виду последовательную эксплуатацию слоев общества, обладающих различной покупательной силой, о чем мы говорили в предыдущей главе. Мы видели, что для монополиста нередко бывает выгодным сначала доставить на рынок небольшое количество монопольного товара, сбывая его по высоким ценам, а затем сделать возможным обмен и для слоев населения с меньшей покупательной силой, чтобы постепенно использовать все классы; но конкуренция сейчас уже устраняет возможность такого образа действий. В самом деле, если бы А₁, несмотря на конкуренцию А₂, отважился на такое постепенное использование классов населения и сначала пустил в обращение только незначительное количество товара, то он не добился бы этим поднятия цен до уровня, при котором его экономическая выгода возросла бы; он достиг бы только того, что его конкурент заполнил бы созданные им пробелы в удовлетворении спроса и обратил бы в свою пользу предположенную выгоду.

Каково бы ни было поэтому влияние всякой действительной конкуренции на образование цен и распределение благ, она во всяком случае устраняет два самых гибельных для общества порождения монопольной торговли, о которых мы говорили выше. Ни уничтожение части товара, находящегося у отдельных конкурирующих в предложении индивидов, ни уничтожение части средств, служащих для производства этого блага, не лежат в интересах конкурентов, и постепенное использование различных общественных слоев становится невозможным.

Но появление конкуренции имеет еще одно, гораздо более важное последствие для хозяйственной жизни людей. Я имею в виду увеличение подлежащего распоряжению хозяйствующих людей количества товара, до сих пор бывшего монопольным. Обычный результат монополии - тот, что только часть находящегося у монополиста товара попадает на рынок, только часть средств для его производства затрачивается в дело; всякая действительная конкуренция сейчас уже устраняет такое невыгодное для общества положение вещей. Но ее успехи этим не ограничиваются: она ведет вообще к увеличению подлежащего распоряжению людей товара, до сих пор бывшего монопольным. Вообще, весьма редко можно наблюдать, чтобы средства для производства, которыми владеют в совокупности два или несколько конкурентов в предложении, были так же ограничены, как и средства, которыми распоряжается монополист, и поэтому количество товара, оказывающегося в распоряжении нескольких конкурентов, вместе взятых, в большинстве случаев гораздо значительнее того, которое может доставить на рынок монополист. Появление всякой действительной конкуренции ведет, следовательно, не только к тому, что все количество товара действительно предлагается на рынке, но, что гораздо важнее, и к тому, что это количество постоянно увеличивается, что потребление данного блага, если только мы не имеем перед собой естественного ограничения средств производства, распространяется вместе с понижением цен на слои населения с меньшей покупательной силой, что снабжение общества этим товаром становится вообще более полным [выше мы указали причины, приводящие к тому, что монополист, вместо того чтобы доставлять определенное количество своего товара, выжидая, как на аукционе, какая образуется цена, предпочитает обыкновенно предварительно установить в большинстве случаев самому цены, принимая во внимание влияние их на сбыт. Приблизительно то же бывает и при наличии нескольких лиц, конкурирующих в предложении какого-нибудь товара. И здесь обыкновенно каждый предлагает свои товар по известной пенс, и именно по такой, при которой он надеется выручить как можно больше. Но между ним и монополистом в этом отношении разница следующая: последний может, как мы видели, найти часто для себя более выгодным назначить столь высокие цены, чтобы только часть подлежащего его распоряжению товара досталась потребителям; первого же конкуренция принуждает устанавливать цены, принимая во внимание все количество товара, находящееся в руках его и его конкурентов, и цены поэтому образуются, - если отвлечься от ошибок и незнания хозяйствующих субъектов, - под влиянием всех количеств товара, которыми обладают конкурирующие в предложении лица. Сюда присоединяется еще и то обстоятельство, что благодаря конкуренции подлежащее распоряжению количество товаров вообще, как мы видели, значительно увеличивается, и вот где причина понижения цен, являющегося результатом конкуренции].

Сама тенденция экономической деятельности лиц, принимающих участие в производстве блага, с появлением конкуренции радикально изменяется. Монополист стремится, естественно, к тому, чтобы сделать свой товар доступным только для высших слоев общества и устранить от потребления своего блага все слои общества с меньшей покупательной силой, потому что для него большей частью выгоднее и всегда удобнее выручить больше за меньшее количество, чем меньше за большее количество товара; конкуренция же, заботясь об использовании самой незначительной экономической выгоды, если только последняя есть налицо, имеет тенденцию распространять сбыт своего товара и на самые низшие классы общества, насколько это позволяет экономическое положение. Монополист может по своему усмотрению устанавливать цены и определять количество предназначаемого для продажи товара внутри определенных границ, и он охотно отказывается от небольшой выгоды, которую ему может доставить сбыт его товара среди беднейших слоев населения, чтобы получить возможность лучше эксплуатировать классы с большей покупательной силой. При конкуренции же, где не во власти отдельных производителей ни самостоятельное установление цен, ни определение количества поступающего на рынок товара, каждый конкурент гонится даже за самой небольшой выгодой и не упустит случая воспользоваться ею, лишь только ему представится возможность. Именно конкуренция ведет к крупному производству с его тенденцией, направленной на извлечение многих малых выгод, и с его высокой степенью хозяйственности, потому что, чем меньше доход от продажи отдельного блага, тем опаснее неэкономические традиционные способы и, чем развитее конкуренция, тем менее возможным становится нерациональное ведение производства по давно установившимся методам.

Содержание