Глава ХII. Общее воздействие экономического прогресса

Принципы экономической науки. Альфред Маршалл. Книга шестая

Содержание

§ 1. Сфера занятости, предоставляемая труду и капиталу в каком-либо месте, зависит, во-первых, от наличия там природных ресурсов, во-вторых, от возможности их использования, вытекающей из развития знаний, а также общественной и промышленной организации, и, в-третьих, от доступа к рынкам сбыта для образующегося излишка товаров. Важность последнего условия часто недооценивается, однако если мы обратимся к истории новых государств, то увидим, что его роль значительна.

Обычно говорят, что там, где существует изобилие хорошей земли, свободной от ренты, а климат здоровый, и реальное вознаграждение труда, и процент на капитал должны быть высокими. Но это лишь отчасти верно. Жизнь первых колонистов Америки была очень тяжела. Природа давала им дерево и мясо почти свободно, однако удобств и наслаждений у них было мало. И даже сейчас остаются места, особенно в Южной Америке и Африке, которых капитал и труд избегают, так как несмотря на то, что природа рождает там все в изобилии, оттуда нет готовых коммуникаций в остальной мир. С другой стороны, капитал и труд могут быть с высокой отдачей применены в добывающих районах, расположенных в центре солончаковой пустыни, в которую однажды были проложены коммуникации из внешнего мира, или в торговых центрах, расположенных на бесплодном морском побережье, которые, если бы они были ограничены собственными ресурсами, могли бы содержать небольшое население, да и то лишь в крайней нищете. И великолепные рынки предлагаются для продуктов вновь заселенных стран странами, давно заселенными, с тех пор, как коммуникации на паровой тяге превратили Северную Америку, Австралию и отчасти Африку и Южную Америку в богатейшие за все время крупные сферы занятости капитала и труда.

Однако в конечном счете главная причина современного процветания новых стран заключается не в тех предлагаемых Старым Светом рынках, где на место доставляются товары, а в тех, на которые поступают обязательства доставить их к определенной дате. Горстка колонистов, получивших вечные права на необозримые площади богатой земли, стремится пожинать будущие ее плоды уже в этом поколении, и поскольку она не может сделать это непосредственно, то делает это косвенным путем, продавая в обмен на готовые товары Старого Света обещания заплатить намного большими количествами товаров, которые ее собственная земля произведет в будущем поколении. В той или иной форме они закладывают свою новую собственность Старому Свету под очень высокий процент. Англичане и другие люди, накопившие средства наслаждения в настоящем, спешат обменять их на более значительные обещания на будущее, чем они могут получить дома; огромный поток капитала течет в новую страну, и его поступление очень высоко поднимает уровень заработной платы. Новый капитал проникает, хотя и медленно, в отдаленные районы, где он настолько редок и где так много желающих получить его, что за него часто платят — и длительное время — 2% в месяц, и лишь постепенно ставка снижается до шести или даже пяти процентов годовых. Поскольку переселенцы, полные предприимчивости и видящие свой путь в приобретении прав частной собственности на имущество, стоимость которого должна быстро возрасти, стремятся стать независимыми предпринимателями и, по возможности, нанимать других, это привлекает наемных работников высоким заработком, который оплачивается в значительной степени товарами, полученными в кредит из Старого Света по закладным или иными путями.

Разумеется, трудно в точности оценить реальный уровень заработной платы в отдаленных районах новых стран. Рабочие там — это избранные люди с природной склонностью к приключениям, грубые, решительные и предприимчивые, мужчины в расцвете сил, не знающие, что такое болезни; и разного рода испытания, через которые они проходят, сильнее, чем может вынести средний англичанин, и гораздо сильнее, чем может вынести средний европейский рабочий. Среди них нет бедных, потому что нет слабых; если кто-то заболевает, он вынужден уйти в какие-нибудь менее населенные места, где меньше заработки, но где можно жить более тихо и не так напряженно. Их доходы очень высоки, если выразить их в деньгах, однако многие удобства и наслаждения, которые они могут получить свободно, они должны покупать по очень высоким ценам, т.е. полностью тратить свои доходы либо жить в более населенных местах, чтобы покупать по более низким ценам. Правда, многие из этих трат удовлетворяют искусственные потребности, от которых легко можно избавиться там, где никто не обладает вещами, удовлетворяющими их, и никто не ожидает их.

По мере роста населения, при том, что лучшие места уже заняты, природа дает в целом все меньше сырья на единицу предельных затрат производителя, и это несколько снижает его заработок. Но даже в сельском хозяйстве наряду с законом убывающей отдачи постоянно действует и закон ее возрастания, и многие, вначале исключенные из обработки, земли дают щедрую отдачу на заботливый уход, а тем временем развитие шоссейных и железных дорог, а также рост различных рынков и отраслей обеспечивает экономию в производстве, возможно, безграничную. Другими словами, тенденции возрастания и снижения отдачи, по-видимому, хорошо уравновешивают друг друга, хотя временами то одна, то другая оказывается сильнее.

Если труд и капитал растут одинаковыми темпами и если, увязывая их друг с другом, законом производства становится постоянная отдача, тогда не будет изменений в ее разделении на долю труда и долю капитала, другими словами, между трудом и капиталом, работающими вместе в том же соотношении, что и раньше; тогда поэтому необходимости в каких-либо изменениях заработной платы или процента не возникает.

Если же, однако, капитал возрастает намного быстрее, чем труд, норма процента, вероятно, упадет, и тогда уровень заработной платы, возможно, поднимется за счет доли данной массы капитала. Тем не менее совокупная доля капитала может при этом расти быстрее, чем совокупная доля труда. [Предположим, например, что какая-либо масса капитала с, соединенная с какой-то массой труда l, увеличивает продукт на 4р, из которых 1р выступает как процент на капитал, а остальные Зр приходятся на труд. (Труд включает в себя много ступеней сложности, в том числе труд по управлению, но он всегда соотносится с общей дневной нормой неквалифицированного труда данной производительности; см. ранее, кн. IV, гл. III, § 8.) Предположим, что количество труда удваивается, а количество капитала увеличивается в четыре раза, тогда как абсолютная продуктивность производства любой части каждого фактора остается неизменной. Тогда мы можем ожидать, что 4с вместе с 2l произведут 2 х Зр + 4р = 10р. Допустим теперь, что норма процента, т.е. вознаграждение любой части капитала (исключая ту, которая приходится на труд по управлению, и т.п.), снижается до 2/3 первоначальной величины, так что на 4с приходится только 8/3 вместо 4р. Тогда на труд всех видов останется только 7 1/3 вместо 6р. Сумма, приходящаяся на каждую часть капитала, должна уменьшиться, а та, которая приходится на каждую часть труда, - возрасти. Однако общая сумма, приходящаяся на капитал, должна увеличиться в пропорции 8:3, тогда как вознаграждение за труд возрастет в меньшей пропорции 22 : 9. В таких вопросах лучше всего выделять процент, но, конечно, мы могли бы говорить и о прибылях, а не о проценте, противопоставляя долю капиталистов (вместо доли капитала) доле наемного труда.]

Однако будет законом производства товаров постоянная отдача или нет, законом производства для новых землевладений является быстрое ее уменьшение. Приток иностранного капитала, даже если он остается таким же, как всегда, относительно численности населения уменьшается; товары, полученные в кредит из Старого Света, уже не играют столь значительной роли в заработной плате, я это - главная причина последующего сокращения массы жизненных средств, предметов роскоши и наслаждений, которые можно получить, работая с той же производительностью. Есть и еще две причины, уменьшающие среднедневное денежное выражение заработной платы. По мере роста удобств и наслаждений, связанных с цивилизацией, средняя производительность труда, как правило, снижается вследствие притока иммигрантов — менее крепких работников, чем первые переселенцы; и многие из новых удобств и предметов роскоши не входят непосредственно в заработную плату, а являются дополнением к ней. [Мы приняли их в расчет, когда пришли к выводу, что тенденция возрастания отдачи в целом уравновешивает противоположную, и мы обязаны учитывать их по полной стоимости, когда рассматриваем изменения в реальной заработной плате. Многие историки сравнивали заработную плату в различные эпохи, соотнося ее исключительно с теми товарами, которые всегда находились в общем употреблении. Но по сути рассматриваемого вопроса это как раз те товары, на которые распространяется закон убывающей отдачи и которых все больше не хватает по мере роста населения. Это делает подобный взгляд односторонним и ошибочным в общих выводах.]

§ 2. Существующие экономические условия в Англии — прямой результат тенденции к увеличению масштабов производства, торговли и найма рабочей силы, тенденции, которая долгое время развивалась медленно, но в XVIII в. получила двойной импульс — от изобретений в механике и от роста численности зарубежных потребителей, которые вывозили огромные количества товаров одного вида. То была пора начинаний в области машинного производства стандартных деталей и применения специального оборудования в производстве специального оборудования для всех отраслей промышленности. Впервые с полной силой проявился закон возрастания отдачи в промышленности стран со сформировавшимися отраслями и крупными капиталами, особенно когда многие значительные капиталы объединились как в акционерные либо регулируемые компании, так и в концерны современного типа. Именно тогда начиналась тщательная "сортировка" товаров, идущих на отдаленные рынки, которая вела к национального и даже международного масштаба спекулятивным объединениям на товарных рынках и фондовых биржах и не в меньшей степени является источником тяжелейших практических проблем для грядущих поколений, чем более долговременные объединения производителей — как промышленных предпринимателей, так и рабочих.

Ведущая тенденция современного развития — сведение огромного числа норм к одному шаблону, уменьшение любого рода препятствий к объединению действия мощных факторов и распространению их влияния на необозримо широкие сферы, развитие транспорта с помощью новых методов и новых возможностей. Мощеные дороги и модернизированный флот XVIII в. разрушили местные объединения и монополии и открыли возможности для роста других, охватывающих более широкие области; каждое новое расширение и удешевление наземных и морских коммуникаций, печатного оборудования, телеграфа и телефона питает эту двойственную тенденцию и в нашем веке.

§ 3. Однако хотя в XVIII в., как и сейчас, реальный национальный дивиденд Англии во многом зависел от действия закона возрастания отдачи от ее экспорта, тип этой зависимости претерпел большие изменения. Тогда Англия в известной степени захватила монополию на новые методы обработки материалов и каждую единицу своего товара могла продавать - во всех случаях, когда их предложение было искусственно ограничено, — в обмен на огромные количества продукции других стран. Однако, отчасти потому, что время для перевозки объемных товаров еще не пришло, ее импорт из дальних стран востока и запада составляли преимущественно предметы роскоши для зажиточных людей, оказывавшие лишь едва заметное прямое воздействие на снижение стоимости жизненных средств для английского рабочего. Косвенно новые торговые связи действительно снижали стоимость металлоизделий, одежды и тому подобных потребляемых им товаров, поэтому производство этих товаров в крупных масштабах на внешний рынок удешевляло их и для английского рабочего. Однако это очень мало влияло на стоимость его продуктов питания, которая продолжала расти под влиянием закона убывающей отдачи, приводимого в действие быстрым ростом населения в новых промышленных районах, где традиционных ограничений, связанных с узкими рамками деревенской жизни, не существовало. Несколько позднее Великая французская война и серия неурожаев подняли ее до высшей точки, когда-либо достигавшейся в Европе.

Однако постепенно влияние внешней торговли начало распространяться и на издержки производства основных продуктов питания в Англии. По мере того как заселение Америки продвигалось все дальше на запад от Атлантического океана, в обработку поступали все более и более богатые пахотные земли, а стоимость транспортировки снижалась столь значительно, особенно в последние годы, что общие издержки импортирования квартера пшеницы, выращенной на предельных фермах, резко упали, хотя отдаленность предела возрастала. Англия же, таким образом, была избавлена от необходимости все более и более интенсивной обработки земли. Безлесые склоны холмов, на которые наползали пшеничные поля во времена Рикардо, превратились в пастбища, и пахарь работает сейчас там, где земля дает обильную отдачу на его труд, тогда как если бы Англия была ограничена собственными ресурсами, он должен был бы надрываться на все более и более бедной земле, постоянно перепахивая уже бывшую в обработке землю в надежде добавить своим тяжким трудом еще один-два бушеля к урожаю с одного акра. В настоящее время в среднем по урожайности году, когда земледелие лишь покрывает затраты, обработка "предельной земли" дает, возможно, в два раза больше продукции, чем во времена Рикардо, и в пять раз больше, чем она могла бы дать сейчас, если бы при теперешней численности населения Англия была вынуждена сама производить все потребляемые в ней продукты питания.

§ 4. Каждое усовершенствование в обрабатывающих отраслях увеличивало способность Англии удовлетворять различные нужды отсталых стран, что отвечало цели этих стран направить усилия на производство сырья, покупать готовые изделия, вместо того чтобы производить их для собственного потребления вручную. Новые изобретения открывали более широкие возможности для Англии продавать свою продукцию, что позволяло ей все больше приближать производство продовольствия к условиям, в которых закон убывающей отдачи не мог проявиться достаточно сильно. Но так продолжалось недолго. Ее изобретения повторялись, а позднее и часто перенимались Америкой и Германией, а также другими странами, поэтому английская продукция потеряла почти все свои преимущества, вытекающие из монополии на производство. Поскольку на тонну английской стали можно было купить в Америке сельскохозяйственных и других сырых материалов не больше, чем производилось там с помощью такой массы капитала и труда, которая потребовалась бы для производства тонны стали (на основе новой технологии), постольку по мере роста продуктивности труда в производстве стали в Англии и Америке количество продовольствия или сырья, покупаемого за тонну стали, уменьшалось. Именно по этой причине — так же, как и вследствие высоких таможенных пошлин, установленных на ее товары во многих странах, — развитие обрабатывающих отраслей в Англии, несмотря на широкие масштабы ее торговли, в меньшей степени увеличивало ее реальный национальный дивиденд, чем можно было бы ожидать.

Возможность производить для собственного потребления дешевую одежду и мебель приносила Англии немалую выгоду, однако те усовершенствования в обрабатывающих отраслях, которые она делила с другими странами, не давали прямого увеличения объема сырья, которое она могла получить от других стран в обмен на продукт данного количества своего капитала и труда. Вероятно, более чем 3/4 той прибыли, которую она извлекла из совершенствования своих промышленных товаров в XIX в., Англия была обязана снижению издержек перевозки людей и товаров, удешевлению водоснабжения и освещения, электроэнергии и средств информации, поскольку главным экономическим событием нашего века является развитие не обрабатывающих, а транспортных отраслей. Именно они растут наиболее быстро, как по общим масштабам, так и каждая в отдельности, и именно они порождают большинство тревог, связанных с тенденцией крупного капитала обращать силы экономической свободы на разрушение этой свободы; правда, с другой стороны, именно они внесли также и наибольший вклад в увеличение богатства Англии.

§ 5. Таким образом, новый экономический век принес с собой большие изменения в относительной стоимости труда и основных жизненных средств, и природа многих из этих изменений такова, что в начале прошлого столетия они не могли произойти. Америка того времени плохо подходила для выращивания пшеницы, а стоимость ее наземной транспортировки на огромные расстояния делала его невозможным. Трудовые издержки пшеницы, т.е. масса труда, необходимого, чтобы оплатить один пек пшеницы, достигала тогда наивысшей точки, тогда как сейчас находится на низшей. В общем, заработная плата в сельском хозяйстве составляет меньше одного пека пшеницы в день, однако в первой половине XVIII в. она держалась на уровне пека, а в XV в. — пека с четвертью или, может быть, несколько больше, тогда как сейчас — два или три пека. Оценки проф. Роджерса для средних веков несколько выше, однако он, по-видимому, исходит из заработка более высоко оплачиваемых рабочих, представляя его как общий. В средние века, даже в достаточно благоприятные годы, качество пшеницы было более низким, нежели у обычной пшеницы сейчас, в неурожайные же годы пшеница бывала настолько заплесневелой, что в наши дни ее вообще не стали бы есть; кроме того, пшеница редко становилась хлебом прежде, чем из нее выплачивалась значительная доля за помол на мельнице, принадлежащей господину.

Известно, что там, где плотность населения невысока, природа поставляет траву, а значит и корм для скота, почти даром, и в Южной Америке на этой основе появилось немало новоиспеченных богачей. В средние века, однако, население Англии было уже достаточно плотным, чтобы поднять трудовые издержки (labour value) мяса довольно высоко, хотя качество его было низким. Крупный рогатый скот - хотя вес одного животного едва достигал пятой части веса современной коровы — отличался очень большим скелетом, поэтому мякоть была только там, где начинались самые крупные части туши, и поскольку зимой скот находился на грани голодной смерти, а на летних травах быстро набирал вес, в мясе было много воды, поэтому в процессе кулинарной обработки оно теряло значительную часть своего веса. В конце лета скот резали на засол, а соль была дорогой. Зимой даже зажиточным людям редко случалось попробовать свежего мяса. Столетие назад рабочие ели очень мало мяса, тогда как сейчас - несмотря на то что цена на него несколько выше — они потребляют его в среднем больше, чем, по-видимому, в какое-либо другое время в истории Англии.

Обратившись теперь к плате за жилье, мы увидим, что стоимость земельных участков (ground-rent) поднялась в городах как в абсолютной величине, так и в расчете на единицу площади. Это связано с тем, что все большая часть населения живет в домах, расположенных на участках, за которые надо платить, как в городе, а городской уровень стоимости земли растет. Однако действительная плата за жилье, т.е. то, что остается после вычета из общей платы полной арендной стоимости (rental value) земельного участка, вероятно, лишь ненамного выше, чем когда-либо раньше (если вообще выше), поскольку норма прибыли с оборота на капитал, занятый в строительстве, теперь низка, а трудовые издержки (labour cost) строительных материалов изменились незначительно. Кроме того, следует помнить, что те, кто платит высокую плату за городское жилье, в обмен получают развлечения и другие преимущества городской жизни, которые многие из них не захотели бы променять и на гораздо большее, чем общая арендная плата.

Трудовые издержки (labour cost) древесины сейчас выше, чем в средние века, хотя и ниже, чем в начале столетия, а глинобитной, кирпичной или каменной стены изменились незначительно, тогда как для железа — не говоря уже о стекле — сильно снизились.

Расхожее представление о том, что действительная квартирная плата выросла, на самом деле вытекает из недостаточного знакомства с условиями проживания наших предков. Спальня в современном загородном коттедже квалифицированного мастерового намного лучше, чем у средневекового джентри, а рабочие того времени вообще не имели другого ложа, кроме пука соломы, кишащего паразитами и брошенного на сырой земляной пол. И такие полы были, вероятно, даже менее вредными, когда они ничем не покрывались и были общими и для человеческих существ и для домашних животных, чем когда их для приличия застилали камышовыми циновками, под которыми почти всегда накапливался всякий мусор. Бесспорно, однако, что в настоящее время жилища беднейших классов в наших городах разрушительно действуют и на тела и на души и что при наших теперешних знаниях и ресурсах у нас нет ни причин, ни оправданий, чтобы позволить этому продолжаться. [Бедствия прошлого были, вероятно, еще значительнее, чем обычно полагают. См., например, разительные показания покойных лорда Шафтсбери и мисс Октавии Хилл Жилищной комиссии в 1885 г. Воздух Лондона сейчас полон дыма, но он, может быть, менее вреден, чем был до того, как пришло время научных способов его очистки, даже несмотря на то, что население было тогда относительно небольшим. ]

Топливо, как и трава, часто бывает свободным даром природы при небольшом населении, и в средние века коттеры (cottagers) почти всегда могли разжечь небольшой костер из хвороста, чтобы обогреть себя, когда они собирались в своих лачугах, не имевших дымохода, через который могло бы уходить тепло. Однако по мере роста населения нехватка топлива тяжелым бременем легла на плечи трудовых слоев и могла бы совсем остановить развитие Англии, если бы в ней не нашлось угля, готового занять место древесины в качестве топлива для домашних целей, равно как и для выплавки железа. В настоящее время он так дешев, что даже бедные имеют возможность обогревать свои жилища и при этом не жить в отравленной и отупляющей атмосфере.

Это одна из величайших услуг, которые оказал уголь современной цивилизации. Другая состоит в том, что благодаря ему у нас дешевое нижнее белье, без стирки которого массы людей, живущих в холодном климате, не могут обойтись; в этом заключена, может быть, главная выгода, которую получила Англия от непосредственного применения машин в производстве товаров для собственного потребления. Третья и не менее важная услуга — обеспечение изобилия воды, даже в крупных городах [Чтобы подать воду с возвышенного места к нескольким источникам коллективного пользования, достаточно примитивного устройства, но распределить воду повсеместно так, чтобы и ее подача и ее сток предоставляли жизненно важные услуги по очистке, было бы невозможно без паровых насосов, действующих на угольном топливе, и без железных труб, произведенных с помощью угля.]; и еще одна—обеспечение с помощью минерального масла дешевого искусственного освещения, которое необходимо не только при некоторых работах, но—и это момент более высокого порядка — также для разумного использования вечернего досуга. К этой группе атрибутов цивилизованной жизни, связанных с углем, с одной стороны, и современными средствами транспорта—с другой, мы должны добавить, как уже отмечалось, дешевые и совершенные средства передачи новостей и мыслей, осуществляемой на основе печатания с помощью пара и средств доставки, созданных с помощью пара. Эти факторы вкупе с электричеством делают возможной цивилизацию масс в странах, климат которых не настолько теплый, чтобы расслабляться, и подготовляют путь для подлинного самоуправления и объединенных действий населения не просто такого города, как Афины, Флоренция или Брюгге, но целой страны и в некоторых отношениях — даже всего цивилизованного мира [См. Приложение А, особенно § 6.].

§ 6. Мы уже уяснили, что национальный дивиденд — это одновременно и совокупный чистый продукт, и единственный источник оплаты всех внутренних факторов производства страны; что чем он больше, тем больше — при прочих равных условиях — доля каждого фактора производства; и что рост предложения данного фактора, как правило, снижает его цену — в пользу остальных факторов.

Этот общий принцип особенно применим к такому фактору, как земля. Увеличение массы продукта земли, поставляемого на какой-либо рынок, вначале увеличивает прибыль тех капиталистов и рабочих, которые представляют остальные факторы на этом рынке. И влияние на стоимости, производимое в современный период новыми средствами транспортировки, заметно сейчас, как никогда раньше в истории землевладения: стоимость земли увеличивается с каждым улучшением ее связи с рынками, на которых продается ее продукт, и падает с каждым новым поступлением на эти рынки продукции из более отдаленных мест. Еще не так давно английские графства были полны опасений относительно того, что строительство хороших дорог позволит более отдаленным частям Англии конкурировать с ними в снабжении Лондона продуктами питания, а сейчас дифференциальные преимущества (differential advantages) английских ферм в некоторых отношениях уже снижены импортом продовольствия, которое перевозится по индийским и американским железным дорогам, а затем кораблями, сделанными из стали и приводимыми в движение паровыми турбинами.

Однако, как утверждал Мальтус и признавал Рикардо, то, что способствует процветанию нации, в долговременном аспекте способствует также и благоденствию землевладельцев. Верно, что, когда в начале прошлого столетия серия неурожаев сразила страны, не имевшие возможности импортировать продукты питания, земельная рента в Англии росла очень быстро, однако рост, вызванный такими причинами, по самой природе рассматриваемого случая не мог продолжаться слишком долго. И введение свободы торговли зерном в середине века, за которым последовало расширение посевов пшеницы в Америке, быстро поднимает реальную стоимость взятой вместе городской и сельской земли, т.е. увеличивает массу жизненных средств, предметов роскоши и наслаждений, которая может быть оплачена совокупной рентой всех городских и сельских землевладельцев. [Согласно оценке Стуржа, содержащейся в инструктивном письме, прочитанном в Землемерном институте в декабре 1872 г., аграрная (денежная) рента Англии удвоилась за 1795 -1815 гг., а затем сократилась на треть к 1822 г. После этого она попеременно то увеличивалась, то снижалась и сейчас составляет приблизительно 40-50 млн. ф. ст. против 50-55 млн. ф. ст. в 1873 г., когда она достигла самого высокого уровня. Она составляла около 30 млн. ф. ст. в 1810 г., 16 - в 1770 г. и 6 млн. ф. ст. в 1600г. (Ср.: Giffen. Growth of Capital, ch. V; Porter. Progress of the Nation. Sect. II, ch. I). Однако рента с городских земельных участков сейчас намного выше, чем с сельскохозяйственных, и, чтобы исчислить полный доход землевладельцев от роста населения и общего прогресса, мы должны учесть стоимость тех участков, на которых возведены теперь железные дороги, шахты, доки и тому подобные сооружения. В целом денежная рента с английских земель более чем в два - а в реальном выражении, наверное, в четыре - раза выше, чем во время отмены хлебных законов. Существуют, конечно, и исключения. Экономическое развитие может принять форму строительства новых железных дорог, которые перехватят значительную часть перевозок, или наращивания размеров судов, и тогда новые корабли не смогут войти в существующие доки, рассчитанные на суда с низкой осадкой. ]

§ 7. Однако, хотя развитие промышленной среды в целом приводит к увеличению стоимости земли, оно чаще снижает, чем не снижает, стоимость машин и других видов основного капитала в той мере, в какой эту стоимость можно отделить от участков, на которых она находится. Вследствие внезапного подъема благосостояния действительно можно какое-то время получать очень высокую отдачу на производственные мощности, имеющиеся в какой-либо отрасли. Однако вещи, которые можно множить беспредельно, не могут долго сохранять ценность редких вещей, и если они весьма долговечны, как, например, корабли, доменные печи или ткацкие машины, то быстрое совершенствование их производства, вероятно, приведет к значительному их обесценению.

Стоимость таких сооружений, как железные дороги и доки, в долгосрочном аспекте зависит главным образом от их местоположения. Если оно удачно, то развитие их индустриального окружения повысит их чистую стоимость, даже с учетом тех расходов, которые необходимо будет произвести, чтобы поддерживать их на современном уровне [ См. ранее, кн. IV, гл. VII.].

§ 8. Можно сказать, что политическая арифметика началась в Англии в XVII в., и с этого времени мы наблюдаем постоянный и почти равномерный рост накопленного богатства на душу населения2.

Даже не терпящий отсрочки человек постепенно становится более склонным жертвовать праздностью или другими радостями во имя того, чтобы получить их в будущем. Он становится более "дальнозорким", т.е. приобретает все большую способность осознавать будущее и ясно представлять его своим внутренним взором; он более расчетлив, лучше управляет собой и поэтому более склонен высоко оценивать будущие потери и выгоды - понимая эти термины достаточно широко, чтобы их можно было отнести и к высшим либо низшим привязанностям человеческого разума. Он менее эгоистичен и поэтому более склонен работать и сберегать во имя увеличения общественного богатства и общественных возможностей, ведущих к более высокой жизни.

Несомненно, что он теперь более склонен, чем в прежние времена, нести потери в настоящем ради будущих выгод — можем ли мы проследить непрерывный рост потраченных им усилий во имя получения настоящих либо будущих удовольствий или нет. На протяжении многих поколений индустрия западного мира постоянно становилась все более работящей: число праздников сокращалось, рабочее время увеличивалось, и—по его ли воле или по необходимости — у человека оставалось все меньше возможностей для поиска удовольствий вне его работы. Однако эта тенденция достигла, по-видимому, своего апогея и теперь ослабевает. В работе любой сложности, исключая высшие ее ступени, люди ценят отдых выше, чем прежде, и все более нетерпимы к усталости, связанной с чрезмерным напряжением, и в целом они, вероятно, менее склонны, чем раньше, переносить постоянно растущее "неудобство" очень длинного рабочего дня ради получения наслаждений в настоящем. Эти же причины могли уменьшить их склонность напряженно трудиться для удовлетворения отдаленных потребностей, если бы не даже еще более быстрый рост их способности осознавать будущее и, может быть, — хотя это более сомнительно — их желания приобрести то социальное отличие, которое приносит обладание даже небольшим запасом накопленного богатства.

Это возрастание капитала на душу населения вело к уменьшению его предельной полезности, поэтому нормы процента на капиталовложения снизились, хотя и в разной степени. Согласно сообщениям в печати, норма процента держалась на уровне 10% в течение значительной части средних веков и упала до 3% в начале XVII в. Впоследствии огромный промышленный и политический спрос на капитал опять поднял ее и во время Великой войны она была относительно высокой. Когда политический спрос прекратился, она упала; приток золота в это время был очень слабым; однако она вновь выросла в третьей четверти прошлого века, когда в изобилии поступило новое золото, а капитал испытывал большую нужду в железных дорогах и развитии новых стран. После 1873 г. приход эры мира и сокращение притока золота привели к снижению процента, однако в настоящее время он снова растет, отчасти благодаря расширяющемуся поступлению золота [См. ранее, кн. VI, гл. VI, §7.].

§ 9. Благодаря повышению общей просвещенности и чувства ответственности за юные поколения наращивание общественного богатства стало осуществляться в значительной степени за счет инвестиций капитала, как вещественного, так и личного. Это нашло свое воплощение в громадном росте предложения квалифицированного труда, который намного увеличил национальный дивиденд и поднял средний уровень доходов всего народа, однако при этом квалифицированный труд во многом лишился своей ценности как редкой вещи и его вознаграждение снизилось, если не абсолютно, то во всяком случае по отношению к общему росту доходов. По этой причине многие занятия, которые еще недавно считались сферой приложения квалифицированного труда — и на словах их продолжают считать таковыми,— по величине заработной платы опустились до уровня неквалифицированного труда.

Разительным примером является умение писать. Верно, что многие виды конторского труда требуют редкого сочетания высокого интеллекта и моральных качеств, однако почти любого можно с легкостью обучить работе переписчика, и в Англии, наверное, скоро останутся лишь считанные мужчины и женщины, не умеющие писать достаточно хорошо. Когда писать умеют все, работа переписчика, которая оплачивалась более высоко, чем любой вид ручного труда, переходит в разряд неквалифицированных. Фактически лучшие виды ремесленного труда развивают человека больше и оплачиваются лучше, чем такого же уровня виды конторского труда, которые не требуют ни рассуждения, ни ответственности. И как правило, лучшее, что может сделать ремесленник для своего сына, — это довести его умение выполнять работу, которая составляет его профессию, до совершенства, чтобы он мог понимать ее механические, химические или иные научные основы и проникнуться духом любых возможных усовершенствований в ней. Если его сын сможет доказать, что обладает хорошими природными способностями, он с гораздо большей вероятностью поднимется до высокого положения в мире со скамейки искусного мастерового, чем из-за конторки чиновника.

Новая отрасль промышленности часто трудна просто потому, что незнакома, и для выполнения работы, которая по силам — когда тропа уже хорошо проторена — человеку с обыкновенными данными и даже женщине либо ребенку, поначалу требуются люди большой силы и мастерства; их заработки первое время высоки, но по мере освоения работы падают. Поэтому оценки роста средней заработной платы часто занижены: случается, что многие статистические данные, внешне типичные для общих изменений заработной платы, взяты на примере отраслей, относительно новых поколение-два назад, а теперь ставших доступными для людей намного меньших реальных возможностей, чем у тех, кто прокладывал им путь. [Ср. кн. IV, гл. VI, § 1, 2, и гл. IX, § 6. По мере развития отрасли совершенствование оборудования определенно уменьшает степень напряженности труда в выполнении любого конкретного задания и поэтому резко снижает оплату труда в выполнении любой отдельной работы. Однако тем временем скорость работы машин и число машин, поручаемых заботам каждого рабочего, вырастают, может быть, настолько, что общая напряженность рабочего дня увеличивается. Взгляды работодателей и наемных работников на этот предмет часто расходятся. Ясно, например, что повременная оплата в текстильной промышленности выросла, однако наемные работники в противоположность предпринимателям утверждают, что напряженность труда возросла в еще большей степени. В этом примере заработная плата оценена в деньгах, но, когда в расчет принимается их покупательная способность, не остается сомнений в том, что оплата реальной производительности стала выше, т.е. что расходование данной массы усилий, умения и энергии вознаграждается большим господством над товарами.]

Следствием подобных изменений является увеличение численности занятых таким трудом, который считается квалифицированным — независимо от того, точно употреблен сейчас этот термин или нет, — и этот постоянный рост числа рабочих более высокой квалификации вызвал повышение средней заработной платы для всех рабочих, более быстрое, чем повышение средней представительной заработной платы по каждому уровню квалификации [Это можно показать яснее на конкретном примере. Если в квалификационной группе А насчитывается 500 рабочих, получающих по 12 шилл. в неделю, в группе В - 400 рабочих, получающих 25 шилл. в неделю, и в группе С - 100 рабочих с заработной платой 40 шилл. в неделю, то средняя заработная плата этих 1000 человек составляет 20 шилл. в неделю. Если со временем 300 человек из группы А переходят в группу В и 300 -из группы В в группу С, а заработная плата в каждой группе остается прежней, то средняя заработная плата всей 1000 человек составит 28 шилл. 6 пенсов. И даже если уровень заработной платы в каждой группе упадет за это время на 10%, общая средняя будет равна 25 шилл. 6 пенсов, т.е. поднимется выше чем на 25%. Пренебрежение такими фактами может, как подчеркивал сэр Р. Гиффен, привести к серьезным ошибкам.].

В средние века ремесленники как класс — хотя отдельные из них, люди больших способностей, оставались ремесленниками всю жизнь и становились артистами в своем деле — стояли ближе к неквалифицированным рабочим, чем в настоящее время. К началу новой промышленной эры в середине XVIII в. ремесленники в значительной мере утратили свои традиции превращения ремесла в искусство и еще не приобрели те технические навыки использования инструмента, уверенность и умение точно выполнять трудные задания, которыми отличаются современные рабочие высокой квалификации. В начале прошлого столетия произошли изменения, и наблюдатели были поражены открывшейся социальной пропастью между квалифицированными и неквалифицированными рабочими и разницей почти в два раза в росте заработной платы первых и вторых, которые объясняются поистине огромным увеличением спроса на высококвалифицированную рабочую силу, особенно в металлообрабатывающих отраслях, стимулировавших быстрый переход наиболее выдающихся рабочих и их детей в категорию высококвалифицированных мастеров. Вследствие потери ими как раз к этому времени прежней исключительности они стали аристократами по достоинству в большей степени, чем аристократами по рождению. Этот рост качества мастеров позволил им долгое время удерживать намного более высокий уровень оплаты их труда, чем у рядовых рабочих. Однако постепенно некоторые из более простых форм сложных профессий начали терять свою ценность редкой вещи по мере того, как они переставали быть новыми; в то же время непрерывно расширялся спрос на те простые формы некоторых профессий, которые ранее относились к неквалифицированному труду. Работу землекопа, например, или сельскохозяйственного рабочего все в больших масштабах перекладывали на дорогостоящие и сложные машины, которые, как считалось, использовались лишь в сложных работах, и реальная заработная плата по этим двум представительным видам труда быстро росла. Рост заработной платы сельскохозяйственных рабочих был бы еще более резким, если бы распространение в сельскохозяйственных районах современных веяний не побудило многих из наиболее способных детей оставить поля и прийти на железные дороги или в мастерские, стать полицейскими, кучерами или швейцарами в городах. Те, кто остался на полевых работах, получили лучшее образование, чем получили бы в более ранние времена, и, хотя они в среднем обладали, вероятно, меньшими природными способностями, они получали намного более высокую реальную заработную плату, чем их отцы.

Некоторые сложные и ответственные специальности, например доменщика или вальцовщика в металлургии, требуют большой физической силы и связаны с работой в тяжелых условиях, поэтому их оплата очень высока; время такое, что заставляет тех, кто может выполнять работу высокого класса и легко получать большую заработную плату, отказываться переносить тяготы иначе, чем за очень хорошее вознаграждение. [Сделанные выше краткие замечания об эволюции заработной платы могут быть хорошо дополнены анализом проф. Шмоллера из его "Volkswirtschaftslehre", гл. III, § 7 (vol. II, р. 259-316). Он особенно замечателен широтой взгляда и тщательным согласованием материальных и психических элементов прогресса. См. также последнюю часть его второй книги]

§ 10. Теперь мы можем перейти к рассмотрению изменений в соотношении заработной платы старых и молодых людей, женщин и детей.

Условия производства меняются так быстро, что накопление опыта в некоторых профессиях почти невозможно, и во многих из них такой опыт намного менее ценен, чем быстрота усвоения новых идей и приспособления сложившихся навыков к новым условиям. После пятидесяти лет человек получает, вероятно, меньше, чем до тридцати, и сознание этого побуждает мастеров следовать примеру неквалифицированных рабочих, чья естественная склонность к раннему браку всегда поощрялась желанием, чтобы расходы их семей начали сокращаться раньше, чем начнет снижаться их заработная плата.

Второй — и даже более несправедливой тенденцией такого рода является рост заработной платы детей относительно заработков их родителей. Машины вытесняют многих мужчин, но немногих мальчиков; традиционные ограничения, исключавшие их из некоторых видов труда, ушли в прошлое, и эти изменения вместе с распространением образования, положительные почти во всех других отношениях, были вредными в том, что они позволяли мальчикам и даже девочкам не повиноваться своим родителям и начинать жизнь по собственному разумению.

По аналогичным причинам заработная плата растет быстрее у женщин, чем у мужчин. И это большое достижение в том отношении, что дает развитие их квалификации, однако эта тенденция вредна тем, что искушает их отказываться от обязанности создать правильно поставленный дом и вкладывать свои силы в личный капитал способностей и характера своих детей.

§ 11. Относительное падение доходов, приносимых средними, но заботливо развиваемыми способностями, еще больше подчеркивается ростом доходов людей с исключительными способностями. Никогда еще среднего уровня написанные маслом картины не продавались так дешево, как сейчас, и никогда не продавались так дорого первоклассные картины. Бизнесмен умеренных способностей и средней удачливости получает сейчас прибыль на свой капитал по более низкой норме, чем когда-либо прежде, в то же время есть операции настолько масштабные, что позволяют участвующему в них человеку исключительных таланта и удачи выручить огромные суммы со скоростью, доселе неизвестной.

Это изменение имеет две главные причины: во-первых, общий рост богатства и, во-вторых, развитие новых средств коммуникации, с помощью которых люди, однажды занявшие командные позиции, получают возможность применить свои созидательные и спекулятивные таланты в предпринимательстве с большим размахом и захватывать более широкие области, чем когда-либо раньше.

Именно первая из названных причин, и почти единственно она, позволила некоторым адвокатам получать очень высокие гонорары: богатый клиент, чья репутация или судьба, либо то и другое вместе поставлены на карту, редко считает какую-либо цену слишком высокой за услуги самого лучшего специалиста, какого только можно заполучить. И именно она опять-таки позволяет особо одаренным жокеям, художникам и музыкантам назначать очень высокие цены. Во всех этих областях деятельности самые высокие доходы, полученные в нашем поколении - это и самые высокие, которые мир когда-либо видел. Однако поскольку число индивидуумов, которые могут обогатиться благодаря своему голосу, строго ограничено не очень вероятно, что какой-либо певец сумеет выручить 10 тыс. ф. ст., как это, говорят, удалось в течение одного сезона миссис Биллингтон в начале прошлого столетия — почти столько же, сколько наиболее выдающиеся предприниматели нашего поколения заработали на своих предшественниках.

Если указанные две причины действуют совместно, они дают огромную силу и богатство тем предпринимателям нашего поколения в Америке или где-то еще, кто обладает выдающимися талантами и обласкан фортуной. В некоторых случаях значительная часть этих приобретений приходит от потерпевших неудачу конкурентов. Однако в остальных победители выигрывают главным образом благодаря высшей экономящей силе творческого гения, свободно работающего над новой крупной проблемой. Примером может служить основа-гель семьи Вандербильд, который извлек "Нью-Йорк сентрал рэйлроуд систем" из хаоса и сберег этим народу Соединенных Штатов, вероятно, больше, чем накопил для себя. [Следует заметить, однако, что некоторые из этих обогащений коренятся в возможностях формирования хозяйственных комбинатов, которые позволяют немногим способным, богатым и отважным людям эксплуатировать к собственной выгоде огромные массы промышленных, торговых или транспортных предприятий крупных районов. Ту часть их мощи, которая зависит от политических условий, и особенно от покровительственного тарифа, можно отбросить. Однако Америка так велика, а условия в ней столь изменчивы, что неспешное, степенное управление огромными акционерными компаниями на английский манер терпит неудачу в конкуренции с энергичным и самобытным стилем, быстрой и решительной силой небольшой группы богатых капиталистов, желающих и умеющих применить собственные ресурсы в крупных предприятиях с намного более широким размахом, чем в Англии. Переменчивые, как нигде, условия деловой жизни в Америке способствуют выдвижению в результате естественного отбора лучших умов и направляют их к цели, которую ставят перед собой все жители этой страны: почти каждый из них, начиная жизнь, решает стать богатым, прежде чем умрет. Современные усовершенствования в деловой жизни Америки и ее хозяйственные результаты представляют исключительный интерес для англичанина, однако эти уроки останутся неправильно истолкованными, если не иметь постоянно в виду существенные различия в хозяйственной жизни Старого и Нового Света.]

§ 12. Однако эти судьбы являются исключением. Распространение образования и привычки к расчету среди массы людей и возможности, которые новые методы предпринимательства предлагают для безопасного вложения мелких капиталов, говорят в пользу умеренных доходов. Налоговые декларации на доходы и домовладения, статистика потребления товаров, ведомости окладов более или менее высокооплачиваемых наемных работников правительственных учреждений и государственных компаний — все это показывает, что доходы среднего класса растут быстрее, чем богатых, что заработки ремесленников растут быстрее, чем у работников свободных профессий, и что заработная плата здоровых и энергичных неквалифицированных рабочих растет быстрее, чем у среднего ремесленника. В настоящее время доля совокупного дохода очень богатых в Англии, возможно, не больше, чем в прежние времена. Однако в Америке быстро растет общая стоимость земли, напряженность труда спускается до уровня напряженности труда иммигрантов, а великие финансисты приобретают необычайную мощь; поэтому вполне вероятно, что относительно совокупного дохода на труд совокупный доход от собственности растет и что быстрее всего увеличивается совокупный доход очень богатых.

Следует признать, что, если рост заработной платы сопровождается увеличением времени вынужденной бездеятельности, он частично теряет свои выгоды. Непостоянность занятости — большое зло и по справедливости привлекает внимание общества. Однако по совокупности нескольких причин оно кажется большим, чем есть в действительности.

Когда крупная фабрика работает неполное время, молва разносит новость на всю округу, и, возможно, что газеты распространят ее по всей стране. Когда же независимый мастеровой или даже мелкий предприниматель получает заказы только на несколько рабочих дней в месяц, об этом знают немногие. Поэтому любые сокращения в промышленности, случающиеся в наши дни, кажутся нам более значительными, чем они являются в действительности по сравнению с прошлыми. Раньше неквалифицированных рабочих нанимали на работу каждый год, однако они не были свободными и были "привязаны" к своей работе личным принуждением. Нет достаточных оснований полагать, что средневековый ремесленник был постоянно занятым. И наиболее стойкое непостоянство занятости мы наблюдаем сейчас в Европе в тех несельскохозяйственных отраслях Запада, где технология находится почти на уровне средних веков, и в тех отраслях Восточной и Южной Европы, где средневековые традиции наиболее сильны [Можно упомянуть здесь случай, который полностью согласуется с данными рассуждениями. В Палермо отношения между ремесленниками и их хозяевами имеют полуфеодальный характер. Каждый плотник или портной ходит за работой в один или несколько крупных домов. И пока он ведет себя правильно, он практически огражден от конкуренции. Здесь нет крупных спадов занятости, газеты никогда не переполнены подсчетами страданий безработных плотников или портных, потому что условия их работы меняются очень мало. Однако и в лучшие времена в Палермо больше безработных ремесленников, чем в Англии в период низшей точки наихудшего спада недавних лет. Дополнительно о непостоянстве занятости сказано ниже: кн. VI, гл. XIII, § 10.].

Во многих отраслях доля наемных работников, которые практически заняты неполный год, постоянно растет. Это общее правило, например, для отраслей, связанных с транспортом и растущих быстрее других, которые во многих отношениях являются представительными для второй половины XIX в., подобно обрабатывающим отраслям в первой его половине. И хотя скорость появления новых изобретений, переменчивость стиля и в первую очередь нестабильность кредита вызывают возмущения в современной промышленности, тем не менее, как мы можем наблюдать в настоящее время, существуют и сильные тенденции противоположного направления. Поэтому нет, по-видимому, достаточных оснований полагать, что непостоянство занятости в целом растет.

Содержание