Китай: возможности и проблемы в Центральной Азии

В ближайшем будущем стабильность в Центральной Азии не гарантирована во всех отношениях - в политических, экономических, социальных и в области безопасности.

После поражения режима Талибана и Аль-Каиды уровень безопасности региона существенно повысился, а угроза дестабилизиации - ослабла. Тем не менее Афганистан остается важнейшей внешней угрозой для региональной безопасности и стабильности: там по-прежнему царит хаос, силы центрального правительства невелики, а племена и кланы могущественны. При определенных условиях недобитые силы Талибана и Аль-Каиды могут опять поднять голову. На перестройку Афганистана нужно немало времени, и не стоит ожидать, что в обозримом будущем в стране воцарится стабильность. А пока Афганистан останется нестабильным, он будет представлять опасность для Центральной Азии. Из Афганистана исходит и другая угроза - наркоторговля. После падения Талибана эта угроза даже усилилась, поскольку теперь она не только порождает социальные проблемы, но и является источником финансирования террористов. В силу этого наркобизнес вызывает растущую обеспокоенность центрально-азиатских стран.

Учитывая потенциальную опасность афганской ситуации, Китай полагает, что международная антитеррористическая коалиция не должна выводить свои силы из Афганистана, а должна там оставаться для обеспечения стабильности. Вывод сил может привести к ухудшению ситуации. При этом Китай уверен, что стабильность в Афганистане зависит от самой страны. Другие страны не смогут в течение долгого времени предоставлять гарантии безопасности. Только внутреннее единство и эффективная государственная власть могут принести стабильность в Афганистан. Для искоренения терроризма нужна всеобъемлющая антитеррористическая политика, включающая, в частности, экономическое развитие и повышение уровня жизни.

Китай уверен, что ближайшем будущем «три силы зла» - угрозы терроризма, сепаратизма и экстремизма - в Центральной Азии не исчезнут. Эти силы сложились и окрепли под влиянием внешних и внутренних факторов, ни один из которых не удастся ликвидировать легко и быстро. Начиная с 2001 г. власти ведут полномасштабную войну с террористическими силами, и они были разбиты или рассеяны и блокированы. Исламское движение Узбекистана еще существует, но претерпело некоторые изменения. Его причастность к терактам в Ташкенте и Бухаре (март-апрель 2004 г.) не доказана, но эти события демонстрируют масштаб террористической опасности. Исламская партия освобождения (Хизб ут- Тахрир), главная религиозная террористическая организация в Центральной Азии, продолжает действовать и наращивает силы. Несмотря на заявления о приверженности ненасилию, она придерживается экстремистских религиозных взглядов, стремится к созданию исламского государства, что противоречит законам государств, на территории которых она действует, а потому не может не привести к политическому и социальному противостоянию. Согласно некоторым источникам, Хизб ут-Тахрир проявляет склонность к насилию. Некоторые члены узбекского правительства считают, что Хизб ут-Тахрир причастна к беспорядкам в Андижане. В Центральной Азии есть и другие экстремистские религиозные организации.

С китайской точки зрения террористическая опасность в Центральной Азии - это долгосрочная проблема, которая время от времени может приводить к неожиданным вспышкам насилия.

Китай считает экономическое развитие очень важным, поскольку это высший приоритет для центральноазиатских стран, и к тому же оно облегчает решение многих других проблем. Центральноазиатские экономики начали восстанавливаться в конце 1990-х гг., но при весьма неблагоприятных условиях - низкая точка старта, неразвитость инфраструктуры и т. п. Экономическое развитие здесь неравномерно, некоторые страны развиваются намного быстрее, но в общем регион еще страдает от экономической отсталости. Уровень жизни низок, и нет сомнений, что масштабы нищеты являются существенной причиной других проблем, таких как социальная напряженность, терроризм и религиозный экстремизм. Поэтому правительствам этих стран следует стремиться не только к экономическому росту, но и к большему социальному равенству и справедливости.

Для этого региона политическая стабильность все еще остается существенной проблемой. Механизм смены режимов хрупок и не имеет устойчивой институциональной формы. В условиях неустойчивости, порождаемой сменой режима, легко могут набрать силу политические конфликты и массовые беспорядки. В ближайшие годы нам предстоит стать свидетелями смены режимов, и вопрос лишь в том, будет ли результатом оздоровление или крах существующего порядка. При этом в каждой стране свои условия, и самой ясной представляется ситуация в Казахстане. В декабре 2005 г. в Казахстане прошли президентские выборы, и срок правления переизбранного президента истекает в 2012 г. В Киргизии новый режим пришел к власти в июле 2005 г., и можно предположить, что вопрос о его смене встанет не скоро. В Узбекистане выборы президента предстоят в 2007 г., и, хотя президент Ислам Каримов еще не объявил о своих намерениях, других вероятных претендентов на власть здесь нет. В Таджикистане президентские выборы прошли в ноябре 2006 г., и президент Рахмонов был переизбран на очередной семилетний срок. Туркмению после неожиданной смерти президента Ниязова ждет неопределенное будущее. Трудно предсказать, что будет после него.

Двусторонние отношения внутри Центральной Азии, особенно между Узбекистаном и Киргизией и между Узбекистаном и Таджикистаном, могут дестабилизировать регион. В обоих случаях наличествуют серьезные проблемы с линией границы, национальными меньшинствами и водными ресурсами, и все они жизненно важны для безопасности и стабильности Центральной Азии.

Китай может столкнуться в Центральной Азии с некоторыми политическими проблемами, но не с тяжелыми кризисами. Благодаря решению вопросов о линии границ и созданию институциональных гарантий безопасности в отношениях между Пекином и странами Центральной Азии нет серьезных политических проблем. Будучи великой державой, Китай обращается с центральноазиатскими странами как с равными и строго придерживается принципа невмешательства во внутренние дела. Пекин также предоставляет Центральной Азии экономическую помощь и планирует в будущем ее увеличить. Что же касается безопасности, Китай стремится к тесному сотрудничеству с центральноазиатскими государствами в борьбе с терроризмом и наркоторговлей. Поэтому китайская политика, исходящая из принципов дружбы, умеренности и сотрудничества, поможет укрепить двусторонние отношения.

В Центральной Азии Китай действует гибко и прагматично, избегая прямого политического давления и вмешательства во внутриполитические процессы. Китай спокойно примет любые политические изменения и готов развивать двусторонние отношения с любым законным режимом. Китайской политике в регионе присуща гибкость, характерная для традиционной китайской дипломатии. Строго говоря, есть внутриполитические факторы, способные понудить правительство воззвать к идеологии, но в конечном итоге победит прагматическое мышление. Это проявилось в реакции на распад СССР и последовавшие цветные революции.

Китай в состоянии адаптировать свою политику к событиям в Центральной Азии. Цель, однако, в том, чтобы выстраивать двусторонние отношения на прочном фундаменте взаимных интересов, развивать отношения прагматично, снижая при этом роль идеологии и риторики. Китай намерен уделять большее внимание культурным и гуманитарным связям, заботиться о более позитивном имидже, расширять свое культурное влияние и принять меры для популяризации своей политики. На практике это предполагает поддержку преподавания китайского языка в Центральной Азии, подготовку специалистов по Центральной Азии, стимулирование развития образования, культуры и туризма и т. п. В июле 2005 г. Китай объявил, что предоставит средства для подготовки в течение трех лет 1500 специалистов для

государств - членов ШОС62. Кроме того, в 2005 г. Китай открыл Конфуцианский колледж в Узбекистане и Китайский культурный центр в Казахстане; он будет создавать подобные центры и дальше, чтобы способствовать изучению китайского языка и распространению китайской культуры63. В общем, Китай увеличит коэффициент «мягкой силы» в своей политике в Центральной Азии.

С учетом направленности китайской политики на развитие дружественных отношений, центральноазиатские государства даже в случае политических изменений - если только власть не попадет в руки экстремистских сил - вряд ли могут занять враждебную позицию в отношении Пекина. Китай - большой и сильный сосед государств Центральной Азии, так что с их стороны провоцировать его было бы неразумно. Разумная политика заключается в стремлении к хорошим отношениям с соседом, протяженность границы с которым превышает 3 тыс. км, который является значимым экономическим партнером и играет значимую роль в концерте великих держав, вовлеченных в дела региона. Охлаждение отношений с Китаем сократит их возможности лавировать среди великих держав. В общем, недружественная политика в отношении Китая противоречила бы основным долговременным интересам центральноазиатских государств.

Уникальность Центральной Азии, однако, может привести к появлению новых вопросов и проблем, которые придется решать китайской дипломатии.

В СМИ был поднят вопрос о том, следует ли Китаю разместить свои войска в Центральной Азии. После революции тюльпанов в Киргизии в 2005 г. средства информации сообщили, что Китай может разместить свои войска в Киргизии, что привлекло большое внимание внутри Китая и за рубежом. Позднее выяснилось, что сообщение это ложное, но уже был поставлен существенный для Китая вопрос. Некоторые в Китае доказывали, идя вразрез с традиционной политикой, что Китаю следует разместить определенные воинские части там, где защиты требуют стратегические интересы страны. Они доказывали, что цель этой акции была бы совсем иной, чем в период холодной войны. Ведь врагом здесь выступает не какое-либо государство, а террористические силы, а цель заключается в защите стабильности региона. При этом речь шла о Центральной Азии, потому что, во-первых, это ближняя периферия Китая, а к тому же это регион, из которого исходит террористическая угроза; кроме того, этот регион больше других открыт для иностранного военного присутствия. С учетом стратегических интересов у Китая должно быть такое же право, как у России и Соединенных Штатов, которые уже разместили здесь свои вооруженные силы.

С этим связан другой вопрос: следует ли Китаю вмешаться в случае дестабилизации в Центральной Азии. Кардинальным принципом китайской дипломатии традиционно было невмешательство. Но Центральная Азия, имеющая ключевое значение для безопасности северо-западных провинций Китая, заставит Пекин пересмотреть этот принцип, если региону будет грозить хаос и анархия. Так следует ли Китаю придерживаться принципа невмешательства при возникновении ситуации, угрожающей стабильности самого Китая, или ему следует принять более активную политику и предотвратить ухудшение ситуации? Это ставит перед Китаем серьезную проблему. Если Пекин решит не вмешиваться, его интересы пострадают, его роль гаранта стабильности в Центральной Азии окажется под вопросом, а престиж будет запятнан. Если же, однако, Китай решит вмешаться, то он не только отступит от традиционных дипломатических принципов, но и навлечет на себя политические риски, включая риск запутаться во внутриполитической борьбе, риск испортить отношения с местными политическими силами, с другими центральноазиатскими странами и великими державами.

По-видимому, Китай не будет вносить серьезные изменения в политику размещения вооруженных сил за рубежом. Такое изменение политики повлекло бы за собой радикальный пересмотр китайской концепции дипломатии, а это дело очень трудное и замысловатое. К тому же размещение войск в другой стране требует согласия местного правительства, а таких запросов Китай не получал. А с учетом сопутствующих рисков и высоких издержек такое размещение не соответствует интересам Китая. Речь идет не только о финансовых издержках, но и о политических: военное вмешательство может только умножить страхи и опасения перед мощью и намерениями Китая. Другим отрицательным последствием было бы усиление недовольства и бдительности России. В общем, отправка китайских войск в Центральную Азию могла бы обратиться серьезным дипломатическим бременем.

Однако в будущем Китай мог бы принять более открытую и активную внешнюю политику. Он может, например, действовать с большей гибкостью в области политики и безопасности. Не размещая своих войск в Центральной Азии, Китай мог бы рассмотреть вопрос об участии в многосторонних военных действиях и в совместных военных учениях на китайской территории и на территории стран Центральной Азии.

Китай станет более активным в центральноазиатских делах. Он не будет вмешиваться напрямую и поддерживать одну группу против другой, но не станет игнорировать события, угрожающие региональной стабильности. Например, во время парламентских выборов в Киргизии в марте 2003 г. Китай - впервые в своей истории - прислал делегацию для наблюдения за ходом выборов. Во время президентских выборов в Казахстане в декабре 2005 г. Китай также прислал группу наблюдателей. Это показывает, что Китай перешел от полного неучастия к избирательному участию - серьезный отход от прошлой политики и традиции.

В ближайшем будущем главной сферой деятельности Китая в Центральной Азии останется экономика. Именно это делает Китай особенно привлекательным для центральноазиатских стран и образует его главный дипломатический ресурс. Экономические отношения, соответственно, будут главным фактором двусторонних отношений. Влиятельность экономического фактора зависит прежде всего от состояния китайской экономики, а ей до сих пор удавалось удерживать быстрый темп роста. Это экономическое развитие может обеспечить расширение торговли с Центральной Азией, увеличение инвестиций и наращивание экономической помощи региону. С конца 1990-х гг. экономика центральноазиатских стран вошла в период роста и восстановления, но ее фундамент остается слабым и хрупким. Центральной задачей будет поддержание этого развития. Экономики Центральной Азии нуждаются в структурных изменениях, значительной перестройке инфраструктуры и масштабных инвестициях - и все это означает, что заинтересованность Центральной Азии в Китае не уменьшится, а увеличится. В прошлое десятилетие в их взаимоотношениях имел место существенный прогресс. Объем торговли Китая с центральноазиатскими странами (исключая Туркмению) был чуть больше 500 млн долл. в 1992 г., вырос до 2,3 млрд долл. в 2002 г. и до 8,7 млрд долл. к 2005 г. Можно ожидать, что в ближайшие годы рост будет еще более значительным.

Однако изменение экономической ситуации в Центральной Азии ставит перед Китаем новые проблемы. Более десяти лет торговля с Центральной Азией была частной, а ее предметом были товары первой необходимости. Процветание этой торговли было обеспечено особыми условиями: низкокачественные дешевые товары, предназначенные для малообеспеченного населения и продаваемые на больших рынках. Эта торговля сыграла немалую роль, поскольку помогла многим бедным семьям пережить трудные времена. Хотя эта частная торговля, несомненно, продолжится, ее потенциал в основном исчерпан, и тому есть две причины. Во-первых, с ростом государственных ограничений и стандартизацией требований цена китайских товаров неизбежно повысится. В Центральной Азии носить китайские вещи не престижно; их хорошо покупают только из-за дешевизны. Рост цен понизит конкурентоспособность китайских товаров. Во-вторых, по мере улучшения экономической ситуации в Центральной Азии и повышения уровня жизни спрос на дешевые китайские товары понизится, и это изменение уже начинает ощущаться. Сжатие частной торговли существенно отразится на присутствии Китая на центральноазиатских рынках.

Реакция центральноазиатских стран на быстрое экономическое развитие Китая сложна и неоднозначна: растущий Китай создает возможности, но и является вызовом для Центральной Азии. Больше всего опасаются того, что экономическая мощь Китая обратит Центральную Азию - с ее экономической отсталостью, малоразвитой промышленностью, с ее низким научным и технологическим уровнем - в свой сырьевой придаток. Глядя на экономический подъем Китая, Центральная Азия опасается, что навсегда останется на обочине, в качестве поставщика всевозможных сырьевых товаров. Стоит отметить, что Китай здесь ни при чем, поскольку структура экономики в центральноазиатских государствах сложилась еще в советский период. Да и в новейший период подобные проблемы у этих стран существуют не только с Китаем, но и с другими экономическими партнерами. Значит, это общая проблема для стран Центральной Азии.

Китай должен постоянно адаптировать свою политику к изменениям и стремиться к оптимизации структуры экономического сотрудничества с центральноазиатскими странами. В частности, наряду с частной торговлей Китаю следовало бы уделять больше внимания различным формам экономического и торгового сотрудничества, особенно таким, как инвестиции и совместные предприятия. Это может существенно повысить уровень экономического сотрудничества с центральноазиатскими странами и заложить фундамент для долгосрочных двусторонних экономических отношений. Это важно как с политической, так и с экономической точки зрения.

В регионе нужно устранять многоразличные препятствия для инвестиций и двустороннего сотрудничества, в частности, создавать более привлекательную инвестиционную среду и понижать уровень риска. Естественно, что капитал жаждет приращения; если капитал видит хорошие перспективы прибыли, он немедленно явится. Если ситуация не сулит прибыльности, капитал просто не придет. Так что постепенное улучшение инвестиционного и делового климата в Центральной Азии приведет к росту китайских инвестиций. Хотя Китай не входит в число крупных экспортеров капитала, снятие ограничений в самом Китае приведет к росту инвестиций в страны Центральной Азии. Например, Китай инвестировал в шанхайский проект «Балтийская жемчужина» в Санкт-Петербурге 1,2 млрд долл. Другие ведущие корпорации, такие как TCL, также начинают развивать бизнес в России. В экономических отношениях Китая с Россией ситуация такая же, как в Центральной Азии. Прежде китайское правительство, стремясь развивать экономические отношения с Россией и Центральной Азией, просто диктовало предприятиям, что и как они должны делать. Как показала практика, эта политика, противоречащая законам экономики и рынка, мало чего смогла достичь. Если речь не идет о прямых межгосударственных проектах, главная функция правительства в том, чтобы предоставлять информацию, консультировать, выдвигать предложения и оказывать другие услуги, способные уменьшить инвестиционные риски.

Для расширения экономического сотрудничества с Центральной Азией Китаю следует поощрять приток частного капитала и вовлечь в дело свои прибрежные провинции. Частные предприятия составляют половину китайской экономики; частный капитал отличается гибкостью, эффективностью и способностью легко адаптироваться к условиям переходных экономик. Северо-западные провинции Китая являются главными агентами торгового и экономического сотрудничества с Центральной Азией; их климатические, географические, демографические и другие особенности делают их особенно пригодными для ведения торговли с центральноазиатскими странами. Прибрежные провинции очень отдалены, но обладают существенными научными и технологическими ресурсами, а также большим инвестиционным потенциалом.

Очень важно также изменить имидж китайских товаров, пользующихся довольно скверной репутацией. Особенно в начале 1990-х гг. китайский импорт в страны СНГ отличался очень низким качеством, что и создало соответствующую репутацию. На изменение ситуации потребуется время; нужно, чтобы покупатели научились различать товары разного качества. Скверная репутация китайских товаров - это результат, отчасти, низкого качества производства (и низкой заработной платы), а отчасти это связано с низкой покупательной способностью потребителей в Центральной Азии, предпочитающих самые дешевые товары. География тоже играет роль: близость побуждает к участию малый бизнес. В результате высокотехнологичные товары, пользующиеся хорошим спросом в Соединенных Штатах и Европе, такие как электроника и бытовые электроприборы, слабо представлены на рынках Центральной Азии. Сегодня для Китая главная проблема не низкое качество товаров, а их невысокая репутация. Соответственно, главная задача в том, чтобы изменить их имидж.

В ближайшее десятилетие ШОС в Центральной Азии будет представлять для Китая как возможности, так и вызов. Как отмечено выше, ШОС в определенном смысле олицетворяет китайское присутствие в Центральной Азии, соответственно, развитие ШОС позволит Китаю расширить свою роль в этом регионе. Если же ШОС не будет развиваться, это отрицательно скажется на имидже и позиции Китая. ШОС выжила в период становления; ключевая проблема для Китая - ее будущее развитие, а это не простая задача.

Другим важным вызовом будут для Китая отношения с Россией, из чего не следует, что в будущем здесь неизбежен кризис. Просто дело в том, что не Соединенные Штаты, а Россия может повлиять - положительно или отрицательно - на позиции Китая в Центральной Азии в большей степени. Если китайско-российские отношения будут хорошими, это может оказаться очень выгодно для Китая. Если они будут нехороши, это может сильно навредить Китаю. Россия - это главная великая держава в Центральной Азии; Соединенные Штаты, в конце концов, расположены очень далеко, и не в этом регионе их главные геополитические интересы. Характер китайско-американских отношений повлиял на политику Пекина в Центральной Азии, но меньше, чем китайско-российские отношения. Поэтому в следующие годы не китайско-американские, а китайско-российские отношения будут иметь существенно влияние на положение Пекина в Центральной Азии.

В связи с этим стоит подчеркнуть, что у Китая и России в Центральной Азии не только ряд общих интересов, но поводы для соперничества. Когда общие интересы перевешивают соперничество, как это происходит сейчас, это служит облегчению сотрудничества. Если, однако, возобладает соперничество, тогда сотрудничество соответственно ослабеет. До сих пор преобладало сотрудничество, но задача в том, чтобы это и дальше было так. Наступающее десятилетие будет решающим в этом вопросе - смогут ли Китай и Россия заложить фундамент долговременного эффективного сотрудничества в этом регионе.

Следующее десятилетие станет свидетелем растущей роли Китая и России в Центральной Азии. Не говоря уж о возрастании роли Китая в области политики, экономики и безопасности, можно предвидеть и усиление влияния России, которая возвращает былую силу и намерена играть большую роль на постсоветском пространстве. Это особенно верно для Центральной Азии, которая сильно зависит от России в области политики, экономики и безопасности и больше любого из постсоветских регионов податлива к влиянию России. Возрастание роли этих двух держав приведет к более обширным контактам и более непосредственному соперничеству, даже к конфликту интересов.

Расширение роли Китая в регионе поставит Россию перед необходимостью задуматься над стратегической ориентацией. В сущности, ей придется решать - рассматривать Китай как партнера или как соперника. Ответ России на этот вопрос напрямую повлияет на китайскую политику. Если Москва предпочтет партнерство, сохранится стратегический каркас для сотрудничества между двумя державами; если Москва выберет соперничество, стратегическое сотрудничество отступит на задний план. Китаю приходится изменять свою стратегию соответствующим образом.

В ходе экономической интеграции Центральной Азии Китай и Россия столкнутся со структурными проблемами. Поддерживая этот процесс, они будут ориентироваться на разные институциональные инструменты: Китай предполагает действовать через ШОС, а Россия - через Евразийское экономическое сообщество. Эти инструменты предполагают разные политические и экономические концепции. Точнее говоря, ШОС включает Китай, Россию и страны Центральной Азии, но может быть расширена и включить Южную и Западную Азию. Китай предпочитает действовать в рамках ШОС главным образом по экономическим причинам (а именно ориентировать экономическое развитие Центральной Азии в направлении Китая и других окружающих стран); этот подход не подразумевает четких геополитических целей. Россия же стремится к тому, чтобы интегрировать Центральную Азию в Евразийское экономическое сообщество, основанное в октябре 2000 г. как преемник Евразийского таможенного союза, включавшего Россию, Белоруссию, Казахстан, Киргизию и Таджикистан. В октябре 2005 г. Санкт-Петербургский саммит Центрально-Азиатской организации сотрудничества (объединяющей Казахстан, Узбекистан, Киргизию, Таджикистан и Россию) принял решение о слиянии с Евразийским экономическим сообществом. Этот шаг имеет четкое геополитическое значение - перед нами процесс интеграции бывших советских республик под эгидой России. У этой модели есть несомненные достоинства, основанные на особых экономических связях бывших советских республик, но она налагает и собственные ограничения. Таким образом, есть явное расхождение между подходами России и Китая к процессу экономической интеграции Центральной Азии, и, хотя в настоящее время это различие приглушено, оно может обратиться в тяжкую проблему.

Другой вопрос связан с развитием ШОС: сохранят ли две державы общее представление о будущем этой организации? Как они будут разрешать свои несогласия? В противоречиях и столкновениях нет никакой неизбежности, и необязательно, что они парализуют деятельность ШОС, но проблемы возможны, и их придется как-то решать. От того, насколько эффективно Китай разрешит эти проблемы, будет зависеть то, чем станет для него Центральная Азия - источником новых ресурсов развития или новых проблем.

В общем, в ближайшем будущем перед Китаем открываются в Центральной Азии новые значительные возможности и вызовы. Возможности, особенно в области экономики, перевешивают вызовы: Китай может существенно увеличить свои инвестиции, расширить торговлю, продолжить строительство транспортных сетей. В частности, Китай будет развивать связи с Центральной Азией в энергетическом секторе; на полную мощность будет пущен китайско-казахстанский нефтепровод; Китай и страны региона станут стратегическими партнерами в секторе энергетики. Все эти факторы способствуют укреплению отношений и реализации общих интересов, что находит соответствующий отклик в сфере политики. Все тенденции развития указывают на существенный рост китайского влияния в Центральной Азии на ближайшую перспективу.

< Назад   Вперед >
Содержание