Исторические корни власти

Власть, как и государство, является одним из ключевых элементов мира политического. В течение многих веков мыслители, ученые и исследователи различных социально-философских и идейно-политических направлений пытались определить фундаментальную природу власти, основные ресурсы, обеспечивающие обладание властью и ее реализацию, границы, в которых могут быть использованы эти ресурсы, и соответственно применение самой власти. Немаловажное место в этих поисках занимало установление основных источников власти, факторов ее возникновения и последующей эволюции.
Как социально-политический феномен власть составляет антитезу состояния безвластия, отсутствия власти. Началу «архэ» (власти) в качестве символа организованного порядка в сообществе людей, регулируемого определенным комплексом общеобязательных норм и правил, противопоставлялось начало «анархэ» (безвластия) в качестве символа общественного устройства, в котором отсутствуют всякая власть, господство и принуждение. Ксенофан называл «анархией» время без Архона, т.е. без высшего правителя государства. Идеал такого общества, получивший позже большую популярность, на рубеже нашей эры изобразил римский поэт Овидий, назвавший его «золотым веком», «когда люди без всяких судей сами, по собственной воле соблюдают честность и справедливость».
Греческое слово «анархэ», означающее свободу от господства или состояние свободы, равно как и прилагательное «анархос», сохраняют свое значение в почти неизменном виде со времен Гомера и Геродота. Анархическими можно считать общину без вождя, общество без государства, армию без командующего, команду корабля без капитана, банду разбойников без главаря и др. Причем большей частью с античных времен это слово употреблялось с отрицательным оценочным оттенком. Для подавляющего большинства античных мыслителей был самоочевидным тот факт, что человеческое общежитие всегда нуждается в «ар-хе», т.е. властном начале, призванном укротить стихийные импульсы людей и обеспечить порядок в обществе.
Анализ исторических форм сообществ людей показывает, что разного рода идеи о некогда существовавших свободных обществах без принуждения и господства относятся к жанру политических утопий, но никак не к реальной истории. То же самое верно и применительно к различным вариантам анархизма, которые, в отличие от большинства традиционных утопий, предлагавших модели справедливой власти, предлагают (во всяком случае в идеале) идею свободы от любых форм власти. Уже в первобытно-общинных сообществах существовали системы нормирования и регулирования социальных отношений. М. Вебер называл эту систему «регулируемой анархией». Но с такой оценкой можно согласиться лишь с соответствующими оговорками, поскольку, хотя в отдельных общинах, возможно, и не было каких-либо четко фиксированных норм и правил институционализации и функционирования системы власти, вряд ли правомерно говорить о какой бы то ни было анархии в собственном смысле слова или тем более о некоем «безличном господстве», «господстве без господ», как это пытаются обосновать некоторые авторы. Уже первобытная община, по-видимому, была немыслима без конкретных обязательных норм, правил и табу, предусматривающих самую широкую гамму наказаний, в том числе насильственных.
Более того, властный императив теснейшим образом связан с первоначалами человеческой истории. Рассматриваемую в качестве инструмента контроля поведения людей власть лишь с определенными оговорками можно назвать историческим феноменом. Дело в том, что власть коренится в самой природе человека как общественного существа. В данном случае речь идет не только и не столько о природной склонности человека подчинить себе других людей, стремиться к более высокому положению в статусной иерархии или ницшеанской воле к власти, сколько о том, что без власти не может быть и самого человека и человеческого общества. Именно властное начало сыграло если не определяющую, то во всяком случае немаловажную роль в процессе вычленения человека из стада. Дело в том, что само возникновение человека, его выход из животного или стадного состояния теснейшим образом связан с укрощением отдельных природных задатков. Необходимость в таком укрощении была вызвана потребностями формировавшегося человеческого общества подчинить эгоистически-индивидуалистические и агрессивные устремления отдельно взятого индивида императивам формировавшейся социальной жизни, интересам общины, коллектива в лице рода или племени. По-видимому, особенно на первоначальных этапах в основе власти лежало скорее отрицательное, нежели положительное начало. Не случайно табу и по сей день имеет запретительный смысл.
В этом смысле рудиментарные элементы власти первоначально возникли в форме отдельных табу, или запретов на те или иные действия или акты, которые считались очевидными в стадном состоянии. Или иначе говоря, превоначально власть коренилась в табу. Первым властным актом, по-видимому, нужно считать именно первое табу, т.е. запрет делать, или приказ, веление не делать человеку то-то и то-то. «Приказ,— писал Э. Канетти,— старше, чем язык, иначе его не понимали бы собаки. Дрессировка животных заключается как раз в том, чтобы они, не зная языка, научились понимать, что от них хочет человек. В коротких ясных приказах, которые в принципе ничем не отличаются от приказов, адресуемых людям, животным объявляется воля дрессировщика. Они ее исполняют, соблюдая также запреты. Поэтому с полным основанием корни приказа можно искать в древности; по крайней мере ясно, что в каких-то формах он существует и вне человеческих обществ».
По-видимому, первого, кто произнес сакраментальное выражение «Ты не должен...», можно считать основателем власти и закона. Без таких табу невозможно себе представить переход людей от состояния безвластия и вседозволенности, или анархэ к состоянию архэ, когда человеку под угрозой наказания, в том числе и путем применения физического насилия, не дозволяется делать те или иные вещи.
В основе этого лежит тот факт, что сама сущность человека определяется прежде всего социальным началом. Поскольку становление человека — процесс формирования его сущности, антропогенез представляет собой одновременно социогенез. Иначе говоря, антропогенез и социогенез теснейшим образом связаны друг с другом, составляют две стороны единого процесса антропосоциогенеза. Процесс становления человека и человеческого общества представлял собой процесс формирования механизмов обуздания, ограничения, подавления зоологических инстинктов, таких, например, как пищевой и половой, постановки их под контроль общества, введения в определенные социальные рамки. Другими словами, императивы очеловечивания диктовали необходимость формирования внешних механизмов подчинения человека нормам человеческого общежития. Более того, возникающие в процессе антропогенеза новые социальные потребности были одновременно потребностями в ограничении биологических потребностей.
Одним из таких важных механизмов и являлось табу. Оно, как искусственное человеческое образование, лежит у истоков власти и позитивного закона или права. Иначе говоря, власть так же стара, как и сам человеческий вид. В этом смысле процесс табуизации, по сути дела, совпадал с процессом формирования власти. Стало быть, власть возникла не на определенном этапе человеческой истории, а вместе с самим человеком, возникновение власти неотделимо от возникновения человека. Не случайно древнегреческое слово «архэ» означает одновременно «власть», «главенство», «начало» или «первоначало». Аристотель сообщает, что Фалес, считая воду первоначалом всех вещей, именовал это первоначало словом «архэ». [Правда, Гегель утверждал, что «в действительности Анаксимандр был первым, употребившим выражение архэ, так что Фалес еще не обладал этим определением мысли; он знал архэ как начало во времени, но не как начало, лежащее в основании вещей».] Не случайно и то, что, провозгласив свою знаменитую максиму panta rei, Гераклит объявил сам процесс изменения, беспрерывную смену возникновения и разложения первоначалом — архэ. В более поздние эпохи, например в поздней античности и в наше время, ослабление власти связано с вольным или невольным снятием тех или иных табу, с процессом частичной детабуизации. С этим же связаны различные формы анархии, нигилизма, вседозволенности.
Из сказанного можно сделать вывод, что власть возникла с возникновением человеческого общества и вместе с ним прошла длительный путь развития. Весь исторический опыт убедительно показывает, что она — необходимый элемент общественной организации, без которого невозможны жизнеспособность и функционирование общества, она призвана регулировать взаимоотношения между людьми, между ними, обществом и государственно-политическими институтами. Более того, власть является одиним из главных (если не самым главным) ресурсов любого человеческого сообщества. Притягательность власти с данной точки зрения состоит в том, что властные рычаги дают возможность влиять на производство, распределение и потребление этих ресурсов. Очевидно, что те, кто занимает подчиненное положение, будут стремиться свергнуть существующие власти и занять их место. Поэтому борьба между теми, кто обладает властными рычагами, и теми, кто стремится их взять, составляет неизменный закон человеческой жизни.
Ключ к власти лежит в способности ее субъекта контролировать поведение других людей и манипулировать социально-политическими процессами. В данном контексте под властью подразумевается способность ее субъекта (отдельной личности, группы людей, организации, партии, государства) навязать свою волю другим людям, распоряжаться и управлять их действиями с помощью насильственных или ненасильственных средств и методов. Другими словами, здесь речь идет о способности того или иного субъекта навязать свое господство другим людям, группам, классам, обществу в целом.

< Назад   Вперед >
Содержание