Последнее слово
Мы идем против своей природы, когда вступаем в корпорации, становимся анонимными и утрачиваем личностные черты. Даже здравоохранение становится системой, а не человеческим взаимодействием. Возможно, мы можем пойти и дальше, но я готов поспорить, что это будет совсем тоскливое и бесприбыльное путешествие.
Если все закладные одинаковы, то они могут быть нарезаны, перемешаны и перепроданы. Но это означает, что и все банкиры должны стать одинаковыми, как и все дома, и все домовладельцы. Это означает, что нас во всем будет интересовать только наименьшая цена.
Если все товары во всех интернет-магазинах одинаковые, то мне не останется ничего иного, кроме как при помощи поисковой системы найти самый дешевый продукт.
Если все работники — это только их резюме, которые можно поместить в базу данных для поиска, то почему мы удивляемся тому, что наши компьютеры находят нам анонимных средних людей для заполнения наших анонимных средних вакансий?
Если каждый ресторан на шоссе может предложить мне одинаковые блюда по одинаковой цене и одинаковое обслуживание роботизированного персонала, то почему я должен задумываться, где мне остановиться?
Надо ли нам становиться более плоскими и маленькими?
Только наше желание того, чтобы с нами обращались как с личностями, может разорвать этот порочный круг. Наше страстное желание внести свою лепту во что-то и найти новые возможности, желание, с которым борются и школа, и корпоративный мир, — вот единственный путь из замкнутого круга.
Каждая успешная организация построена вокруг людей. Людей с индивидуальными неповторимыми качествами, занимающихся искусством. Людей, взаимодействующих с другими людьми. Людей, которые не только пересчитывают деньги, но еще и общаются, преподносят друг другу дары и выстраивают связи.
Все эти взаимодействия — это искусство. Искусство — это не только рисование. Это все, что изменяет людей к лучшему, это любое персонифицированное взаимодействие, которое ведет к человеческому (а не только коммерческому) результату.
Искусство не может быть продано и куплено. Оно должно содержать элементы, являющиеся даром, тем, что приближает художника к зрителю, а не изолирует их. Поэтому нам надо помнить, что это такое — быть художником.
Художники, по меньшей мере лучшие из них, видят мир более ясно, чем все остальные. У них есть прана, чувство того, что происходит на самом деле, а не только кажется нам. Этот честный взгляд позволяет им видеть будущее за туманным горизонтом. По мере того как наш мир изменяется все быстрее и быстрее, именно эти честные художники и описывают нам это будущее и ведут нас за собой в него.
Единственное, что удерживает вас от того, чтобы стать одним из таких художников, — это сопротивление. Это громкий голос мозга ящерицы, говорящий вам, что вы не можете этого сделать, что вы этого не заслужили, что люди будут над вами смеяться. У нас нет недостатка в таланте, а есть недостаток в способности поставлять результаты нашей деятельности. Любой, кто решится преодолеть сопротивление и будет достаточно прозорлив для того, чтобы составить новую карту, может стать успешным Незаменимым.
Это состояние невозможно фальсифицировать, потому что люди имеют слишком тонкие инструменты для определения того, что дар не является даром, что нами играют или манипулируют. И иногда нашего искусства недостаточно. Его недостаточно, чтобы принести нам материальный достаток. Но нам стоит настойчиво продолжать, потому что искусство — это лучшее, что нам доступно.
Результат объединения этого искусства, этого риска, этих даров и этой человеческой индивидуальности и удивителен, и забавен. Результат возвращения к нашей докоммерческой природе должен создать послекоммерческий мир, который будет кормить нас, обогащать нас и давать нам ту стабильность, которую мы искали так долго