§ 64. Переход к философии природы
Л. Фейербах: История философии. Том
I. Ренэ Декарт
Для духа, который выделяет тело как не принадлежащее ему и в этом отделении и
различении познает себя духом, природа является самым интересным объектом его
познания, ибо именно в этом различении он фиксирует её; как существенный объект,
она привлекает к себе все его внимание, возбуждает в нем страстное влечение
изучить её. Именно потому, что он воспринимает природу лишь как
противоположность себе, а себя как противоположность ей, созерцание и
исследование природы составляет интерес самой его сущности. Но Декарт так же,
как Бэкон и Гоббс, имеет в виду практический интерес, именно содействие благу
человечества через познание природы, устранение страданий человечества не
сверхъестественными милостями, но естественными средствами. Он говорит:
“Слушайте вы, попечители душ! Наш дух находится в такой зависимости от
темперамента и органических расположении, что я должен думать, что если есть
какие-либо средства сделать людей умнее, то их надо искать в области медицины”.
Затем он прибавляет, что избавление от несчетных телесных и духовных страданий
зависит от познания природы.
Поэтому Декарт не может достаточно быстро прийти к философии природы, только в
ней он чувствует себя хорошо, она представляет его существенный интерес. Но с
этой точки зрения природа, определяемая как другое, как противоположность духа,
представляет для духа объект лишь в качестве материи. Субстанциальность,
действительность или реальность для этого духа имеет лишь достоверное; оно для
него истинное, то есть то, что он ясно и отчетливо познает или представляет. Не
та природа, которая воспринимается посредством обоняния, вкуса, осязания и
зрения— словом, не определяемая чувствами, является для него субстанциальной
природой, ибо чувство темно, неясно, недостоверно; но только представляемая ясно
и отчетливо, достоверная, очевидная природа является для него действительной
природой. Но эта абстрактная, отделенная от чувственных качеств, предметная
лишь для духа и для него очевидная природа есть именно материя или природа как
материя, а именно такая, существенным определением которой служит протяжение.
Правда, материя прямо противоположна духу, так как она делает недуховное
недуховным, тело тем, что оно есть; существенным определением его служит только
протяжение. Однако именно этот способ созерцания природы как простой материи, а
самой материи как чистого протяжения есть то созерцание, которое тождественно с
самодостоверным духом или по крайней мере меньше всего чуждо ему, ближе всего к
нему, не удаляет его от себя, то созерцание, в котором дух остается при себе и в
себе самом, в сознании и уверенности в себе, в отделённости и отвлечении от
чувственного. Сравните с этим приведенное выше место у Бэкона Веруламского о
количестве. Ибо материя как простое протяжение сама отделена от чувственных
определений, она лишь предмет духа, она ясное и отчетливое понятие и, как
таковое, утверждение духа, выражение его самодостоверности. Правда, созерцание
материи есть уступка духа, но не отчуждение, оно не отделяет духа от себя
самого, оно не низвергает его с ясного неба его самодостоверности во мрак
чувственных представлений. Но это созерцание природы, достоверное и очевидное,
не отчуждающее духа от себя, не похищающее его из святилища самодостоверности,
не отвлекающее от своей отдельности от чувственного, есть именно чисто
математическое или количественное созерцание её, ибо в последнем природа
реальна лишь как материя, протяжение, объект, а не иначе. “Их (то есть чисел
фигур — словом, математических предметов) истинность так прозрачна и гомогенна
моей природе”.
Декарт говорит сам, что в своей философии природы он не берет за основу другой
материи, кроме составляющей предмет геометрии, и не применяет в физике иных
принципов, кроме математических. “Я открыто высказываю, что понятие материи в
приложении к телесным вещам для меня не означает ничего иного, как то
произвольно делимое, подвижное, изменяющее форму, что математики называют
величиной и обозначают как предмет своей науки, причем они имеют в виду только
эти части, формы и движения”. О том, что эта материя, хотя она представляет
отвлечение, обладает реальностью, не является вымыслом духа, Декарт говорит:
“Тела воспринимаются, собственно, не чувствами или воображением, но только
интеллектом (Intelligenz), рассудком, то есть истинно существующее в них,
истинно объективное есть только то, что постигается рассудком, что является его
объектом и поскольку оно таковым является”. “Для меня оказывается, что сам
телесный мир не воспринимается не чувствами и не деятельностью представления, а
только разумом, не зрением и осязанием, а только мышлением”.