Конституционные и другие «искусственные» механизмы: помощь или помеха лидерам?

Институты зачастую создаются с тем, чтобы ослабить или ограничить власть лидеров; с другой стороны, наличие слаженно действующих институтов обеспечивает четкость реализации решений и согласие с ними населения. Значит ли это, что из существования конституционных и других «искусственных» институтов, таких как бюрократия и политические партии, лидеры извлекают пользу?

Существуют три основных фактора, свидетельствующие о том, что власти лидера препятствует наличие «искусственных» институтов. Во-первых, институты вносят в политическую жизнь большую предсказуемость. Лидеры добиваются желаемого, зная, какие последствия будут иметь место, если они задействуют тот или иной рычаг. Но лидеры — не единственные, кто обладает таким знанием; другим лицам также известно, что определенные институциональные механизмы влекут за собой определенные последствия. Итак, в то время как лидеры уверены, что в силу наличия «структурированной» системы их шаги принесут некий конкретный результат, другие лица, зная об этом, в силах предпринять ответные действия, дабы противостоять этому возможному результату.

Во-вторых, структурированность положения лидера не всегда приводит к росту его автономии; институциональные механизмы могут ограничивать возможности лидеров действовать и влиять на население. Именно на это делали упор в своих работах многие политологи, и именно этого пытались добиться многие авторы конституций, а именно: ограничить власть лидеров через введение институциональных механизмов и процедур. В этом случае структурирование системы не способствует распространению влияния лидеров; напротив, это влияние оказалось бы мощнее, если бы институциональная система не была структурирована вовсе. Недаром многие лидеры стремились сбросить надетую на них конституционную узду.

В-третьих, попытки внедрить институциональные механизмы, которые помогали бы лидеру, терпели неудачу. Сравнение между политической коммуникацией и электрической сетью правомерно лишь до известной степени; на самом деле, лидеры не столь всемогущи, чтобы рассчитывать на реализацию своих решений «после» простого нажатия кнопки: все, на что они могут уповать — это лишь частичная реализация отдельных решений в краткосрочной перспективе. Сеть, связывающая лидеров с бюрократией и населением, полна обрывов и коротких замыканий. Поэтому, с точки зрения лидеров, «система» часто неэффективна, дурно структурирована и слабо организована. Это происходит не только из-за намеренного сопротивления, но часто — и видимо, в основном — потому, что система просто бездействует или реагирует только частично. Отсутствие же реакции, в свою очередь, вызвано главным образом нашим неумением сделать систему эффективной. Так возникают очевидные барьеры, определяющие, в какой степени лидеры могут полагаться на институты, механизмы и организации вокруг них, чтобы оказывать желаемое влияние.

Отчасти потому, что институциональные механизмы могут работать против лидеров, отчасти же в силу несовершенства институциональной «технологии» развитие совокупности политических и административных структур не дает лидерам больше возможностей для достижения результата, напротив, может породить еще больше помех. Однако отсутствие структур, сознательно сформированных для стимулирования (или торможения) лидерства, не означает отсутствия каких-либо механизмов вообще; если нет политических институтов, созданных законом или конституцией, существуют «естественные» средства, позволяющие организовать лидерство, опосредующие связь лидера с нацией. Политическая партия может служить «искусственным» механизмом, который будет способствовать или препятствовать влиянию лидера. Но даже при отсутствии политических партий лидеры не лишены связи с населением благодаря наличию других факторов, например, племенных и иных групп.

Случаи, когда лидер рассчитывал только на свои личные качества, очень редки, столь редки, что выглядят чисто теоретическими; если это происходит — значит, в стране нет никаких общественных групп, никаких традиций, никаких ритуалов, с помощью которых лидеры приходят к власти, занимают должность и поддерживают связь со своим окружением, бюрократией и народом. Когда нет «искусственных» структур, их место занимают естественные структуры; правильнее было бы сказать, что «искусственные» институты постепенно накладываются на естественные механизмы и вытесняют их. Но эти естественные общественные механизмы продолжают сохранять свое влияние. Искусственные политические институты иногда, если не часто, остаются чисто формальными, недействующими или действующими частично. Взаимодействие между «искусственными» и естественными механизмами — один из аспектов классического взаимодействия между конституционными, законными механизмами и поведенческими стереотипами.

Однако тип воздействия на лидерство и «искусственных», и естественных механизмов один и тот же. Например, «искусственные» механизмы используются для ограничения власти лидеров чаще, чем естественные механизмы, хотя последние тоже могут служить ослаблению роли лидеров в некоторых областях, правда, скорее случайно, чем преднамеренно. Поэтому необходимо рассмотреть весь спектр ситуаций, которые могут возникнуть — от тех, когда «искусственные» структуры слабы и почти не существуют, до тех, где они высокоразвиты. Такой анализ нужен для того, чтобы выяснить, зависит ли влияние лидеров в первую очередь от существования того или иного типа институциональных механизмов.

< Назад   Вперед >
Содержание