§ 76. Способ созерцания вещей в боге
Л. Фейербах: История философии. Том
I. Николай Мальбранш
Тела же с их свойствами мы познаем, как показано выше, только посредством идей,
так как они не интеллигибельны через себя самих и потому могут быть созерцаемы
только в существе, которое содержит их в себе идеально. Поэтому наше познание их
весьма совершенно, то есть наша идея протяжения достаточно содержательна, чтобы
через нее познать все возможные свойства протяжения. Недостатки нашего познания
протяжения, фигур и движений являются недостатками не идей, представляющих их,
но нашего ума, созерцающего их.
Но видеть тела (видеть здесь значит лишь воспринимать с помощью зрения) означает
не что иное, как иметь в своем уме действительно присутствующей идею протяжения,
которая касается или определяет его различными красками. Поэтому мы видим тела
лишь в идеальном и общем протяжении, которое только через краски становится
чувственным и отдельным, а краски суть не что иное, как чувственные
представления, которые душа имеет о протяжении, когда оно действует в ней и
видоизменяет её. Но под протяжением, конечно, надо понимать всегда лишь
интеллигибельное, идею или архетип материи, ибо материальное протяжение,
очевидно, не может непосредственно действовать на ум. Оно абсолютно невидимо
само по себе; только интеллигибельные идеи могут действовать на умы.
Как все, отдельные тела состоят из общего протяжения или материи и особенной
формы, так все особенные идеи тел не что иное, как общая идея протяжения в
различных формах. Во всех определенных протяженных вещах лишь протяжение
созерцается определенным образом. Поэтому все протяженное мы видим лишь в
протяжении или общей идее протяжения. Таким образом, эта идея является главным
доказательством, что мы видим все вещи в боге, ибо идея протяжения может
находиться лишь в боге, она не может быть модификацией нашей души. Все
модификации конечной сущности необходимо конечны: именно так как модификация
субстанции есть определенный способ её бытия, то она не может иметь большего
объема, чем сама субстанция. Но ум наш ограничен, а идея протяжения
неограниченна; мы не можем ни исчерпать её, ни открыть в ней границы. Поэтому мы
видим все тела в боге, так как идея протяжения, в которой мы видим все вещи
ввиду её неограниченности, может находиться только в нем.
Но для того чтобы видеть чувственные тела и реальные фигуры, не требуется, чтобы
в самом боге или в идеальном протяжении содержались чувственные тела и
действительные фигуры. Дух может воспринимать часть бесконечного идеального
протяжения, которое содержит бог, и потому познавать все фигуры в боге, ибо
всякое ограниченное идеальное протяжение необходимо является идеальной фигурой,
так как фигура представляет не что иное, как ограничение пространства. Но мы
видим или чувствуем определенное тело, когда его идея, то есть определенная
фигура идеального и общего протяжения, становится чувственной и отдельной
благодаря цвету или иному чувственному представлению, посредством которого его
идея действует на душу и которое душа связывает с ним, ибо душа почти всегда
распространяет свои чувства на те идеи, которые производят на нее живое
впечатление. Поэтому не следует ставить идеальный мир в такое отношение к
чувственному или материальному, как будто в нем было, например, идеальное
солнце, идеальное дерево, чтобы представить себе солнце или дерево. Ибо так как
всякое идеальное протяжение можно представить как круг или в идеальной форме
солнце, дерева или лошади, то оно может служить нам для представления солнца,
дерева, лошади, следовательно, стать идеальным солнцем, идеальным деревом и так
далее в том случае, если душа под влиянием тел может связать ощущение с этими
идеальными предметами или идеями, то есть когда эти идеи действуют на душу
посредством чувственных представлений. Поэтому мы воспринимаем чувственные вещи
не отличной от рассудка способностью: сам рассудок представляет себе вещи в их
отсутствии и чувствует их в их присутствии. Воображение и чувства не что иное,
как сам рассудок, поскольку он воспринимает предметы органами тела, ибо рассудок
есть лишь способность души воспринимать в себя все вещи, или, что одно и то же,
идеи всех вещей.