Глава Х. Землепользование
Принципы экономической науки. Альфред Маршалл. Книга
шестая
Содержание
§ 1. В древние времена, а в некоторых отсталых странах даже в нашу эпоху, все
права на собственность определялись общими соглашениями, а не точными законами и
документами. В той мере, в какой существо подобных соглашений может быть сведено
к определенным понятиям и изложено языком современного предпринимательства, оно
в целом состояло в следующем: владение землей осуществляется не отдельным лицом,
а фирмой, в которой один член или группа членов являются пассивным партнером, в
то время как другой член или группа членов (им может быть целая семья)
представляет собой работающего партнера
[Пассивным партнером может оказаться
деревенская община, однако последние исследования, особенно проведенные Зеебомом,
дали основания считать, что общины зачастую не были "свободными" и конечными
владельцами земли. Изложение дискуссии относительно роли, которую деревенская
община играла в истории Англии, содержится в первой главе книги Эшли "История
экономики" (A s h I e у. Economic History). Упоминания о том, как примитивные
формы совместного владения тормозили прогресс, см. кн. I, гл. II, § 2. ].
Пассивный партнер иногда бывает главой государства, иногда им оказывается
лицо, унаследовавшее право на сбор платежей, причитающихся этому правителю с
тех, кто возделывает какую-то часть земель, превратившееся со временем в право
собственности, более или менее определенное, более или менее абсолютное. Если,
как это и обстоит в целом, он сохраняет обязанность выплачивать некоторые суммы
главе государства, компания может считаться состоящей из трех членов, двое из
которых являются пассивными. Фирма может быть еще больше расширена за счет
введения посредника, который собирает платежи от нескольких лиц, обрабатывающих
землю, и после изъятия определенной доли передает их главе фирмы. Он не является
посредником в том смысле, в каком это слово обычно употребляется в Англии, т.е.
он не представляет собой лицо, нанятое по субконтракту, которое будет уволено
после истечения определенного срока контракта, предусматривающего, что данное
лицо будет производить сбор платежей. Он является партнером фирмы, имеющим права
на землю столь же реальные, как и права главы фирмы, может быть, не столь
широкие. Возможен еще более сложный случай. Могут существовать промежуточные
арендаторы между теми, кто фактически обрабатывает землю, и теми, кто арендует
ее непосредственно у государства. Лица, фактически обрабатывающие землю, также
сильно различаются по характеру своих интересов: некоторые пользуются правом
выплачивать фиксированную ренту и полностью избавлены от ее увеличения, другие
выплачивают ренту, которая может быть увеличена лишь при определенных
оговоренных условиях, некоторые заключают контракт на пользование землей
ежегодно.]
Пассивного партнера или одного из таких партнеров обычно называют
собственником, или держателем земли, или лендлордом, или владельцем земли.
Однако эта терминология неверна, когда закон или обычай, имеющие почти равную с
законом силу, не позволяют ему лишить того, кто обрабатывает землю, аренды путем
произвольного повышения платы за аренду либо каким-нибудь иным способом. В этом
случае владение землей осуществляется не одним лицом, а целой фирмой, в которой
он является лишь пассивным партнером; платежи, производимые работающим
партнером, представляют собой вовсе не ренту, а такую фиксированную сумму или
такую долю валовых поступлений, которая обязательна для выплаты в соответствии с
устройством фирмы, и, поскольку обычай или закон являются фиксированными и не
подлежащими изменениям, постольку теория ренты может лишь в ограниченной степени
применяться непосредственно.
§ 2. Но в действительности платежи и отчисления, которые предположительно
унифицируются в соответствии с обычаем, почти всегда содержат элементы, не
поддающиеся точному определению, в то время как расчет размеров таких платежей и
отчислений, основанный на традициях, исходит из приблизительных и расплывчатых
понятий либо в лучшем случае выражается терминами, не претендующими на научную
точность. [ Проф. Мейтланд в статье о судебных архивах в "Словаре
политической экономии" ("Dictionary of Political Economy") замечает, что "мы
никогда не узнаем, насколько неопределенной была плата средневековых
арендаторов, пока не изучим эти документы".]
Мы можем наблюдать влияние такой неопределенности на соглашения между
владельцем и арендатором даже в современной Англии, поскольку такие соглашения
всегда толковались при помощи обычаев, значение которых всегда незаметно
уменьшалось и вновь возрастало в зависимости от изменявшихся потребностей
следовавших друг за другом поколений. Мы быстрее изменяем свои обычаи, чем это
делали наши отцы, и мы лучше принимаем наши изменения и с большей охотой
преобразуем наши обычаи в правовые нормы и унифицируем их [Так, комиссия
палаты общин во главе с Пьюзи сообщала, "что различные узансы длительное время
преобладали в различных графствах и районах страны, подтверждая претензии
выбывающих арендаторов в связи с различными видами сельскохозяйственных работ...
Что эти местные узансы учитываются в контрактах или договорах об аренде... если
только условия договоров прямо или косвенно не отрицают такую презумпцию. Что в
некоторых частях страны возник новый узанс, предоставляющий выбывающему
арендатору право на возмещение некоторых издержек... сверх тех, которые были
упомянуты... Что эти узансы, видимо, возникли в связи с улучшенной и более
активной системой сельского хозяйства, требующей больших затрат капитала... Что
эти [новые] узансы постепенно достигли всеобщего признания в некоторых районах,
вплоть до того, что в конечном итоге они были признаны там в качестве обычаев
страны". Многие из них сейчас приобрели характер юридически закрепленных норм.
См. далее § 10.].
В наши дни, несмотря на детализированное законодательство и тщательно
составляемые договоры, все еще остается большая неопределенность в отношении
размеров той суммы капитала, которую лендлорд периодически вкладывает в
содержание и расширение сельскохозяйственных построек и другие
усовершенствования. Именно в этих вопросах, в той же мере как и в своих прямых
денежных отношениях с арендатором, щедрый и либеральный землевладелец может
проявить себя, и, что особенно важно для общих положений настоящей главы,
изменения в реальной чистой ренте, требуемые от арендатора, столь же часто
осуществляются путем негласного изменения долей в расходах на деятельность
фирмы, которые несут лендлорд и арендатор, сколь и путем изменения денежной
ренты. Таким образом, корпоративные объединения и многие крупные частные
землевладельцы часто предоставляют своим арендаторам возможность заниматься
своим делом из года в год, не предпринимая никаких попыток добиться, чтобы
денежная рента следовала за изменениями в реальной арендной стоимости земли;
имеется также много ферм, которые не сдаются в аренду, и все-таки их номинальная
рента осталась неизменной во время сельскохозяйственной инфляции, достигшей
своего пика в 1874 г., и во время последовавшей депрессии. Но в более отдаленном
прошлом фермер, знавший, что его рента занижена, не мог оказывать давление на
своего лендлорда, чтобы тот вложил капитал в систему осушения, либо в новые
здания, или даже в осуществление ремонта, и должен был ублажать его на охоте и в
других делах; сейчас же лендлорд, имеющий постоянного арендатора, пойдет на
многое, что не предусмотрено договором, ради того, чтобы сохранить этого
арендатора. Таким образом, хотя денежная рента оставалась стабильной, реальная
рента подверглась изменениям.
Изложенные обстоятельства служат важной иллюстрацией того общего положения,
что экономическая теория ренты, или, как ее иногда называют, рикардианская
теория, неприменима к современному землепользованию, если не внести в нее
многочисленных исправлений и ограничений как в отношении существа, так и формы;
дальнейшие же исправления и ограничения сделают эту теорию применимой ко всем
формам средневекового и восточного землепользования, в которых признавалась
какая-либо форма частной собственности. Такие различия касаются лишь степени, а
не существа.
§ 3. Однако такие различия очень велики. Частично это вызвано тем, что в
древние времена и в отсталых странах власть обычая была более бесспорной;
частично же это имеет место потому, что при отсутствии научной истории короткая
жизнь человека позволяет ему обнаружить медленные изменения а обычае не лучше,
чем рожденной сегодня и гибнущей завтра мухе удастся заметить рост цветка, на
котором она сидит. Однако основная причина заключена в том, что условия
партнерства отражались в понятиях, которые редко поддаются точному определению и
изменению.
Дело в том, что доля старшего партнера в фирме, или лендлорда, как мы можем
называть его для краткости, обычно включала (независимо от того, имелось или нет
право на определенную долю продукта) право требовать определенных трудовых услуг
и повинностей, податей и подарков, и суммы, которые он получал по каждой из этих
статей, изменялись в зависимости от времени, места и личности землевладельца. Во
всех случаях, когда платежи всех видов, осуществлявшиеся земле дельцем, давали
ему остаток сверх необходимого для этого земледельца и его семьи в сочетании с
теми удобствами и предметами наслаждения, количество которых устанавливалось в
соответствии с обычаем, лендлорд мог использовать свое преимущественное
положение для повышения платежей в той или иной форме. Если платежи
осуществлялись главным образом в виде определенной доли продукта, он мог
увеличить эту долю; однако, поскольку это могло осуществляться в редких случаях
без проявления насилия, более вероятно, что он увеличивал число и размеры мелких
податей либо настаивал, чтобы обработка земли велась более интенсивно и большая
часть земельной площади отводилась зерновым культурам, требующим больших затрат
труда и имеющим большую стоимость. Таким образом, изменения происходили большей
частью гладко, молчаливо и почти незаметно, подобно движению часовой стрелки, но
в конечном счете эти изменения были очень глубокими [ стоимость услуги в виде
определенного количества отработанных дней будет частично зависеть от быстроты,
с которой работник покинул свой собственный сенокос, когда он был направлен на
сенокос своего лендлорда, и энергии, которую он затратил на свою работу. Его
собственные права, такие, как право на рубку леса или заготовку торфа, были
гибкими; такими же гибкими были права его лендлорда, который обязывал
земледельца позволять стаям голубей беспрепятственно пожирать его зерно, молоть
зерно только на мельнице милорда и платить пошлины за проезд по его мостам и
торговлю на принадлежащих ему рынках. Затем штрафы, или подарки, или "абвабы",
как их называют в Индии, к внесению которых могли вынудить арендатора, были
более или менее гибкими не только в отношении суммы, но и случаев, в связи с
которыми они требовались. При моголах главные арендаторы должны были выплачивать
огромное число подобных податей в дополнение к номинально зафиксированной доле
продукта, и они возлагали их в увеличенных размерах на своих арендаторов в
дополнение к своим собственным поборам. Британское правительство не налагало
подобных податей, но ему не удавалось, несмотря на многочисленные усилия,
защитить субарендаторов от них. Например, в некоторых частях Ориссы сэр У. У.
Хантер обнаружил, что арендаторы в дополнение к обычной ренте должны выплачивать
33 различных местных налога. Они платили за свадьбы своих детей, за разрешение
на участие в строительстве дамб, за выращивание сахарного тростника, посещение
национальных празднеств и т.д. ("Orissa", I, 55 - 59).].
Защита, которую арендатор находил в существующем обычае, имела некоторое
значение даже в отношении подобных поборов. Ведь он всегда достаточно точно
знал, какие требования должен выполнить в какой-либо данный момент. Здравый
смысл окружавших его людей, как тех, кто был выше его, так и тех, кто стоял
ниже, противился любым попыткам со стороны его лендлорда осуществить внезапное и
насильственное увеличение платежей и податей, налогов и штрафов по сравнению с
теми, которые признавались в качестве обычных, и тем самым действие обычая
притупляло отроту происходивших изменений.
Кроме того, соответствует действительности, что эти неопределенные и
непостоянные элементы ренты составляли обычно лишь небольшую ее часть и что в
тех не очень редких случаях, когда денежная рента оставалась фиксированной на
всем протяжении весьма длительных периодов, арендатор становился как бы
совладельцем земли, что происходило частично в результате отказа лендлорда от
дополнительных претензий в случае повышения действительной чистой стоимости
земли, а частично также под воздействием ограничивающего влияния обычаев и
общественного мнения. Такая сила в какой-то мере напоминает силу, удерживающую
дождевые капли на нижней кромке оконной рамы: они держатся крепко до тех пор,
пока окно резко не откроют, и тогда они падают вниз одновременно; таким же
образом юридические права лендлорда, которые длительное время находились в
скрытом состоянии, иногда вдруг вводятся в действие в период великих
экономических изменений. [дии в наши дни мы наблюдаем существование бок о бок
самых различных форм землепользования, иногда выступающих под одинаковыми
названиями, иногда - под разными. Существуют местности, где райяты и основные
арендаторы совместно владеют землей, выплачивая определенный налог
правительству, и где райят свободен не только от угрозы изгнания, но и от
опасности того, что под страхом применения насилия его вынудят заплатить
арендатору, у которого он осуществляет субаренду, сверх той доли излишка
производителя, которая строго предписана обычаем. В таком случае производимый им
платеж является, как уже говорилось, просто передачей другому партнеру по фирме
такой доли поступлений фирмы, которая по неписаному договору о партнерстве
принадлежит этому партнеру. Это вовсе не рента. Однако эта форма землевладения
существует только в тех районах Бенгалии, в которых в последнее время не
происходило крупных беспорядков и где полиция проявляет достаточную активность и
справедливость в своих действиях, чтобы воспрепятствовать тирании основных
арендаторов над субарендаторами.
В большинстве районов Индии земледелец арендует землю непосредственно у
правительства на основе договора, условия которого могут периодически
пересматриваться. Принцип же, положенный в основу этих договоров, особенно на
северо-западе и северо-востоке страны, где заселяются новые земли, для
обеспечения соответствия подлежащих взносу за эти земли платежей вероятному
излишку продукта земли, остающемуся после вычитания того, что необходимо
земледельцу для удовлетворения насущных потребностей и его скромных наслаждений,
отвечающих общепринятому уровню данной местности, исходит из предположения, что
он осуществляет обработку земли с энергией и использованием навыков, являющихся
нормальными в этой местности. Таким образом, производимая одним человеком
другому в том же самом месте, эта выплата будет иметь природу экономической
ренты. Но поскольку неравные суммы будут выплачиваться в двух районах,
обладающих одинаковым плодородием, из которых один обрабатывается энергичными, а
другой - лишь слабыми людьми, подобный метод выплаты при сравнении двух
различных районов будет являться скорее налогом, а не рентой. Ведь
предполагается, что налоги должны взиматься с фактически полученной суммы
чистого дохода, а рента - с суммы, которая была бы заработана лицом, обладающим
нормальными способностями: удачливый коммерсант выплатит за фактический доход,
превышающий доход его соседа в десять раз, сумму налога в десять раз больше, чем
этот сосед, который живет с ним в одинаково благоприятных условиях и платит
одинаковую ренту.
Во всей истории Индии отмечено мало таких периодов стабильности, который
наступил в сельской Англии, после того как войны, голод и эпидемии перестали
посещать нас. Широкие волнения, видимо, почти всегда имели место, частично из-за
периодического голода (поскольку, как показывает статистический "Атлас Индии",
найдется очень немного районов, в которых хотя бы один раз в XIX в. не отмечался
жесточайший голод), частично из-за разрушительных войн, которые одна группа
завоевателей вслед за другой навязывала этим терпеливым людям, и частично из-за
быстроты, с которой самые богатые земли вновь превращаются в густые джунгли.
Земля, которая обеспечивает существование самого большого населения, будучи
лишенной этого населения, очень быстро превращается в глухое убежище для диких
зверей, ядовитых змей, становится рассадником малярии; все это препятствует
возвращению беженцев в свои старые дома, и часто им приходится долго
бродяжничать, прежде чем они перейдут к оседлой жизни. Когда земля лишается
населения, те, в чьем владении она находится, будь это правительство или частные
лица, предлагают очень благоприятные условия, чтобы привлечь земледельцев из
других мест; подобная конкуренция за привлечение арендаторов оказывает очень
большое влияние на отношения между земледельцами и основными арендаторами на
большом расстоянии вокруг них, и поэтому в дополнение к изменениям в основанном
на обычаях землепользовании, которые, хотя и не ощутимы в данный момент,
происходили непрерывно, почти в каждом месте были многочисленные периоды, когда
непрерывность воздействия даже старого обычая оказывалась нарушенной, и
ожесточенная конкуренция играла доминирующую роль.
Эти нарушающие равновесие силы войны, голода и эпидемий часто проявляли
себя в средневековой Англии, однако степень их действия была не столь сильной.
Кроме того, темпы почти всех изменений в Индии были выше, чем они могли быть,
если бы средняя продолжительность жизни одного поколения была такой же, как в
более холодном климате Англии. Мир и процветание поэтому позволяют индийскому
населению быстрее оправиться после пережитых катастроф, и традиции, в которых
каждое поколение отражает дела своих отцов и дедов, восходят к более близкому
прошлому, поэтому узансы, возникшие сравнительно недавно, часто воспринимаются
как возникшие в глубокой древности. Изменение может происходить быстрее, если
его не считают изменением. Современный анализ может быть применен к существующим
ныне условиям землепользования в Индии и других странах Востока, данные о
которых удается изучить и сопоставить таким образом, чтобы пролить свет на
нечеткие и отрывочные сведения о средневековых видах землепользования, которые
практически можно изучить, но невозможно сопоставить. Конечно, существует
большая опасность в применении современных методов к примитивным условиям: здесь
гораздо легче совершить ошибку, чем пойти по правильному пути. Однако иногда
выдвигаемое утверждение о том, что такие методы совершенно не применимы, видимо,
основано на таких концепциях, касающихся задач, методов и результатов анализа,
которые имеют мало общего с настоящим, как и с другими современными
исследованиями (см. Economic Journal, September, 1892).]
§ 4. Вопрос о том, должны ли платежи, осуществляемые земледельцем за
пользование землей, рассчитываться в деньгах или в продукте, представляет все
больший интерес в отношении как Индии, так и Англии. Однако мы можем пока обойти
его и рассмотреть более фундаментальное различие между "английской" системой
аренды и "испольщиной", как ее называют в Новом Свете, либо системой "метайеров"
[Термин "метайер" (фр. - "испольщик") в первоначальном смысле применим только
в случаях, когда доля землевладельца в продукте равна половине, однако он обычно
применяется ко всем формам отношений, какова бы ни была доля землевладельца.
Испольщину следует отличать от системы аренды имущества, при которой
землевладелец предоставляет по крайней мере часть имущества, но арендатор
полностью ведет все дела фермы на свой собственный риск, выплачивая
фиксированную годовую сумму землевладельцу за землю и инвентарь. В средневековой
Англии такая система использовалась часто, но, видимо, была известна и система
"метайеров" (см.: Rogers. Six Centuries of Work and Wages, ch. X). ] , как
ее называют в Старом Свете.
В большей части континентальной Европы, где говорят на романских языках,
земля разделена на участки, которые арендатор обрабатывает, используя свой труд
и груд членов своей семьи и иногда, хотя и редко, используя труд нескольких
наемных работников; на этих участках землевладелец предоставляет строения, скот
и иногда даже сельскохозяйственное оборудование. В Америке существует несколько
различных форм землепользования, но две трети из них приходится на мелкие
участки, сдаваемые в аренду белым из числа более бедных классов или получившим
свободу неграм на условиях, при которых труд и капитал получают какую-то
определенную долю в продукте. [В 1880 г. 74% ферм в Соединенных Штатах
основывались на груде их владельцев, 18%, т.е. свыше двух третей остальной
части, сдавались в аренду с оплатой в виде доли в продукте и только 8% применяли
английскую систему. Наибольшая доля ферм, где владельцы не принимали участия в
обработке земли, приходилась на южные штаты. В некоторых случаях землевладелец,
"фермер", как здесь его называют, предоставлял не только лошадей и мулов, но и
корм для них, и в этом случае земледелец, который во Франции назывался бы не
"метайером", а "метр-вале", оказывался почти в положении наемного работника,
получающего в виде заработной платы часть производимого им продукта, как,
например, наемный рыбак, чья плата представляет собой стоимость части улова.
Доля арендатора колеблется от одной трети в районах, где почва богатая и
выращивание урожая требует небольшого труда, до четырех пятых там, где
затрачивается много труда, а предоставленный землевладельцем капитал невелик.
Много полезных сведений может дать изучение различных схем, на которых
основывается издольный контракт.]
Подобная система позволяет человеку, почти не имеющему собственного капитала,
получить капитал в пользование за более низкую плату, чем он это смог бы сделать
каким-либо другим способом, и пользоваться большей свободой и иметь большую
ответственность, чем если бы он был наемным работником; таким образом, подобная
система имеет многие преимущества, присущие трем современным системам:
кооперации, участию в прибылях и сдельной заработной платы [Отношения между
издателем и автором с применением системы "половина прибыли" во многом
напоминают отношения между землевладельцем и "метайером".]. Однако хотя
"метайер" пользуется большей свободой, чем наемный работник, он менее свободен,
чем английский фермер. Землевладелец должен потратить много времени и усилий
либо собственных, либо наемного агента, чтобы заставить своего арендатора
работать, и он должен изымать за это крупную сумму, которая, хотя и выступает
под другим названием, в действительности представляет собой доход от управления.
Ведь когда земледелец должен отдать землевладельцу половину поступлений на
каждую дозу капитала и труда, которую он вкладывает в землю, не в его интересах
осуществлять те вложения, общие поступления от которых менее чем вдвое превышают
удовлетворяющий его доход. Если, затем, он свободен возделывать почву по своему
усмотрению, он будет возделывать ее с гораздо меньшей интенсивностью, чем в
соответствии с "английской схемой" он будет применять только такое количество
капитала и труда, которое обеспечит ему поступления, более чем вдвое превышающие
сумму, которая удовлетворила бы его; таким образом, его землевладелец будет
получать меньшую долю даже по сравнению с теми поступлениями, которые он имея бы
при фиксированных платежах. [Это может быть легко показано на графиках,
аналогичных тем, которые использованы в кн. IV, гл. III. Кривая, отражающая долю
арендатора, пройдет наполовину (или на одну треть, или на две трети) выше OD,
как и АС; площадь под этой кривой будет представлять долю арендатора, над
ней — долю землевладельца. Как и раньше, ОН будет отражать поступления,
требующиеся для вознаграждения арендатора за одну часть вложений;
предоставленный сам себе, он не будет осуществлять обработку за пределами точки
пересечения кривой, отражающей долю арендатора, с НС, и поэтому доля
землевладельца в поступлениях при менее интенсивной обработке почвы будет
относительно ниже, чем в соответствии с английской системой. Графики этого вида
могут быть использованы для иллюстрации того, каким образом проведенный Рикардо
анализ факторов, определяющих излишек производителя продукта земли, применим к
иным, чем английская, системам землепользования. Небольшие дальнейшие изменения
позволят применить их с учетом обычаев, существующих в Персии, где земля сама по
себе не имеет высокой стоимости, и "урожай делится на пять частей, каждая из
которых причитается: 1-я - земле, 2-я - воде для орошения и т.д., 3-я - семенам,
4-я - труду, 5-я — тягловому скоту. Землевладельцу обычно принадлежат какие-либо
две из этих вещей, поэтому он получает две пятых урожая".]
Таким образом обстоит дело во многих районах Европы, где арендатор имеет
практически фиксированную аренду, и тогда только при помощи постоянного
вмешательства землевладелец может поддерживать на необходимом уровне количество
вкладываемого в ферму труда и добиться меньшего использования арендатором
принадлежащего ферме скота за ее пределами, плодами которого он не делится с
землевладельцем.
Но даже в наиболее стабильных районах количество и качество имущества,
которое в соответствии с обычаем обязан предоставить землевладелец, хотя и
незаметно, но постоянно изменяется в зависимости от соотношения между спросом и
предложением. И если арендатор не имеет постоянной аренды, землевладелец может
сознательно и беспрепятственно добиться того, чтобы сумма капитала и труда,
предоставленная арендатором, и сумма капитала, предоставленная им самим,
соответствовали требованиям каждого конкретного случая. [Это уже делается в
Америке и во многих районах Франции. И многие специалисты считают, что такая
практика может быть широко распространена и вдохнет новую жизнь в тот способ
землепользования, который еще недавно считался разлагающейся системой метайяжа.
При тщательной разработке она приведет к тому, что земледелие окажется примерно
на столь же высоком уровне и будет приносить землевладельцу столь же высокий
доход, как если бы он использовал английскую систему в отношении столь же
плодородной земли, расположенной одинаково выгодным образом, в которую
вкладывается такой же капитал и которая находится в местности, где нормальные
способности и предприимчивость тех, кто претендует стать фермером, являются
аналогичными.
Относительно гибкости метайяжа во Франции см. статью Хигтса и Ламбелина в:
Economic Journal, March 1894; и в кн.: Леруа-Болье. Распределение богатства, гл.
IV (Leroy-Beaulieu. Repartition des Richesses). Как и в предыдущем примечании,
пусть оборотный капитал, предоставленный землевладельцем, обозначен отрезком
ОК. на прямой OD. Тогда, если землевладелец свободно распоряжается
суммой ОК, притом в своих собственных интересах, и может торговаться с
земледельцем относительно количества применяемого им труда, можно доказать
геометрически, что этот землевладелец добьется от арендатора вложений труда на
таком уровне, как это имело бы место при английской системе, и его доля при этом
будет такой же, как и при этой системе. Если он не может изменить сумму ОК,
но все еще оказывается в состоянии контролировать количество вложенного
арендатором труда, тогда при определенных формах кривой, представляющих продукт,
возделывание земли будет более интенсивным, чем при английской системе, но доля
землевладельца окажется несколько ниже. Такие парадоксальные результаты
представляют некоторый научный интерес, но их практическое значение невелико.]
Очевидно, что преимущества системы "метайеров" оказываются значительными,
когда арендуемые участки очень малы, арендаторы бедны и землевладельцы не питают
отвращения к тому, чтобы прилагать большие усилия ради различных мелких вещей;
но она не подходит для участков, достаточно больших для того, чтобы на них мог
проявить свою предприимчивость способный и серьезный арендатор. Обычно это
ассоциируется с системой крестьянской собственности, и мы можем перейти к ее
рассмотрению.
§ 5. Положение крестьянина-собственника имеет ряд весьма привлекательных
черт. Он свободен делать все, что ему угодно, и ему нечего опасаться
вмешательства землевладельца и того, что кто-нибудь другой воспользуется плодами
его работы и самоограничения. Осознание им себя как владельца дает ему
самоуважение и стабильность характера, делает его предусмотрительным и
сдержанным в привычках. Он вряд ли когда предается безделью и в редких случаях
считает свою работу лишь нудным и тяжелым занятием, вся его любовь обращена к
земле.
"Магия собственности превращает песок в золото",— говорил Артур Янг. Это,
несомненно, происходило во многих случаях, когда собственниками были люди
исключительной энергии. Однако не исключено, что такие люди добились бы того же
или большего, если бы их кругозор не был ограничен узкими надеждами
крестьянина-собственника. У этой медали действительно есть и оборотная сторона.
"Земля,— говорят нам,— это лучший сберегательный банк для работящего человека".
Иногда же она оказывается "вторым по значению банком". Лучшим же "банком"
является энергия самого человека и его детей, но крестьяне-собственники
настолько поглощены своей землей, что редко задумываются о чем-то еще. Многие
даже из самых богатых среди них экономят на собственном питании и питании членов
своей семьи, они гордятся респектабельностью своих домов и обстановкой в этих
домах, но ради экономии они живут на кухне, и практически их жилищные условия
хуже, а питание гораздо хуже, чем у более высокого класса владельцев коттеджей.
Наиболее же бедные из них занимаются тяжелой работой в течение долгих часов, но
они не могут сделать многого, потому что они питаются хуже, чем самые бедные
английские наемные рабочие. Они не понимают, что богатство полезно только как
средство к получению действительного счастья, они жертвуют целью ради средств
[Термин "крестьянин-собственник" является очень неопределенным: он включает
многих, кто путем выгодных браков собрал в одни руки плоды упорного труда и
терпеливого накопительства, а во Франции некоторые из них могли легко выступать
в качестве кредиторов государства после большой войны с Германией. Но накопления
рядового крестьянина очень невелики, и в трех случаях из четырех его земля
испытывает острую нехватку капитала; у него может иметься немного накопленных
или вложенных денег, но не обнаружено достаточных оснований считать, что у него
их часто бывает много.].
Необходимо вспомнить, что английские работники физического труда отражают
скорее провал английской системы, чем ее успех. Они являются потомками тех, кто
на протяжении многих следующих друг за другом поколений не воспользовался теми
возможностями, посредством которых их более способные и более предприимчивые
соседи добивались высоких постов у себя в стране и, что гораздо важнее, получали
сборы с большой части поверхности земного шара. Среди причин, которые сыграли
решающую роль в том, что британская раса стала основным владельцем Нового Света,
наиболее важная заключена в смелой предприимчивости, которая заставила человека,
достаточно богатого, чтобы стать крестьянином-собственником, отказаться от
нудной жизни и скромного дохода крестьянина. А среди факторов, которые
способствовали формированию предприимчивости, ни один не является более важным,
чем отсутствие соблазнов ожидать получения мелкого наследства и заключить брак
ради какого-то имущества, а не на основе свободного проявления личного выбора, -
соблазнов, которые часто тушили энергию молодежи в районах, где преобладала
крестьянская собственность.
Частично именно из-за отсутствия этих соблазнов "фермеры" в Америке, хотя они
и являются людьми, относящимися к трудящемуся классу, возделывающему свою
собственную землю своими собственными руками, не напоминают
"крестьян-собственников". Они беспрепятственно и разумно вкладывают свой доход в
развитие своей собственной энергии и энергии своих детей, и эта энергия
составляет основную часть их капитала, поскольку их земля имеет все еще
небольшую стоимость. Их мысль постоянно работает, и, хотя многие из них имеют
небольшие технические знания в области сельского хозяйства, острота их ума и
разнообразие навыков позволяют им почти безошибочно найти лучшее решение
возникающей перед ними проблемы.
Эта проблема в основном состоит в получении большего продукта по сравнению с
затраченным на его производство трудом, хотя этот продукт невелик по сравнению с
изобильными землями, имеющимися в их распоряжении. В некоторых частях Америки,
однако, где земля начинает приобретать стоимость из-за ее редкости и где
непосредственное соседство хороших рынков делает прибыльной интенсивную
обработку земли, методы ведения хозяйства и землепользования преобразуются в
соответствии с английской моделью. За последние несколько лет появились признаки
тенденции к тому, что коренные американцы передают лицам, недавно приехавшим из
Европы, фермы на Западе, как они уже это делали на Востоке и как это имело место
в отношении текстильных предприятий в далеком прошлом.
§6. Вернемся к английской системе землепользования. Она является порочной и
жестокой во многих отношениях, но она стимулировала предприимчивость и
деятельность, как и экономию усилий, что наряду с географическими преимуществами
Англии и свободой от разрушительных войн позволило ей занять ведущее место в
мире в искусстве производства и колонизации, а также, хотя и в меньшей степени,
в сельском хозяйстве. Англия училась ведению сельского хозяйства у многих стран,
и особенно у Голландии, но в целом она учила гораздо больше, чем училась. И в
настоящее время ни одна страна, за исключением Голландии, не может сравниться с
Англией по производству продукции на один акр плодородной земли, и ни одна
страна в Европе не имеет столь больших доходов по сравнению с трудом,
затраченным на их получение [Видимо, Англия получает больше продукта с акра
плодородной земли, чем Голландия, хотя в этом и есть некоторые сомнения. Эта
страна проложила для Англии дорогу в большем числе видов промышленного
предпринимательства, чем любая другая страна, и это предпринимательство
распространилось из густо разбросанных городов по всей территории. Но
распространенное мнение о том, что Голландия обеспечивает существование столь же
плотному населению, как и Англия, и еще вдобавок экспортируют большое количество
излишков сельскохозяйственной продукции, является ошибочным. В Бельгии на импорт
приходится значительная часть потребляемого продовольствия, и даже Голландия
ввозит столько же продовольствия, сколько она экспортирует, хотя ее
несельскохозяйственное население невелико. Во Франции сбор зерновых и даже
картофеля в среднем составляет примерно лишь половину сбора собственно Англии, и
Франция имеет только половину того количества крупного рогатого скота и овец,
которое имеет Англия на единицу площади. С другой стороны, мелкие производители
во Франции занимают ведущее положение в выращивании птицы и фруктов, а также в
других менее трудоемких областях производства, для которых хорошо подходит ее
великолепный климат. ].
Основное преимущество системы состоит в том, что она позволяет лендлорду
брать на себя ответственность только за ту часть имущества, над которой он может
осуществлять надзор, притом с небольшими усилиями с его стороны и причинением
минимального беспокойства арендатору; вложения же в это имущество, хотя и
требуют предприимчивости и рассудительности, не связаны с постоянным мелочным
контролем. Его часть состоит из земли, строений и усовершенствований постоянного
характера, в Англии она в среднем в пять раз превышает ту собственность, которую
должен представить сам фермер, и лендлорд готов внести свою часть в совместное
предприятие в виде столь крупного капитала за чистую ренту, в редких случаях
приносящую свыше 3% от суммы издержек. Не существует другого вида деятельности,
где человек может занять необходимый ему капитал по столь низкой ставке либо,
как часто бывает, занять очень большую часть необходимого капитала вообще по
любой ставке. Возможно, крестьянин-собственник, как говорят, заимствует даже еще
большую долю, но по гораздо более высокой ставке [В отношении долгих периодов
лендлорда можно рассматривать в качестве активного и ведущего партнера в
предприятии, для коротких периодов он занимает скорее место пассивного партнера.
О значении его предприимчивости см. книгу герцога Аргайллского "Unseen
Foundations of Society", особенно с. 374.].
Другое преимущество английской системы, которое частично вытекает из первого,
состоит в том, что она предоставляет землевладельцу значительную свободу в
выборе способного и серьезного арендатора. Насколько это касается использования
земли, в отличие от владения ею элемент случайности, обусловленный прирожденными
качествами человека, оказывает гораздо меньшее воздействие в Англии, чем в
какой-либо другой стране Европы. Но мы уже видели, что даже в современной Англии
такой элемент имеет очень большое значение в определении возможностей для
получения доступа к командным постам во всех видах коммерческой деятельности, к
профессиям, требующим высокого уровня образования, и даже к физическому труду
высокой квалификации. И в еще большей мере велика роль этого элемента в
английском сельском хозяйстве, поскольку положительные и отрицательные качества
лендлордов сочетаются таким образом, что препятствуют отбору арендаторов, исходя
из чисто коммерческих соображений, и лендлорды не слишком часто отправляются
далеко от своего дома в поисках новых арендаторов [До сих пор (1907 г.)
существует значительная разница во мнениях относительно того, в какой степени
привычки лендлордов в сочетании с существующей системой землепользования
препятствуют выделению новых мелких участков земли для аренды, которые могли бы
предоставить разумному работнику возможность создать собственное независимое
коммерческое предприятие с такой же легкостью, как ремесленник может создать
розничный магазин и мастерскую по металлоремонту или по ремонту других изделий.].
§ 7. Число людей, имеющих возможность совершить шаг вперед в искусстве
сельскохозяйственного производства, очень велико. И поскольку различные отрасли
сельского хозяйства в меньшей степени отличаются друг от друга по своему общему
характеру, чем отрасли обрабатывающей промышленности, можно было бы ожидать, что
новые идеи будут одна за другой быстро проникать в сельское хозяйство и
распространяться высокими темпами. Однако, напротив, прогресс оказался
медленным. Дело в том, что наиболее предприимчивые сельскохозяйственные
работники мигрируют в направлении города, те, кто остается в сельской местности,
живут более или менее изолированно; и в результате естественного отбора и
воспитания их мышление всегда было более консервативным, чем мышление горожан, и
они менее охотно предлагали новые пути или следовали по новым путям. Далее, хотя
промышленник почти всегда находится в безопасности, копируя схему, которая
оказалась удачной у своего соседа, занимающегося таким же производством, фермер
не чувствует себя в безопасности, поскольку каждой ферме присущи небольшие
особенности, таким образом, слепое заимствование образа действий, оказавшегося
удачным по соседству, может привести к провалу, и такой провал заставляет других
верить, что старые и испытанные пути являются наилучшими.
Далее, разнообразие мелких элементов сельскохозяйственного производства
делает очень трудным надлежащее ведение учета. Существует настолько большое
число совместно производимых продуктов и столь много побочных продуктов, столь
сложны и непостоянны отношения должника и кредитора в производстве различных
культур и применении различных методов откорма скота, что обыкновенный фермер,
будь он настолько привержен к ведению учета, насколько он в действительности
испытывает к нему отвращение, имел бы огромные трудности в определении, если
только он не прибегал бы к полуинстинктивным догадкам, какова цена, которая
позволит ему точно оплатить выращивание определенного количества дополнительного
продукта. Он может знать достаточно точно основные затраты, но в редких случаях
имеет представление об истинных общих издержках, и это еще больше затрудняет
быстрое извлечение уроков из опыта и достижение быстрого прогресса при их
помощи. [При аренде небольших участков трудности оказываются еще более
значительными. Дело в том, что капиталистический фермер действительно измеряет
во всех случаях основные издержки в деньгах. Земледелец же, работающий при
помощи своих собственных рук, зачастую вкладывает в землю столько труда, сколько
он в состоянии вложить без тщательной оценки стоимости этого труда в деньгах по
отношению к стоимости продукта. Хотя крестьяне - собственники земли напоминают
владельцев других мелких предприятий своей готовностью работать с большим
напряжением, чем те, кого они нанимают, и за меньшее вознаграждение, но они
отличаются от мелких производителей в промышленности тем, что часто не
привлекают дополнительного труда даже тогда, когда это может окупиться им с
избытком. Если все, что они вместе со своей семьей могут сделать для своей
земли, оказывается меньше необходимого для этой земли вложения труда, она будет
в целом недостаточно возделанной; если труда вложено больше, то часто она будет
обработана сверх предела рентабельности затрат Общепринято, что те, кто уделяет
свое свободное от основных занятий время какому-либо другому виду
производственной деятельности, часто рассматривают свои заработки от него,
какими бы низкими они ни были, в качестве дополнительной выгоды; и они иногда
работают даже за плату, которая означала бы голодное существование для тех, кто
целиком зависит от этого вида производства. Это особенно справедливо, когда
побочная деятельность состоит в обработке, частично ради удовольствия от самого
процесса работы, мелкого участка земли при помощи несовершенного инвентаря.]
Существует и другое различие между способами воздействия конкуренции в
сельском хозяйстве и в обрабатывающей промышленности. Если промышленник не
проявляет предприимчивости, другие могут заполнить образовавшийся в результате
вакуум; но когда один землевладелец лучшим образом не использует ресурсов своей
земли, другие не могут восполнить недостачу без того, чтобы не вызвать действия
тенденции убыванию отдачи, таким образом, отсутствие у него мудрости и
предприимчивости делает (предельную) цену предложения несколько выше, чем она
была бы в ином случае [См. ранее кн. IV, гл. II, § 5 и примечания к нему. ]
. Правда, указанное различие состоит лишь в степени проявления, поскольку рост
любой отрасли производства может быть ощутимо замедлен любым падением в уровне
способностей и предприимчивости владельцев ведущих фирм, функционирующих в этой
отрасли. Основные усовершенствования в области сельского хозяйства были
осуществлены лендлордами, которые сами являлись горожанами или по крайней мере
были тесно связаны с горожанами, а также предпринимателями в отраслях, зависящих
от сельского хозяйства [Протеро в "English Farming", гл. VI, приводит
некоторые примеры длительного сопротивления изменениям и добавляет, что даже в
1634 г. пришлось издать в Англии закон, "запрещавший пахать землю при помощи
сохи".].
§ 8. Хотя природа обычно дает более низкую отдачу при увеличении затрат труда
данной производительности, сама человеческая деятельность в целом соответствует
закону возрастания отдачи (т. е. совокупная производительность труда растет
быстрее, чем численность рабочих) как в сельском хозяйстве, так и в
промышленности [См. ранее кн. IV, гл. III, § 5, 6.]. Однако в каждом из
этих двух случаев экономические показатели расширения масштабов производства
оказываются не совсем одинаковыми.
Во-первых, сельское хозяйство должно быть распространено на более обширную
земельную площадь: сырье может быть доставлено промышленнику для обработки, но
сельскохозяйственный производитель должен искать место для применения своих
усилий. Далее, те, кто работает на земле, должны приспосабливать свою
деятельность к смене времен года и лишь в редких случаях могут целиком
заниматься одним видом работ; вследствие этого сельское хозяйство, даже в
условиях применения английской системы, не может быстро осуществлять внедрение
промышленных методов производства.
Но существуют и значительные силы, толкающие сельское хозяйство в этом
направлении. Развитие изобретательства постоянно увеличивает число полезных, но
дорогих машин, применение большинства которых мелким фермером может иметь место
лишь в течение очень непродолжительного времени. Он может арендовать некоторые
из них, но существует много и таких машин, которые ему удастся использовать
только в кооперации со своими соседями; капризы же погоды препятствуют
безукоризненной реализации такой кооперации на практике. [Использование
лошадиной тяги относительно дороже паровой тяги и мускульной силы человека в
Англии, чем в большинстве других стран. Англия занимает ведущее место в
применении паровой тяги в сельском хозяйстве. Дешевизна лошадиной тяги обычно
проявляется при сравнении небольших ферм с очень мелкими, но дешевизна паровой
тяги или машин, работающих на бензине, проявляется лишь на очень крупных фермах,
за исключением тех случаев, когда аренда паровых машин для использования на поле
может быть осуществлена на экономически выгодных условиях и в удобное время.]
Кроме того, фермер должен расширить границы собственного опыта и опыта своего
отца, чтобы идти в ногу с изменениями своего времени. Ему необходимо иметь
возможность достаточно внимательно следить за достижениями сельскохозяйственной
науки и практики, чтобы определить основные пути их целесообразного применения
на своей собственной ферме. Для того чтобы все сделать надлежащим образом,
требуется подготовленное и гибкое мышление, а фермер, обладающий такими
качествами, может найти время для определения общей линии в управлении
несколькими сотнями или даже несколькими тысячами акров; простой же надзор в
мельчайших деталях за работой его людей — задача, не подходящая для него.
Работа, которую он должен выполнять, столь же трудна, как и работа крупного
промышленника; последний же не будет расходовать свою энергию на мелочный
надзор, для проведения которого он может легко нанять себе помощников. Фермер,
способный осуществлять подобную работу более высокого ранга, должен будет
тратить свою энергию на деятельность низшего порядка, если только он не наймет
несколько бригад работников, каждая из которых будет возглавляться ответственным
бригадиром. Однако не много найдется ферм, которые давали бы для этого
необходимый простор, и поэтому стимулы, привлекающие действительно способных
людей к занятию сельским хозяйством, оказываются очень слабыми; наиболее
предприимчивые и способные люди страны, как правило, избегают сельского
хозяйства и направляются в отрасли, где достаточно места для того, чтобы
человек, обладающий первоклассными способностями, занимался только своей
высококвалифицированной работой, выполнял большой объем такой работы и поэтому
получал высокий доход от управления [Эксперимент по ведению фермерского
хозяйства в крупных масштабах связан с большими трудностями и затратами,
поскольку требуются фермерские строения и средства связи, специально
приспособленные для такой фермы; для его осуществления, возможно, придется
преодолеть сильное сопротивление, обусловленное обычаями и чувствами, которые не
во всем являются вредными. Большим окажется и риск, поскольку в таких случаях
те, кто идет впереди, часто терпят неудачу, хотя, когда путь уже проложен, он
может оказаться наиболее легким и удобным.
Наши знания по многим спорным вопросам были бы значительно расширены и
получены ценные рекомендации на будущее, если бы какие-то частные лица, или
акционерные общества, или кооперативные ассоциации провели тщательные
эксперименты с так называемыми "фабричными фермами". В соответствии с этим
проектом должен существовать центральный комплекс зданий (их может быть
несколько), от которого во все стороны будут проведены дороги или даже
узкоколейные рельсовые пути. В этих зданиях будут применяться общепризнанные
принципы фабричного управления; используемые машины будут специализированными и
экономичными; потери материалов будут исключены; побочные продукты будут
утилизироваться, и, что главное, будет применяться наиболее квалифицированная
рабочая сила и кадры управления, но только для соответствующих их квалификации
видов работ.].
Если предполагается, как это принято в наши дни, что фермер не будет
постоянно работать со своими людьми и стимулировать их своим присутствием, то с
точки зрения экономики производства, видимо, наиболее выгодной была бы настолько
крупная ферма, насколько это позволяют существующие условия землепользования, с
тем чтобы создавался простор для применения высокоспециализированных машин и
проявления больших способностей со стороны фермера. Но если ферма не является
очень крупной и если, как зачастую обстоит дело, фермер обладает не большими
способностью и активностью мышления, чем в среднем обладают ведущие мастера в
промышленности, то будет лучше всего для других, а в конечном счете и для него
самого, когда такой фермер вернется к старой системе и будет работать вместе со
своими людьми. Может быть, и его жена вернется к выполнению тех легких работ на
ферме и вблизи нее, которые предписаны традицией. Они требуют спокойствия и
рассудительности, они не противоречат образованию и культуре, и в сочетании и с
тем и с другим они повысят, а не приведут к ухудшению стиля ее жизни и ее
претензий на заметное социальное положение. Имеются некоторые основания считать,
что жестокое воздействие принципа естественного отбора в наши дни приводит к
вытеснению тех фермеров, которые не обладают способностями к напряженной
умственной работе и в то же время не желают выполнять физическую работу. Их
места занимают люди, чьи природные способности оказываются выше среднего уровня,
которые при помощи современного образования поднимаются из рядов работников
физического труда и вполне способны управлять обычной рутинной работой
образцовой фермы; они вливают новую жизнь в эту ферму и привносят туда новый
дух, призывая подчиненных присоединиться к ним и начать работать, а не
приказывая им отправиться на работу. Если не считать очень крупных ферм, то
ближайшее будущее английского сельского хозяйства будет связано с довольно
небольшими фермами, основанными на этих принципах. Маленькие участки земли имеют
великие преимущества во всех случаях, когда буквально каждому растению нужно
уделить столько внимания, что о применении машин не может идти речи. Но
современное применение научных методов повышает роль той экономии на технических
навыках, которая может быть достигнута в крупном питомнике по выращиванию
отборных цветов и фруктов при содействии нескольких высокооплачиваемых
помощников.
§ 9. Теперь мы можем рассмотреть, в какой мере лендлорды, исходя из своих
собственных интересов, могут приспособить размеры арендуемых участков к
потребностям людей. Мелкие участки зачастую требуют более дорогостоящих
построек, дорог и оград, а также усилий и неожиданных затрат на управление в
расчете на единицу площади, чем крупные участки, сдаваемые в аренду; и в то
время, как крупный фермер, имеющий некоторую часть богатых земель, может
обратить себе на пользу и бедные земли, мелкие арендаторы в целом добьются
процветания лишь при использовании хороших земель [Толкование этого понятия
зависит от местных условий и индивидуальных потребностей. При использовании
постоянных пастбищ вблизи города или промышленного района преимущества мелких
арендуемых участков проявляются в максимальной степени, а влияние недостатков
сведено к минимуму. Для мелких обрабатываемых участков почва должна быть не
легкой, а плотной, и, чем плодороднее, тем лучше; особенно это относится к
арендуемым участкам настолько малым, что они обрабатываются главным образом при
помощи лопаты. Мелкому арендатору, как правило, легче всего платить аренду за
холмистую и неровную почву, поскольку он очень мало теряет из-за невозможности
использования машин. ] . Их валовая рента в расчете на акр должна быть
поэтому выше, чем на крупных фермах. Однако выдвигаются утверждения, что
лендлорды, особенно в тех случаях, когда земля густо заселена, неохотно идут на
субаренду, если только они не представляют себе способа получения ренты за.
мелкие участки, которая обеспечила бы им наряду с высокими прибылями на
произведенные ими затраты надежную денежную гарантию на случай возникновения
потребности воссоединения участков, и что рента за мелкие участки, особенно лишь
в несколько акров, необычайно высока во многих районах страны. Иногда
предрассудки, присущие лендлорду, и его стремление к неограниченной власти
заставляют его решительно отказывать в продаже или аренде земли тем лицам,
которые не разделяют его взглядов по социальным, политическим или религиозным
вопросам. Представляется достоверным, что существование пороков этого рода
всегда было ограничено небольшим числом районов и что они быстро исчезают, но
справедливо привлекают к себе внимание, поскольку в каждом районе имеется
общественная потребность не только в крупных, но и в мелких участках для аренды,
в огородах и больших садах и в целом в настолько мелких участках, которые могли
бы обрабатываться людьми, имеющими другие виды занятий. [Они способствуют
увеличению числа людей, работающих умственно и физически на открытом воздухе,
они дают сельскохозяйственному работнику опору для продвижения наверх,
предупреждают его побуждения к уходу из сельского хозяйства ради поисков других
возможностей удовлетворения его амбиций и таким образом ограничивают тот большой
ущерб, который наносится постоянным оттоком наиболее способных и смелых молодых
людей в города. Они нарушают монотонность существования и дают возможность
здорового отдыха от постоянного пребывания в помещении, удовлетворяют интересы
людей с самыми различными характерами и их фантазию и воображение в области
организации своей личной жизни; они отвлекают людей от более грубых и низменных
удовольствий, зачастую позволяют сохраниться семье, которая в противном случае
распалась бы; при благоприятных обстоятельствах они позволяют значительно
улучшить материальные условия работника, и они уменьшают раздражение, как и
прямые потери, которые вызываются неизбежными перерывами в их обычной работе. В
показаниях перед комиссией по мелким владениям, 1906 г. (Cd. 3278) с достаточной
полнотой приведены преимущества и недостатки, которые испытывают владельцы
мелких участков. В 1904 г. в Англии 111 тыс. участков имели от 1 до 5 акров
земли, 232 тыс. - от 5 до 50 акров, 150 тыс. - от 50 до 300 акров и 18 тыс. -
свыше 300 акров. См. там же, Приложение II.]
И наконец, хотя крестьянская собственность как система не подходит для
экономических условий Англии, для ее почвы, климата и характера людей, все же
там существуют некоторые крестьяне-собственники, совершенно довольные данными
условиями, и есть люди, которые купили бы небольшие участки земли и счастливо
жили на них, если бы они могли приобрести именно то, что им нужно, и там, где им
нужно. По своему характеру они не возражали бы против тяжелой работы и экономной
жизни при условии, что им никого не пришлось бы называть своим хозяином, они
обожают спокойствие и ненавидят волнения, они обладают неиссякаемым источником
любви к земле. Должны быть созданы разумные возможности для таких людей
вкладывать свои сбережения в маленькие участки земли, на которых они при помощи
своих собственных рук могут вырастить приемлемый урожай, и существующие ныне
строгие правовые ограничения на передачу мелких участков должны быть по крайней
мере уменьшены.
Не исключено, что кооперация может процветать в сельском хозяйстве и сочетать
экономию от широкомасштабного производства с многими радостями и общественными
выгодами, получаемыми от мелкой собственности. Она требует обычаев, основанных
на взаимной ответственности и доверии, но, к сожалению, самые смелые и
решительные, а поэтому и более надежные среди сельских жителей люди всегда
переезжали в города, а те, кто оставался в сельском хозяйстве, внушали
подозрение. Однако Дания, Италия, Германия и, наконец, Ирландия проложили дорогу
движению, которое кажется многообещающим для организованной кооперации в
обработке молочных продуктов, изготовлении масла и сыра в закупке инвентаря для
ферм и реализации фермерской продукции, и Англия следует их примеру. Однако это
движение имеет ограниченную сферу, оно мало затрагивает непосредственно полевые
работы.
Подобно тому как кооперация может сочетать многие преимущества всех систем
землепользования, коттерная система Ирландии часто сочетала их недостатки, но
наибольшее зло и его причины почти полностью исчезли, и экономические аспекты
проблемы именно сейчас вытесняются на второй план политическими аспектами.
Поэтому мы не будем затрагивать эту проблему [Не следует соглашаться с
основной массой обычно предъявляемых рикардианской теории обвинений в том, что
она послужила причиной ошибок, допущенных английскими законодателями в первой
половине XIX в. в их попытках навязать английскую систему землепользования Индии
и Ирландии. Сама эта теория интересовалась причинами, которые определяют
величину производительского избытка, получаемого за счет земли во все времена, и
не особенно большой вред был причинен, если этот избыток рассматривался в
трактате, написанном в Англии и для англичан, в качестве доли лендлорда. Эта
ошибка юриспруденции, а не экономической теории заставила наших законодателей
создать бенгальскому сборщику податей и ирландскому лендлорду условия для
присвоения всей собственности занимающейся сельским хозяйством фирмы, состоявшей
из арендатора и лендлорда в Ирландии и правительства и арендаторов вместе с
испольщиками в Бенгалии, поскольку сборщик податей в большинстве случаев являлся
не действительным членом фирмы, а только одним из ее служащих. Однако более
разумные и справедливые понятия существуют ныне как у правительства Индии, так и
Ирландии.].
§ 10. Провал английской системы землепользования в Ирландии четко обнаружил
присущие ей трудности, которые, однако, были незаметны в Англии в силу
соответствия этой системы предпринимательским обычаям и характеру ее населения.
Основная из этих трудностей вызвана тем обстоятельством, что, хотя данная
система по своей сути является конкурентной, условия сельского хозяйства даже в
Англии создают серьезные препятствия для полного действия свободной конкуренции.
Прежде всего имеются особые трудности в оценке реальных фактов, на которых
должна базироваться такая конкуренция. Мы уже отмечали особую трудность ведения
точного учета на ферме, к этому следует добавить, что подсчеты фермером ренты,
на выплату которой ему целесообразно согласиться, еще больше осложнены
трудностью определения, что представляет собой нормальный урожай и нормальный
уровень цен. Дело в том, что урожайные и неурожайные годы подвержены столь
сложной цикличности, что требуется много лет для получения надежного среднего
показателя [См.: Т о о k e and Newmarch. History of Prices, vol. VI, app.
III. ] ; за этот же продолжительный период промышленное окружение, вероятно,
существенным образом изменится, могут также подвергнуться изменениям и местный
спрос, возможности данного производителя для сбыта его продукции на отдаленных
рынках и условия, способствующие его отдаленным конкурентам в осуществлении
сбыта на местном рынке.
Лендлорд, пытаясь определять, какую ренту ему следует принять, тоже
сталкивается с этой трудностью и еще с одной, возникающей в связи с разными по
уровню способностями фермеров в различных частях страны. Избыток производителя,
или английская рента фермы,- это такой излишек, который ее продукт приносит
сверх понесенных затрат на возделывание земли, включая нормальную прибыль
фермера; предполагается, что способности и предприимчивость фермера являются
нормальными для ферм этой категории в данном месте. Очевидной становится
трудность того, что эти последние слова можно толковать в очень широких
пределах.
Ясно, что если фермер обладает способностями, которые ниже среднего уровня
способностей фермеров его округа, если его единственной сильной стороной
является умение выторговывать себе выгоды, если его валовой продукт невелик, а
его чистый продукт пропорционально еще меньше, то в этом случае лендлорд будет
действовать в интересах всего общества, когда он передает ферму более
компетентному арендатору, который будет платить более высокую заработную плату
наемным работникам, получать более высокий чистый продукт и платить несколько
более высокую ренту. С другой стороны, когда местные требования в отношении
нормальных способностей и предприимчивости невысоки, то ни непосредственно
этические нормы, ни долгосрочные коммерческие интересы лендлорда не будут с
достаточной очевидностью определять для лендлорда необходимость добиваться более
высокой ренты, чем та, которая может быть выплачена фермером, соответствующим
подобным требованиям, даже если повышение может быть достигнуто путем
приглашения фермера из другого района, где требования являются более высокими
Трудности этого рода практически решаются посредством подтвержденных опытом
компромиссов, которые также соответствуют научному толкованию понятия
"нормальный". Если местный арендатор проявил необычные способности, лендлорда
будут считать алчным хищником, который под угрозой приглашения арендатора из
других мест пытался вымогать более высокую ренту, чем та, которую дает земля при
работе на ней обычного местного фермера. С другой стороны, если ферма
освободилась, действия лендлорда будут считаться разумными, когда он пригласит
арендатора из других мест, и деятельность этого арендатора послужит хорошим
образцом для данного района, а сам арендатор будет примерно поровну делить с
лендлордом дополнительный чистый избыток, полученный благодаря его способностям
и навыкам, которые, строго говоря, не являясь исключительными, все же будут
превышать нормальный местный уровень. Это следует сравнить с действиями
правительственных чиновников в Индии в отношении одинаково плодородной земли,
обрабатываемой энергичными и малоэнергичными народностями, о чем говорится в
примечании на выше.].
Тесно связанным с изложенным выше оказывается и другой вопрос, касающийся
свободы арендатора улучшать естественные положительные свойства земли на свой
страх и риск, исходя из предположения, что в случае успеха он оставляет себе
несколько больше, чем нормальная прибыль от его предприятия. Что касается
проведения незначительных улучшений, то эта трудность в большей мере
преодолевается в течение долгосрочной аренды. Такая аренда принесла много выгод
Шотландии, но она обладает и рядом присущих ей недостатков. Как это часто
отмечали, "английский арендатор всегда имеет какой-то срок аренды, даже если у
него нет договора", и далее: "Черты, характерные для крестьянской земельной
собственности, имеются даже в чисто английских отношениях землепользования".
Когда погода и условия рынка благоприятствуют фермеру, он выплачивает свою
полную ренту и избегает предъявлять лендлорду претензии, которые заставили бы
последнего задуматься о возможности повышения ренты. Когда дела идут плохо,
лендлорд частично в силу сочувствия, а иногда исходя из деловых соображений
временно освобождает арендатора от уплаты ренты и принимает на себя расходы по
ремонту и т.д., которые в другом случае должен был бы нести фермер. Таким
образом, между лендлордом и арендатором могут иметь место значительные взаимные
платежи и взносы без каких-либо изменений номинальной ренты.
[Ср.: N i с
h о I s о п. Tenants' Gain
not Landlords' Loss, ch. X.]
В соответствии с обычаем арендатору в Англии всегда предоставлялась некоторая
частичная компенсация за проведенные им усовершенствования, и в последнее время
этот обычай нашел свое отражение и даже закрепление в законодательстве. На
практике арендатор не гарантирован от повышения его ренты в связи с ростом
продуктивности почвы в результате осуществленных им разумных усовершенствований,
но при прекращении аренды он может потребовать компенсацию за неиспользованную
стоимость таких усовершенствований, подлежащую установлению в судебном порядке
[Закон о сельскохозяйственной аренде 1883 г. предусмотрел обеспечение
соблюдения обычаев, которые комиссия Пьюзи восхваляла, но не предлагала
обеспечить их соблюдение. Многие усовершенствования осуществляются частично за
счет землевладельца и частично за счет арендатора, причем первый предоставляет
материалы, а второй - труд. В других случаях лучше всего, если
усовершенствования в действительности осуществляются лендлордом, который
полностью несет связанные с ними расходы и принимает на себя риск, а также
реализует все выгоды. Закон 1900 г. признал это и частично ради простоты его
выполнения предусматривал, что компенсация за некоторые усовершенствования может
быть истребована только в случае, если они были осуществлены с согласия
землевладельца. При проведении дренажа лендлорду должно быть представлено
извещение о желании арендатора, с тем чтобы он имел возможность принять на себя
риск и воспользоваться долей полученных выгод. Что касается применения
органических удобрений, некоторых видов ремонта и т.д., арендатор может
действовать, не консультируясь с лендлордом, а просто принимая на себя риск, что
его затраты не будут рассматриваться третейским судьей в качестве требующих
компенсации.
В соответствии с законом 1900 г. третейский судья должен установить такую
компенсацию, которая бы "справедливо отражала стоимость улучшения для нового
арендатора" за вычетом любой части стоимости, могущей являться результатом
реализации скрытых "природных качеств почвы". Но подобный вычет был отменен
законом 1906 г., поскольку считалось, что интересы лендлорда в достаточной
степени обеспечивались положениями, требующими его согласия в некоторых из тех
случаев, когда подобные скрытые качества могут быть реализованы, и
предоставляющими ему возможность взять на себя риск в остальных случаях.].
Наконец, следует сказать несколько слов по поводу частных и общественных
интересов в связи с застройкой свободного пространства в городах. Уэйкфилд и
американские экономисты показали нам, каким образом малонаселенный новый район
становится богаче в результате появления каждого нового поселенца. Другая истина
заключена в том, что густонаселенный район обедняется каждым, кто добавляет там
новое здание или увеличивает высоту старого здания. Отсутствие воздуха и света,
возможностей для спокойного отдыха вне помещения для людей всех возрастов и для
здоровых игр детей приводят к истощению сил лучшей части английского населения,
которая постоянно мигрирует в наши крупные города. Позволяя бездумно застраивать
свободные территории, мы совершаем большую ошибку с деловой точки зрения. Ради
небольшой материальной выгоды мы бесполезно растрачиваем те силы, которые
являются фактором производства любого богатства, мы жертвуем теми целями, по
отношению к которым материальное богатство представляет собой лишь средство.
[Дальнейшее рассмотрение этого вопроса см. в Приложении G.]
Содержание