Принято считать, что системный подход становится достоянием науки о международных отношениях с середины пятидесятых годов. Его широкое распространение совпало с проникновением в социальные дисциплины достижений научно-технической революции и, в частности, с использованием ЭВМ, что стало для него источником дополнительной привлекательности и породило надежды на придание исследованиям в этой области необходимой строгости, прочной теоретической обоснованности и эмпирической верифицируемости. "Идея систем, - писал, например, С. Хоффман, - несомненно дает наиболее плодотворную концептуальную основу. Она позволяет провести четкое различие между теорией международных отношений и теорией внешней политики, а также способствует успешному развитию как той, так и другой" (1).
В качестве основоположника системной теории западные исследователи чаще всего называют эмигрировавшего в США австрийского ученого Людвига фон Берталанфи, работы которого в этой области получили широкое признание в научных кругах. Однако это не означает, что системный подход не существовал раньше. Стоит напомнить, например, что уже одна из глав знаменитой работы Т. Гоббса "Левиафан" была названа "О системах...". Основные понятия системного подхода широко использовались в работах К. Маркса и Ф. Энгельса, ими часто оперировал В. И. Ленин. Специально проблемам системной теории была посвящена изданная в двадцатые годы двухтомная работа нашего соотечественника А.А. Богданова "Всеобщая организационная наука (тектология)", в которой уже были проанализированы такие основополагающие понятия системного подхода, как "система", "элементы", "связи", "структура", "среда", "устойчивость", сформулированы идеи относительно системных противоречий, законов функционирования и трансформации сложных систем и многие другие положения, которые в последующие годы, особенно в период бурного развития системной теории в середине двадцатого века, нашли свое подтверждение и дальнейшее развитие. В применении к социально-политическим наукам системный подход получил в эти годы плодотворное развитие в работах американских ученых Т. Парсонса и Д. Истона. Особенно широкое распространение получили в политической социологии идеи, высказанные в книге Д. Истона "Системный анализ политической жизни" (2). Политическая система рассматривается в ней в виде определенной совокупности отношений, находящейся в непрерывном взаимодействии со своей внешней средой через механизмы "входов" и "выходов", в соответствии с базовыми идеями кибернетики. На "входах" система получает импульсы извне, сигналы, ресурсы, встречается с вызовами, представляющими угрозу ее целостности. Д. Истон разделяет их на две категории: "требования", связанные с безопасностью, индивидуальной свободой и равенством, участием, потребительскими благами и т.п., и "поддержки", позволяющие удовлетворять некоторые требования и регулировать вызываемые ими конфликты. Источником "требований" являются, с одной стороны, такие части ее внутри-социетальной среды, как экологическая система, биологическая система, личностные системы и социальные системы. С другой стороны, такими источниками являются компоненты экстрасо-циетальной среды: международно-политические системы, международно-экологические системы и международные социальные системы. Все эти потоки, поступающие на "входах" из глобальной окружающей среды, перерабатываются внутри политической системы путем реагирования всех ее составных элементов, и вызывают, в конечном счете, совокупную ответную реакция системы, при помощи которой она адаптируется к среде. На "выходах" такая реакция получает форму политических действий, правительственных актов и мероприятий и т.п. В свою очередь, эта обратная реакция системы является началом нового цикла ее взаимодействий со средой, способствует определенным изменениям в окружающей среде, продуцирующей затем новые "требования" и "поддержки".
Таким образом, одним из главных достоинств концепции Д. Истона является рассмотрение политической системы в динамике - как целостного организма, находящегося в постоянном взаимодействии с окружающей средой и непрерывно "сверяющего" свои "ответы" с состоянием и реакцией своих элементов.
Немаловажным является и то обстоятельство, что предложенный Д. Истоном системный анализ облегчает поиски и выявление правил функционирования политической системы, закономерностей ее отношений с другими системами, условий сохранения стабильности и т.п.
Тем не менее, не отрицая указанных достоинств анализа Д. Истона, специалисты в области международных отношений довольно сдержанно относятся к утверждениям о применимости его выводов к любому типу политических систем, считая, в частности, что они не подходят к изучению международных систем. Во-первых, потому, что они сделаны, фактически, на основе изучения специфического типа политической системы, а именно - американской политической системы, и слабо учитывают особенности других политических систем (3). Во-вторых, потому, что истоновское определение политики как "авторитарного распределения ценностей" (4) не принимает во внимание особенности международных систем и не позволяет рассматривать международные отношения как политические. Наконец, в-третьих, потому, что схема Истона не может быть применена к глобальной международной системе, ввиду особенностей ее окружающей среды (которые более подробно будут рассмотрены далее).
Изложим теперь кратко содержание основных понятий системной теории.
Исходным для нее является понятие "система", которое Л. фон Берталанфи определяет как "совокупность элементов, находящихся во взаимодействии друг с другом" (5).
"Элементы" - это простейшие составные части системы. Причем, "исследуя развитие сложных систем, как, например, общество, организм, научная и философская доктрина, космическое тело, необходимо постоянно иметь в виду внутренние процессы подбора их элементов, а если удается разложить элементы дальше, на элементы второго порядка, то и этих в их еще более узкой среде, и т.д., насколько позволит достигнутый уровень приемов анализа" (6). В этом смысле каждый элемент системы может выступать как "подсистема", обладающая своей совокупностью элементов.
"Среда" есть то, что влияет на систему и с чем она взаимодействует. Различают два вида среды: внешняя среда (окружение системы) и внутренняя среда (контекст).
Содержание понятия "структура" имеет несколько аспектов, отражающих различные степени сложности системы: а) соотношение элементов системы; б) способ организации элементов в систему; в) совокупность принуждений и ограничений, которые вытекают из существования системы для ее элементов.
В свою очередь, "функции" системы - это ее реакция на воздействия среды, направленная на сохранение определенного типа отношений между элементами системы, то есть ее "устойчивости".
Именно системный подход стал одним из отличительных признаков проникновения социологии в сферу международных отношений, и тем самым - провозвестником новой научной дисциплины (7). Было замечено, что "социологические обобщения, касающиеся социальных систем, mutatis mutandis применимы также и к исследованию международных систем" (8).
И несмотря на то, что действительная роль системного подхода в успешном развитии науки о международных отношениях не совпала с ожидаемой (о чем будет более подробно сказано ниже), она все же является достаточно важной и поэтому заслуживает специального анализа. С этой целью в данной главе рассматриваются особенности и основные направления системного подхода в изучении международных отношений, а также типологии и структуры международных систем.
1. Особенности и основные направления системного подхода к анализу Международных отношений
Эти особенности естественно вытекают прежде всего из самой специфики анализируемого объекта, и поскольку она уже была подробно рассмотрена в первой главе, постольку ограничимся здесь лишь несколькими краткими замечаниями, касающимися общих и специфических особенностей международных отношений и, соответственно, международных систем.
К числу общих особенностей международных отношений относится то, что по своему характеру они являются социальными отношениями, из чего следует, что международные системы относятся к типу социальных систем. Это означает, что они должны рассматриваться как сложные адаптирующиеся системы, анализ которых невозможен по аналогии с анализом моделей механических систем. Кроме того, социальные - в том числе и международные - системы принадлежат, как правило, к особому типу открытых и слабоорганизованных систем. Иными словами, здесь "далеко не всегда можно провести ясную и четкую границу между изучаемым комплексом и его внешней средой, как можно сделать, скажем, при определении границы между объектом и средой двух пространственно отграниченных друг от друга объектов" (9). В отличие от систем физического или биологического типа, пространственные границы международных систем носят, чаще всего, условный характер. Впрочем, эту условность не следует абсолютизировать, представляя дело таким образом, что международные системы вообще "не даны в реальности, где существует только множество людей и множество отношений" (10), или же утверждая, что они "всегда конструируются наблюдателем" (11). Это верно лишь отчасти. Система ЕЭС или же ОАЕ, хотя они и отличаются друг от друга характером своих отношений со средой (первая является относительно автономной, т.е. отношения между ее элементами здесь играют более значительную роль, чем отношения со средой; вторая - проницаемой, т.к. взаимодействие с внешней средой для нее оказывается важнее отношений между элементами), не только существуют в реальности, а не в воображении исследователя, но и имеют некоторые, хотя и весьма относительные пространственные границы. Это, в известной степени, верно и для региональных международных систем. Конечно, подобное нельзя утверждать, скажем, о системе межгосударственного сотрудничества (например, экономического, политического и т.п.) или же о системе взаимодействия традиционных и новых международных акторов. Однако и в этом случае международные системы представляют собой не просто некие аналитические объекты, а конкретные связи между реально существующими социальными общностями, взаимодействие которых проявляет определенные (пусть даже минимальные) черты системной организации. Это не означает, конечно, что подобного рода неформальные системы представляют собой четко различимую конкретную общность, наподобие какой-либо вещественной системы, например, биологического организма. Как пишет Ф. Брайар, имея в виду неформальные международные системы, они, "разумеется, должны как определенная целостность, проявляться и в феноменологическом плане, но только опосредованно", что и обнаруживается путем теоретического анализа (12).
Еще одна общая особенность международных отношений, которая оказывает влияние на системный подход к их изучению, связана с тем, что их основные элементы представлены социальными общностями, группами и отдельными индивидами. Отсюда следует, что международные системы - это системы взаимодействия людей, руководствующихся в своих действиях волей, сознанием, ценностными ориентациями и т.п. В свою очередь, это означает, что, как подчеркивают С. Фридлендер и Р. Коэн, определяющие факторы международной системы связаны с такими феноменами, как выбор, мотивации, восприятие и т.п. (см.: там же, р. 106).
Третья общая особенность международных отношений, которая с необходимостью должна приниматься во внимание при системном подходе к их изучению, заключается в том, что они являются по преимуществу политическими отношениями, главным звеном которых остаются взаимодействия между государствами. Поэтому, например, ядром глобальной международной системы является система межгосударственных отношений.
Что касается специфических особенностей международных отношений, то главная из них состоит в том, что, как уже было показано, они характеризуются отсутствием верховной власти и "плюрализмом суверенитетов". С этим связан свойственный международным системам низкий уровень внешней и внутренней централизации. Иначе говоря, международные системы - это социальные системы особого типа, отличающиеся слабой степенью интеграции элементов в целостности, а также значительной автономией этих элементов. Разумеется, степень такой автономии нельзя абсолютизировать: международные отношения характеризуются не только конфликтом интересов, но и взаимозависимостью акторов. А интегрированное общество (внутриобщественные отношения), в свою очередь, не избавлено от конфликтного измерения, которое при некоторых условиях может придать ему черты определенной анархии, свойственные международным отношениям (см.: там же, р. 109), в том числе и вполне реальную дезинтеграцию, в чем мы смогли убедиться на примере судьбы СССР.
Различия в понимании специфики международных отношений и, соответственно, особенностей международных систем влекут за собой разные подходы к их изучению. Существует несколько таких подходов: традиционно-исторический, историко-социоло-гический, эвристический, смешанный и эмпирический. Подчеркнем, что их выделение носит условный и отнюдь не взаимоисключающий характер, отражая лишь приоритеты в позициях того или иного автора.
Так, в основе традиционно-исторического подхода лежит использование понятия "международная система" для обозначения дипломатических отношений между государствами в тот или иной исторический период, в том или ином регионе: например, европейской системы XVII века, основанной на принципах Вестфальского договора 1648 года; системы политического равновесия европейских государств ("европейский концерт наций") XIX века; глобальной биполярной межгосударственной системы 1945-1990-х годов. Основной недостаток подобного "панорамного" подхода состоит в том, что он не нацеливает на поиск закономерностей функционирования международных (а вернее сказать, межгосударственных) систем, ограничиваясь, как правило, описанием взаимодействий между главными акторами - великими державами, тогда
Так, например, Р. Арон, являющийся одним из основателей историко-социологического подхода к изучению международных отношений, делает отправным пунктом своих размышлений о международных системах опыт истории, отклоняя любую попытку конструирования абстрактных моделей. Сравнивая отношения между греческими полисами, европейскими монархиями XVII века, государствами Европы XIX столетия и взаимодействие современных ему систем Востока и Запада, он искал в них повторяемость, которая позволила бы выделить некоторые общие закономерности, подтверждаемые уроками исторического прошлого и изучением настоящего. Понимая, что "анализ типичной международной системы не дает возможности предвидеть дипломатическое событие или диктовать правителям линию поведения, соответствующую типу системы" (14), Р. Арон считал, что системный подход позволяет выявить ту долю социального детерминизма, которая имеется в функционировании международных отношений, и потому рассматривал его как необходимый элемент их изучения.
В отличие от Р. Арона, американский исследователь М. Каплан далек от ссылок на историю, считая исторические данные слишком бедными для теоретических обобщений. Основываясь на общей теории систем и системном анализе, он конструирует абстрактные теоретические модели, призванные способствовать лучшему пониманию Международной реальности (15). Исходя из убежденности в том, что анализ возможных международных систем предполагает изучение обстоятельств и условий, в которых каждая из них может существовать или трансформироваться в систему другого типа, он задается вопросами - почему та или иная система развивается, как она функционирует, по каким причинам приходит в упадок? В этой связи М. Каплан выделяет пять переменных, свойственных каждой системе: основные правила системы; правила трансформации системы; правила классификации акторов; их способностей и информации. Главными из них являются первые три группы переменных. Так, "основные правила" описывают отношения между акторами, поведение которых зависит не столько от индивидуальной воли и особых целей каждого, сколько от характера системы, компонентом которой они являются. "Правила трансформации" выражают законы изменения систем. Так, известно, что общая теория систем делает акцент на гомеостатическом характере систем, т.е. на их способности адаптации к изменениям среды и тем самым - к самосохранению. При этом каждая система имеет свои правила адаптации и трансформации. Наконец, к "правилам классификации как главное в системном подходе - именно в убежденности относительно существования закономерных связей между характером международных систем и поведением их основных элементов - международных акторов (13). Именно на подобной убежденности основаны другие из названных подходов. акторов" относятся их структурные характеристики, в частности существующая между ними иерархия, которая также оказывает влияние на поведение каждого актора.
Несмотря на абстрактный характер подхода М. Каплана к исследованию международных систем, за который его много критиковали, такой подход обладает и определенными достоинствами методологического характера, что позволило Ж. Унцингеру квалифицировать его как эвристический (см.: 13, р. 159).
Другой американский ученый, Р. Роузкранс, предпринял попытку синтеза историко-социологического и эвристического подходов. Основываясь на изучении конкретных исторических ситуаций, он выделяет девять последовательных международных систем, соответствующих следующим историческим периодам: 1740- 1789, 1789-1814, 1814-1822, 1822-1848, 1848-1871, 1871-1888, 1888-1918, 1918-1945 и 1945-1960 гг. Затем он проводит системный анализ каждой из них с целью нахождения факторов, способствующих стабильности системы, или же, наоборот, влияющих на ее дестабилизацию (16). Подобный же подход использовал и Дж. Френкел, который сделал попытку проследить историческую эволюцию международных отношений, основываясь на их системных характеристиках и, в частности, на особенностях их структуры (17). Однако он не стал выделять последовательные международные системы, считая, что современное состояние системного анализа международных отношений не позволяют решить такую задачу вполне удовлетворительным образом. Рассматриваемому подходу был близок и английский ученый Е. Луард, много и плодотворно работавший в области социологии международных отношений. Он выделял семь исторических международных систем: древнекитайская система (771-721 гг. до н.э.), система древнегреческих государств (510-338 гг. до н.э.), эпоха европейских династий (1300-1559 гг.), эра религиозного господства ( 1559-1648 гг.), период возникновения и расцвета режима государственного суверенитета (1648-1789 гг.), эпоха национализма (1789-1914 гг.), эра господства идеологии (1914-1974 гг.). Выделив указанные исторические системы, Е. Луард анализирует их при помощи таких концептуальных орудий (переменных), как идеология, элиты, мотивации, используемые акторами средства, стратификация, структура, нормы, роли и институты. Опираясь на указанные переменные, автор прослеживает соотносительное воздействие каждой из них на структуру и функционирование международных систем, на их изменение в пространстве и времени (18).
По мнению Б. Корани, описываемый комплексный подход имеет целый ряд преимуществ: он более конкретен и ясен по сравнению с подходом М. Каплана; он базируется на солидном эмпирическом материале, накопленном специалистами-историками, на достижениях политологии и других социальных дисциплин; наконец, он характеризуется удобством и простотой с точки зрения как проверки его выводов, так и использования в качестве самостоятельного метода изучения международных систем. Эти преимущества способствовали тому, что данный подход привлек внимание и специалистов чикагской школы во главе с М. Капланом, которые также стали использовать его в своих исследованиях (см.: 7, р. 67-68).
Наконец, существует и такой подход к системному изучению международных отношений, который может быть назван эмпирическим подходом, поскольку опирается на реально существующие в практике международных отношений взаимодействия в рамках определенных географических регионов (19). От традиционно-исторического подхода его отличает стремление объяснить особенности международно-политической ситуации в том или ином регионе планеты спецификой сложившихся здесь системных связей, раскрыть степень влияния, которую оказывают на поведение акторов такие факторы, как общерегиональное соотношение сил, социокультурные реалии, региональные международные организации и т.п. Иначе говоря, данный подход отличает поиск закономерностей, объясняющих поведение международных акторов, и дедуктивность выводов относительно существования и содержания таких законов.
Имеются и другие подходы к системному изучению международных отношений, в которых проявляется несовпадение позиций представителей различных теоретических школ и направлений. И все же, существенных различий между ними меньше, а принципиального согласия больше, чем это может показаться на первый взгляд (см.: 8, р. 160). Действительно, за исключением традиционно-исторического подхода, все они исходят из существования законов функционирования международных систем (хотя характер и самих систем, и законов их функционирования могут пониматься по-разному). Совпадение и взаимодополиительность различных подходов проявляется и в других важных вопросах. Так, например, признается обусловленность поведения государств характером взаимоотношений между наиболее крупными и влиятельными из них - великими державами. Считается, что общей чертой всех международных систем является их олигополисти-ческий характер, в том смысле, что в ней доминируют наиболее мощные государства и тип существующих между ними отношений. Наконец, допускается возможность существования разных типов международных систем и критериев их классификаций. Рассмотрим этот вопрос более подробно.