2.2 Концепция "постимперской легитимности"

Несмотря на несуществование Русского Государства в полном смысле, определенные правовые принципы действуют на всем постсоветском пространстве, на чем и основывается как западная реакция на те или иные действия РФ, так и сиюминутная логика шагов российско го руководства. Именно эти принципы, на первый взгляд, удерживают РФ и, шире, СНГ от тотального хаоса. Речь идет о доктрине "постимперской легитимности". Для того, чтобы понять сущность сегодняшних геополитиче ских процессов в Евразии, необходимо кратко изложить основные тезисы данной концепции.



"Постимперская легитимность" является совокупностью правовых норм, тесно связанных с непосредствен но предшествующей фазой политического развития региона, т.е. с "имперской легитимностью" ("legacy of empire"). Империя (по меньшей мере, "светская" либеральная или социалистическая) чаще всего руководству ется при территориальном устройстве своих колоний сугубо административными и экономическими признака ми, не учитывая ни этнические, ни религиозные, ни национальные факторы. Административные границы в рамках Империи довольно произвольны, так как они заведомо представляют собой условные барьеры, созданные лишь для удобства централизованного контроля метрополии. Империя в период своего существования заставляет остальные державы признать свою внутреннюю административную систему как легитимную. Но при распаде Империи всегда возникают "зоны правовой неопределенности", так как прекращает существовать та структура, которая юридически регулировала статус своих составных частей.



В процессе "постколониальных" преобразований была сформулирована международно-правовая концепция, которая легла в основание классификации правомочно сти и неправомочности постимперских территориально -политических образований. Это концепция "постимпер ской легитимности". Смысл ее сводится к тому, что несмотря на отсутствие Империи как целого ее чисто административные составляющие получают полноценный правовой статус независимо от того, удовлетворяет ли данное образование критерию полноценного государства или нет. В основе такого подхода лежит светская либеральная идея относительно произвольности любого государственного образования как исторической случайно сти. По этой логике этнический, религиозный, культурный и социальный компоненты являются малозна чимыми и несущественными, так как население понимается здесь как простая совокупность экономико-стати стических единиц. В этом сказывается инерция "имперского", "колониального" подхода, привыкшего считать "колонии" и "провинции" чем-то второстепенным и несущественным, "дополнительным" в рамках общего контекста.



Как правило, "постимперские образования" никогда (или почти никогда) не становятся полноценными государствами и продолжают существовать в качестве экономико-политических придатков бывшей (или новой) метрополии. Почти всегда правящая элита в них является прямой наследницей (часто ставленницей) колониальной администрации, экономика целиком зависит от внешних факторов, а политико-социальный уклад подстраивается под модель бывшего центра. Сохранение такой "постимперской легитимности" часто приводит к тому, что один и тот же автохтонный этнос населяет территории разных постимперских государств, а в рамках одного государства проживает несколько этнических и религиозных групп. Фактически относительный баланс интересов поддерживается в таких случаях только апелляцией ко внешнему фактору чаще всего к явной или скрытой мощи бывшей метрополии (или того развитого государства, которое может прийти ей на смену). Весьма показательно, что на последних этапах "освобожде ния" Африки Панафриканский конгресс постановил применять во всех вновь образованных государствах как раз принцип "постимперской легитимности", хотя многие большие африканские народы в частности, банту, зулусы и т.д. оказались проживающими сразу в двух или трех государствах. Это было сделано под предлогом избежания этнических, межплеменных и религиозных войн. На самом деле, речь шла о стремлении руководи телей постимперской администрации сохранить свои искусственные элиты у власти, не допустив создания в процессе национального подъема новых представителей органичной национальной иерархии. Учитывая стратегическую и социально-экономическую отсталость Африки и отсутствие свежих и жизненных государственных традиций, этот подход сработал довольно успешно.



Принцип "постимперской легитимности" сегодня прикладывается и к странам, возникшим на развалинах СССР. В бывших "союзных республиках" почти повсеместно у власти находятся наследники "колониальной администрации", отсеки разломленной на части единой управленческой структуры, сформировавшейся целиком в имперском советском контексте. Эта элита отчуждена от национально-культурных традиций своих народов и ориентирована по инерции на сохранение экономико-по литической зависимости от метрополии. Единственным исключением является Армения, где логика "постимпер ской легитимности" была нарушена (в случае Нагорного Карабаха), и где, соответственно, сугубо национальные политические силы имеют больший вес, чем во всех остальных странах СНГ. Кроме того, Армения единствен ная моноэтническая республика из стран СНГ.



На первый взгляд, может сложиться впечатление, что принцип "постимперской легитимности" играет на руку РФ и Москве, так как создает предпосылки для сохранения влияния РФ в "ближнем зарубежье" и упрощает политико-экономические отношения с географическими соседями. Но на самом деле все обстоит несколько сложнее. Как и в случае "деколонизации" стран Третьего мира, распад Империи ослабляет геополитическое могущество метрополии, и часть колоний и доминионов переходят под неявный контроль другой, более сильной державы, которая использует систему "постимперской легитимности" в своих собственных целях. Яркий пример тому США, фактически захватившие под свое влияние большинство бывших английских, испанских, португальских, французских и голландских колоний в ходе процесса "деколонизации". Таким образом, на смену постсоветской "колониальной администрации" в странах СНГ может прийти (и приходит) иная "колониальная администрация", использующая в своих целях уже существующие искусственные структуры.



С другой стороны, "постимперская легитимность" и саму РФ ставит в один ряд с другими странами СНГ, коль скоро в данном случае полностью игнорируются национально-культурные, религиозные и этнические интересы русского народа, попадающего под абстрактные нормы "постимперского", чисто административного права и разбросанного по чуждым псевдогосударственным и квазинациональным образованиям. Останки имперской администрации в рамках РФ (партийно-бюрократический аппарат) оказываются столь же чуждыми национально му контексту русских, что и в других республиках, так как сама система Империи была построена на иных, чисто административных и экономических, а не национальных и культурных принципах. Русские, "освободившись" от республик, не получают свободу и самостоятельность, но теряют значительную часть своей национальной общности, сохраняют зависимое положение от остатков прежней номенклатуры и вдобавок подвергаются новой опасности попасть под влияние внешних политических сил более могущественных держав. Эта последняя опасность была не столь близкой в период существования Империи, но в качестве простой "региональной державы" РФ подвергается ей в полной мере.



Все эти соображения заставляют поставить под сомнение полезность в нынешних условиях принципа "постимперской легитимности", так как это в значительной степени противоречит русским национальным интересам.



Но какими же критериями следует руководствовать ся в определении того, что является "русскими национальными интересами"? Кого взять в качестве главного субъекта , в отношении которого можно было бы определить, что выгодно, а что невыгодно? В каких категори ях следует осмыслять сегодня Россию ?

< Назад   Вперед >
Содержание