Слава побежденных

Упомянутые выше финансовые принуждения являются не единственным фактором, оказывающим давление на предприятия, над головами руководителей которых постоянно планируют «налетчики». Угрозы поглощения вынуждают руководство предприятий посвящать много времени и энергии выработке стратегий защиты, вступать в биржевые герильи, совершенно непродуктивные в коммерческом или промышленном отношении. Можно спросить себя, действительно ли первым призванием промышленника является бесконечное изготовление (вместе с батальоном юристов, получающих фантастические гонорары) «отравленных пилюль» или «золотых парашютов», предназначенных для противодействия недружественным поглощениям, или лучше использовать это время на то, чтобы производить и продавать. Мы не знаем, сколько времени было посвящено изготовлению «золотых па-рашютов», предназначенных для защиты бывшего президента и генерального директора объединения Nabisco от последствий покупки объединения компанией KKR. Но нам известно, во что это обошлось: оба руководителя получили, соответственно, от их предприятий 53 и 54 миллионов долларов! Будем конкретны: 50 миллионов долларов составляют по меньшей мере 250 миллионов франков; если положить эту сумму в банк с процентной ставкой 10%, то вкладчик получит ежегодную ренту в 25 миллионов франков, что составляет от 5 до 10 зарплат самых высокооплачиваемых французских президентов—генеральных директоров. Вот что можно было бы назвать «славой побежденных».
Что до неверности акционеров, бегущих к тому, кто предлагает больше, то акция, из которой быстрее всего можно извлечь прибыль, стала для них буквально новым золотым правилом.
По логике новой англосаксонской модели капитализма неверность для акционера — синоним рационализма. Этим все сказано.
Но оказывается, что именно эта рациональность становится основным недостатком для предприятий, которые не могут более рассчитывать на стабильный капитал.
Акционер-король, если пользоваться выражением Александра Жюньяка и Стефана Майера (Le Retour du capital, op. cit.^, довольно мало заботится о предприятии, в которое он вложил деньги. Ему нужны дивиденды и сверхприбыли.
Эта тенденция, странный парадокс, особенно заметна у ин-ституционных инвесторов (в основном это пенсионные фонды и страховые компании), значение которых на американском рынке огромно. Они владеют от 40 до 60% капитализации Уолл-стрита, но в отличие от того, что еще происходит в Японии и до некоторой степени в Европе, здесь они не играют роли «регуляторов» или «жандармов» рынка. Американские институционные инвесторы стараются прежде всего оптимизировать краткосрочный доход своего портфеля. Их единственной заботой при каждой выплате вкладчикам, фондами которых они управляют, является представление рекордных результатов. Все стремятся казаться лучшими управляющими, ведь при оценке все чаще одни фонды сравнивают с другими.
Эта одержимость идеей получения результатов за короткий срок побуждает их иногда (например, в случае установления контроля над предприятием) к простому и чистому «предательству», как говорили раньше. Многие из них управляют пенсионными фондами служащих больших фирм. Если одна из этих фирм подвергается атаке, инвесторам весьма выгодно стать на сторону атакующих с целью-получения сверхприбыли.
При таких акционерах и таких стратегиях мы далеки от предприятия, задуманного как сообщество, объединенное общими интересами и мощной affectio societatis (общественной привязанностью), сообщество, объединяющее акционеров, наемный капитал и дирекцию. Предприятие превратилось в машину движения денежной наличности (cash flow), качающуюся на волнах рынка и подвергающуюся непредвиденным опасностям бурь биржевых спекуляций

< Назад   Вперед >
Содержание