Глава 5. СТАДИЯ «КООПЕРАТИВНОЙ КОНКУРЕНЦИИ»

Переход экономики с одной стадии развития на другую всегда сопровождается коренными изменениями в отношениях собственности. Отношения собственности в условиях современной стадии имеют следующие особенности.

1. Собственность на материальные блага во многом заменена собственностью на неосязаемые активы (титулы). Этот процесс начался в период «чистой монополии», усилился при переходе на стадию «монополистической конкуренции» и достиг своего апогея в современный период.

2. Разнообразие форм собственности.

3. Широкое развитие получила кооперативная форма собственности. В промышленности в кооперативы нередко превращаются частные фирмы, выкупленные у их собственников работниками при угрозе банкротства и увольнений. В конце 80-х гг. в США таких фирм насчитывалось 10 тыс., на них работали 10 млн. человек или 9% используемой совокупной рабочей силы страны, причем результаты хозяйственной деятельности кооперативов во многих случаях лучше, чем на предприятиях других форм собственности. Например, выкуп предприятия и превращение его в кооператив приводит к повышению производительности труда на 10-15%, а прибыль кооперативной фирмы примерно на 50% больше, чем в среднем по соответствующей отрасли.

4. В большинстве ЭРС продолжился интенсивный процесс институционализации собственности, начало которому также положила Япония. В последней он начался подбором фирмами акционеров среди нескольких групп инвесторов: промышленных, торговых и других компаний, связанных друг с другом деловыми отношениями, участием в капитале друг друга, участием в управлении через систему переплетающихся директоратов и юридических лиц, занимающихся концентрацией сбережений населения, скупающих акции с целью получения дивидендов, а также материнских компаний, владеющих акциями дочерних фирм.

5. В результате институционализации собственности произошло резкое уменьшение доли индивидуальной собственности на акции. Наиболее быстро и интенсивно этот процесс начался в Японии, а затем распространился и на другие ЭРС.



По данным обследования 1000 крупных и средних фирм Японии, в 1986 г. все индивидуальные владельцы обладали более чем 50 процентами акций только в 31 компании, в 720 компаниях они имели менее 10% акций, в 18% крупных корпораций индивидуальные акционеры имели более половины акций, в 825 корпорациях на их долю приходилось менее 10% акций, тогда как в 200 наиболее крупных их доля была близка к нулю. Из 500 крупных корпораций из списка журнала “Форчун” в начале 80-х гг. только около 150 контролировались индивидуальными собственниками, а в конце 80-х гг. - не более 100, а из 25 крупных банков только один находился под семейным контролем (банк Меллонов). В 1949 г., когда была открыта Токийская биржа, около 68% акций, допущенных к котировке, были приобретены индивидуальными акционерами, а в середине 80-х гг. доля индивидуального владения составляла примерно 25%, тогда как доля межкорпоративной собственности составляла 70%. В 1983 г. только 6% активов частных лиц приходилось на акции, тогда как на депозиты и вклады в почтово-сберегательные кассы - 64%.



Крупные индивидуальные владельцы или семьи или уже не обладают контрольным пакетом акций и, следовательно, контролем, или вообще перестали являться таковыми и получают, как Крупп, своеобразное “пособие” от фирмы, имеющей в своем названии фамилию бывшего владельца. Небольшую роль индивидуальной собственности в современных условиях подтверждает также статистика доходов от собственности. Например, в Японии для 90% населения единственным источником дохода является заработная плата. Доходы от собственности у 10% наиболее богатых семей составляют менее 13,5% всей суммы их доходов, доля лиц, живущих на нетрудовые доходы, составляет сотые доли промилле. Интересно, что большую роль доходы от собственности играют для 1/3 населения, имеющего низкие доходы.

С теоретической точки зрения наиболее интенсивные изменения характера собственности должны были происходить до и в течение бифуркационного периода национальной экономики. Проверим это предположение статистически. Таблица 22 показывает, что наибольшая интенсивность изменения структуры акциевладения в Японии действительно приходится на предкризисный, добифуркационный период - 1950-1960 гг., а также 1965-1975 гг., а затем она уменьшается.



При сравнении этих данных с циклами Н.Д. Кондратьева мы увидим, что максимальная интенсивность изменения структуры акциевладения также приходится на понижательную волну.

В других ЭРС процесс институционализации собственности начался позднее, но и там эта тенденция взяла верх: уже к началу 70-х годов только финансовые институты владели 35-40% акционерного капитала. Наиболее крупными институциональными собственниками акций в США являются банки, пенсионные фонды и другие финансовые институты, а также нефинансовые корпорации. Банки в Японии, несмотря на то, что им разрешено владеть не более чем 5% пакета акций нефинансовых корпораций, в действительности владеют 40% акций. Банк выполняет по отношению к корпорации, акциями которой он владеет, различные функции. Вот как описывает их О.Е. Вильямсон: “главный банк” стоит во главе кредитного консорциума, члены которого (банки) предоставляют кредит промышленным корпорациям и осуществляют контроль за ее делами. При нормальном ходе дел банк не применяет прямых систем контроля, но в условиях кризиса он предпринимает “спасательные меры”. Последние состоят в перенесении сроков платежей по кредитам, консультациях по ликвидации активов, обеспечении кадрами менеджеров, реорганизации корпорации и иной помощи. Причем отказаться от такой помощи для банка значит “потерять лицо”, вызвать санкции других участников банковской группы, прекращение деловых контактов со стороны других групп, поэтому они идут на убытки ради спасения репутации. В других ЭРС банки также владеют значительной частью акционерного капитала. Так, в ФРГ в 1980 г. банки владели 83% голосующих акций. Велика роль и нефинансовых корпораций и пенсионных фондов. Например, в США на долю пенсионных фондов приходится более трети акционерного капитала корпораций, а доля нефинансовых корпораций в Японии составляет 25%.

6. Распыленность акционерного капитала является еще одной важнейшей чертой современного этапа развития ЭРС. Она порождается тенденцией к увеличению доли мелких и мельчайших акционеров (как индивидуальных, так и институционализированных). Эта тенденция выражается, в частности, в увеличении доли собственности работников на акции своей корпорации. Так, сейчас каждый восьмой американский рабочий и служащий (более 14 млн. чел.) владеет акциями своей фирмы, причем всего индивидуальных акционеров в США насчитывается более 20 млн. чел.. Этот процесс начался в середине 70-х годов: в 1974 г. в США был принят закон о государственной поддержке развития собственности работников.

В последнее время в США действует две крупных программы приватизации: по одной программе государство выкупает у владельцев фирмы их производство и передает его в собственность работников. По другой программе происходит приватизация рабочих мест. К началу 1990-х годов было декапитализировано 11 тыс. корпораций, 12 млн. работников выкупили свои рабочие места.

Распыленность акционерного капитала, в целом, принесла положительные результаты: владение рабочими акциями своих корпораций, как правило, повышало их ответственность и заинтересованность в финансовых результатах их деятельности. Большинство работников, владеющих акциями, и, таким образом, участвующих в прибылях, считают, что их интересы существенно не отличаются от интересов менеджеров (61% положительных ответов) и собственников (71%). Кроме того, согласно нашим расчетам, проведенным на основании приложения к монографии “Корпоративная власть в Америке”, чем больше число акционеров и чем меньшая сумма акций сосредоточена в руках одного акционера, тем лучше результаты деятельности корпорации. Так, среди первых десяти компаний из списка “Форчун” количество акций у одного акционера в сотни раз меньше, чем у последних пяти из двухсот, а общее количество акционеров - в сотни раз больше.

С другой стороны, “распыленность” собственности вовсе не означает рассредоточение контроля. Наоборот, благодаря распылению собственности даже сравнительно небольшой пакет, находящийся в одних руках, может стать контрольным. Кроме того, возможна и последующая скупка акций крупными собственниками.

Что касается процесса концентрации, то в современный период следует отметить стабилизацию или уменьшение абсолютной концентрации производства, активов и занятости. Причем переломный момент также пришелся на 70-е годы. Если в начале 60-х годов 500 крупнейших корпораций США производили 17% валового национального продукта, а к концу 70-х годов он достиг своего максимума (20%), то сейчас этот показатель составляет не более 10%. Однако наличие закономерности, отмеченной П. Дасгуптой и Дж. Стиглицем, заключающейся в том, что в отраслях, имеющих перспективы технологических инноваций, уровень концентрации производства, при прочих равных условиях, будет выше, подтверждается и в современных условиях: уровень концентрации в наукоемких отраслях (химической промышленности, металлургии, общем машиностроении, электро- и транспортном машиностроении, приборостроении) в 2-3 раза выше, чем в пищевой, целлюлозно-бумажной промышленности, полиграфии, резинотехнической промышленности, производстве строительных материалов, и в 5 - 10 раз выше, чем в швейной, деревообрабатывающей и кожевенной промышленности. Аналогичный процесс - стабилизация или снижение уровня абсолютной концентрации - наблюдается и по показателю занятости: если в целом по обрабатывающей промышленности США (имеющей наиболее высокий уровень абсолютной концентрации) средняя численность занятых на одном предприятии возросла за 1958 - 1972 гг. на 15%, то с 1972 по 1987 г. она уменьшилась на 13%; если средний размер предприятия по показателю занятости в 1958 - 1972 гг. возрос или остался неизменным в 12 группах отраслей, а в 8 - уменьшился, то в следующие 15 лет снижение его происходило в 13 группах отраслей, а в повышение (порой незначительное) - в 17. В целом по ЭРС в 1960-е годы число занятых на новом заводе составляла, в среднем, 644 человека, а в 80-е годы - 210 человек. Переломный момент этого процесса, как видно из этих данных, также пришелся на 70-е годы.

Переход на новую стадию развития происходит быстрыми темпами в периоды структурных кризисов, накладывающихся на циклические. Структурный кризис экономики можно определить как несоответствие структуры экономики ее функциям, проявляющимся на всех уровнях национальной экономики - от макро- до микроуровня. Т.е. это несоответствие экономической структуры системе общественных потребностей и новым возможностям их удовлетворения, предоставляемых новыми техническими достижениями, возникающими в открытой экономике на микроуровне и постепенно передающимся на макроуровень, откуда начинают исходить встречные флуктуации, усиливающие его. Среди причин структурных кризисов особо необходимо отметить следующие:

• сложившаяся структура фондов не успевает вовремя отреагировать на изменение конъюнктуры;

• резкие изменения поведения экономических субъектов, включая государство;

• изменения структуры цен, например, как в 70-е годы, на энергоносители;

• замедление темпов внедрения научно-технических достижений в производство и переход на извлечение прибыли преимущественно спекулятивным путем (в результате краткосрочные прибыли растут, но эффективность производства падает и, в случае распространенности этого явления, как в 60-е годы, падает и эффективность экономики в целом);

• изменение основных направлений капиталовложений;

• усиление процесса перелива капитала;

• появление крупных научных открытий и технических изобретений, открывающих новые возможности, которые ограничиваются существующими структурами;

• синергический эффект, связанный с взаимодействием инноваций (в период, о котором идет речь, это были инновации в микроэлектронике, информатике, генной инженерии, биотехнологии, освоении новых материалов);

• конкуренция, принимающая наиболее острый характер во времена кризисов, способствует переливу капитала, а последний, в свою очередь, усиливает конкуренцию, таким образом возникает петля положительной обратной связи (петли положительной обратной связи делают возможным в далеких от равновесия состояниях, а кризис является состоянием, наиболее далеким от равновесного, усиление слабых флуктуаций до гигантских, разрушающих сложившуюся структуру системы, которые могут привести систему к скачку);

• другой петлей положительной обратной связи является связь между переливом капитала и структурными сдвигами: перелив капитала усиливает структурные сдвиги, а последние приводят к еще большей активизации процесса перелива капитала и т.д. (не случайно перелив капитала активизируется в районе бифуркационных периодов, а именно, наблюдается незадолго до нее - в 20 и 60-х годах ХХ века).

Даже наличие исключительно двух последних явлений может привести систему к революционному изменению, присутствие остальных сделало кризис 1974 - 1975 гг. более глубоким и более сильным по своим последствиям.

Структурные кризисы приводят к изменению структуры экономики на всех ее уровнях.

А. Стабилизация или уменьшение уровня абсолютной концентрации производства на стадии «кооперативной конкуренции» повлекла за собой изменение размерной структуры экономики. В середине 80-х годов доля фирм с численностью занятых менее 500 человек в США составляла 99,8% всех фирм, на них было занято 53% общей численности занятых, они владели 35% активов, им принадлежало 45% продаж и 34,9% чистого дохода, а в Японии 99,5% фирм имели численность работающих до 300 человек, на этих фирмах было занято 77,7% работников, они производили 56,6% условно-чистой продукции обрабатывающей промышленности. В 80-е годы каждые 8 из 10 рабочих мест были созданы мелкими фирмами.

Таким образом, мы видим, что как в целом по экономике, так и в отраслях с преобладанием крупного бизнеса доля крупных фирм упала, а мелких - возросла или осталась прежней. Конечно, этот процесс происходит неравномерно по различным отраслям: в табачной, швейной, деревообрабатывающей промышленности происходит рост доли крупных предприятий, значительно сокращается их доля в нефтепереработке, резинотехнической промышленности, производстве строительных материалов, в химической промышленности, металлургии, проявилась тенденция к ее снижению в отраслях машиностроения. Не менее важной тенденцией является усиление различий размерной структуры различных отраслей и дифференциация размерной структуры внутри отрасли.

Видимо, уменьшение доли крупных фирм связано как с развитием техники и ее удешевлением и универсализацией, так и с особенностями крупного производства (главное преимущество крупных фирм - экономия на масштабе - под влиянием использования гибких производственных систем постепенно становится все менее уловимой, и издержки, связанные с комплексностью производства, начинают перевешивать ее, недостаток гибкости не позволяет вовремя реагировать на изменения спроса ) и мелкого бизнеса (гибкость производства, большая чувствительность к потребительскому спросу и направлению научно - технического прогресса), а также динамики потребительского спроса. Последний в условиях современной стадии проявляет все большую тенденцию к индивидуализации. В определенной мере сдерживает тенденцию к уменьшению размерной структуры, снизившийся во многих отраслях, но еще достаточно высокий уровень инвестиций.

Снижение доли крупных и увеличение доли мелких фирм произошло вследствие уменьшения оптимального размера фирм. В полном соответствии с предположением Дж. Стиглера, названного им “техникой выживания”, происходит уменьшение доли фирм, размер которых далек от оптимального, причем чем дальше они от оптимума, тем выше скорость снижения их долей. Именно этим эффектом можно объяснить замеченную отечественными исследователями резкую неравномерность падения эффекта масштаба: в одних отраслях оно происходит относительно медленно, а в других - так резко, что это дает основание говорить о его исчерпании. Достаточная для нормального функционирования фирмы норма прибыли (10-15%) сейчас может присваиваться не только крупными (как ранее), но и мелкими и даже мельчайшими фирмами. Поскольку размерная структура экономики находится в зависимости от общих потребностей, которые подвержены изменениям, можно согласиться с мнением Е. Пенроуз о том, что в долгосрочном плане оптимального размера фирмы не существует. При смене траекторий и, соответственно, стадий развития происходит адаптация к изменяющимся условиям спроса и требованиям, предъявляемым ситуацией к размерной структуре. Особенностью современной стадии является расширение интервала размеров фирм, которые можно отнести к оптимальным, а также уменьшение нижней границы этого интервала. Пик этих процессов, судя по статистике, пришелся на середину 70-х годов.

Уменьшение оптимального размера фирм, значительный рост доли мелкого бизнеса основаны на преимуществах последнего в современных условиях:

- вследствие отсутствия бюрократических управленческих структур, концентрации собственности и управления в одних руках на мелких фирмах складываются оптимальные условия для использования человеческого потенциала;

- мелкие фирмы в современных условиях приобрели конкурентные преимущества, ранее свойственные лишь крупным фирмам (при опросе потребителей преимущества в качестве продукции мелких фирм отметило 80% опрашиваемых, в обслуживании - 70%, технологии - 27% и в маркетинге - 9% );

- более высокая интенсивность труда как наемных работников, так и владельцев мелких фирм, подвергающих себя самоэксплуатации;

- если в условиях предыдущих стадий мелкий бизнес отставал от крупного в производительности труда, то сейчас наблюдается выравнивание производительности труда крупных и мелких фирм (некоторые исследователи отмечают даже, что производительность труда на мелких фирмах выше; так, по данным обследования промышленных фирм, в США в 80-е гг. на заводах с числом занятых менее 600 человек производительность труда превышает аналогичный показатель на заводах с числом работающих более 4500 человек на 50% );

- мелкие фирмы способны более гибко приспосабливаться к изменениям спроса, а современная техника и технология усиливает эти возможности;

- развитие отраслевых ассоциаций мелких производителей позволяет совместить преимущества мелких и крупных фирм.

Многие из этих преимуществ имеют в своей основе изменение инновационной политики мелких фирм. До 80-х гг. на долю мелких фирм с числом занятых менее 200 человек приходилось меньше существенных инноваций, чем это должно быть в соответствии с их долей в производстве и занятости, но в 80-е гг. количество инноваций на мелких фирмах быстро возросло, что во многом связано с увеличением числа мелких фирм новейшей технологии. С другой стороны, сейчас можно говорить о своеобразном разделении труда между крупным и мелким бизнесом в сфере инноваций: если изобретения наиболее успешно осуществляет мелкий бизнес, то большие возможности для их коммерческой реализации имеют крупные фирмы, которые также определяют приоритетные направления исследований. Реализация преимуществ мелкого бизнеса нередко основана на четкой нишевой политике и высоком уровне специализации производства.

Современная стадия также принесла с собой изменение отношений крупного и мелкого бизнеса. Трансформацию их отношений можно представить следующим образом: в условиях «свободной конкуренции» господствуют мелкие фирмы, в условиях «чистой монополии» с ростом концентрации производства мелкие фирмы стали вытесняться крупным бизнесом и там, где крупный бизнес занял ключевые позиции, мелкие фирмы были полностью вытеснены, но оставались в отдельных отраслях. В условиях «монополистической конкуренции» мелкие фирмы были подчинены интересам крупного бизнеса, стали возникать отдельные примеры успешного симбиоза. В период “кооперативной конкуренции” выделились три главных направления развития отношений мелкого и крупного бизнеса: усиление их симбиоза; в части отраслей возникла достаточно сильная конкуренция между мелкими и крупными фирмами (и, таким образом, стал неверным тезис В. Зомбарта о том, что наблюдается не конкуренция мелких и крупных фирм, а форм хозяйства); нишевая специализация мелкого бизнеса. Наибольший интерес представляет самое развитое в данный момент направление - симбиоз мелких и крупных производств в рамках межфирменной кооперации. Это направление взаимосвязей может принять несколько форм:

1. Субподрядные связи и отношения (нередко имеющие многоярусный характер, т.к. субподрядчики могут иметь своих субподрядчиков и т.д.). В 1961 г. доля мелких фирм, основная часть производства которых осуществлялась в рамках субподряда, составляла в Японии 53,3%, в 1976 г. - 60,7%, в 1981 г. - 65,5%, к концу 80-х гг. их доля повысилась до 70%. В США контрактами сейчас связаны от 30 до 70% мелких промышленных фирм, причем процесс контрактирования стимулируется законодательством; в Западной Европе около 40% мелких фирм связаны субподрядной системой.

Субподрядные связи и отношения выгодны обеим сторонам: мелкие фирмы имеют возможность работать на известный рынок, а крупные - снизить издержки за счет более низкой заработной платы, более высокой интенсивности труда, более высокого уровня специализации, а также сохранить в период кризиса своих работников, направляя ставших лишними работников на мелкие фирмы. Кроме того, следует учитывать и низкие цены на новую технологию, разработанную субподрядчиком. Субподрядные связи на некоторых японских фирмах замещают связи внутрифирменные. Это происходит, когда головная компания сосредоточивает у себя только проектирование и сборку, а всё остальное делают субподрядчики. При этом мелкие субподрядчики могут иметь не одну головную фирму и конкурировать между собой и подразделениями крупных фирм за объемы и расценки заказа.

2. Франчайзинговая система стала развиваться сначала в США, а затем распространилась на другие экономически развитые страны, особенно Западную Европу. Пик роста продаж фирм по системе франчайзинга пришелся на 80-е годы: в США с 1980 по 1988 г. они выросли на 77% и составили 632 млрд. долл., по этой системе в 1988 г. работало 532 тыс. мелких фирм с 7,3 млн. занятых.

3. Развитие “спин-офф” (внешних венчуров) также приходится на бифуркационный период, что показывают данные таблиц 24 и 24.

На примере инвестиций в мелкие фирмы ясно виден самоорганизационный эффект “затишья перед бурей” - резкое уменьшение темпов изменений в предкризисный период, в постбифуркационный период эти темпы резко выросли, обусловливая быстрые структурные изменения. Перед кризисом 1982 г. затишье повторилось, а в кризисный период и после него темпы роста стали расти, но не достигли показателей Роль венчуров как катализаторов структурных преобразований показывает также тот факт, что в начале 80-х годов, когда в целом структурные сдвиги были уже завершены, упали курсы акций венчурных фирм, уменьшились возможности извлечения высокой нормы прибыли. Венчуры сделали свое дело и, хотя не исчезли, но значительно видоизменились, а их позиции в экономике ослабли. Рисковое поведение, при котором около 60% проектов оказываются неудачными, более характерно для кризисных периодов, чем для процветания. Поэтому сейчас наблюдается переход от внутренних венчуров к самостоятельным мелким венчурам и спин-офф.

4. Мелкие фирмы арендуют у крупных фирм отдельные предприятия и получают, таким образом, право оперативного управления.

5.Мелкие фирмы занимают определенную товарную нишу.

6. Мелкий бизнес (обычно венчурный) активно разрабатывает рынок нового товара и может стать конкурентом крупному бизнесу.

Случаи (1) - (4) относятся к так называемым предпринимательским сетям, в которых принимает участие как крупный, так и мелкий бизнес, связанные между собой “паутиной” различных отношений в виде контрактов, совместных проектов, переплетающихся директоратов, взаимовладением акциями, кредитными отношениями и т.д.. Такой «паутиной» охвачено около 75% американской экономики. Таким образом, если в условиях «монополистической конкуренции» и, особенно, «чистой монополии», мелкий бизнес вытеснялся со многих рынков, то в условиях “кооперативной конкуренции” крупные фирмы стремятся использовать возросшие вследствие научно - технического прогресса возможности мелких фирм, как полностью самостоятельных, так и кооперированных, входящих в хозяйственные блоки. Более того, появились комплексы взаимосвязанных, исключительно малых фирм и, хотя пока они еще редки, возможно, в будущем они будут играть большую роль. Отличительными особенностями малых фирм “кооперативной конкуренции” от малых фирм стадий «монополистической конкуренции» и «чистой монополии» являются:

- возможность достижения ими монопольных позиций,

- возможность проникновения на рынки наукоемкой продукции (компьютеров и телекоммуникационной техники, информационных сетей, позволяющих получить информацию о товарах и услугах ),

- выравнивание уровней технической оснащенности крупных и мелких фирм, т.е. двойственная прежде структура (характерная, прежде всего для Японии и ФРГ) под воздействием НТП и удешевления новой техники и технологии стала более или менее однородной.

Позиции крупных фирм под влиянием кризиса 1974 - 1975 гг. и последовавшей структурной перестройки ослабли даже в отраслях, которые традиционно были оплотом крупного бизнеса (например, в сталелитейной промышленности). Это подрывает основу утверждений о том, что мелкий бизнес, хотя и превосходит своей численностью корпорации, является пережитком времен Адама Смита, элементом системы свободного предпринимательства или свободной конкуренции (в том числе и потому, что отношения, характерные для определенной стадии или траектории развития, пропитывают всю структуру экономики, включая малый бизнес).

Б. Изменение отраслевой структуры экономики.

Таблица 26 показывает значительное уменьшение доли сельского, лесного хозяйства, рыболовства и обрабатывающей промышленности в ВВП США на рассматриваемой стадии; незначительно уменьшилась доля добывающей промышленности, строительства, торговли, транспорта; незначительно увеличилась доля связи, электро-, газо- и водоснабжения, государственных услуг. Значительно возросла доля услуг, финансов и страхования. Сходные тенденции характерны для всех ЭРС, это убедительно показывают таблицы 6 - 10 Приложения 2.

Данные таблиц 6 - 10 Приложения 2 и графика 4 Приложения 1, а также таблиц 27 и 28 убедительно показывают, что наибольшая интенсивность структурных сдвигов пришлась на десятилетие 70-х гг., а в этот период наиболее интенсивными структурные сдвиги были в течение 1973 - 1976 гг. и в конце 70-х - начале 80-х годов, они несколько замедлились в 1976 - 1979 гг.. В США, ФРГ, Великобритании и Японии пик структурных сдвигов пришелся на конец 70-х - начало 80-х гг., в Италии - на конец 60-х - начало 70-х годов. Таким образом, наиболее интенсивные структурные сдвиги действительно приходятся на периоды сильнейших кризисов, бифуркационный и прилегающие к нему периоды. Как обычно, за 15 - 20 лет до начала бифуркационного периода также наблюдается повышение интенсивности структурных сдвигов (отраслевых и структуры акциевладения), что связано с переходом в понижательную фазу цикла Н.Д. Кондратьева. Не менее интересна и другая закономерность: через 7 - 10 лет после окончания бифуркационного периода начинается новый экономический кризис (так было в 1900 - 1903 гг., 1937 - 1938 гг. и в 1980 - 1982 гг.). Именно на эти периоды приходится второй (после бифуркации) пик структурных преобразований (см. табл. 17, 34, а также 6 - 10 Приложения 2).

В результате кризиса 1974 - 1975 гг. в экономически развитых странах сформировалась группа отраслей, названных “структурно - больными”, большую часть которых составили отрасли, которые были основой экономики, имели наибольшую долю на протяжении предыдущей стадии развития. Институтом Номура (Япония) выделено 10 критериев структурно-больных отраслей:

- большой разрыв между спросом и предложением;

- сильная внутриотраслевая конкуренция;

- ограниченные возможности расширения рынка;

- большая зависимость от издержек производства;

- большая роль в отрасли торговых компаний;

- получение правительственной помощи, ограничивающей свободу действий;

- производство отраслью первичной производственной продукции;

- однообразие производимой продукции;

- отрасль не является необходимой с точки зрения национальной безопасности;

- отрасль не может повысить цены на продукцию, несмотря на значительный рост цен на сырье.

Исходя из данных критериев, можно выделить следующие структурно-больные отрасли экономически развитых стран в 70-е годы: угольная промышленность, черная и цветная металлургия, станкостроение, судостроение и судоходство и т.д. В начале бифуркационного периода были предприняты попытки не столько изменить экономическую структуру, сколько приспособить структурно-больные отрасли к новым условиям конъюнктуры. Можно отметить несколько способов такого приспособления.

1. Перевод традиционных производств за границу, который усилился в середине 60-х гг. и сыграл роль паллиативной меры, поскольку, с одной стороны, он облегчил ситуацию в этих отраслях, но с другой стороны, усилил их кризис, сдерживая процесс модернизации.

Одновременно происходила перестройка структуры прямых зарубежных инвестиций, усилившаяся в 70-е годы (см. табл. 29). Таблица отражает общую для всех экономически развитых стран тенденцию к уменьшению доли добывающей промышленности, стабилизации доли обрабатывающей промышленности, увеличение доли финансовых и страховых услуг, недвижимости.

2. Скрапирование производственных мощностей. Так, в Японии скрапированию подлежало от 12 до 40% производственных мощностей в различных производствах черной и цветной металлургии, химической и текстильной промышленности.

3. Выдача разрешений на создание в структурно больных отраслях антидепрессионных картелей.

4. Техническое перевооружение, модернизация и автоматизация производственных процессов.

5. Государственное стимулирование структурно больных отраслей при помощи налоговой, протекционистской и амортизационной политики.

6. Развитие мини-заводов.

Среди важнейших изменений в отраслевой структуре необходимо отметить следующие. Преимущественными сферами приложения капитала стали энерго-, материало-, трудосберегающие производства и отрасли. В США энергоемкость валового внутреннего продукта увеличилась с 445 тыс. тонн условного топлива в 1960 г. на 1 млрд. до 515 в 1970 г., а за следующее десятилетие она уменьшилась до 410 тыс. тонн, к 1990 г. составив 320 тыс. тонн. В Японии удельные затраты сырья и материалов с 1965 г. по 1980 г. уменьшились на треть, доля нефти в общем производстве энергоносителей упала с 78% в 1973 г. до 57% в 1985 г., а нефтеёмкость продукции снизилась на 34,1%.

Конечно, эти сдвиги не могли не отразиться на эффективности производства. Доля наукоемких отраслей и отраслей с высокой степенью добавленной стоимости (электротехническая промышленность, приборостроение, ракетно-космическая, авиационная, химическая, фармацевтическая промышленность, отрасли, возникшие на основе новых научных достижений) в отгруженной продукции с 1970 по 1992 г. увеличилась с 37,3% до 43,7%, а доля высокотехнологичных производств - с 14,1 % в 1972 г. до 19,6% в 1990 г.. Увеличение их доли в капиталовложениях также было значительным: с 38,4% в 1970 г. до 46,2% в 90-е годы, а доля высокотехнологичных производств увеличилась с 14% в 1972 г. до 23,7% в 1990 г..

Результатом этой перестройки, поддерживаемой государственными мерами, стало возникновение новых отраслей и производств, ставших базовыми в условиях стадии «кооперативной конкуренции»: освоение новых источников энергии, сфера услуг, электроника, развитие информационной сферы и связи. Одним из главных изменений отраслевой структуры в экономически развитых странах стал интенсивный рост доли сферы услуг и уменьшение, а затем стабилизация доли обрабатывающей промышленности на уровне около 24% ВНП. Доля сферы услуг в занятости в начале 80-х годов составляла 67% в США и 53% в Японии. Доля сферы услуг в ВНП США выросла с 60% в 1967 г. до 68% в 1988 г. “Революция услуг” дала основание говорить о деиндустриализации экономики ЭРС, выражающейся в процессе интенсивного изъятия капиталовложений из производственной сферы, а также в финансовых спекуляциях и переливе капитала за границу.

За счет чего же была осуществлена одна из самых глубоких перестроек отраслевой структуры ЭРС? Хотя государство путем налоговой и амортизационной политики поддерживало структурные преобразования, все же они были совершены, в основном, за счет микроэкономического уровня. Механизм структурных изменений имел один из следующих сценариев (в различных отраслях преобладал тот или иной сценарий).

- Дифференциация темпов роста отраслей за счет увеличения или уменьшения капиталовложений: в отраслях, где складываются благоприятные условия для расширения рынков сбыта и извлечения прибыли, фирмы наращивают производство и наоборот. Влияние этого сценария проявилось в обновлении состава 400 крупнейших фирм: с 1973 г. по 1983 г. в их число вступило 153 новых члена, из которых более половины имели иную специализацию производства по сравнению с выбывшими фирмами, в результате чего произошло изменение отраслевой специализации более чем у 20% из списка 400 крупнейших фирм, тогда как из фирм, оставшихся в списке с предыдущего периода, лишь 12,6% изменили свою отраслевую специализацию.

- Перелив капитала в новые базовые отрасли, включая сферу услуг, наукоемкие, энерго-, материало- и трудосберегающие производства.

- В условиях низкой конъюнктуры банки предоставляли займы лишь тем фирмам, чьи производства представлялись выгодными и перспективными. Этим способом воспользовались фирмы сферы услуг: в 80-е годы большинство займов пришлось именно на сферу услуг, а не на промышленность.

- Перевод стагнирующих производств бывших базовых отраслей за границу, особенно в новые индустриальные страны.

- В условиях транснационализации бизнеса стал возможным перевод прибыли или капитала филиала, выпускающего устаревшую продукцию, другому филиалу, выпускающего продукцию, пользующуюся спросом.

- Продажа оборудования предприятий фирм стагнирующих отраслей.

- Инновации, активно осуществляемые новыми базовыми отраслями, способствовали реинвестированию прибылей и привлечению капитала со стороны.

В результате глубоких преобразований отраслевой структуры произошло сближение темпов роста первого и второго подразделений и ослабление существовавшего долгое время механизма “инвестиции, вызывающие инвестиции”, который раньше поддерживал рост первого подразделения, что должно способствовать смягчению циклических кризисов, ограничить возможность автономного развития отраслей первого подразделения, но замедлить общеэкономические темпы роста. Впрочем, последнее также связано с уменьшением доли инвестиций в ВВП большинства ЭРС, начавшееся с кризиса 1974 - 1975 гг.. А это, в свою очередь, связано с удешевлением машин и оборудования, падением доли оборудования в капиталовложениях вследствие структурных сдвигов. Здесь можно выделить еще одну петлю положительных обратных связей (ПОС) в экономике - изменение динамики и структуры инвестиций вызывает изменение структуры экономики (особенно отраслевой), а последнее, в свою очередь, приводит к изменению структуры и динамики инвестиций. Таким образом (с определенным временным лагом), происходит самоорганизация отраслевой структуры экономики. Но не столько сам объем инвестиций, сколько эффективность инвестиций в различных отраслях “запускает” петлю ПОС, иначе было бы невозможно объяснить тот факт, что наибольшая активность процесса изменений структуры капиталовложений наблюдается одновременно с изменением отраслевой структуры (см. табл. 30). Сравнив данные таблиц № 30, 27, 28, а также таблиц № 6 - 10 Приложения 2, мы обнаружим, что пик изменений отраслевой структуры экономики или приходится на пик изменений структуры капиталовложений, или опережает его. Но наибольшие темпы изменения эффективности капиталовложений в экономике США приходится на 1969 - 1974 гг. (эффективность капиталовложений в экономике США уменьшилась почти в два раза по сравнению с 1960 - 1964 гг. ), т.е. предшествует структурной перестройке. Другой пик пришелся на 1980 - 1984 гг. (тогда эффективность капиталовложений упала до самого низкого уровня, который был почти в три раза меньше уровня 1960 - 1964 гг. ). Последнее можно объяснить “второй волной” структурной перестройки, пришедшейся на 1980 - 1983 годы. В целом низкая эффективность капиталовложений, рост цен на энергоресурсы, сырья и материалов в предкризисный и кризисный периоды способствовали переходу экономики ЭРС от экстенсивной к интенсивной модели экономического роста.

В. Изменение рыночной структуры экономики. На современной стадии существуют те же типы рыночной структуры, что и в условиях «монополистической конкуренции»: олигополия, асимметрическая олигополия, монополия, сочетание олигополии с мелкими производителями, а также отрасли, полностью состоящие из неассоциированных мелких и средних производителей. Но соответствие между ними в условиях новой стадии иное. Исследования У. Шэфарда показывают, что 3/4 рынков США уже в 1980 г. были конкурентными. Монополии уменьшили долю своих продаж с 1958 г. по 1980 г. с 6 до 2%; “ведущие фирмы”, контролирующие более 50% рынка, снизили свою долю рынка с 5 до 3%; “сильные олигополии”, вместе контролирующие более 50% рынка - с 36 до 18%. Это во многом связано со снижением уровня абсолютной концентрации производства, антимонопольной политикой государства, дерегулированием и разгосударствлением многих отраслей в ЭРС, влиянием иностранной и межотраслевой конкуренции.

Олигополия стала доминирующей формой отраслевой организации как на внутреннем, так и на мировом рынке. В большинстве отраслей рынок поделен между 5 - 10 крупными фирмами, в ряде отраслей, например, автомобилестроении США, - между тремя крупными фирмами (“Дженерал Моторз”, “Форд мотор” и “Крайслер”), производящими более 95% готовых автомобилей. В Японии в электромашиностроении доля трех фирм в отраслевом производстве колеблется от 36,0% до 73,2%, а доля пяти фирм - от 48 до 89,5%.

Олигополия имеет следующие особенности поведения, отличающие ее от других форм отраслевой организации:

- локализация и дифференциация продукции, сегментация рынка;

- агрессивная инновационная и рыночная (последнее не характерно лишь для асимметрической олигополии) политика, позволяющая снизить издержки производства;

- наличие конкурентного механизма, сдерживающего рост цен;

- использование слияний и поглощений как способа воздействия на издержки и рынок;

- наличие острой конкуренции.

Конкуренция не уничтожает возможностей монополизации рынка отдельной фирмой, но сильно ограничивает и видоизменяет ее. Монополизация становится возможной, в основном, не за счет сговора (хотя и он может иметь место), а за счет вытеснения конкурентов (чему может способствовать революционное открытие и соответствующее снижение издержек производства), а также дифференциации продукции, локально-территориальных различий, сегментации рынка.

Асимметрическая олигополия как форма отраслевой организации, потерявшая свое былое значение, сохраняет свои позиции в тех отраслях, где нет революционных изобретений, что позволяет десятилетиями сохранять сложившуюся отраслевую структуру и поведение “следования за лидером”. Особенностью современных асимметрических олигополий, в отличие от монополистической конкуренции, в условиях которой они неизбежно имели очень крупные размеры, является уменьшение их абсолютного размера, но сохранение высокой доли в специализированных производствах или на локально-территориальных рынках.

В условиях миниатюризации и удешевления основного капитала, доступности кредита барьеры входа в немонополизированную отрасль в еще меньшей степени связаны с политикой уже действующих в отрасли фирм или размерами первоначально необходимого капитала, но поставлены объемами совокупного спроса потребителей на продукцию отрасли.

Монополия (по крайней мере, явная) как форма организации находится на грани исчезновения (конечно, если рассматривать ее роль и влияние в масштабах национальной экономики). В США в 1980 г. доля продукции монополий составляла 2%, а в Японии монополий не наблюдалось ни в одной отрасли. Подрыв позиций монополий связан со следующими обстоятельствами. Главной силой, препятствующей появлению монополий и способствующей ослаблению позиций еще существующих монополий, выступает растущая открытость рынка, связанная с развитием средств транспорта, связи, упрощением валютных расчетов и т.д.. Большая открытость рынка способствует резкому усилению иностранной конкуренции, в условиях которой ни одна сохранившаяся до сих пор национальная монополия не может безнаказанно вести себя так, как вели себя абсолютные монополии стадии «чистой монополии». Значение иностранной конкуренции подчеркивает тот факт, что 70% отраслей американской промышленности испытывают острую конкуренцию со стороны иностранных производителей. Немаловажную роль играет также конкуренция на национальном рынке, особенно межотраслевая и конкуренция субститутов, которая усиливает свое значение в условиях открытости рынка и, в свою очередь, усиливает воздействие иностранной конкуренции. Тем не менее, было бы ошибкой полностью исключать возможность монополизации. До сих пор США ежегодно теряют почти 1% ВНП вследствие неэффективности экономики, берущей начало в монопольной власти.

С другой стороны, монополизация производства, в отличие от предыдущих стадий (особенно стадии «чистой монополии») выражается не столько в процессе захвата абсолютной власти над большим товарным рынком или рынком всей отрасли, а, также как и процесс образования асимметрической олигополии, может идти только по линии дифференциации или локализации продукта, причем такая монополия имеет кратковременный характер. Наиболее часто в современный период монополии возникают либо во вновь возникших отраслях, когда компания, “открывшая” технологию или создавшая новый продукт, становится единственным производителем. В этом случае по прошествии определенного времени (например, по окончании срока действия лицензии, который сейчас сведен до минимума) монополия может не только потерять свои преимущества, но и вообще уйти с рынка данной продукции, как это произошло на рынке видеомагнитофонов, изобретенных и впервые произведенных в США, но в дальнейшем производимых другими, особенно японскими фирмами. Однако есть отрасли, в которых монополии, в т.ч. локальные, поддерживаются государством. Это относится не только к коммунальному хозяйству и связи, но и к отраслям новейших технологий и в сфере НИОКР. Так, в 1980 г. и 1984 г. были приняты два законодательных акта, которые вывели проведение совместных НИОКР из-под действия антимонопольного законодательства. Монополия нашла свою нишу также во внешней торговле. В 1982 г. были сняты запреты на совместную деятельность фирм в области внешней торговли и разрешено создание экспортных торговых компаний, мобилизующих ресурсы как крупных, так и мелких фирм и осуществляющих освоение рынков, рекламу, сбыт, кредитование и оформление сделок.

Современные монополии обладают рядом особенностей, отличающих их от монополий, существовавших в условиях более ранних стадий:

- основой монополии сейчас служит применение новейшей техники и технологии, изобретение новых товаров и открытие новых потребительских свойств продукта, тогда как ранее монопольное положение связывалось с торможением инновационной активности, а монополия была основана на правительственной регламентации, собственности на ресурсы, закрытости рынка, дефиците товара;

- случайная монополия также имеет место, но, в связи с развитием маркетинга и различных вариантов контрактной системы, в которую вовлекаются мелкие фирмы, ее значение падает;

- монополия уже не может создавать надолго искусственные барьеры входа в отрасль, последние связаны с необходимостью осуществления огромных капиталовложений в НИОКР и патентным законодательством, вкусами потребителей, предпочитающих тот или иной товар, возможностью снижения издержек производства.

Т.е. монопольное положение в современных условиях является результатом конкурентных преимуществ. Поэтому вывод М. Портера о том, что монополия конкурентоспособности предпочитает прибыльность, верный для “классической” монополии предыдущих стадий, становится не соответствующим действительности. Для частичной монополии современного периода важно и то, и другое и, более того, эти цели нередко тождественны. Эти факторы, а также усиление позиций мелкого бизнеса способствовали усилению обратного влияния поведения фирм в условиях различных систем отраслевой организации рынка на структуру рынка.

Г. В этот период корпорация осталась главной формой организации бизнеса. Составляя в среднем по ЭРС около 20% от общего числа фирм, корпорации производили подавляющую часть ВНП. Но в самих корпорациях произошли большие изменения. Прежде всего, под воздействием переноса центра тяжести с финансовых показателей на факторы эффективности и экономической целесообразности многие корпорации производили крупную реорганизацию и рационализацию своей деятельности, которые проходили по следующим направлениям.

1. Дезинвестирование активов, не соответствующих стратегической линии корпорации, даже при условии их прибыльности. Так, ИТТ продала более 30 предприятий, сконцентрировав внимание на предприятиях, занимающих прочные позиции в производстве и на рынке; “Монсанто” в 70-х годах ликвидировала 60 производств общей стоимостью 2 млрд. долл.; “Дженерал электрик” с 1981 по 1987 г. освободилась от 190 производств стоимостью 6 млрд. долл., поглотив при этом 70 новых производств стоимостью 10 млрд. долл.. Это не единичные примеры, а закономерность - за первую половину 80-х годов не менее 56% фирм из числа 500 промышленных гигантов проводили подобную реорганизацию. В результате этой перестройки корпорации, не потеряв своего многоотраслевого характера, сделали более оптимальной свою производственную структуру, избавившись от производств, не соответствующих профилю и интересам фирмы. Так, после засилья конгломератов перед кризисом на арену снова вышел диверсифицированный концерн.

2. Выделение полуавтономных подразделений или стратегических единиц бизнеса (СЕБ), которым передаются широкие полномочия. СЕБ самостоятельно распоряжаются своими ресурсами, наделяются правом принятия независимых управленческих решений, выступать на рынке в качестве самостоятельных контрагентов. Во многих корпорациях отделения функционируют как “центры прибыли” и могут приобретать необходимые товары за пределами материнской корпорации, если цены на них в отделениях корпорации выше рыночных. Например, “Дюпон” разделился на 20 полуавтономных единиц, в результате чего доходность компании выросла на 65%; ИБМ в 1981 г. разделилась на 14 “коммерческих единиц”, конкурирующих между собой. Возможно, успех американских корпораций, обогнавших за последнее десятилетие японских конкурентов, можно объяснить тем, что они смогли успешно перенести на американскую почву японский опыт формирования СЕБ. Несмотря на утверждения некоторых исследователей о том, что современная корпорация подрывает саму основу рынка, а корпоративное производство выведено из сферы рыночного регулирования, практика показывает, что сфера распространения рыночной системы связи, наоборот, растет, в т.ч. за счет внутрифирменного оборота между полуавтономными отделениями. Так, в 80-е годы внутрифирменные поставки достигали 40% торговли промышленными товарами ЭРС. Процесс выделения СЕБ способствует также усилению как внутрифирменной конкуренции, так и конкуренции между фирмами, что дает основание не поддерживать точку зрения, согласно которой развитие межфирменной кооперации устраняет конкуренцию, заменяя ее сотрудничеством.

3. Слияния и поглощения также явились формой структурной перестройки корпораций.

4. Произошли глубокие изменения в управлении корпорациями, выразившиеся в следующем:

- еще больше сузились возможности акционеров в управлении: они фактически доверяют совету директоров, нередко акционеры подбираются из членов совета директоров и, хотя управляющие в целом владеют небольшой долей акций, их совокупные доходы почти наполовину состоят из дивидендов;

- под влиянием растущей диверсификации производства и индивидуализации спроса произошел переход от линейно-функциональной к дивизиональной и холдинговой структуре управления (М - форме), основанной на децентрализации управления путем выделения отделений (дивизионов) по принципу принадлежности к определенному сегменту рынка (по продукции, территории и т.д.). Уже в середине 80-х годов около 60% крупных промышленных корпораций Японии имели дивизиональную организацию управления. При этом типе организации управления оперативное управление передается управляющим отделений, а у высших менеджеров корпорации сосредоточиваются стратегическое управление и планирование. Помимо дивизиональной организации, все чаще (для решения конкретных задач как в рамках фирм, так и межфирменной кооперации) используется организация управления ad hoc, напоминающая консорциум, за тем различием, что участниками являются подразделения фирмы.

Эти изменения в управлении дают основание поддержать точку зрения П. Дракера, считающего, что управленческую экономику сменяет экономика предпринимательская. Возможно, трансформация форм организации управления непосредственно связана с процессами абсолютной концентрации производства. Последние, наталкиваясь на препятствия в рамках одной формы организации управления (выражающиеся в потере управляемости, негибкости производственного процесса и т.д.) способствуют изменению формы организации управления. Таким образом, рост имеет пределом форму организации управления, а изменение формы расширяет эти пределы и может способствовать росту концентрации.

Наряду с перестройкой внутренней структуры корпораций продолжается процесс изменения их специализации. Из списка “Global 500” по сравнению с началом 80-х годов выпали более 40% корпораций, только за 1996 г. - 70 корпораций, а из списка “US 500” - 72 корпорации, т.е. 14% их общего числа, причем это произошло не вследствие ухудшения результатов компаний, входивших в список ранее, а вследствие успеха новых компаний. Рост сосредоточивается в отраслях высоких технологий (производстве программ и баз данных, компьютеров и электроники, телекоммуникациях, здравоохранении, издательском деле, рекламе и развлечениях). Действующие в этих отраслях корпорации составляют более трети списка “Global 500”.

Это дает основание считать, что структурные сдвиги происходят именно на корпоративном уровне, а не на уровне отраслей, как полагают многие исследователи. На мезоуровне изменения лишь становятся зримыми для наблюдателя.

Изменение функционирования экономики проявляется, прежде всего, в модификации конкуренции. Большинство исследователей современной экономики ЭРС отмечают резкое усиление конкуренции, дающее основания говорить о глобальной конкуренции, чему имеется несколько причин:

- появление большого количества субститутов многих товаров;

- усиливающаяся открытость рынка;

- развитие транспорта и связи, создающих возможности для расширения сферы конкуренции и подрыва монопольных позиций на национальном и территориальном рынках;

- удешевление, миниатюризация и универсализация техники способствуют усилению межотраслевой конкуренции и возникновению новых, в т.ч. мелких, фирм в отрасли;

- выделение подразделений крупных фирм в качестве филиалов, дочерних или самостоятельных фирм.

Среди особенностей современной конкуренции следует особо отметить следующие:

• переплетение ценовых и неценовых методов конкуренции, в т.ч. превращение конкуренции потребительских свойств продукции в один из основных методов конкуренции;

• в новых отраслях основным средством конкуренции являются НИОКР, а также реклама, причем как в тех, так и в других цена играет большую роль;

• ценовая конкуренция, вследствие бурного появления все новых и новых субститутов, стала носить межотраслевой характер;

• внутриотраслевая конкуренция вышла за пределы национального рынка, причем в данном случае ценовая конкуренция, наряду с качеством, играет одну из ведущих ролей и нередко приводит к торговым войнам между странами;

• появились новые виды конкуренции: конкуренция структуры (фирмы в этом случае конкурируют всей структурой производства, а не на рынке отдельного товара);

• в связи с развитием “предпринимательских сетей”, взаимного участия в акционерном капитале появилась конкуренция за партнеров;

• выделение “центров прибыли”, отдельных хозяйственных единиц, спин-офф и т.п. привело к возникновению и усилению внутрифирменной конкуренции.

Другой особенностью функционирования экономики ЭРС в современных условиях является широкое распространение межфирменной кооперации, дающее основание говорить о “новой конкуренции”. Существует несколько форм межфирменной кооперации:

- совместные исследовательские проекты, проводимые в рамках кооперации корпораций друг с другом и с университетами;

- покупка лицензий, субконтрактные отношения;

- участие в консорциумах;

- отраслевые и национальные ассоциации бизнеса;

- создание совместных предприятий, обычно в сфере НИОКР;

- использование системы камбан, франчайзинга;

- обмен капиталами путем взаимного приобретения акций;

- создание, перекрестное инвестирование и совместное использование компьютерных сетей, общих банков данных, включающих информацию о партнерах, состоянии рынка, результаты опросов потребителей и т.д..

Сфера межфирменной кооперации не ограничивается крупным бизнесом, но охватывает мелкие и мельчайшие фирмы. Известны также примеры межфирменных соглашений и созданных на их основе хозяйственных блоков, состоящих исключительно из мелких фирм. Все вышеназванные формы межфирменной кооперации можно объединить понятием предпринимательской сети или хозяйственных блоков - совокупности крупных и мелких фирм, связанных с головной компанией отношениями юридической зависимости или системой договорных, финансовых, хозяйственных и субподрядных отношений. В хозяйственный блок могут входить зависимые, ассоциированные, дочерние фирмы и фирмы-субподрядчики. Каждая сеть может быть связана подобными отношениями с другими сетями. Так образуется “паутина”, охватывающая около 3/4 американской экономики, причем 1/4 ее приходится на сферу мелкого бизнеса.

Огромные масштабы межфирменной кооперации показывают и следующие данные: только в США на основе межфирменных соглашений реализуется непосредственным потребителям 70 - 80% средств производства, а 50% потребительских товаров, минуя оптовое звено, направляется сразу в розничную торговую сеть. Нередко процесс межфирменной кооперации поддерживается государством, в том числе и субсидиями, особенно в сфере НИОКР.

Процесс интенсивного развития межфирменной кооперации пришелся на постбифуркационный период - конец 70-х - 80-е гг., что показывают данные табл. 31, отражающие также изменение форм кооперации. Это подтверждает вывод концепций самоорганизации о том, что смена механизма функционирования экономики происходит только по окончании структурной перестройки.

Процесс межфирменной кооперации вышел за национальные границы и носит интернациональный характер, принимая, в основном, те же формы, что и кооперация внутри страны. При этом в процессе кооперации участвуют нередко даже конкуренты. Например, “Форд” сотрудничает с “Маздой” и “Фольксваген”, “Крайслер” - с “Хондой”,

“Дженерал Моторз” - с “Тоётой” и “Исудзу”; “Дженерал Электрик” в рамках венчурных соглашений поставляет авиационные моторы французской “СНЕКМА”, имеет совместное предприятие с японской компанией “Фанук”, она же продает на мировом рынке электрооборудование на основе соглашение с одной из английских фирм.

Главными побудительными мотивами и целями межфирменной кооперации выступают не только стремление приобрести новую технологию, но и высокая стоимость и рискованность НИОКР, которые в условиях кооперации появляется возможность разделить, а также стремление завоевать новый рынок сбыта, использовать преимущества специализации партнеров, возможности индивидуализации продукции при кооперации с мелким бизнесом.

Широкое развитие предпринимательских сетей, своей паутиной охватывающих большую часть экономики, имеет для последней далеко идущие последствия. Дело не в том, что кооперация вымывает рыночную форму связи и заменяет ее административной формой, как нередко утверждается (этот вывод нельзя признать обоснованным, поскольку в основе кооперации лежат мотивы и цели, которые могут иметь место лишь при рыночной форме связи). Но, с другой стороны, можно признать видоизменение рынка, которое, впрочем, имеет место при каждом переходе на новую траекторию и стадию развития. Видоизменение рынка заключается в том, что рынок, превратившись из рынка «свободной конкуренции», регулируемого “невидимой рукой”, в монопольно-организуемый (в условиях «чистой монополии») при помощи государства и политики фирм (в условиях «монополистической конкуренции») в контрактный рынок, на котором производство товаров и услуг ориентируется на известного покупателя (с покупателем заранее заключен контракт о сроках поставки, количестве, цене, типоразмерах, качестве и особых потребительских свойствах продукции). Естественно, такой рынок мало чем напоминает рынок эпохи свободной конкуренции, но это, тем не менее, рынок. С другой стороны, “контрактный рынок” имеет сходство с рынком стадии, названной К. Марксом “феодальной монополией”, а современная фирма - со средневековым ремесленным предприятием. Их роднит работа по заказу, высокий уровень специализации, тесные связи с поставщиками и потребителями, устойчивые отношения между работодателями и работниками. История повторяется, на новом уровне делая очередной виток. Но контрактный характер рынка, устраняя неопределенность одного вида, порождает новые виды неопределенности, связанные с научно-техническим прогрессом, предпочтениями потребителей, выбор которых является тем более неопределенным, чем в большей степени удовлетворены их базовые потребности. Неопределенность, связанная с количеством продукции и величиной затрат, сменилась неопределенностью, связанной с новыми технологиями, социальными последствиями и т.д. Таким образом, экономика конкуренции, с одной стороны, превратилась в экономику сотрудничества и “коопитализм”, а с другой - вывела конкуренцию на новый уровень.

Модификация прибыли и цены в современных условиях. Главным изменением, произошедшим в присвоении прибыли в современных условиях, является тенденция к резкому снижению доли внешних и повышению роли внутренних источников и средств реализации прибыли.

А. Внутренние источники и средства реализации прибыли. В современных условиях главным источником прибыли стало снижение издержек. Только снижая издержки производства и обращения, фирмы в условиях, когда формирование монополий маловероятно (а если монополия и сформируется, то ее положение, вследствие наличия острой иностранной конкуренции и конкуренции субститутов, будет крайне шатким), могут добиться получения прибыли. Особенностью современной стадии является также резкое увеличение многообразия способов снижения издержек производства, которые используют фирмы. К основным из них можно отнести следующие:

• Экономия сырья, материалов, электроэнергии и т.д.

• Повышение качества и надежности продукции фирмы.

• Оптимизация состава работников, применение новых способов организации труда: гибкие производственные графики, “обогащение” труда и т.д.

• Избавление от производств, не соответствующих основной линии деятельности фирмы.

• Снижение издержек на управление посредством его дивизиональной организации.

• Децентрализация управления, передача больших полномочий подразделениям.

• Технические и технологические инновации еще с предыдущего периода превратились в основной способ экономии издержек. Инновации могут быть направлены как на продукт, так и на процесс его изготовления и сбыта, также как и на процесс управления, причем инновационный процесс в 80-е годы тоже стал интернациональным вследствие развития многонациональной “паутины” фирм.

• Существенным фактором снижения издержек остается эффект масштаба: удвоение объема производства приводит к снижению издержек на 15 - 20%. Но в последнее время замечается замедление процесса экономии на масштабе, проявляющийся неравномерно в разных отраслях; есть отрасли, в которых падение экономии столь значительно и происходит столь резко, что в них можно говорить об исчерпании эффекта масштаба, поскольку дальнейшее наращивание мощностей не приводит к снижению издержек на единицу продукции или дает незначительную экономию. Отчасти эта тенденция связана с индивидуализацией производства. Например, в некоторых отраслях промышленности США около 75% продукции производится сериями менее 50 штук.

• Экономия на масштабе сферы деятельности, который заключается в вовлечении в новое производство неиспользуемых производственных и финансовых ресурсов. Экономия от их использования становится стимулом к проникновению фирмы в отрасли и подотрасли, ресурсы которых не отличаются от неиспользованных фирмой ресурсов.

• Экономия на трансакционных расходах.

• Использование системы “just-in-time” или “хрупкой” производственной системы, основанной на снижении уровня запасов, резервных мощностей и рабочей силы, которую впервые применила “Тоёта”. Теперь она широко распространилась по всему миру.

• Огромное воздействие на издержки оказывает организация фирмы и управленческая культура, умение работать с кадрами.

Немаловажными внутренними факторами прибыли являются маркетинг, интенсивная реклама, новизна и уникальность продукта в глазах потребителя. Не менее важны также адаптационные возможности фирмы. Дело в том, что позиция фирмы на рынке в каждый момент времени является следствием решений, принятых несколько лет назад, и долгосрочная прибыльность фирмы во многом определяется ее способностью реагировать на будущее состояние рынка, а также возможностью создавать новые рынки сбыта.

Б. Внешние факторы прибыли в той своей части, которая была важна для фирм в условиях предыдущих стадий, во многом потеряли свое значение, но, с другой стороны, после кризиса 1974 - 1975 гг. появились новые внешние факторы, которые оказывают существенное воздействие на прибыль. К первой группе относятся:

- возможность присвоения квазиренты, т.е. прибыли, являющейся следствием случайного перевеса величиной спроса величины предложения;

- сильно “обмелел” такой важный в прошлом источник прибыли, как эксплуатация слаборазвитых стран. Более высокую норму прибыли, получаемую от реинвестиций капитала за границей, отмечаемую С. Меллманом, можно объяснить тем, что фирмы используют географические и иные территориальные преимущества, включая налоговые льготы, колебания валютных курсов,

- разделение риска с иностранным партером, доступ к технологии, налоговые льготы, высокий спрос на продукцию фирмы в стране базирования, более квалифицированную рабочую силу, боле высокую производительность труда, близость ресурсов, различия в процентной ставке (которая для фирм является частью издержек), а не грабежом слаборазвитых стран, что было характерно для предыдущих стадий. Это косвенно находит подтверждение в том, что большая часть иностранных инвестиций направляется в развитые, а не в развивающиеся страны.

Для перевода прибыли в страну - экспортер капитала некоторые фирмы используют не дивиденды, а роялти. За счет роялти становится возможным уменьшение объема прибыли, облагаемой налогом. Доля роялти в платежах заграничных предприятий машиностроительных корпораций США в конце 60-х годов составляла около 60 %, а в 80-х годах уже от 80 до 90%. Положительное воздействие интернационализации производства на прибыль подтверждается статистикой: в 70-х - 80-х годах у 20 крупнейших машиностроительных ТНК капиталоотдача была в среднем на 20-25% выше, чем у 20 крупнейших национальных фирм. Значение внешней торговли также велико: если бы ее не было, то издержки производства в ЭРС возросли бы в 1,5 - 2 раза. Во многом сохранила свое значение как источник прибыли эксплуатация мелкого сектора (в основном, за счет субподряда), интенсивность труда в котором более высокая, большие рабочий день и рабочая неделя. Так, наличие мелких фирм с низким уровнем рентабельности производства, требующего постоянной перестройки, позволяет крупному бизнесу получать выгоду в размере от 1,5 до 3% ВНП США.

Несмотря на декларируемые многими правительствами ЭРС принципы “свободного” рынка и минимального вмешательства государств, его влияние на прибыль не уменьшилось. Средствами реализации дополнительной прибыли при помощи государства служат: снижение налоговых ставок, установление ускоренных норм амортизации, государственные дотации бизнесу, государственные расходы на НИОКР, льготные цены и тарифы.

К новым внешним источникам прибыли можно отнести, например, такую финансовую операцию, как слияния и поглощения с целью последующей перепродажи активов, а также дзайтек - быстрый переход от одних инвестиций к другим, спекуляции в области, далекой от основной деятельности фирмы, использующей свою конкурентоспособность для наживы (получение кредита под небольшой процент и отдача полученных денег в долг под более высокие проценты). Дзайтек достиг наиболее широкое распространение в Японии, где 50% прибылей компаний, зарегистрированных на Токийской фондовой бирже, приходится на финансовые операции.

Одним из главных внешних средств реализации прибыли остается цена. Главная особенность ценовой политики фирм в современный период - отсутствие тенденции к завышению цен. Напротив, наблюдается снижение цен на многие товары, особенно на наукоемкую продукцию, причем не только вследствие снижения спроса, но и по причине изменения стратегии ценообразования.

Немаловажные изменения произошли и в стратегиях, и в методах ценообразования. Если на предыдущих стадиях большинством фирм использовался метод “издержки плюс” и стратегия “глупого следования за конкурентом” (заключавшиеся первый - в установлении цены на основе полных издержек плюс фиксированная надбавка, а вторая - в точном копировании ценовой политики конкурента), то на современной стадии наблюдается широкое разнообразие методов и стратегий. Использование конкретных методов и стратегий зависит от цели, стоящей перед фирмой в данный момент времени, состояния рынка и т.д.. К наиболее часто используемым (помимо названных) относятся следующие методы и стратегии:

- метод безубыточности, позволяющий сравнить массу прибыли, получаемой при различных ценах, и продавать товар по той цене, которая обеспечила бы получение заданной нормы прибыли;

- ценообразование в соответствии с кривой освоения: высокие цены на новые товары понижаются по мере освоения производства товара и удовлетворения спроса;

- ценообразование по принципу “метание стрелок” осуществляется посредством опроса потенциальных покупателей или с помощью менеджеров (в последнем случае устанавливается цена, предложенная тем, кто сумел убедить других менеджеров в том, что его цена наиболее близка к оптимальной);

- определение цен с ориентацией на спрос: цена растет, когда спрос велик и падает, когда величина спроса уменьшается;

- политика “снятия сливок”: на новый качественный товар в начальный период устанавливается очень высокая цена, позволяющая “снять сливки”, когда слой “сливок” исчерпан, цена становится доступной для большинства покупателей”;

- “завоевание рынка”: при появлении нового товара его продают по сравнительно низким ценам, что стимулирует спрос.

Интересной стратегией стали пользоваться японские фирмы: при установлении цены, проводя анализ конкуренции, определяется необходимый уровень издержек и способы приведения их к этому уровню. При этом рост издержек производства, какими бы причинами он ни был вызван, лишь в исключительных случаях может отразиться на цене товара.

Особенности формирования прибыли, касающиеся ее источников и средств реализации в условиях разных видов отраслевой организации в целом остались такими же, как на стадии «монополистической конкуренции», за исключением того, что осуществление монопольной власти стало еще менее вероятным.

Что касается монопольной прибыли в современный период, то к ней в полной мере относится все вышесказанное. Прибыль является монопольной, если факторы производства находятся в монопольном владении какой-либо фирмы. При этом сейчас нет никаких оснований считать, что монопольная прибыль всегда более высокая, чем немонопольная. Она может быть таковой при условии монопольно низких издержек или при неэластичном и высоком спросе на товар - за счет высокой цены. Монопольная прибыль выражает, прежде всего, отношения монопольной собственности на факторы производства, включая научно-технические достижения, технику и технологию, рабочую силу определенной квалификации, формы организации производства и управления, а также на товар. Осуществление монополии на практике возможно при отсутствии собственности на объекты № 1 - 4, но исключено при отсутствии монопольного владения товаром.

В условиях глобальной конкуренции осуществление монопольного положения становится проблематичным, а само оно - крайне неустойчивым. Монополия не может более безраздельно, как это было во времена «чистой монополии», властвовать над рынком, а это модифицирует источники и средства реализации монопольной прибыли. Если у “классической” монополии главным источником и средством реализации монопольной прибыли было вздувание цен, то в современный период по указанным выше причинам это невозможно, за исключением случая, когда фирма производит не имеющий субститутов товар, спрос на который неэластичен по цене. Иллюстрацией реализации такого типа монополии является высокая цена на рис в Японии, не соответствующая условиям спроса и предложения, которую устанавливала Всеяпонская федерация сельскохозяйственных кооперативов, контролировавшая около 95% производства риса в Японии. Однако такое положение вряд ли можно признать типичным для современных ЭРС. Кроме того, оно не может сохраняться долго, т.е. неустойчиво –

так, правительство Японии было вынуждено принять меры против рисовой монополии. Более устойчивой может оказаться монополия, производящая товар, обладающий уникальными потребительскими свойствами, в этом случае высокая цена может оставаться средством реализации монопольной прибыли.

Для большинства современных частичных и неустойчивых монополий единственным источником монопольной прибыли выступают монопольно низкие издержки производства на основе монопольного владения техникой, технологиями, другими ресурсами, причем именно низкие издержки могут служить одним из главных барьеров входа в отрасль. Не уменьшающая свои издержки монополия рискует своим не только своим положением, но и самим существованием. Итак, сейчас существует два способа добиться монопольного положения и сохранить его - производство уникальной по своим потребительским свойствам продукции и снижение издержек производства, причем они могут дополнять друг друга.

На начальный период современной стадии развития - 80-е годы ХХ века - пришлась очередная мощная волна слияний и поглощений. Эта волна слияний намного превосходила волну 60-х годов. Так, в 1986 г. количество слияний в США составляло 4024; с 1981 по 1986 г. были слиты или поглощены от 50 до 65% фирм обрабатывающей и добывающей промышленности США; в 1984 г. величина активов поглощенных или слившихся компаний США составила 133 млрд. долл. (в долларах 1983 г.), что на 19% больше предшествовавшего пика слияний и поглощений в 1968 г., а среднегодовая сумма слияний и поглощений за 1981 - 1984 гг. была примерно на 48% больше, чем за четырехлетний период активных слияний в конце 1960 - начале 1970 годов. Другой особенностью волны слияний и поглощений 80-х годов было резкое увеличение слияний и поглощений крупных и крупнейших корпораций и высокая стоимость сделок. В США последняя по сравнению с 60-ми годами была больше в 3 раза. Только в 1985 г. было зафиксировано 30 сделок, стоимость которых превышала 1 млрд. долл., тогда как за 11 предшествовавших лет - с 1969 по 1980 г. - таких сделок было всего 12. В 1980-е годы американские фирмы от 20 до 50% капиталовложений направляли не на строительство новых предприятий или оборудование, а на покупку других фирм. Это свидетельствует о крупномасштабности структурных преобразований и переходе к новому механизму функционирования экономики. Другой особенностью перелива 80-х годов является оживление перелива капитала между мелким и крупным бизнесом, что во многом связано с развитием венчурного предпринимательства.

Основными формами перелива капитала на стадии «кооперативной конкуренции», в том числе посредством слияний и поглощений, являются: диверсификация (движение капитала в отрасли, связанные с базовой отраслью общими сырьем, основным капиталом, технологией производства, его организацией и маркетингом) и вертикальная интеграция. По данным выборочного исследования 300 крупнейших американских и японских корпораций, в 1978 - 1983 гг. средние темпы роста уровня диверсификации в США составляли 17%, а на долю диверсифицированной продукции 500 крупнейших американских, европейских и японских транснациональных корпораций (ТНК) приходилось в среднем 24% их оборота. Поскольку целью становится “гарантировать будущее, расширяя свои пределы”, то в большинстве своем фирмы осуществляют слияния и поглощения с таким расчетом, чтобы их собственная доля в производстве каждой отрасли не достигала больших размеров, что было бы рискованно. В основном, фирмы предпочитают такие слияния и поглощения, которые могли бы послужить “буфером” при возникновении изменений конъюнктуры в одной из отраслей. Нередко (особенно в Японии) проникновение в новую отрасль поручается дочерней или партнерской фирме. В этом случае вложения в них равны или превышают собственный капитал крупной корпорации. Такая система увеличивает эффективность диверсификации, уменьшая первоначальный риск. Причем, проникновение в отрасли в Японии происходит в большинстве случаев в результате организации собственного производства, а не при помощи слияний и поглощений, свойственным странам Запада. Что касается других форм слияний (горизонтальных и, особенно, конгломератов), то их доля постоянно падает, несмотря на то, что с 1982 по 1985 г. администрация Р. Рейгана сняла подавляющее большинство ограничений на конгломеративные слияния.

Слияния и поглощения, самые сильные волны которых наблюдаются незадолго до и вскоре после прохождения экономикой бифуркационного периода, служат, по нашему мнению, одним из главных средств структурной и функциональной перестройки экономики. В 80-е годы происходило не просто перемещение титулов собственности, а широкомасштабное изменение структуры и функционирования экономики во всех ЭРС. Слияния и поглощения являются порождением структурного кризиса, наблюдавшегося в экономике, и, одновременно, одним из средств его преодоления, перехода на новую траекторию экономического развития. Это возможно благодаря тому, что капитал переливается в наиболее перспективные отрасли (хотя и не сразу находит их, о чем свидетельствуют многочисленные перепродажи активов), “нащупывая” таким образом, черты новой траектории экономического развития. Последнее подтверждается тем, что капитал переливается именно в те отрасли, которые составят основу новой траектории. Так, в 70-х - 80-х годах основными направлениями перелива капитала были отрасли высокой технологии (производство новых материалов, новых средств связи, программного обеспечения, компьютерной техники и средств автоматизации, биотехнология, производство полупроводников, новых видов энергии и т.д.), а также сфера услуг, т.е. отрасли, ставшие в данный период базовыми. Так в стремлении достичь собственных целей, фирмы способствуют переходу на новую стадию развития.

Каждая стадия несет с собой изменение роли государства в экономике. В середине - конце 70-х годов действительно произошли серьезные изменения в формах, масштабах, направленности и методах воздействия государства на экономику ЭРС. До середины 70-х годов в большинстве ЭРС применялись кейнсианские рецепты регулирования, основанные на стимулировании спроса, а после кризиса 1974-1975 гг. они сменились мерами “экономики предложения”, основанными на стимулировании производства. В соответствии с последними были проведены меры по “дерегулированию” экономики, которые заключались в уменьшении административного и нормативного регулирования, приватизации многих государственных предприятий, свертывании части социальных программ, борьбе с дефицитом государственного бюджета и инфляцией. Необходимость дерегулирования была обусловлена не только ростом дефицита госбюджета, но и тем, что многие издержки роста государственного вмешательства в экономику на стадии «монополистической конкуренции» ложились тяжелым грузом на бизнес. В 1980 г. государственное регулирование обходилось американскому обществу в 120 млрд. долл.. Имеются данные, согласно которым рост доли государственных расходов в общем объеме распределенного национального дохода привел к снижению темпов роста валового национального продукта на 1% и отрицательно сказался на общем уровне будущего общественного благосостояния. В целом, кризис государственного регулирования экономики явился отражением системного экономического кризиса 70-х годов и исчерпания потенциала предыдущей траектории развития. Новая траектория требовала смены модели государственного регулирования. Последствия политики дерегулирования к концу 70-х годов были еще слабыми, не был выполнен даже один из главных пунктов программы - уменьшение дефицита госбюджета. Последний продолжал расти, несмотря на урезание социальных программ.

В середине 80-х годов многие ЭРС ощутили результаты дерегулирования: произошло усиление конкуренции, экономика вступила в фазу продолжавшегося рекордно долгое время подъема. Однако приписывать успех исключительно следованию неоклассическим рецептам было бы не совсем корректно. Цели и методы государственного регулирования экономики в этот период не всегда были в ладу между собой. Например, администрация США объявила своей целью уменьшить бюджетный дефицит, но повысила военные расходы, и это соответствовало кейнсианским, а не неоклассическим догмам; правительство Великобритании, объявив своей целью уменьшение государственных расходов, было вынуждено увеличить их. Так, доля государственных расходов (включая оплату товаров и услуг за счет госбюджета, заработную плату работников государственного аппарата и т.д.) в конце 80-х годов составляла в Швеции 60% ВВП, в ФРГ - 52%, в США - 37%, причем в США около половины этих расходов составляли социальные. Это означает, что сами по себе кейнсианские или неоклассические рецепты ни хороши, ни дурны, но становятся такими при использовании их в соответствии или несоответствии реалиям экономической жизни.

Доля государственных расходов в ВНП в ХХ веке непрерывно возрастала. А. Мэддисон приводит следующие данные: доля государственных расходов в ВНП в среднем по группе из 8 ЭРС (Англия, Франция, Германия, Япония, Нидерланды, США) составляла 11,7% в 1913 г., 17,8% в 1929 г., 27,7 в 1938 г., 26,7 % в 1950 г., 37,7 % в 1973 г., 46,0 % в 1987 г. Эти данные показывают, что переломные моменты и в этом процессе пришлись на 30-е гг. и середину 70-х–80-е гг., т.е. бифуркационный и постбифуркационный периоды. В 1993 г. по 8 ЭРС (США, Япония, Германия, Франция, Италия, Англия, Канада и Швеция) - 50,6%. В это же время появились новые формы влияния государства на экономику, например, с помощью контрактов.

Государство, несомненно, является не только одним из объектов и субъектов экономических переходов и катастроф, но и катализатором процесса перехода с одной стадии и траектории развития на другую. Особенно заметной и значительной стала его адаптирующая функция со времени 1929 - 1933 гг., которая достигла апогея в бифуркационный и постбифуркационный период конца 70-х - начала 80-х годов, доказательством чего служит проведенное в этот период таргетирование (букв. - “целевая политика”), заключающееся в целенаправленном воздействии государства на различные отрасли посредством налоговых стимулов, льготного финансирования, государственных заказов и закупки товаров, искусственного ограничения иностранной конкуренции и т.д. Это подтверждают данные таблиц 33 и 34, которые показывают резкое - в 2 - 3 раза и более ускорение темпов роста государственных расходов в указанные периоды (1929 - 1938 и 1973 - 1979 гг.), а также в период кризиса перепроизводства, не носящего такого характера (по данным табл. 33 - 1989-1993 гг.), но являющегося поворотной точкой от повышательной волны цикла Н.Д. Кондратьева к понижательной, наступившей в начале 90-х годов. Таблицы показывают также, что доля расходов государства в ВНП в течение понижательных волн цикла Н.Д. Кондратьева растет более быстрыми темпами, чем в течение повышательных.

В ХХ веке переход на новую траекторию развития обычно связан с наступлением очередного этапа демонетизации золота и другими глубокими изменениями в денежном обращении и валютной системе. На начало периода формирования современной стадии развития ЭРС пришлись следующие изменения: отмена фиксации масштаба цен (70-е гг.); введение системы плавающих валютных курсов (1976 г.); широкое распространение дебетных и кредитных карточек (они появились в 50-х - 60-х годах, но широкое распространение получили со второй половины 70-х и, особенно, в 80-х годах ).

Стадия «кооперативной конкуренции» принесла с собой резкое усиление процессов интернационализации хозяйственной жизни. Исследователи процесса интернационализации отмечают, что этот процесс особенно усилился в конце 70-х годов. Более всего этому процессу способствовало возникновение и усиление позиций транснациональных корпораций. Это усиление также приходится на конец 70-х годов, что указывает на связь этого процесса с формированием новой стадии развития. Кроме того, в 80-е годы происходили бурные изменения направлений капиталовложений ТНК, принимающих капитал стран, возникла тенденция к вывозу за границу производств стагнирующих структурно-больных отраслей. Динамику интернационализации производства могут отразить следующие статистические данные: отношение зарубежных активов к активам национальных корпораций составляли в 1950 г. 7%, в 1966 г. - 14,6%, в 1977 г. - 20 %, а в 1985 г. - 15,2 %, пик зарубежной активности ТНК пришелся на 1977 г., т.е. на начало постбифуркационного периода.

Немаловажной особенностью современной стадии развития является повышение чувствительности экономики ЭРС к внешним флуктуациям, проявляющемся, в частности, в четкой синхронизации циклического движения ЭРС. Причиной этого служит увеличение степени открытости национальных экономик. В свою очередь, в основе последней лежат не только процессы интернационализации, но и процессы, связанные с развитием новых информационных технологий, “укорачивающих” связи в мировой экономической системе и увеличивающих их “плотность”.

< Назад   Вперед >
Содержание