5.6 Судьба экономического союза

Уже с весны 1990 г. проницательные люди предвидели неизбежность политической дезинтеграции и предпринимали действия, которые могли бы спасти хотя бы единство экономического пространства СССР и предотвратить тяжелые последствия его разделения для экономики.
Воздействие распада на экономику Союза и каждой республики казалось угрожающим, если не катастрофическим. В табл. 5.1. приведены данные о ввозе и вывозе республик с выделением межреспубликанского обмена. На последний в 1989 г. приходилось 55% всего внешнего оборота. Во всех республиках, кроме России, был крайне низкий экспортный потенциал. Вычисления во внутренних ценах показывали, что положительное сальдо межреспубликанского обмена имели Россия, Украина, Белоруссия, Грузия, Азербайджан, Литва и Латвия. Но этим вычислениям никто не верил. Все были убеждены, что именно они кормят других. Расчеты в мировых ценах в инвалютных рублях (тоже достаточно условные) давали иную картину: положительное сальдо имели только Россия и Азербайджан.

СССР действительно представлял собой единый народнохозяйственный комплекс, в котором специализация и кооперация были налажены в плановом порядке. Изделия, поставляемые по кооперации из многих союзных республик, были низкого качества, но они не имели конкурентов при монополии внешней торговли. Все эти связи начали рушиться еще с 1989–1990 гг., и их масштабный распад представлялся ужасным.
Потом, когда он произошел, оказалось, что все не так страшно, но все же падение производства во всех бывших советских республиках в 1992–1993 гг. было в значительной мере обусловлено свертыванием экономических связей между ними.
Экономический союз по идее должен был предотвратить такой исход: спасти единое экономическое пространство, единый рынок или по крайней мере сделать развод менее разрушительным.
Возможность создания такого союза без союза политического, т.е. без единого государства, была и тогда предметом споров, остается под вопросом и сейчас. Скорее всего экономический союз государств, только что обретших или обретающих независимость, был заранее обречен. Пример Европейского союза, который тогда нас вдохновлял, говорит скорее против. Ибо одно дело – много лет ковать союз государств, которые издавна были независимы и ныне поступаются частью суверенитета ради общей выгоды своих народов, ради создания сообщества, сравнимого по силе с другими мировыми гигантами. Другое дело – спасти распадающееся сообщество, части которого еще только хотят вкусить плоды самостоятельного существования.
Так или иначе, две попытки сохранения единого экономического пространства в масштабе СССР были предприняты. И уроки этих попыток поучительны, особенно в контексте сегодняшних стремлений вернуть былое единство.
Первая попытка относится ко времени работы над программой "500 дней", о которой подробный разговор будет далее (см. гл. 6). Авторы ее исходили из посылки, что главное – сохранить экономическое единство распадающегося Союза и тогда удастся в каком-то виде сохранить и воспроизвести политическое единство. Это было признание реальностей, возможно, несколько опережающее, а на деле предугадывающее последующее развитие событий. Однако союзное правительство, прежде всего Рыжков, а на деле и Горбачев, как это стало ясно позднее, не было готово к подобному признанию неизбежного. Любое изменение статус-кво в сложившихся структурах власти встречалось в штыки. Опережающее формирование экономического союза рассматривалось как импульс к развалу политического союза, т.е. единого государства. Вопрос, однако, в том, можно ли было его вообще сохранить.
Третий раздел программы "500 дней" между тем был согласован со всеми республиками, кроме Эстонии. Программа провозглашала создание Экономического союза, в котором республики – главные субъекты. Союзные и межреспубликанские органы управления действуют в соответствии с полномочиями, переданными им республиками по условиям нового Союзного договора. Имелось в виду обеспечить единство денежной и банковской, налоговой систем, системы социальной защиты, таможенного пространства. Предусматривалось также образовать бюджет Союза за счет взносов республик, пропорциональных ВНП, или единого федерального налога, из которого финансировать оборону, госбезопасность и борьбу с организованной преступностью, крупные природоохранные мероприятия, общесоюзные целевые программы, обслуживание внешнего и внутреннего долга СССР. В денежно-кредитной политике предусматривалось формирование национальных банков республик, объединенных в союзную резервную систему по типу Федеральной резервной системы США.
Нетрудно видеть, что если бы эту программу удалось реализовать, то степень интеграции хозяйств республик была бы несравненно выше, чем та, что получилась потом в рамках СНГ. По сути сохранились бы основы единого федеративного государства или, на худой конец, конфедерации. Спад производства в период наибольшего обострения кризиса не был бы таким глубоким, каким он оказался из-за скоротечного разрыва хозяйственных связей и потери союзного рынка.
Провал программы "500 дней" нанес удар по достигнутым договоренностям и по сути сделал невозможным сохранение в будущем даже экономического союза. Он вызвал также резкое обострение конфронтации между союзным центром и Россией, которая продолжалась в течение всего 1991 г. и закончилась Беловежской Пущей.
Вторая попытка была предпринята осенью 1991 г., после того как августовский путч поставил крест на Новоогаревском процессе и на стремлении спасти политический союз, сохранив единое государство. До этого М.С. Горбачев не соглашался на экономический союз, полагая, что он помешает сохранению политического. Теперь попытки построения экономического союза возобновились.
Был образован Межреспубликанский экономический комитет (МЭК), как некогда рекомендовалось в программе "500 дней". Его возглавил И. С. Силаев, которого тем самым удалили из российских властных структур. МЭК до декабря 1991 г. представлял правительство СССР, которое фактически перестало существовать. Заместителем Силаева по реформам был назначен Г.А. Явлинский, ему же поручили подготовку договора об Экономическом союзе.
В течение сентября с немалыми трудностями был подготовлен текст договора. В процессе его подготовки стало очевидно, что наряду с понятной некомпетентностью представители ряда республик преднамеренно вели дело к срыву работы. В первую очередь – представители Украины.
В октябре в Алма-Ате все республики тем не менее подписали договор об Экономическом союзе, кроме прибалтийских республик, которые после августа 1991 г. получили независимость.

Как член команды Явлинского, я присутствовал на этом совещании и, грешным делом. будучи во власти иллюзий, высказал перед СМИ мнение, что произошло историческое событие, процесс экономического распада остановлен. Договор предусматривал почти ту же конфигурацию экономического союза, что и программа «500 дней»: единая валюта, единая таможенная граница и т.д.
Но Россия подписала договор одной из последних. Российскую делегацию возглавлял Е. Ф. Сабуров, тогда вице-премьер. Он долгое время не имел директивы, противники Союза явно отговаривали Ельцина. Наконец Сабуров подписал документ, но неуверенность в надежности происходящего нарастала.

На совещании присутствовали представители МВФ, которые поставили вопрос о судьбе внешнего долга СССР. Они потребовали, чтобы республики взяли на себя солидарную ответственность по этому долгу, т.е. если кто не платит, за него платят другие участники договора.
Первым от солидарной ответственности публично отказался Узбекистан, другие республики как бы соглашались, но было ясно, что они платить не могут и не будут. Всем вместе грозила полная финансовая изоляция на международной арене. И тогда проблему не решили.
Сейчас высказываются мнения, что Россия не должна была брать на себя долги СССР. Чтобы понять, что на самом деле было правильным, нужно вернуться в то время. Тогда, при том состоянии экономики и финансов, при хаосе, сопровождавшем распад Союза, при том, что Запад первое время выражал предпочтение Горбачеву перед Ельциным и не стал бы давать последнему кредиты при малейших сомнениях, финансовая изоляция была немыслима. Кроме того, решался вопрос о правопреемстве СССР, и не возьми на себя Россия бремя долга, неясно, как повернулись бы события.
По договору для его реализации необходимо было разработать 11 соглашений по конкретным вопросам: цены, снабжение, финансы, банковская система и денежное обращение, таможня. Переговоры шли трудно уже над договором, но когда началась работа над этими соглашениями в сформированных для этого рабочих группах, стало ясно, что соглашений не будет никогда. Экспертов МЭКа, которые были наиболее компетентными специалистами на переговорах, вообще никто не слушал. Их спрашивали: кто вы такие. Ни одна республиканская делегация, в том числе и российская, не проявляла стремления к тому, чтобы договориться.
В эти дни я понял, что экономического союза не будет. СССР пришел конец. И нет сил, которые могли бы его спасти. Последней такой силой мнил себя ГКЧП, но это была сила вчерашнего дня, уже отвергнутая всеми. Время разбрасывать камни.
Беловежская Пуща только подвела итог.
Заключительные акты драмы. Первый – введение корреспондентских счетов в Центральном банке России для центральных банков союзных республик, уже новых независимых государств (апрель 1992 г.). С этой операцией связано прекращение технических кредитов ЦБ России и переход к нормальным займам, утверждаемым парламентом. Второй акт – денежная реформа (август 1993 г.), которая ввела новый российский рубль и вывела из обращения советские денежные знаки, еще имевшие хождение в других республиках. Теперь республики вынуждены были ввести свои валюты, а Россия получила реальную возможность приступить к финансовой стабилизации. Эти два акта знаменовали ликвидацию рублевой зоны, последнего символа бывшего единого государства

< Назад   Вперед >
Содержание