<< Пред.           стр. 3 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу

 Морио Хигаонна утверждает, что старший Хигасионна погиб в жестокой драке, поэтому Канрё намеревался отомстить обидчику и делал ставку на своё мастерство, которое намеревался повысить в результате поездки в "Мекку воинских искусств" - Китай. Я слышал и иную теорию. Норими Госэй Ямагути, сын Гогэна, главы Ямагути Годзю-кай, утверждает, будто Тёмэй Ёсимура был настроен прокитайски и пытался противостоять заселению Окинавы ненавистными ему японцами. В Китай Хигасионна направился с письмом от него, которое надо было передать руководству окинавской общины "Рюкю-Кан" в Фучжоу, а оно, в свою очередь, переправило бы это послание китайским властям. Учителем Хигасионны стал некий Рюру Ко. Скорее всего, Хигасионна познакомился с ним в додзё мастера Кахо Кодзё. В нём преподавали многие мастера китайского гунфу, в том числе окинавец Кёэй Удон Макабэ, китайцы Ива и Вай Cиндзан. По-видимому, посещал этот небольшой зал и Рюру Ко, ставший потом наставником Хигасионны. По данным Ассоциации У-Шу г. Фучжоу, Рюру Ко был сапожником и был основателем стиля "Кричащий журавль". "Рюрю" было его прозвищем, которое означает "продолжать", а "Ко", как уже было сказано - "старший брат". Ещё мы знаем, что Cе Чжонсянь был учеником прославленного мастера Пан Юба, который в свою очередь обучался у Ли Cиньшаня, специалиста стиля Белый журавль (Байхэ-цюань).
 Не все исследователи разделяют ту точку зрения, что Cе Чжонсян был человеком, учившим Канрё Хигасионна. Окинавский историк каратэ Акио Киндзё (направление Дзюкэндо) и Ли Йидуань, специалист У-Шу из Фучжоу, считают, что учителем Канрё мог быть другой человек с тем же прозвищем. Они отмечают, что Cе и Канрё были почти ровесники, а Хигасионна, якобы, называл его стариком. Основываясь на утверждении Хигасионна, что Рюру Ко был ремесленником, работавшим по бамбуку, и жил в двухэтажном доме, они говорят, что сапожник Cе - другой человек. Выслушаем доводы Патрика МакКарти. В свете существующих доказательств можно утверждать, что в данном случае такой малый разрыв в возрасте ничего не значит. Не существует доказательств того, что сам Хигасионна называл Рюру Ко "стариком". Хотя Cе Чжонсян и был сапожником, его отец был ремесленником, изготовляющим из бамбука различные предметы, и действительно жил в двухэтажном доме. Некоторые факты просто изменились под воздействием времени, точнее, их исказили люди. Мне кажется, то, что учителем Хигасионна был всё же Cе Чжонсян - дело доказанное.
 
 
 
 
 Вот он, тот самый мистический мастер Рюру Ко...
 
  Итак, Рюру Ко - это мастер китайского гунфу стиля Кричащий Журавль. Он был всего лишь на год старше Хигасионны (род. в июле 1852 - ум. в феврале 1930), и являлся ему скорее старшим братом, нежели учителем в обычном понимании этого слова. Именно часть его имени "Ко" означает "старший брат". Так в Китайских школах воинских искусств почтительно обращались к человеку, который был более уважаемым, и был выше по уровню мастерства. При этом Хигасионна начал постигать секреты гунфу под его руководством только в 1877 году, то есть через четыре года после того, как прибыл в Фучжоу! Скорее всего, он всё это время занимался в додзё Кахо Кодзё, причём его учителем на том момент мог быть и Вай Ксинксян, которого устная традиция называет почему-то помощником Рюру Ко.
 Морио Хигаонна, рассказывая о тренировках Хигасионны, упоминал, что кроме ката тот изучал технику Шуай-Цзяо, то есть упражнения с традиционными приспособлениями для развития физической и внутренней силы (такими как тиси, саси-иси, макивара и так далее), а также приёмы Коки (окинавцы называют данный раздел каратэ Какиэ). Изучались также приёмы раздела Нэ-вадза, то есть защиты, лёжа на земле. По словам Морио Хигаонны, Рюру часто давал ученикам задание лезть в большую бамбуковую корзину, где ученики пытались применять друг на друге приёмы. Это должно было обеспечить им получение навыков боя в ограниченном пространстве.
 Ещё Хигаонне довелось слышать рассказы о том, как проходили тренировки у Рюру. Если верить им, Рюру зарабатывал на жизнь тем, что строил кирпичные дома, и, кроме того, плёл корзины и всяческие предметы быта из бамбука. Однажды, к нему заявился молодой человек, возомнивший себя мастером рукопашного боя, и намереваясь не то вызвать на бой Рюру, не то просто похвастать своей силой, схватил толстенный бамбуковый шест, и, напрягшись, переломил его пополам. Хигасионна, присутствовавший при этом, только открыл рот: это была демонстрация невиданной силы! Но и Рюру был не промах. В ответ он взял такую же бамбуковую палку и, чтобы вы думали? Он её разорвал! Не поломал, а именно разорвал, растягивая в стороны за разные концы! Хигасионна вернулся на родину в 1882 году (хотя на сей счёт имеются сомнения: недавно было установлено, что Хигасионна мог пробыть в Китае только года три-четыре, но не это важно). Как только Канрё ступил на родную землю, он нанёс визит Удону Ёсимуре. Ёсимура был весьма польщён уважительным к нему отношением и попросил Хигасионну взять в ученики своего второго сына -Тёги Ёсимуру (1866-1945гг). Тот проявлял огромный интерес к воинским искусствам, и потому принялся упорно тренироваться. Мураками Кацуми, ученик Кёды, утверждал в своей книге "Каратэ-до и Рюкю Кобудо", что Канрё преподавал Сантин как ката типа "киттэйтэки", то есть ката, которую необходимо осваивать как минимум несколько лет подряд. Все остальные ката выстраивались в следующем порядке: Сэйсан, Сансэру и Пэттюрин. Мастерство Хигасионны было блестящим. Скорость его передвижений поражала воображение. Сила удара ногой была настолько велика, что он даже при своём небольшом росте мог разбить толстые прочные доски, которые применялись для строительства лодок. За это люди его прозвали "Аси-но-Хигасионна". Ещё одним его прозвищем было "Кэнсэй", то есть "Священный Кулак". Кэнко Накаима (10 дан, глава стиля Рюэй-рю) рассказывал, как его отец Кэнтю Накаима часто упоминал, что хорошим другом Хигасионны был Буси Куниси (Синкити Куниёси). Хотя в жизни они никогда не соперничали друг с другом, Куниёси однажды сказал Канрё: "Если бы мне не повезло и ты ударил меня ногой, то моя нога бы наверняка сломалась", на что Хигасионна ответил: "Если б ты ударил меня кулаком, я бы, несомненно, был повержен в прах". Накаима описывал спарринг Хигасионны как "лёгкий, отличающийся необычайной работой ног и быстрыми ударами ногами в нижний уровень".
 Он не был просто тренером в обыденном понимании этого слова. Он был учителем с большой буквы. Хигасионна придерживался определённых норм и принципов, хотя "ничто человеческое" ему не было чуждо. Он часто говорил Дзюхацу Кёда, что "предназначение каратэ не причинять людям боль и калечить их, а помогать обществу". Любимым высказыванием мастера было: "Каратэ нуждается в технике, и каратэ нуждается в цели". Чтобы лучше характеризовать личность Хигасионны, можно привести ещё одно выражение, принадлежащее ему: "В воинских искусствах важное место занимает духовное совершенствование, поэтому запомните: если в вашей жизни что-то преградит вам путь, сверните и обойдите это"...
 Лучшими учениками были Тёги Ёсимура (1866-1945гг), Дзюхацу Кёда, Тёдзюн Мияги, Сирома Симпан, Хохицу Гусимиягусуку (1892-1966гг), Сэйбун Накамото, Тайдзо Табара, Рэй Сакима, Ёситэру Икэмиягусуку, Томонори Дзитияку, Соки Ура и Кэнва Мабуни.
 
 
 
 Хигасионна с родственниками и знакомыми.
 Два снимка, сделанные в разное время
 (на первом он второй справа в первом ряду, на втором - в центре).
 На фото слева в середине заднего ряда стоит Тёдзюн Мияги.
 
 
 
 
 
 
  Тёдзюн Мияги Человек, разрывающий на куски Юный Тёдзюн был от природы физически крепким мальчиком и отличался буйным характером. В 1899 году, когда ему исполнилось одиннадцать лет, его мать попросила известного мастера туди-дзюцу (так в старину называли каратэ) Рюко Аракаки принять Тёдзюна в ученики. Это было смутное время так называемой Реставрации Мэйдзи, когда шёл слом старой феодальной системы. Многое, например, вся структура общества и идеологическая концепция государства, резко изменились. Мать Тёдзюна Мияги, глядя на всё это, пришла к тому выводу, что мужчине необходимо быть закалённым и физически, и духовно. Вот поэтому она настояла на том, чтобы Тёдзюн начал заниматься воинскими искусствами. Как стало известно со слов ныне здравствующего мастера Морио Хигаонны (9 дан, глава IOGKF - Международной Федерации Окинавского Годзю-рю Каратэ-до), в додзё Рюко Аракаки юный Мияги в основном занимался укреплением своего тела и работал с такими приспособлениями как макивара, тиси, нигири-гамэ и другими приспособлениями из раздела ходзё-ундо.
  Когда юноше исполнилось 14 лет, наставник представил Тёдзюна своему другу, мастеру Канрё Хигасионна, и предложил взять этого парнишку в ученики. Стать учеником Хигасионны значило удостоиться большой чести, поэтому многие стремились изучать воинские искусства у этого известного мастера. Но Хигасионна принимал не всех: он предпочитал сначала присмотреться к характеру и качествам претендентов, проверить их целеустремлённость и серьёзность намерений постигать Путь. Немногие и из тех, кто начинал заниматься у него, оставались, вынеся огромнейшие нагрузки... Тёдзюн Мияги выдержал первое испытание: долгое время он не занимался ничем, кроме работ по дому и саду. Ему, отпрыску знатного рода, приходилось, не покладая рук работать по хозяйству: он убирал в доме, чистил и мыл полы, приносил воду, ухаживал за растениями в саду и многое-многое другое. Делал он это с большим энтузиазмом, и вскоре у Канрё Хигасионны не осталось и тени сомнения в том, что перед ним человек искренний с чистыми помыслами, не чурающийся даже грязной работы и настойчивый в достижении своих целей... Став учеником прославленного мастера, Мияги заслужил уважение и своих товарищей, таких же, как и он учеников в додзё мастера Хигасионны. Среди них были Симпан Сирома (Гусукума) (1890-1954гг, Корю Утинади), Канкэн Тояма (1888-1966гг, Сюдокан), а также лучшие друзья Мияги - Кэнва Мабуни (1889-1952гг, основатель стиля Сито-рю), Дзюхацу Кёда (1887-1969, основатель стиля Тоон-рю ("Школа Хигасионны")) и Сэйко Хига (мастер, который по смерти Тёдзюна Мияги занял место лидера в Годзю-рю каратэ-до). Они, а также многие другие, помогали ему осваивать нелёгкое искусство воина.
 
 
 
  Тёдзюн Мияги (слева) выполняет бункай со своим сэмпаем Дзюхацу Кёдой
 Снимок сделан в 1906 или 1907 г
 
  Говорят, что тренировки в додзё Хигасионны отличались суровостью, поэтому многие из тех, кто приходил, покидали мастера и уходили к другим. Да и самого Мияги неоднократно посещала такая мысль, но к тому моменту, когда он уже должен был закончить школу, он осознал, что каратэ играет в его жизни очень важную роль и бросить занятия значило отказаться от необходимого. Превознемогая боль и усталость Мияги посещал тренировки. Но стремление стать мастером каратэ побуждало его заниматься и в свободное время. По утрам путь в школу он совершал бегом, а кроме этого часто ходил к морскому побережью, где занимался в основном физическими упражнениями. Выполняя Сантин-ката, он пытался заглушить шум прибоя силой своего дыхания; он поднимал тяжёлые камни и совершал с ними различные движения, чтобы развить силу, бросал их, стараясь метнуть как можно дальше. Для того, чтобы развить силу спины и шеи, обвязывал пояс вокруг одного конца бревна, а другой надевал на шею и разгибал спину. А после тренировки, проведённой у мастера Хигасионны, он уставал настолько, что, как рассказывают, не мог подняться по лестнице на второй этаж, где находилась его комната, поэтому часто ему приходилось ночевать в коридоре на полу...
 Вообще, о том, как тренировался Мияги, ходят легенды. Многое из того, что он якобы делал, просто неправдоподобно, но кое-что в этих рассказах является правдой. Он действительно великолепно владел своим телом и разумом, а с целью самосовершенствования зачастую совершал странные на первый взгляд вещи. Например, идя по узкой и пустынной городской улице, по обе стороны которой стояли мощные и грубые каменные стены, он бился плечом об одну из них, отскакивал, бился о другую. Делал он это для того, чтобы укрепить свои мышцы и быть нечувствительным к боли. Он мог также, ни с того ни с сего, упасть на мостовую, проверяя свою страховку при падении. Мияги, как рассказывают, никогда не садился спиной к двери или открытому окну, каждый раз подсознательно выбирая наиболее удобное положение для защиты при неожиданном нападении. Перед тем как лечь спать, он наносил несколько ударов по сетке от москитов, проверяя, быстры ли его движения, и гасил свечу ударом кулака. Однажды, он проснулся и попросил жену открыть и закрыть ставни, потом ещё несколько раз также. Она выполнила просьбу, но решила, что он сошёл с ума. На самом деле, он просто хотел проверить, с каким звуком открываются окна, чтобы уметь распознать вторжение в дом. Всё это звучит непривычно, но надо признать, что Тёдзюн Мияги не был человеком конца XX или начала XXI века...
 Несколько раз ему пришлось демонстрировать свои умения на людях. Известный мастер каратэ и историк-исследователь Ричард Ким нашёл одно редкое упоминание об одном таком выступлении, которое состоялось в 1924 году. Данное упоминание сделано было журналистом Ансю Токуда, которому в детстве довелось наблюдать тренировку и показательные выступления Мияги и его учеников. Сам он до этой встречи некоторое время занимался Сюри-тэ, и, когда увидел групповое исполнение ката Сантин, он оценил его как "дикий и грубый вид тренинга". Показательные выступления состоялись по просьбе газеты "Асахи Симбун", и на них кроме демонстрации ката и бункай-дзюцу (расшифровок движений ката) Мияги показал ещё и несколько "трюков". Так, например, он руками разорвал в клочья большой кусок сырого мяса, ударом нукитэ (кончиками пальцев) пробил плотную связку бамбуковых прутьев, сжал кулак и достал один из них. На кончики пальцев ноги он положил кусочек мела, подбросил его ногой и в прыжке попал по нему ударом другой. Зрители могли видеть чёткую белую отметину на подушечке под пальцами, оставленную мелом. Кроме того, он попросил зрителей нанести ему несколько ударов по телу деревянным шестом - никакого эффекта: ему не было больно! Большим пальцем ноги он поднял тяжёлую канистру с керосином и держал так долгое время, а голыми руками сдирал с живого дерева кору! И при этом Мияги заявил: "Своему умению я обязан каратэ. Всё, что вы видели, доступно каждому. Я не делаю ничего из того, что не в состянии проделать любой из собравшихся здесь. Возможно всё!"
 Несмотря на долгие часы работы на макиваре у Тёдзюна Мияги не было видно грубых мозолей на костяшках кулаков, и связано это с тем, что больше внимания он уделял техникам защиты и атаки открытой ладонью. Излюбленными приёмами контратаки мастера были захваты, а также тычки пальцами в глаза противника и по жизненно важным органам. Один из его учеников, Мэйтоку Яги (ныне 10 дан, глава организации Мэйбукан) вспоминает: "В старые добрые времена говорили, что время в бою, потраченное на то, чтобы сжать кулак - это время, потерянное зря". Сила хвата Мияги была поразительной. Его даже прозвали "Нику тигири Мияги", что означает "Мияги, разрывающий на куски". В некоторых источниках я нашёл сведения, будто Мияги мог подпрыгнуть и пробить ногой доски потолка. Подтвердить данное утверждение трудно, скорее всего, это не так. Однако Тёдзюн Мияги не любил делать показательные выступления, подчёркивая, что воинское искусство не имеет ничего общего с шоу. Однажды, один из журналистов, увидев в исполнении мастера Мияги столь необычные действия, спросил, почему он не зарабатывает на этом деньги и славу. Сэнсэй ответил на это так: "Если кто-то хочет увидеть нечто интересное, я имею в виду шоу, то пусть он направляется в театр или цирк". Он был слишком высокого мнения о воинских искусствах, чтобы уподобить их развлекательному представлению.
 Мияги продолжал тренироваться под руководством своего учителя Канрё Хигасионны вплоть до смерти мастера в 1916 году. Только на некоторое время он оставлял мастера, когда его забрали на службу в армию. Я нашёл также сведения, автором которых является Норими Госэй Ямагути, согласно которым Мияги ещё в 1905 году посещал Китай, пытаясь скрыться от призыва в армию. Мне было небезынтересно узнать это, однако, подтвердить эту информацию лично я не могу. В декабре 1910 года, после женитьбы, его мобилизовали и направили в Пятую Дивизию в лагерь Мияко-но-дзё, располагавшийся в Миядзаки-кэн, Кумамото на о-ве Кюсю. Там ему пригодились навыки самообороны, а также умение владеть шестом и копьём, которые Мияги переложил на штыковой бой с винтовкой (дзюкэн). Будучи человеком неглупым и богатым, он приложил усилия и средства для того, чтобы показать офицерам своё благородное происхождение. Этим он заслужил доверие старших по званию. Деньги, получаемые за службу и присылаемые родителями, он тратил на то, чтобы проводить время с офицерами и угощать их выпивкой. Вскоре он завоевал их доверие они даже решили доверить ему проведение занятий по физической подготовке и разрешили преподавать каратэ, но вскоре от этого отказались. Тренировки, являвшиеся для рядовых солдат общеобязательными, никто не хотел посещать: Мияги был весьма суров со всеми и начал с того, что приступил к обучению ударам. Вместе с рядовыми в одном ряду стояли и офицеры, выссказавшие желание научиться каратэ. После проработки базовой техники бойцы должны были отрабатывать на макиваре технику удара кулаком по нескольку часов, что не вызывало у них большого желания. После нанесения ряда ударов по макиваре у многих стали кровоточить руки, и они решили остановиться. Мияги, видя это, сказал, что надо бы ещё немного потерпеть. Наибольшее внимание Мияги уделил и тем военнослужащим, которые в момент прибытия Мияги в лагерь пытались показать, что они сильнее других и обладают большими правами, нежели другие. Теперь они получили урок. Короче говоря, Мияги показал старослужащим, что такое каратэ, и его зауважали.
 Служить Мияги довелось с националистически настроенными японцами, которые пытались унижать выходцев с Окинавы. Те обычно могли говорить только на своём диалекте Хогэн, и зачастую не умели читать и писать. Только во флоте положение окинавцев было боле-менее равным по сравнению с большинством выходцев с Кюсю. Из всех призывников с Рюкю, насколько мне известно, в то время до звания сержанта дослужился только мастер Сёрин-рю Кэнцу Ябу, за что и получил прозвище "Сержант". Отделение Мияги благодаря его талантам постоянно выигрывало соревнования по боям на макетах винтовок и деревянных мечах. Видя, что не могут с ним справиться, они задумали проучить его. Однажды ночью они напали на спящего Мияги и стали избивать его палками, намереваясь убить. Тёдзюн, не ожидавший такого, втянул голову в плечи, закрыл её руками и напряг мускулы, чтобы выдержать удары. Наутро нападавшие были изумлены, увидев, что не смогли причинить окинавцу никакого вреда и тот смог ещё и прийти первым к финишу на состоявшемся в это утро кроссе...
 Мияги всегда помогал своим сослуживцам. Часто, когда перед солдатами ставилась задача преодоолеть в полной выкладке участок пересечённой местности длиной в 40 км, не все могли выдержать такое. Мияги не только помогал нести отдельные вещи своих слабых товарищей, но иногда нёс их вместе с поклажей на себе. То, что он был необычайно силён, видели все. Это определил с первого взгляда и тренер по дзюдо в городе Мияко-но-дзё, куда Мияги направился в один из отпусков, чтобы потренироваться. Мастер сразу же отметил, что у парня с такой мощной шеей и крепкими руками за плечами не один год занятий физическими упражнениями. И действительно, когда он приступил к занятиям, никто не мог с ним справиться. Мияги часто посещал это додзё, и перед отъездом сэнсэй попросил его остаться продолжить постижение дзюдо немного дольше. Мияги отказался: он торопился на родину...
 После смерти наставника (точные даты нам неизвестны, и многие утверждают, что Мияги побывал в Китае ещё в мае 1915 года, то есть до того, как умер его учитель) он решил направиться в Китай, в город Фучжоу, где Хигасионна учился гунфу у легендарного Рюру Ко, и найти его. В этой поездке его сопровождал известный на Окинаве мастер гунфу, друг Мияги У Ксянгуй (1886-1940гг), известный больше под именем Гокэнки (он стал гражданином Японии и принял имя Ёсикава). Но на прежнем месте не оказалось дома мастера Рюру Ко - в ходе Китайской революции его семья съехала с нажитого места в поисках более спокойной провинции. Возможно, ему просто не повезло. По этому поводу Морио Хигаонна рассказывал в одном своём интервью, что Мияги посетил Китай, когда ему было 28 лет (наиболее вероятно, что это произошло в 1916 году). После смерти Канрё мастер Мияги стал набирать своих собственных учеников. Многие историки спорят, тогда или чуть позже, после поездки в 1936 году, он ввёл две новые ката - Тэнсё и Сайфа. Где-то с 1918 года он начал преподавать каратэ в школах Окинава Сихан (Педагогический Колледж Окинавы) и Наха Сёгё (Коммерческое училище города Наха). В 1922 году он стал инструктором в додзё Полицейского училища префектуры, позже преподавал в суде города Наха, в Ассоциации физической культуры префектуры и в различных университетах Центральной Японии.Мияги играл одну из наиболее важных ролей в развитии каратэ-до на Окинаве. Ещё в 1918 году группа мастеров каратэ объединилась для совместных тренировок и обмена опытом. Он общался с такими выдающимися личностями, как Тётоку Кян, Симпан Сирома (1890-1954гг), Кэнва Мабуни (1889-1952гг), а также братьями Мотобу - Тёю (1864-1927гг) и Тёки (если всё же столкновение Мияги с "Сару", то есть Тёки, имело место, то произошло оно скорее всего как раз тогда; Тёки Мотобу уже в 1921 году уехал с Окинавы). Существовала подобная ей другая группа мастеров - Гитин Фунакоси, Тёсин Тибана, Анбун Токуда, Тёдзё Осиро, Токумура и Исикава.
 
 
 
 
  Редкое фото, на котором изображены мастера каратэ и гунфу.
 Сидят (слева направо) Сэйко Хига, неизвестный, Кэнва Мабуни,
 Тёдзюн Мияги, Дзюхацу Кёда, Дзинан Синдзато, неизвестный.
 Перед ними (кто-то из двоих) сидит То Дайки, рядом с ним, возможно, Гокэнки.
 
  В 1926 году Мияги вместе с такими известными специалистами в этой области как Тёмо Ханасиро (1869-1945), Тёю Мотобу, Кэнва Мабуни и двумя китайскими торговцами, мастерами гунфу У Ксянгуем (1886-1940) (известным больше под именем Гокэнки) и Тан Дайцзи (на Окинаве его звали То Дайки) (1887-1937) создал "Клуб по изучению каратэ" (Окинава Каратэ Кэнкю-кай), в котором они обменивались знаниями и своими соображениями по поводу развития каратэ, методов обучения и по некоторым другим специфическим вопросам. Лично Мияги преподавал в основном базовую технику, физические упражнения и Сантин-ката. Стоит отметить, что данный клуб стал первой официальной организацией в истории окинавского каратэ. В 1936 году мастерами архипелага островов Рюкю было принято решение о вступлении во всеяпонскую федерацию воинских искусств , и прошла судьбоносная встреча мастеров, организованная при поддержке газеты "Рюкю Симпо". В связи с присоединением к Дай Ниппон Бутокукай, окинавские воинские искусства претерпели ряд значительных изменений - от названия и униформы до упрощения и изменения приёмов. Прежнее название - туди-дзюцу, что означало "искусство китайской руки", заменили на каратэ-до - "путь пустой руки". Связано это с тем, что в названии воинского искусства, мастера которого хотели его зарегистрировать как национальный вид, не должно было быть даже намёка на Китай. Иероглиф "дзюцу" ("искусство") заменили на "до" ("путь"), дабы акцентировать внимание на постоянном духовном совершенстве, сопровождающем воина, а не на технике. Подобно дзюдо ввели униформу для занятий каратэ, цветные пояса и звания. Кстати, Тёдзюн Мияги первым из окинавцев получил титул "Кёси" - "наставника". Всё это обозначило новый виток развития каратэ - как вида спорта и метода совершенствования личности. Тогда-то направления, представленные различными мастерами, получил свои названия. Существует интересная история, описывающая то, как появился термин "Годзю-рю". Когда в 1930 году ученик Тёдзюна Мияги Дзинан Синдзато выступал на Фестивале Воинских Искусств, организованном Дай Ниппон Бутокукай в связи с возведением на престол принца Хирохито.
 После демонстрации один из мастеров японского будо спросил Дзинана, как называется стиль, который он представляет. Синдзато был в замешательстве: на Окинаве тогда ещё не имели привычки выделять "школы" или "стили": методы подготовки бойца варьировались от одного учителя к другому. Окинавец вспомнил, как Мияги упоминал на тренировках значение гармонии между двумя противоположностями: между твёрдым и мягким, холодным и горячим, быстрым и медленным и т.д. Мастер Мияги любил приводить изречение, записанное в секретной китайской книге по кэмпо под названием "Бубиси". Там говорилось: "Хо ва годзю тондосу" (то есть "способ вдоха и выдоха есть мягкое и твёрдое"). Дзинан Синдзато, чтобы не пасть в грязь лицом придумал название стилю: Ханко-рю, что означает "наполовину мощный (твёрдый) стиль". Вернувшись на родину, он рассказал об этом происшествии учителю. Мияги похвалил его за находчивость, и когда было необходимо выбрать официальное название своей школе, он долго не размышлял, а взял да и принял за название Годзю-рю, то есть "Школа твёрдого и мягкого".
 У Мияги было много учеников. Он прекратил занятия только на период с 1944 по 1947 год, когда Япония ввязалась во Вторую Мировую. С наступлением мирного времени в додзё мастера вернулись его прежние ученики (те, кто выжил) и поступили новые. Мастер умер 8 октября 1953 года. Умирая, он сказал жене: "Я хотел прожить дольше и доказать, что те, кто занимаются Наха-тэ, могут прожить не меньше приверженцев Сюри-тэ". Он намеревался своим примером опровергнуть мнение о том, что каратисты, исповедующие Годзю-рю, надрывают своё здоровье.
 
 
 
  Мияги Тёдзюн родился в аристократической семье в Наха в 1887 или 1888 году. Естественно, что его путь лежал в местную школу Наха-тэ к Хигаонне, которую сами последователи именовали, как мы помним, Сёрэйрю - "Школа Просветленной души". Уже в девять лет начинаются тренировки юного Мияги у знаменитого мастера, и в течение почти двух десятилетий он повсюду следует за Хигаонной . Тот в свою очередь воспитывает Мияги в строжайшем соблюдении чистоты древней традиции. Хигаонну по его взглядам на воспитание учеников можно считать вообще одним из самых традиционных наставников (в этом он даже значительно обходил Итосу Анко, который, как известно, ратовал за всеобщее преподавание тодэ), и именно этот здоровый консерватизм позволил Хигаонне взрастить целую плеяду блестящих последователей. И Мияги Тёдзюн, и Мабуни Кэнва (основатель школы Ситорю каратэ), и Киода Тёхацу, и Гукусума Цунэтака отличались до конца жизни строгим следованием всем традиционным ритуалам, удивительной простотой и чисто дзэнским миросозерцанием.
  Благодаря все тому же традиционализму Хигаонны, который неизменно требовал "приобщаться к истокам", Мияги в 1904 году оказывается вместе со своим наставником в Китае, где проводит в семье китайского мастера четыре года. По сути, Мияги попадает в ту же китайскую школу ушу, где когда-то учился сам Хигаонна и с которой был хорошо знаком Уэти Камбун. Шестнадцатилетний юноша поражен той могучей духовной концентрацией, которая царит в китайских школах боевых искусств и глубину этого впечатления он пронесет через всю свою жизнь. Тонкая ткань китайской духовной традиции обволакивает его. Он заходит в чань-буддийские храмы, вероятно, посещает и огромный монастырь Гуанхуасы, что находится в провинции Фуцзянь. Здесь он слушает беседы чаньских монахов, учится даже не столько самой буддийской философии, сколько чисто чаньскому взгляду на мир - особая легкость в сочетании со строжайшей внутренней дисциплиной, высота полета души рядом с готовности заниматься самыми обыденными вещами. Так он постепенно приобщается к сложнейшей ментальной практике и метафизике, которая была присуща традиционной китайской культуре.
  Несмотря на все старания окинавских мастеров, такую обстановку на острове воссоздать было невозможно, духовная культура Окинавы была несравнима с чисто метафизической глубиной китайской цивилизации. Думается, сам Хигаонна прекрасно понимал это и, не боясь уронить собственное достоинство, посылал своих учеников на родину боевых искусств. Надо отдать должное великой скромности Хигаонны, его преданности своей миссии учителя боевых искусств - он всегда был готов признать, что его техника не сравнима с мастерством китайский учителей. И он стремился к тому, чтобы каждый из его учеников почерпнул из той чаши удивительной мудрости и духовности боевых искусств, которую подарил миру Китай.
  Мияги возвращается на родину полный сил и желания посвятить свою жизнь боевым искусствам - именно в Китае он осознает, что кэмпо может стать путем духовного воспитания человека. Понимает он и другое - только в Китае можно напитаться знаниями настоящих секретов боевых искусств, особенно того, что касается "внутренней практики" и тренировки сознания. Именно это заставляет Мияги уже известным бойцом в мае 1915 года вновь вернуться в Китай, где он пробыл до июля 1917 года. О китайском периоде жизни Мияги известно мало, историки каратэ вообще вымарывали долгое время все то, что касается связи окинава-тэ с китайскими боевыми искусствами, сам же Мияги, следуя традиции, не любил рассказывать о том, как обучался ушу.
  Так или иначе Мияги обучается в Китае ушу в совокупности более шести лет. По сути, он становится мастером именно китайского ушу, хотя его биографы предпочитают опускать этот факт, особенно в свете идеологического противостояния Китая и Японии. Если Фунакоси, который приложил столько сил, чтобы убрать из каратэ "воспоминания" об ушу, сам никогда в Китае не был (во всяком случае, именно так гласят его официальные биографии, составленные в основном самим Фунакоси) и с китайскими мастерами на Окинаве общался весьма поверхностно, то Мияги наоборот стремился перенять всю полноту традиции кэмпо прямо от истока. Заметим, что Мияги был единственным, кто обучался в Китае, среди всех мастеров, которые позже приехали в Японию и создали свои школы каратэ. Он был официально признан китайскими мастерами как продолжатель "истинной передачи" ушу, а такого признания удостоились лишь единицы окинавцев (например, Хигаонна и Уэти Камбун). Только он один, как считается, был носителем истиной традиции боевых искусств в Японии, что включало не только блестящее знание техники, но и огромный духовный заряд, заключенный в проповеди Мияги. Он стал тем человеком, который через боевые искусства сумел воплотить китайский идеал "человека целостных свойств" (цюаньжэнь) в Японии.
  Сколь ни была полезной последняя поездка Мияги в китайскую Фуцзянь, по возвращению он принимает глубокий траур - чуть менее года назад скончался его наставник, великий учитель Хигаонна. Мияги по древнему обычаю почти три года носит траур по наставнику, справедливо считая его своим духовным отцом и поражая своим традиционализмом и знанием тончайших нюансов ритуала даже консервативных окинавцев. Но Мияги не только традиционен - он мистичен по самой своей сути. Он сам регулярно совершал поклонения духам предков и даже духам местности, и, по его рассказам, его часто посещали видения, к нему являлись божества, он видел яркое сияние - одним словом, состоял в тесном контакте с астральным миром. Это же отразилось и на мистицизме той школы Годзюрю, которую он позже создал.
  Уход из жизни одного из последних столпов окинавской традиции Хигаонны заставляет Мияги начать работу над кодификацией и упорядочиванием собственной техники. Почти пять лет он совершенствуется в той технике, которую изучил в Китае, уделяя много времени отработке дыхания и управлению внутренней энергией ки. Его каждый день начинался и завершался почти часовым сеансом дзэнской медитации, и еще пару часов уходило на активные дыхательные упражнения, сопровождаемые отработкой ударов и блоков.
  Наконец, после более чем двадцати лет обучения и самостоятельных тренировок Мияги открывает собственное преподавание. Примечательно, что моральное право на это Мияги имел уже давно - перед своей смертью Хигаонна назвал его своим официальным преемником по школе Наха-тэ, хотя по сути сам Мияги значительно трансформировал это направление и отдавал предпочтение его китайскому прародителю. Существовал и так называемый "теневой преемник" Хигаонны - Кюда Дзюхацу, считавшийся также наследником "истиной традиции" Наха-тэ, который, однако не обладал такими организаторскими способностями и влиянием, как Мияги.
  Многие государственные организации давно уже звали Мияги на службу и, наконец, великий боец откликнулся на их предложения. По правде говоря, другого способа заработать себе на пропитание у него не было, кажется, Мияги вообще не знаком был ни с какой другой профессией. Его профессия и стала его жизненной миссией - преподаванием духовного искусства будо.
  Таким образом, Мияги оказывается сначала шеф-инструктором Школы префектурной Окинавской полиции. Затем, откликаясь на новую тенденцию массового обучения окинава-тэ в учебных заведениях, начинает преподавать в местной средней школе и в Институте Гражданского Благосостояния. Кажется, великих последователей в этих учебных заведениях Мияги не воспитал, зато запомнился как непобедимый и при этом самый молодой боец, который вместе с преподаванием боевого искусства пытался донести до людей и понимание необходимости каждодневной духовной практики. Не сложно догадаться, что местная полиция, да и учащиеся средней школы с трудом постигали что-либо иное, кроме простого кулачного боя. Мияги прекрасно видел это, но не падал духом - у него была и собственная небольшая, почти закрытая школа, в которой он обучал бесплатно и передавал целостную систему, которую почерпнул у Хигаонны и довел до совершенства в Китае.
  Как и другие школы окинава-тэ в ту пору, в основу обучения Мияги кладет отработку традиционных ката (тикатэ мани). Правда, сами по себе эти ката значительно отличались от тех, что преподавали Мацумура, Азато и Итосу, и на которых базировалось их направление Сёринрю.
  Вернувшись из своей первой поездки в Китай, Мияги постоянно отрабатывает лишь два основных ката, считая их базой для соединения физической и духовной практики боевых искусств - Тэнсё и Сантин, в основе которых лежали достаточно простые удары и круговые блоки, но все это базировалось на сложной дыхательной работе и особых методах концентрации сознания..
  Особое внимание уделяет Мияги боевому применению элементов ката - бункай, требуя в полную силу проводит не только удары и блоки, но даже заломы и удушения, которые тогда существовали в окианава-тэ. Он же вводит в практику одну из форм тренировки, которая встречалась в китайских школах ушу - тэ-тотимати. Она заключалась в проведении учебных свободных поединков в полный контакт, перед началом которых оба партнера оговаривают, какую конкретно технику будут применять. Например, они договариваются о нанесении ударов только руками в живот в полный контакт или ударов ребром ладони - сюто. Это стало прообразом "поединков на один удар" в полный контакт дзю-иппон-кумитэ, которые сегодня практикуются практически во всех стилях каратэ. Бойцы имеют право нанести только один удар, скажем в живот, но в полный контакт.
  Наконец, Мияги считает необходимым, чтобы все его ученики умели вести реальный поединок, и в этом он вновь следует китайской традиции, нарушая старые методы обучения Окинавы - не проводить свободных спаррингов. Но Мияги воспитывался в Китае, его учителем был Хигаонна, тело которого было вообще не восприимчиво к ударам. И вот в школе Мияги появляется новый вид поединков - икукуми. Один боец нападал на другого, нанося удары в полную силу, другой же имел право только защищаться и не контратаковал. Таким образом, Мияги вырабатывал у своих последователей чисто психологическую устойчивость к ударам. Ведь зачастую даже сильный каратист проигрывает из-за того, что теряется под градом ударов, не способен ни адекватно защищаться, ни грамотно провести контратаку. А вот ученики Мияги могли в течение часа обороняться от сильных партнеров, которые сменяли друг друга каждые десять минут.
  Мияги, следуя за традицией Хигаонны, советовал ставить блоки только от ударов в голову, шею и пах, а все остальные принимать на корпус, а еще - лучше просто уходить от таких ударов. Все же техника мягких уходов с линии атаки в школе Мияги была отработана значительно хуже, чем в Сёринрю, и его последователи в основном надеялись на внутреннюю энергию и могучую физическую подготовку, которые вырабатывались благодаря тайным методам Мияги. Причем сам Мияги утверждал, что удар на тело можно принимать не столько благодаря мощному мышечному покрову, сколько умению использовать свое внутреннее "ки" и отбирать его у противника. И в этой концепции ощущается сильное влияние китайского ушу, а точнее - раздела нэйгун ("внутреннее мастерство") или цигун ("достижение мастерства в управлении энергией ци), который содержал хитроумные методики развития энергетических боевых способностей.
  В основу преподавания Мияги кладет также несколько ката Фукю, которые, по всей видимости, он создал сам на базе коротких связок китайского ушу. Он считал, что благодаря Фукю неофитам будет проще запоминать базовую технику Наха-тэ. Примечательно, что сегодня в точности никто не знает, как конкретно выглядели эти ката (или одно ката?). Существует немало их вариантов, например, в школах окинавского, японского и даже гавайского Годзюрю, причем каждая утверждает их "абсолютную истинность". Отголоски Фукю мы встречаем сегодня в ката Гёкисай и Хокю в окинавском стиле Сёрэйкай (не путать с древним стилем Сёрэйрю. хотя между ними много общего), которым руководит Тогути. Многие предполагают, что возможно стабильной формы у Фукю не было, под этим названием у Мияги фигурировали просто короткие базовые связки.
  Многим хотелось бы стать учениками Мияги, ибо его авторитет был, пожалуй, наивысшим в то время на Окинаве. Правда, сам Мияги был весьма разборчив и в отличие от других мастеров считал своими настоящими учениками не больше десятка человек, а ближайшими последователями назвал за всю свою жизнь лишь нескольких: Яги Мэйтоку, Миядзато Эити, Хига Сэйко, Томоёзэ (позже они стали патриархами окинавской ветви Годзюрю) и знаменитого японца Ямагути Гогэна, который являлся патриархом Годзюрю в Японии.
  По своим манерам и духовному облику Мияги заметно выделялся даже среди окинавских мастеров той эпохи, с которыми неизменно поддерживал тесную дружбу: Гима Макото, Кианом Тётоку (ученик Мацумуры Сокона, в то время - патриарх Томари-тэ), Кэнцу Ябу, Тибаной Тёсином (ученик Итосу Анко, в то время - патриарх Сюри-тэ и признаний лидер Сёринрю). Невысокого роста, чрезвычайно широкий в плечах, с немного вытянутым лицом Мияги Тёдзюн неизменно привлекал к себе взоры окружающих.
  Вот как описывает его Ямагути Гогэн - человек, которому было суждено продолжить дело Мияги в Японии: "Дыхательные ката Мияги были очень красивы и в то же время ужасны. Это напоминало рев тигра, который вырывает сердце у своего врага. На Окинаве Мияги выходил ночью на берег моря и выполнял дыхательные комплексы лицом к штормовому прибою приближающегося тайфуна. Он продолжал совершенствоваться в ката Сантин, даже если жестокий ветер валил его с ног. Говорили, что когда он применял свою силу полностью, то мог удержать быка своими руками и содрать с него шкуру, будто разрывал кусочек бумажки. Господин Мияги был гармонично развит как физически, так и духовно".
  Но окинавское пространство казалось слишком узким для Мияги. К тому же Япония представлялась ему более благоприятной частью суши, которая может по достоинству оценить его талант. Получал Мияги и официальные предложения преподавать в Японии, чего практически не удостаивались окинавские мастера. И все же здесь ощущался и специфический "провинционализм" Мияги, которым, правда, страдал не только он, но и многие другие окинавские мастера, например, Мотобу Тёки. Мияги казалось, что крупнейшие города Японии, подобно городкам и деревням маленькой Окинавы будут восхищены его талантом, а публика сразу же окажется у его ног. Ему хотелось принести в страну Восходящего солнца не только окинавскую (точнее, китайскую) технику кэмпо, но и поведать о той духовной истине, семя которой произрастало из боевых искусств. При этом Мияги оказался честен перед самим собой - отправившись в Японию и воспитав там достойных последователей, он вернулся на Окинаву, поняв, что духовная проповедь не зависит от величины страны.
  Но это будет позже. А пока Мияги решает подготовить себе почву для достойного отъезда в Японию. В общем-то, он решил прибегнуть приблизительно к тому же методу, который когда-то использовал Фунакоси Гитин. Также, как и пионер окинава-тэ в Японии, Мияги решает создать ассоциацию боевых искусств во главе с самим собой и тем самым обеспечить себе официальный статус. Напомним, что прямо перед тем, как покинуть Окинаву, Фунакоси образовал в 1922 г. "Окинава Сёбу кай" и прибыл в Японию именно в качестве руководителя этой организации. Окинавцам представлялось, что официальные звания облегчат им карьеру в Японии, хотя на поверку это оказалось далеко не так. Япония и так была перегружена людьми с многочисленными титулами, ибо четкое определение социального положения - вообще в характере японцев.
  В 1926 году Мияги создает ассоциацию "Окинава каратэ дзюцу кэнку кай" - "Ассоциацию Окинавского искусства каратэ". Авторитет его был велик, поэтому новую организацию поддержали не только последователи Наха-тэ, но и ряд мастеров других стилей. Правда, особый след в истории местных боевых искусств ни эта Ассоциация, ни многие другие (в ту пору их на Окинаве было около десятка) не оставили. Скажем, организация, созданная Фунакоси, фактически распалась сразу же после его отъезда. Намного большую роль играли конкретные личности, мастера и их узкие школы, а огромное количество организаций в основном объяснялось неизбывной тягой жителей Дальнего Востока ко всякого рода организациям.
  Но так или иначе с этого времени Мияги оказывается во главе одной из самых крупных организаций боевых искусств на Окинаве. В этом качестве в 1928 году он приезжает в Японию, выбирая для преподавания город, куда еще не проникли окинавские мастера, но где традиция самурайского воспитания были весьма сильна -Киото. Там о великом Мияги уже слышали, протекцию ему составили японцы, поклонники духовного дзэнского воспитания, которые заезжали на Окинаву и были приятно удивлены познаниями Мияги в этом вопросе. Немалую роль здесь сыграло и аристократическое происхождение самого Мияги. К тому же, по видимому, Мияги не был первым пропагандистом своего направления в Японии, так как в самом начале 20-х гг. в г. Кагосима преподавал стиль Годзюрю некий плотник Марута, у которого начал свое обучение будущий патриарх японского направления Годзюрю Ямагути Гогэн.
  Весьма примечательно, что в Японию для преподавания искусства каратэ, которое якобы было создано простолюдинами для самозащиты, приезжали исключительно люди благородного происхождения, потомки самурайских родов и аристократических фамилий. Да и сам Мияги в Китае обучался отнюдь не у простолюдинов. Версия о "народном характере" каратэ никем специально не создавалась, этот миф возник как логическое продолжение многих легенд о похождениях народных мастеров боевых искусств. Да и вообще, как уже отмечалось, с древнейших времен и практически вплоть до Второй мировой войны преподавание бу-дзюцу в Японии было монополизировано именно представителями аристократии и самурайства.
 
 
 
 
 
  ДАЙТО-РЮ
  (Школа Великого Востока)
  Боевое искусство Дайто-рю Айки Дзюдзюцу своими корнями уходит глубоко в прошлое. По некоторым данным его возраст насчитывает 1000 лет! Хотя определенно говорить о возрасте этого боевого искусства очень сложно. На этот счет существуют противоречивые данные. Считается, что искусство это принадлежало древнему клану Такеда, где развивалось на протяжении длительного времени. В конце 16 века оно было передано клану Айдзю (Aizu), став здесь частью секретной техники, к изучению которой допускались лишь высокопоставленные чины клана.
  Изначально основой Дайто-рю Айки Дзюдзюцу стала философия "Aiki-in-yo-ho" иначе "гармонии духа на взаимодействии Инь и Янь.
  AIKI (Aiki no jutsu) и jujutsu - это основные две идеи составляющие "Aiki-in-yo-ho" как искусство боя без оружия.
  Техника Jujutsu - включала в себя броски, блоки, удушения, воздействия на болевые точки.
  Aiki no jutsu - заключается в применении в бою принципа Aiki - "толкать, когда вас тянуть и тянуть, когда вас толкают". Aiki не противопоставляет силу против силы, а использует собственную энергию противника против него самого. Также Aiki предопределяет атаку противника. Aiki - это только оборона, но не нападение.
  Сочетание Jujutsu и Aiki no jutsu сделали технику наиболее эффективной и адаптируемой к различным ситуациям.
  На сегодняшний день Дайто-рю Айки Дзюдзюцу включает в себя огромное количество различных техник работы без оружия (около 2800 приемов) так и с оружием.
  В основе многих современных школ боевых искусств лежит техника Дайто-рю Айки Дзюдзюцу. Наиболее известные из них: Айкибудо, Айкидо, Хапкидо и.т.д.
  Следует отметить, что техника борьбы без оружия или с минимальным количеством оружия для самурая имела лишь второстепенное значение. Основное внимание уделялось искусству владения мечом. Меч для самурая был больше чем просто эффективное оружие. Меч - один из трех священных предметов японской религии Синтоизм. Он являлся гордостью самурая и его привилегией - право на ношение меча-катаны имели только самураи и их хозяева. Владение же техникой боя без оружия могло быть полезным только в случае, если в схватке воин оказывался по каким-либо причинам не вооруженным, а также для защиты внутренних покоев дворца, куда вход с оружием запрещался.
  Огнестрельное оружие, появившееся в Японии в 16 веке стало постепенно вытеснять традиционное. Моральные принципы самураев, воспитывавшихся на древних традициях, не вписывались в новое представление о ведении войны. Но, тем не менее, не искушенный в воинских искусствах человек, вооруженный мушкетом, оказался эффективней подготовленного самурая, вооруженного традиционным оружием. В конечном итоге искусство владения традиционным оружием перестало быть одной из главных боевых дисциплин военных, время, следующее за этим, внесло новый смысл в развитие боевых искусств боя без оружия.
  Но это случилось много позже, а пока...
  250 летний период мира в Японии стал трудным испытанием для боевых искусств страны. Но к чести рыцарей удела Айдзу - им удалось сохранить их боевые традиции. Дайто-рю Айки Дзюдзюцу, носившее тогда имя "осикути", стало одной из боевых дисциплин, развиваемое здесь. Осикути было секретной техникой, знания которой строго оберегались, и только самураям с высоким положением было дозволено изучать ее.
  Конец девятнадцатого века стал переломным в жизни Японии. Революция свергнувшая правительство сегуна, направила феодальную государство по капиталистическому пути развития. Клан Айдзю, выступивший на стороне сегуна, был практически весь уничтожен. Но боевое искусство осикути (oshikiuchi) не было утеряно. Выживший в ту войну министр удела Айдзу Сайго Таномо Тикамаса передал его секреты своему приемному сыну Сайго Сиро, оказавшему в последствии большой вклад в развитие Дзюдо (Кодокан Дзюдо) и Такеда Сокаку, который и принес это искусство в наш век, дав ему новое название "Дайто-рю Айки Дзюдзюцу". Его называют "последним великим воином старой Японии".
  Арсенал Дайто-рю айки-дзюцу составляют 118 базовых приемов, 80 приемов айки-дзюцу-осики-учи, 66 приемов хидэн-окуги и 84 приема госинъё-но-тэ, а всего 348 приемов боя голыми руками. К ним надо добавить технику работы с длинным мечом (катаной), с коротким мечом (вакидзаси), с длинным и коротким мечами одновременно (техника рёто-дзукаи), с копьем, шестом, посохом, железным боевым веером (тэссен-дзюцу), а также умение метать в цель острые предметы (нож, стрелки, шипы и другие).
  Более подробно об истории развития боевого искусства Дайто-рю Айки Дзюдзюцу можно узнать из жизнеописания О-Сенсея Такеда Сокаку.
 
  ДАН-ТЭ
  Это боевая система, которую развивает в США Джон Кихэн со своими учениками. Кихэн был известным турнирным бойцом американского каратэ 60-х годов, одержавшим множество побед. Ныне он взял себе псевдоним "граф Дантэ", откуда и название системы. Если верить этому деятелю, то его система представляет собой один из вариантов искусства "Дим-Мак" (см. статью о нем), известный как "77 приемов отравленной руки воинов Черного Дракона".
  Система, созданная во Франции в 1970 году Даниэлем Дао на основе трех стилей ушу: шао-линь-цюань, бай-хао-цюань (белый журавль) и цуй-ба-сянь-цюань (восемь пьяных мудрецов). В этой системе широко используется традиционное китайское оружие (сабля, меч, копье и др. виды), а также различные предметы повседневного обихода в качестве оружия, которое всегда "под рукой".
  Существует Национальная федерация Дао-сю, со штаб-квартирой в Лионе.
  ДЖИТКУНДО
  Путь опережающего кулака. Школа самозащиты, основоположником которой был знаменитый киноактер Брюс Ли (1940- 1973), американец китайского происхождения. Преемником Б. Ли стал Дэн Иносанто, американец филиппинского происхождения (родился в 1937 г.). Центром практического развития ДКД является "Академия боевых искусств" Д. Иносанто в небольшом городке Марина дель Рей (штат Калифорния).
  ДКД - это не набор конкретных приемов, а метод. Идти по пути Брюса Ли, значит самостоятельно двигаться в каком-то направлении, которое невозможно точно определить в исходной точке. Оно складывается постепенно, по мере поисков и развития. А поскольку все люди разные, постольку они идут разными путями.
  Брюс Ли часто говорил: "нельзя использовать способ как способ". Смысл этих слов в том, что даже самую эффективную технику нельзя использовать всегда и везде. Нет идеальных систем и нет, следовательно, такой- техники, которая бы годилась на все случаи. Тем более нельзя слепо копировать то, что отлично работает у других, но не проверено лично. Способ - это общий подход к решению задач, но не какой-то неизменный алгоритм их решения. Это не конкретное знание, а метод добывания знания.
  Другой принцип звучит так: "не использовать предел как предел". Эти слова - призыв к простоте, к устранению всего лишнего и неэффективного. Брюс говорил, что в "настоящем мастерстве нет ничего специфического. Там есть только умение добиваться максимальных результатов минимальными средствами. В сложности и в украшениях нуждается то, что само по себе неполноценно". Простота и эффективность, как в изучении, так и в применении - вот его критерии для анализа любой техники.
  Брюс Ли считал, что работа ног в поединке должна быть близка к той, что используют боксеры. Но только по своему смыслу, а не копированием их пританцовывания на носках. Противнику должно казаться, что вы стоите неподвижно, равномерно распределив вес тела на обе ноги. На самом же деле вес надо ежесекундно чуть-чуть перемещать с одной ноги на другую, но без внешне заметного движения. Смысл подобных микро движений заключается в высочайшей степени готовности к мгновенным выпадам, уходам в сторону, отходам, хотя кажется, что, вы стоите спокойно и расслабленно.
  Это же относится и к рукам. Только что они напоминали гибкие, мягкие, чувствительные "щупальца" и вдруг, как молнии, ударили двумя стальными молотами. И снова стали мягкими и расслабленными. Существуют и формальные признаки, позволяющие отличать последователей ДКД от остальных практиков. Так, обстановка в зале гораздо свободнее, чем в традиционном додзё. В частности, можно разговаривать между собой, можно задавать вопросы инструктору тогда, когда они возникают, а не в конце занятий или после их окончания. Ритуал не акцентируется, характерных для японского каратэ многочисленных поклонов просто нет. Униформа и цветные пояса не используются. Ученики обычно носят ту одежду, которая для них наиболее удобна. Чаще всего это майка с короткими рукавами, широкие брюки из легкой ткани, туфли кунфу либо кроссовки.
  ДКД отвергает низкие, напряженные стойки каратэ типа "киба-дачи" или "дзэнкуцу-дачи", а также замысловатые стойки ушу вроде позиций дракона, змеи и журавля. Основной является естественная стойка человека, изготовившегося к драке, очень похожая на стойку боксера. Она хороша своей мобильностью и удобством как для защиты, так и для атак.
  Отвергаются также классические жесткие блоки, вместо них предпочтение отдается так называемым "стопорящим" ударам по атакующим конечностям, либо мягким движениям, изменяющим траекторию атаки и нередко переходящим в захваты. Не признаются размашистые и "петлевые" движения руками и ногами. Считается, что руки и ноги должны поражать цель кратчайшим путем, т.е. в большинстве случаев по прямой линии. В удары руками и ногами не обязательно вкладывать силу всего тела за счет скручивания корпуса и работы бедер. Брюс утверждал, что удар кулаком должен разить наповал даже в том случае, если он начался всего в десяти сантиметрах от цели. Вертикальный кулак явно предпочитается горизонтальному. Ударам всегда отдается первенство по сравнению с захватами, болевыми приемами на суставы, удушениями и бросками, хотя подобная техника тоже используется в подходящих случаях.
  К практике формальных упражнений Брюс от носился отрицательно. Он всегда говорил, что если готовить себя к реальной схватке в городских джунглях, то нужен спарринг, спарринг и еще раз спарринг. Не признавал он и "боя с тенью". Зато отводил важную роль тренировке на тяжелых мешках, боксерских лапах, подвесных макиварах, традиционных и современных манекенах. Считал особенно важным освоение техники "взрывных" ударов руками и ногами из любого положения и в любом уровне - верхнем, среднем и нижнем, а также техники "липких рук".
  ДКД требует ежедневных тренировок. Оптимальный вариант выглядит следующим образом: 3 дня в неделю - занятия в составе группы, а еще 3 дня - самостоятельная тренировка на снарядах. Кроме того, необходима ежедневная дополнительная практика по утрам, под которой понимается общефизическая подготовка - бег, растяжки, силовые упражнения и т.д. На тренировках в составе группы используются, в основном, такие виды работы, как спарринг, техника "липких рук", отработка захватов с бросками или болевыми приемами, тренировка на боксерских лапах.
 
  ДЗЁ ДЗЮЦУ
  Искусство фехтования дубинкой. Основано Мусо Гонноскэ в 1610-1615 гг. Ранее Мусо изучил технику работы "бо" (шест) школы Тэнсин-Сёдэн-Катори-Синто. Однако после поражения в поединке со знаменитым фехтовальщиком Мусаси Миямото, победившим его деревянным мечом (боккэном), он удалился на южный остров Кюсю, и там разработал 64 приема, составившие основу новой школы Синдо-Мусо-рю.
  Длина "дзё" равняется 125 см, диаметр 2,5 см, а сама техника этой школы представляет нечто среднее между бо-дзюцу и кэн-дзюцу, причем преобладают тычковые удары по болевым точкам. Тренировки с "дзё" проводятся без протекторов, а удары (за исключением наиболее опасных) наносятся в полную силу. Подобная методика обучения не только воспитывает мужество, но и дает великолепную "набивку" тела, развивая мышечную броню и притупляя болевые ощущения.
  С 1955 года существует Всеяпонская федерация дзё-дзюцу (Дзэн-Нихон-Дзё-Дзюцу-Рэнмэй), которую возглавляет Симидзу Такаги.
 
  ДЗЁСИНМОН-РЮ
  (Врата непоколебимого духа)
  Один из "новых" стилей каратэ. Его основал в конце 60-х годов мастер Икэда Хосю (родился в 1942 году в Китае, в семье проживавших там японцев).
  В 1954 году, в возрасте 12 лет он вместе с родителями переехал на Окинаву, где изучал оки-навские стили. Стиль Дзёсинмон базируется на старых окинавских стилях Сёрин-рю и Сёриндзи-рю. Его название как нельзя более точно отражает смысл традиционного боевого искусства, которое учит владеть не только телом и оружием, но и духом. Духом в первую очередь, ибо побеждает, в конечном итоге, не техника рук или ног, а совершенное владение самим собой. Побеждает тот, кто обладает "непоколебимым духом" (дзан-син), так как поколебать можно все что угодно, только не "пустоту отрешенности".
  Взгляды Верховного Учителя иллюстрирует следующее высказывание: "Вы не можете обучать каратэ как средству нанесения ущерба другому человеку, это нарушает гармонию Природы. Но вы можете учить каратэ как средству, позволяющему остановить того, кто хочет причинить вред вам или другим людям. Таким образом вы восстанавливаете гармонию Природы".
  Стиль Дзёсинмон-рю весьма популярен -на Кубе, где является одним из основных стилей каратэ.
  ДЗЮ-ДЗЮЦУ
  Термин "дзю-дзюцу" (искаженное произношение - "джиу-джитсу") появился в Японии в XVI веке как общее название всех видов рукопашного боя без оружия и с так называемым "подручным" оружием. Он состоит из двух слов. Слово "дзю" означает "мягкий, гибкий, податливый, уступчивый", а "дзюцу" переводится как "техника, способ". Итак, дзю-дзюцу - это "мягкая, или податливая техника". Мастер дзю-дзюцу уступает натиску противника до тех пор, пока тот не окажется в ловушке, а тогда обращает действия врага против него самого. Разъясняя главный принцип дзю-дзюцу ("поддаться, чтобы победить"), наставники прибегают к выражениям вроде того, что "ветка под грузом снега сгибается до тех пор, пока не сбросит его" и что "гибкая ива распрямляется после бури, а могучий дуб лежит поверженным".
  Предшественниками дзю-дзюцу были различные виды самурайского боевого единоборства в доспехах. Среди них наиболее известны системы "ёрои куми-учи" и "коси-но-мавари", расцвет которых пришелся на XI-XV века. Их технический арсенал включал захваты за руки и болевые приемы на них, броски, подножки и подсечки, освобождения от захватов, работу с кинжалом. Удары применялись ограниченно, т.к. легче было травмировать собственную руку о латы, чем поразить врага. Но по мере распространения и совершенствования огнестрельного оружия доспехи сначала стали делать облегченными, а потом от них отказались совсем. Это позволило включить в указанные системы большое количество тычковых и рубящих ударов по уязвимым местам ("атэми-вадза").
  Считается, что первую школу рукопашного боя в легком снаряжении ("когусоку"), близкую к технике современного дзю-дзюцу, основал в 1532 году Такэноучи Хисамори в городке Сакусикияма на острове Кюсю. Четверть века спустя в Эдо (нынешний Токио) поселился эмигрант из Китая Чэнь Юань-бин, выдающийся мастер "циньна" (или "шинь-на"), китайского искусства захватов, болевых приемов и бросков. В 1558 году он открыл в буддийском храме Сёкоку-дзи школу, где обучал этой технике за плату всех желающих из числа самураев и монахов. У него было много учеников, трое из которых (Миура Ёситацу, Фукуно Масакацу, Исогаи Дзиродзаэмон) основали потом собственные школы дзю-дзюцу: Миура-рю, Фукуно-рю, Исогаи-рю.
  В конце XVI ив первой половинеХVII веков, когда доспехи, даже облегченные, окончательно вышли из употребления, школы дзю-дзюцу возникали одна за другой. К 1650 году их насчитывалось более 400. Наиболее крупными среди них, помимо названных выше, были Арагаки-рю, Асаяма итидзэн-рю, Кито-рю, Косин-рю, Кураку-рю, Ёсин-рю, Мусо-рю, Рёи синто-рю, Син-но синдо-рю, Синсин-рю, Тэнсин синьё-рю, Ягю-рю и некоторые другие.
  Исо Мутаемон - одна из самых известных фигур в истории дзю-дзюцу - родился в 1800 г. В 15 лет он прибыл в Токио (тогда назывался Эдо) с целью найти учителя рыцарского ремесла. После многочисленных мытарств он попал в школу, которую вел Орибэ Хитоцуянаги, продолжавший традиции Ёсин-рю. Здесь он обучался около 7 лет, вплоть до смерти учителя. Потом опять блуждал в поисках самой лучшей школы и в конце концов попал к Хомму Дзёэмону, который обучал Синно-синдо-рю. Несколько лет спустя он решил оставить учителя и основать собственную школу. Но вначале отправился в "мусасюгё" - путешествие по различным додзё в храмах с целью проверить свои приемы в борьбе с другими мастерами и усвоить науки, интересующие его. Однажды в селении Кусацу в провинции Оми он увидел, как несколько вооруженных разбойников намереваются ограбить сильно выпившего самурая. С помощью своего ученика Нисимури он легко справился с головорезами, не зная, однако, что это были члены большой банды, терроризирующей всю округу.
  На следующий день в глубоком овраге Исо встретил около сотни бандитов. В получасовой борьбе Исо поверг многих из них, а оставшиеся спаслись бегством. Победоносный результат был возможен благодаря использованию атэми - ударов по уязвимым местам тела, а также приемов, дающих возможность выворачивать суставы.
  Эта история принесла Исо большую славу. В заключение своих путешествий Исо поселился в Эдо и основал там школу под названием Тэнсин-синъё-рю, которая содержала 124 приема. В течение многих лет в своей школе Исо обучил около 5000 учеников.
  Характерной особенностью дзю-дзюцу на протяжение более чем 300 лет было то, что его культивировали исключительно семейные школы самурайского происхождения. Простолюдинам категорически запрещалось изучать это искусство.
  Согласно традиции, в обучении четко выделялись три фазы, или этапа. Первая фаза - прием ученика в школу. Для этого надо было заручиться чьей-то рекомендацией и выдержать серию различных испытаний, проверявших физические, психические и моральные качества вновь поступающего.
  Вторая фаза, длившаяся несколько лет, это тщательное изучение базовой техники. Надо было изо дня в день, по многу часов подряд, отрабатывать одни и те же приемы, стандартные связки движений и т.п. и только в том случае, если ученик проявлял способности выше средних и, к тому же, доказывал делом свою преданность учителю, тот его посвящал в тайны школы (их называли "окудэн" - "глубокие приемы").
  Такая система имела рациональное зерно, поэтому до сегодняшнего дня практикуется в некоторых традиционных школах. Суть ее в том, что упражняющиеся должны привыкнуть к терпеливой и продолжительной работе над приемами, что, по мнению азиатов, является ключом к последующим более сложным приемам.
  Прежнее положение вещей начало быстро изменяться после буржуазной революции Мейдзи 1868 года, лишившей самураев всех привилегий и уравнявшей с другими сословиями. Европейцы и американцы впервые познакомились с дзю-дзюцу уже в начале XX века, когда несколько японских наставников открыли свои школы в Старом и Новом Свете. Однако широкое распространение в западном мире дзю-дзюцу получило только с 50-х годов.
  Особый интерес к дзю-дзюцу проявляли и проявляют военнослужащие, сотрудники спецслужб и полицейские. Это понятно. Ведь техника современного дзю-дзюцу на 55-65% состоит из приемов, которые условно можно назвать "борцовскими" (захваты, болевые приемы, удушения, подножки, подсечки, броски), а еще 35-45% ее объема составляют всевозможные удары пальцами, кулаками, ладонями, локтями, головой, коленями и стопами ног. Иными словами, дзю-дзюцу - это техника комбинированного рукопашного боя. Даное определение тем более уместно потому, что в дзю-дзюцу широко используют в качестве оружия любые предметы труда и быта. В частности, "классическими" его видами считаются "явара" (палочка длиной от 15 до 30,5 см), "дзё" (дубинка длиной примерно в один метр) и "бо" (шест длиной в 2-2,5 метра), а также "вэй" (веревка или пояс) и "танто" (обычный нож).
  Следует учитывать, что кроме задач самообороны в узком смысле этого слова, служащим армии, полиции, органов госбезопасности, сотрудникам разведки и контрразведки, пограничникам, членам групп антитеррора нередко приходится не защищаться от нападения, а нападать самим. Поэтому используемые ими системы дзю-дзюцу включают приемы шокового, травматического и смертельного воздействия, а также использование "военного" оружия - штыка, приклада или ствола автомата (винтовки), саперной лопатки, рукояти пистолета, корпуса гранаты и т.д.
  Ведущую роль в современном дзю-дзюцу по-прежнему играют семейные школы японского происхождения. Известно около 50 таких школ, филиалы которых разбросаны по всему миру. Среди них 5-6 крупных (самая большая - Хакко-рю), но большинство мелких. Однако в последние 10-15 лет в разных странах (в США, Франции, СССР и других) стали появляться одна за другой школы боевых искусств, которые формально никак не связаны с традиционными японскими школами, хотя фактически они представляют собой современное дзю-дзюцу. Надо отметить, что уставы международных организаций дзю-дзюцу разрешают любой школе включать в программу тренинга те элементы техники, которые характерны для традиций рукопашного боя той или иной страны. Можно сказать поэтому, что техника дзю-дзюцу включает в себя все известные приемы боя. Различия между школами заключаются в том, какие группы приемов в них преобладают. Одни делают упор на болевые приемы, другие - на броски через бедро или корпус, третьи - на тычковые или рубящие удары по точкам, но в любой школе, помимо ее "основной" техники, изучают и другие способы самозащиты.
  ДЗЮ-ДО
  ("Путь гибкости", или "мягкий путь")
 
  "Путь мягкости"; ненасильственное, в основном боевое оборонительное искусство, созданное в 1882 г. Кано Дзигоро (1860 - 1938).Основано главным образом на приёмах рукопашного боя, применявшихся в дзю-дзюцу. Само слово дзюдо использовалось в школе дзю-дзюцу "дзикисин-рю" для обозначения боевого искусства этой школы, делавшего ставку на приемы, которые не были смертельными. Этот термин возродил Кано Дзигоро, который хотел превратить дзю-дзюцу в "боевой спорт" для физической тренировки и общего образования молодежи. Он говорил: "Цель дзю-до - понимание и демонстрация живых законов движения". Для этой цели Кано Дзигоро отобрал ряд движений туловища, рук и ног из арсенала дзю-дзюцу, которые были особенно эффективны в рукопашном бою. Эти приемы охватывали сферы боя в партере и в стойке, Кано Дзигоро использовал такие варианты этих техник, которые позволяли нарушить равновесие противника (кудзуси) и обездвижить его. Конечной целью была способность нейтрализовать противника, Так Кано Дзигоро создал систему самозащиты, которая изучается в сочетании с овладением общими законами движения.
  Для изучения дзюдо необходим партнер. Дальнейшая тренировка перерастает в обучение свободному поединку (рандори , а котором противник, или "подчиняющийся" (укэ), бросается на мат и обездвиживается "бросающим" (тари). Тренировка и соревнования происходят в дзю-додзё (сокращённо додзё), на полу, покрытом матами-татами для смягчения падения (укэми).
  Как и во всех боевых искусствах, практикующий дзю-до (дзюдо-ка) стремится досчичь гибкости всего тела и конечностей, скорости движений тела (таи-са6аки) и совершенного равновесия посредством управления дыханием и сосредоточения энергий в Хара (расположенном в нижней части живота центре равновесия и резервуаре внутренней энергии), а также посредством тщательного изучения технических приемов своего искусства. В дзю-до должен царить дух отрешенности и безмятежности. Ученик должен стараться пребывать в состоянии постоянной бдительности "хантай", не допуская "мертвых движений" (бонно). Вооруженный дисциплинированным умом, спокойный и безмятежный, управляющий своим телом и реакциями ученик легко сможет повергнуть наземь любого противника. Дзю-до было создано в токийском буддийском храме Эйхо-дзи в 1882 г. Оно быстро развивалось, и первый чернопоясный ранг был присвоен Кано Дзигоро его ученику Тайро Сиро уже в 1883 г. Когда Кано Дзигоро в 1889 г. отправился в Европу, чтобы преподавать свою технику, в его додзё насчитывалось около 600 учеников. После демонстрации искусства дзюдо, устроенной в Марселе в том же году, первые додзе были основаны во Франции, в частности в Париже. Вернувшись в Японию, Основатель продолжил свою работу и в 1922 г. создал Кодокан, которому предстояло стать официальным центром движения дзю-до. С конца девятнадцатого столетия Великобританию посещали различные инструкторы японского дзю-дзюцу. (Тогда-то и вошло в обиход искаженное название этого боевого искусства - "джиу-джитсу"). Затем стало усиливаться влияние дзю-до. В 1920 г. Кано Дзигоро посетил Лондон и принял местные сообщества дзю-до и дзюдзюцу в Кодокан в качестве зарубежных филиалов.
  К 1956 г, дзюдо стало обязательным спортом во всех японских школах, и некоторое время японцы побеждали на всех мировых чемпионатах. Но, в 1961 г. голландец-гигант Антон Гесинк победил японского чемпиона Сонэ, и с тех пор стало очевидно, что преимущество находится на стороне более рослых и тяжелых борцов, Признание этого факта привело к созданию в дзю-до весовых категорий, как в боксе. Этот шаг противоречил всей концепции дзю-до, сформулированной Кано Дзигоро, но в послевоенные годы западные организации дзю-до стали относиться к дзю-до все больше и больше как к спортивному единоборству и все меньше и меньше - как к образу жизни, Это постепенно привело к идеологическому расколу между спортивно-ориентированными дзюдо-ка и теми, кто продолжал придерживаться идеалов Основателя и традиций японских боевых искусств. Подобную двойственность можно наблюдать, во всех боевых искусствах, покинувших родные берега и пустивших корни в странах Запада. Разделение борцов на весовые категории совпало по времени с Олимпийскими Играми 1964 года Токио. Это было отчасти и своевременно, так как японцы меньше всего хотели быть полностью разгромленными в своей собственной стране. Хотя Геесинк, а позже его соотечественник Руска доминировали в категории тяжеловесов, японцы оставались чемпионами в других категориях на чемпионатах мира. И только в 1969 г. японский тяжеловес Синомани стал чемпионом, победив Руску в Мексике.
  Со времени своего дебюта в качестве олимпийского вида спорта в 1964 г. дзю-до несколько раз меняло правила и весовые категории. Мировые чемпионаты начались в 1956 г. и проводятся каждые два года. Первый Чемпионат Европы по дзю-до среди мужчин состоялся в 1951 г. (его выиграла французская команда); среди женщин - в 1982 г. С 1974 г. проводится также Кубок Европы. Кано Дзигоро всегда был решительно против всяких публичных состязаний, поскольку он считал, что дзю-до должно быть личным искусством для тренировки ума и тела.
  Сущность дзю-до содержится в клятве, которую дают ученики при вступлении в Кодокан:
 
 1. Вступив в Кодокан, я не брошу учебу без уважительной причины. Я не опозорю Додзё.
 2. Без разрешения я никому не открою секретов, которым меня обучили.
 3. Сначала как ученик, потом как учитель я всегда буду следовать законам Додзе.
 
  По мысли Кано Дзигоро, дзюдо - это не столько искусство самозащиты без оружия, сколько философия, искусство повседневной жизни. "Изучение общих принципов дзю-до, - говорил он, - важнее, чем просто занятия дзюдзюцу". К сожалению, в современных соревнованиях по дзю-до все меньше чувствуется дух Основателя. Они становятся, фактически, состязаниями в силе и уже больше относятся к сфере борьбы, чем истинного дзю-до. Вероятно, именно поэтому у любителей боевых искусств все большим успехом стали пользоваться другие дисциплины -- такие, как айки-до и каратэ, хотя каратэ тоже выродилось в весьма агрессивное состязательное единоборство. Тем не менее, дзю-до и по сей день - один из самых распространенных видов спорта в мире, которым занимаются миллионы. Обучение дзю-до проходит в несколько стадий. Изучаются техники для положения стоя (тативадза) и техники борьбы в партере (нэ-вадза). Каждая стадия обучения отмечается вручением ученику цветного пояса (оби). Цвет пояса соответствует достигнутому уровню или рангу(кю). Ранги черного пояса и выше называются дан. У поясов есть и чисто утилитарная функция: стягивать форменную одежду (дзюдо-ги).
  Более подробно об истории возникновения и развития Дзю-до можно узнать из жизнеописания Основателя Дзигоро Кано.
 
  дзюкадо
  Система самозащиты, которую создал американец Брюс Тэгнер (родился в 1929 г.) Он занимался боевыми искусствами с 8-и лет, преимущественно дзю-до и дзю-дзюцу. Был чемпионом Калифорнии по дзюдо в 1949 г., тренировал спортивные команды дзюдоистов вооруженных сил США. С 1952 по 1967 г. возглавлял школу самозащиты в Голливуде (пригород Лос-Анджелеса), через которую прошли тысячи учеников разного возраста. Опыт, накопленный в этой школе, привел Б. Тэгнера к объединению элементов дзюдо (ДЗЮ), каратэ (КА), айкидо (ДО) в единый комплекс приемов, получивших название "Дзюкадо, или модернизированное джиу-джитсу".
  Курс обучения в дзюкадо разделен на 6 этапов, каждый из которых завершается получением цветного пояса. Это белый пояс, голубой, коричневый первой степени, коричневый второй степени, коричневый третьей степени и, наконец, черный. Технический арсенал системы составляют удары руками и ногами (в том числе точечные удары кончиками пальцев, собранных вместе), блоки, захваты и освобождение от них, болевые приемы, броски, удушения, работа с палкой средней длины (типа дубинки).
 
  ДЗЮКЭНДО
  (Путь мягкого кулака)
  Боевое искусство, создателем которого является Тун Циньзак, более известный под японским псевдонимом Кинрю (Золотой дракон). Он соединил в своей системе технику нескольких стилей ушу с различными японскими методами.
  В настоящее время существование дзюкэндо связано с деятельностью окинавца Кинзо Акио, открывшего свое додзё в Мияко (остров Окинава) в 1973 году, которое называется "Кэнсей Будо-кан". Он также возглавляет Всеяпонскую федерацию дзюкэндо. По мнению специалистов, дзюкэндо представляет пример типично окинавского каратэ - это значит, с преобладанием китайского влияния над местными разработками.
  ДИМ-МАК
  Искусство поражения нервных центров. Этот термин на кантонском диалекте китайского языка означает то же самое, что и "тьен-сюэ" на пекинском диалекте.
  Существуют три класса точечных воздействий, описанных в китайской методологии - так называемые Дим Чинг, Дим Сюэ и Дим Мак. О Дим Мак многие знают из фильмов или выпускавшихся у нас брошюр. Однако то, что известно под этим названием, нельзя изучать как "Дим Мак - искусство замедленной смерти".
  Дим Мак практически недостижим без овладения Дим Сюэ, а прежде всего - Дим Чинг. Воздействия класса Дим Чинг - самые легкодостижимые и самые надежные - составляют приблизительно 80% всех точечных воздействий. Поле деятельности Дим Чинг - структурные слабости человеческой конструкции, близколежа-щие к поверхности нервные узлы, сухожилия, суставы.
  Дим Сюэ атакует кровеносные и лимфатические сосуды, дыхательные пути, жизненно важные органы. Нарушив кровоснабжение сердечной мышцы, можно заставить сердце остановиться. Удар в пах, селезенку, печень, желудок вызывает приступ общей слабости. Дурнота, потеря координации валят человека с ног. Последствия атаки Дим Сюэ гораздо более тяжелые, так как энергобаланс органов может не выровняться несколько лет, или вообще никогда, но правильно поразить эти точки гораздо труднее, чем точки Дим Чинг.
  Воздействия класса Дим Сюэ используют при-мерно 15-17% известных уязвимых точек. Венцом точечных воздействий является Дим Мак, использующий энергетические каналы и входы человека - но достичь этого уровня очень и очень трудно, а простым "набиванием" вовсе невозможно.
  Для самообороны вполне достаточно Дим Чинг. Для убийства годится Дим Сюэ. Человек, овладевший Дим Мак, скорее всего, никогда не применит его, так как уже избавился от необходимости драться, и унесет свои знания с собой в могилу, поскольку практически невозможно передать кому бы то ни было опыт личного переживания единства с Космосом. Конечно, есть общие методики достижения этого уровня, но каждый . мастер выполняет их по-своему: Малейшая ошибка-и прием не сработает, а то и обернется против самого бойца. Дим Мак - "атомная бомба" ушу: его не всегда выгодно использовать. Что же касается замедленной смерти - кому сейчас это нужно?
  ДОСИНКАН
  Эту школу каратэ основал в 1966 году японский мастер Итикава Исао. Ранее его учителем был мастер Тояма Канкэн, глава школы Сюдокан (ныне школу Сюдокан возглавляет мастер Ханауэ Тосин). Мастер Итикава достиг 10-го дана в каратэ, 9-го дана в кэндо, 8-го дана в дзю-дзюцу и в дзюдо.
  В конце 50-х годов он покинул родную страну и отправился в Европу. Оттуда он неоднократно выезжал в Латинскую Америку, США, Австралию, Черную Африку и везде пропагандировал свою систему. Так возникла Всемирная федерация каратэ-до Досинкан, штаб-квартира которой находится в Вене (Австрия). В настоящее время она объединяет сотни клубов в десятках стран мира, включая Россию, Грузию, Венгрию, Польшу, Германию, Мексику и другие.
  Досинкан - традиционная школа. На первом месте в ней стоит духовное и моральное воспитание в соответствии с принципами самурайского кодекса Буси-до. Поэтому школа отводит важную роль общению учеников с учителями, практике ритуалов (например, чайной церемонии, обрядам посвящения), медитации, содержанию и ритму повседневной жизни, вегетарианскому питанию, безусловному отказу от наркотиков, включая столь распространенные как алкоголь и табак. Девизом школы вполне могут служить слова немецкого мистика начала XVII века Якоба Бёме: "Для кого мгновение - это вечность, а вечность - это мгновение, того не волнует мирская суета".
  Ученический цикл обучения в школе Досинкан включает прохождение 10 этапов, начиная с десятого "кю" и заканчивая первым. Считается, что при усердном отношении к тренировкам (не менее 3-х раз в неделю по 2 часа каждая) уровня десятого кю можно достичь за 3-4 месяца, и к концу первого года занятий дойти до седьмого кю. К концу второго года старательным ученикам удается освоить уровень третьего кю, к концу третьего года они получают "черный пояс" и степень 1-й дан. Указанным уровням соответствуют цветные пояса: белый (10, 9, 8, 7 кю), желтый (6-й кю), оранжевый (5-й кю), зеленый (4-й кю), синий (3-й кю), светло-коричневый (2-й кю), темно-коричневый (1-й кю).
  Стержнем системы обучения в школе Досинкан являются ката - комплексы формальных упражнений. Вокруг них объединены такие виды практики как дыхательная, энергетическая, медитация, закалка тела. На этапах "кю" осваивают 13 ката: 5 ката "Кёку", 5 ката "Пинан" и 3 ката "Найфанчи". На этапах "дан" помимо так называемых "высших" ката (Ванкан, Симпатан, Тэнъю и других) значительное внимание уделяется технике работы с оружием. Впрочем, эта техника тоже формализована, в соответствующих ката. Основные виды оружия следующие: "Бо" (двухметровый шест), "Дзё" (короткая дубинка), "Кама" (боевой серп, обычно в паре на обе руки), "Катана" (самурайский меч), "Нунтяка" (двузвенный короткий цеп), "Сай" (парные короткие трезубцы), "Тонфа" (парные рукоятки от жерновов). Настоящий меч чаще всего заменяет его деревянная копия - "боккэн".
  Базовая техника, используемая в школе Досин-кан, достаточно традиционна. Здесь можно видеть 15 стоек, в том числе 3 стойки ожидания (хейсо-ку, мусуби, учихати), 2 стойки готовности (хей-ко, найфанчи) и 10 боевых (дзэнкуцу, каги, киба, кокуцу, нэкоаси, санчин, сико, рейной, фудо, цзиго), 12 блоков руками (агэ-укэ, учи-укэ, удэ-укэ, гэдан-барай и т.д.) и 6 блоков ногами. Характерно, что блоки ногами могут одновременно выполнять роль подсечек, а блоки руками - переходить в захваты верхних и нижних конечностей. К числу основных ударов ногами относятся мае-гэри (прямой вперед), ёко-гэри (прямой в сторону), маваси-гэри (вперед по дуге) и ура-ма-васи-гэри (по дуге назад), усиро-гэри (прямой назад), ороси-гэри (маховый сверху вниз). Удары руками выполняются по прямой, по дуге сбоку, сверху вниз, снизу вверх, наотмашь в сторону и вперед, а также локтем (вперед, назад, снизу вверх, сверху вниз). Допускаются удары коленом снизу вверх и по дуге сбоку.
  Интересно то, что в школе Досинкан большое внимание уделяется тренировке захватов. Среди них можно выделить захваты головы спереди и сзади, захваты рук и захваты ног. Основой для проведения захватов в бою служат неудачно проведенные удары противника, блоки, ослабление возможностей противника путем "отключения" сильным ударом одной из его конечностей. Опытные мастера в боевых поединках перед проведением захвата стараются надежно поразить соперника и лишь потом проводить завершающий прием: захват плюс добивание. Для успешного использования захватов нужны сильные мышцы, способные работать не только в динамическом режиме (как при ударах), но и в статическом, что приводит к уменьшению скорости удара. Поэтому спортивные стили каратэ редко применяют захваты.
  "Твердая" подготовка включает в себя набивку мышц рук, ног, корпуса. У набиваемых мышц снижается восприимчивость к боли, повышается эластичность, они меньше подвержены травмам. Набивание тела идет снизу вверх. Первый этап набивания - бег на носках, пятках, ребрах ступней. Затем набивают подъемы стоп похлопыванием по ним ладонью. После исчезновения боли набивание продолжается кулаками, затем пучком тонких древесных веток, обтянутых тканью. Колени набивают о макивару (пружинящую доску, обмотанную туго натянутой веревкой) или о накивару (мешок с песком). Грудную клетку, живот, спину, руки сначала укрепляют наращиванием мускулатуры, потом набивают их ладонями, затем - кулаками, на завершающем этапе - палкой. Набивание лобной части головы аналогично предыдущим упражнениям: похлопывание, легкие удары кулаками, работа на мешке с песком.
  Когда в руках и ногах возникает ощущение твердости, тогда приступают к переламыванию досок, Палок, разбиванию кирпичей (не раньше, чем после двух-трех лет предварительной подготовки), и к тренировке на деревянных манекенах "такэ-маки" ("деревянный человек"). В школе Досинкан, в отличие от спортивных стилей, наби-ванию тела и практике разламывания твердых предметов придается огромное значение. То и другое составляет неотъемлемый элемент тренировочного курса в додзё, а также ежегодных курсов в загородных лагерях.
  Еще один важный аспект тренировочного процесса в школе Досинкан можно назвать практикой "астрального каратэ". Имеется в виду умение использовать энергетические ресурсы организма. Необходимо добиться того, чтобы любой блок или удар совпадал с энергетическим импульсом, идущим из глубины подсознания. Такое мгновение можно сравнить с одновременно вспыхнувшим пламенем сотен тысяч свечей, до того сильно ощущение единства физической силы и энергии.
  Умение сконцентрировать в себе первородные функции человеческого организма, берущие начало в далеком прошлом, когда человек еще почти не отличался от животного, и есть тот самый путь психофизического совершенствования, о котором так часто говорят. Если взглянуть на вполне безобидную домашнюю кошку в момент наивысшего эмоционального напряжения, мы как раз и увидим единство первородных функций организма: тело, готовое мгновенно осуществить любое движение, реагирующее на малейшие изменения в позе противника (другой кошки или собаки), горящие яростью глаза, выражающие стремление драться до конца. Человеку, далеко ушедшему от природы за тысячелетия цивилизации, чтобы научиться входить в подобное состояние, требуются годы упорных ежедневных тренировок.
 
  ДУАНЬДА
  Китайское слово "дуаньда" состоит из двух иероглифов, "Дуань" - короткий, "да" - бить, удар. Таким образом, это слово обозначает технику ближнего боя, основанную на коротких, энергичных приемах, преимущественно на ударах и толчках.
  Система дуаньда использует в качестве оружия части человеческого тела - голову, кулаки, ладони и пальцы, локти, плечи, таз, колени, стопы. Ее главный принцип - ловкие и яростные действия на ближней дистанции. Это способствует преобладанию коротких, небольших по амплитуде, смелых, резких и мощных приемов. Особенно много разнообразных действий локтями и коленями.
  Атакующая рука никогда не распрямляется до конца, всегда остается возможность ее отдернуть. Удары наносятся вверху - в лицо и в горло, .внизу - в пах и по коленным суставам. Удары стопами применимы как на дальней, так и на ближней дистанции и помогают действиям руками. Удары ногами должны быть расчетливыми и ловкими, быстрыми, точными, яростными. Удары головой внезапны и обладают сокрушающей мощью. В ближнем бою они поистине бесценны.
  В своих движениях вы должны проявлять искусность руки, отточенность движения локтя, мощь ноги, отработанность удара коленом и головой, точность шага. Удары в дуаньда просты, но сокрушительны, правильная стойка наполняет их энергией. Эта энергия зарождается в поясе, усиливается ногой и достигает руки. Надо пользоваться толчком ноги, "закручиванием" талии, помощью плеча, чтобы все тело действовало в едином порыве. Резким и мощным ударам обычно сопутствует крик, помогающий "выбрасывать энергию".
  В схватке следует выполнять следующие требования: руки всегда возле ребер, кулаки всегда у центра туловища, они защищают голову и закрывают пах от атак сверху, прямо и снизу. Защищаясь от мощного удара, надо уклониться, уйти с линии атаки, затем использовать брешь, образовавшуюся в обороне противника после проведения им приема, и контратаковать. Удар, идущий высоко в голову, отбивается вверх, удар в среднем уровне отбивается в сторону, а низкие удары отбиваются вниз. Удар левой руки блокируется правой с уклоном и ударом ногой, удар правой блокируется левой.
  В дуаньда приемы не делятся на чистые действия руками или ногами, правой или левой конечностью. Все части тела помогают друг другу. Неудавшийся удар рукой подкрепляется ударом ногой и наоборот. Удару правой конечностью сопутствуют защитные действия левой, удар правой рукой дополняется ударом левой ногой. Для увеличения взрывной силы ударов, возможностей своего тела противостоять ударам противника, развития его способности наполнять те или иные части тела энергией, необходима гармония физического и психологического состояния.
  Такая гармония достигается через сочетание физических и энергетических упражнений, но главное - через соблюдение моральных принципов.
  Чтобы вступить в схватку с преступниками, защитить себя и победить врага, недостаточно хорошей физической подготовки и бесстрашия. Надо еще хорошо "владеть всеми составными элементами системы рукопашного боя дуаньда. Это означает следующее:
  1. Уметь использовать в схватке все возможные средства;
  2. Направлять свои удары в уязвимые места противника;
  3. Постоянно сохранять оборонительную стойку;
  4. Избегать пассивного ведения боя, ибо лучшая оборона - нападение;
  5. Полностью использовать потенциал удара;
  6. Уметь преодолевать неблагоприятные моменты в схватке.
  Уметь использовать в схватке все возможные средства, это значит, что прежде всего, следует применить оружие, если оно у вас есть, либо употребить в качестве оружия имеющиеся под рукой , предметы - палку, бутылку, камень, зонтик, поясной ремень, инструменты или что-то другое. . Ведь оружие, даже примитивное, значительно расширяет возможности самозащиты.
  ДЭНСЁКАН-БУДО
  Школа боевого искусства, основанная в 1988 году французом Тьерри Рьесерр-Надаль, известного также под псевдонимом Оку яма Сидзан. Он прошел курс обучения Хакко-рю дзю-дзюцу в Японии у главы школы, Окуяма Рюхо. Долгое время был официальным представителем мастера Окуяма в Европе. В конце концов у него возникло желание создать свой собственный вариант Хакко-рю. После смерти учителя в 1987 году он это желание осуществил, заручившись поддержкой его сына - Окуяма Тосио. Главное отличие школы Дэнсёкан-будо от классического Хакко-рю заключается в появлении "ката" и в участии в соревнованиях.
 
 
 
  Дзигоро Кано
 
  Дзигоро Кано родился 28 октября 1860 года в Микагэ.
 Возвышающийся над безмятежным Осакским заливом и окаймленный величественной горной грядой Рокко, Микагэ (ныне часть города Кобэ) был в те времена одним из самых привлекательных районов Западной Японии. Этой области дарованы умеренный климат и чистая вода - два источника, обеспечивающих хорошие условия для приготовления сакэ, до сих пор входящего в ряд основных производств этого района.
 По линии отца Марэсибы корни Кано уходили к самым началам истории Японии, и среди его предков было множество прославленных монахов-синтоистов, мастеров буддизма и последователей Конфуция. Его мать Садако относилась к одному из самых известных кланов изготовителей сакэ (они варили знаменитый сорт Кику-Масамунэ). Кано, вместе с двумя старшими братьями и двумя старшими сестрами, вырос в доме, который считался одним из самых больших и богатых в округе.
 Хотя обстоятельства юности Кано вполне завидны, его воспитывали в строгости и суровой дисциплине. Кано сохранил нежные воспоминания о доброй и внимательной матери, но он говорит о ней как о человеке, нетерпимом к любым проявлениям недостойного поведения. Марэсиба лично занимался образованием своего младшего сына, сам обучал его основам знаний и организовал для него дополнительные уроки по китайской классической литературе и каллиграфии.
 После смерти Садако в 1869 году, Марэсиба, ставший к тому времени предпринимателем и правительственным чиновником и активно поощрявший модернизацию Японии периода Мэйдзи, перебрался с семьей в новую столицу, Токио. Наиболее ярким из первых впечатлений юного Кано от столицы было зрелище ронинов, с важным видом расхаживающих по улице и гордо выставляющих напоказ два своих меча (запрещение ношения мечей было издано через несколько месяцев после переселения семьи Кано в Токио).
 Кано приняли в СэтацуСёдзю-ку, частное учебное заведение, которое возглавлял ученый Кэйдо Убуката. Уникальность этой школы заключалась в том, что в ней учились не только отпрыски аристократов и самураев (прежде образование было исключительной привилегией высших классов). Среди учеников школы были также дети торговцев, ремесленников и представителей других классов; некоторые из них обучались борьбе сумо, мастерству актеров театра Ка-буки и искусству гейш.
 Убуката был высокочтимым каллиграфом и известным ученым, и, помимо усиленной подготовки своих учеников в классической литературе Японии и Китая, он заставлял их заполнять кистью до трех блокнотов ежедневно. Вечером после занятий Убуката часто проводил с учениками личные беседы, во время одной из которых сказал Кано, что, несмотря на бесценность классического образования, современным японским студентам необходимо тесно знакомиться и с западной культурой.
 Кано воспринял совет Убукаты всем своим сердцем и, после первого знакомства с английским языком в академии Сюбэй Мицукури, поступил в 1873 году в Икуэй Гид-зюку, где все курсы читались на английском или немецком языках иностранными преподавателями, а учебник математики, например, был на голландском. В общежитии этой школы способный, высокородный, а временами и сноб, Кано стал беззащитным объектом жестоких насмешек со стороны ревнивых старшеклассников. Кано, разумеется, был чрезвычайно удручен столь печальным положением и именно в этот беспокойный период впервые услышал о дзю-дзюцу, боевом искусстве, в котором небольшая физическая сила позволяла противостоять сильным атакам. Кано не удалось заняться дзю-дзюцу именно в то время, но он все же пытался укрепить свое тело, обратившись к различным видам спорта, включая появившийся в Японии совсем недавно бейсбол.
 В 1874 году Кано поступил в Токийскую школу иностранных языков, где продолжил изучение английского языка. Его прежние учителя английского были голландцами и немцами, и он совершенно растерялся, столкнувшись с настоящим британским и американским произношением. Примечательна та неутомимость, с какой Кано изучал английский язык в достаточно трудных условиях. В то время редкими были обычные словари; студенты академии часто довольствовались одним экземпляром учебника на всех, а перед экзаменами "смена" Кано в очереди на учебник нередко приходилась на время с часа ночи до пяти утра. Несмотря на эти трудности, Кано в совершенстве овладел языком и большую часть своей жизни вел дневник на английском (позже Кано записывал технические детали своего учения будо также на английском - вероятно, для того чтобы держать их в секрете. Его письменный английский язык совершенно великолепен и считается в Японии одним из лучших образцов).
 Окончив Школу языков, Кано поступил в Академию Кайсэй, еще одну школу, поддерживаемую правительством. В 1877 году она стала Токийским университетом, и Кано удостоился чести стать одним из самых первых выпускников этого лучшего национального учебного заведения Японии. Кано выбрал своими основными направлениями политические науки, философию и литературу (как оказалось, любимейшим его предметом стала астрономия). В то время Кано вновь столкнулся с задирами и буянами, как вне, так и на территории студенческого городка, и исполнился еще большей решимости приступить к изучению дзю-дзюцу. Однако в тот исторический период было совсем нелегко найти себе подходящего учителя.
 В период Токутавы (1600- 1868) в любом районе Японии к учителям боевых искусств относились как к само собой разумеющемуся явлению, а каждый самурай, будь то мужчина или женщина, проходил интенсивную подготовку в бу-дзюцу. Однако с момента краха в 1868 году феодальной системы поддержка академий боевых искусств со стороны государства иссякла, и большинство из них закрылось. Более того, с переходом страны к западному образу жизни большая часть японцев потеряла интерес к классическим боевым искусствам.
 "Времена изменились, и подобные вещи стали теперь бесполезными", - откровенно предупреждали Кано не только его отец, но и многие бывшие мастера боевых искусств.
 Но Кано упорствовал и наконец в 1877 году нашел хорошего учителя, Хатиносукэ Фукуду (1829-1880) из Тэнсин Синъё-рю. В этом Рю, основанном Матаэмоном Исо (скончался в 1862), занимались относительно новым стилем дзю-дзюцу, и основное внимание в нем уделялось атэми (поражению анатомически слабых точек) и технике захвата. Говорят, что Матаэмон освоил многие свои приемы в уличных схватках с бродягами, терроризировавшими местное население (к концу периода Сёгуната закон и порядок пришли к полному упадку); предположительно, он владел 124 видами различных ударов кулаком.
 Пятидесятилетний Фукуда, зарабатывавший себе на жизнь хиропрактикой, занимался в небольшом додзё* с несколькими постоянными учениками. Кано от всей души предался занятиям и, даже если рядом никого не было, занимался в одиночестве и выполнял различные движения с тяжелым железным шестом, которые ему преподал Фукуда (судя по всему, Кано одновременно изучал бо-дзюцу, сражение на палках, в додзё при Ягю Сингэн-рю). Перед занятиями Кано непременно покрывал тело сильнодействующим, но отвратительно пахнущим бальзамом собственного приготовления и потому быстро получил среди своих одноклассников прозвище "Кано Благоухаюций". Каждый вечер, вернувшись хомой, он показывал старшим брагу и сестре то, чему научился в додзё ?укуды в течение дня.
 Во время занятий дотошный Кано докучал Фукуде просьбами о подробнейшем объяснении каждого приема - точного расположения рук и ног, правильного "угла вхождения", распределения веса и так далее - но учитель обычно произносил только: "Подойди", - и вновь отправлял Кано на землю, пока пытливый ученик не обретал практического понимания приема благодаря опыту "из первых рук". Главным партнером по упражнениям для Кано был могучий тяжеловес по имени Фукусима. Он постоянно побеждал Кано в рандо-ри (соревнования в вольном стиле), и Кано обратился за советом к своему другу, борцу сумо, надеясь, что приемы этой борьбы дополнят его опыт. Однако сумо не смогло помочь ему, и Кано отправился в Токийскую библиотеку, желая посмотреть, что предлагается в книгах по западной борьбе. Там он обнаружил технику, которую успешно применил против Фукусимы и впоследствии назвал ката-гурума ("мельница").
 В мае 1879 года Кано и Фукусима попали в отборную группу мастеров боевых искусств, организованную для инсценированной демонстрации бывшему президенту Соединенных Штатов Гранту во время его визита в Японию. Представление было принято генералом Грантом и другими американцами весьма благосклонно и широко освещалось в прессе США. К несчастью, вскоре после этого, в возрасте пятидесяти двух лет, скончался учитель Кано, Фукуда. Кано пытался самостоятельно проводить занятия в додзё, но очень скоро понял, что ему самому еще не хватает подготовки.
 Кано продолжил свою учебу в Тэнсин Синъё-рю у Масамото Исо (1818-1881), сына основателя этой школы. В то время Масамото было за шестьдесят, и он уже не участвовал в рандори, но все еще считался мастером ката, приемов, проводимых согласно определенной схеме (позже Кано рассказывал своим ученикам, что ката в исполнении Масамото были "самым прекрасным зрелищем из всех, что мне доводилось видеть"). Кроме того, тело Масамото было словно отлитое из чугуна и без ущерба выдерживало прямой удар деревянного меча.
 Обучение у Масамото позволило Капо овладеть мастерством выполнения различных ката и получить значительный опыт ерандо-ри - в додзё Масамото занималось тридцать учеников и Кано ежедневно нужно было провести поединок с каждым из них. Очень часто его тренировки заканчивались лишь к одиннадцати часам вечера, и совсем нередко усталость едва позволяла ему доползти до дому. Когда же Кано добирался домой, он продолжал заново переживать все свои бои во сне и пробивал ударами рук и ног дыры в бумажных стенах своей комнаты.
 По мере того как Кано становился сильнее и рос в своем мастерстве, возрастала и его уверенность в себе. На демонстрации, проводимой в Тоцука-рю при Токийском университете, Кано стремительно выпрыгнул из толпы зрителей и присоединился к рандори, поразив при этом непосредственностью своей импровизации как зрителей, так и самих участников. С другой стороны, Капо обнаружил, что чрезмерная самоуверенность может быть опасной - в додзё Масамото он провел очередной бросок слишком небрежно и был буквально пригвожден к полу новичком. Столь явный сигнал тревоги показал Кано, что нельзя недооценивать противника.
 В 1881 году, после смерти Масамото, Кано вновь остался без учителя. На этот раз он отправился учиться к Цунэтоси Ийкубо (1835-1889) из Кито-рю. Родословная Кито-рю уходит к середине семнадцатого века. Хотя ведутся споры о личности основателя этой школы, традиции Кито подверглись серьезному влиянию учений школы Ягю и мастера дзэн Такуана (1573-1645), что придало им больший философский оттенок, чем традициям прагматичной Тэнсин Синъё-рю. Во времена Кано Кито-рю сосредоточивалась, в первую очередь, на нагэ-вадза, техниках броска. Как стиль, так и содержание обучения в Кито-рю существенно отличались от принципов Тэнсин Синъё-рю, и Кано был очень рад познакомиться с новым подходом к дзю-дзюцу. Хотя Ийкубо было уже за пятьдесят, он продолжал вести занятия в течение целого дня и попрежнему превосходил своих молодых учеников в рандори. Вероятно, это был самый искусный мастер боевых искусств из всех, у кого Кано доводилось учиться (в своих воспоминаниях Кано говорит: "У Мастера Фукуды я научился тому, какой должна быть работа моей жизни; у Мастера Масамото я научился тонкой природе ката; у Мастера Ийкубо я освоил множество приемов и научился важности своевременности").
 Посвящая тренировкам все вечера, Кано не менее усердно погружался днем в книги, получая в Токийском университете отличные оценки. Одним из его преподавателей был профессор Эрнст Феноллоза (1853-1908) (в то время двадцать семь из тридцати пяти профессоров Токийского университета были людьми с Запада). Хотя он был приглашен в университет в качестве профессора западной философии, Феноллоза увлекся восточной культурой и неустанно поощрял изучение азиатских изящных искусств среди людей Запада и самих японцев. В ранний период Мэйдэи возникла опасность того, что японцы, в своей опрометчивой погоне за модернизацией и стремлении превзойти Запад, могут потерять свою собственную культуру; к примеру, в классах художественных школ кисти начали заменять перьевыми ручками. Феноллоза предостерегал от подобного бездумного заимствования западных обычаев и убеждал своих друзей и студентов (в том числе, и Кано) в том, что традиционные японские искусства представляют собой живые формы, достойные сохранения.
 Еще одним из любимейших профессоров Кано был эксцентричный дзэн-буддист Тандзан Хара (1819-1931), преподававший индийскую философию. Хара искусно избегал ловушек религии - Кано разделял с ним такую позицию - и был увековечен в современной литературе по дзэн как герой следующей популярной притчи:
 Два молодых монаха, Тандзан и Экидо, отправились в паломничество из одного монастыря в другой. Разыгралась буря, и эти двое подошли к перекрестку, который превратился к тому времени в бурный поток. Посреди него стояла красивая девушка. "Вам помочь?" - спросил Тандзан, и, когда девушка ответила: "Да", он подхватил ее на руки, перенес через затопленную дорогу и поставил на твердую землю по другую сторону от потока. Часа через два, когда два монаха продолжали свой путь, Экидо внезапно взорвался: "Как ты мог позволить себе такое? Ты ведь знаешь, что монахам-буддистам строго запрещено прикасаться к женщинам!" Тандзан ответил: "Что? Ты все еще несешь с собой ту девушку? Что до меня, то я давным-давно оставил ее там, на перекрестке".
 Кано закончил Токийский университет в 1881 году, но остался там для дальнейшего обучения еще на год. В феврале 1882 года он перебрался в Эйсё-дзи, небольшой буддистский храм секты Дзёдо в районе Симо-тани города Токио. Там, в возрасте двадцати двух лет, он основал Кодокан, "Институт Изучения Пути".
 Кано уже давно влюбился в дзю-дзюцу и верил, что его необходимо сохранить как культурную драгоценность Японии; однако он был убежден и в том, что дзю-дзюцу следует приспособить к современным условиям. Он чувствовал, что основополагающие принципы дзю-дзюцу следует систематизировать в форме Кодокан Дзю-до, дисциплины разума и тела, воспитывающей мудрость и добродетельную жизнь. Сравнивая дзю-дзюцу с Хи-наянои, "малой колесницей" с ограниченным размахом, он уподобил Кодокан Дзю-до Махаяне", "великой колеснице", охватывающей как личность, так и общество в целом. "Если труд человеческого существа не приводит к благу общества, - говорил Кано, - жизнь этого человека тщетна". Что же касается термина дзю-до, который означает "путь мягкости", то он существовал уже несколько столетий. Некоторые старые тексты, к примеру, определяют дзю-до как "путь, который следует течению вещей", что истолковывается в Кодокан Дзю-до Кано как "наиболее эффективное использование энергии".
 Кано и горстка его учеников (в первый год официально зарегистрировалось девять человек) занимались первоначально в углу главного зала храма. Вскоре, однако, суровость тренировок начала сказы"Монашеское" направление буддизма. -Прим. персе. "Мирское" направление буддизма. - Прим. персе.
 зданию, он использовал в качестве додзё. Поскольку большинству учеников было сложно посещать занятия в будни, додзё был открыт по воскресеньям, с семи утра до полудня и с трех часов пополудни до семи вечера. Как учителю, Кано необходимо было постоянно быть на месте, даже в леденящий холод (склад не отапливался) и даже если не показывался ни один ученик. Через несколько месяцев он переехал в Ками Нибан-тё в районе Кодзи-ма-ти и выстроил маленький додзё на свободном месте арендованной земли. Этот додзё работал ежедневно после обеда, с двух часов дня до одиннадцати-двенадцати часов ночи. Теперь Кано мог выходить и давать урок, как только кто-нибудь из учеников приходил на тренировку.
 В течение первой половины 1883 года Ийкубо продолжал обучать Кано и попрежнему одерживал над ним верх. Наконец, однажды Кано уловил ключевой момент дзю-до: "Если партнер тянет, я толкаю; если он толкает, я тяну". С этого времени он смог соревноваться со своим учителем на равных. Кано приписывает этот прорыв не какому-либо мистическому переживанию (на которые часто ссылались мастера боевых искусств прошлого), но считает его результатом многих лет внимательных наблюдений и рационального подхода к этому искусству. Хотя осенью 1883 года Ийкубо даровал ему право преподавания в Кито-рю, Кано все еще было трудно привлекать учеников из-за его молодости и недостатка должного тренерского опыта.
 В 1883 году у него формально зарегистрировались всего лишь восемь учеников, а на следующий год их было десять. В 1884 году Кано удалось выстроить додзё побольше (хотя его размеров все еще хватало только на двенадцать матов) и установить регулярные дни открытых соревнований. К этому времени постепенно сформировалась классификационная система - первоначально в ней было три начальных уровня (кю) и три уровня для мастеров (дан). Дзёдзиро Томита (1865-1937) и Сиро Сайго (1866- 1922) стали первыми тренерами, удостоенными ранга сёдан. Примерно в то же время Кано ввел кан-гэйко, "тренировку при холодной погоде", - тридцатидневку особых зимних тренировок с четырех до семи часов утра.
 В течение этого периода режим дня ученика, живущего в Кодокане, - большинство из таких учеников Кано обеспечивал из собственного кармана - был не менее суровым, чем жизнь монаха. Ученик, живший при школе, должен был подниматься в 4:45 утра и заниматься безукоризненной уборкой своей комнаты, служебных зданий и всей территории. День был четко разделен на время изучения книг (философия, политические науки, экономика и психология) и практику дзю-до. Во время изучения книг ученик должен был надевать кимоно с хакама (специальными очень широкими штанами) и сидеть в сэйдза. Даже когда ученик не работал с книгами и не тренировался, он был занят обслуживанием гостей, приготовлением пищи или ванн. День заканчивался в 9:30 вечера.
 Раз в неделю Кано и ученики встречались на чаепитии, а послеобеденное время по воскресеньям посвящалось продолжительной прогулке. Девизом академии Кано были слова: "Делай сам", поэтому каждый ученик лично отвечал за стирку и штопку своей одежды. Личное расписание Кано было точно таким же, если не считать дополнительных нагрузок; часто ему приходилось просиживать всю ночь над переводами для Министерства Образования в попытках свести концы с концами. Занявшись одновременно изучением западных видов спорта - борьбы и бокса, - Кано продолжал погружаться в исследование классических японских систем будо. Будучи лишь немногим старше своих учеников, Кано продолжал тренироваться не менее упорно, чем они. Сиро Сайго, до прихода в Кодокан изучавший тайные техники осики-ути у самурая из Айдзу, был тем самым учеником, который быстро научился противостоять броскам своего учителя. В результате Кано пришлось непрерывно оттачивать приемы Кодокана, основанные как на его практическом опыте, так и на теоретических изысканиях. Оглядываясь на те ранние дни Кодокана, легко заметить, что основное внимание в нем уделялось броскам, а из рандори постепенно исчезали самые опасные приемы.
  В течение этого периода Кано много занимался дзю-до за пределами своего додзё. Тогда ему часто приходилось пользоваться лошадью, чтобы всюду успевать, однако он так никогда сносно и не освоил верховой езды. Лишь благодаря его опыту падений, получен-' ному на занятиях дзю-до, он научился безопасно приземляться на ноги каждый раз, когда конь сбрасывал его.
 К 1885 году число желающих обучаться у него возросло до пятидесяти четырех человек; к нему обратилось даже несколько иностранцев. Первыми его иностранными учениками стали, судя по всему, два брата Истлэйк из Соединенных Штатов (долго они не продержались, но в 1899 им на смену пришел профессор Лэдд из Принстонского университета, который провел в Кодокане десять месяцев серьезных тренировок). В 1866 году Кано вновь переехал, на сей раз в Фудзими-тё, и там ему удалось построить прекрасное здание на сорок матов - в том году к нему записались девяносто девять учеников. В додзё при Фудзими-тё ученики с уровнями дан впервые начали носить черные пояса как знак своего статуса.
 В течение следующих лет представители Кодокана начали выделяться на открытых состязаниях, организуемых Национальным агенством полиции. Эти славные победы давно стали частью мифологии Кодокан Дзю-до, хотя в существующих свидетельствах можно обнаружить множество разногласий относительно того, где, когда и с какими противниками проходили встречи. Например, Сайго чествуют за его прославленную победу с помощью приема яма-араси ("буря в горах"), хотя точно не известно, что именно представляла собой эта техника. Кое-кто утверждает, что яма-араси означает скорее сам стиль Сайго, "подобный сильному ветру, завывающему средь горных вершин", чем какой-либо отдельный прием.
 Кроме того, представляется, что правила этих состязаний были достаточно благоприятными для представителей Кодокана, поскольку большинство летальных приемов старых стилей и школ были в них запрещены (до того времени открытые состязания несли в себе смертельную угрозу; участники таких боев на всякий случай прощались со своими родными и близкими, прежде чем вступить в борьбу). Несомненным остается одно: представители Кодокана действительно прекрасно проявили себя на этих состязаниях, равно как и во многих других открытых боях, Хотя обычно представители Кодокана выступали очень хорошо, они ни в коем случае не были непобедимыми. Один из самых сильных воспитанников Кодокана, Санбо Току (1886-1945), отказывался учиться падениям, поскольку "никто никогда не сможет заставить меня упасть". Это могло быть справедливым по отношению к боям в самом Кодокане или уличным дракам (однажды Току справился с целой командой бразильских моряков), однако когда Току встретился с Дзэнму Куний (скончался в 1930) из Кадзима Син-рю, тот бросал его, "словно котенка".
 Другими мастерами, не покорившимися представителям Кодокана, были Морикити Омори (1853-1930), виртуоз сильного удара из Иотин Тоцука-рю, сражавший любого противника своим неотразимым приемом киай-дзюцу (форма гипноза в боевых искусствах), и Матаэмон Танабэ (1851- 1928), изящный и исполненный достоинства человек, научившийся побеждать противника, "упражняясь в ловле угрей голыми руками и наблюдая за змеями, заглатывающими лягушек".
 Многие школы старых стилей, подобные Синдо Рокуго Кай, объединялись, чтобы противостоять Кодокан Дзю-до, но такие организации просто не могли сравниться с подробно продуманной и тщательно спланированной системой Кано.
 В апреле 1988 года Кано и преподобный Т. Линдсей представили статью "Дзю-дзюцу" (и, возможно, провели демонстрацию) членам Азиатского Общества Японии - исследовательской группе, состоявшей их англоговорящих иностранных дипломатов, профессоров и бизнесменов. В этой статье авторы утверждали, что, хотя и существуют свидетельства того, что некоторые японские боевые искусства формировались под влиянием китайского бокса, дзю-дзюцу имеет чистые национальные корни. Статья иллюстрировала принцип дзю на примере легенды о древнем учителе, который наблюдал, как ветви ивы прогибаются, но не ломаются под тяжестью снега. В ней приводились также истории о знаменитых мастерах дзю-дзюцу, в том числе и рассказ о Дзюсине Сэ-кигути (1597-1670). Однажды, когда Сэкигути и его господин проходили по узкому мосту, господин решил устроить проверку мастеру дзю-дзюцу и неожиданно столкнул того с края. Сэкигути подался назад и, казалось, начал падать, но в последнюю секунду вывернулся, и ему пришлось спасать своего господина, который по инерции чуть не полетел вниз головой в воду. К 1889 году, когда Кано вновь перебрался в район Ками-Нибан-тё, у него было уже более полутора тысяч постоянных учеников и несколько отделений Кодокана в разных частях Токио. Кодокан Дзю-до Кано уверенно прокладывал свой путь к выдающемуся положению в мире боевых искусств современной Японии.
 В августе 1889 года Кано оставил свой пост в Гакусюин и, но требованию Императорского хозяйственного агентства, готовился ' предпринять длительное путешествие по образовательным заведениям Европы. Оставив своих старших воспитанников Сайго и Томиту во главе Кодокана, в сопровождении еще одного официального лица из Императорского хозяйственного агенства он отплыл из Иокогамы 15 сентября 1889 года. Учитывая, что в те времена лишь немногие японцы пересекали океан, не удивительно, что Кано и его спутник оказались единственными японцами-пассажирами на судне.
 Сделав недолгую остановку в Шанхае, они прибыли в Марсель в октябре. В течение следующего года Кано посетил Лион, Париж, Брюссель, Берлин, Вену, Копенгаген, Стокгольм, Амстердам, Гаагу, Роттердам и Лондон, а на обратном пути остановился в Каире, чтобы увидеть пирамиды. Самым сильным впечатлением Кано за время путешествия стало огромное число церквей и соборов, и тогда он впервые осознал, что религия обладала в европейском обществе всепрони-кающей силой. Однако после бесед с самими европейцами и наблюдений за их поведением он сделал вывод, что религия в Европе могла иметь большое влияние в прошлом, но сейчас ситуация изменилась.
 Поразила Кано и бережливость европейцев, старающихся ничего не терять впустую. Такая добродетель, распространенная в иных странах, вновь подтвердила одно из основных убеждений Кано: в дзю-до, как и в повседневной жизни, человек должен стремиться к наиболее эффективному использованию предметов и энергии. Он также заметил, что в то время как японские студенты, изучающие иностранные языки, стеснялись писать или говорить на них из боязни сделать ошибку, сами коренные жители этих стран искажали свой язык в разговоре и присылали ему письма с множеством грамматических ошибок. Разумеется, идеал заключался совсем не в этом, но это убедило Кано в том, что японским студентам не следует чрезмерно беспокоиться о своих ошибках при изучении устного или письменного иностранного языка. В целом, Кано был чрезвычайно доволен своей первой поездкой в Европу и чувствовал, что японцы и европейцы вполне могут сотрудничать на дружественной основе.
 После посещения Египта в компании англичанина, француза, голландца, швейцарца и австрийца, Кано с гордостью рассказывал своим друзьям в Японии, что он один смог взобраться на вершину пирамиды и спуститься вниз без посторонней помощи и передышек. Во время долгого путешествия домой Кано беседовал с попутчиками о дзю-до и демонстрировал им его действенность. На корабле служил очень сильный русский матрос, и ради развлечения был устроен бой между ним и Кано. Матрос быстро взял Кано в крепкий захват, и мастеру дзю-до удалось на лету изобрести новый прием - "наполовину коси-нагэ, наполовину сэой-нагэ" - и одолеть своего противника броском. Больше всего толпу наблюдающих пассажиров поразило не то, что такой маленький человек смог одолеть такого огромного, но то, что Кано удерживал матроса таким образом, чтобы тот не получил повреждений, ударившись о палубу.
 Когда судно остановилось в Сайгоне, Кано отправился на прогулку по городу. На окраине его неожиданно окружила свора бродячих псов. Его первой мыслью была идея избить их, но, когда к нему вернулось хладнокровие, он обнаружил, что собаки тоже приутихли. Он спокойно прошел мимо них, и они не причинили ему никакого вреда. Кано вернулся в Японию в середине января 1891 года; его путешествие длилось шестнадцать месяцев. К несчастью, за это время Сайго попал в неприятности. Как уже упоминалось, в те ранние годы некоторые воспитанники Кодокана продолжали посещать соперничающие школы с целью проверки своего мастерства. Среди них был и Сайго, который, в компании приятелей из школ дзю-дзюцу, но не из Кодокана, слонялся по шумным рыночным площадям и принимал любой вызов на состязание. Однажды Сайго и его приятели столкнулись с группой борцов сумо, которую возглавлял чудовищный Арауми, "Бушующее Море". Арау-ми быстро расправился с его товарищами, и Сайго пришлось вступить в бой. Хотя Сайго был пьян от сакэ, ему все же удалось уложить Арауми на лопатки. Но когда огромный борец вонзил зубы глубоко в щеку Сайго, тот не выдержал и начал бить его кулаками. Последовала отчаянная драка между сумоистами и представителями дзю-дзюцу, кто-то вызвал полицию, и вся компания угодила в тюрьму.
 Дело осложнялось тем, что в общей свалке Сайго ударил нескольких полицейских. Членам Кодокана удалось вытащить Сайго из-под ареста, но, когда Кано узнал об этом происшествии, ему не оставалось ничего иного, кроме как исключить своего лучшего ученика "за нарушение правил Кодокана". Сайго сбежал в далекий Нагасаки и бросил занятия дзю-дзюцу и дзю-до (в Нагасаки Сайго занялся кю-до, японской стрельбой из лука, и достиг в этом искусстве не меньшего совершенства, чем в дзю-дзюцу). Когда Сайго умер, Кано, в знак прощения, присвоил своему своенравному бывшему ученику посмертный ранг "Шестой Дан Кодокан Дзю-до".
 В 1891 году Кано, которому исполнился тридцать один год, решил, что пришла пора обзавестись семьей, и, после поисков подходящей партии с помощью старших, женился в августе того же года на Сумако Такэдзоэ. Увы, уже в следующем месяце Кано пришлось покинуть жену и принять должность директора Пятой высшей школы в отдаленном Кумамото.
 Как обычно, нововведения в образовании медленно доходили до провинциальных районов, поэтому Кано рассматривал свою работу в Пятой высшей школе как особое испытание. Бюджет ее был мизерным, хозяйство скудным, а учителя - недостаточно подготовленными. Не было в ней и додзё. В отсутствие средств на его постройку, Кано и его ученики вынуждены были заниматься прямо под открытым небом. Позже, когда у школы появилась возможность построить додзё, к Кано присоединилось несколько его воспитанников из Токио и они занялись распространением Кодокан Дзю-до в Южной Японии.
 Одним из новых учителей, нанятых в школу - предположительно, по личному приглашению Кано, хотя остается неясным, как они познакомились, - был Лафкадио Хирн (1850-1904). Хирн написал эссе о дзю-дзюцу, вошедшее в его книгу "С Востока", которая была впервые опубликована в 1894 году. В этом не очень связном сочинении мало говорится о Кано и дзю-до, но выражается очень верная мысль о том, что в общении с силами Запада японцам следует придерживаться духа дзю-до - "гибко, но твердо". В своих воспоминаниях Кано описывает очень торжественную церемонию, проводившуюся в городе;
 все ее участники были одеты в западном стиле: строгие сюртуки, европейские платья или военная форма, за исключением единственного человека, облаченного в японскую одежду, - Лафкадио Хирна, В 1893 году Кано вернулся в Токио и занял пост директора Первой высшей школы, а немногим позже - ту же должность в Токийском педагогическом училище. Теперь он смог воссоединиться со своей женой, и в конце года у него родился первый ребенок, девочка. У этой супружеской пары было восемь детей - пять девочек и три мальчика.
 На следующий год в Сима То-мидзака-тё был выстроен прекрасный додзё на сто матов, и тогда впервые была назначена небольшая оплата за обучение (в течение всей жизни Кано оплата занятий в Кодокане оставалась вполне приемлемой благодаря поддержке множества щедрых покровителей).
 В том же 1884 году началась китайско-японская война. Последовавшая военная горячка сделала практику дзю-до более популярной, хотя сам Кано не делал ничего, что поощряло бы подобные настроения. В течение этого времени часто происходили случаи "продуктового бандитизма". В Кодокане появился похититель, который в течение нескольких дней таскал продукты у живущих в школе студентов. Два ученика были поставлены на страже, но, когда они набросились на бандита, облаченного в облик китайского ниндзя, он жестоко избил их, после чего усмехнулся:
 "Жалкие слабаки! Неужели это лучшие из тех, кого смогли поставить на охрану?" Выслушав отчет о тревожном ночном событии, старшие воспитанники додзё пришли в замешательство. Если им необходимы четыре-пять учеников Кодокана, чтобы справиться с одним бандитом, это бросит тень на авторитет их дзю-до, потому они решили обратиться к Сакудзиро Иокояма (1862-1912) с просьбой о защите чести Кодокана. Прославившийся своим ошеломляющим тэнгу-нагэ и носивший прозвище "Демон", Иокояма однажды в течение пятидесяти пяти минут вел поединок с чемпионом по дзю-дзюцу по имени Накамура, пока начальник полиции столицы, перед которым проходило это состязание, не вмешался и не огласил ничью.
 Следующей ночью, как и ожидалось, бандит спустился с крыши, и завязался эпический бой. Кем бы он ни был, грабитель определенно хорошо владел китайским кулачным боем, но у Иокоямы были свои приемы. В результате ни один из них не мог похвастаться победой, но бандит никогда больше не возвращался к новой встрече с Иокоя-мой или кем-то из Кодокана.
 В 1895 году в Кодокане были официально введены гокё-но-вадза, пять групп инструкций. Каждая группа состояла из восьми показательных техник - взмахи ногами, броски и падения. В 1986 году была окончательно установлена сётю-гэйко - так сказать, "тренировка в разгар лета", жаркая противоположность холодной "зимней тренировке", которая практиковалась там уже давно.
 В течение этого года Кано начал читать регулярный курс лекций по Трем Элементам дзю-до, суть которых можно выразить следующим образом.
  Дзю-до как физическое образование
  Цель физического образования, говорил Кано, заключается в том, чтобы сделать тело "сильным, полезным и здоровым". Далее, в процессе физического образования все мышцы тела должны развиваться симметрично. Прискорбно, по словам Кано, что большинство видов спорта обычно развивают лишь определенные группы мышц и пренебрегают другими. В результате возникает физическая неуравновешенность. Кано разработал для занимающихся дзю-до определенный набор разогревающих упражнений, развивающих все мышцы тела. Кроме того, необходимы регулярные практики как ката, так и рандори. Ката, которые нужно выполнять как право, так и левосторонними, несут в себе основы атаки 'и обороны. С другой стороны, рандори представляет собой тренировку в вольном стиле. В обоих случаях все движения должны выполняться согласно принципу сэйрёку дзэн-ё - "наиболее эффективное использование силы".
  Дзю-до как спорт
  Рандори является основой состязания в дзю-до, спортивным элементом системы Кано. Летальные приемы в нем запрещены, и противники пытаются одержать чистую победу благодаря отточенной технике, наиболее эффективному использованию энергии и надлежащего чувства времени. Рандори представляет собой, таким образом, проверку прогресса человека в освоении этого искусства и позволяет ученику оценивать, насколько хорошо он способен действовать в сравнении с другими. Отмечая важность рандори, Кано особо подчеркивает, что соревновательность является лишь частью системы Кодокан Дзю-до, и ее значение не следует переоценивать.
  Дзю-до как этическая подготовка
  Обучение Кодокан Дзю-до, по мнению Кано, помогает человеку стать более бдительным, уверенным в себе, решительным и сосредоточенным. Еще более существенно то, что Кодокан Дзю-до рассматривалось как средство обучения применению другого важнейшего принципа Кано - дзита кеэи, "взаимопомощь и сотрудничество". В применении к общественной жизни, принципы Кодокан Дзю-до - прилежность, гибкость, экономичность, хорошие манеры и этичное поведение - являются огромным благом для всех.
 В своих лекциях Кано, кроме того, выделил Пять Принципов дзю-до в повседневной жизни:
 1. Внимательно наблюдай за собой и обстоятельствами собственной жизни, внимательно наблюдай за другими людьми, внимательно наблюдай за всем окружающим.
 2. Владей инициативой в любом начинании.
 3. Осмысливай полностью, действуй решительно.
 4. Знай, когда следует остановиться.
 5. Придерживайся среднего между радостью и подавленностью, истощением и ленью, безрассудной бравадой и трусостью.
 В течение трех последующих десятилетий происходило последовательное распространение Кодокан Дзю-до как на его родине, так и за ее границами. Все эти годы Кано выдерживал полную нагрузку руководителя Кодокана, директора Токийского высшего педагогического училища, члена множества правительственных консультационных комитетов и, с 1909 года, роль главного представителя Японии в Международном Олимпийском Комитете (в довершение, в 1922 году Кано был избран в Палату Пэров). Хотя он продолжал давать лекции и демонстрации по Кодокан Дзю-до, но примерно с тридцати пяти лет очень редко проводил практические занятия.
 В 1902 году Кано посетил Китай с целью официального осмотра образовательных заведений. Династия Цин разваливалась, и обстановку в Китае едва ли можно было назвать идеальной. По возвращении Кано расширил академию для обучения китайских студентов, которую он основал несколькими годами ранее в надежде, что эти студенты смогут "сделать глоток свежего воздуха", а вернувшись, помогут в модернизации своей родины. Хотя это не входило в список обязательных дисциплин, некоторые китайские студенты занимались Кодокан Дзю-до во время своей учебы в Токио.
 Заморские посетители стали в Кодокане привычным явлением, и в 1903 году американский промышленник Сэмюэл Хилл предложил Йосиаки Ямасите (1875-1935) обучать Кодокан Дзю-до его сына в Соединенных Штатах. Ямасита был известен в Кодокане как первый студент, попытавшийся в течение года принять участие в 10000 поединков (он лишь немного не дотя- нул до этого числа, успев сразиться 9617 раз). Ямасита принял предложение Хилла, но, к сожалению, тот не успел предварительно условиться об этом со своей женой, и, когда Ямасита прибыл в Соединенные Штаты, их договор был сорван из-за непреклонной позиции миссис Хилл: "Дзю-до жестоко и грубо".
 Однако Хиллу удалось устроить для Ямаситы другое место учителя, а также встречу в Белом Доме с президентом Рузвельтом. После чтения книги Инадзо Нитобэ (1862-1933) "Бусидо: душа Японии" у Рузвельта возник острый интерес к японским боевым искусствам. Президент пожелал увидеть демонстрацию Кодокан Дзю-до, и в результате Ямасита, рост которого составлял пять футов четыре дюйма, а вес 150 фунтов*, встретился с американским борцом, едва ли не вдвое превышавшим его по этим показателям. Ямасита сделал несколько бросков - ив конце концов уложил противника на лопатки. Рузвельт был настолько впечатлен этим, что посодействовал в предоставлении Ямасите должности преподавателя дзю-до в Военно-морской Академии США с окладом в 5000 долларов, что составляло по тем временам поистине королевскую зарплату. Очаровательная жена Ямаситы, которая тоже неплохо владела дзю-до, обучала этому искусству дам из высшего света. Эта супружеская пара провела в Соединенных Штатах два плодотворных года.
 Визит Дзёдзиро Томиты и Ми-цуё Маэды (1880-1941) в Белый Дом в следующем, 1904 году был намного менее успешным. Президенту Рузвельту хотелось, чтобы в столице был свой учитель дзю-до, поскольку Ямасита преподавал в другом месте. Кано отрекомендовал на эту роль Томиту, своего старшего ученика. Томита был утонченным и образованным человеком и знал английский язык, но уровень его дзю-до был не таким высоким, как мастерство Сайго, Иокоямы или Ямаситы. Кроме того, за несколько лет до этого события он серьезно повредил плечо. Кано осознавал недостатки Томиты, о чем свидетельствует тот факт, что он отправил вместе с ним Маэду, который в то время считался сильнейшим из молодых учеников дзюдо в Кодокане. Очевидно, идея заключалась в том, чтобы Маэда участвовал в схватках, а Томита разъяснял теорию Кодокан Дзю-до. Этот план успешно сработал во время демонстрации в Вест-Пойнте, где Маэда сперва противостоял атакам футболиста*, а затем - боксера. Однако на приеме в Белом Доме все обернулось не так хорошо. После того, как Томита и Маэда формально представили Кодокан Дзю-до, один футболист из числа присутствующих неожиданно бросил им вызов. Обстоятельства были таковы, что бороться пришлось Томите, а не Маэде, и это закончилось плачевно: ему не удалось провести бросок, и он немедленно оказался придавленным к полу грузом тела футболиста. Президент Рузвельт дипломатично отвергнул дальнейшие состязания, предположив, что на Томиту, по всей видимости, скверно повлияло изменение климата, после чего они были приглашены на обед в Белый Дом.
 Вскоре после этого Томита вернулся в Японию, но Маэда, пристыженный поражением Томиты и истово жаждущий восстано-
 Здесь и далее имеется в виду американский футбол. - Прим. перев. вить превосходство Кодокан Дзюдо, остался в Америке. Он уговорил нескольких японских бизнесменов рискнуть тысячей долларов в качестве ставок на состязаниях и вступил в длительную серию поединков с любыми противниками от Северной до Южной Америки. Говорят, что Маэда, рост которого составлял 5 футов 5 дюймов, а вес - 154 фунта*, участвовал в тысяче состязаний, не проиграв ни одного соревнования в стилях, сходных с дзю-до, и потерпев лишь одно-два поражения в поединках с профессиональными борцами. В Бразилии, где он остался до конца своих дней, Маэда стал известен как Конте Комте ("Граф Поединка"), а его жесткая система боя, которую сейчас называют "грациозным дзю-дзюцу", используется некоторыми бойцами в современных профессиональных схватках "без запретов".
 Примерно в то время, когда Маэда совершал свои бойцовские туры, тем же занимался и американец по имени Эд Сантеру (точное произношение его фамилии неизвестно). В дополнение к тому, что он был первоклассным мастером борьбы в западном стиле, Сантеру очень быстро перенял техники своих противников из направлений дзю-дзюцу и Кодокан Дзю-до (кроме вышеупомянутых представителей Кодокан Дзю-до, множество воспитанников других школ появлялось в Америке уже с 1880 года). Обогатившие опыт сражений Сантеру японские мастера боевых искусств потеряли для него элемент неожиданности, и очень скоро он начал регулярно побеждать представителей Кодокан Дзю-до или, по меньшей мере, сводить поединки с ними вничью. Говорят, что он брал приступом даже японские центры, а позже объявил себя чемпионом мира по дзю-до. Его последний документированный поединок прошел в 1924 году в Лос-Анжелесе против представителя Кодокан Дзю-до по имени Ота; три раунда этой схватки закончились ничьей.
 Кано с самого начала не одобрял подобной практики свободных состязаний - именно за нарушение этого правила он исключил из школы своего любимого и многообещающего ученика Сайго - и несколько раз устанавливал запреты, в которых осуждал подобные соревнования как "противоречащие духу Кодокан Дзю-до". Никогда за все то время, пока Кано возглавлял Кодокан Дзю-до, его целью не была победа в поединке любой ценой. Уже в преклонном возрасте, после посещения одного из состязаний, чрезвычайно разочарованный Кано собрал его участников и отругал их: "Вы сражаетесь, как молодые быки, сталкивающиеся рогами; ни в одном из приемов, которые я сегодня видел, не было ни отточенности, ни изящества. Я никогда не учил никого такому Кодокан Дзю-до. Если все вы будете думать только о победе с помощью грубой силы, наступит конец Кодокан Дзю-до".
 Время вновь и вновь доказывало тщетность попыток полагаться исключительно на технику. К примеру, в 1929 году гордые и самоуверенные члены Клуба Дзю-до при Университете Васэда отправились в Соединенные Штаты для участия в турнире с Клубом Борьбы Вашингтонского университета. Первый тур проводился по правилам Кодокан Дзю-до, и японцы победили со счетом 10:0. Во втором туре использовались правила борьбы в западном стиле, и на этот раз со счетом 10:0 победили американцы. Правила последнего раунда определялись жребием, подброшенной монетой. Удача улыбнулась японцам, но вместо того, чтобы подтвердить ожидания легкой победы, они проиграли или свели вничью все схватки, за исключением одной. В то время как представители дзю-до из университета Васэда пребывали в замешательстве и смущении от неизвестного стиля своих противников, борцы из Вашингтонского Университета быстро научились тому, чего можно ожидать от японцев, и соответственно видоизменили свои приемы; в результате они победили японцев "на их территории".
 Хотя большинство подобных срстязаний проходило в Соединенных Штатах, Кодокан Дзю-до уверенно прокладывало свой путь и в Европе. Как обычно, первоначальный интерес возбуждался новостями о том, что маленькие японцы легкими ударами укладывали на землю крупных европейцев, но, как только новизна таких сообщений иссякла, начались серьезные занятия Кодокан Дзю-до. Интересно, что практика дзю-до стала очень популярной среди британских суфражисток, и уже в 1913 году там сформировалась группа владеющих дзю-до женщин, называющаяся "Телохранитель"; задачей группы была защита активисток движения от силового сопротивления мужчин.
 Во время русско-японской войны 1904-1905 годов многие старшие воспитанники Кодокана, включая генерала Хиросэ и адмирала Асано, погибли в боях. Кано предостерегал своих соотечественников от ложной самоуверенности после неожиданных побед Японии над Китаем и Россией. Китай, отягощенный безнадежно продажным имперским двором и устаревшей армией, терпел поражение изнутри; Россия была не способна в дос- таточной мере снабжать отдаленный Дальний Восток войсками и боевой техникой, но, если бы война велась поближе к Москве, ее результаты могли бы быть совершенно противоположными. "Война никогда не идет на пользу, - писал Кано, - и непрерывные сражения рано или поздно приводят к поражению". В
 1906 году Кодокан вновь расширяется; на сей раз он переезжает в додзё на двести семь матов в районе Симо-Томисака-тё. Примерно в то же время стандартом становится дзю-до-ги (форменная одежда дзюдо) в том виде, в каком она известна нам сегодня (прежде брюки часто были очень короткими, а куртки шились по самым разным образцам). В 1908 году японский парламент принимает закон об обязательном обучении кэн-до или дзюдо в средних школах.
 В 1909 году Кано избирается первым японским представителем в Международном Олимпийском Комитете. Хотя Кано был предельно добросовестным членом этого комитета и в конце концов добился проведения Олимпийских Игр 1940 года в Токио, он занимал довольно неоднозначную позицию по отношению к введению Кодокан Дзюдо в программу Олимпийских Игр. Как уже упоминалось, Кано был глубоко обеспокоен возрастанием значения спортивных побед и боялся, что олимпийское дзю-до может стать орудием национализма. Разумеется, он одобрял открытые международные турниры, но не хотел, чтобы они стали формой противостояния между различными странами и мерилом расового превосходства (дзю-до вошло в список олимпийских видов спорта лишь в 1964 году, спустя много лет после смерти Кано, и следует признать, что демонстрируемое на Олимпиадах дзю-до имело мало общего с исходными идеалами Кодокан Дзю-до).
 С 1910 по 1920 годы Кано неутомимо продолжал преподавание и поездки. В возрасте шестидесяти лет он покинул пост директора Токийского высшего педагогического училища и отправился в длительное путешествие по Европе и Соединенным Штатам. Большое землетрясение в Канто в 1923 году пощадило Кодокан и не причинило ему серьезных повреждений, поэтому поездки и лекции Кано продолжались. Помимо прочего, он выступил с речью "Необходимость английского образования в современном международном обществе". В 1926 году в Кодокане было официально открыто женское отделение. Кано всегда активно призывал женщин к практике дзю-до; он часто повторял: "Если вы хотите по-настоящему понять дзю-до, понаблюдайте за тренирующейся женщиной". Вероятно, самой одаренной ученицей Кано была Кэйко Фукудо (род. в 1914), внучка его первого учителя Хатиносукэ Фуку-ды, автора англоязычной книги "Рожденный на ковре".
 В 1927 году Кано довелось побывать на Окинаве, и он занялся изучением местной культуры, в том числе и каратэ. Там Кано стал свидетелем схватки мангусты и смертельно ядовитой гадюки (подобные представления до сих пор уст- раиваются для туристов). Как обычно, мангуста быстро расправилась со змеей, поскольку, по наблюдениям Кано, использовала дзюдо: "Она увертывалась от ударов гадюки и тут же, с совершенной своевременностью, контратаковала".
 Во время его пребывания па Окинаве у Кано спросили, как практикующий дзю-до должен вести себя при столкновении с диким животным. "Самое опасное животное, с которым можно встретиться на крупных островах Японии, - медведь. Медведи становятся свирепыми, когда они зажаты в угол, но их можно отпугнуть громкими звуками или ярким огнем. В лучших традициях дзю-до удерживать медведя на расстоянии и вести себя предельно осторожно, не пытаясь сражаться с ним лицом к лицу".
 В 1929 году индийский философ и Нобелевский лауреат Рабин-дранат Тагор посетил Кодокан и попросил Кано прислать учителя дзю-до для преподавания в университете, который Тагор основал в Бомбее. Дзю-до, мягкий путь, пустило корни среди индусов и до сих пор широко распространено в Индии.
 Последние двадцать пять лет жизни Кано прошли в почти непрерывных путешествиях по родине и за границей. За свою жизнь он тринадцать раз пересек океан и посетил четыре континента. Несмотря на непрестанные сложные поездки, Кано никогда не жаловался на усталость; ему не нравилось слышать фразу "Оцукарэ-сама дэсита" ("Вы, должно быть, устали?"), и, возвращаясь из очередного путешествия, он отмахивался от любого подобного приветствия. , Кано любил жизнь. Он наслаждался хорошей кухней и приятными напитками Востока и Запада (но ненавидел курение; он мог отказаться от присутствия на банкете, на котором было разрешено курить). Полный энтузиазма каллиграф и заядлый игрок в сякухати, Кано покровительствовал традиционным японским искусствам, в частности классической музыке и танцу. Ему очень нравились серьезные беседы о внутренних и международных делах, и нередко споры в его кабинете в Кодокане затягивались далеко за полночь.

<< Пред.           стр. 3 (из 9)           След. >>

Список литературы по разделу