А Р АБДУЛЛИНА ХРEСТОМАТИЯ ПО ФИЛОСОФИИ 4

335
Как плодовитая трава бирана, растут печали у того, кого побеждает это несчастное желание - привязанность к миру.
336
Кто в этом мире побеждает это несчастное, трудно победимое желание, У того исчезают печали, как кайли воды с листа лотоса.
337
Вот что говорю я вам: "Благо вам, сколько вас здесь ни собралось! Вырывайте корень желания, как вырывают бирану, чтобы найти благовонный корень усиру! И да не сможет победить вас Мара, как поток - тростник".
338
Как дерево, хотя и вырванное, продолжает расти, если корень его не поврежден и крепок; так и страдание рождается снова и снова, если не искоренена склонность к желанию.
339
У кого сильны тридцать шесть потоков, устремленных к удовольствиям, и мысли направлены на страсть, того, отклонившегося от правильных взглядов, уносят потоки.
340
Потоки текут везде. Дата буйно разрастается. Увидев эту расцветшую дату, вырежьте ее корень с помощью мудрости.
341
Бывает, что на человека нахлынут плотские вожделения. Привязанные к удовольствиям, ищущие счастья, такие люди, поистине, подвержены рождению и старости.
342
Люди, гонимые желанием, бегают вокруг, как бегает перепуганный заяц. Связанные путами и узами, они снова и снова в течение долгого времени возвращаются к страданию.
343
Люди, гонимые желанием, бегают вокруг, как бегает перепуганный заяц. Поэтому бхикщу, если он хочет уничтожить страсть, пусть изгонит желание.
344
Он свободен от желаний, свободен от страстей, предан жизни в лесу - и все-таки бежит в чащу желаний. Смотрите на этого человека: свободный, он бежит в ярмо.
345
Мудрые не говорят: крепки эти путы, сделанные из железа, дерева или из травы бабба. Ведь страстная-страстная привязанность к женщинам, детям или серьгам из драгоценных камней - крепче.
346
Мудрые говорят: крепки эти путы, тянущие вниз, коварные, из которых трудно освободиться. Разрубив их, они странствуют, отказавшись от страсти и удовольствия, без желаний.
347
Возбужденные страстью попадают в поток, как паук в сотканную им самим паутину. Мудрые же, уничтожив поток, отказавшись от всех зол, странствуют без желании.
348
Пересекая поток существования, откажись от прошлого, откажись от будущего, откажись от того, что между ними. Если ум освобожден, то, что бы ни случилось, ты не придешь снова к рождению и старости.
349
У человека со смущенной мыслью, с сильной страстью, видящего лишь удовольствие, - желание все возрастает: поистине, он делает путы крепкими.
350
Кто находит удовлетворение в спокойной мысли, постоянно размышляет, думает о неприятном, именно тот положит конец желаниям, тот уничтожит путы Мары.
351
Он достиг совершенства, он бесстрашен, и у него нет желаний; безупречный, он уничтожил тернии существования: это его тело - последнее.
352
У него нет желаний, он свободен от привязанностей, искусен в словах и в их объяснении; он знает порядок букв (какие идут прежде и какие потом); его называют великим мудрецом и великим человеком. Это его тело - последнее.
353
Я все победил, я все знаю; при любых дхаммах я не запятнан. Я отказался от всего, с уничтожением желаний я стал свободным. Учась у самого себя, кого назову я учителем?
354
Дар дааммы превосходит всякий дар; сладость дхаммы превосходит всякую сладость; радость дхаммы превосходит всякую радость; уничтожение желаний побеждает любую печаль.
355
Богатства убивают глупого, а не тех, кто ищет другого берега. Желая богатства, глупый убивает себя, как других.
356
Плевелы портят поля, страсть портит этих людей. Поэтому то, что дано освободившимся от страсти, приносит великий плод.
357
Плевелы портят поля, ненависть портит этих людей. Поэтому то, что дано освободившимся от ненависти, приносит великий плод.
358
Плевелы портят поля, глупость портит этих людей. Поэтому то, что дано освободившимся от глупости, приносит великий плод.
359
Плевелы портят поля, желание портит этих людей. Поэтому то, что дано освободившимся от желания, приносит великий плод.

XXV. ГЛАВА О БХИКШУ
360
Сдержанность зрения - хороша, сдержанность слуха - хороша, сдержанность обоняния- хороша, сдержанность языка - хороша.
361
Сдержанность тела - хороша, сдержанность речи - хороша, сдержанность мысли - хороша, сдержанность во всем - хороша. Бхикшу, сдержанный во веем,; освобождается от всех печалей.
362
Кто управляет рукой, управляет ногой, управляет речью управляет в совершенстве, ибо внутренне радостен, сосредоточен, одинок и удовлетворен, - вот такого называют бхикшу.
363
У бхикшу, который сдержан в слове, мудро рассуждает, не надменен и объясняет значение и дхамму, речь сладка.
364
Бхикшу, который находит удовольствие в дхамме, восхищен дхаммой, размышляет о дхамме, помнит дхамму, - не отпадет от истинной дхаммы.
365
Пусть он не презирает то, что он сам получил; пусть он не завидует другим. Ибо не достигает сосредоточенности бхикшу, завидующий другим.
366
Если бхикшу не презирает то, что он сам получил (пусть даже малое), его, ведущего чистую жизнь и усердного, прославляют боги.
367
У кого совсем нет отождествления себя с именем и формой и кто не печалится, не имея ничего, именно такого называют бхикшу.
368
Пусть бхикшу, живущий в дружбе, верящий в учение Будды, достигнет спокойного места, счастья, прекращения санкхар.
369
О бхикшу! Опорожни этот корабль; опорожненный тобой, он будет легко двигаться. Уничтожив страсть и ненависть, ты достигнешь нирваны.
370
Отсеки пять, откажись от пяти, стань выше пяти! Бхикшу, преодолевший пять привязанностей, называется "пересекшим поток".
371
Размышляй, о бхикшу, и не будь легкомыслен; не давай мысли вращаться в потоках чувственных удовольствий, чтобы тебе, беспечному, не пришлось глотать железный шар и, горя в огне, кричать: "Вот страдание!"
372
Нет размышления у того, кто не знает; нет знания у того, кто не размышляет. У кого же и размышление и знание, тот, действительно, близок к нирване.
373
Бхикшу с успокоенным умом, удалившийся в одиночество, испытывает сверхчеловеческое наслаждение: он отчетливо видит дхамму.
374
Всякий раз, когда он во всей полноте познает возникновение и разрушение элементов, он, знающий это бессмертие, достигает радости и счастья.
375
Здесь вот начало для мудрого бхикшу; наблюдение за чувствами, удовлетворение и воздержность в согласии с Пратимокшей. Следуй за благородным другом, ведущим чистую жизнь и усердным.
376
Пусть он будет благосклонен в жизни и праведен в поведении. Тогда, исполненный радости, он положит конец страданию.
377
Как вассика сбрасывает увядшие цветы, так и вы, о бхикшу, должны освободиться от страсти и ненависти.
378
Бхикшу называют спокойным, если его тело спокойно, речь спокойна, ум спокоен, если он сосредоточен и отказался от мирских благ.
379
Сам себя побуждай, сам себя проверь. Такой бхикшу, следящий за собой, сосредоточенный, будет счастливо жить.
380
Ибо ты сам себе господин, ибо ты сам себе путь. Поэтому смири себя, как купец хорошую лошадь.
381
Пусть бхикшу, исполненный счастья, верящий в учение Будды, достигнет спокойного места, счастья, прекращения санкхар.
382
Бхикшу, который, хотя он и молод, обращается к учению Будды, освещает этот мир, как луна, освободившаяся от облака.

XXVI. ГЛАВА О БРАХМАНАХ
383
Прекрати поток, иди вперед, гони прочь желанья, о брахман! Познавая уничтоженье санкхар, ты узнаешь несозданное, о брахман!
384
Когда брахман в двух дхаммах достигает другого берега, тогда с него, знающего, спадают все путы.
385
Я называю брахманом того, для кого не существует ни этого берега, ни того берега, ни этого и того вместе, кто бесстрашен и свободен от привязанностей.
386
Я называю брахманом того, кто размышляет, свободен от страстей, спокоен, кто делает свое дело, преодолевает желания, кто достиг высшего блага.
387
Солнце сияет днем, луна светит ночью. Воин сияет в доспехах, брахман сияет при размышлении. Но день и ночь напролет ярким блеском сияет просветленный.
388
Тот, кто отбросил зло, зовется брахманом; тот, кто живет в покое, - отшельником; отбросивший свою грязь называется "очистившимся".
389
Нельзя ударить брахмана, но и брахман пусть не изливает свой гнев на обидчика. Позор тому, кто ударил брахмана, и еще больший позор излившему гнев на обидчика.
390
Для брахмана нет ничего выше, чем удерживать свой ум от приятного. Где исчезает желание уничтожать, там прекращается страдание.
391
Я называю брахманом того, кто не совершил зла ни телом, ни словом, ни мыслью - вето сдерживает себя в трех вещах.
392
От кого бы мы ни узнали дхамму, указанную совершенно просветленным, с благодарностью нужно почтить его, как брахман - жертвенный огонь.
393
Брахманом становятся не из-за спутанных волос, родословной или рождения. В ком истина и дхамма, тот счастлив и тот брахман.
394
Что за польза тебе в спутанных волосах, о глупец! Что за польза тебе в одежде из шкуры! Ведь внутри тебя - джунгли, ты заботишься только о внешности.
393
Человека, который носит пыльные одежды, истощенного, с просвечивающими венами, одинокого, размышляющего в лесу, я называю брахманом.
396
Но я не называю человека брахманом только за его рождение или за его мать. У кого есть привязанности, имя тому "говорящий бхо". Я же называю брахманом того, кто свободен от привязанностей и лишен благ.
397
Я называю брахманам того, кто разорвал путы и кто, действительно, не дрожит от страха, кто преодолел привязанности и отрешился от мира.
398
Я называю брахманом того просветленного, который устранил препятствия и разорвал ремень, плеть и цепь с уздой.
399
Я называю брахманом того, кто не будучи виноватым, сносит упреки, наказания, заточение, у кого терпение - сила, а сила - войско.
400
Я называю брахманом того, кто свободен от гнева, соблюдает свои обязанности, добродетелен и лишен похоти, кто сдержан и для кого это тело - последнее.
401
Я называю брахманом того, кто не льнет к чувственным удовольствиям, подобно воде на листе лотоса или горчичному зерну на острие шила.
402
Я называю брахманом того, кто отрешился от мира и сбросил ношу, кто даже в этом мире знает уничтожение своего страдания.
403
Я называю брахманом того, кто достиг высшего блага, кто знает правый путь и ложный путь, мудреца, чьи знанья глубоки.
404
Я называю брахманом того, у кого мало желаний, кто не имеет дома и не связан ни с домовладельцами, ни с бездомными.
405
Я называю брахманам того, кто не убивает и не заставляет убивать, кто не поднимает палку на живые существа, трусливые они или храбрые.
406
Я называю брахманом того, кто среди взволнованных остается невзволнованным, среди подымающих палку - спокойным, среди привязанных к миру - свободным от привязанностей.
407
Я называю брахманом Toro с кого страсть, и ненависть, и гордыня, и лицемерие спадают столь же легко, как горчичное зерно с острия шила.
408
Я называю брахманом того, кто говорит правдивую речь, поучительную, без peзкостей. Никого не обижающую.
409
Я называю брахманом того, кто здесь, в этом мире, не берет того, что не дано, будь оно длинным или коротким, малым или большим, добрым или злым.
410
Я называю брахманом того, у кого ни в этом мире, ни в том нет желаний, кто отрешен и не имеет склонностей.
411
Я называю брахманом того, у кого нет желаний, кто, с помощью знания освободился от сомнений и достиг погружения в бессмертие.
412
Я называю брахманом того, кто здесь избежал привязанности и к доброму и к злому, кто беспечален, бесстрастен и чист.
413
Я называю брахманом того, кто, как луна, без пятен, чист, безмятежен, невзволнован, у кого угасла радость существования.
414
Я называю брахманом того, кто преодолел эту грязную, трудную дорогу, сансару; обман, кто переплыл и достиг другого берега, кто вдумчив, свободен от желаний и лишен сомнений, не имеет привязанностей и спокоен.
415
Я называю брахманом того, кто здесь, отказавшись от страсти, бездомный, бродит вокруг, в ком угасло желание существовать.
416
Я называю брахманом того, кто здесь, отказавшись от желания, бездомный, бродит вокруг, в ком угасло желание существовать.
417
Я называю брахманом того, кто, оставив привязанность к человеческому, преодолел и небесные привязанности, кто отрешился от всех привязанностей.
418
Я называю брахманом мужа, победившего все миры, того, кто отказался от приятного и неприятного, кто хладнокровен и отрезает себе путь к новому рождению.
419
Я называю брахманом того, кто знает все о смерти и рождении живых существ, кто свободен от привязанностей и просветлен, кто сугата.
420
Я называю брахманом того, чью стезю не знают ни боги, ни гандхарвы, ни люди; архата, у которого исчезли желания.
421
Я называю брахманом того, кто свободен от привязанностей и ничего не имеет, для кого ничего нет ни в прошлом, ни в будущем, ни в настоящем.
422
Я называю брахманом того, кто мощен, как бык, благороден, мужествен, победоносен, обладает великой мудростью, свободен от желаний, совершенен и просветлен.
423
Я называю брахманом того, кто знает свое прежнее существование и видит небо и преисподнюю; кто, будучи мудрецом, исполненным совершенного знания, достиг уничтожения рождений: кто совершил все, что возможно совершить.

Дхаммапада // Буддизм. - М.: ЗАО ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 2000. - С. 23-90.

Догэн К.
СЕБО-ГЭНДЗО: ДРАГОЦЕННАЯ ЗЕНИЦА ИСТИННОГО ЗАКОНА

Свиток Первый
Постижение коана

Когда [мы лишь рассудком понимаем, что] все сущее являет собой Законы Будды, тогда [в нашем сознании] существуют [как представления] заблуждение и просветление, существует практика, ведущая к постижению (Закона Будды в просветлении], существуют рождение и смерть, будды и живые существа.
Когда же [всем своим существом мы прозреваем, что] мириады вещей несамостны и не имеют в подоплеке "я", - тогда нет ни заблуждения, ни просветления, нет ни будд, ни живых существ, ни возникновения, ни уничтожения.
[Лишь] поскольку Путь изначально превосходит как "избыток", так и "недостаток", постольку и существуют возникновение и уничтожение, заблуждение и просветление, живые существа и будды.
Так цветы облетают лишь тогда, когда [нам их] жаль, бурьян вырастает лишь тогда, когда [он нам] неприятен.
Если мы познаем мириады вещей и убеждаемся [в их существовании], будучи обремененными [тем, что мы считаем] "самим собой", тогда это - заблуждение. Когда же мириады вещей, возникая самопроизвольно, познают самое себя и свидетельствуют за самое себя, то это - просветление.
Те, кто в великой мере прозревает заблуждение [как заблуждение], - будды. Те, кто в великой мере заблуждается [в существе] просветления, - живые существа. Помимо тех и этих есть и такие, которые обретают просветление сверх просветления, а есть и такие, которые опять и опять заблуждаются в заблуждении.
Когда [мы всем своим существом прозреваем, что] все будды - поистине все будды, тогда [нам больше] незачем осознавать, что [мы] сами и есть [эти] все будды. Однако [никчемность осознавать себя всеми буддами] как раз и подтверждает, [что мы] - будды. [Начиная с мига прозрения] то, что [мы] - будды, подтверждается [именно] тем, что [мы - будды].
Когда [мы всем нашим] телом-и-сознанием зрим цвет, когда [всем нашим] телом-и-сознанием слышим голос, то, хотя [мы] и воспринимаем [цвет и голос] со всей непосредственностью, [это все же вовсе] не сходно с тем, как зеркало дает в себе приют отраженью, не сходно с водой-и-луной, [Ведь] когда [мы, воспринимая что-то,] уясняем себе [какую-либо] одну сторону [этого чего-то, еще] одна [его] сторона остается затемненной.
Постигать Путь - значит постигать самого себя. Постигать самого себя - значит забывать самого себя. Забыть самого себя - значит стать единым целым со всем сущим. Стать единым целым со всем сущим - значит, ощутив тело-и-сознание как "своим собственным" [бытием], так и [бытием всего] "другого", отрешиться [от противопоставления "себя" и "другого"]. [Тогда] бесследно канет [даже] просветление [как нечто, противопоставленное нашему нынешнему состоянию сознания], но вместе с тем придется весь век бежать от просветления, канувшего без следа.
Когда человек впервые ощущает стремление постичь Закон [Будды, то и до этого мига, и после него он] далеко отстоит от пределов Закона. Когда же он истинно передает Закон [от самого себя] самому себе, то тотчас становится "человеком на своем месте".
Когда человек, плывя в лодке, обращает взгляд на берег, ему кажется, будто берег движется. Однако стоит ему посмотреть на лодку прямо перед собой, как он понимает, что движется лодка. Точно так же, когда мы принимаем мириады вещей за нечто отдельное [от нас], возмущая тело-и-сознание мыслью, [мы при этом] ошибочно полагаем, будто [наше] "собственное сознание", "собственная природа" всегда остаются неизменными. Однако если совершать всякое жизненное деяние, непосредственно [переживая его как таковое, и тем самым] "возвратиться к этому же бытию", [в котором мы уже пребываем, как к самой Истине], то станет ясен Путь-Закон: мириады вещей несамостны и не имеют в подоплеке "я".
Не бывает так, чтобы дрова, став пеплом, после того вновь возвратились [в прежнее состояние] и опять стали дровами. Однако не следует представлять себе это так, будто пепел - [то, чем дрова стали] потом, а дрова - [то, чем пепел был] вначале. [Следует знать, что] дрова всегда остаются истинными дровами: у них есть [свое] "вначале" и [свое] "потом". Но хотя [мы] и говорим: "вначале, потом", - [эти] "вначале" и "потом" не связаны между собой. Пепел [также] всегда остается истинным пеплом: у него есть [свое] "вначале" и [свое] "потом".
Как те дрова, что, став пеплом, не становятся вновь дровами, человек, после того как умер, не оживает вновь. Но в буддийском учении вошло в правило не называть такое [положение вещей] "превращением жизни в смерть", и потому это называют нерождением. Вращая Колесо Закона, Будда учил, что нет [также] "превращения смерти в жизнь", и потому это называют неуничтожением. И жизнь - единовременное состояние, и смерть - единовременное состояние. Это как зима и весна. [Мы ведь] не думаем, будто зима превращается в весну, и не говорим, что весна превращается в лето.
Обретение человеком просветления подобно тому как луна отражается в воде: луна не намокает, водная гладь не разбивается. Хотя луна велика и в сиянье своем необъятна, она умещается в маленькой лужице. Вся луна и все великое небо умещаются в росинках на траве, в каждой капельке воды. Человеческое бытие [также] не препятствие просветлению, как росинка не препятствие для луны в небе. [Вода] всегда бывает настолько же глубока, насколько высока [луна в небе]. [А чтоб узнать], долго ли, коротко ли [пребывает в воде луна], следует посмотреть, велика та вода иль мала, и осознать, широко иль узко [пространство, занимаемое] луной в небе.
Когда, следуя практике постижения [Закона Будды], тело-и-сознание не до конца преисполнилось Законом, кажется, будто Закон постигнут вполне. Когда же Закон [истинно] заполняет [все] тело-и-сознание, то кажется, будто [для его полного постижения все еще] чего-то недостает.
К примеру, если выйти на лодке в открытое море - туда, где скрываются из виду горы, - и посмотреть во все четыре стороны то море будет казаться лишь круглым, а иных его очертаний видно не будет. Но ведь то великое море - не круглое и не четвероугольное И оставшихся [вне пределов видимости] проявлений моря - не исчерпать. [Рыбе] оно видится прекрасным дворцом. [Небожителю представляется] драгоценным ожерельем. И лишь в пределах, доступных нашим глазам, оно временно видится круглым. Таковы суть и все вещи.
[Независимо от того, находимся ли мы] "в пыли" [заблуждения иль пребываем] "вне категории" [свойственных омраченному стоянию сознания], мириады вещей [всегда] обладают великим множеством видов-состояний. Однако мы видим и постигаем [вещи] лишь настолько, насколько это позволяет нам зоркость Зеницы Познания, обретаемая практикой.
Дабы изведать, как мириады вещей "обитают в своем доме" должно знать, что, помимо того что море иль горы представляются нам круглыми иль четырехугольными, прочим проявлениям моря, проявлениям гор нет в их множестве предела. Следует осознать, что Таков Есть весь сущий мир во всех его четырех направлениях. Таково не только то, что окружает [нас извне], но Таково же и то, что [всегда] "прямо здесь", такова каждая капля [единого великого моря].
Когда рыба плывет в воде, то куда б и сколько б она ни плыла - воде предела нет. Когда птица летит в небе, то куда б и сколько б она ни летела - небу края нет. Однако ни рыба, ни птица присно и доныне не отделялись от воды и от неба. Только когда у них есть потребность в великом пространстве - они пользуются великим пространством, а когда у них надобность [лишь] в малом пространстве - они пользуются малым пространством. [Рыба и птица] ведут себя так, и каждым своим движеньем они исчерпывают все [свое существо]. Где бы ни находились - они плавают и парят с полным самозабвением. Но все же если птица покинет небо - она тут же умрет, ли рыба покинет воду - мгновенно погибнет.
Известно, что [для рыбы] жизнь - это вода, [для птицы] жизнь это небо. Есть [здесь и другая сторона]: где нет птицы, там не существует [неба], где нет рыбы, там не существует [воды]. Выходит, птица [и небо] - благодаря жизни, рыба [и вода] - благодаря жизни. Можно [и должно] идти дальше этого. И этому же [примеру] подобно существование практики просветления и того, кто живя, [следует практике и обретает просветление].
Сказанное [выше следует понимать в том смысле], что если была [такая] птица или рыба, которая, полностью исчерпав небо иль воду, желала б парить в небе или плыть в воде, то ни в небе, ни в воде она не смогла бы обрести пути и обрести места. Если же обрести Это Место, [в котором пребываем здесь и сейчас], то каждое [наше] жизненное деяние будет являть собою коан. Если же обрести Этот Путь, [которым уже следуем], то каждое [наше] жизненное деяние будет постижением коана. Этот Путь, Это Место - ни велики, ни малы, ни в "самом себе", ни в "другом", ни существовали ранее, ни появились теперь, и потому [они] Таковы Есть.
Таким образом, когда человек, постигая Путь Будды и обретая просветление, воспринимает [чувствами] какую-то вещь, он полностью проникается этой вещью. Свершая какое-либо, действие, он всем существом постигает это действие. В этом-то [и состоит обретение] Места, отселе и доселе простерся Путь. Поэтому незнание [этим человеком] границ знаемого [им о вещи или деянии] - Таково Есть. Ибо это [его] знание совпадает с полным постижением Закона Будды и рождается в каждый миг следования практике. Не думай, что если обретешь Место, то сразу же сам это поймешь, и что [обретение Места вообще] можно ухватить рассудком. [Знай, что], хотя просветление являет себя во .всей своей полноте уже в тот самый миг, [когда следуешь практике постижения Закона], все то, что есть [у Пути] тайного, не обязательно становится явным. Отчего бы ему во что бы то ни стало становиться явным?!
[Однажды], когда чаньский наставник Баочэ с горы Маюй-шань обмахивался веером, к нему приблизился [ученик-] монах и спросил:
- Изначальная природа ветра - постоянна, и нет места, где б его не было. Отчего же тогда наставник изволит обмахиваться веером?
Наставник ответил:
- Хотя ты и знаешь, что природа ветра постоянна, ты все еще не постиг закона: нет места, где б ветра не было.
Монах спросил:
- Каков же тот закон, что нет места, где б ветра не было?
Наставник лишь продолжал обмахиваться веером.
Монах склонился в благодарном поклоне.
Спасительная стезя подлинного постижения Закона Будды и его истинной передачи подобна этому [разговору].
Говорить, что раз природа ветра постоянна, то можно не пользоваться веером, что, и не пользуясь веером, можно ощущать ветер, - это значит не понимать ни [существа] постоянства, ни природы ветра. Именно потому, что природа ветра постоянна. Поветрие Обиталища Будд явило, что вся великая земля - золото, и сгустило воду Длинной Реки в сладкое молоко.
Написав это в день "срединной осени" начального года [девиза правления] "Небесное Счастье", передаю в дар [моему] ученику в миру Ёкосю из [цитадели] Усмирения Запада.
Соединил [с другими свитками "Драгоценной Зеницы Истинного Закона"] в год [циклических знаков] "старший брат воды" - "крыса" [девиза правления] "Установление Вечного".

Свиток Седьмой
Одна светлая жемчужина

Великого Учителя Всеединства Истинносущего из монастыря на горе Сюаньша-шань, что в области Фучжоу страны Великая Сун, [нашего] мира, где терпим [страдания], в дхарме именовали Шибэй, в миру прозывали Се. В те прежние времена, когда "жил в доме", [он] любил рыбную ловлю: пускал лодку по водам реки Наньтайцзян, творил так и сяк рыбацкий промысел. Ждать не ждал златочешуйной [чудо-рыбы], что, не ловясь, сама выпрыгивает [из воды]. В начале годов [правления] Сяньтун [династии] Тан вдруг захотел "выйти из пыли". Забросил лодку и поселился в горах. В тот год ему исполнилось тридцать лет. Осознав непрочность преходящего мира, [он] познал высшую ценность Пути Будды. В конечном счете, поднявшись на гору Сюэфэн-шань, пришел постигать дзэн к Великому Учителю Истинного Пробуждения [Сюэфэну Ицуню] и денно и нощно усердствовал в следовании Пути.
Однажды [Сюаньша Шибэй] задумал обойти все края, повсюду учась дзэн, и потому, взяв суму [для подаяний], стал спускаться с горы, как вдруг крепко ушиб палец ноги о камень: пошла кровь, стало невыносимо больно, и в этот миг [он] внезапно осознал во всей полноте [свое истинное] состояние и сказал [себе]: "Этого тела не существует - откуда же берется боль"? - После чего немедля возвратился к Сюэфэну [Ицуню].
[Увидев его], Сюэфэн [Ицунь] спросил:
- [Так] который [из вас истинный] отшельник-подвижник Бэй?
Сюаньша [Шибэй] ответил:
- В конце концов не решился дурачить людей.
Эти слова весьма понравились Сюэфэну [Ицуню], и он сказал:
- Кто же не знает таких слов! Кто же выражает в них обретение Пути?
[Затем] Сюэфэн [Ицунь] вновь спросил [Сюаньша Шибэя]:
- Отшельник-подвижник Бэй! Почему не ходишь повсюду и не учишься дзэн?
Учитель [Сюаньша Шибэй] ответил:
- Бодхидхарма не приходил в Восточную Землю, Второй патриарх не отправлялся в Западную Поднебесную!
Сюэфэн [Ицунь] особенно хвалил [его за эти слова].
Хотя [Сюаньша Шибэй] совсем недавно был рыбаком и в прежние времена даже во сне не видел ни сутр, ни различных других [буддийских] писаний, у него - и главной причиной тому была глубина его стремления - проявилась воля [к просветлению], превосходившая [волю любого другого из его] сотоварищей по учению. Сюэфэн [Ицунь] также считал его выдающимся среди общины и хвалил, [называя] ""пробивающимся рогом" под вратами".
[Сюанына Шибэй] носил одежду из тканого полотна, и так как не менял одну [и ту же подолгу], то была [она) сплошь заплата на заплате. Как исподнее [он] употреблял покров из бумаги, [случалось], засовывал и полынь. Помимо того, что [он] постигал дзэн у Сюэфэна [Ицуня], сторонних знаний не искал. Невзирая на то, [Сюаньша Шибэй] обрел в трудах столь [великую] силу, что [смог] унаследовать дхарму Учителя [Сюэфэна Ицуня].
После того [Сюаньша Шибэй] окончательно обрел Путь, [он] сказал в наставление людям: "Весь мир в десяти направлениях - это одна светлая жемчужина".
Тогда же некий монах спросил его:
- [Я] почтительно принял [на слух], что у наставника [Сюаньша] есть слова: "Весь мир в десяти направлениях - это одна светлая жемчужина". Как понять [это] ученику, [постигающему Путь]?
Учитель [Сюаньша] ответил:
- Весь мир в десяти направлениях - это одна светлая жемчужина. К чему же понимать?
А на следующий день теперь уже [сам] Учитель [Сюаньша] спросил того монаха:
- Весь мир в десяти направлениях - это одна светлая жемчужина. Как ты понимаешь [эти слова]?
Монах ответил:
- Весь мир в десяти направлениях - это одна светлая жемчужина. К чему же понимать?
Учитель [Сюаньша на это] сказал:
- Ведаю, что ты собираешься влачить существование в пещере демонов в Горах Мрака!
[Итак, слова] "весь мир в десяти направлениях - это одна светлая жемчужина", кои [мы] сейчас разберем, впервые употребил Сюаньша. Суть этих слов в том, что "весь мир в десяти направлениях" ни обширен, ни мал, ни кругл, ни угловат, ни самодовлеющ, ни животрепещущ, не распахнут [снаружи] и не озарен [внутри]. Вдобавок [он] - не жизнь и не смерть, не уход и не приход, и [как раз] поэтому [он] - жизнь и смерть, уход и приход. А поелику мир Таков, то и прежде, в дни древности, отсюда же уходили и ныне отсюда же приходят.
Когда усердно пытаются понять, [каков же весь мир в десяти направлениях], то кто [при этом] видит, что [мир] невесом и колышется? Кто убеждается в том, что [мир] недвижим [как гора]? [Ведь] то, о чем [Сюаньша] сказал "все десять направлений", - это [не что иное, как] неустанная погоня за вещами и явлениями, [путем] которой создается "я", и неустанная погоня за "я", [путем] которой создаются вещи и явления. [Вот почему когда чаньский наставник Баоцы в ответ на вопрос ученика о сущности просветления] назвали [его понимание слов] "рождается чувство - встречает преграду мудрость" [все той же] преградой, то тем самым [он лишь] "повернув голову [ученика] в другую сторону", [каковая есть все тот же мир в десяти направлениях; иными словами, когда ученик] раскрыл [наставнику свое видение] вещей и явлений, [наставник] дал [ему] толчок [к непосредственному и нерассудочному постижению сущего мира как Истинносущего, к пробуждению]. Беспрестанное [становление] "всех десяти направлений" имеет причиной погоню за "я", [в результате] которой и создаются вещи и явления [как нечто отдельное от "нас"]. Поскольку (весь мир] - это [изначальный] Путь-Закон, предшествующий [своему] становлению [в нашем сознании в качестве "я" и "вещей и явлений"], постольку ухватить суть, [этого] становления [непробудившемуся] бывает не под силу.
[Сюаньша сказал о всем мире в десяти направлениях, что] это - "одна светлая жемчужина". Хотя это еще не имя [Пути], но это [уже] выражение его постижения. Бывало и так, что это выражение [ошибочно] принимали, за [само] имя. [А ведь] "одна жемчужина" - это от сих до сих ровно десять тысяч лет. ["Одна жемчужина"] - это наступление длящегося "сейчас" в проддолжающем длиться "давно". [Кроме того], хоть и говорится, что бывает "сейчас тёла", бывает "сейчас сознания", [на самом-то деле] тело-и-сознание [как оно пребывает] сейчас - это [и есть] светлая жемчужина. [Травы и деревья, горы и реки] - это не "травы там" и не "деревья здесь", не "горы вверху" и не "реки внизу", а светлая жемчужина.
Вопрос же [который монах задал Сюаньша Шибэю] ("Как понять [это] ученику, [постигающему Путь]?"), хотя он и походил на [выражение не более чем] кармического знания, [что появляется] "от соприкосновения", был, [по сути], Проявлением Великого Действования [Истинносущего], каковое [одно только и] есть Великое Правило-Колея. В развитие [этой мысли] скажем: "Один сяку воды вздымет волну в один сяку". А о жемчужине в один дзё можно сказать, что она - один дзё света.
Сюаньша [в ответ] рек: "Весь мир в десяти направлениях - это одна светлая жемчужина. К чему же понимать?" - [именно] для того, чтобы разъяснить [монаху] [ранее] сказанное о Пути. Это разъяснение есть выражение Пути, [произнося которое] будда наследует будде, патриарх наследует патриарху, Сюаньша наследует Сюакьша. [Но] когда б [Сюаньша] вознамерился уклониться от наследства, то, хотя бы и было где от него сокрыться, и пусть бы даже на час [он] явственно этого избежал, - [все равно] Путь выражает все-целое время-[бытие], предстающее [нашим глазам].
[Что до вопроса, с которым уже сам Сюаньша обратился на другой день к монаху] ("Весь мир в десяти направлениях - это одна светлая жемчужина. Как ты понимаешь?"), то [и этот его вопрос] был разъяснением. Сегодня [Сюаньша] "выдохнул из уст" "Закон [Будды], который вчера [он] проповедовал определенно". Это [тот же самый] "Закон [Будды], проповедуемый сегодня неопределенно". [О таком можно сказать:] "Опроверг сказанное вчера и, кивая головой, посмеивается!"
А ответ монаха ("Весь мир в десяти направлениях - это одна светлая жемчужина. К чему же понимать?") можно назвать "погоней за разбойником на лошади разбойника".
В наставлении "будды прошлого" [- высокого наставника Сюаньша- монаху] воплотилось "вхождение [бодхисаттвы] в [мир] иных живых существ" - в [тот мир, где пребываешь] ты. [А наставление это состояло в том, что] следует некоторое время "посветить светом по сторонам" [и узреть], сколько существует [способов понять то, что выражено словами]: "К чему же понимать?" [Ведь] даже если попробовать выразить [Путь], назвав [его] "семью лепешками [из рисовой муки] на молоке" или "пятью лепешками [из рисового теста, смешанного] с овощами", [то и тогда способом понять это] будет [лишь бесценное] Учение [Будды]_ вкупе со следованием [буддийской] практике "к югу от [реки] Сян и к северу от [реки] Тань".
[Коснемся теперь] слов Сюаньша: "Ведаю, что ты собираешься влачить существование в пещере демонов в Горах Мрака!" [В связи с этими его словами] следует знать, что солнечный лик и лик луны от века и доныне не менялись [местами]: солнце восходит, когда восходит солнце, луна восходит, когда восходит луна. А посему - хотя и говорят, что "шестая луна как раз и есть [самое жаркое] время [года], не годится говорить: "Моему роду, (мо[е]й [при]род[е]) жарко!"
Поскольку [все] так [как оно есть], постольку эти Таковость и безначальность светлой жемчужины не [могут быть осмыслены кем-то] сторонни[м]. В этом [и] заключается [смысл слов] "Весь мир в десяти направлениях - одна светлая жемчужина". Это не назовешь "двумя светлыми жемчужинами", не назовешь "тремя светлыми жемчужинами". [Ведь] "все тело" - это "единый зрак, [прозревающий] Истинный Закон". Все тело - это воплощение Истинносущего. Все тело - это "одно высказывание". Все тело - это сияющий свет [природы будды]. "Все тело" - это "все сознание". Когда [прозреваешь] все тело [как все тело Истинносущего], тогда преград всему телу нет. [Тогда оно как] чудесно-округлая [жемчужина, как] бесконечное вращение [колеса повозки]. Поскольку светлой жемчужине присуще представать взору Такой, [какой она предстает), постольку и существуют как цвет, который [мы] сейчас видим, так и голос, который [мы] сейчас слышим, [бодхисаттвы] Канион и Мкроку, и [постольку же] существуют будды прошлого и будды грядущего, являющие тело и проповедующие Закон.
Когда [прозреваешь, что жемчужина] Истинно Такова, тогда, "висит ли [она] в пустоте" иль "пришита к изнанке одежды", покоится ли под челюстью [черного дракона] иль "прячется в пучке волос [на голове Божественного Правителя", все равно она] - "весь мир в десяти направлениях - одна светлая жемчужина". [И потому], если считаешь ее состоянием то, что [она] пришита к изнанке одежды, не толкуй о том, что пришьешь ее на лицевую сторону! Если считаешь ее состоянием то, что [она] прячется в пучке волос [на голове Божественного Правителя] или покоится под челюстью [дракона], не помышляй извлечь ее из волос или вытащить из-под челюсти наружу!
Есть близкий друг - когда ты пьян вином, он дарит тебе бесценную бусину-перл: близкого друга непременно следует одарить бесценным перлом! Когда же к твоей одежде пришивают бесценный перл, непременно надо быть пьяным!
[Все] Уже Так, - это и есть одна светлая жемчужина, являющая собой весь мир в десяти направлениях. А коли так, то пусть даже и покажется, что [бесценная бусина] покатилась, чередуя лоб тылом, или, [например], что [ока] не катится, - это само по себе и есть светлая жемчужина. Как раз знать, что драгоценная бусина пребывает Так, - это [именно] и есть светлая жемчужина. У светлой жемчужины есть голос к цвет, которые слышатся [и видятся] Так, [как слышатся и видятся]. [Поэтому, если] Уже Будучи Таким, блуждаешь в сомнениях: вряд ли, мол, я - светлая жемчужина, то это [лишь подтверждает, что] должно не сомневаться: [ты на самом деле -] бесценная бусина-перл! [Ведь] что "деяние", когда блуждаем в сомнениях, "ухватываясь [за одно] в бросая [другое]", что "недеяние", - [и первое, и второе] суть лишь кратковременное видение малой части [светлой жемчужины]. К тому же это лишь произволение [самой светлой жемчужины] предстать в виде малой части [самое себя].
О, не возлелеять [ее]! [Ибо] несть предела светлой жемчужное как Таковой в ее блеске и сиянии! Каждый блик ее блистанья, каждый луч ее сиянья присущ всему миру в десяти направлениях. Кому же ее [у нас] отнимать? Нет человека, который "пошел бы на рынок?) и "отбросил черепицу"! [А посему] - не мучься [вопросом], впадаешь или не впадаешь в [круговорот] причин и следствий, [предопределяющих существование в мирах] шести путей: [Ибо] светлая жемчужина, у которой "правильность головы и правильность хвоста" изначально не затемнена, - это [не что иное, как сами] черты лица [человека, постигающего Учение], светлая жемчужина - это зрачок в [его] глазу!
Пусть [было] так, что [мы] не знали, какова она - светлая жемчужина и каково то, что не светлая жемчужина. И пусть бессчетные раздумья и нераздумья [об этом] связали [наши] мысли-травы в сноп "ясной ясности". [Но теперь-то], услышав слова дхармы Сюаньша [Шибэя] и узнав благодаря [этим словам] об [истинном] облике тела-и-сознания, [мы] просветлели в том, что [именно] тело-и-сознание - это и есть светлая жемчужина; [благодаря его словам мы постигли, что [сознание не есть [наше], "я". [А раз так, то] в качестве кого и я, и ты станем [отныне] страдать, пытаясь вычленить из "возникающего и исчезающего" то, что является светлой жемчужиной, и отбросить то, что ею не является?
Ведь даже сами [наши] заблуждения и страдания [вовсе] не [нечто такое, что] не является светлой жемчужиной. Они не представляют собой ни действий, ни мыслей, вызванных [чем-либо таким, что], существуя, не являлось бы светлой жемчужиной. И оттого-то [наши заблуждения и страдания] - это просто-напросто хождение туда-сюда в пещере демонов в Горах Мрака, оттого-то они - только одна светлая жемчужина.
Время [написания] сего [свитка] - осьмнадцатый день четвертой луны четвертого года [правления] Катэ; [писано] в наставление братии монастыря Каннон-дори - Косе - Хориндзи, что в уезде Удзи "Изысканной области".

Догэн. Сёбо-гэндзо: Драгоценная зеница истинного закона // Буддийская философия в средневековой Японии. - М.: Янус-К, 1998. - С. 271-281.

Эпиктет
В ЧЕМ НАШЕ БЛАГО?

О том, что такое истинная свобода

Только про того человека можно сказать, что он свободен, который живет так, как он хочет. Разумный человек всегда живет так, как он хочет, И никто на свете не может ему в этом помешать, потому что он только того и желает, что возможно получить. И потому разумный человек свободен.
Никто не желает быть виноватым, никто не хочет жить в заблуждениях, неправедно, никто не выбирает себе нарочно такой жизни, от которой он будет печалиться и мучиться, никто не скажет, что ему хочется жить скверно и развратно. Значит, все люди, живущие неправедной жизнью, живут так не по своему желанию, а против воли. Они не хотят ни печали ни страха; а между тем постоянно страдают и боятся. Они делают то, чего не хотят. Стало быть, они не свободны.
Скажи это какому-нибудь вельможе или сенатору, он согласится с тобою и ничего тебе не сделает, если ты ему при этом скажешь:
- Конечно, ты человек мудрый и до тебя эти слова не касаются.
Но если ты скажешь ему всю правду, скажешь ему, что и он не свободен, что и он такой же развращенный раб, как и прочие рабы, то он, конечно, побьет тебя.
- Как! - скажет он,- я - раб? У меня отец и мать были не крепостные, да и меня никто не покупал! Я ведь сенатор и близкий Цезарю человек; я сам имею целую толпу рабов!
- Во-первых, милый мой сенатор, очень может быть, что и отец и мать твои были такими же рабами, как и ты; может быть, и предки твои все до единого были такими же рабами. Но если бы даже все они были святыми людьми, то ведь ты-то сам через это не сделаешься святым? Что из того, что они были добры, жалостливы, ничего не боялись, были господами над своими похотями, если ты сам и зол, и безжалостен, и трус, и не умеешь совладать с собою?
- Ну даже если бы я и был таким, почему же ты говоришь, что я - раб?
- А как ты думаешь: разве не раб тот, кто действует не по своей воле, а по принуждению?
- Такой человек, конечно, раб. Но меня никто ни к чему не может принудить, кроме Цезаря, нашего владыки!
- Вот сейчас уже ты сказал, что у тебя есть владыка; стало быть, он тебя может принудить.
- Да ведь Цезарь наш общий хозяин, не только мой!
- Оставим Цезаря в покое. Один ли он у тебя хозяин? Не рабствуешь ли ты еще и другим хозяевам? Отвечай мне вот на что: имел ли ты когда-нибудь любовницу - все равно свободную или рабыню?
- Если и имел, то это вовсе не касается того, о чем мы говорим.
- А вот посмотрим. Скажи-ка мне, разве твоя любовница не заставляла тебя делать то, чего тебе не хотелось? Вспомни-ка, не тратил ли ты на нее больше, чем хотел? Не ссорился ли из-за нее со своими родными и знакомыми? Не угождал ли ей всячески, а может быть, и льстил ей, и целовал у ней ноги? Ты счел бы себя последним рабом, если бы тебя могли заставить поцеловать ноги хотя бы даже у Цезаря. А такое прислужничество своей любовнице - разве не рабство? Что же после этого назовешь ты рабством? Ты, я вижу, краснеешь; тебе, верно, совестно вспоминать об этом. Ну, поговорим о другом.
Каждый человек знает, когда можно назвать животное свободным. Есть люди, которые держат у себя прирученных львов. Они держат их взаперти, кормят и водят их повсюду за собою. Никто не скажет, что такой лев свободен; напротив, всякий скажет, что, чем слаще его жизнь, тем больше он раб. Ни один человек не захочет быть на месте такого льва; да и всякое пойманное животное чего-чего не перетерпит, чтобы только вырваться на свободу. Некоторые животные даже морят себя голодом, чтобы избавиться от неволи. Нужно много труда и хлопот, чтобы удержать их в рабстве, взаперти; и если они не убегают, то все-таки погибают. А как только найдут они малейшую лазейку, сейчас и убегут или улетят. Вот как любят животные свою свободу, как нужно им, чтобы они не были ничем связаны, ни стеснены. Если бы ты мог спросить у них:
"Разве вам здесь плохо?" - они ответили бы тебе: "Опомнись, что ты говоришь? Мы созданы так, чтобы жить свободно на вольном воздухе, летать куда хотим, петь когда хотим. Все это отняли у нас, а ты еще удивляешься, отчего нам здесь плохо!"

<< Пред. стр. 4 (из 13) След. >>

Список литературы по разделу