<< Пред. стр. 1 (из 3) След. >>
Список литературы по разделу
Альфред Теплов
К ПРОБЛЕМЕ ЕДИНОЙ НАУКИ
НОВЫЙ ТЕРМОЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ ЭФФЕКТ
ПОПРАВКА К ЗАКОНУ КУЛОНА
И ТУНГУССКАЯ ШАРОВАЯ МОЛНИЯ
(ЭКСПЕРИМЕНТЫ И ГИПОТЕЗЫ)
"Этика"
Запорожье 2003 г.
А. И. Теплов
К ПРОБЛЕМЕ ЕДИНОЙ НАУКИ
НОВЫЙ ТЕРМОЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ ЭФФЕКТ
ПОПРАВКА ЗАКОНУ КУЛОНА
И ТУНГУССКАЯ ШАРОВАЯ МОЛНИЯ
(ЭКСПЕРИМЕНТЫ И ГИПОТЕЗЫ)
(ОБ ОТДЕЛЬНЫХ АСПЕКТАХ ФОРМИРОВАНИЯ
ЕДИНОЙ НАУКИ И ПРИМЕРЫ РЕШЕНИЯ НЕКОТОРЫХ
ПРОБЛЕМ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ С ПОЗИЦИЙ
ФИЗИКО-ФИЛОСОФСКОЙ СПЕЦИАЛИЗАЦИИ
ЭТОЙ НАУКИ НА ОСНОВЕ СИНТЕЗА ЗНАНИЙ)
Запорожье
2003 г.
УДК........
Б...........
Теплов Альфред Иванович
К проблеме единой науки. Новый термоэлектрический эффект, поправка к закону Кулона и Тунгусская шаровая молния. (Об отдельных аспектах формирования единой науки и примеры решения некоторых проблем естествознания с позиций физико-филосовской специализации этой науки).
Рецензент: Мигунов В.М. - Член корреспондент Российской
академии естественных наук.
Книга предназначена для молодых ученых, студентов и широкого круга читателей, которых интересуют проблемы современной физики и науки в целом.
Есть электронная версия.
ISBN ................
АННОТАЦИЯ
к работе "К проблеме единой науки. Новый термоэлектрический эффект, поправка к закону Кулона и Тунгусская шаровая молния. (Эксперименты и гипотезы)".
Автор утверждает, что философия в одной из своих функций должна выполнять роль первооткрывателя в естественных науках и в первую очередь в физике, как самой отсталой науки на современном этапе.
Приводятся примеры физико-философского участия единой науки в решении некоторых современных физических проблем. В частности выдвигаются гипотезы объединения термодинамики и электростатики. Это находит отражение в предполагаемом открытии нового эффекта: эффекта термодинамической электризации вещества (т.д.э.в.) с описанием некоторых экспериментов.
Используя механизм этого эффекта, в работе излагаются гипотезы электризации тел при трении, возникновения электромагнитного поля Земли, инверсии магнитных полюсов; выдвигается гипотеза термодинамической сущности электризации облаков и других явлений.
Дается описание эксперимента, подтверждающего эффект притяжения одноименно заряженных тел и толкование условий, при которых происходит это явление.
Излагается гипотеза автора о взрыве в 1908 году Тунгусской шаровой молнии с анализом наблюдаемых эффектов шаровых молний и Тунгусского тела.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие к настоящему изданию (вместо введения) ......
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Предисловие .....................................................................
Глава первая. ОБ ОТДЕЛЬНЫХ АСПЕКТАХ ПРОБЛЕМЫ СОЗДАНИЯ ЕДИНОЙ НАУКИ....................................................... Введение..............................................................................................
1. Физические основания единой науки..........................................
2. О некоторых факторах дифференциации наук............................
3. Философия в роли "единой науки".......................................
4. Компромиссный метод решения противоречия "человек -
информация" при формировании единой науки..........................
Заключение.....................................................................................
Глава вторая. СИНТЕЗ ЗНАНИЯ В ФИЗИКЕ НА ОСНОВАНИИ ЯВЛЕНИЯ ТЕРМОДИНАМИЧЕСКОЙ ЭЛЕКТРИЗАЦИИ ВЕЩЕСТВА..............................
Введение...............................................................................................
1. Термодинамическая сущность электризации вещества...........
1.1. Экспериментальные доказательства эффекта т.д.э.в. в проводниках...................................................................
2. Проявление эффекта термодинамической электризации вещества в физике твердого тела...................................................
3. Термодинамика - первопричина электризации тел при
трении и других механических воздействиях..................................
4. Природа биополя теплокровных организмов...............................
4.1. Экспериментальные доказательства термодинамической электризации диэлектриков .....................................................
5. Проявление термодинамической электризации вещества в геофизике и астрофизике........................................................
5.1. Теория электромагнитного поля Земли и космических тел.....
5.2. Инверсия магнитных полюсов.......................................
6. Термодинамическая сущность электризации облаков...............
Заключение...................................................................
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава третья.
7. Эффект притяжения одноименно заряженных тел (демонстрационный эксперимент).................................
8. Корреляция эффектов шаровой молнии и тунгусского тела. Вакуумный взрыв.... .................................................
Литература....................................................................................
ПРЕДИСЛОВИЕ К НАСТОЯЩЕМУ ИЗДАНИЮ
(вместо введения)
Эта работа написана автором в 1985 году, но публикуется сейчас она впервые. (Не считая первых пяти машинописных экземпляров, один из которых был в 1986-87 году отправлен в Академию наук СССР, второй - в отдел науки газеты "Комсомольской правды"). Это были еще те годы, когда в умах советских людей царствовала советская идеология, заставляющая людей придерживаться строго установленных правил, даже если они противоречили логике или грубым образом нарушали права человека. Но этих правил все мы были вынуждены придерживаться.
В науке тоже были определенные каноны, требующие обязательной ссылки на идеологов коммунистического мировоззрения и действовавших руководителей государства, "приверженцев" идеологии, а также на материалы партийных съездов, особенно в работах философского характера,.
Этих требований, тоже не совсем умело, старался придерживаться и автор, пытаясь создать все условия, чтобы только идеи дошли до людей науки, которые смогли бы их, проверить, развить, поддержать или опровергнуть. Поэтому в своей работе автор приводил ссылки на соответствующие первоисточники. Но, отдадим должное, каждая идеология имеет право на существование - это во-первых, а во-вторых, автор выбирал из этих первоисточников те цитаты, которые были вполне уместны и справедливы для содержания. Поэтому, читая эти главы, не обращайте внимания на источники ссылок, а вникайте в их смысловое содержание. Оно в полной мере отражает творческий замысел и идею автора. Это дань времени. И уважая историю как науку, отражающую действительность, какой бы она ни была, автор полностью сохраняет исторический стиль выполнения работы, не внося в нее никаких изменений.
Автор лишь приносит извинения за некоторую эмоциональность и категоричность в суждениях. Это результат возбужденного в те годы разума, поглощенного исследовательской работой и "ошарашенного" результатами экспериментов. Наука ушла вглубь, не подумав, что быть может что-то еще могло остаться не замеченным на поверхности.
Эта работа, в отличии от рукописи 1985 года, сейчас дополняется второй частью, состоящей из третьей главы, в которой автор приводит описание результатов исследований, сделанных в те годы (открытие эффекта, или условий, притяжения одноименно заряженных тел и, полагаю, частиц) и работой по авторской гипотезе о Тунгусском взрыве. (Автор был участником экспедиции к месту взрыва в 1988 году. В 1989 году по этой гипотезе автор делал доклад на специальном рабочем совещании по теме "Электромагнитные явления в физике метеоров и других космических тел", которое состоялось в городе Запорожье. (Об этом совещании упоминал в своей книге В.А.Бронштен (Бронштен В.А. Тунгусский метеорит: история исследования. - М.: Сельянов А. Д. ,2000, - 312 с., илл., (с/с 246). Материалы этого совещания так и не были опубликованы из-за отсутствия средств и начавшихся в то время политических событий, в которых автор принимал активное участие...).
Еще раз прошу извинения за некоторую отсталость работы и самого автора, возлагаю надежды на снисхождение. С публикацией этой книги выражаю и надежду на возвращение к незавершенным экспериментам... Впрочем, я не думаю, что есть веские основания утверждать, что фундаментальная физика за эти годы сделала сколь либо заметный шаг вперед.
В заключение, выражаю глубокую благодарность член- корреспонденту РАЕН Мигунову В.М. за внимание, понимание и поддержку. Следуя его рекомендациям, я предложил бы физикам не задерживать свое внимание на первой главе этой книги.
ПРЕДИСЛОВИЕ
До настоящего времени диалектико-материалистическая философия придерживается понятия единства мира в довольно общем и широком его смысле - сущность единства в материальности мира. "Действительное единство мира состоит в его материальности". (Л. 1-4) Такое определение дано Ф. Энгельсом более ста лет назад. В то же время в своих заметках в 1873 году Энгельс писал об аналогии между процессами мышления, процессами природы и истории, о господстве "одинаковых законов для всех этих процессов". (Л. 1-4)
В работе "Анти-Дюринг" эти идеи единства получили дальнейшее развитие. Энгельс приходит к выводу, что всеобщая внутренняя связь в природе требует интеграции знаний. "Эмпирическое естествознание накопило такую необъятную массу положительного материала, что в каждой отдельной области исследования стала прямо-таки неустранимой необходимость упорядочить этот материал систематически и сообразно его внутренней связи. Точно так же становится неустранимой задача приведения в правильную связь между собой отдельных областей знания. Но, занявшись этим, естествознание вступает в теоретическую область, а здесь эмпирические методы оказываются бессильными, здесь может оказать помощь только теоретическое мышление. Но теоретическое мышление является прирожденным свойством только в виде способности. Эта способность должна быть развита, усовершенствована, а для этого не существует до сих пор никакого иного средства, кроме изучения всей предшествующей философии". (Л. 1-4)
В этих словах Энгельс отмечает и значение индивидуальный способностей человека в синтезе знаний (роль индивида), и необходимость изучения всей предшествующей философии для решения проблем естествознания. Но Энгельс главное внимание при этом обращал на знание законов мышления, и именно учеными, или специалистами естественных наук. Он не утверждал (и не допускал), что функцию синтеза знаний, интеграцию наук должна взять на себя философия.
К. Маркс предвидел, что в будущем должна быть создана единая всеобщая наука, но конкретных предложений о ее формировании в то время, конечно, еще не могло и быть. Идея только зарождалась.
За прошедший век естествознание и социальные науки сделали огромный шаг вперед. Массив эмпирических знаний возрос еще больше, экспериментальная база наук опередила теорию.
Теория же не может получить своего дальнейшего развития при разобщенности знаний. Необходимы конкретные решения по их интеграции.
Материя едина. Да. Но если раньше нас удовлетворяла общая определяющая характеристика, что единство природы в ее материальности, то сейчас это широкое толкование требует уточнения. Мы говорим, что единство природы не только в ее материальности, но и в том, что это единство, проявляющееся во всеобщей связи, еще имеет и единую первооснову. А первооснова - это первичная принципиальная основа структурного строения материи.
В настоящей работе автор выходит с конкретным предложением по созданию единой науки в ближайшие годы, точнее - в наши дни, а также приводит примеры решения (на уровне открытий) некоторых проблем с позиций этой новой науки.
Глава первая
ОБ ОТДЕЛЬНЫХ АСПЕКТАХ ПРОБЛЕМЫ
СОЗДАНИЯ ЕДИНОЙ НАУКИ
ВВЕДЕНИЕ
Создание единой науки на современном уровне развития общества является актуальной и серьезной философской проблемой. (Л. 39). Понятие "единая наука" не совсем точно характеризует цели и задачи этой новой науки. Правильнее было бы назвать ее "объединительной наукой". Проблема ее создания возникла в связи с дифференциацией научного знания.
Интенсивное развитие частных научных направлений начинается с эпохи Возрождения. Формирование этих направлений в науки относится к периоду ХУ11-ХУ111 вв., эпохе возникновения и развития капитализма. Ф. Энгельс в работе "Диалектика природы", анализируя этот этап формирования частных, или экспериментальных наук, писал: "Итак, уже с самого начала возникновение и развитие наук обусловлено производством". (Л. 1-4). "Можно сказать, что собственно систематическая экспериментальная наука стала возможной лишь с этого времени". (Л. 1-4).
Выражение же "единая наука" в своем правильном смысловом значении можно с полным основание употреблять, если речь идет о периоде развития науки от античного до конца, по выражению Ф. Энгельса, "темной ночи средневековья". (Л. 1-4). Это единой наукой, появившейся около трех тысяч лет назад, была философия. Других наук не было. Но умозрительные научные гипотезы, выдвигаемые философами, в определенной степени были предпосылками возникновения и экспериментальных наук. Гипотезы нуждались в более глубоком анализе, в экспериментальной проверке. Эти функции и брали на себя частные науки. Позже, в ХУ111- Х1Х вв., философия была отстранена от конкретно-научного участия в естествознании. В этой области ей оставлена лишь роль описания общих законов бытия на основании результатов, полученных экспериментальными науками, практикой. Философия ограничивалась обобщением "отдельных фрагментов знания, "сведением" их в единую целостную картину миру". (Л. 39).
Породив частные науки, которые выделились из нее для углубленного изучения природы, философия из ранее единой науки превратилась в придаток естественных наук, выполняя лишь отражательно-информационную и методологическую функции.
Но единство мира, под которым автор понимает не только его материальную основу, не только взаимосвязь всех явлений, всех сил природы, но их единственную первооснову, неминуемо приводит каждую экспериментальную науку к тупиковой ситуации, к неразрешимости своих проблем при разобщенности знаний. "Узкие специалисты, традиционно продвигаясь в неведомое по "своим желобам", как правило, упираются в тупики". (Л. 11).
В отчетном докладе ХХУ съезда КПСС указывалось, что "новые возможности для плодотворных исследований как общетеоретического, фундаментального, так и прикладного характера открываются на стыке различных наук..." (Л. 7) ХХУ1 съезд КПСС ставит задачу:
"Усилить взаимодействие общественных, естественных и технических наук". (Л. 8) Эта тенденция к синтезу знаний в научно-технической революции на современном этапе является одним из важнейших факторов научного и социального развития. "И самое важное, - как отмечал К.У. Черненко, - общественные науки обязаны неуклонно руководствоваться революционной теорией, умело применять испытанную марксистско-ленинскую методологию научного поиска". (Л. 9) Эти слова можно распространить и на естественные науки, на поиск научной истины в естествознании. Практика открытий, которые совершаются на "стыках" наук, практика интеграции научного знания, которая становится настоятельной потребностью науки, свидетельствует о закономерности и своевременности возникновения вопроса о формировании единой всеобъемлющей науки. Синтез научного знания носит пока стихийный, непредсказуемый характер. Но "научным работникам надо действовать с большей ориентацией на будущее, своевременно "улавливать" назревающие тенденции". (Л. 9).
К назревающей тенденции можно отнести и рассматриваемы в настоящей работе вопрос создания единой науки. Но первой стадией формирования этой единой науки, которая в будущем должна объединить все виды знания как в области естествознания, так и в социальной жизни, является, по мнению автора, создание науки, ограниченной пока областью естествознания. Это должна быть "конкретная" наука. Основная задача ее должна состоять в решении глобальных научных проблем естествознания.
Она должна стать наукой поиска истины на основе синтеза всех научных знаний. "генерируя" объединительные научные гипотезы, эта наука должна давать частным наукам конкретные направления исследований. Единая наука естествознания должна указывать, где нужно сосредоточить усилия смежных частных наук, давать научные рекомендации для выхода частных наук из тупиковых ситуаций при решении проблем.
Создание единой науки на современном этапе продиктовано временем. Для ее формирования существуют все объективный условия. Экспериментальная база частных дисциплин переросла, опередила теоретическую основу: при своей широкой разобщенности знаний науки не могут выбраться из своих тупиков. В то же время, всеобщая связь физических явлений требует объединения знаний. Единая наука должна оказать помощь в этом объединении, в этом уже начавшемся естественном процессе синтеза знаний.
Но проблема создания единой науки в первую очередь требует разрешения главного противоречия. Это противоречие связано с субъектом познания, с индивидом. С одной стороны, огромный массив научной информации не позволяет человеку охватить его своим умом, а с другой стороны, без всеобщего охвата знаний трудно рассчитывать на синтетическое решение в вопросах естествознания. Для краткости это противоречие будем в дальнейшем называть: противоречие "человек - информация". В настоящей работе кратко рассмотрены некоторые аспекты этого противоречия, предлагается способ его преодоления, а также предлагается направление решения проблемы формирования современной единой науки естествознания.
1. ФИЗИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ЕДИНОЙ НАУКИ
С тех пор, как человек в процессе своей эволюции выделил себя из окружающей среды, у него появилась потребность познать эту среду, познать природу окружающего мира. Но эта потребность не самоцель. Человеку необходимо познавать природу, чтобы разумно управлять ею, владеть ею, использовать ее законы для обогащения человечества, совершенствовать условия своего бытия. В.И. Ленин, характеризуя явления природы как совокупность философских категорий, выразил их единство и цель познания природы человеком следующими словами: "Перед человеком сеть явлений природы. Инстинктивный человек, дикарь, не выделяет себя из природы. Сознательный человек выделяет, категории суть ступеньки выделения, т.е. познания мира, узловые пункты в сети, помогающие познавать ее овладевать ею". (Л. 6).
Со времен зарождения философии укрепилось в человечестве представление о природе как о целом, несмотря на многообразие форм ее проявления. Но процесс познания этого единства развивался в двух направлениях: с одной стороны, поиски "элементарных" составляющих, из которых создан весь мир, а с другой - "разработка идей" которые позволили бы унифицировать наши представления о с и л а х , действующих между этими элементарными составляющими. (Л. 36).
С идеями "простого" первоначала, первоисточника, мы встречаемся уже у древнегреческих философов. У Фалеса единой первоосновой считалась жидкость, "влажная природа"; Анаксимандр ввел в науку понятие "апейрон" - единой, неопределенное и бесконечное первовещество; Анаксимен объявляет первоначалом воздух и вводит толкование развития, превращения одного вещества в другое.
Материалистические идеи единого первоначала и диалектического подхода к природе получают дальнейшее развитие в философии Гераклита, который космос представляет в виде вечно живого загорающегося и потухающего огня.
У атомистов Левкиппа и Демокрита (У в. до н.э.) уже содержится в зачаточном понимании наше сегодняшнее представление о материи. Но лишь начиная с Эпикура мы впервые встречаемся с конкретной мыслью о том, что "за кажущейся сложностью и бесконечным разнообразием окружающего нас мира может скрываться внутренняя простота структуры, присущая тем уровням материи, которые недопустимы нашему непосредственному восприятию". (Л. 38)
Характерной особенностью теорий философов древности является поиск "простого начала" без учета силового взаимодействия материи. Известные и в те времена силовые свойства магнита и янтаря истолковывались идеалистически, одушевлялись. Не появились еще и идеи об универсальности законов тяготения, прямолинейного распространения света и др.
Одним из первых на универсальность законов природы обратил внимание великий среднеазиатский ученый Аль-Бируни, расцвет деятельности которого приходится, примерно, на 1000 год. Экспериментальное же обоснование его идеи получили лишь 600 лет спустя. Галилео Галилей, увидев в свой телескоп горы на солнечной стороне Луны и тени от них, пришел к выводу, что законы тенеобразования на Луне такие же, как и на Земле.
Последующие открытия подтверждали идею единства физического мира в своих исходных принципах.
Со времен Ньютона, который открыл закон всемирного тяготения, установив единство сил, заставляющих предметы падать на Землю и удерживающих нашу планету на орбите вокруг Солнца, начинается в физике
Эпоха силового взаимодействия материальных тел и элементарных частиц, эпоха силовых полей (несмотря на то, что понятие поля было впервые введено полвека спустя М. Фарадеем).
Особо следует подчеркнуть в этой связи открытие двух видов электричества, установление притяжения разноименных зарядов и отталкивание одноименных (1733 г., Ш. Дюфе). (Л. 24) Труд Р. Бошковича "Теория натуральной философии, приведенная к единому закону сил, существующих в природе" (1758 г.) (Л. 24), и последующие открытия Фарадея и Ампера, связавших электрические и магнитные силы в единую силу электромагнетизма. Теория электромагнетизма Максвелла позволила распространить ее на электромагнитное излучение, которое по своей природе тождественно свету. Открытия Джоуля, Ленца, Зеебека, Пельтье и Томсона (лорда Кельвина) раскрыли связь тепловой и электрической энергии.
А. Эйнштейн полжизни посвятил решению проблемы объединения сил тяготения, гравитации и электромагнетизма. Но наукой не только не решена до сего времени эта проблема, но появилась другая: открыты новые силы - это сильные и слабые взаимодействия. Казалось бы, конечная цель отодвинулась, решение задачи усложнилось. Но такое представление ошибочно. Всякий очередной шаг экспериментальной науки дает новый дополнительный материал для дальнейших исследований, построения гипотез, предсказания новых открытий. "При всей радикальности новых теоретических построений знание необходимо сохраняет целостность картины мира. Единство этой картины создается историческим процессом развития знания, в котором каждый пройденный этап оставляет свой вклад". (Л. 33).
Так, лауреат Нобелевской премии (1979 г) Абдус Салам уже предложил гипотезу великого объединения трех сил: слабого, электромагнитного и сильного взаимодействия. (Л. 36).
Но по-прежнему в физике остаются два полюса поиска: корпускулярный (поиск элементарных составляющих материальных тел) и силовой.
Член-корреспондент АН СССР Ю.А. Жданов два эти полюса, направления, по которым идет познание, охарактеризовал следующими словами: "Еще недавно к исходным элементарным кирпичикам материи относили протоны, нейтроны, электроны, мезоны, нейтрино, фотоны. И вот новый прорыв: многие из них оказались построенными крайне сложно, из кварков и глюонов, число которых ныне также нарастает, а элементарность подвергается сомнению. С другой стороны, формируется единая система казавшихся ранее разобщенными сил природы, охватывающая гравитационные, электромагнитные, сильные и слабые взаимодействия". (Л. 10).
Единство мира находит свое выражение во всеобщей связи явлений и предметов, в наличии у всех видов материи универсальных атрибутов. Качественно различные структурные уровни, или формы, материи не могут отрицать их единую первооснову. То есть взаимосвязь всех явлений, всего материального, не может иметь различную первооснову. И это вполне естественно. Звание "высочайшего гения" природа как раз и заслуживает за свою оптимальность, первоисходную простоту. Вряд ли мы называли бы ее "гениальной", если бы она не смогла обойтись одной первоосновой, одним всеобщим законом строения и взаимодействия материи, которые в свою очередь выступают в столь обильном многообразии современных физических представлений. О какой же оптимальности можно тогда вести речь? Концепция многообразия первоосновы склоняется к идеализму, связывается с неким "изобретательным" творцом, который для сотворения мира напридумывал, или создал, невообразимое количество сил и частиц, "кирпичиков", без которых нельзя было бы "склеить" бесконечную в своем изобилии форм проявления материю.
Именно этой идеей единства первоосновы и пронизаны слова "...элементарность подвергается сомнению" в выше приведенной цитате Ю.А. Жданова.
В настоящее время в физике намечается тенденция отклонения от корпускулярности, атомизма, поиска "элементарных" составляющих, из которых создан мир, в сторону силовых полей, вихревая, виртуальная или иная концентрация которых может являться исходной основой частиц, "кирпичиков" Вселенной.
Более определенно развитие этой идеи выразил академик В.И. Гольданский: "...сегодня передний край науки - это, казалось бы, простейшие объекты - элементарные частицы. Но они до сих пор не поняты как следует. Здесь возникают и абсолютно новые представления, и новые квантовые характеристики вещества, я имею в виду так называемую единую теорию поля, в которой элементарные частицы должны выступать как различные проявления единого поля". (Л.31).
Выдающийся ученый начала Х1Х в. П. Лаплас писал: "Ум, которому были бы известны для какого-либо момента все силы, одушевляющие природу, и относительное положение всех ее составных частей, если бы вдобавок он оказался достаточно обширным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял бы в одной формуле движения величайших тел вселенной наравне с движениями легчайших атомов: не осталось бы ничего, что было бы для него недостоверно, и будущее, так же как и прошедшее, предстало бы перед его взором". (Л. 20).
Разумеется, идея объять в одной формуле все многообразие природы в тот период, почти два века назад, было утопией. Но на современном этапе развития науки, когда собран колоссальный экспериментальный материал, эта идея может рассматриваться под новым, более реальным и близким к реализации углом зрения.
Не следует, конечно, понимать эту "формулу" в буквальном смысле слова. Даже если и будет когда-либо создана такая формула, открытые ранее законы и их эмпирические формулы, вероятно, никогда не утратят своего практического значения. Привлекать всюду "единую формулу" может быть так же нецелесообразно, как и привлекать ЭВМ, чтобы узнать сколько будет дважды-два. Главное в идее Лапласа - это единство мира в его исходной "простой" первооснове. И в настоящее время, как видно из проведенного выше анализа, созрели все объективные условия для концентрации внимания науки на этом направлении, не полагаясь на стихийность, естественность его развития.
Вопрос в том, какая наука должна взяться за это конкретно-научное направление, требующее неминуемо слияния знаний всех частных наук? Какая наука в состоянии объять все законы, и не только природы, но и общества? "Речь идет о слиянии ранее разобщенных естественных и общественных наук в единую науку далекого будущего". (Л. 17). Этот "прогноз Маркса, выдвинутый им в сороковых годах Х1Х века, - как предполагает академик Б.М. Кедров, - осуществится к 2034 году достаточно полно". (Л. 17). И далее: "Единая наука, предсказанная Марксом, будет опираться на диалектический метод познания: она не исключит узкой специализации, не сольет все научные знания в одно неразличимое целое, но позволит углубляться в познание той или иной области, охватывая при этом всю действительность в целом". (Л. 17).
В выражении Лапласа обратим внимание и еще на одну интересную и существенную мысль: человеческий ум не в состоянии с глубоким знанием достижений всех наук объять всю известную информацию. Рост объема информации вступает в противоречие с человеческими индивидуальными возможностями, со стремлением человека объять единой формулой весь мир.
2. О НЕКОТОРЫХ ФАКТОРАХ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ НАУК
Единство мира автор рассматривает не только с позиции его материальности, но и его единой первоосновы. Эта единая первооснова, единое структурное начало и является основанием необходимости единой науки естествознания.
Необходимость появления такой общей науки на современном этапе является исторически обусловленным фактом.
Предпосылки в истории развития общества для возникновения науки появляются в странах Древнего Востока: в Египте, Вавилоне, Индии, Китае. Здесь накапливаются и осмысливаются эмпирические знания о природе и обществе. Достояние восточных цивилизаций было воспринято, переработано и организовано в стройную теорию в Древней Греции, где начиная с У - 1У в. до н.э. появляются мыслители, занимающиеся наукой. Философия отошла от религиозных, мифологических традиций и встала на научную основу познания мира.
В эти исторические времена, когда у единственной и единой науки не было еще сколь-либо твердой экспериментальной основы, когда основными средствами познания были лишь органы восприятия человека, не дающие полной и углубленной информации, наука выступала в роли натурфилософии. Особенностью натурфилософии является преимущественно умозрительное истолкование природы. Главной функцией науки античного периода и вплоть до эпохи Возрождения является объяснительная функция. Эта умозрительная, или созерцательная наука, основанная на логической деятельности философов, выдвигала и свои гипотезы, и свои теории, но последние не имели экспериментальной опоры.
Итак, история развития науки начинается с единой науки - философии, которая выступала в интегративной роли всеобъемлющей науки. "Если "прежняя философия" взвалила на свои плечи задачу, посильную только всему научному познанию, и то в перспективе, то единственным оправданием ее претензий была историческая неразвитость других наук". (Л. 15). Разумеется, до появления капиталистических производственных отношений не было условий, основания для возникновения других наук. Если все-таки представить, или разделить, все современные науки в виде трех групп: умозрительные, экспериментальные и прикладные (технические), - то для эпохи начала развития науки характерным является лишь существование умозрительной науки. Экспериментальные науки, т.е. науки, имеющие технические средства для экспериментальной проверки, изучения, наблюдения, измерения, еще не появились. Прикладные также еще не сформировались, находились в разрыве с мировоззренческими умозрительными, т.к. отсутствовало среднее связующее звено - экспериментальные науки. "В античный период техническое творчество оставалось принадлежностью ремесленного труда и лишь в ограниченной мере (ирригация, военная и отчасти строительная техника), было объектом внимания общества. Совершенствование техники происходило медленно и обезличенно, носило "анонимный" характер, а техническое творчество почти не интересовало гносеологов (философов - А.Т.). Те или иные механические устройства и технология рассматривались философами в одном ряду с явлениями природы в качестве возможных объектов, требующих себе объяснения; иногда они служили образом для иллюстрации умозрительных выводов и догадок". (Л. 21).
Дальнейшее развитие, расширение экспериментальной базы, изобретение технических средств исследования, повлекло за собой как закономерное событие дифференциацию единой науки, формирование и отделение от философии экспериментальных естественных наук, имеющих в своем "арсенале" свои средства, орудия, методы и приемы познания.
Обратим внимание на одну из объективных причин, которая способствует дифференциации наук. Этой причиной, играющей немаловажную роль, является ограниченная физиологическая возможность самого человека, индивида познания. "Способности человеческого мозга, как и любой конечной системы, ограничены объемом памяти, скоростью запоминания и считывания информации..." (Л. 13). То есть познавательная деятельность субъекта, учитывая и фактор времени жизни человека, ограничена.
Поэтому незначительный объем информации, объем знаний о природе, является достаточным основанием для существования в древности лишь одной - всеобщей науки, которой и была философия.
Философы того времени были широкими специалистами. Они в состоянии были охватить обширную область знания из-за незначительного объема этих знаний. Их индивидуальных способностей хватало даже на некоторую экспериментальную работу и консультативное участие в практике. Они могли давать советы и рекомендации по всем вопросам.
Дальнейшее накопление знаний привело философию к некоторой специализации внутри самой философии. Стали появляться медики, математики, механики, алхимики, астрономы (звездочеты). Но вся эта специализация не выходила еще за рамки единой науки - философии. Отмежевались от нее лишь "практики", которых больше интересовали конкретные орудия, техника, а не умозрительные представления о природе и ее явлениях.
С течением времени процесс накопления знаний сопровождался и постепенным расчленением философии...
Объем нарастающей информации, который становится непосильным для охвата индивидуальным человеческим разумом, является одной из предпосылок дифференциации наук, основанием выделения из древней философии частных направлений, имеющих свою область познания, со своими способами узконаправленного углубленного изучения природы. Интенсивному выделению из философии экспериментальных наук и их связи с техническими дисциплинами способствовал зарождавшийся в ХУ1 в. капитализм.
В каждой новой науке объем знаний расширялся, возрастал - наука "углублялась" в сущность природы. Вместе с этим ростом накапливал свою мощь и информационный барьер. Но этот барьер мог стать тормозом и в развитии науки. Физиологические способности субъекта познания ограничены. Человек не мог охватить весь объем информации. Он вынужден был сузить круг своих "интересов", вынужден был заняться изучением природы и ее законов в узкой области. Это приводило к появлению в науке специалистов разных направлений и, в конечном итоге, расчленению наук. В этом проявляется экстенсивный характер процесса познания мира.
Правда, Дигцен, говорил, что "наш мозг благодаря половому отбору и борьбе за существование еще разовьется во всей своей силе все больше и больше будет проникать в естественную первооснову". (Л. 6).
Отрицать этого, вероятно, никто не будет, но если бы сейчас посадили за школьные и студенческие парты того же Пифагора, Фалеса Левкиппа, Аристотеля... то вряд ли можно утверждать, что они не поняли бы теории относительности, принципа работы электродвигателей, полупроводниковых приборов или реактивных двигателей...
Этот абстрактный пример говорит лишь о том, что скорость процесса физиологического развития мозга на несколько порядков отстает от скорости развития науки, роста объема информации. Причина же интенсивного развития науки в целом - в экстенсивности: в общественном характере познания, прогрессирующей дифференциации наук. Когда объем знаний, объем информации какого-то направления науки превышает физиологические возможности человека, специализирующегося в узкой области, этот объем становится тормозом для углубленного анализа какого-то конкретного явления, направления науки, имеющего, исходя из опытных или теоретических данных, перспективное прикладное значение. Тогда и возникает новая "дисциплина", а затем - частная наука. Это объективная сторона дифференциации наук. "бурное развитие научных направлений приводит к условности их названий, которые становятся настолько широкими, что даже специалисты, работающие по одной специальности, не успевают следить за потоком текущей информации по всему направлению, Успешными могут быть только узконаправленные исследования специалиста, но плодотворная научно-техническая деятельность в узком направлении, понимание задачи обеспечиваются всем комплексом знаний и информации, которую дают смежные специальные науки. Здесь проявляется диалектический закон единства противоположности общего и частного, специализации и интеграции научных знаний". (Л. 26).
Обратим внимание и на тот факт, что такая философская категория как "анализ" находится в тесном контакте с тенденцией дифференциации науки.
Потребность глубоких исследований, глубокого анализа, связанного с ростом объема информации и новыми экспериментальными методами, является предпосылкой к возникновению новой науки. Но для появления новой науки недостаточно простого умозаключения. Новая наука возникает на основе проверенных предсказаний, проверенных научных идей, открытий, сделанных в самой частной науке или на "стыке" двух и более научных направлений.
Подводя итог сказанному, заметим, что философия как наука за два с половиной тысячелетия существования претерпела свое диалектическое преобразование. От всеобщей единой науки на сегодняшний день в области естествознания ей оставлены в основном функции мировоззренческого обобщения и методологии, т.е. участие "до" или "после" построения конкретно-научной теории. (Л. 18). Философия лишилась конкретно-научного участия, выдвижения научных гипотез. Но и оставшуюся объемную область познания уже не в состоянии охватить субъект познания, человек. На этот факт обращает внимание и П.В. Алексеев: "В современный период резко увеличился объем информации в философии, что в немалой степени вызвано также растущим числом философских проблем естествознания, подлежащих разработке... философы, так же как и естественники, становятся все более узкими специалистами". (Л. 12). Это говорит о том, что избыток объема информации вызывает дифференциацию не только экспериментальных наук, но и умозрительных.
Итак, с одной стороны, рост объема информации, которую не в состоянии охватить разум индивида, и, в то же время, необходимость глубокого научного анализа со специальной экспериментально-исследовательской базой ведут к расчленению наук. Процесс этот объективный и закономерный. С другой стороны, единство природы, единая первооснова материального мира является не только поводом для дискуссии о необходимости или возможности создания единой науки, а самой основной потребностью научного познания на современном этапе. Причем, появление интегративной, и в первую очередь в естествознании, науки является объективной закономерностью процесса познания.
Оба эти процесса, дифференциация и интеграция науки, не исключают друг друга. Они существуют и развиваются параллельно, дополняя и изменяя друг друга, т.е. вместе с аналитическим расчленением наук происходит и их синтез. "Стремление преодолеть путем синтеза наук их разобщенность порождается самим прогрессом современной науки". (Л. 17).
"Процесс становления и развития современной науки совершался путем дифференциации ее элементов, их возникновения внутри ранее единой науки и их последующего обособления как друг от друга, так и от всей прежней системы науки в целом... процесс дифференциации знаний шел в неразрывной связи с процессом их последующей интеграции". (Л. 17). "Дифференциация и объединение отдельных отраслей знания представляют собой две стороны единого процесса развития науки". (Л. 13). Но синтез знания не ограничивается лишь созданием новых "промежуточных" или "смежных" наук. Объединение отдельных отраслей знания до уровня создания единой науки является высшей стадией интеграции наук и эту проблему предстоит решить философии. Здесь, вероятно, будут уместны и слова К. Маркса: "Философы лишь различным образом о б ъ я с н я л и м и р, но дело заключается в том, чтобы и з м е н и т ь е го". (Л. 1).
Кроме того, по мнению автора, функции философии не должны ограничиваться лишь методологической стороной в вопросах создания единой науки... О возможности философии возвратить себе, в какой-то степени, функцию всеобъемлющей науки, но уже на качественно новом, в отличие от античного, уровне, на качественно новой основе и пойдет речь в следующем разделе. Фактически вопрос стоит так: может ли философии в свой современный дифференциально-дисциплинарный "арсенал" взять еще и функцию единой науки, и не как отражательной, резюмирующей, а конкретно-научной, непосредственно раскрывающей на природу и явления "глаза" частных наук, или, другими словами, может ли философия делать открытия?
3. ФИЛОСОФИЯ В РОЛИ "ЕДИНОЙ НАУКИ"
Дифференциация науки, вызванная ограниченными возможностями человека и необходимостью углубленного анализа явлений природы, порождает обширную специализацию научных дисциплин, областей знания. В то же время, как уже отмечалось, единство сил природы требует охвата единой теорией все явления материального мира, т.е. синтеза законов науки. Возникает вопрос: какая же из наук может эту функцию выполнить?
Не касаясь детально вопросов классификации наук, возможности и, тем более, необходимости дискуссии по этим вопросам, которые классическим образом рассмотрены в трехтомной работе академика Б.М. Кедрова, обратим внимание на неутихающие дискуссии о иерархии наук, о субординации и "важности" частных наук, т.е. какая из наук является первой верхней ступенькой в лестнице всей науки.
О важности, вероятно, тоже можно не говорить. Каждая наука занимается своей областью знания и является необходимой в деле всеобщего познания. Выпадание одной ступеньки трагично и для всей лестницы, области всего познания в целом.
О первенстве, или главенствующей роли, чаще всего спорят математики и физики: "Что предпочтительнее - система уравнений или модель?" (Л. 30).
За математиками немало открытий, сделанных, как говорят, на кончике пера. Например, математики предсказали существование планеты Плутон; вне видимой связи с физикой нашли математическую основу калибровочных теорий, предложенных в физике элементарных частиц... т.е. воображения математика "время от времени находят важное применение в других областях науки". (Л. 37).
Однако многие ученые склонны признать в качестве ведущей науки физику: "сама идея субординации наук, которая выражает принцип развития наук, принцип восхождения от низших к высшим, от простых к сложным, сведена Ван-Лауэром к примитивной и весьма старой идее о том, что подчиненная наука должна иметь свое основание в подчиняющей науке. Между тем в действительности не физика подчиняется механике и математике, а как раз наоборот, физика включает в себя механику как свою подчиненную часть, превзойденную более высокой и сложной формой движения". (Л. 17) "...Математика в физике остается лишь орудием - ее использование подчинено не столько собственным требованиям, сколько тому, что обычно называют "физическими идеями" и выражают на обычном языке. Таким образом, "язык" математики употребляется в тесной связи с "естественным" языком". (Л. 28). "... в теоретической физике главное все же физика, а не математика". (Л. 14).
Из приведенных цитат сделаем некоторые выводы. Во-первых, математику (которая относится, как и философия, к умозрительным наукам, те. Не имеющим самостоятельной экспериментальной базы) можно действительно считать орудием, или инструментом, и не только физики, но и других частных наук, обеспечивающим связь умозрительных и экспериментальных наук с прикладными, техническими науками, выполняющими конкретно-практическую роль. Во-вторых, объяснение всех физических законов, всех явлений природы на понятийном, умозрительном уровне (предыдущие цитаты И.С. Алексеева, В.Л. Гинзбурга (возможно на "естественном" языке в качестве первичного отражения этих законов, их естественнонаучной сущности, не прибегая к математике. В-третьих, на этом же "естественном" языке могут решаться не только отражательные функции, но и объясняться новые, ранее неизвестные законы и явления в области физики, и не только физики, но и всего естествознания.
Отсюда вытекает, что философия как умозрительная наука, пользующаяся "естественным" языком, может выполнять и конкретно-научные функции, принять непосредственное участие в построении новых научных гипотез, теорий, построении новых моделей, т.е. делать открытия на основе анализа и синтеза данных экспериментальных и прикладных наук. "... естествознание дает материал для выдвижения философских гипотез, ... оно призвано экспериментально подтвердить или опровергнуть определенные выводы из философских положений". (Л. 12).
Эта эвристически-предсказательная функция не ограничивается предсказаниями на основе общих закономерностей, статистических данных. Философия должна принять непосредственное научное участие: выдвигать гипотезы, строить физические модели, теории, давать предложения по проведению конкретных экспериментов, опытов. В этой функции философия и может выполнить роль единой науки будущего. При этом все остальные науки, в том числе и экспериментальная физика и математика, становятся орудиями этой науки. Все частные науки, пользуясь своими аппаратами, орудиями и методами, осуществляют проверку физико-философских идей и моделей каждая в своей области, отклоняют теорию или углубляют, вносят корректировку и добывают новые экспериментально-научные данные для построения теорий и математических моделей, эмпирических формул.
Основными инструментами философии в этой исследовательской работе должны быть анализ и синтез."В философском исследовании преобладающим является умозрение (т.е. рассмотрение "очами разума" того, что явно не воспринимается на опыте, не воспринимается ни чувствами, ни приборами)". (Л. 12). "Сила абстракции, логики заменяет в философии силу эксперимента естествоиспытателя". (Л. 12). Автор полностью согласен с этими высказываниями.
Разумеется, против такого участия философии в науке могут быть возражения. Есть и будут сторонники, утверждающие, что роль единой науки может взять на себя лишь общая физика, или. Что единой наукой может быть только союз философии и физики. Но "союз" - это слишком безликое, общее, неопределенное и абстрактное представление; сотрудничество, не имеющее своего лица, конкретной формы проявления трудового участия. И, спрашивается, а почему "союз" только физикой, а не, скаже6м, химией, биологией... или какой-то из технических или медицинских наук. Этот вопрос, конечно, чисто полемический. Физика как наука - вездесуща. Это проявляется в ее интеграции, взаимосвязи или проникновении во все науки, которые уже выступают в таких дисциплинах как биофизика, геофизика, электрофизика, астрофизика и т.п., т.е. принципе, она может охватить и все науки, но ее экспериментальная сущность и взаимосвязь с математикой может быть тормозом для всеобщего охвата информации субъектом познания, человеком, т.к. не будем забывать, что физиологические возможности человека все-таки ограничены, это во-первых; и во-вторых, не отрицая взаимосвязи физики и философии с другими науками, отметим, что первая идея направления исследования, или "ниточка" гипотезы все равно начинается и зависит от индивида, субъекта познания. Подтверждение этого можно найти и в словах Б.М. Кедрова, несмотря на то, что он говорит лишь о субъективном факторе: "...поскольку речь идет о науке как отражении объекта в сознании субъекта, роль познающего субъекта не может игнорироваться при анализе всего процесса познания в целом..." (Л. 17). Отметим при этом, что первичная идея, которая может потом утвердиться в науке, приходит только к одному из субъектов. Идея тем более достоверна, чем больше глубина его знаний в данной специализации. Но всеохватывающая, или объединительная идея может быть рождена индивидом, имеющим достаточно обширные представления об экспериментальных исследованиях большинства наук. Такая идея индивида может быть представлена затем для обсуждения и развития коллективу научных работников всех конкретных направлений. И если даже все-таки синтезирующая идея возникает на интуитивном уровне у физика, медика, химика и т. п., то фактически она в первичном состоянии была рождена просто-напросто на философских принципах с помощью философских "инструментов" диалектической логики: анализа и синтеза, т.е. фактически на физико-философском уровне.
Чистая физика не может стать единой наукой будущего еще и потому, что "...философия доказала на множестве примеров, взятых из самых разнообразных областей, аналогию между процессами мышления и процессами природы и истории - и обратно - и господство одинаковых законов для всех этих процессов". (Л. 4). Тут же можно привести и идею Гераклита о тождестве мышления и бытия, в которой утверждается, что существует единый всеобщий принцип, одна истина, управляющая как природой, так и человеческим мышлением. (Л. 22). То есть область познания для индивида расширилась и вышла за область чистой физики. Это в свою очередь вызывает более поверхностное, но широкое, разносторонне знание уже не только о физических, но и социальных законах развития, чтобы можно было найти объединительную нить.
Таким образом, интеграция наук с ее одновременной дифференциацией в области смежных и не смежных частных наук может происходить не стихийным, а целенаправленным образом по представлению физико-философской теории объединительной науки, теории, проверенной всеми частными науками, доказавшими ее достоверность, научную и практическую ценность.
4. КОМПРОМИССНЫЙ МЕТОД РЕШЕНИЯ ПРОТИВОРЕЧИЯ "ЧЕЛОВЕК - ИНФОРМАЦИЯ" ПРИ ФОРМИРОВАНИИ ЕДИНОЙ НАУКИ
Вопросам интеграции наук и роли философии в этой интеграции, в синтезе знаний, посвящено много работ ученых всех областей наук. Многие авторы считают, что без глубочайшего познания всех тонкостей каждой частной науки невозможно дать обоснованную научную гипотезу. Это суждение фактически отрицает не только возможность философии выступить в роли единой науки, но и вообще отрицает возможность существования такой единой науки (из-за объема информации, которую обязан охватить специалист этой науки), отрицает возможность целенаправленного объединения научных знаний. Подобное примиренческое мнение проскальзывает и в словах В.С. Барашенкова: "Невозможность исследования материального мира однм способом не исключает обнаружения других путей познания. В этом смысле предположение какой-либо ограниченности человеческих возможностей в познании природы представляется безосновательной, чисто логической возможностью..." (Л. 15). Вероятно, автор, связывая эти слова далее с фантастикой, имеет в виду способы какого-либо машинного, биологического и т.п. участия, которые должны компенсировать недостаток "ограниченности" человеческих возможностей. В то же время он продолжает: "Можно лишь предполагать, что развитие цивилизации пойдет путем качественного самоизменения, а не путем ее бесконечного расширения". (Л. 13). Эти слова уже напоминают надежды Дицгена на то, что "мозг еще разовьется...", или что через две-три тысячи лет общество будет состоять лишь из "вундеркиндов". Может быть, и так, но и в том, и другом случае В.С. Барашенков не возлагает больших надежд на способности современного человека, на его возможности найти выход для преодоления противоречия "человек - информация" собственными силами. Он считает, что для научных открытий, требующих синтеза знаний, необходимо одолеть информационный барьер, подразумевая при этом полный по глубине охват научного знания всех или многих дисциплин.
Такая позиция, на которой стоят и многие другие ученые, не допускает возможности глобального скачка в науке на современном этапе развития общества, эта позиция склоняется к пассивному ожиданию лучших времен, к стихийности в синтезе знания, не допускает компромиссного решения противоречия "человек - информация".
Можно согласиться с М.С. Асимовым и А. Турсуновым, что "системная интеграция наук - тот магистральный путь, двигаясь по которому можно реализовать марксистский идеал единства научного знания". (Л. 29). Соответственно перед органами управления наукой, перед учеными возникают ответственнейшие задачи, касающиеся выбора главных направлений исследований (на основе сравнительно-целостного анализа их важности) и создания коллективов, способных успешно разрабатывать фундаментальные проблемы, требующих совместных усилий специалистов из различных областей знания". (Л. 29).
Но, давая направления и оценивая важность интеграции, авторы не раскрывают, как практически должен функционировать такой коллектив и какая же наука может реализовать "идеал единства", быть впередсмотрящим звеном, указывающим, на каком направлении надо сосредоточить внимание частных наук. Фактически творческий процесс в таком коллективе будет носить характер "гадания на кофейной гуще" до тех пор, пока специалисты не проникнут в сферу познания каждого из представителей настолько, чтобы ощущать проблему "смежников" в достаточном объеме их конкретного знания. Только тогда может у кого-то появиться конкретная мысль, конкретная объединительная идея, которую уже детальнее могут обсудить специалисты в более глубокой аналитической форме по своему научному направлению. То есть коллектив пройдет своеобразную форму обучения, расширения своего научного кругозора. Но познание "смежного" не будет настолько глубоко, чтобы эти новые специалисты могли подменять друг друга в чужой области. Таким образом, мы опять получим специалистов философии естествознания, имеющих широкое, но общее представление обо всем, своего рода, как говорил П.Л. Капица, "режиссеров в науке", (Л. 16), своего рода "генераторов" идей, идей, с которых начинаются любые (не случайные) открытия и которые являются основой открытия. Таких специалистов можно готовить и в учебных заведениях, например, на факультетах философии естествознания. При этом по каждой проблеме каждую лекцию должен читать специалист в соответствующей области. Это общее знание "обо всем" и является компромиссным решением противоречия "человек - информация". Название науки может быть - "Диалектика".
Плодами работы специалистов этой науки физико-философских знаний должны быть новые научные гипотезы, теории, идеи, т.е. основы новых открытий. "Для познания естественной природы характерны предвидения явлений, существующих реально, но еще не открытых". (Л. 12). И эта функция научного участия может быть выполнена только философией как наукой с высшей формой научного знания, как всеобщей единой наукой. При этом "естествознание дает материал для выдвижения философских гипотез". (Л. 12).
Но, как справедливо замечает П.В. Алексеев и другие авторы, от философов требуется особая осмотрительность: не делать поспешных, необоснованных, не согласующихся с экспериментальными фактами выводов. (Л. 12). Кроме того, надо быть осторожным и в таких категорических заявлениях, как это сделал П.В. Алексеев: "Подобно тому как принцип наблюдаемости в трактовке А. Эйнштейна привел к необходимости избавиться от понятия "эфир" в физике, поскольку эфир был неуловим физическими средствами, оказался "принципиально ненаблюдаем", так и основные понятия религии становятся фикциями в свете этого общенаучного принципа". (Л. 12). Сравнение, вероятно, не совсем удачное. Философы, как и физики, не должны забывать о том, что теории построения эфира могут быть и более достоверными и что неуловимость может быть объяснена еще и неправильно выбранным методом исследования и даже техническим несовершенством средств наблюдения... Причин может быть много. И лучше всего несостоятельность таких "оговорок" характеризуют предостерегающие слова самого П.В. Алексеева: "... теория или гипотеза, находящаяся в самом начале своего развития и не успевая еще найти достаточно верных путей к практической проверке, отнюдь не является неистинной, она лишь не созрела для своей практической экспериментальной проверки". (Л. 12).
Завершая этот раздел, где кратко даны обоснования возможности философии стать в одной из своих функций "единой наукой", выполняющей конкретно-научные задачи связи всех явлений и сил природы, отметим и то, что глубина специального научного познания иногда мешает видеть и то, что "лежит на поверхности", но поддается обзору лишь с расстояния, при всеобщем охвате всех явлений. И та общая картина, когда она будет найдена и осмыслена, может казаться, или выглядеть чрезвычайно простой. В этой первоисходной простоте и проявляется "гений" природы. "Как часто случается в физике, синтез результатов, полученных на совершенно различных системах, дает достаточно простую картину, обобщающую поведение конкретных систем". (Л. 34). "Общеизвестен, в частности, тот факт, что большинство новых физических результатов было получено сравнительно простыми способами..." (Л. 14).
Эти выражения свидетельствуют о том, что первооснова природы может иметь и сравнительно простую физическую сущность. Но выявить ее можно только при общем синтезе знаний, разглядеть ее можно только при всеобщем обзоре. И этот всеобщий обзор при "неглубоком" специальном знании в области всех частных наук под сули только философии.
Началом для творчества "режиссеров науки" должен стать сборник проблем, написанный специалистами каждой области науки, где были бы сконцентрированы все наиболее важные общенаучные проблемы, требующие решения, с кратким описанием физических явлений, экспериментальных фактов, которые не находят достоверного объяснения или которые имеют расхождения с известными теориями, толкованиями, а также сведения о фактах, которые в каком-то пределе, диапазоне, расходятся с математическими моделями.
С решением противоречия "человек - информация" на основе изложенных выше позиций создаются условия для формирования единой науки в качестве новой области современной философии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
"История философии, как и всякая история, - это не монолог настоящего и не монолог прошлого. Это диалог настоящего с прошлым. Диалог, в который врываются реплики будущего". (Л. 19).
В ХУ11 -Х1Х вв. философия и естествознание находились в разобщенном состоянии, в состоянии взаимного отчуждения. "Естественные науки развернули колоссальную деятельность и накопили непрерывно растущий материал. Но философия осталась для них (ученых естественных наук - А.Т.) столь же чуждой, как и они оставались чужды философии". (Л. 2). Конечно, это "отстранение" философии от естествознания не могло не отразиться на прогрессе всей науки. Но такое "расчленение" имеет и свои корни.
"К числу главных факторов, влияющих на отход естествоиспытателей от философского мировоззрения, вынуждавших их создавать собственные, более "близкие" им мировоззренческие концепции, можно отнести научную "профессионализацию" философского знания, его спецификацию". (Л. 12). Но в этот период отчуждение было и исторически обусловленным объективным фактом, закономерностью развития общества. Это вытекает из того, что во-первых, объем знаний в области естествознания был еще не настолько велик, не настолько углублен, чтобы его не могли охватить умы многих из ученых естествознания, взявших на себя и функции синтеза знаний, что убедительно доказывается открытиями Х1Х века. Ф. Энгельс говорил, что "вплоть до конца ХУ111 века естествознание было преимущественно собирающей наукой, наукой о законченных вещах и процессах. В него только начинали проникать идея всеобщей связи, идея, развития. Многих ученых эти идеи вообще не коснулись". (Л. 12). Но эти идеи стихийно все-таки получили свое развитие в Х1Х веке.
Во-вторых, развитие общества требовало от философов в эпоху становления и развития капитализма сосредоточить все свое внимание там, где не могли оказать помощь ученые естествознания, - на развитии социальных теорий, т.к. последние отставали от технического прогресса.
Таким образом, временное отстранение философии от непосредственного участия в естественных науках в период ХУ11 - Х1Х вв. было продиктовано самой жизнью.
В первой половине ХХ века философия входит в тесную связь с естествознанием не только в качестве обобщающей науки, но и принимает в нем методологическое участие. Однако, как было показано в настоящей главе, на современном этапе развития общества и науки жизнь требует возвратить философии когда-то утерянную конкретно-научную направляющую функцию, которая сейчас должна выполнить объединяющую роль. Расчленение естественных наук требует от философии практических шагов: построения научных гипотез, теорий, синтезирующих знания частных наук.
Основной опорой философии в выполнении роли "единой науки", разумеется, должна быть физика с ее экспериментами и глубоким теоретическим анализом, и математика как наука, обязанная обеспечить эффективную связь гипотезы - теории - эксперимента с прикладными науками. (Л. 8).
Диалектическое развитие философии как науки прекрасно охарактеризовал Б.Г. Кузнецов более десяти лет назад: "Философская мысль не ограничивается обобщением в старом жанре, выведением более общих, абстрактных понятий из того, что приносит наука; философия уходит вперед, ставит новые проблемы, усиливает интеграцию научных дисциплин, предугадывает их будущее". (Л. 19). Но жизнь не стоит на месте, время идет, и поэтому хочется немного уточнить слова Б.Г. Кузнецова: философия на современном этапе развития науки должна не только ставить новые научные проблемы, но и решать их, давать конкретные научные гипотезы, предложения для всех научных дисциплин, и не угадывать их будущее, а на основе синтеза знаний указывать перспективное направление исследований экспериментальным наукам. А те в свою очередь определят: нужна ли здесь новая специальная наука или просто скорректируются положения старых. Последнее представляется более вероятным.
Любая работа считается не убедительной, допускает всевозможные толкования и критику, если она не опирается на факты, на практические примеры.
В следующих разделах автор приводит некоторые из таких примеров, дающие представление о форме конкретно-научного физико-философского синтеза, или философского участия в естествознании.
СИНТЕЗ ЗНАНИЯ В ФИЗИКЕ НА ОСНОВЕ ЯВЛЕНИЯ ТЕРМОДИНАМИЧЕСКОЙ ЭЛЕКТРИЗАЦИИ ВЕЩЕСТВА
ВВЕДЕНИЕ
В первом параграфе предыдущей главы кратко была изложена тенденция развития науки от частного к общему, поиска всеобщей связи явлений природы. Закономерность такого синтеза в естествознании исходит из единой первоосновы окружающего нас мира.
В настоящей главе автором с позиций единой науки раскрывается физическая сущность одного из неизвестных эффектов, который является очередным шагом в синтезе научного знания. Новый эффект назван автором эффектом термодинамической электризации вещества (т.д.э.в.).
В природе не существует такой области, где бы этом эффект не имел места. А значит, не существует и такой сферы экспериментальных наук и такой области практики, где бы он не существовал, не наблюдался и не нашел применения.
С древних времен известно свойство электризации янтаря при его натирании. Натиранием создают электризацию и других тел. Электризуются корпуса и другие части механизмов и машин, имеющих вращающиеся узлы или детали; частицы, вылетающие из заводских труб; раскаленные крупицы и пепел породы, выбрасываемые из жерла вулканов; электризуется и наша одежда; электризуются и капельки влаги в грозовых тучах, вызывая мощные электрические разряды - молнии, и т.д., и т.п. Все это известно. Неизвестно только одно: почему они электризуются?
На основе экспериментальных данных человек изучил явление электризации, борется с ним или использует его, но незнание его физической сущности тормозит как эффективное применение его на практике, так и развитие науки в целом.
При изложении сущности эффекта т.д.э.в. автор будет опираться, насколько это возможно, на атомистическую теорию, на модели свободных электронов, (Л. 5), несмотря на недостатки этой теории. (Л. 2). Описание физики явлений, связанных с термодинамической электризацией вещества, с этих позиций будет способствовать эффективному, ускоренному внедрению теории в практику.
1. ТЕРМОДИНАМИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ ЭЛЕКТРИЗАЦИИ ВЕЩЕСТВА
Этот раздел работы автор начинает с одного, поступившего в его адрес вопроса, в котором отражено общее утвердившееся положение в современной физике: остается неясным, "как с помощью эффекта Зеебека может возникнуть электрическое поле над поверхностью Земли". Ведь согласно теореме Гаусса никакое сферически симметричное перераспределение зарядов внутри шара, поскольку суммарный заряд системы при этом останется равным нулю. Электрическое поле возникает в этом случае лишь в области между разделенными зарядами"
Сразу же обратим внимание на один чрезвычайно важный факт, вытекающей из вполне справедливой теоремы Гаусса. Электрическое поле возникает лишь в области между зарядами, разделенными диэлектрической или плохо проводящей средой, которая и создает потенциальный барьер, препятствующий нейтрализации зарядов. В этом случае, действительно, в области между зарядами может существовать электрическое поле.
Если же заряды соединены (замкнуты) токопроводящей средой, то ни о каком их разделении и существовании электрического поля не может быть и речи Ситуация выходит за рамки применимости теоремы Гаусса. (Л. 20).
А теперь рассмотрим несколько подробнее эффект Зеебека, открытый им в двадцатых годах прошлого столетия (в 1821, (Л. 6) или 1822, (Л. 9) ... или 1826 (Л. 4) году).
"Если в металле поддерживать градиент температуры и не позволять течь электрическому току, то между областями образца с высокой и низкой температурой должна установится стационарная электростатическая разность потенциалов. При ее измерении возникает ряд сложностей. ... необходимо использовать контур..." (Л. 1). В этом выражении обратим внимание на суждение о появлении электростатической разности потенциалов. "...Сразу после создания градиента температуры электроны обладают отличной от нуля средней скоростью, направленной в сторону области с более низкой температурой..." (Л. 1). Этот бросок тока существует до тех пор, пока на поверхности образца не накопится заряд, достаточный для создания противодействующего поля. (Л. 1). Интерес предствляет и вывод как результат приведенной здесь теории термо- э.д..с.: "Квантовая теория твердого мела может объяснить также и обращение знака термо- э.д.с., но в данном случае ее триумф оказывается довольно скромным, ибо подлинная количественная теория термоэлектрического поля до сих пор еще не создана". (Л. 1).
В этом нет ничего удивительного, т.к. не верна элементарная физическая модель процесса, и потому не может быть создана достоверная количественная теория явления. (Л. 1).
Наиболее ярко эффект Зеебека проявляется в полупроводниках. Но и в теории полупроводников физическое толкование эффекта носит тот же неопределенный характер, что и в металлах.
Известно, что для веществ с проводимостью п-типа эффект Зеебека "может быть истолкован как результат диффузии электронов от более нагретого конца образца к менее нагретому, в результате чего у конца с более высокой температурой накапливается положительный заряд, а у конца с меньшей температурой - отрицательный, и возникающее электрическое поле (или разность потенциалов) действует таким образом, что суммарный ток в образце становится равным нулю... С теоретической точки зрения термо-э.д.с. должна возникать в любом веществе, включая и обладающие самой высокой проводимостью, если в нем существует перепад температур". (Л. 9).
Объяснения создания термо-э.д.с. в других источниках одновременной научной и энциклопедической литературе не имеет принципиального отличия. "... В результате возникает поток электронов от горячего к холодному, на холодном конце накапливается отрицательный заряд, а на горячем остается нескомпенсированный положительный заряд. Накопление заряда продолжается до тех пор, пока возникшая разность потенциалов не вызовет равный обратный поток электронов". (Л. 26).
<< Пред. стр. 1 (из 3) След. >>
Список литературы по разделу